Оплата – наличными Чейз Джеймс

Глава 4

Не успел я прикинуть, что бы все это значило, как вошла сестра.

– Вы рады были встрече? – спросила она, улыбаясь мне. – Подумать только – это ваш двоюродный брат! Вы ни капли не похожи.

– Двоюродные обычно и не похожи, – ответил я, удивляясь, что вообще могу разговаривать.

– Наверное, да. Это он оставил? – Она взяла гвоздики. – Какие замечательные!

– Оставьте их себе. Я не люблю цветы. Буду только рад, если вы их унесете.

– Спасибо. Ну, раз вы настаиваете, возьму. Они чудесные. – Она понюхала букет. – У вашего брата, наверное, много денег. Какой у него перстень! А какая машина!

– Да уж, он не голодает.

– Мне кажется, вы очень важное лицо.

– Я? Я никто. С чего вы взяли?

– Там двое полицейских снаружи. Они сказали мне, что охраняют вас. Наверное, вы очень значительный человек.

– Брат решил, что кто-то хочет меня похитить. Все это дурь, но вот, пожалуйста. Я и не знал про полицейских. Давно они там?

– Да только что пришли.

Меня снова затрясло.

– Скажите, медсестра, а что стало с моей одеждой?

– Вот она, в шкафу. Вам что-нибудь нужно?

– Нет-нет. Я просто спросил. Доктор вроде говорил, что выпишет меня к концу недели. Мне и стало интересно, где одежда.

– Все здесь в шкафу. Я могу вам чем-то помочь?

– Нет, спасибо. Пожалуй, я посплю. Устал я от этих ребят.

– Спасибо за цветы. Они и впрямь чудесные.

– Пожалуйста.

Я проследил, как она выходит из палаты, и, убедившись, что она ушла, сразу сел.

Надо отсюда уходить. Надо убраться подальше от Рискина и Рикки и разобраться, что же случилось. Я решил, что может быть только два объяснения: либо меня приняли за кого-то другого, либо кто-то один из них, а то и оба пытаются повесить на меня убийство.

Часы показывали двадцать минут седьмого. Медсестра приносила ужин ровно в пятнадцать минут восьмого. У меня есть пятьдесят пять минут на то, чтобы одеться и уйти из госпиталя, а потом меня начнут искать.

Я опустил ноги на пол и встал. Ноги были слабыми и дрожали, но все же не так, как я ожидал. Я подошел к стенному шкафу и распахнул дверцу. Там я ожидал увидеть белый тропический костюм, который тогда привез мне Брант, но в шкафу висел на вешалке совсем другой костюм – темно-синий, фланелевый, а также белая шелковая рубашка. Внизу стояли черные кожаные туфли, а на полке лежала шляпа с широкими полями.

Я глядел на одежду, понимая, что она не моя. Но это не остановило меня. Если моей одежды нет, придется надеть чужую.

Я вытащил клетчатые сине-белые носки, которые лежали в туфлях. Потом я обул туфли – они подошли так, словно по мне были сшиты. Рубашка тоже оказалась нужного размера, да и костюм впору.

Мне потребовалось больше десяти минут, чтобы одеться, и, покончив с этим делом, я совсем лишился сил. Мне пришлось сесть на кровать, чтобы унять сердцебиение. Дышал я как загнанная лошадь.

При этом я чуть не забыл шляпу, а она была мне нужна. Надо как-то скрыть повязку на голове. Я надел шляпу. Она оказалась тесной и жала, но придется ее носить.

Потом я осторожно подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в коридор.

В дальнем конце, у лестничной площадки, стояли два копа, повернувшись спинами ко мне. Заложив руки за спину, они переминались с ноги на ногу, совсем как полицейские в кино.

Я глянул вправо – но там коридор оканчивался большим двойным окном. Можно было выйти, только спустившись по лестнице. Но далеко мне не уйти, если эти двое стоят здесь для того, чтобы помешать мне.

