Тайные смыслы Второй мировой Кофанов Алексей
Некоторые твердят:
— Разведка уже в 1940-м дала Сталину полную информацию о «Барбароссе», а он не верил!!!
Это не так.
Да, есть данные, что американцы узнали о «Барбароссе» в январе 1941-го, а в марте передали эти сведения советскому послу К. Уманскому. [356] (Заметьте: будущие «союзнички» тянули ТРИ МЕСЯЦА!) Наши агенты вроде как еще раньше узнали, что Гитлер в принципе собирается напасть. Но ни сроков, ни деталей плана разведка не добыла.
И вот 20 марта 1941-го начальник Разведуправления доложил Сталину:
«1. Считаю наиболее возможным сроком начала действий против СССР момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.
2. Слухи о неизбежности весной этого года войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской[171] и даже, может быть, германской разведки» [357].
Итак, мы вполне обоснованно думали, что рейх сперва должен разобраться с Британией, чтоб не воевать на два фронта. Взаимные англо-немецкие бомбежки продолжались, так что нападение на СССР казалось невозможным.
Но это не всё.
Донесения разведки были крайне противоречивы. Например, сообщалось, что нападению будет предшествовать ультиматум и кризис наподобие судетского. Это логично. С Польшей у рейха имелся конфликт из-за Данцига, с Францией — из-за Эльзаса и Лотарингии; но с нами — ничего подобного! Ни спорных земель, ни столкновения интересов! Должен же быть у войны хоть какой-то повод?!
Далее. Разведка знала: немцы не готовятся к зимней войне. Не шьют теплую форму, не разрабатывают морозостойкую смазку для моторов… Но Сталину было ясно, что Союз за пару месяцев не разгромить. Ход мысли был такой: это ясно нам — значит, ясно и немцам; к зимней кампании они не готовятся — следовательно, не собираются нападать. (Победить за пару месяцев они рассчитывали — но по другой причине, о которой Сталин, видимо, еще не догадывался…)
— Зорге назвал точную дату!! — крикнет скептик в последней надежде. Но надежду эту я у него отберу.
Во-первых, разведка сообщила полтора десятка дат нападения разной степени точности: весна, 15 апреля, конец апреля, 1 мая, 15 мая, 1 июня, середина июня, 15 июня… Поставьте себя на место Сталина: минуло первое мая, затем пятнадцатое, войны нет… С какой стати верить другим датам??
Во-вторых, и сам Зорге назвал несколько разных дат. К тому же есть информация, что о 22 июня он НЕ сообщал, это хрущевская фальшивка… [358]
Еще.
Весной в Африке началось триумфальное наступление Роммеля, немцы шли к нефти Ближнего Востока. В Ираке произошел прогерманский переворот. Можно было и дальше гнать британцев из региона, колонии делить заново — дело для немцев заманчивое. Хоть вожди рейха и были марионетками Лондона, но пытались набрать вес, чтобы разговаривать со своими хозяевами на равных.
Зачем идти в Россию, когда так удачно складывается на юге? Логики нет.
И тут я соглашусь с историком К. Назаренко: «Хороший шахматист может предугадать ходы противника — но не может предугадать его ошибки» [359]. Нападение на нас было роковой ошибкой Гитлера. Как его просчитаешь — когда оно поперек здравого смысла?
Кроме того, немцы изо всех сил скрывали подготовку войны. Вот их документ от 12 мая 1941 года:
«1. Вторая фаза дезинформации начинается с введением максимально плотного графика движения эшелонов 22 мая. В этот момент усилия высших штабов должны быть направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил к операции „Барбаросса“ как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение противника.[172] По этой же причине необходимо энергично продолжать подготовку к нападению на Англию.
2. Все наши усилия окажутся напрасными, если немецкие войска узнают о предстоящем нападении и распространят эти сведения по стране» [360].
Бойцам вермахта твердили, что они у русской границы отдыхают перед «Морским львом» или перед походом на Ближний Восток; звучало это убедительно. Ведь берег Ла-Манша оцеплялся, там демонстративно строились десантные корабли и ложные ракетные батареи, войскам раздавали карты Британии.
Но обмануть нас не удалось!
