Химическая свадьба Далквист Гордон

Полковник Бронк раздраженно хлопнул себя по бедру. Доктор Свенсон использовал этот момент, чтобы взять колбу с кровавиком и сунуть в карман.

Они разбудили Шофиля на подъезде к Орандж-Локс, где Бронк и его люди должны были сойти с поезда. Друз ликовал, рассматривая свои изменившиеся ноги: они были ярко-голубыми от носков до середины икр, с синими прожилками на почти безволосых бедрах.

– Сработало? – спросил Бронк.

– О, думаю, что да! – Шофиль повращал лодыжками, а потом попрыгал с одной ноги на другую. Он щелкнул пальцами, командуя подать ему одежду, и доктор нехотя передал Шофилю брюки.

– Помялись! – пожаловался тот, встряхнув брюки и вдевая одну ногу в штанину. – Что-нибудь за это время произошло?

– Ничего, что изменило бы наши планы, – ответил Бронк. – Несколько пленников. Прикидывались банкирами. Один из них – Мишель Горин.

– О нет! Эта маленькая проныра, должно быть, освободила его.

– Имела значение только его попытка увидеться с миссис Крафт.

– Очень хорошо, что вы помешали ему. Кто другие?

– Одного я не знаю – иностранец. Второй – это человек Вандаариффа из института. Огастес Труст.

Шофиль на мгновение замер, застегивая пуговицы на рубашке.

– С Гориным? Это что, заговор?

Оба повернулись к Свенсону. Он вздохнул.

– Я был под охраной вместе с вами.

– Сюда мог проникнуть и Чань, – признал Бронк. – Ни его, ни Фойзона не видели ни на одной из станций, а люди, посланные за ними, не вернулись.

Свенсон нарочито скомкал жилет Шофиля и бросил ему. Друз поймал, нахмурился и погладил шелк, расправляя.

– Возможно, все они мертвы. Беспорядки и вспышки насилия в городе.

– Возможно. – Бронк захлопнул крышку часов. – Вы знаете, что делать?

Шофиль натянул пиджак.

– Не беспокойтесь. Я проскользну как тень.

Полковник подал доктору предупреждающий знак, чтобы тот молчал.

– Мы не знаем, чего ожидать. Возможно, знания миссис Крафт…

– Да, да, вы – тактик. Действуйте как умеете, хотя Горина можно использовать в качестве средства давления на эту женщину. – Шофиль натянул свои перчатки, щеголеватый, как всегда. Он протянул руку Бронку.

– До завершения.

Шофиль засмеялся.

– Перерождения.

Бронк пожал руку партнера, но ничего не сказал. Он повернулся к двери.

– О, не хмурьтесь! Мы не проиграем!

Полковник постучал по металлической панели, дверь открылась, и послышался рокот колес. Он кивнул, ничего не сказал и вышел.

Шофиль сидел на столе, болтая ногами. Свенсон занял кресло полковника. На коленях у Друза был продолговатый деревянный ящичек, поставленный так, чтобы поднятая крышка не давала доктору увидеть то, что там лежало. Шофиль провел пальцем по содержимому ящичка с довольной улыбкой. Поезд, стуча, подкатывал к станции.

– Вы – солдат, ну, в каком-то смысле. Вы все такие суеверные?

– Как и большинство людей, когда дело касается смерти.

– Они должны быть уверены в себе.

– Одиночество вызывает дискомфорт. И нет большего одиночества, чем смерть. – Свенсон потер глаза. – Ваш дядя не собирается умирать, и, мне кажется, вы думаете, что он дурак.

– Величайший.

– Вы отдали свое тело такой же глупости – этой алхимии.

– Я не зациклен на собственной смерти.

– Вы могли умереть раз десять сегодня. Я сам мог прострелить вам голову.

Шофиль улыбнулся.

– Вы бы не сделали этого!

– Сделал бы, – ответил Свенсон раздраженно. – Но не сделал по той же причине, по которой вы сохранили жизнь мне – вы можете оказаться полезны. Другой человек вышиб бы вам мозги…

Но Шофиль уже разразился смехом.

