Прощай, любимая! Локк Джон
– Я люблю тебя, Сэм, – шепчет Карен и снова целует меня.
Она открывает дверцу, и мы медленно отстраняемся друг от друга, пока не размыкаются кончики наших пальцев. «Господи, как трогательно», – думаю я. Наконец она вылезает из автомобиля. Я включаю зажигание и, прежде чем тронуться с места, глубоко вздохнув, еще раз бросаю взгляд на фотографию.
На ней изображена Рейчел, лежащая, распластавшись, на спине, на полу нашей кухни. На глазах у нее повязка. Руки и ноги привязаны к болтам с ушками, привинченным к доскам пола. Кроме белого бюстгальтера и черных трусиков, другой одежды на ней нет. Изо рта у нее торчит кляп – вроде тех, что можно увидеть в низкопробных гангстерских фильмах.
На чашечках ее бюстгальтера жирно написаны несмываемыми чернилами буквы «К» и «В».
Других версий, кроме того, что они означают «Карен Вогель», у меня нет.
Глава 7
Трафик в центре Луисвилла бывает плотным только в полдень и в пять часов вечера. До полудня еще полчаса, и к этому времени я буду находиться рядом с Рейчел или в полицейском участке. Неизвестно, какой вариант для меня более безопасен.
Я выезжаю из центра города, поднимаюсь по пандусу, включаю третью скорость и мчусь по межштатному шоссе. Спустя некоторое время я снова переключаю скорость и с такой силой нажимаю на педаль газа, что двигатель жалобно взвывает. Включив пятую скорость, я лечу. Лечу! Но душа моя летит еще быстрее.
Кто-то надругался над моей женой, если только она не поднялась с постели в черных трусиках и белом бюстгальтере. Я прокручиваю в памяти подробности сегодняшнего утра. Когда я уходил, она еще спала. А что было вчерашним вечером? Думай! Вчерашним вечером я вошел в ванную и…
Черт! Я сворачиваю на другую полосу и едва не врезаюсь в ехавший впереди автомобиль, неправильно оценив его скорость. Взглянув на спидометр, снижаю скорость до ста десяти. Боже!
Ладно, итак, вчерашний вечер… Когда я вхожу в ванную, чтобы почистить зубы, Рейчел сидит спиной ко мне за косметическим столиком. Она только что приняла душ, и ее голова все еще обмотана полотенцем. Второе полотенце лежит у нее на плечах. Бюстгальтера на ней нет. И на ней… на ней действительно черные трусики. Ладно, вполне возможно, потом она надела белый бюстгальтер. Одну минуту… нет, это невозможно. Она всегда ложится спать во фланелевой ночной рубашке и без бюстгальтера. Этим утром я встаю, одеваюсь, а она все еще спит в своей спальне на втором этаже. Что же происходит после моего ухода? Рейчел поднимается с постели, начинает одеваться, верно? Может быть, надевает белый бюстгальтер и начинает одеваться, но в этот момент кто-то проникает в дом и…
Нет. Я отгоняю эту мысль. Возможно, когда они проникают в дом, она еще спит. Они нападают на нее… Нет, это еще хуже. Я стараюсь не думать о том, как ее привязывали и надевали на нее бюстгальтер, а пытаюсь понять, зачем это делали с ней.
Зачем они написали буквы «К» и «В» на чашечках ее бюстгальтера? Это явный намек на Карен Вогель. На фотографии глаза Рейчел скрывает повязка. Значит, она не знает, что они написали на ее бюстгальтере? Если это так, то нужно придумать, как снять с нее бюстгальтер, прежде чем она увидит его…
Прошу прощения?
Я хлопаю себя по лбу. Хватит валять дурака! Моя жена лежит связанная на полу кухни. Она напугана до полусмерти и…
И у нее завязаны глаза. Ну вот, опять. Эта повязка на глазах не дает мне покоя.
Рейчел вряд ли знает о Карен. Буквы «К» и «В» наверняка предназначаются мне в качестве предупреждения. Если я не сделаю то, что им нужно, они расскажут Рейчел о моей измене.
Но что им от меня нужно?
Они так ничего и не сказали.
Интересно, есть ли у них фотографии? Не могла ли Карен использовать меня? Я знаком с ней всего месяц. Разве можно за столь короткий срок узнать человека? Я не говорил ей, что женат. Но что, если она все-таки знает о Рейчел? Может быть, она решила проучить меня за ложь?
Очень может быть.
Но способна ли она на убийство?
Нет. Но если бы Карен узнала, что я женат, то точно пришла бы в ярость. Однако она не стала бы делать ничего такого, что могло бы повлечь за собой гибель сестры моей жены или полицейского.
Если только…
Как там они всегда говорят в фильмах?
Отслеживай деньги.