15 мая началась скрытая мобилизация РККА — под названием «большие учебные сборы» (БУС). Призвали 800 тысяч резервистов, войска выросли до 5 200 000 человек. Норма мирного времени тогда была 2 000 000, военного — 10 100 000, так что получилось ни то ни се.
— А чего не провели полноценную мобилизацию до десяти миллионов? — спросите вы.
Тут причин несколько.
Во-первых, мобилизация без войны гробит экономику. Надо вырвать из народного хозяйства не только множество молодых здоровых мужиков, но и треть автомобилей, 20 % лошадей, половину школьных зданий под госпитали…
Во-вторых, «мобилизация — это война», как четко сформулировал маршал Б. Шапошников в книге «Мозг армии» (1927). Это слишком масштабная перекройка хозяйства; полностью отмобилизованную армию гораздо дешевле бросить в бой, чем распускать. И потому она явно угрожает соседям, они напрягутся и примут встречные меры. Если проведена мобилизация, война становится неизбежной.
Еще вправлял мозги пример Франции. Она в сентябре 1939-го мобилизовала армию, но та прокисла в «странную войну» и оказалась неспособной защищаться. Да, французы сдались нарочно — однако огромное бездействующее войско разлагается, это факт.
Так что всеобщая мобилизация либо спровоцировала бы немецкое вторжение (которое Сталин надеялся оттянуть максимально), либо армия долго торчала бы без толку и потеряла боеспособность. Куда ни кинь — все клин.
По сути, мы были полностью готовы к войне, насколько позволяли условия.
Итак, точной даты вторжения Сталин очень долго не знал.
Однако ее никто не мог знать вплоть до 10 июня! Потому что лишь в этот день ее утвердил начальник генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер. [361]
И вот тут разведка сработала отлично: 12 июня Сталин эту информацию получил. [362]
И ответил неожиданно, парадоксально.
13 июня московское радио на весь мир передало сообщение ТАСС. Тогда же его текст официально вручили Шуленбургу и Черчиллю [363] (это важно!). На другой день его напечатали советские газеты.
Сообщение ТАССВ английской[173] и вообще иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». ТАСС заявляет, что:
1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий;
2) по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего слухи о намерениях Германии напасть на СССР лишены всякой почвы. Переброска германских войск в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям;
3) СССР соблюдал и намерен соблюдать условия пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными;
4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии имеют своей целью обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия как враждебные Германии, по меньшей мере, нелепо. [364]
— Стоп! — крикнете вы. — Вот же прямое доказательство, что Сталин нападение ушами прохлопал!
Я отвечу:
— Нет. Я ведь сказал: 12-го вождь узнал точную дату.
Тут вас берет оторопь:
— Но тогда вообще ерунда получается… Зачем это дурацкое сообщение?!
А вот зачем. Геббельс 15 июня записал в дневнике: «Сталин хочет с помощью подчеркнуто дружественного тона и утверждений, что ничего не происходит, снять с себя обвинение в развязывании войны» [365].
Вот именно!
Сообщение ТАСС загнало Гитлера в угол. Он имел четыре варианта действий:
1) отменить вторжение;
2) тоже всему миру заявить: русские врут, войну я готовлю; я гнусный агрессор;
3) официально поддержать сообщение: мол, мир-дружба — и тогда в начале войны все увидят его вероломство;
4) промолчать. Но молчание — знак согласия, то есть тоже вариант 3.
Гитлер смолчал, а значит, поддержал мирное заявление СССР. И 22 июня всему миру стало очевидно, что он — вероломный агрессор.
Сообщение ТАСС — начало многоходовки Сталина. Как гроссмейстер, он Гитлера переиграл. Вот вся цепочка:
— наше мирное заявление,
— молчание Гитлера в ответ,
— его вероломное нападение,
— общественное мнение мира поддерживает нас,
— мы обретаем союзников.
Конечно, Сталин не ждал реальной помощи англосаксов. Их цель осталась прежней: сокрушение России и Германии, подъем доллара. Однако мир не черно-белый, в нем много нюансов. Финансовые элиты вынуждены обманывать свой народ, чтоб не выглядеть кончеными упырями; потому открыто поддержать агрессора не могли.
Союз с ними (даже формальный) был нам выгоднее, чем нейтралитет или вражда. Сталин многоходовкой и общественное мнение Запада склонил в свою пользу, и ленд-лиз нам хоть немного, да помог.
