Письмо императрицы Свириденкова Ольга

В глазах Павла появился предостерегающий блеск.

– Не распаляйтесь, – сказал он. – Я вовсе не собираюсь стеснять вашу свободу и точно так же не горю желанием танцевать с вами, как и вы со мной. Просто мы должны соблюдать приличия, и с этим ничего не поделаешь.

– Вы правы, – согласилась Наташа.

Ей удалось сохранить бесстрастный вид, но на самом деле слова Павла чувствительно задели ее. Неужели он настолько охладел к ней, что ему даже неприятно с нею танцевать? Судя по его скучающему виду, это было так. Рассудком Наташа понимала, что у нее нет никакого права обижаться на Павла, однако ничего не могла с собой поделать. По крайней мере, он мог пощадить ее самолюбие и не говорить ей гадостей. Но чего ждать от такого бестактного, бессердечного и бесчувственного человека?

Не желая поддаваться унынью, Наташа принялась рассматривать танцующие пары. И едва не споткнулась от внезапно нахлынувшего волнения. Во главе неспешного, торжественного шествия, которое представлял собою полонез, выступал сам Наполеон. Несмотря на то, что Наташа никогда прежде не видела этого человека, она с первого взгляда поняла, что это он. Сходство с портретами и гравюрами было несомненным, и потом, кто бы еще мог иметь такой величественный, поистине царственный вид?

Наполеон был в красном парадном мундире, сверкающим золотым шитьем, и этот мундир, как отметила Наташа, сидел на нем великолепно. Она также отметила, что он необычайно обаятельный мужчина, несмотря на маленький рост и не слишком приглядную, по обычным меркам, внешность. Однако от всего облика Бонапарта исходило такое мощное, неодолимое притяжение, что все остальное казалось несущественным. Пожалуй, в такого мужчину немудрено влюбиться с первого взгляда, подумала Наташа, с трудом заставляя себя не рассматривать его слишком откровенно.

В паре с Наполеоном выступала рослая цветущая блондинка с томными голубыми глазами. Ее белое атласное платье было расшито золотыми узорами и сверкало россыпью крохотных бриллиантов. На голове женщины красовалась диадема из крупных бриллиантов и бирюзы, колье из тех же камней украшало пышную грудь. Наташа догадалась, что это и есть новая жена Бонапарта, принцесса Мария-Луиза австрийская, и ей отчаянно захотелось рассмотреть ее лицо. Однако задача оказалось невыполнимой, потому что перед глазами Наташи постоянно мельтешили танцующие пары. Пока она выжидала удобного момента, полонез закончился, и густая толпа скрыла от ее взора блистательную чету.

За полонезом последовал вальс. Краем глаза Наташа заметила де Лансака, который старательно пробирался к ней через толпу. Но прежде чем он успел добраться до Наташи, Павел схватил ее за руку и потащил в противоположную сторону.

– Терпение, моя дорогая, терпение! – пробормотал он, поглядывая на нее с веселой, поддразнивающей усмешкой. – Вы еще успеете пообщаться с этим пронырливым хлыщом, а пока я должен представить вас более важной персоне.

– И кому же это, позвольте узнать? – хмыкнула Наташа.

Павел окинул ее удивленно-насмешливым взглядом.

– Сударыня, вы начинаете не на шутку тревожить меня. Ради чего, по-вашему, мы приехали сюда? Вы ведь хотели видеть Наполеона? Ну, так идемте, я сейчас вас познакомлю!

– Поз… познакомите нас? – изумленно переспросила Наташа. – То есть, как это – познакомите?!

– Запросто, – усмехнулся Павел. – Идемте быстрей, пока он ничем не занят!

Чувствуя, что ее сердце вот-вот выскочит из груди от волнения и страха, Наташа на негнущихся ногах последовала за Павлом. Вскоре они оказались в дальнем конце зала, где в окружении нескольких приближенных особ стоял Наполеон. Марии-Луизы рядом с ним не было. Да и вообще, как с растущим смятением заметила Наташа, там находились одни мужчины. Молодой женщине захотелось провалиться сквозь паркетный пол, когда их вопрошающие, скептические взоры устремились прямо на нее. Она невольно дернулась в сторону, но Павел решительно подтолкнул ее вперед.

– Не будьте гусыней! – сказал он, легонько ущипнув ее за руку. – Они вовсе не так страшны, как кажется на первый взгляд. И ради Бога, постарайтесь не тушеваться перед Бонапартом: он этого очень не любит.

Наконец Наполеон тоже заметил их. И тут произошло нечто такое, от чего Наташа просто опешила. Несколько секунд Наполеон смотрел на Павла изумленным, недоверчивым взглядом, а затем его лицо просияло.

– Гром небесный! – воскликнул он, дружелюбно хлопнув Павла по плечу. – Вот уж поистине сюрприз так сюрприз! Ну-ну, месье Ковров, и каким же ветром вас сюда занесло? Надоела спокойная жизнь, и вы решили податься в дипломаты?