– Я могу пригодиться вам! Вот это да! – Шофиль хлопал себя руками по коленям. – Вам сильно повезет, если вы не попадете на эшафот!

Доктор стряхнул пепел на пол, питая отвращение к собеседнику, но еще больше к истине, которая была в его словах. К счастью, на мгновение Шофиль замолчал. Свенсон вспомнил тот день, когда они с Фелпсом вернулись в Парчфелдт… приятный ветерок, белые облака. Он уже был знаком со смертью. Врачебная привычка отстраняться от нее достаточно укоренилась, чтобы он смог вести поиски в лесу и наконец увидеть конечности, сперва принятые им за спутанные ветром ветки, и узнать ее изорванное платье. Фелпс отстал и стоял в отдалении, прижав платок к лицу, но доктор Свенсон этого не мог себе позволить. Его рука осторожно прикоснулась к лицу трупа, уже больше не Элоизы, и все же он не мог не видеть в полуразложившихся останках ту женщину, которую любил. Зияющая неровная рана от клинка графини, почерневшая от давно свернувшейся крови. Запавшие и закатившиеся глаза, белые как молоко. Ее пальцы в траве, всегда такие тонкие, а теперь с грязными и распухшими кончиками, чужие. Он расстелил брезент и очень нежно перенес на него девушку, отвернувшись от примятой земли на том месте, где она лежала, и от насекомых и червей, копошившихся в неожиданно упавшем на них свете.

Это иллюзия, будто мы, живые, отличаемся от мертвых, сказал сам себе доктор. Прошло много времени с тех пор, как Элоиза упокоилась в саду коттеджа своего дяди. Куда нес его поток времени? Чего он достиг, оставшись в живых?

Мелкие акции с Фелпсом и Каншером, слабые попытки сорвать планы врагов. Сохранил жизнь Селесте Темпл и Чаню – на какое-то время. И его собственное выздоровление, то, как он с настойчивостью животного цеплялся за жизнь – к этому его подтолкнула та женщина – настоящее чудовище. Может ли быть более сильное доказательство абсурдности мира?

Он взял в руки свою красную жестяную коробку с сигаретами.

– Я предполагаю, что мы подойдем к Харшморту по каналу? Время должно совпасть с прибытием полковника к воротам?

– Еще лучше, доктор.

Свенсон вздохнул, а потом спросил, как от него и ожидалось:

– Что вы имеете в виду?

Шофиль захлопнул ящичек и отложил его.

– Я ожидаю, что буду не один.

Они сошли на станции Орандж-Канал с двумя гренадерами, последними из людей Бронка, больше не было видно ни души. Доктор вдохнул соленый морской воздух.

– Я думал, к нам кто-то присоединится.

– Не здесь. Нам нужно попасть к каналу.

Шофиль шел так быстро, что Свенсону и гренадерам пришлось перейти на неуклюжую рысцу. Доктор на бегу заговорил с гренадерами.

– Какие бы вы ни получили приказы, я хочу быть вежливым: неизвестно, сколько трудностей нам придется вместе преодолеть. Я капитан-хирург Свенсон, Макленбургский военно-морской флот.

Ни один из солдат не ответил, поэтому Свенсон наклонился к ближайшему из них с нашивками на рукаве.

– Сержант гренадеров – это немалое достижение. Если бы на мне была фуражка, я бы отдал вам честь.

Услышав это, высокий сержант улыбнулся.

– Барлью, сэр, два года как произведен в сержанты. Это Поггс. Не советую сталкиваться с рядовым Поггсом.

Свенсон теперь обратился к Поггсу с уважением и серьезно:

– Уверен, что смогу этого избежать. Но меня беспокоит ваша собственная безопасность.

– Не стоит тревожиться, сэр, – сказал Барлью. – Я вам благодарен.