И еще одно.
Мы рисковали заполучить во враги не только рейх, но и Америку! В апреле 1941 года конгресс США решил поддержать СССР, если он подвергнется нападению. Но если он нападет первым, то следует объявить ему войну. [366]
Нет, Штаты не хотели победы Германии и помогать ей активно бы не стали. Но все равно это означало бы лишние миллионы погибших наших людей…
Сообщение ТАСС спасло миллионы жизней!
Вам мало?!
Некоторые «историки» заявляют, якобы оно расслабило армию: мол, войны не будет. Так ли это? Слушаем маршала Василевского:
«Это сообщение нередко толкуется вкривь и вкось. Говорится, что оно сыграло чуть ли не роковую роль в неудачном начале войны, так как дезориентировало страну. Слов нет, оно вызвало в первый момент у нас, работников Оперативного управления, некоторое удивление. Но за ним не последовало пересмотра прежних решений о боевой готовности, и мы пришли к выводу, что это дипломатическая акция нашего правительства. К тому же Н. Ф. Ватутин уже к концу дня разъяснил, что целью сообщения являлась проверка истинных намерений гитлеровцев. Поэтому считаю неправильным представлять сообщение ТАСС как документ, который якобы успокоил и чуть ли не демобилизовал нас» [367].
Вопросы есть?
— Есть! — слышу ваш голос. — А зачем Сталин велел не поддаваться на провокации? Он же запретил войскам стрелять и подставил их под избиение!
Я пожму плечами:
— Простите, я думал — вы догадливее… Как зачем? Для того же! Немцы-то тоже стремились свалить вину на нас и получить поддержку Штатов! Потому и провоцировали всячески, чтоб какой-нибудь наш солдатик не сдержался и дал повод объявить СССР агрессором. Этого нельзя было допустить!
Повторяю: война была неизбежна, но следовало исключить любую возможность объявить нас агрессорами.
— Ага, значит, и наши, и немцы хотели свалить вину друг на друга, — ехидно вставит знаток. — В чем тогда разница?
— А разница в том, что немцы собирались напасть, а мы — нет.
— Как это «нет»?! Да кровавый Сталин готовился…
— Ша! — прерву я вежливо, но строго. — Об этом ниже. Пока речь о другом.
Например, о том, что на самом деле приказ звучал так: «Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар» [368].
Где здесь «запрет стрелять»?!
Это приказ командирам на местах мозги включить — и действовать адекватно ситуации. Различить, где нас провоцируют, а где реально нападают.
И большинство мозги действительно включило. Провалы обороны вызваны совсем другими причинами, речь о них еще пойдет.
Но немцы не знали, что нам известны их планы вплоть до даты, — и пытались нас снова обмануть. 13 же июня главная нацистская газета «Фёлькишер беобахтер» тиснула статью «Пример Крита», где намекалось, что готовится десантная операция против Англии. Эту газету затем гестаповцы эффектно изъяли из киосков — дескать, ненароком правда вырвалась.
Трюк не сработал.
Начну с того, что уже 14 мая нарком обороны СССР приказал досрочно выпустить курсантов военных училищ и слушателей военных академий последних курсов и немедленно отправить их в войска.
Дальше слово свидетелям.
Генерал-полковник П. П. Полубояров (ПрибОВО): «16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединений в боевую готовность. 18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы».
Генерал-майор И. И. Фадеев (командир 10-й стрелковой дивизии 8-й армии, ПрибОВО): «19 июня было получено распоряжение о приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район обороны, заняли дзоты и огневые позиции артиллерии. С рассветом командиры полков, батальонов и рот на местности уточнили боевые задачи и довели их до командиров взводов и отделений.
В целях сокрытия проводимых на границе мероприятий производились обычные оборонные работы, а часть личного состава маскировалась внутри оборонительных сооружений, находясь в полной боевой готовности».
Генерал-майор П. И. Абрамидзе (КОВО): «20 июня 1941 года я получил шифровку Генерального штаба: „Все части вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций.[174] Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу.[175] Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня“. Точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении приказа» [369].