Я закрыл дверь и украдкой пробрался к окну. Мало того что я находился на шестом этаже – весь двор внизу был занят пациентами, принимающими солнечные ванны. Если я попробую вылезти в окно, меня тут же заметят.

Пока я пытался найти выход, в коридоре раздались голоса. Подобравшись к двери, я чуть приоткрыл ее и выглянул, готовый в любую минуту кинуться в постель.

Медсестра и какой-то парень в белом халате заводили каталку в комнату напротив моей.

Я ждал, глядя на часы на стене. Без десяти семь. Времени оставалось все меньше. У меня есть всего двадцать пять минут до прихода медсестры с ужином. Если я хочу выбраться, надо действовать быстро.

Я все еще стоял у двери, решая, что же мне делать, когда медсестра и санитар вышли в коридор.

– Я зайду к врачу, а потом заберу ее, – сказал он. – Я забыл свидетельство о смерти.

– Ты когда-нибудь и голову свою забудешь, хотя потеря будет невелика, – резко ответила сестра и отвернулась.

Санитар хотел ущипнуть ее, но она, предвидя это, быстро убрала свой тыл из пределов досягаемости.

– А если не придержишь свои лапы…

– Знаю, знаю, – уныло сказал санитар. – Ты пожалуешься старшей медсестре. Почему ты никогда не расслабишься?

Медсестра ушла, и санитар пошел следом. Полицейские послушно расступились, давая им пройти.

Я немного помедлил, а потом открыл дверь. Копы стояли ко мне спиной, облокотившись на перила, – наверное, провожали взглядами медсестру.

Санитар подсказал мне выход; я, осторожно проскользнув по коридору, повернул ручку двери напротив и вошел внутрь. Я был готов выпрыгнуть из собственной шкуры – и чуть не выпрыгнул, когда увидел на каталке тело под простыней.

Взяв простыню за краешек, я осторожно приподнял ее. Я дрожал всем телом. Мертвая женщина, казалось, спала. Меня ужасало то, что я собирался совершить, но я понимал, что, если не сделаю этого, мне отсюда не выбраться. Я в отчаянии оглядел комнату в поисках места, куда можно было бы спрятать тело, но такого места не имелось. Рядом находилась еще одна дверь. Я приоткрыл ее и увидел роскошную ванную.

Я бегом вернулся к каталке и завез ее в ванную. Потом, стянув простыню и отвернувшись, я приподнял тело и, ковыляя, подошел к ванне. Кое-как я опустил в нее труп. Потом я задернул шторки у ванны и вывез каталку в комнату.

К этому времени я едва стоял на ногах. Я повалился на кровать и думал, что потеряю сознание. Я трясся как осиновый лист, голову пронзала сверлящая боль. Я попытался бороться с ней, и через некоторое время она прошла. Я старался успокоиться, боясь потерять время. Я сел на каталку и накрылся простыней. Потом я снял шляпу и лег, натянув простыню на голову.

Так я и лежал, ожидая санитара. У меня кололо сердце, и дрожь то и дело пробирала все тело. Я уже начал думать, что меня обнаружат, не успев вывезти каталку из комнаты. Я размышлял, не спрятаться ли в ванной, когда услышал, как открывается дверь.

Я обратился в камень, задерживая дыхание, пытаясь унять бешеный стук сердца. Каталка поехала. Санитар, толкая ее, тихонько насвистывал. Звучало это так, словно до всего мира ему не было никакого дела.

Короткая поездка по коридору оказалась самым худшим, что мне довелось испытать. Даже когда я сидел в окопе под бомбежкой, мне не было так жутко.

– Эй, что там у тебя? – раздался чей-то голос.

Кровь застыла у меня в жилах. Я понял по голосу, что это один из полицейских.

– Как раз по вашей части, – ответил санитар. – Это труп.

– Черт. Я-то думал, вы тут людей лечите.

– Не всегда. Думаю, главврач в доле с гробовщиками. Без работы их не оставляет.

– Кто это? Мужчина или женщина?