Хороший совет. Поскольку это почти наверняка связано с деньгами. И, скорее всего, не с моими деньгами, а с деньгами моих клиентов, которые я перевожу с одного банковского счета на другой.
Одна из полос впереди закрыта, и я вынужден сбросить скорость до шестидесяти, что дает мне больше времени для размышлений.
Возможно, я делаю неверный вывод. Возможно, гангстер узнал о «Локдаун Т 3» и нанял Карен Вогель, чтобы та собрала информацию о моих достижениях. Возможно, он решил, что, если Карен вступит со мной в достаточно близкие отношения, я поделюсь с ней подробностями своей работы. Если это так, то она добилась больших успехов, поскольку, кроме традиционного вопроса «чем ты зарабатываешь на жизнь?», Карен почти не говорила о моей работе.
Зато говорил о ней я, и довольно много.
Я, мистер Важная Шишка, старался произвести впечатление на Карен с первого дня знакомства и в течение всего периода ухаживания хотел, чтобы она поняла, как ей повезло, с каким необыкновенным человеком свела ее судьба – умным, богатым, успешным; чтобы она знала, благодаря чему он достиг всего этого и что это такое. Таким образом, я рассказал ей довольно много – не настолько, чтобы подвергнуть себя опасности, но вполне достаточно, чтобы пробудить интерес у нее и, соответственно, у ее друга-гангстера.
Послушай меня, «друг-гангстер». Мы говорим о Карен Вогель, а не о Вики Готти[4].
Во мне начинает говорить внутренний голос. В самом деле? Ну, а как насчет всех этих совпадений? Я перечисляю их. Во-первых, в то самое время, когда я нахожусь в номере отеля с Карен, кто-то фотографирует мою жену, лежащую на полу в бюстгальтере с инициалами Карен. Во-вторых, меня похищают, как только я выхожу от Карен. В-третьих, меня привозят именно туда, где в это время находится сестра Рейчел.
Таким образом, Карен, несомненно, причастна к этому заговору. Но кто является его зачинщиком, Карен или гангстер?
Скорее всего, Карен.
Возможно, она не знала гангстера до тех пор, как у меня развязался язык, и только после этого у нее созрел план. Такая девушка, как Карен, не смогла бы осуществить его самостоятельно, но она, очевидно, водит знакомство с неким сомнительным субъектом, который обладает нужными связями. По всей видимости, к осуществлению плана привлечена целая группа людей. В конце концов, я перемещаю миллиарды долларов для своих клиентов, а не какие-то жалкие миллионы.
Мой внутренний голос неумолим. Великое достижение, большой человек. Ты думал, что соблазнил Карен Вогель, а она всего лишь играла тобой. Тебя провели, как наивного мальчугана! Теперь сестра твоей жены мертва, самой ей грозит опасность, ваш брак рухнул, и ты на крючке у полиции. Да, кстати, если ей удастся уговорить тебя украсть деньги у твоих клиентов… тебе хорошо известно, с какими людьми ты имеешь дело. У тебя нет выхода, нет способа вернуться к той жизни, к которой ты привык. Посмотри правде в глаза, ты…
Со мной все кончено.
Если только…
Если только…
Если только я не убью ее.
Правильно, а теперь поразмысли. Как будто у тебя хватит мужества убить кого-то! Но даже если ты убьешь Карен, тебе придется убить также гангстера и мистера Клина. Подумай, способен ли ты на это, большой человек?
Мне хочется съехать на обочину и сунуть два пальца в рот.
Эта красивая сука использовала меня!
Моя жизнь идет под откос. Все, что я создал, все, на благо чего трудился, было спущено в унитаз в течение одного месяца. Мне не верится, что я впутал себя и своих близких в эту кошмарную ситуацию. И ради чего! Ради того, чтобы потешить свое тщеславие… Сукин сын! Что же мне, черт возьми, делать?
Первым делом нужно спасти Рейчел, глупец.
Я уже скоро подъеду к своему выезду, но путь мне преграждает огромная фура. Я хочу обойти ее, но левую полосу занимает мчащийся на предельной скорости «Сааб». Придется ждать, пока не достигну поворота.
Мысленно я возвращаюсь к Мэри, полицейскому и двум парням, преследовавшим меня в парке. Почему их застрелили? Откуда гангстер знал, что Мэри находится там? Может ли Карен быть каким-либо образом причастной к этому? Хотя я уже смирился с тем фактом, что она использовала меня и, возможно, разрушила мою жизнь, мне все еще трудно думать о ней как о хладнокровной, расчетливой убийце.
Однако если Карен и причастна, то лишь в определенной мере. Может быть, она разработала план вымогательства? Если так, то гангстер мог отстранить ее от осуществления этого плана и сам взяться за дело. Он сказал мне, что хочет, чтобы я знал: речь идет о бизнесе. Доказательством являются мое похищение и угон моего автомобиля. Если он пытается вымогать у меня деньги, почему не выдвинул для начала то или иное требование?