– Упаси Бог, ваше величество! – с притворным испугом возразил Павел. – Вот уж чем бы я никогда не стал заниматься, так это политикой. Нет, сир, в этот раз я нахожусь в Париже исключительно как частное лицо.

– Неужели? – недоверчиво хмыкнул Наполеон. – Признаюсь, мне с трудом в это верится, хотя… – его взгляд с интересом скользнул по лицу и фигуре Наташи, и Павел решил, что момент для представления настал.

– Сир, позвольте представить вам мою соотечественницу, графиню Наталью Струйскую, – сказал он, немного отступив от Наташи, чтобы она могла сделать церемонный реверанс. – Мадам Струйская – одна из ваших поклонниц, и она так страстно мечтала увидеть вас, что…

– …Что не поленилась проделать ради этого несколько тысяч верст, – весело рассмеявшись, докончил за Павла Наполеон. – Ну что ж, сударыня, такая удивительная преданность заслуживает награды. Как вы отнесетесь к тому, чтобы подарить мне один танец?

Наташа одарила монарха глубоким, признательным взглядом.

– Разумеется, ваше величество, – с улыбкой промолвила она. – Это такая честь для меня, что я сама не своя от радости.

Темные глаза Наполеона лукаво блеснули.

– Погодите радоваться, мадам, – вкрадчиво проговорил он. – Вероятно, вы совсем недавно в Париже и еще не слышали, что я считаюсь одним из самых ужасных здешних танцоров. Вам придется все время держаться настороже, если вы не хотите, чтобы я отдавил вам ноги или наступил на платье.

– Вы совершенно напрасно пытаетесь запугать меня, сир, – кокетливо отозвалась Наташа. – Я не боюсь танцевать с неумелым партнером. Вот если бы вы назвали себя хорошим танцором, тогда бы я, пожалуй, насторожилась.

Наполеон удивленно вскинул брови.

– Что это значит, мадам? Вы на кого-то намекаете?

– Графиня имеет в виду вашего приятеля прусского короля, – пояснил Павел. – По дороге сюда мы побывали на балу в Потсдаме, и Фридрих-Вильгельм… проявил к моей спутнице весьма недвусмысленный интерес. Он танцевал с нею добрую половину вечера, а на другой день приказал своим людям похитить ее и доставить в уединенный особняк.

– И чем же кончилось дело? – с нетерпеливым любопытством спросил Наполеон. – Надеюсь, графиня не пострадала? – Его брови грозно сошлись на переносице.

Павел многообещающе улыбнулся.

– Ваше величество, эта история – целый анекдот, и она заслуживает, чтобы я рассказал ее вам во всех подробностях.

– Так рассказывайте же быстрее! – воскликнул Наполеон. – По вашему лицу я вижу, что вам удалось-таки задать жару этому венценосному болвану, и мне просто не терпится услышать детали.

Он кивнул стоявшему поодаль лакею и, когда тот подошел, взял с его подноса бокал вина для Наташи, а затем для себя. Павел, в свою очередь, тоже взял бокал и начал рассказывать. По мере того как двигалось повествование, Наполеон приходил во все более веселое расположение духа, а под конец даже расхохотался, забыв о приличиях и светском этикете.

– Потрясающе! – воскликнул он. – Просто великолепно! Господин Ковров, я восхищен вашей отвагой и предприимчивостью. Что же касается вас, госпожа графиня, – Наполеон окинул Наташу взглядом искреннего восхищения, под которым она тотчас залилась краской по самые уши, – то вы меня просто покорили. Не каждая женщина способна проявить столь завидную выдержку, оказавшись на вашем месте. А ваша находчивость, без сомнения, заслуживает самых высоких похвал.

– Благодарю вас, сир, – промолвила Наташа, скромно потупив глаза.

Внезапно Наполеон вскинул голову и прислушался к музыке, которая только что полилась по залу после короткого перерыва.

– Если меня не подводит слух, то это гавот, – сказал он, молодцевато приосаниваясь и поворачиваясь лицом к Наташе. – Гавот – один из немногих танцев, к которым я отношусь терпимо, потому что он не слишком сложный и достаточно медленный. Итак, сударыня, прошу вас оказать мне честь!

Присев перед монархом в изящном реверансе, Наташа протянула ему руку. Десятки любопытных взоров тотчас обратились в их сторону, заставив сердце Наташи учащенно забиться. Она вспомнила, что еще никогда не танцевала с персоной столь высокого ранга, и от этой мысли ее охватила паника. Ее ноги сделались ватными, лоб покрылся испариной, а пальцы руки, которую держал Наполеон, непроизвольно напряглись.

– Милая графиня, да на вас лица нет! – раздался над ее ухом мягкий голос Наполеона. – В чем дело, сударыня, неужели я так сильно пугаю вас? В таком случае спешу вас уверить, что я ничуть не страшнее прусского короля. К тому же, я и сам немного боюсь вас… после того, что вы сотворили с этим бедолагой!