Младший сержант И. А. Реформатский (ПрибОВО): «20 июня вильнюсская газета „Новая жизнь“, выходившая на русском языке, поместила статью о мерах противовоздушной обороны. В статье рассказывалось о том, как следует тушить зажигательные бомбы, как оборудовать щели и газоубежища, и предлагалось с сего числа ввести в городе обязательную светомаскировку.
Ночью наш городок погрузился во мрак» [370].
Не было внезапности! Сталин принял меры заблаговременно и четко.
Кстати, в первые месяцы войны нам удалось перебросить на восток 12 миллионов человек, 2,5 миллиона голов скота, а главное — 2593 промышленных предприятия (из них 1360 крупных) [371]. И эти заводы тотчас начали работать!
А что это значит? Подумайте! Если станок швырнуть в степь, на землю, без электричества — он включится? Никогда. Значит, заранее были построены фундаменты и проведены коммуникации.
Нет, СССР готовился к войне очень энергично!
Но готовился защищаться — или нападать?
Гитлер упредил Сталина?
Один английский грызун (присвоивший фамилию полководца, чтоб компенсировать свое ничтожество) вбросил блудливую идейку:
— Злобный Сталин собрался напасть на рейх, и мудрый Гитлер его опередил!
Другие грызуны добавили такое:
— Немецкие войска перешли границу, чтоб мирно идти на Иран и Индию, со Сталиным это было договорено — но коварный горец напал на добрый вермахт.
— Сталин и Гитлер копили у границы войска, чтоб вместе двинуть на Англию. Но коварный… и далее по тексту.
Наверняка еще что-нибудь выдумали шаловливые авторы, просто я пока не встретил.
Все эти домыслы разбиваются историческим контекстом: с 1923 года Гитлер (наученный Ганфштенглем) планировал идти на Россию, и только на нее. И лишь поэтому англосаксы помогали ему щедро, бодро, всесторонне. 18 лет фюрер готовил вторжение — и напал: тут всё логично и стройно.
Вам мало? Есть и другие аргументы.
1. Только что с огромным трудом мы разбили финнов, РККА оказалась нежданно слабой. И после этого нападать на рейх, расползшийся по всей Европе и имеющий мощную современную армию??
2. Наши войска НЕ готовились к наступлению, их разместили бессмысленно. Аэродромы и склады выдвинули к самой границе (причем без маскировки! Их просто подставили под бомбежку), но наземные войска стояли в отдалении. Кто и почему так сделал? Читайте дальше.
3. Как я уже писал, в глубоком тылу построили фундаменты для эвакуируемых заводов. Если вы собираетесь напасть — будете готовить стратегическое отступление?
4. И главное: зачем Сталину нападать на Германию? С чего вдруг? О «мировой революции» после 1929 года и речи не было, строили «социализм в отдельно взятой стране». Это Гитлер постоянно твердил о захвате жизненного пространства на востоке; а нам со своим бы пространством управиться…
— А ведь кричали, что «воевать будем малой кровью и на чужой территории»! — скажет кто-то. — Значит, готовились нападать!
— Вы об оптимистической пропаганде впервые слышите? — усмехнусь я. — Что, надо было внушать: «Враг захватит полстраны, а вы погибнете миллионами»?!
Чтоб победить, надо настраиваться на победу, без вариантов.
Анекдот «Гитлер был вынужден упредить вторжение красного тирана» — давний, геббельсовский еще.
Однако добросовестный западногерманский (!) историк Г.-А. Якобсен в 1959 году писал: «Необходимо разрушить одну все еще распространенную легенду: нападение на Советский Союз в 1941 г. (как свидетельствуют документы) не являлось превентивной войной. Решение Гитлера осуществить его было порождено отнюдь не тревогой перед грозящим Германии советским нападением, а явилось конечным выражением той его агрессивной политики, которая с 1938 г. становилась все более неприкрытой.
Советы не считали нападение на Германию средством своей политики; до тех пор они осуществляли свои намерения гораздо более безопасным „холодным путем“. При внезапном нападении летом 1941 г. не было захвачено никаких документов, которые бы давали основание для выводов о наступательных намерениях. К тому же Красная Армия еще только собиралась модернизировать свои танковые войска и авиацию» [372].