Зачем он убил Мэри? Она абсолютно ни в чем не виновата.
Вновь звучит мой внутренний голос: «Что, если Мэри тоже принимала в этом участие? Что, если в последний момент она передумала и они убили ее, чтобы заткнуть ей рот?»
Мой внутренний голос всегда предполагает худшее. Но нет, Мэри была хорошим другом. Я всегда подозревал, что она любит меня больше, чем собственную сестру. Она никогда не предала бы меня ради денег.
Но мой внутренний голос не собирается умолкать. Он бьет меня ниже пояса вопросом, от которого у меня мутится в голове:
«Что, если к этому причастна Рейчел?»
Глава 8
Я размышляю об этом. Если бы Рейчел узнала о Карен, она устроила бы грандиозный скандал и потребовала бы развода. Но все, что нам пришлось бы делить, – наш купленный по ипотеке особняк и мой небольшой официальный заработок. Поэтому, если бы Мэри предложила убить меня, Рейчел сказала бы, что ей это невыгодно, поскольку все мои доходы представляют собой исключительно плоды трудовой деятельности. Если бы меня убили, ей досталась бы лишь небольшая сумма на нашем банковском счете. В силу этого они разрабатывают план вымогательства у меня денег. Мэри привлекает к осуществлению этого плана гангстера, и тот убивает ее, чтобы она не проговорилась.
Если дело обстоит именно так, Рейчел не знает, что Мэри убита.
Я тряхнул головой, отгоняя эти мысли. В глубине души мне не верится, что Рейчел или Мэри имеют какое-либо отношение к этим ужасным событиям. Скорее всего, Карен предприняла что-то, что быстро вышло из-под ее контроля, и в результате Мэри мертва, а Рейчел лежит на полу кухни…
Что же все-таки случилось с Рейчел? Кто сделал это с ней и зачем? Я сворачиваю на выезд на Бланкенбейкер. Шины моего автомобиля визжат, катясь вверх по широкому закругляющемуся пандусу. Я смотрю на часы. Надеюсь, она не пострадала физически. Разумеется, она напугана, но они не стали бы причинять ей вред.
Не стали бы, если б получили деньги.
Я зажигаю подфарники и включаю третью скорость. Снова смотрю на часы. Гангстер купил для Рейчел бюстгальтер в качестве компенсации. Он не сделал бы этого, если б знал, что она не сможет носить его.
Если только он не предназначается для ее похорон.
Я чувствую, как у меня в животе закипает желудочный сок. В очередной раз смотрю на часы. Я узнаю, что случилось с Рейчел, примерно… через четыре минуты.
Дело не в любовной интрижке. Следуй за деньгами. Они убили Мэри, чтобы продемонстрировать мне, на что способны. Они распяли на полу и сфотографировали Рейчел, чтобы показать мне, что для них не составляет труда проникнуть в мой дом. Буквы «К» и «В» свидетельствуют о том, что им известно обо мне кое-что, что может быть использовано для разрушения моего брака.
Во многом предстоит разобраться, но не нужно обманывать себя, Сэмми. Все дело в деньгах. Они решили, что, если просто выдвинуть требование, это не произведет должного эффекта, и поэтому устроили шоу с насилием и угрозами, смысл которого очевиден: плати, и мы не расскажем Рейчел о Карен; плати, и Рейчел останется в живых.
Ладно, если я прав и это предупреждение, с Рейчел должно быть все в порядке. Возможно, ее накачали наркотиками, и тогда я смогу отвязать ее, уложить обратно в постель и уничтожить бюстгальтер. Но они, судя по всему, настроены решительно. Они уже убили Мэри. В полной ли мере я осознал всю серьезность этого предупреждения? Они хладнокровно убили сестру Рейчел, прямо у меня на глазах…
Теперь я нахожусь в двух кварталах от жены, и первая мысль, которая приходит мне в голову, – объехать квартал кругом и удостовериться в том, что меня никто не поджидает. Затем понимаю, насколько это глупо, поскольку я являюсь единственным владельцем «Ауди R8» в городе. Если они следят за мной, объеду я квартал или нет, это ничего не изменит.
Я с ревом въезжаю на свою подъездную аллею, нажимаю кнопку дистанционного управления дверью и вхожу в гараж. Снова нажимаю кнопку, чтобы закрыть за собой дверь. Зачем облегчать полицейским жизнь, демонстрируя им, что я дома?