– Женщина. Умерла от перитонита. Наверное, док забыл у нее в животе перчатку или еще что-нибудь. Он у нас очень рассеянный.

Полицейский засмеялся, и каталка поехала дальше. Колеса стукнули обо что-то, и я услышал свист закрывающихся дверей. Через секунду я почувствовал движение вниз и догадался, что мы в лифте.

Санитар продолжал насвистывать. Лифт мягко остановился, двери открылись, и каталка снова поехала.

– Джо, привет, – произнес девичий голос.

– Здравствуй, киска, как дела?

Каталка остановилась.

– Кто это?

– Миссис Эннисмор. Из 44-й, – ответил санитар. – Ты классно сегодня выглядишь.

– Там напротив комната Рикки, да?

– Да. И двое полицейских его караулят.

– Да ты что! У старшей медсестры, наверное, припадок случился.

– Рискин ее уговорил. Он неотразим. Не хотел бы я, чтобы он когда-нибудь взялся за меня. Он одурачил Рикку. Рикка думает, что ему удастся вывернуться, притворившись, будто он потерял память, но не тут-то было. Я слышал, как Лис говорил доку Саммерсу, что завтра предъявит обвинение в убийстве. Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда они войдут и все ему скажут.

– Кого он убил?

– Какую-то даму. Наверное, он чокнулся. Он и сам чуть не погиб. Слушай, киска, может, прокатимся со мной в лифте? Если нам повезет, он может застрять между этажами.

– Если тебе повезет, ты хочешь сказать.

– Сейчас избавлюсь от этого жмурика, и давай попробуем. – Каталка снова покатилась. – Жди меня здесь, киска. Будет потом о чем написать в дневнике.

Изножье каталки стукнулось о створку двери. Санитар пихнул ее посильнее, так что она со всего размаха ударилась о стену.

– Изобретатель лифта был всеобщим благодетелем, – услышал я его голос. – Входи, сейчас я покажу тебе почему.

Наступило молчание. Я немного полежал, пока не услышал, как закрываются двери лифта, а потом стянул простыню и сел.

В комнате без окон было темно, но свет из коридора, пробивавшийся в щель между дверьми, дал мне возможность хоть немного представить себе планировку. Вдоль стен стояли каталки, накрытые простынями. Было холодно, и запах формальдегида забивал все остальные.

Я слез с каталки, опять чуть не позабыв свою шляпу. Когда глаза привыкли к полумраку, в дальнем конце комнаты я разглядел дверь. Из-за нее сочился тусклый дневной свет.

Я подошел к дальней двери, повернул ручку и осторожно приоткрыл. Дверь вела на узкую аллею. В дальнем конце стояли открытые железные ворота. За ними виднелась главная улица. Ворота никто не охранял.

Я пошел по аллее на улицу. Я не знал ни куда иду, ни что собираюсь делать. Денег у меня не было. В карманах не оказалось ничего – даже носового платка. Но я не беспокоился об этом. По крайней мере, я ухожу подальше от госпиталя, от Рискина и Рикки. И этого немало.

Глава 5

Большая желтая луна бросала на море янтарные блики. На пляже стояла машина с погашенными огнями. Мужчина и девушка начали раздеваться по разные стороны автомобиля. Я лежал достаточно близко, чтобы слышать их голоса, но не мог разобрать, о чем они разговаривали.

В этой части пляжа никого, кроме них, не было. Три часа я пролежал, спрятавшись в мангровых зарослях, потом вдруг появилась эта машина. Как раз тогда, когда я начал терять надежду.

Я дождался, пока мужчина и девушка войдут в воду. Как только они отплыли от берега, я выбрался из укрытия и подошел к авто. Я отыскал пиджак мужчины. Мои пальцы нащупали бумажник во внутреннем кармане. Я вытащил его и спрятался за машину, чтобы меня не могли увидеть с моря. Бумажник был набит деньгами. Я едва мог поверить своей удаче. Взяв сто пятьдесят долларов мелкими купюрами, я оставил мужчине достаточно денег для того, чтобы накормить девушку ужином. Потом я засунул бумажник обратно в карман, забросил пиджак в машину и бегом кинулся в темноту мангровых зарослей.