Они чуть не столкнулись с Шофилем, когда тот неожиданно остановился. Сержант Барлью пробормотал извинения, но Друз шикнул на него, чтобы солдат замолчал, и стал всматриваться в темноту. Свенсон ничего не видел и слышал только шум ветра. Шофиль согнул руки так, будто к чему-то принюхивался. Он прошептал солдатам:

– Один из вас останется здесь. Ждите пять минут, потом догоняйте нас. Будьте осторожны. Будьте бдительны. Пошли.

Рядовой Поггс дисциплинированно уступил дорогу, а остальные поспешили вперед, пока дюны не сменила сверкающая поверхность Орандж-Канала. Дорожки вдоль него были пусты, даже ни одного фонаря часового. Шофиль показал на свечение по другую сторону луга.

– Харшморт.

Свенсон повернулся к каналу.

– Кажется, здесь кто-то должен был к нам присоединиться?

– Будьте терпеливы, доктор. Кто это?

Шофиль бросился куда-то в сторону с поразительной скоростью. В темноте послышались приближающиеся шаги. Сержант примкнул штык и был наготове, но послышался шепот Поггса.

– Доложите! – прошептал Шофиль.

– Кто-то в самом деле следует за нами. Я не сумел схватить его, сэр. Он держался позади.

– Но кто? – Шофиль сжал кулаки. – И вы уверены, что это мужчина?

– Вряд ли женщина, сэр, особенно здесь.

Вдруг Шофиль посмотрел вверх и прислушался. Он повернулся к Свенсону, и на его бледном лице было удивление.

– Я ничего не слышу.

– А вам следует что-то слышать?

– Полковник Бронк уже должен добраться до ворот.

– Возможно, его задержали. У Вандаариффа есть свои люди…

– Нет, мы бы услышали.

Сержант Барлью кашлянул.

– Был пожар, сэр.

– Что за пожар?

– Мы видели его позади нас, там, где был поезд. Полковник, должно быть, поджег станцию. А вы разве не заметили? Нам было сказано вас не беспокоить.

– Не планировалось поджигать никакую станцию!

– Мне жаль, сэр. Тогда мы ошиблись.

– Что за идиотизм! Следуйте за мной и наблюдайте, замечайте ловушки, которых я избегаю, будьте внимательны! Наша цель – пробраться незаметно, а не драться. Полковник Бронк – это крупнокалиберная пушка. А мы – стилет, который втыкают в ухо. Понимаете?

– Зачем мы вообще вам нужны? – спросил доктор Свенсон.

– Они нужны, чтобы следить за вами. А вы понадобитесь, чтобы сохранить мою жизнь. – Шофиль умчался, передвигаясь на своих коротких и тощих ногах быстро, как птица.

– И на черта мне это делать? – спросил Свенсон.

Ответ Шофиля эхом отразился от спокойной глади канала:

– Потому что иначе она выиграет!

Самое близкое к тому, что Свенсону довелось видеть сейчас, были такие люди, как Чань, чьи инстинкты настолько отточены в самых примитивных отделах мозга, что их действия опережали мысли. Однако в случае с Шофилем его проворность не имела никакого отношения к опыту.

Он бежал на полной скорости и вдруг резко подпрыгнул. Когда Свенсон с солдатами добрались до этого места, то обнаружили между двумя лачугами черный провод, подсоединенный к взрывчатке. Они осторожно переступили через него и продолжили двигаться вперед, избегая других проводов и россыпей стеклянных шипов, спрятанных на дороге. Переступая через последнее препятствие, Свенсон оглянулся и уловил какое-то движение. Кто-то действительно следовал за ними, используя безопасный маршрут, показанный Шофилем.

Приглушенные крики и треск бьющегося стекла донеслись до них вместе с предупреждением Шофиля.

– Стойте! Дождитесь ветра!

Свенсон увидел облачко дыма, уносимое ветром к морю. Он пошел вперед и обнаружил на земле двух людей в зеленой форме, на них были бронзовые плотные шлемы. У каждого имелась полотняная сумка со стеклянными шарами размером с яблоко. Осколки нескольких таких шаров хрустели под ногами.