Преодолеваю четыре ступеньки крыльца, ввожу код, чтобы открыть входную дверь, и бегу по коридору. Мой дом огромен – 13000 квадратных футов, – но кухня расположена недалеко от входа. Я вхожу в дверной проем и вижу в центре помещения большой гранитный остров – четыре фута в высоту, четырнадцать футов в длину и шесть футов в ширину. Хотя он называется гранитным, только верхняя часть его выполнена из гранита. Основание является деревянным, на одной его стороне располагаются шкафы, на другой стулья бара. Судя по фотографии, Рейчел лежит на другой стороне, сразу за стульями, скрытая от взгляда со стороны дверного проема.
Неожиданно мое сознание пронзает мысль: «Что, если там кто-нибудь прячется, поджидая меня?»
– Рейчел! – зову я, прежде чем двинуться вперед.
Я не ожидаю услышать что-то иное, кроме ее сдавленного голоса, но отсутствие каких-либо звуков вызывает у меня тревогу.
Я зову ее громче, еще и еще, но ответом мне служит все та же зловещая тишина.
Мною овладевает нерешительность. Мой внутренний голос кричит: «Это западня!» На несколько секунд я задумываюсь. «Что мне делать? Мертвый я не смогу спасти Рейчел». Чем больше я размышляю об этой ситуации, тем больше признаков западни нахожу в ней. Но если это западня, почему бы им не выскочить из-за острова и не начинить мое тело пулями?
Возможно, Рейчел лежит там сейчас и умирает. Возможно, они избили ее и оставили умирать. Или привязали ее слишком туго, и она задохнулась…
Это Рейчел, женщина, на которой я женат. Почему кто-то решил наказать ее?
Дело не в Рейчел. Дело в «Локдаун Т 3». Кому-то нужны коды.
Теперь я понимаю: что бы ни произошло с Рейчел – это моя вина. Из-за меня она претерпевает страшные мучения. Все это должно иметь отношение ко мне и людям, с которыми я имею дело, моему «привилегированному» клиентскому списку, куда входят наркобароны, террористы, сумасшедший паралитик с человеконенавистническими наклонностями, профессиональный убийца…
Наш дом стоит три миллиона долларов, без учета мебели. Во время его проектирования по нашему обоюдному желанию были предусмотрены комнаты для мальчика и девочки на втором этаже – с чердаками и большими стенными шкафами с секретными отделениями. Это было давно, когда мы еще мечтали о детях и занимались сексом на более или менее регулярной основе. Одним из моментов, в отношении которых наши мнения расходились, была огромная глыба гранита в кухне. Она не понравилась мне еще на чертеже, но я с самого начала предоставил Рейчел карт-бланш в оформлении кухни и семейной комнаты и поэтому был вынужден смириться.
Мы рассчитывали, что этот дом нашей мечты сблизит нас, и мне не хотелось, чтобы какой-то дурацкий гранитный кухонный остров встал между нами. И вот минуло два года, и он снова стоит между нами – вероятно, в последний раз. Я не решаюсь повернуть за угол, боясь увидеть там что-нибудь ужасное.
Тут мне приходит мысль: «Транквилизатор! Точно! Онидали ей транквилизатор, и пока она находилась в бесчувственном состоянии, написали на чашечках ее бюстгальтера буквы «К» и «В». Действие транквилизатора может продолжаться до трех с половиной часов». Очень даже может быть.
Преодолев страх, я начинаю обходить гранитный остров. Хотя мне известно, что с Рейчел все в порядке, я имею довольно ясное представление о том, что увижу на другой стороне. Я делаю глубокий вдох и стискиваю зубы.
Но я ошибаюсь.
О, как я ошибаюсь!
Из всего того, что я ожидал увидеть на другой стороне острова, это зрелище потрясает меня больше всего.
Я вижу…
Глава 9
Ничего! Рейчел там нет.
Может быть, ей удалось каким-то образом освободиться от пут? Я бегу по дому, выкрикивая ее имя.
Думай!
Я бегу обратно в гараж и только теперь замечаю, что ее автомобиль отсутствует. Набираю номер ее мобильника.
Ответа нет.
Думай!
«Локдаун Т 3». Кто-то похитил Рейчел. Им нужны коды.
Я возвращаюсь в дом, подхожу к своему письменному столу, включаю компьютер, открываю страницу с кодами. Пальцы моей руки покоятся на мыши.
Это опасно. Очень опасно. Но мне необходимо проверить, не пытался ли кто-нибудь получить доступ к моим клиентам.
Я навожу курсор на первый объект – Крид, Донован – и нажимаю кнопку мыши. Ввожу шестнадцатизначный код и нажимаю «энтер».
Раздается звонок домашнего телефона. Стоит ли отвечать? Ничего не поделаешь, придется.
– Да?
– Сэм, чем ты занимаешься? Я собираюсь на ланч.
Меня словно пронзает молния.
Это Рейчел.
Я настолько ошеломлен, что не нахожу слов.