За три часа, что я прятался, я придумал план. Рискин будет думать, что я постараюсь как можно скорее убраться из Майами. Тем более я сказал ему, что люблю ездить автостопом. Он, наверное, станет проверять все легковые автомобили и грузовики, выезжающие из города, и поставит посты на каждой дороге. Я решил, что самым безопасным будет остаться в Майами и где-нибудь спрятаться. Надо войти в маленький отель, запустить им пулю, что я жду свой багаж, и, надо думать, мне дадут комнату.

Подходящих отелей должно быть немало – только бы мне удалось их найти. Надо быть осторожным. Наверное, мое описание уже известно полицейским, и каждый патрульный будет меня разыскивать, да и Рикка, наверное, тоже.

Я пошел в сторону ярких огней на берегу. Двигался я медленно, потому что очень устал. С тех пор как я убежал из госпиталя, мне пришлось пройти не одну милю. Болела голова. Скрываясь на пляже, я снял повязку. Голову мне обрили, но, судя по ощущениям, рана уже затянулась.

Да и шляпа теперь была мне как раз и больше не причиняла неудобств.

Впереди уже виднелась набережная и гавань за ней – магазины, кафе и салуны.

Шагая по запруженному народом тротуару, я держался настороже, опасаясь встречи с патрульными, но беспокоиться было не о чем. Ни один патрульный не смог бы найти меня в сгущавшейся толпе.

Через несколько минут ходьбы я оказался у какого-то отеля. Похоже, это как раз то, что я искал.

Он был обшарпанный и тихий, и, заглянув через двойную стеклянную дверь, я увидел, что в вестибюле никого нет.

Я распахнул дверь и вошел.

Передо мной размещался стол портье. Маленький человечек в черном пиджаке из альпака вскочил из-за стола. Он был худ, морщинист, с усталыми глазами.

– Мне нужна комната, – сказал я.

– Залог десять долларов, – ответил он поспешно. – Надолго?

– На пару дней. Если понравится, останусь на неделю.

Он почесал пальцем лысую макушку:

– Не вижу вашего багажа.

– Остался на вокзале.

– Мистер, мы любим, когда постояльцы у нас с багажом. Мы даже могли бы сами привезти его.

Я выудил две десятки и обронил их на стол.

– Привезу утром. Давайте комнату.

Он потянулся к ключу, висевшему за его спиной на доске, и пихнул ко мне книгу регистрации, а также ручку.

На строчке, которую он указал грязным пальцем, я написал: «Джон Кросби». Мое легкое замешательство не обмануло его.

– Вы не родственник Бинга? [1] – спросил он с усмешкой.

– Ну да, – ответил я. – Я его сестрица. Так где моя комната?

Он одарил меня холодным, враждебным взглядом, надавил большим пальцем на кнопку звонка и повернулся ко мне спиной.

Через некоторое время в вестибюле материализовался коридорный и взял ключ. Коридорный был человек среднего возраста с крысиным лицом и тонким, плотно сжатым ртом. Его синяя униформа и фирменная фуражка сияли, как начищенный никель.

– Второй этаж, – сказал он. – Без багажа?

– Без багажа, – ответил я.

Я зашагал за ним по лестнице. Наконец мы подошли к двери, которую он отпер и распахнул. Войдя внутрь, он включил свет.

– Ванная – в конце коридора. Душем не пользоваться. Не работает.

Следом за ним я вошел в комнату-коробку, где помещались кровать, стол, комод и полоска вытоптанного ковра.

– Прямо как Букингемский дворец, – сказал я.

– Там немного попросторнее будет.

Он положил ключ на комод и выжидающе посмотрел на меня. Я дал ему доллар. Он чуть не упал.

– Мистер, может, вы еще чего хотите? – спросил он энергично. – Может, компанию? Есть списочек телефонов длиной с мою руку.