– Поспешите! – окликнул их Шофиль, ушедший уже далеко вперед.

Еще ловушки и люди, причем их было так много, что Барлью и Поггс догнали Шофиля со своими штыками еще до того, как он прикончил последнего. Безоружный Свенсон держался позади, надеясь прихватить что-нибудь у убитых, но Барлью схватил доктора за руку до того, как он успел это сделать.

Они присоединились к Шофилю перед стеклянными дверями в саду в восточном крыле Харшморта. Лицо Друза блестело от пота, но он улыбался.

– Теперь все начинается! Идите в нескольких шагах за мной, держите оружие наготове. Главные перестройки сделаны в западном крыле.

Племянник вертел головой, рассматривая здание, а потом устремился к двери. Свенсон услышал хлопок разбившегося стекла, когда тот проскакивал в дверь. Поггс и Барлью потонули в облаке дыма. Шофиль так хлопнул дверью, что стекла в ней разбились. От осколков стеклянных шаров все еще подымался дымок.

Свенсон зажал рот рукой и бежал, чуть отставая от Шофиля, но потом резко повернул в сторону. Он услышал возмущенный окрик Шофиля, однако новые взрывы стеклянных шаров и облака дыма помешали тому преследовать доктора. Свенсон пересек бальный зал и только тогда отважился оглянуться. Вдалеке он увидел фигуру, напоминавшую тропическое насекомое: она была оранжевая с бронзовой головой, и два безжалостных стеклянных глаза наблюдали за убегавшим доктором.

Перестройки сделаны в западном крыле, говорил Шофиль. Свенсон попытался оживить воспоминания о Харшморте на бегу, но теперь ковров не было, а мебель оказалась закрыта белыми чехлами. Он остановился, тяжело дыша, там, где начинался пол в черно-белую клетку, неподалеку от кухни. В конце коридора шла лестница, спускавшаяся в подземную комнату графа. Чань рассказывал, что она была разрушена и на ее месте образовалась широкая воронка. И все же… перестройки. Свенсон побежал рысцой в том направлении.

Перед открывающейся в обе стороны деревянной дверью он остановился и заглянул в помещение, где работали посудомойки. Тяжелый мясницкий тесак был воткнут в чурбан для разделки мяса. Свенсон схватился за него обеими руками и тянул, пока не вытащил лезвие из чурбана. Женщина в темной форме наблюдала за ним из внутреннего коридора. Позади нее еще несколько слуг собрались у чайника.

– Все в порядке? – прошептал Свенсон.

Женщина кивнула.

– Отлично. Оставайтесь здесь – вам ведь так сказали, правда?

Женщина кивнула. Свенсон повернул к двери, но потом оглянулся и сказал:

– Извините, так многое изменилось, а как там западное крыло?

– Никто не ходит туда, сэр.

Повар присоединился к остальным, на фоне увеличившегося количества слуг все больше выделялась странная униформа Свенсона, его акцент и неопрятный вид.

– Это мой разделочный нож, – сказал один из мужчин.

– Я его не присвою. – Свенсон слегка запоздало поклонился, выражая благодарность. – Не беспокойтесь. Я служу королеве.

Недовольный мужчина только сжал губы.

– Королева – старая рыбина.

Там, где раньше была лестница, появилась новая неоштукатуренная кирпичная стена без двери. Поскольку путь оказался закрыт, Свенсон пошел вдоль новой стены и через некоторое время услышал приближавшиеся голоса. Он спрятался за покрытой чехлом статуей восточной богини (чуть не выколол себе глаз пальцем ее четвертой руки). Голоса стали удаляться: два наемника в зеленой форме с карабинами вели полдюжины перевязанных бинтами гренадеров.

Доктор вышел из укрытия, сжимая тесак. Коридор, запачканный штукатуркой и опилками, закончился большим вестибюлем с высоким потолком. Он добрался до фасадной стороны здания и прижался к стене.