– Ланч, Сэм. У меня всего час времени, ты помнишь об этом?
– Ах, ну да… С тобой все в порядке?
В трубке слышится вздох.
– Что ты делаешь дома? Тебе нездоровится?
– Нет-нет, я здоров. Мне нужно было забрать кое-какие бумаги.
Пауза.
– Это по поводу вчерашнего вечера?
Прошлого вечера? Что произошло вчера вечером?
– Что произошло вчера вечером? – спрашиваю я.
– В том-то и дело, что ничего. Не самый лучший вечер. Ни единого объятия, ничего. Я решила, ты погрузился в свой маленький мир грез. Как обычно.
Это, разумеется, полная чушь.
Рейчел свойствен весьма своеобразный способ передачи мыслей и интерпретации действий. В действительности это она не была расположена пожелать мне доброй ночи. Теперь я вспоминаю: Рейчел не переставала мерить шагами кухню с момента моего возвращения домой до момента своего отхода ко сну. Когда я вошел вчера в кухню, она возилась со своим мобильником и была явно взволнована. Я видел, что Рейчел щелкает по кнопкам, но ей никак не удается оставить сообщение. В какой-то момент она вошла в чулан и закрыла за собой дверь. Войдя туда вслед за ней, я увидел, что она сидит на полу, мобильник лежит на коленях, а в глазах стоят слезы. Я спросил, что происходит. Рейчел сказала, чтобы я оставил ее в покое.
Таким образом, ответственность за вчерашний вечер лежит на жене, а не на мне. Но сейчас это не имеет значения. С ней все в порядке.
– Извини за вчерашний вечер, – говорю я. – Послушай…
В этот момент я вспоминаю время, указанное на фотографии, – 8:46.
– Во сколько ты сегодня приехала на работу?
Пауза.
– Сэм, что происходит?
Ни один мало-мальски правдоподобный мотив для этого вопроса не приходит мне на ум. Поэтому я молчу.
– Я была здесь как обычно, в восемь тридцать, – ответила она, наконец.
Мне становится немного легче.
– Я… я рад, что с тобой все в порядке.
– А почему со мной что-то должно быть не в порядке?
Понимая, что с ее точки зрения любое мое объяснение будет звучать идиотски, я говорю:
– Я люблю тебя. Приятного ланча.
На этом наш разговор заканчивается. Если она удивлена, то я просто ошеломлен. С минуту внимательно осматриваю пол. Какие-либо отверстия на деревянных планках отсутствуют. А ведь они должны быть, не так ли? Иначе как крепились бы болты, к которым они привязали Рейчел? Может быть, я смотрю с другой точки? Может быть, фотография сделана с передней стороны острова?
Я исследую всю поверхность пола.
Отверстия отсутствуют.
Я иду в гараж, достаю из автомобиля фотографию, возвращаюсь в дом и тщательно изучаю ее. Затем опускаюсь на колени и провожу пальцами по поверхности пола – на тот случай, если они заделали отверстия чем-нибудь вроде эпоксидной смолы, которая, высыхая, становится невидимой. Ничего. Что, если Рейчел узнала о Карен Вогель и решила разыграть спектакль? Но кто тогда привязал ее и сделал фотографию?
Нет, это безумие. Рейчел не смогла бы организовать подобное, да и вообще, не такой она человек. Если бы узнала о Карен, то прямо сказала бы мне об этом.
Но если Рейчел не имеет к этому отношения, что тогда, черт возьми, происходит?
И тут до меня, наконец, доходит: они использовали манекен.
Тогда возникает вопрос: могли ли они использовать манекен Мэри?
Я думаю, не позвонить ли Мэри, но почти сразу отказываюсь от этой идеи. Если она ответит, что я ей скажу? А если она мертва, мой номер окажется в списке последних звонков на ее номер. Я решаю работать с тем, что у меня есть: фотографией манекена в белом бюстгальтере с буквами «К» и «В» на чашечках.
Я возвращаюсь к мысли о том, что буквы «К» и «В» служат предупреждением мне. Если это так, возможно, бюстгальтер спрятан где-нибудь в доме – в корзине для грязного белья или среди вещей Рейчел. Нельзя допустить, чтобы жена, вернувшись домой, нашла бюстгальтер и потребовала у меня объяснений относительно этих инициалов.
Я бросаюсь к ее платяному шкафу и быстро проверяю все полки, но ничего не нахожу. Заглядываю в корзину с грязным бельем. Ничего. Бегу назад по коридору в прачечную.
В этот момент раздается звонок в дверь.