О том же писал немецкий разведчик Г. Бухгайд: «Абвер никогда не утверждал, что русские развертывают войска для нападения на Германию. Для этого не было никаких оснований. Группировка советских войск носила сугубо оборонительный характер. Гитлер и Риббентроп точно знали, что Россия не нападет на Германию. Они неоднократно упоминали об этом в разговорах между собой и в беседах с японским министром Мацуокой в начале ноября 1940 г. Гитлер при этом выразил убеждение, что Сталин будет соблюдать договоры, „пока он жив“. Также и в письме к Муссолини от 31 декабря 1940 г. он писал: „Пока жив Сталин и пока у нас не будет особых кризисов, я не поверю, что Россия предпримет какие-либо шаги нам во вред“. И еще в апреле 1940 г. он сказал послу в России Шуленбургу, что „не следует думать о каких-либо опасностях со стороны русских“» [373].
Новых документов на этот счет не появилось.
Бить первым выгодно. Врезать можно так, что с одного удара противник рухнет и вообще не успеет дать сдачи. И если б дело касалось лишь двоих, всегда следовало бы бить первым.
Но вокруг свидетели. Они могут ввязаться в драку или милицию вызвать. На ваших глазах вооруженный громила избивает кого-то — вам кому захочется помочь? Кого вы поддержите в суде?
Так что если просчитать на несколько ходов вперед, то бить первым выгодно не всегда. Да и не все люди — агрессивные сволочи, некоторые вообще драться не хотят… Ну не нападают русские первыми! Мы всегда стремимся найти взаимовыгодный компромисс (как с Финляндией). Не верите? Слушайте британского историка А. Тойнби: «Русские армии воевали на западных землях, но они всегда приходили как союзники одной из западных стран в их бесконечных семейных ссорах. Русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада — агрессорами» [374].
Сталин знал о нападении немцев 22 июня, но первым бить не стал — потому что как нормальный русский[176] к агрессии был не склонен; и потому, что просчитал последствия: репутацию агрессора и Америку в качестве врага. В итоге Нюрнберг и расчленение страны огребли бы мы, а не немцы.
Вот и думайте, зря ли вождь запретил вестись на провокации и наносить превентивный удар?
Ну и важно помнить: разгрома в приграничных боях он не ждал. По его замыслу, армия должна была отступать организованно, с минимальными потерями. Но генеральскую измену вычистили не всю…
Итак, к обороне мы готовились, и весьма активно. Но без энтузиазма… Работало вечное наше «гром не грянет — мужик не перекрестится». Втайне все надеялись:
— Авось пронесет!
Неинтересно всерьез готовиться к войне, если ее, может, и не будет…
Исследователь А. Осокин, как бы в пику грызуну, на шестистах шестидесяти страницах [375] излагает собственную версию, весьма забавную. Вот суть: Гитлер и Сталин сговорились вместе убить Британию; вермахт притек к нашей границе, чтоб сообща ломануть через Ла-Манш. А часть войск собиралась, мол, в Индию. Поэтому Сталина не тревожило приграничное скопление врага и он проморгал 22 июня.
Почему я написал «как бы в пику грызуну»? Потому что, по Осокину, Россия все равно выходит мерзким агрессором. А Сталин еще и дурак: фюреру поверил…
Эту идею я считаю бредом по трем причинам:
1) русские не нападают;
2) Сталин знал, что Гитлер своих хозяев-англосаксов всерьез грызть не станет;
3) после трудной победы над финнами мы вознамерились бить Британскую империю, которую наверняка поддержат янки?? Это гораздо глупее, чем нападать на рейх. Как говорится, ТАКИХ кретинов даже в дурдом не берут — сразу на мясо забивают…
Я готов допустить вариант обоюдного блефа: летом — осенью 1940-го Москва и Берлин могли некоторое время обсуждать совместный удар по бриттам — но ни те ни другие не принимали это всерьез. Не мог Сталин верить Гитлеру!
«Прострация» вождя
— Мог верить, мог!! Гитлер его обманул — и он от страха под диван залез в первые дни! — проскрипит «знаток истории» заученно. Я отвечу лишь:
— Врите тоньше.
Есть документ — журнал посещений Сталина. [376] В нем поминутно расписано, кто и когда находился в кабинете вождя. 22 июня в 05:45 туда вошли Молотов, Тимошенко, Жуков, Берия и Мехлис, затем Сталин непрерывно принимал разных людей до 16:45. Та же картина во все последующие дни.
— Журнал подделан! — завопит трус, которому комфортнее считать трусами и всех остальных.
Что ж, возможно. Документы часто подделывают (а фальшивки для обвинения Сталина при Горбачеве клепались в промышленных масштабах). Но вот «прострация» вождя НЕВЕРОЯТНА!
Подумайте. Если он был трусливым слабаком — что ж не удрал из Москвы, когда немцы зимой подошли к ней вплотную? Что же не «впал в прострацию», когда немцы вышли к Волге летом 1942-го, и ситуация стала хуже,[177] чем в 41-м?!
И наконец — почему он ВСЕГДА проявлял мужество: в тюрьмах и ссылках, в октябре 1917-го, при обороне Царицына, в борьбе с всесильным Троцким и т. д.? И вдруг струсил единственный раз — когда лично ему ничто не грозило, да и на границах (22 июня) катастрофа еще не произошла?
Психологически это полностью недостоверно.
А вот и показания очевидца «трусости» Сталина: «В первый раз он выехал на фронт в страшном июле 1941 года. На малоярославском направлении он осматривал местность, чтобы определить, где сосредоточить войска для обороны Москвы.
В сентябре 1941 года мы сопровождали его на можайско-звенигородскую линию обороны. Когда проезжали какую-то деревню, пацаны узнали вождя, бежали за машинами: „Сталин на фронт едет! Ура!“ Ездили, как правило, двумя машинами. На одной Сталин с двумя телохранителями, на другой — три человека охраны. Плюс на автобусе тридцать человек вспомогательной охраны.
В октябре 1941 года Верховный поехал в 16-ю армию Рокоссовского по Волоколамскому шоссе, чтобы посмотреть, как действуют „катюши“. На фронте есть неписаный закон: после залпа сразу меняй место, так как тут же последует артудар и накроет авиация противника. Была осенняя распутица, и “паккард„Сталина сел на брюхо. Реактивные установки после пуска тут же ушли, а мы — застряли. Сталина пересадили в 8-цилиндровый „форд“, „паккард“ подцепили танком и устремились к шоссе. А тут начался артобстрел, потом артналёт. Знали бы фашисты…
…Приехали мы к генералу Захаркину на фронт. А над головами наши истребители с фашистами ведут бой. Сталин вышел из машины, смотрит вверх. А вокруг раскалённые обломки падают и шипят в мокрой траве, как змеи. Начальник охраны Власик стал уговаривать Сталина уйти в укрытие, а тот отвечает с усмешкой: „Не беспокойтесь, наша бомба мимо нас не пролетит…“» [377]
«Трусливый параноик», известное дело…
— А почему ж тогда он выступил по радио лишь 3 июля? Что делал до того? — спросите вы.
Я спрошу встык:
— А что изменилось после этого выступления? Оно было так уж принципиально необходимо?
Нам вдолбили, будто СМИ превыше всего. Кто мелькает на ТВ, тот и значим. А в действительности-то реальные дела несравненно важнее суеты в том или ином информационном ящике!
Вопреки сплетням, Сталин тщеславием не страдал, не создавал никакого «культа личности» — и потому не считал нужным мельтешить с публичными речами. В 1938 и 1939 годах он выступал лишь по одному разу. А в 1940 и 1941-м (вплоть до 3 июля) вообще не выступал! [378]
В конце июня Сталин был занят реальной работой: заново организовывал всю систему обороны. Прежняя оказалась никудышной…
Впрочем, хоть его речь ничего принципиально не меняла, но была весьма значительной. Вот она.
Речь И. Сталина 3 июляТоварищи! Граждане! Братья и сестры![178] Бойцы нашей армии и флота!
К вам обращаюсь я, друзья мои!
Вероломное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину продолжается. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то что лучшие дивизии врага уже разбиты, враг продолжает лезть вперед. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация подвергает бомбардировкам Мурманск, Оршу, Могилев, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь. Над нашей Родиной нависла серьезная опасность.
Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала ряд городов и районов? Неужели немецко-фашистские войска в самом деле являются непобедимыми?
Конечно, нет! Непобедимых армий нет. Армию Наполеона считали непобедимой, но она была разбита попеременно русскими, английскими, немецкими войсками. Немецкую армию Вильгельма в период первой империалистической войны тоже считали непобедимой, но она была разбита англо-французскими войсками. То же самое нужно сказать о нынешней армии Гитлера. Эта армия не встречала еще серьезного сопротивления на континенте Европы. Только на нашей территории встретила она серьезное сопротивление. Гитлеровская фашистская армия будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма.