– Отстань, – ответил я.

– Если передумаете, позвоните портье и спросите меня. Меня зовут Маддукс.

– Шагай!

Когда он ушел, я сел на кровать и снял шляпу. Я так устал, что с трудом держал глаза открытыми. Матрас на кровати словно был набит мячами для гольфа, но это нисколько меня не смущало. Сейчас я уснул бы и на гвоздях.

Так я и сидел, позевывая, и крутил в руках шляпу, ни о чем не думая. Сколько себя помню, я всегда засовывал десятидолларовую банкноту за внутреннюю ленту любой шляпы, какую мне приходилось носить.

Я совал деньги и забывал про них. Потом, когда я оказывался на мели, у меня было на что опереться.

Интересно, подумал я праздно, не имел ли такой привычки и владелец этой шляпы? Я отогнул ленту и заглянул за нее.

Пальцы мои нащупали тонкую полоску бумаги, и, разворачивая ее, я подумал о том, что нисколько не удивлен находкой. Словно еще до того, как заглянул в шляпу, я уже знал, что бумажка там.

Я расправил ее. Это была квитанция из камеры хранения. На ней написано карандашом:

«Джон Фаррар,

Морской, Воздушный и Железнодорожный вокзал,

Большой Майами,

до востребования».

В графе «Описание багажа» стояло: «Один чемодан».

Я очнулся, и спать мне уже нисколько не хотелось. Значит, эта шляпа и костюм все же принадлежали мне! Я глянул на дату приема в квитанции. Шестое сентября! Время тоже было указано – «шесть ноль пять».

Несколько минут я сидел, уставившись на вытертый ковер. Я чувствовал себя как скептик, который забрался в дом с привидениями и вдруг столкнулся с вселяющим ужас призраком. Теперь сомнений нет. Должно быть, я на полтора месяца потерял память и, если верить Рикке, в это время убил двоих мужчин и одну женщину.

Может быть, Рикка лжет. Если я хочу остаться в своем уме, надо выяснить, что произошло за эти полтора месяца. Все началось с аварии в пяти милях от Пелотты. Надо бы поехать на место аварии, и, если мне повезет, я смогу проследить за своими передвижениями, начиная с того места. Когда меня выкинуло из «бентли», я получил сильный удар по голове. С той минуты, пока я не пришел в себя на койке в госпитале, я действовал с помутившимся рассудком.

Я ногтем разгладил квитанцию. Может быть, в чемодане найдется ключ к этим полутора месяцам. Согласно квитанции, чемодан принадлежал мне, наверное, я его и сдавал. Я не представлял, где может находиться морской, воздушный и железнодорожный вокзал, но надо сегодня же получить чемодан. Я не буду спокоен, пока чемодан не окажется у меня.

Я снял телефонную трубку.

– Пришлите мне Маддукса, – сказал я портье. – Хочу, чтобы он купил пачку сигарет. Пусть поторопится.

Портье начал ворчать, и я повесил трубку.

Через пару минут явился Маддукс, он дышал так, словно бегом бежал по лестнице; его узкое, крысиное лицо светилось от предвкушения.

– Передумали? – спросил он, закрыв дверь и привалившись к ней спиной. – Не хотите ли…

Я протянул руку:

– Сигареты!

Он вручил мне пачку.

– Есть одна блондиночка…

– Забудь. – Я прикурил и, вытащив два десятидолларовых банкнота, пошуршал ими у него перед носом. – Хочешь заработать?

Он вытаращил глаза и разинул рот.

– Я готов, – сказал он.

Я вручил ему квитанцию:

– Получи чемодан и принеси его мне.

– Сейчас?

– Если хочешь заработать двадцать зеленых.

Он глянул в квитанцию.

– Я думал, вас зовут Кросби, – сказал он и кинул на меня подозрительный взгляд.

Я ничего ему не ответил. Просто сложил деньги и сунул их в карман.

– Я ничего не сказал, – поспешно проговорил он. – Это не я.