Глава 10
Я выглядываю из окна прачечной и холодею. У двери стоят два парня в костюмах. На подъездной аллее припаркован черный седан, очень напоминающий полицейский автомобиль, какие показывают по телевизору. Они еще раз звонят и ждут секунд двадцать, после чего начинают громко стучать в дверь. Я вижу, как один из них окидывает взглядом окна. Прежде чем он успевает заметить меня, я бросаюсь на пол и ползу в сторону маленькой комнаты, где мы храним большую сумку для белья с несколькими отделениями для одежды разных цветов и из разных тканей.
Сумка опирается на металлическую раму и имеет колесики. Я выкатываю ее из комнаты и располагаюсь сзади. Достав из сумки охапку грязной одежды, накрываюсь ею. Если детективы являются людьми чести, мне ничего не угрожает. Если нет, то они проникнут в дом, обыщут его и найдут меня. Проходит несколько минут. Звонки и удары в дверь продолжаются. Неожиданный удар в заднюю дверь – в десяти футах от моего укрытия – пугает меня до полусмерти.
– Мистер Кейс! Сэм! – слышится мужской голос. – Нам нужно поговорить с вами о том, что произошло в Сенека-парк…
Для того чтобы добраться до задней двери, нужно обогнуть дом, открыть ворота и подняться по ступенькам патио. Мне вдруг приходит мысль о том, что если Рейчел лежала позади гранитного острова, ее можно было легко увидеть от двери патио. Звучит очередной звонок, свидетельствующий о том, что один из парней все еще стоит на переднем крыльце. Спустя пять минут после первого звонка в дверь наступает тишина.
Вероятно, отправились за санкцией на обыск.
Я осторожно вылезаю из-под груды одежды, и в этот момент моя рука запутывается в бретельках белого бюстгальтера с буквами «К» и «В», написанными на чашечках густыми черными чернилами. Я беру его, выглядываю в окно и вижу, что детективы сидят в своем автомобиле, стоящем в конце подъездной аллеи. Вероятно, они собираются последить за домом, пока полицейские доставят им санкцию. К счастью, мой дом располагает двумя подъездными аллеями. Если действовать правильно, от них вполне можно будет сбежать. Стараясь не шуметь и не приближаться к передним окнам и двери, я собираю кое-акие вещи, включая наличность и 9-миллиметровый «Глок».
Я готов попытаться бежать через ворота. Часы показывают 12:20. Я выглядываю из окна прачечной. Автомобиля детективов не видно. Возможно, они притаились дальше на дороге.
Для бегства существуют два пути, и нужно выбрать наиболее подходящий. Я выскальзываю из двери, прокрадываюсь в гараж, тихо открываю дверцу автомобиля, сажусь в салон, задерживаю дыхание и нажимаю кнопку. Дверь гаража с шумом поднимается вверх, и я не имею ни малейшего представления, что ожидает меня за ней. Не увидев никаких препятствий, я проезжаю подъездную аллею, выезжаю кратчайшим маршрутом из района и лихорадочно соображаю, удастся ли мне обойти их и вырваться на скоростную автостраду, где они не смогут догнать меня, а смогут лишь передать мои данные по радио.
Это просто чудо! Оказывается, меня никто не ждет.
Пока все хорошо.
Я пытаюсь избавиться от радостного чувства, которое всегда приводит к катастрофе. До скоростной автострады, по которой я доеду до дома Мэри, еще две мили.
Сколько я помню Мэри, она всегда имела избыточный вес. Когда я познакомился с нею – это было шесть лет назад, – мы поговорили минут пять, после чего она осторожно извлекла из бумажника фотографию в прозрачной пластиковой оболочке и, взглянув на нее, протянула мне.
– Можете представить, что это я? – спросила она, излучая радость.
На тот момент возраст фотографии составлял не меньше десяти лет. На ней была изображена стройная молодая женщина со светлыми волосами до плеч и широкой улыбкой. На ней был красно-белый топик, плотно облегавший подтянутый живот, и желтовато-коричневые шорты, открывавшие крепкие ноги конической формы.
– Прекрасный снимок, – сказал я.
Никогда не забуду, с какой осторожностью она взяла у меня старую фотографию, словно это была драгоценность, и, прежде чем вложить его обратно в бумажник, окинула ее долгим, грустным взглядом.
С тех пор я встречался с Мэри примерно на тридцати мероприятиях, и каждый раз она показывала кому-нибудь эту старую фотографию.
Я собираюсь быстро проехать мимо дома Мэри, не заезжая к ней, дабы не вызвать ничьих подозрений, и просто посмотреть, стоит ли ее автомобиль в подъездной аллее. Он должен стоять именно там или на улице, перед домом. Дело в том, что Мэри и ее муж, Паркер, страшные барахольщики. За многие годы в их гараже скопилось столько хлама, что там не осталось места для автомобилей. До их дома остается один квартал. Проехать мимо и посмотреть, на месте ли синий «Тойота Селика» 2004 года, не составит труда.