Часть нашей территории оказалась захваченной потому, что война началась при выгодных условиях для немецких войск. Дело в том, что войска Германии были целиком отмобилизованы, тогда как советским войскам нужно было еще отмобилизоваться и придвинуться к границам. Немалое значение имело и то обстоятельство, что фашистская Германия вероломно нарушила пакт о ненападении, не считаясь с тем, что она будет признана всем миром стороной нападающей.
Могут спросить: как могло случиться, что советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 году. Ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, даже если во главе этой державы стоят такие людоеды, как Гитлер и Риббентроп.
Заключив пакт о ненападении, мы обеспечили нашей стране мир в течение полутора годов и возможность подготовки сил для отпора.
Германия, вероломно разорвав пакт, добилась выигрышного положения для своих войск в течение короткого срока, но проиграла политически, разоблачив себя в глазах всего мира как кровавого агрессора. Вот почему все лучшие люди Европы, Америки и Азии, наконец, все лучшие люди Германии — одобряют поведение советского правительства и видят, что наше дело правое, что мы должны победить.
Что требуется для того, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над нашей Родиной?
Прежде всего необходимо отрешиться от благодушия, от беспечности, от настроений мирного строительства, понятных в довоенное время, но пагубных во время войны. Враг неумолим. Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом, захват нашего хлеба и нашей нефти, добытых нашим трудом. Он ставит своей целью восстановление власти помещиков, восстановление царизма,[179] разрушение национальной культуры и государственности русских, украинцев, белорусов, литовцев, узбеков, молдаван и других свободных народов Советского Союза, их онемечение, их превращение в рабов немецких князей и баронов.[180] Дело идет о жизни и смерти Советского государства, о том — быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение.
Народы Советского Союза видят теперь, что германский фашизм неукротим в своей бешеной злобе к нашей Родине.[181]
Красная Армия, Красный Флот и все граждане Советского Союза должны отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу.
Мы должны организовать всестороннюю помощь Красной Армии, обеспечить пополнение ее рядов и снабжение ее всем необходимым, организовать быстрое продвижение транспортов с войсками и военными грузами, широкую помощь раненым.
Мы должны укрепить тыл Красной Армии, обеспечить усиленную работу всех предприятий, производить больше винтовок, пулеметов, орудий, патронов, снарядов, самолетов, организовать охрану заводов, электростанций, телефонной и телеграфной связи, наладить местную противовоздушную оборону.
Мы должны организовать беспощадную борьбу с дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов. Враг коварен, хитер, опытен в распространении ложных слухов. Нужно учитывать все это и не поддаваться на провокации.
При вынужденном отходе нужно угонять весь подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни килограмма хлеба, ни литра горючего. Колхозники должны угонять весь скот, хлеб сдавать государственным органам для вывозки в тыловые районы. Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно уничтожаться.
В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов, обозов.
Война с фашистской Германией является не только войной между двумя армиями. Она является великой войной всего советского народа против немецко-фашистских войск. Целью этой всенародной Отечественной войны является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма. В этой освободительной войне мы будем иметь союзников в лице народов Европы и Америки, в том числе в лице германского народа, порабощенного гитлеровскими заправилами.[182] Историческое выступление премьера Великобритании г. Черчилля и декларация правительства США о готовности оказать помощь нашей стране, которые могут вызвать лишь чувство благодарности в сердцах народов Советского Союза, — являются вполне понятными и показательными.
Товарищи! Наши силы неисчислимы. Вместе с Красной Армией поднимаются многие тысячи рабочих, колхозников, интеллигенции. Поднимутся миллионные массы нашего народа. Трудящиеся Москвы и Ленинграда уже приступили к созданию народного ополчения. В каждом городе, которому угрожает опасность нашествия врага, мы должны создать такое ополчение.
В целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР создан Государственный комитет обороны, в руках которого теперь сосредоточена вся полнота власти в государстве. Государственный комитет обороны приступил к работе и призывает весь народ сплотиться вокруг партии Ленина — Сталина, вокруг советского правительства для самоотверженной поддержки Красной Армии и Красного Флота, для разгрома врага, для победы.