В голосе императора послышались дразнящие нотки, и Наташа подняла на него изумленные, растерянные глаза. В ответ он улыбнулся такой теплой, открытой улыбкой, что все тревоги Наташи улеглись. Наполеон пытается подбодрить ее! Внезапно сердце Наташи наполнилось горячей признательностью к этому человеку, и она постаралась вложить это чувство в свой взгляд и улыбку.

– Извините меня, ваше величество, – сказала она, пускаясь с ним в танец, – я очень волнуюсь, и это вполне объяснимо. Мне еще никогда не приходилось танцевать с таким знаменитым кавалером.

– Ну-ну, не стройте из себя скромницу! – поддел ее Наполеон. – Я никогда не поверю, что Фридрих-Вильгельм – ваша единственная жертва.

– Среди высокородных особ – да, – призналась Наташа.

Наполеон лукаво блеснул глазами.

– Но ведь я-то – отнюдь не высокородная особа! Или вы хотите сказать, что никогда не слышали, как меня обзывают нахальным выскочкой?

– Вы удивитесь, сир, но это самое слово можно применить и ко мне, – в тон ему отозвалась Наташа. – Я ведь тоже не родилась на свет знатной графиней и еще несколько лет назад не смела мечтать о путешествии в Париж. Пределом моих мечтаний было… новое платье.

– Новое платье? – переспросил Наполеон.

– Моя семья была такой бедной, что мне приходилось носить платья, перешитые из старых матушкиных нарядов. А мне так хотелось иметь хотя бы одно собственное! И когда мне, наконец, подарили такое платье, я была на седьмом небе от счастья.

– И вы помните, как оно выглядело? – спросил Наполеон со странной, напряженной интонацией.

– Конечно, помню, в мельчайших деталях. Я также помню, когда это случилось: в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать.

– Так поздно? – в голосе Наполеона прозвучало неподдельное сочувствие. – Что ж, я отлично знаю, каково это – страдать оттого, что не можешь исполнить свое самое простое, непритязательное желание. Ну, а теперь? – спросил он после короткой паузы. – Теперь-то вы чувствуете себя счастливой?

Некоторое время Наташа задумчиво молчала. Непостижимым образом их шутливый разговор перешел в серьезное русло, и ей хотелось ответить предельно искренно.

– Нет, ваше величество, – сказала она. – Я не чувствую себя счастливой. Я вполне довольна своей нынешней жизнью, но это не совсем то, что принято называть счастьем.

Наполеон пристально посмотрел ей в глаза.

– Но ведь вас любит Павел Ковров, – сказал он. – Это один из самых незаурядных и достойных мужчин нашего времени, не говоря уж о том, что он чертовски красив и обаятелен. Неужели вы не чувствуете себя счастливой с ним?

Наташа с улыбкой покачала головой.

– Вы ошибаетесь, сир: Павел Ковров меня не любит. Он мой любовник, да, но он вовсе не влюблен в меня.

– Да нет же, сударыня, вы ошибаетесь, – возразил Наполеон. – Либо просто не хотите ничего замечать, уж не знаю, по какой причине. Зато я прекрасно заметил, какой ревностью и тревогой загорелись его глаза, когда я пригласил вас на танец!

– Просто все мужчины – собственники, – попыталась отшутиться Наташа. – И Павел Ковров – не исключение.

– Может быть, – согласился Наполеон. – И все-таки мне кажется, что в вашем случае я прав.

Отвечать Наташе не пришлось, так как в это время танец закончился, и Наполеон подвел ее к Павлу.

– Ну что ж, друзья мои, пора мне с вами проститься, – сказал он, окидывая их обоих взглядом непритворного сожаления. – Благодарю за удовольствие, которое вы доставили мне своим разговором. Впрочем, мы еще увидимся?

– Несомненно, ваше величество, – заверил его Павел.

Наполеон выразительно посмотрел на Наташу.

– Подумайте над моими последними словами, сударыня, – сказал он с легким нажимом в голосе. – Иной раз бывает очень полезно… бросить свежий взгляд на хорошо знакомую ситуацию.

Наташа присела перед императором в прощальном реверансе, и Павел тотчас отвел ее в сторону.

– Ну что? – спросил он, когда они отошли на достаточное расстояние. – Какое впечатление произвел на вас властелин Европы?

– Он… – Наташа на мгновение задумалась, – он мне понравился.

Павел слегка усмехнулся.

– Я не сомневался, что так и будет. Наполеон умеет быть обаятельным, когда захочет.

– Мне показалось, что он был вполне искренен.

– Разумеется, он не играл, – согласился Павел. – По-моему, этот человек никогда не играет. Просто он бывает разным.

– Все мы ведем себя по-разному в разные моменты жизни и с разными людьми, – нравоучительно изрекла Наташа.

Пристальный, изучающий взгляд Павла скользнул по ее лицу.