Его там нет.
Звонит мой мобильник. Это Карен Вогель. Я хочу потребовать от нее объяснений, но не знаю, с чего начать. Нажимаю кнопку и, не успев поднести трубку к уху, слышу ее вопль. Она кричит так, будто подверглась нападению.
Ей удается заговорить лишь после нескольких попыток, и слова у нее перемежаются с всхлипами и рыданиями, но в конце концов она рассказывает мне, что с нею случилось. Слушая ее, я убеждаюсь в том, что она ничего не знает о Рейчел, Мэри и гангстерах.
– Не клади трубку, – говорю я. – Не двигайся с места. Я еду.
Я мчусь в сторону кооперативного дома Карен. В трубке слышится ее тяжелое дыхание. Она говорит, что в ее мобильнике садится аккумулятор, и хочет прервать разговор, чтобы перезвонить мне с домашнего телефона.
– Нет! – кричу я. – Пожалуйста, не клади трубку. Я приеду через пять минут.
В трубке раздается щелчок, и голос Карен стихает. Я жду, что она перезвонит мне.
Спустя несколько минут я въезжаю на ее подъездную аллею и паркую свой «Ауди» позади ее автомобиля. Багажник последнего закрыт. Я открываю его и вижу, что он пуст. Окидываю взглядом двор. Ничего необычного. Как и на улице. Подбегаю к входной двери Карен и колочу в нее, выкрикивая ее имя.
Никакого ответа.
Я поворачиваю дверную ручку, и, как это часто бывает в кино, дверь открывается. Продолжаю звать Карен. Вхожу в кухню и вижу на столе ее мобильник. Проверяю, действительно ли в нем сел аккумулятор. Действительно. На полу возле задней двери лежит предмет, который сразу вызывает у меня тревогу: сумочка Карен. Она раскрыта, словно упала или была сброшена со стула. Бумажник и всевозможные мелочи, составляющие традиционное содержимое дамской сумочки, разбросаны по полу.
Задняя дверь открыта.
Глава 11
Несколькими минутами ранее Карен рассказала мне по телефону, что заехала домой переодеться, чтобы потом отправиться на работу. Она зашла в спальню, переоделась и затем решила, что ей нужна губная помада, лежавшая в сумочке, оставленной в автомобиле. Вернувшись к автомобилю и открыв дверцу, она обнаружила, что сумочка исчезла. Зная, что в багажнике ее быть не может, Карен тем не менее открыла его.
…И увидела мертвое тело.
В покойнике она узнала одного своего друга, бухгалтера, но сейчас его окровавленное тело было почему-то облачено в полицейскую униформу.
Как и Карен, я испытал шок. Она подробно рассказывала, как долго они дружили и какими близкими людьми были. Она не имела понятия, каким образом он попал в багажник ее автомобиля, и не знала, сколько времени находился там. Оставив багажник открытым, Карен бросилась обратно в дом и заперла входную дверь. Первым ее побуждением было набрать 911, но она испугалась. Поскольку ее друг был одет в полицейскую униформу, она не знала, кто может прийти к ней. Наш план состоял в том, что я приеду, и мы вместе позвоним в службу спасения.
Я окидываю взглядом кухню в поисках записки или какого-нибудь знака, который она могла оставить для меня.
Ничего, если не считать сумочки.
Я поднимаю рассыпанные по полу предметы и кладу их на стол, а затем вываливаю из сумочки туда же остальное ее содержимое.
Там должно быть что-то.
Я перебираю предметы один за другим: бумажник «Коуч» из розовой кожи, содержащий четыре кредитных карты, несколько подарочных карт, водительскую лицензию штата Кентукки, пятьдесят три доллара наличными, маленькую баночку спрея для волос «Тресемме», зеленую пластиковую пудреницу «Клиник», не содержащие сахара конфеты «Тик Так», «Парадиз Минт», чернильную ручку, карандаш для бровей, упаковку влажных салфеток и чековую книжку без записей. В отделении на молнии я нахожу три упаковки подсластителя «Спленда», немного мелочи и три открытки с романтическими посланиями, полученные ею от поклонников.
Я снова открываю ее телефон, чтобы посмотреть, не звонила ли она после завершения разговора со мной. Никому Карен не звонила. Я нажимаю кнопку повторного набора на домашнем телефоне, чтобы выяснить, кому она звонила в последний раз. Отвечает отель.
Странно. Она бронировала номер два дня назад. Звонить сегодня не было никаких причин.
Я смотрю на цифровом дисплее время звонка: 10:43.
Примерно в это время я спасался бегством в парке.