Вестибюль был заполнен телами гренадеров. В отличие от здания таможни эти мужчины не были мертвы: они ворочались, стонали, постепенно приходя в сознание. Шестерых пошатывающихся пленников заставили подчиниться себе наемники Вандаариффа.

Другие люди алхимика, входившие через главную дверь, несли те самые коробки, которые Келлинг так старательно берег. Эти люди в бронзовых шлемах бросали коробки на пол без всяких церемоний. Не было видно ни Келлинга, ни Бронка. Возможно, они всё еще были снаружи. Возможно, их убили.

Западное крыло начиналось за вестибюлем. Его Свенсон не мог пересечь незаметно, но и оставаться на месте больше было нельзя. Группа гренадеров побрела к арке, где находился Свенсон. Он отступил к какому-то невысокому, накрытому чехлом предмету мебели и нырнул под чехол – это оказался тяжелый китайский сундук. Доктор свернулся калачиком. Гренадеры брели мимо – это, как ему казалось, продолжалось бесконечно, и все же он в конце концов выглянул из-под чехла. Доктор увидел, что в десяти метрах от него у противоположной стены также выглядывал из-под мебельного чехла незнакомый молодой человек.

Незнакомец осторожно выскользнул из своего укрытия, и Свенсон узнал в нем того, кто следовал за ними от канала: рыжее пальто, бронзовый шлем, полотняная сумка. Молодой человек показал на пол и прошептал:

– Нам нужно спуститься.

Свенсон кивнул.

– Сначала мы должны пересечь вестибюль.

Человек в рыжем пальто запустил руку в сумку и достал два синих стеклянных шара. Он предложил один Свенсону, но доктор покачал головой и наклонился к незнакомцу поближе.

– У них есть шлемы в достаточном количестве, чтобы остановить нас, но у меня есть идея.

– Какая?

Доктор осторожно прижал тесак к его горлу.

– Вы мой пленник, мистер Пфафф.

Последних гренадеров разбудили пинками. Свенсон быстро прикинул, сколько в вестибюле людей Вандаариффа – их оказалось не менее пятнадцати, причем четверо или пятеро были в шлемах. Держась у стены, они с Пфаффом прошли полпути к дальнему крылу здания, прежде чем их заметили. Удивившись необычному зрелищу: Свенсон, прижимавший тесак к горлу Пфаффа, они не напали сразу – вместо этого люди Вандаариффа выстроились как загонщики полукругом, нацелив карабины на странную парочку. Свенсон обратился к ним, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Я пришел сюда, чтобы встретиться с лордом Робертом Вандаариффом. Если мне помешают, я убью вот этого человека. Поскольку он нужен лорду живым, тот из вас, кто заставит меня убить его, будет наказан. Я хочу говорить с мистером Фойзоном.

– Вы будете говорить со мной, – ответил старший охранник, сделав шаг вперед.

– Я капитан-хирург Абеляр Свенсон, Макленбургский военно-морской флот. Этого человек зовут Пфафф. У него есть информация, жизненно важная для лорда…

– Свенсон?

– Да, это так, и уверяю вас, если вы не дадите мне…

Доктор замолчал, потому что старший охранник достал лист бумаги из кармана и, заглянув в него, дал сигнал своим людям. Четверо охранников в шлемах быстро подошли к Свенсону и Пфаффу, потом опустились на колени, чтобы поднять две панели в полу – открылась лестница, ведущая вниз, откуда слышался шум машин.

– Надзиратель. Вас ждут, – сказал охранник. – Оставьте здесь сумку и шлем.

Щелкнули затворы карабинов. Пфафф опустил вещи на пол.

– И нож.

Свенсон бросил звякнувший тесак на пол. Охранники показали им на ступени. Солдаты, открывшие проход к лестнице, стояли совсем рядом… но не схватили их.

С каким-то странным спокойствием доктор Свенсон достал из кителя красную жестянку, вынул сигарету, снова убрал жестянку в карман и зажег спичку. Он затянулся и выбросил спичку. Никто из наемников в зеленых мундирах не нападал. Все еще не понимая, что происходит, Свенсон начал спускаться, его сапоги стучали по стальным ступеням, как пара молотков. Пфафф шел за ним, и, как только его голова оказалась ниже уровня пола, панели, закрывавшие лестницу, были бесцеремонно захлопнуты. Оба мужчины вздрогнули, а доктор сильнее схватился за перила.

– Что он имел в виду, когда назвал вас надзирателем? – спросил Пфафф.

– Не имею представления.

Они спускались вниз, а на стенах плясали их тени, похожие на демонов с длинными и перекрученными конечностями. Внизу лестница исчезала в черной воде, как ручка, опущенная в чернильницу. По другую сторону этого мрачного бассейна на слишком большом расстоянии, чтобы его было можно перепрыгнуть, в кирпичной стене виднелась неокрашенная дубовая дверь.

– Как вы думаете, здесь глубоко? – спросил Пфафф.

– Думаю, да. – Свенсон опустился на одно колено и зачерпнул в ладонь воду. Влага собралась на его ладони в капли, как масло. – Она теплая… и грязная от машинного масла. Я бы не стал ее пить.

– Мне и не хочется.

Доктор опустил руки в воду и погнал ее вперед, так что в сторону двери побежали небольшие волны. Потом встал.

– Пошли.

– Куда?

Свенсон осторожно поднял ступню над поверхностью воды и шагнул. Вода достала ему только до лодыжки. Второй ступней он снова погнал волны.

– Глядите туда, где волны сглаживаются. Там дорожка из камней под поверхностью воды. В самом деле, так просто.

Свенсон пошел к двери. Пфафф последовал за ним только после того, как закатал свои драгоценные клетчатые брюки.

– Зачем это кому-то могло понадобиться? – бормотал Пфафф. – Все эти хлопоты…

– Чтобы сюда не проникли подобные нам люди. И, я думаю, здесь положены камни с промежутками, а не сплошная дорожка для того, чтобы не мешать свободному движению воды.

– Зачем?

– Снабжать энергией машины. – Свенсон добрался до двери и обернулся. – Тут не соленая вода.

– Что это означает? – Пфафф балансировал на последнем камне, ожидая, пока доктор откроет дверь и освободит ему место. Но Свенсон не сделал этого.

– Значит, рядом река. Где графиня, мистер Пфафф?

– Откуда мне знать?

– Конечно, вы знаете.

– Откройте дверь. – Теперь Джек вооружился тонким ножом и бронзовым кастетом.

Свенсон показал на черную воду и лестницу.

– Вам следует вернуться. Солдаты не причинят вреда.

Пфафф плюнул в воду. После такого ответа доктор открыл дверь и ступил в ад.

Медные провода тянулись вокруг комнаты, подвешенные к стенам на крюках на солидном расстоянии от пола, залитого грязной водой, как бойня кровью. Вокруг операционного стола стояла дюжина фигур в белых мантиях. Крупный мужчина был привязан ремнями к столу, его лицо скрывала черная резиновая маска с прикрепленными к ней трубками и проводами, а его смуглая кожа была цвета вишневого дерева.

Ассистент в мантии опустился на колени, чтобы вставить цилиндр из синего стекла в бронзовый держатель – несколько таких держателей были скреплены вместе. Еще один ассистент подключал провод к деревянному ящику, выстеленному оранжевым фетром. По количеству таких же пустых ящиков, сваленных в углах, можно было догадаться, сколько ассистентов уже прошли процесс, и, когда доктор с Пфаффом вошли, они обернулись. Вокруг глаз ассистентов были яркие красные круги, а лица не выражали ничего, кроме холодной решимости.

– Отойдите, – обратился к ним Свенсон.

– Нет, – ответил ассистент, стоявший во главе стола и сжимавший медную рукоятку рубильника.

– Ваш хозяин нарек меня Надзирателем этого ритуала. Этот человек не будет перерожден.

– Откуда нам знать, что вы говорите правду? – спросил мужчина, сжимавший рукоятку рубильника. Его капюшон опускался на плечи, и Свенсон увидел форму гренадера – это был один из адъютантов Бронка, взятый в плен и превращенный в раба Вандаариффа.

– Вы осмеливаетесь сомневаться? – надменно ответил Свенсон, но его смущала собственная неосведомленность. Он не мог припомнить ничего о смотрителе. Что ему предназначалось делать? – Где Палач? – потребовал он ответа. – Где Дева Люцифера? Где Невеста?

Адъютант-гренадер только недоуменно покачал головой.

– Так найдите их! – закричал Свенсон. – Как иначе мы сможем продолжать? Быстрее!

Он указал пальцем на выход, завешенный портьерой, и ассистенты удалились, кланяясь и бормоча… все, кроме адъютанта. Он все еще стоял наготове, держа ручку рубильника. Свенсон подошел к нему и спросил с суровым выражением лица:

– Почему вы остались?

Адъютант сглотнул слюну, ведя внутреннюю борьбу с какими-то инструкциями.

– Я… я отказался от свободы воли, чтобы стать воистину свободным… мои желания были исправлены… – Он искал слова – И… и…

– Где полковник Бронк? – мягко спросил Свенсон.

Адъютант покачал головой.

– Где миссис Крафт?

– Поглощена. Поглощена. И будет всякая душа…

Бронзовый кастет Пфаффа врезался в челюсть адъютанта. Свенсон успел перехватить рукоятку рубильника – к счастью, адъютант падал на спину, а не вниз лицом.

– Боже правый! Если бы он упал в другую сторону…

– Он мертв? – спросил Пфафф, глядя на Махмуда.

– Нет. Развяжите его и пробудите – пусть знает, что произошло. – Свенсон сдернул маску с лица Махмуда и, недовольно поморщившись, заметил слой желатина на лице, намазанного с целью проводить электрический ток. Вместо того чтобы помочь, Пфафф направился к портьере.

– Куда вы идете?

– Почему они послушались вас?

– Потому что Вандаарифф, очевидно, дал им инструкции…

– И вы заключили сделку. – Пфафф презрительно усмехнулся.

Свенсон отстегивал ремни.

– Все заключили сделки. Пока Вандаарифф держит у себя мисс Темпл или Чаня, он убежден, что может мною распоряжаться, и поэтому назвал меня Надзирателем, чтобы я был рядом с ним, где я смогу защищать его от Шофиля… или от вас.

– Я так и думал. – Пфафф скользнул за занавеску и исчез.

Не было сомнений, что против огромного Махмуда было использовано много синих стеклянных шаров, прежде чем он потерял сознание, и Свенсон не смог провести его в чувство. Нести такого крупного мужчину Свенсон не мог, и пришлось его оставить на месте.

За портьерой находился еще один широкий ров, наполненный черной водой. На противоположной стороне была другая металлическая лестница. На стене за лестницей имелись квадратные амбразуры, и прутья решетки, закрывавшей одну из них, были отогнуты. Пульсирующие потоки воды, прозрачной и чистой, стекали через амбразуру в ров.

Свенсон осторожно прошел еще по одной дорожке из камней, спрятанной под водой. На ступеньках не было мокрых следов от ног Пфаффа: возможно, это он отогнул решетку? Свенсон хотел последовать за ним, но рассудил, что чем раньше он доберется до Вандаариффа, тем лучше. Лестница привела к открытому люку. Доктор пробрался через него и осторожно выглянул. Если оборудование, установленное Шофилем в вагоне, можно считать карандашным наброском искусства Вандаариффа, то здесь он увидел саму картину, написанную маслом: много машин, проводов, шлангов и два больших операционных стола в центре. Вокруг столов вместо простых тазиков для ног высились пять массивных, похожих на гробы ванн, и еще оставалось место для шестой. Каждая ванна стояла на бронзовой подставке с ножками и напоминала гигантского сверкающего жука-скарабея. У рта жука был укреплен уродливый тигель, из которого торчал синий стеклянный цилиндр.