– Я наблюдал за вами, пока вы танцевали, – неожиданно признался он. – И должен сказать, что вы в очередной раз удивили меня. Не каждой женщине удается так разговорить Бонапарта.

– И вам, конечно же, хочется узнать содержание нашего разговора, – язвительно усмехнулась Наташа. – Нет, дорогой Павел, даже не надейтесь: я не расскажу вам ничего!

– Да ради бога, – безразлично пожал он плечами. – Мне просто хотелось убедиться, что вы не сболтнули ничего лишнего.

Пока Наташа подыскивала колкий ответ, к ним подлетел молодой французский офицер и пригласил ее на кадриль. Не глядя на Павла, Наташа небрежным движением руки протянула ему свой веер и пошла танцевать.

Когда она вернулась на место, то обнаружила лишь веер, одиноко лежавший на стуле возле стены. Что же касается Павла, то его нигде не было. Правда, очень скоро Наташа увидела его. И то, что она увидела, ей совсем не понравилось.

Павел танцевал вальс в паре с хорошенькой брюнеткой в сливочно-желтом платье, в которой Наташа, к своей непередаваемой досаде, узнала Анриэтту де Грансе. Причем, они так самозабвенно вальсировали и так нежно улыбались друг другу, что Наташа невольно почувствовала болезненный укол ревности. Ее настроение внезапно испортилось, ощущение веселого праздника померкло. Захотелось послать к черту назойливых поклонников и прямо сейчас, немедленно уехать отсюда.

«Ну уж нет! – с гневной решимостью сказала она себе. – Ты не сделаешь подобной глупости и даже не подашь вида, что тебе что-то не нравится. Ты будешь самой веселой и жизнерадостной женщиной на этом балу, будешь танцевать и кокетничать со всеми мужчинами подряд. И ты ни за что не допустишь, чтобы Павел заподозрил тебя в ревности!»

В этот момент к Наташе, наконец, пробился виконт де Лансак. Не говоря ни слова, Наташа положила руку ему на плечо, и он тотчас закружил ее в вальсе.

В оставшуюся часть вечера Наташа почти не присела отдохнуть. Она танцевала без передышки и так много смеялась, что некоторые женщины стали бросать на нее неодобрительные взгляды. Что же касается мужчин, то они были очарованы ею, включая мрачноватых сановников из окружения Наполеона. Кавалеры едва ли не дрались за право танцевать с ней, подать ей бокал шампанского или хотя бы подержать веер. Такого бешеного успеха еще никогда не выпадало на долю Наташи, и при других обстоятельствах она бы, наверное, чувствовала душевный подъем. Но сегодня ничего подобного не произошло. В конце вечера, как и в его начале, на душе у Наташи было беспокойно и тяжко.

Черт бы побрал этого Коврова! Наташа была вынуждена признаться себе, что его старания затронуть ее сердце все-таки не прошли даром. Иначе зачем бы она все время искала его глазами и с каждой минутой все больше и больше ненавидела Анриэтту де Грансе? Впрочем, Павел танцевал не только с Анриэттой. Вслед за ней появилась высокая блондинка в малиновом платье, а чуть позже – пышногрудая рыжеволосая красавица в зеленом. Было очевидно, что Павел решил не терять времени даром. Не повезет с Анриэттой, так, может, повезет с кем-то другим. Подобная тактика была вполне в его стиле и, по мнению Наташи, ей следовало пылать сейчас не ревностью, а лишь глубоким презрением по отношению к этому человеку. Однако вопреки всем рассудочным доводам, она просто сгорала от ревности всякий раз, когда Павел начинал расточать улыбки в адрес другой женщины.

Когда в пятом часу утра они, наконец, сели в карету, Наташа чувствовала себя совершенно вымотанной. Ее голова бессильно упала на спинку сиденья, и она погрузилась в дремоту. Ей снилось, что Павел бережно целует ее лицо и губы, шепча ласковые, нежные слова… так тихо, что она совершенно не могла их разобрать.

На другой день Наташа проснулась разбитой. Ее голова раскалывалась, а во всем теле ощущалась такая усталость, словно она и вовсе не ложилась спать. Когда же она, наконец, заставила себя выбраться из постели и подойти к зеркалу, то просто ужаснулась. Так отвратительно она не выглядела еще никогда! Лицо осунувшееся, под глазами тени…

«Да, видел бы меня сейчас Павел», – с усмешкой подумала она.

Несколько минут спустя Наташа с наслаждением нежилась в горячей ванне с фиалковым маслом. Потихоньку головная боль начала отступать, мысли прояснились, и Наташа принялась вспоминать события вчерашнего вечера. Павел, Стентон, Наполеон, де Лансак, Анриэтта… лица мелькали перед ней, словно портреты в картинной галерее. Она настолько ушла в задумчивость, что даже не заметила, как остыла вода. И только появление горничной, пришедшей, чтобы помочь ей одеться и причесаться, вернуло ее к действительности.

Облачившись в белое муслиновое платье, Наташа вышла в гостиную. Павла там не было, из его спальни также не доносилось ни звука. Значит, он куда-то ушел, подумала Наташа, испытав чувство глубокого облегчения. И действительно, ей было сейчас совсем не до Павла. Она только-только пришла в себя, и ей требовалось время, чтобы обдумать предложение Стентона и принять решение.

Впрочем, решение было принято еще вчера, во время бала, и Наташе оставалось лишь окончательно утвердиться в нем. Кроме того, необходимо было продумать, как она сообщит обо всем Павлу. Вряд ли он обрадуется, когда узнает, что она не рассказала ему своевременно о визите Стентона. А когда он услышит, какое решение она приняла… тут уж ей, вероятно, придется выдержать настоящую бурю.

«Ну и пусть, – упрямо сказала себе Наташа. – Все равно, я не отступлю. Если он захочет меня остановить, ему придется посадить меня под замок. Но вот вопрос: что тогда станет с нашей миссией? Стентон ясно сказал, что деньги ему не нужны. И, похоже, это действительно так. Кроме соображений личной выгоды есть еще такое понятие, как интересы своей страны, и если Стентон способен пренебречь ими из-за меня, это совсем не значит, что он сделает то же самое ради денег».

Наташа заканчивала пить чай, когда в комнату вошел Павел. Бросив на компаньонку быстрый внимательный взгляд, он иронично усмехнулся и сказал:

– Ну, слава Богу! А я уже начал опасаться, что вы до самого вечера будете приходить в себя после вчерашнего разгула!

Наташа окинула его взглядом холодного достоинства.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

Павел остановился напротив нее, опершись рукой о бедро.

– Дорогая моя, вы хотя бы считали те бокалы шампанского, что подносили вам кавалеры? Бьюсь об заклад, что нет, иначе бы вы не рискнули так много пить во время бала. К счастью, ваш организм оказался достаточно крепким по части выпивки, и вы не опозорили ни себя, ни меня.

– Я смотрю, вы везде вчера успели, – колко заметила Наташа. – И подольститься к Наполеону, и вскружить головы местным красавицам, да еще и за мной проследить. Правда… – она слегка сощурила глаза, – кое-что важное вы все-таки проглядели.

– Что вы хотите сказать? – насторожился Павел.

Наташа допила остатки чая и неспешно поднялась с кресла.

– Вчера вечером между мною и Стентоном произошел очень серьезный разговор.

– Что? – изумленно выдохнул Павел. – Так вы снова видели Стентона? И ничего не сказали мне?!

– Я не сказала об этом вчера, потому что вчера для этого была неподходящая обстановка. К тому же мне надо было кое-что обдумать.

– Где вы его видели? Когда?

В глазах Наташи появился торжествующий блеск.

– Мы разговаривали здесь, в моей спальне. Это случилось перед тем, как вы постучали ко мне, чтобы ехать на бал.

– Разрази вас гром! – вне себя от бешенства воскликнул Павел. – Стентон проник сюда, в здание нашего посольства, имел с вами разговор, а затем беспрепятственно ушел! И вы… – он окинул ее негодующим взглядом, – вы позволили ему спокойно улизнуть, вместо того чтобы сразу позвать меня!

Наташа невозмутимо пожала плечами.

– Не думаю, что вы бы смогли его задержать. При звуке ваших шагов он так молниеносно испарился, что я даже глазом моргнуть не успела.

– Но почему вы сразу не сказали, что он был здесь?

– Потому что мне нужно было кое-что обдумать.

Павел громыхнул кулаком по столу.

– Кончайте изъясняться загадками! Выкладывайте, о чем вы говорили!

– Хорошо, – сказала Наташа, – сейчас расскажу. Только прошу вас, перестаньте носиться по комнате, словно ужаленный осой: вы сбиваете меня с мыслей.

Проигнорировав его испепеляющий взгляд, она неторопливо и обстоятельно изложила содержание своего разговора со Стентоном.

– Итак, – сказала она в заключение, философски улыбаясь и разводя руками, – вы видите, что у нас нет другого выхода, кроме как принять предложение этого человека.

То, как отреагировал Павел на ее слова, повергло Наташу в замешательство. Несколько мгновений он молча смотрел на нее. Потом встрепенулся, резким движением руки отбросил со лба волосы и прошелся взад-вперед по комнате. Когда же он, наконец, повернулся к Наташе, его изумрудные глаза пылали таким неистовством, что она опешила.

– Нет, – категорично заявил он, – ничего подобного вы не сделаете. Я запрещаю вам это, и не тратьте усилий, пытаясь меня переубедить.

– Но почему?! – возмущенно вскричала Наташа. – Ведь это же самое простое решение проблем!

– Нет, – непререкаемым тоном произнес Павел, – это не решение, а… черт знает что!