Все наши силы — на поддержку нашей героической Красной Армии, нашего славного Красного Флота! Все силы народа — на разгром врага!
Вперед, за нашу победу! [379]
Сталинский план обороны
Тут мы вступаем в область, где невозможны четкие доказательства. Дело в том, что Сталин не мог вслух огласить свой оборонный план. Почему? Сейчас станет ясно.
План, по косвенным данным, был такой: глубоко впустить вермахт на нашу территорию, чтобы он растянул коммуникации и крайне затруднил свое снабжение. Наша оборона при этом должна быть гибкой — когда армия не подставляется под испепеляющий удар, а отходит, сохраняя боевой порядок и живую силу.
Полевой устав РККА 1939 года писал об этом так: «Подвижная оборона применяется, когда подавляющее превосходство противника исключает ведение упорной обороны. Подвижная оборона преследует цель — за счет потери пространства выиграть время, необходимое для организации обороны на новом рубеже, для сосредоточения войск на данном направлении или для обеспечения свободы действий войск на других направлениях» [380].
При такой стратегии немалые земли приходится временно отдать. Потому-то вождь и не мог открыто огласить свой замысел: жителям западных областей это бы не понравилось… Да и врагу зачем сообщать свои планы?
Однако эта стратегия позволила разбить Наполеона в 1812 году. Напомню, если подзабыли: наши генералы тогда упорно не хотели ввязываться в бои и заманили французов к самой Москве.[183] Лишь там стала возможной победа. Похоже, Сталин тот опыт учел и решил применить снова.
Из чего это видно?
Прежде всего, вождь готовился к отступлению.
Уже в январе 1934-го он сказал: «Мы не можем обойтись без серьезной базы хлебного производства на Волге, если учесть возможные осложнения международных отношений» [381]. Обтекаемо — но намекнул, что нужно отодвинуть сельское хозяйство от западной границы.
Перед войной далеко на востоке возвели множество предприятий. «Здесь сооружались три четверти новых доменных печей, вторая мощная нефтяная база между Волгой и Уралом, металлургические заводы в Забайкалье, на Урале и Амуре, крупнейшие предприятия цветной металлургии в Средней Азии, тяжелой индустрии на Дальнем Востоке, автосборочные заводы, алюминиевые комбинаты и трубопрокатные предприятия, гидростанции» [382].
Повторю: перед войной на востоке массово строили фундаменты для заводов, которые предстояло эвакуировать. И это нам грандиозно помогло! Только в 1941 году было эвакуировано 10 млн человек, 1,5 тысячи предприятий, 2,5 млн голов крупного рогатого скота, 5 млн овец и коз, 800 тысяч лошадей. [383] Все предприятия весной 1942-го начали работать.
А что это значит?
В Первую мировую эвакуировали лишь один город — Ригу. Готовили ее к этому целый год. И ни один из вывезенных заводов так и не включился; оборудование валялось мертвым грузом до 1921-го, когда Россия передала его Латвии.
В 1920-е начали обсуждать военные перспективы — и в частности эвакуацию. Старые царские специалисты уверяли, что это бессмысленно, поскольку в ходе войны заводы всё равно не запустить. Лучше взорвать всё на месте, чтоб транспорт напрасно не гонять.
Но сталинское руководство смогло сделать невозможное!
Это означало, что вождь рассчитывал на долгую войну, думал о будущем. А вот немцы за первые полгода истратили 1/3 снарядов, которые выпустили по нам за всю войну. Они надеялись на блицкриг, далеких планов не строили.
Наконец, 9 октября 1941-го Сталин приказал СевероКавказскому военному округу готовить оборонительные рубежи — в том числе у Сталинграда! [384] Как он мог предвидеть, что немцы пойдут туда будущим летом?!
Итак, уже в 1934-м вождь задумал глубокое стратегическое отступление.
Важно понимать: объединенная нацистами Европа была намного сильнее России. Единственное наше преимущество — пространство. Как-никак наша страна — самая большая в мире! И это преимущество иногда приходится использовать. Ненадолго сдавать врагу.
Вы возмутитесь:
— Это же измена!
— Нет, — отрежу я. — Это единственный способ победить превосходящего врага.