– Тащи сюда чемодан, да поживее.

Он вылетел, словно выстреленный из пушки.

Дожидаясь его, я еще раз пересмотрел всю скудную информацию, что у меня имелась.

Вечером шестого сентября по дороге из Майами в семидесяти милях от города я вел «бьюик» с откидным верхом, зарегистрированный на имя Джона Рикки. Со мной ехала девушка – была ли это Делла или нет, я не знаю. Рикка знает, а Рискин – нет. Случилась авария. Я явно потерял управление, но другой машины на месте аварии не было. Девушка погибла, и дорожная полиция обнаружила меня через пять минут после аварии в бессознательном состоянии. Еще какие-то разговоры про пистолет. На нем остались отпечатки пальцев этой девушки, и Рискин по каким-то причинам думает, что я нарочно разбил машину, тем самым убив свою спутницу.

Я отер лицо тыльной стороной ладони. Мне надо выяснить, что это была за девушка и зачем ей понадобился пистолет. Еще надо выяснить, почему я потерял управление автомобилем.

Рискин сказал, что у меня квартира в Линкольн-Бич, на бульваре Франклина. Я вспомнил – Делла говорила, что они с мужем едут в Линкольн-Бич, и спросила, не хочу ли я поехать с ними. Кажется, за эти полтора месяца я не только побывал в Линкольн-Бич, но и поселился там.

Судя по костюму и машине, которой я владел, я, должно быть, имел немало денег. Как это мне удалось за такое короткое время?

Я переключился на толстяка Рикку. Он наговорил мне много непонятного. По его словам, я был помолвлен с девушкой по имени Джинни. Где я с ней познакомился и где же она сейчас?

Я вспомнил, что он мне говорил: «Это ты убил Вертхэма и Райзнера». Кто же это такие? «Где ты спрятал деньги?» Какие деньги? «Выйдешь отсюда и делай что тебе заблагорассудится. Какое мне дело? Это ей было до тебя дело». Кто она? И какое ей было до меня дело?

Я улегся на кровать и курил, глядя в потолок. Казалось, вопросам нет конца, но как найти на них ответы? Я понял, что без денег мне далеко не уйти. Сейчас у меня было немногим более сотни долларов. Нечего и надеяться разузнать что-нибудь без значительной суммы денег. Я уперся в стену. Без денег я пропал. Ничего мне не узнать. Все, что остается, – потихоньку уехать из Майами, пока не кончились деньги, и где-нибудь спрятаться.

Я все еще ломал голову, пытаясь найти какое-нибудь решение, когда услышал в коридоре шаги и тяжелое дыхание Маддукса. Едва я успел натянуть шляпу, чтобы прикрыть обритую голову, как он вошел и плюхнул на кровать черный чемодан из свиной кожи.

– Вот он, мистер, – сказал Маддукс. – Ну и ну! Весит целую тонну!

Я глядел на чемодан. Кажется, я никогда его раньше не видел. На ручке висел номерок камеры хранения. На нем стояло мое имя, написанное моей рукой.

Я попробовал открыть замки, но они были заперты на ключ. Это были хорошие крепкие замки, и, чтобы сломать их, придется изрядно повозиться.

– Отличный чемоданчик, – пристально глядя на меня, сказал Маддукс.

– Да, но я потерял ключ. У тебя отвертки не найдется?

Я увидел подозрение в его взгляде, но решил не обращать внимания.

– Не надо ломать замки, – сказал Маддукс. – У меня есть отмычка.

– Неси.

Он улетел, как реактивный.

Я стоял, глядя на чемодан, пытаясь побороть страх и возбуждение. Будет ли в чемодане ключ к событиям прошедших полутора месяцев? Купил я его или украл?

Через шесть минут вернулся Маддукс. Эти минуты показались мне часами.

Он склонился над чемоданом, вставил в замок полоску железа, повернул ее, и замок открылся. Маддукс проделал то же самое с другим замком и поднялся.

– Это легко, если знать как, – произнес он.