Он подошел к камину, на котором стояла початая бутылка вина, наполнил рюмку и двумя глубокими глотками осушил ее.

– Наташа, дорогая моя, вы хоть понимаете, во что хотите ввязаться? – с волнением заговорил он, снова принимаясь ходить по комнате. – Приняв предложение Стентона, вы полностью… слышите, полностью отдадите себя во власть этого беспринципного человека! По своей наивности вы полагаете, что Стентон предлагает вам честное соглашение. – Павел криво усмехнулся. – Очнитесь, моя радость, вы витаете в облаках! Как только вы окажетесь в руках Стентона, от его джентльменской учтивости не останется и следа.

Павел остановился возле камина и налил себе новую порцию вина.

– Я уж не говорю о том, – прибавил он, выразительно взглянув на Наташу, – что вы можете и не добраться до Англии живой. Незаконное пересечение границы – это не такое простое дело, как кажется на первый взгляд. Крохотное контрабандное судно, на котором вам предстоит пересечь Ла-Манш, может благополучно пойти ко дну… Такие случаи далеко не редки.

Закончив свою импульсивную речь, Павел устало облокотился на выступ камина. Неспешно потягивая вино, он выжидающе поглядывал на Наташу, в то время как пальцы его свободной руки нетерпеливо постукивали по камину. Эти нервозные движения не укрылись от внимания Наташи, и она озадаченно посмотрела на Павла. Почему он так волнуется, ведь ничего же еще не случилось? Или… одна только мысль о том, что она может принять предложение Стентона, была для него невыносима? Но почему, почему?!

И еще один момент поразил Наташу до глубины души. Павел только что произнес ее имя по-русски – в первый раз за все время их знакомства. До сегодняшнего дня, обращаясь к ней, он всегда называл ее «Натали». И вдруг на тебе – «Наташа»! Тут было о чем задуматься.

– Итак, – сказал Павел, устав дожидаться ответа, – я надеюсь, что наш спор исчерпан, и мы больше не будем к нему возвращаться…

– Нет, погодите! – поспешно перебила его Наташа. Она уже оправилась от изумления, и к ней вернулся бойцовский настрой. – Мы еще не закончили наш спор. Вы высказали свое мнение, теперь будьте любезны выслушать мое.

В глазах Павла засверкали гневные огоньки.

– Какое тут может быть мнение? – процедил он тихо. – Я, кажется, очень вразумительно объяснил вам, почему мы не можем принять предложение Стентона. Чего вы еще хотите? Поиграть у меня на нервах?

– Да нужны вы мне со своими нервами! – фыркнула Наташа. – Просто меня возмущает, что вы пытаетесь все решать за меня. Какое вы имеете право? Мы с вами – равные партнеры, и я не вижу причин, по которым должна безоговорочно вам подчиняться.

Губы Павла сжались в бескровную, тонкую линию, а взгляд сделался таким угрожающим, что Наташа зябко поежилась.

– Я вас слушаю, – застывшим голосом сказал он.

Наташа расправила плечи и бесстрашно посмотрела ему в глаза.

– Я не согласна с вашим мнением по поводу предложения Стентона. Я признаю, что ваши опасения справедливы, но это ничего не меняет. Я приняла решение и не собираюсь от него отступать. Мы должны… или, вернее, обязаны заключить сделку со Стентоном, потому что другого шанса заполучить письмо у нас может не быть.

Павел медленно поставил на место пустую рюмку. Потом повернулся лицом к Наташе и двинулся в ее сторону, не сводя с нее пристального, странно блестящего взгляда.

– Проще говоря, – произнес он с неопределенной интонацией, – вы намерены стать любовницей Стентона и поехать с ним в Англию.

– Да, – подтвердила Наташа, – я готова пойти на это… ради спокойствия нашей дорогой Марии Федоровны.

Губы Павла искривились в сардонической усмешке.

– Какая поразительная самоотверженность! – издевательски процедил он, подходя к Наташе вплотную. – Не сомневаюсь, что Мария Федоровна оценила бы по достоинству ваш благородный поступок. К сожалению, – внезапно прибавил он, – у нее не будет такой возможности, потому что ни в какую Англию вы не поедете.

– Нет, я поеду, поеду! – вскричала Наташа, упрямо топнув ногой. – И вы, Павел Ковров, не имеете никакого права запрещать мне это! В конце концов, речь идет об интересах нашего государства и…

Окончание ее фразы потонуло в грохоте посуды, посыпавшейся с низкого столика. А затем на глазах изумленной Наташи Павел с такой силой ударил по столику ногой, что тот отлетел в другой конец комнаты, сбив по пути этажерку с цветочными горшками.

– Интересы государства, говоришь? – яростно процедил Павел, хватая Наташу за руку. – Маленькая лживая ведьма! Лучше наберись смелости и честно признайся, что тебе не терпится оказаться в постели со Стентоном! Ну?! Отвечай, я прав?!

– Отпусти меня, мерзавец! – прошипела Наташа, тщетно пытаясь высвободиться. – Отпусти сейчас же, говорю тебе, иначе… иначе я…

Она попыталась укусить его за руку, но у нее ничего не получилось. Павел увернулся, а затем в два счета скрутил ее, перекинул через плечо и понес в свою спальню.

Все произошло так быстро, что Наташа не успела закричать. А когда опомнилась, звать на помощь было уже поздно: спальня не имела выхода в коридор, и ее все равно бы никто не услышал. Пока Наташа пыталась собраться с мыслями и решить, как вести себя с обезумевшим компаньоном, тот успел бросить ее на кровать и замкнуть дверь на ключ.

– А теперь мы, наконец, поговорим по душам, – сказал он, с угрожающим видом поворачиваясь к Наташе.

Спрыгнув с кровати, она поспешно отбежала к дальней стене.

– Ради бога, Павел, опомнитесь, что вы делаете?! – пробормотала она, настороженно следя за каждым его движением. – Проклятье, да вы, верно, совсем рехнулись, если позволяете себе подобные выходки! Возьмите себя в руки и объясните спокойно, что вас так взбесило!

Он окинул ее таким грозным, пронизывающим взглядом, что внутри у нее все сжалось. Когда же он медленно двинулся в ее сторону, ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не начать метаться по комнате и сохранить хотя бы видимость достоинства.

– Ты спрашиваешь, что меня взбесило? – переспросил он с жесткой усмешкой. – Да твое проклятое притворство, вот что! И я буду не я, если не вытрясу из тебя правды.

– Но что вы хотите знать? – быстро спросила Наташа, не дожидаясь, когда он исполнит свою угрозу.

Павел устремил на нее пристальный, испытующий взгляд.

– Я хочу знать, почему ты с такой легкостью согласилась на условия Стентона. И не пытайся лгать, что тебя волнуют государственные интересы: я не верю в подобную чепуху. Конечно, я не сомневаюсь, что ты искренне желаешь выручить нашу государыню… Но не такой же ценой, в конце концов!

– И вы решили, что я влюблена в Стентона! – Наташа окинула его иронично-презрительным взглядом. – Что ж, надо заметить, вы рассуждаете вполне по-мужски. Ведь мужчины считают, что женщины всегда действуют либо из корыстного расчета, либо под влиянием эмоций.

– А под влиянием чего приняла решение ты? – хмуро спросил Павел. – Эмоций или расчета?

– Ни того ни другого. Просто сегодня утром я тщательно все обдумала и пришла к заключению, что предложение Стентона… вполне приемлемо для меня.

– Вполне приемлемо для тебя? – переспросил Павел.

Наташа беспечно тряхнула головой.

– А почему бы и нет? Ведь все складывается не так уж плохо! Наша государыня получает назад свое письмо, а я отправляюсь в Англию с молодым, богатым и привлекательным любовником. – Наташа посмотрела на Павла с вызывающей улыбкой. – По-вашему, это так ужасно?

– А по-твоему, просто замечательно, да? – спросил он, вглядываясь в ее лицо потемневшими, как туча, глазами.

– Конечно, – ответила она, не переставая дерзко улыбаться. – Я не сомневаюсь, что в Англии меня ждет…

– Я не знаю, что там ждет тебя в Англии, – свирепо прорычал Павел, заметавшись по комнате, словно в поисках какой-то вещи, – и вряд ли узнаю, потому что черта с два ты туда поедешь! Но зато я прекрасно знаю, что ждет тебя прямо сейчас. – Его глаза сверкнули ожесточенной решимостью. – Хорошая, основательная порка!

– Что?! – потрясенно выдохнула Наташа. – Да вы…

Он, наконец, нашел то, что искал – хлыст для верховой езды. Внезапно Наташа поняла, что он не шутит, и от страха у нее задрожали колени.

– Да, теперь я вижу, что вы точно рехнулись! – заговорила она нервным, срывающимся голосом, оглядывая по сторонам в поисках укрытия. – Но если вы думаете, что я позволю вам…

Он резко шагнул ей навстречу, и его ладонь сдавила ее предплечье. Наташа попыталась вырваться, но не тут-то было. Не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, Павел протащил ее через всю комнату и бросил лицом вниз на кровать, а затем принялся яростно стегать хлыстом.

– Вот тебе за твое проклятое притворство! За твои постоянные насмешки! За то, что ты так долго мучила меня, злобная, мстительная ведьма! – приговаривал он с каждым взмахом руки. – А! Ты думала, что я буду бесконечно сносить твои издевательства, как безмозглый, терпеливый осел?!

– Ради бога, перестаньте, вы же делаете мне больно! – закричала Наташа, вскакивая на кровати и обращая к нему залитое слезами лицо.

Павел посмотрел на нее с мстительной улыбкой.

– Больно, говоришь? А мне, по-твоему, было не больно, когда ты прямо на моих глазах вешалась на шею другим мужикам?

– Никому я… не вешалась на шею… – пробормотала Наташа, судорожно всхлипывая.

– Ну-ну! – насмешливо бросил Павел.

Он резко переломал хлыст через колено и зашвырнул обломки в дальний конец комнаты. Потом сел на кровать и притянул Наташу к себе.

– Ну все, успокойся, прошу тебя! – проговорил он неожиданно мягким голосом, бережно вытирая платком ее слезы. – Я знаю, что повел себя, как настоящее чудовище, но ты вынудила меня.

– Мерзавец, он еще и оправдывает себя!

Наташа окинула Павла негодующим взглядом, затем оттолкнула его руку и отодвинулась на безопасное расстояние.

– Если бы вы только знали, как мне хочется вцепиться в ваше нахальное лицо! – воскликнула она, сжимая в бессильной ярости кулаки. – К несчастью, я всего лишь слабая женщина и мне ни за что с вами не справиться!

Из груди Павла вырвался тяжкий вздох, а его губы сложились в горько-ироничной усмешке.

– Ты очень долго добивалась, чтобы мое терпение лопнуло, и вот, наконец, это случилось. Так чем же ты теперь недовольна?

Он только что избил ее хлыстом, а теперь издевательским тоном читает нотации! Наташу охватила такая безудержная ярость, что она забыла про осторожность и бросилась на Павла, норовя вцепиться ногтями ему в лицо. Однако, к ее непередаваемой досаде, ей не удалось причинить Павлу даже малейшего вреда. В считанные секунды он перевернул ее на спину и подмял под себя, лишив возможности двигаться.

– Ну все, Наташа, все, успокойся! – сказал он, с тревогой всматриваясь в ее искаженное гневом и болью лицо. – О боже ты мой! – прибавил он, шумно вздыхая. – Вот уж не думал, что мне придется воевать с женщиной!

– Ненавижу вас! – прошипела Наташа, сверля его яростным, непримиримым взглядом. – Всем своим сердцем, всей своей душой! Никогда в жизни еще никого так сильно не ненавидела!

Она изо всех сил рванулась, пытаясь сбросить с себя его тело или хотя бы высвободить руки, но снова потерпела неудачу. От осознания собственного бессилия на глазах Наташи выступили слезы, при виде которых Павел почувствовал себя последним мерзавцем. Проклятье, как он мог довести ее до такого состояния? И это называется любовь?!

Его ладони, державшие запястья ее рук, медленно разжались. Потом он осторожно слез с нее, и Наташа тут же переместилась в сидячее положение.

– Ненавижу вас! – повторила она, столь воинственно вздернув подбородок, что Павел невольно рассмеялся.

– Очаровательная злобная ведьмочка, – проговорил он, нежно погладив пальцами ее вспухшее лицо.

Он еще смеет прикасаться к ней! Наташа была так потрясена, что даже не догадалась оттолкнуть его руку. Не встретив сопротивления, Павел начал ласкать ее чуть смелее. Его пальцы обежали контуры ее лица и заскользили по шее, спускаясь к чувствительным ямочкам ключиц. Другая рука легла на талию и стала нежно поглаживать спину, отчего по всему телу Наташи разлилось приятное, расслабляющее тепло. Шумно вздохнув, она прикрыла глаза… и тут же широко распахнула, почувствовав возбуждающее дыхание Павла на своей шее. А затем он прильнул к этому месту губами, и все тело Наташи пронзило такое сладостное, захватывающее ощущение, что она протяжно застонала.

– Прекратите, – прошептала она, пытаясь побороть нарастающее желание. – Прекратите немедленно, говорю вам, я не должна… – Она замолчала, запутавшись в собственных мыслях.

– Что ты не должна, дорогая? – ласково-насмешливым голосом спросил Павел. – Получать удовольствие от моих ласк?

– Да! – в растущем отчаянии выкрикнула Наташа. – Я не должна этого чувствовать, потому что вы – мой смертельный враг!

– Можешь обращаться ко мне на «ты». – Павел запустил пальцы в ее растрепанные волосы. – Я тебе великодушно разрешаю…

– А я не хочу, чтобы вы мне что-то разрешали! – Наташа сердито мотнула головой, уклоняясь от непрошеной ласки. Она находилась в таком взвинченном состоянии, что даже не заметила его дразнящего тона. – Вы только подумайте: он мне разрешает!.. Самовлюбленный болван!

– Да, я действительно болван, – неожиданно согласился Павел. – Потому что только полный болван способен влюбиться в такую жестокосердную женщину и терпеть такое гадкое, несправедливое отношение.

Наташа воззрилась на него оторопелым взглядом.

– Вы что… смеетесь надо мной?

– Да уж какой тут смех! – хмыкнул Павел. – Если кому-то из нас двоих и следует смеяться, то это как раз тебе, а не мне.

– Так вы что, – изумленно ахнула Наташа, – в самом деле влюблены в меня?