Это означает, что кто-то звонил ей в отель с ее домашнего телефона. Кто и зачем? Я трясу головой, стараясь избавиться от страшных картин и безумных сценариев, которые поспешно создает мое воображение. Общеизвестно, что цифровые дисплеи телефонов, как и отметки времени электронной почты, отличаются неточностью. По всей вероятности, она звонила в отель вчера вечером, чтобы удостовериться, что номер за ней оставлен. Как ей было сказано, только после этого она сможет попасть в номер в семь часов утра. Отметка времени неверна, вот и все.
Я не могу позвонить в полицию – они разыскивают меня! Думаете, они поверят моей истории? Черта с два! Они заявятся, осмотрят багажник автомобиля Карен, найдут следы крови «полицейского», застреленного в парке сегодня утром, и меня осудят на срок от двадцати лет до пожизненного заключения, прежде чем вы сможете произнести «Команда Мечты».
Как сказал гангстер, в скором времени я подниму телефонную трубку, и на линии будет он. Тогда я решил, что он безумец. Теперь же уверенности у меня в этом нет. Наверное, он похитил Карен, и я сделаю все возможное, чтобы вернуть ее целой и невредимой. Думаю, он оставил мобильный телефон в моем доме возле компьютерного стола. Возможно, если я нажму на нем «1», он скажет мне, сколько будет стоить освобождение Карен.
Поэтому я поеду домой и буду искать мобильный телефон. Но прежде, как подсказывает мне здравый смысл, я должен кое-что сделать. Поскольку «полицейский» оказался в багажнике автомобиля Карен, мне следует заглянуть в свой багажник – нет ли там тела Мэри. Если нет, у меня есть еще одна идея по поводу того, где оно может находиться.
Я выхожу из дома Карен и направляюсь к своему автомобилю. Нажимаю кнопку на пульте дистанционного управления, после чего крышка багажника медленно поднимается.
Он пуст.
Итак, рассмотрим план Б: Сенека-парк. Поскольку автомобиля Мэри возле ее дома нет, он должен находиться где-нибудь в районе парка. И будет вполне логично предположить, что ее тело лежит в багажнике.
Я открываю дверцу автомобиля, и в этот момент мне в голову внезапно приходит мысль. Я возвращаюсь в кухню дома Карен и смотрю на цифровом дисплее ее домашнего телефона время моего звонка в отель.
Оно соответствует действительности.
Я стою, прикусив губу, и пытаюсь понять, что это значит. Затем достаю из сумочки Карен бумажник, раскрываю его, вынимаю из него водительскую лицензию и, возвращаясь к своему автомобилю, кладу ее в карман. Она может пригодиться, если я потом приму решение обратиться в полицию.
Через десять минут я вновь нахожусь на Рис-стрит, в двух кварталах к востоку от парка. Следует соблюдать осторожность, поскольку автомобиль Мэри наверняка стоит неподалеку от места преступления, которое полицейские наверняка уже огородили желтой лентой. Мне остается только надеяться на то, что они будут слишком заняты поиском улик и не обратят на меня внимания. Если все же кто-то узнает меня – ладно, пускай задерживают. Все равно мой арест – лишь вопрос времени. У нас с Мэри всегда были хорошие отношения. Волею случая мне известно, что она хранит ключ в маленькой черной магнитной коробочке под передним колесом. Если я найду ее автомобиль, то смогу открыть его багажник.
Я решаю припарковаться здесь, в двух кварталах, так как мой автомобиль слишком заметен. Найдя узкое пространство между двумя автомобилями, я втискиваюсь в него и вылезаю из салона. Проходит всего несколько секунд, и два молодых человека двадцати с небольшим лет узнают меня. Один из них поднимает руку, делая мне знак остановиться. Второй что-то оживленно говорит по портативной рации. Затем оба направляются в мою сторону. Я быстро запрыгиваю обратно в свой автомобиль. Они приближаются спереди, поэтому мне необходимо совершить почти невозможный маневр, чтобы выехать назад, прежде чем они смогут задержать меня. Однако каким-то образом мне удается сделать это, и меня захлестывает чувство радости. Понятно, что это не самая большая удача, но, по крайней мере, в данный момент я нахожусь в безопасности.
Передо мной на улице стоят молодые люди, подняв руки. Никаких проблем, я проеду задним ходом пятьдесят ярдов и поверну в сторону Клифтона. Но в зеркало заднего вида я вижу, что путь к бегству мне преграждает черный седан. Два молодых человека приближаются ко мне спереди. В отчаянии я оборачиваюсь и вижу двух других молодых людей, надвигающихся на меня сзади. Возникает ощущение, будто вокруг моей шеи затягивается петля. Выхода нет. Все кончено. Я в западне.
Глава 12
– Мистер Кейс? – обращается ко мне один из детективов. – Меня зовут Эйден Фрай. Я являюсь сотрудником «Ви-Эйч Продакшнс».
Я молчу, и он добавляет: