Финляндия. Пора менять место жительства Шилов Андрей
Приболел ребенок. Нужно к врачу.
— Звони в Пиккуятти! — говорит жена (Pikkujtti — одна из частных детских клиник).
— Слушай, почему к платному? — удивляюсь я. — Финляндия страна бесплатной медицины, на весь мир трубят!
— Да ну, там очереди.
Итак, в Финляндии есть платная медицина. А бесплатной нет, это я пал жертвой пропаганды о финском социализме. Просто счета за услуги государственной медицины очень низкие.
Граждане Финляндии и официально находящиеся здесь иностранцы пользуются обязательным медицинским страхованием. С карточкой медстраховки все максимально просто: показываешь ее в регистратуре и все скидки рассчитываются автоматически. Это заметно проще, чем у немцев, где мне приходилось после визита к врачу подолгу заполнять разнообразные бумаги на возмещение медицинских расходов. Зато немцы часто полностью возмещают расходы на частного врача, а финны нет.
Обязательная финская медстраховка почти целиком оплачивает услуги государственной медицины (заплатите совсем крохотный процент, бывает, всего 10–20 евро), а счет от частного врача она почти и не уменьшит. Как и в России, в довесок к обязательному страхованию финны оформляют частные медицинские страховки. У нас в семье такая страховка возмещает расходы, если в течение года они превышают 100 евро на человека. Частные страховки есть у 40 % финских детей — вот тебе и бесплатная медицина.
Так что сходили мы в тот раз в Пиккуятти. Мило поговорили с врачом, который все объяснил и даже распечатал мне описание болезни ребенка из англоязычной Википедии. Выяснили, что ничего страшного, и заплатили как раз евро сто.
Если вы иностранец без здешней регистрации — за медицинское обслуживание в любом случае сдерут три шкуры. Одна моя знакомая из России оказалась в Финляндии в особой ситуации, когда физически она была здесь, но юридически это еще не было оформлено: «Я попала в больницу, когда еще не была включена в государственную систему. Уровень помощи был очень высокий, я вышла из больницы буквально через 12 часов — но счет был порядка 1000 евро».
Чтобы избежать таких сюрпризов, с наших туристов при оформлении шенгенской визы и требуют медицинскую страховку. Другое дело — возместит ли все расходы российская компания. Когда я приезжал в Финляндию по визе, иногда срочно обращался к врачу, и Ингосстрах потом меня не подводил, но речь шла о небольших суммах. Запланированное заранее медицинское обслуживание страховка туриста не предусматривала. Счет шел на сотни и тысячи евро, я оплачивал его сам.
Как раз поэтому финны очень заинтересованы в дорогих гостях с востока. При участии своего Министерства занятости и экономического развития (здесь же без государства никак) они разработали программу продвижения своей медицины специально для клиентов из России (www.finlandcare.ru), но большинство наших туристов находят здешние услуги слишком дорогими. Для обеспеченных жителей европейской России до сих пор если уж лечиться за рубежом — то в Германии или в Израиле.
Поэтому вернусь к услугам для тех, кто тут «прописан». Я ходил к врачу и в частные центры, и в государственные, и сам, и с ребенком. Могу сравнить.
Итак, звоню утром в ближайшую поликлинику. Там автоответчик, предлагает выбрать язык общения: финский, шведский или английский. «Введите свой номер телефона». Оставляю номер мобильного. «Вам перезвонят в такое-то время», — обещает мне голос. И действительно тем же утром перезванивает уже живой человек, предлагает время приема на сегодня.
Но можно и без звонка прийти. Тогда первым делом, нажав на кнопочку автомата в коридоре, берете номер очереди и садитесь у кабинета в коридоре. Это, по сути дела, и не консультация, а регистрация с помощью медсестры. Загорается лампочка, заходите, коротко рассказываете «на что жалуетесь» — и либо вам объяснят, как нужно справиться с этой несерьезной проблемой, либо запишут на прием к специалисту.
И вот тот, настоящий прием, могут назначить сразу, а могут и нет. Приходили записаться в 10 утра, а прием назначают на 15.30 — сидеть в поликлинике все это время? Все планы на день к черту, конечно. Приходите второй раз в назначенное время, тогда уже знаете фамилию врача, садитесь у нужного кабинета. Это назначенное время очень условно — однажды я пришел минут на десять раньше и выяснил, что очереди вообще нет, меня приняли сходу. А с дочкой как-то прождали полтора часа после назначенного. У кабинета никто здесь не спрашивает «последнего» и не получает номер очереди. Никто не заходит к врачу без спроса — не принято и не примут.
Сидишь и ждешь. И замечаешь, что иммигрантов тут побольше, чем на улице. В этой очереди со смартфонами играют, а вот с ноутбуком не работают. В государственные поликлиники действительно идут те, кто победнее (и кто меньше занят), а часть финнов предпочитают частные медцентры — никаких двойных визитов к врачу и полуторачасовых ожиданий там нет.
Но куда бы вы ни пришли, поначалу это выглядит одинаково: врач выходит из кабинета и называет вашу фамилию. Подходите, вам жмут руку — обязательная часть этикета — и приглашают в кабинет. Доктор может быть и без белого халата, у педиатра наверняка будут игрушки, ребенок может поиграть, пока взрослые говорят. Все время приема, обследования, лечения врач не только совершает какие-то профессиональные действия, он с вами говорит. О каждом действии предупреждает, каждый шаг объясняет. Любой поход к врачу словно наглядная лекция.
Все финские медики, с которыми я общался, хорошо говорили по-английски и знали термны в своей области (английский — явно часть профессионального образования). Врачи — самые высокооплачиваемые работники в стране, элита общества, неважно, работают они в частном секторе или нет.
Важная деталь организации процесса: завершая лечение, на новый прием приходить не нужно. Врач, прописавший курс (таблетки, процедуры, анализы), позвонит вам. Вы либо подтвердите, что все в порядке, либо договоритесь о новом приеме. Срок нетрудоспособности врач прогнозирует на первой встрече и выдает больничный лист сразу. Если вы за это время не выздоровеете, опять же идти на прием не обязательно, можно созвониться с врачом. Если что, новый документ врач пришлет факсом или электронной почтой.
На интернет-форумах русскоязычных жителей Финляндии я встречал самые разные жалобы и даже предложения выбирать российскую систему вместо государственной финской. Такого я не посоветую, но частная медицина в Финляндии явно делает деньги не только на нежелании людей сидеть в очередях.
Прихожу как-то к зубному, меня осматривают и говорят: «О, это вам в частную клинику!» Очевидно, в каких-то случаях приходится решать пациенту, когда-то техника у частников поновее или нужно просто выучиться ждать, а некоторые услуги как «премиум»-класс можно получить только в частных клиниках. Но здесь нет кричащего разделения на медицину «для бедных» и «для богатых».
«Мне предложили компьютерную томографию в частной клинике за 550 евро в течение 24 часов, — рассказывает иностранец, сам выяснявший особенности финской системы. — Я все-таки обратился в государственную и получил то же самое за семь евро, но через неделю». Вот и решай, что важнее и всегда ли можно позволить себе ждать. Слышу другую историю: «Два дня лечился в государственной больнице без ночевки. Две процедуры и две консультации с врачами обошлись мне всего в сто евро».
К разбросу цен на рынке финны не привыкли, и люди с удивлением выясняют, что, скажем, цены на магнитно-резонансную томографию в частных клиниках разных городов отличаются на сотни евро. Раньше никто и представить не мог, чтобы финны ездили лечиться за границу. «В Финляндии очень хорошая медицина», — скромно говорят здесь. Но в последние годы финны зачастили к врачам в Эстонию — потому что у эстонцев дешевле, а не потому что лучше (тут патриотизм непререкаем).
Иностранным рецептам и лекарствам не очень доверяют. От американцев я слышал жалобы, что в Финляндии не купишь известные антидепрессанты (ни Prozac, ни Zoloft) — а местные не такие действенные. Русские выясняли, что некоторые лекарства, продающиеся в России просто так, тут можно купить только по рецепту, причем рецепт от российского врача в аптеке не принимают. Нужно записываться на прием к местному врачу, покупать местные аналоги знакомых препаратов.
«Медицина — это то, чем финны очень довольны. Это то, что здесь просто сияет», — формулирует мне свои впечатления шотландец Крейг Хьюстон. Со спортивной травмой ноги он оказался в финской больнице и рассмотрел изнутри всю систему от службы экстренной помощи до реабилитационных курсов.
Здесь не нужно приносить в больницу свои лекарства или еду, доплачивать врачу за специальную палату или за само лечение (к чему привыкли в России). Другое дело — так называемые «листы ожидания», эта проблема знакома в Европе многим. В Британии я наблюдал, как несрочную операцию в государственной клинике назначают, а в день проведения отменяют и переносят, а потом еще раз переносят. Эта проблема есть и у финнов, здесь можно несколько лет прождать, пока тебе сделают плановую операцию в государственной больнице.
Но как только попал туда — система обслуживает тебя на высоком уровне. Финансирование медицины регулярное, закупка оборудования не становится национальным пиар-проектом. В 2010 году бюджет потратил на здравоохранение 16 миллиардов евро (8,9 % от валового внутреннего продукта). Разделим 16 миллиардов на 5,4 миллиона финских жителей — получится почти 3 тысячи евро, что вполне стандартно для развитых стран Запада. На тысячу жителей в Финляндии приходится 2,9 врачей — это далеко не самая высокая цифра в мире: в Израиле — 3,4, в Германии — 3,8, в России — 4,3, а на Кубе вообще 6,7. Возможно, дело не всегда в количестве.
Обсудить, кто где лечился и где что дешевле, — допустимая тема разговора у финнов, но вам не будут рекомендовать способы лечения. Финляндия не та страна, где каждый считает, что разбирается в медицине. Нет здесь журналов «Вылечи себя сам» и телепрограмм «Здоровье», не в почете народная медицина, людей не стращают врачебными ошибками. В стране нет взаимной подозрительности, а к медикам особо высокая степень доверия.
Громким медицинским скандалом стало разоблачение лже-врача: мужчина отучился два года в США, а потом купил в России диплом за 10 тысяч долларов — и десять лет работал в Финляндии врачом. Тысячи пациентов испугались, что их лечили неправильно: «Нельзя работать врачом всего после двух лет учебы!» (базовое врачебно-медицинское образование занимает тут 6 лет, потом от 6 до 8 лет — специализация). У владельца поддельного диплома немедленно приостановили лицензию и конфисковали личное имущество на 600 тысяч евро, журналистское расследование на горячую тему назвали «репортажем года».
Неприятная частная история бросала тень на всю систему: как доверять своему врачу, если где-то какой-то врач оказался ненастоящим? Репутация высокопрофессионального и высокооплачиваемого отечественного медика оказалась под угрозой — вот что обсуждали и пережевывали снова и снова.
В финском отношении к здоровью важна массовость. Если помнить про «страну-компанию», скажу даже — корпоративность. Охватить всех. Сделать так, чтобы каждого касалось. То, что здешние медики просвещают людей, — неудивительно. Но то, что им все верят и не сомневаются, — вот это для нас непривычно. «Так считают финские врачи», — использовали в споре со мной железобетонный аргумент.
Профессиональные мнения из-за границы финнам интересны, но не более того. «Британские ученые доказали…» по-фински и звучит подозрительно. «А наши ученые что на это ответили?» — отзовутся финны. Потом они прочитают в главной газете мнение своих экспертов — и поверят им. Общественное мнение в странах северной Европы вообще похоже на рыбок в море, — такое встречал я сравнение в иностранной прессе. Двигаясь косяком, все вместе еще могут резко изменить направление, но чтобы один оторвался от коллектива — ни за что. Это я совсем не обязательно про охрану здоровья.
Итак, всеобщий охват. В женско-детских консультациях проводят бесплатную вакцинацию всех детей. В каждой школе, конечно, есть врач. Пусть о таких дежурных врачах дети и отзываются по-разному («он не каждый день работает», «как ни придем — ее нету»), но минимальное медицинское просвещение родителей и детей врач обеспечивает, в начале года обязательно рассказывает про особенности возраста, как организовать питание и сколько нужно ребенку спать (10 часов). Потом еще проводят совместную профилактическую встречу каждого школьника с таким врачом и родителями.
Как только у младенца прорезываются зубы, здешние стоматологи рекомендуют их чистить. В магазине зубные пасты начинаются с пометки «0–2» (это возраст пользователя), еще бывает «2–4», «5–7», «7–13», а потом уже пасты для взрослых. О том, как часто ребенок чистит зубы, стоматолог спрашивает на регулярных бесплатных консультациях. Последний раз я ходил на такой осмотр с сыном меньше года назад: врач его осмотрела, посоветовала чистить зубы подольше (нужно 2 минуты, вот и считайте) и объяснила почему — не пугая, но в деталях. Посоветовала пасту и щетку (говорит, что обоим детям лучше электрическая, но моим пока вибрация такой щетки неприятна, чистят простыми — после завтрака и перед сном).
Среди общенациональных медицинских программ отмечу еще скрининг отдельных видов рака. Он бесплатный. На обследование молочной железы приглашают женщин 50–69 лет, а выявление рака шейки матки предназначено для женщин 30–60 лет. Для мужчин и женщин в возрасте от 60 до 69 лет есть добровольная программа скрининга рака прямой кишки. Это одни из самых распространенных видов рака в стране — и финнам удалось понизить по ним смертность.
Почти пятая часть женщин и примерно четверть мужчин в Финляндии ежедневно курят, и уменьшить эти цифры призвано одно из самых жестких антикурительных законодательств в мире. Сигареты в магазине не видны (кассир достает их по требованию из глухого контейнера на кассе); если в машине есть несовершеннолетние — курить там запрещено; за продажу сигарет несовершеннолетним штрафуют и даже могут посадить. Запрет на курение, как и в России, действует на рабочих местах и в местах общественного питания, а из особенных запретов тут есть запрет на курение рядом со зданиями школ и медицинских центров и на концертах на открытом воздухе.
Здоровый образ жизни как-то не вяжется с имиджем пьющих финнов. О здешнем отношении к выпивке расскажу в отдельной главе, а здесь только замечу: одно другому не мешает. Да, это пьющая нация — и да, эта нация очень озабочена своим здоровьем. Заниматься физкультурой не то чтобы модно — это нормально, это не выглядит странно. Не только дети ходят в спортивные секции — многие из моих знакомых поддерживают форму в фитнес-клубах, на каких-нибудь танцах или занятиях йогой.
Пенсионеры играют в гольф или прогуливаются на природе со специальными палками типа лыжных (практикуют «скандинавскую ходьбу»). А как выпадет снег, где-нибудь рядом с жилыми домиками всегда заметишь лыжню. В феврале народ массово едет на несколько дней на природу ходить на лыжах, в школе лыжи — обязательная часть физкультурной программы, февральские каникулы называются «лыжными».
Очень часто детей отдают в секцию плавания. Это считают частью взросления — так же, как потом получить права на вождение машины. Публичных бассейнов хватает, вход взрослому 5 евро, ребенку 2,5 евро. Я говорю не про аквапарки, куда зазывают туристов, а именно про бассейны — обыкновенные, но многофункциональные.
Туда ходят люди всех возрастов: в лягушатнике возятся малыши; в бассейне чуть поглубже проводят занятия для младших школьников; неглубокий теплый бассейн временами занят организованной группой родителей с грудничками; в обыкновенном 25-метровом всегда бегают в воде пенсионеры (натурально бегают, словно трусцой, но в воде); после закрытия бассейна для массовой публики, поздно вечером там практикуются молодые дайверы с аквалангами.
Если мама пришла в бассейн без папы, а с нею маленький сын (или наоборот, папа с дочерью) — они вместе идут в соответствующую раздевалку для взрослых. Скажем, маленькая голая девочка с голым папой в мужском душе и в непременной сауне никого не смущают. В сауну — только без плавок. Шапочка в бассейне необязательна. В пляжных шортах не пустят (они же шорты — мало ли где вы в них до сих пор ходили, и вдруг у вас что-нибудь из кармана выпадет). Если вышел к бассейну сухой — обязательно к тебе подойдет местный работник (они все время там ходят) и напомнит, что прежде нужно помыться в душе.
Рядом с каждой дорожкой бассейна стоит табличка, указывающая, кто здесь плавает. При мне в неприятную ситуацию в бассейне попали русские туристы. Дело в том, что дорожки делят не на брасс-кроль-баттерфляй, а скорее по скорости: быстрые пловцы, нормальные и «водные бегуны». Наши расслабленные туристы случайно зашли туда, где плавают быстро. Пока они там не спеша передвигались, их не раз обогнали (что было неудобно и тем, и другим), потом они долго тусовались у бортика, закрывая его для тех, кто привык лишь коснуться, перевернуться и плыть в обратную сторону. И главное — они чувствовали, что что-то не так, и явно недоумевали. Будете в финском бассейне — почитайте объявления на стенах (их часто пишут и по-русски) и присмотритесь к тому, как на какой дорожке плавают.
Умножьте одержимость здоровым образом жизни на одержимость чистотой — и вы получите финское отношение к быту. «Все с дезинфицирующими салфетками. Очень озабочены все, помешаны на чистоте. Вероятно, из-за этого и иммунитет невысокий», — рассуждает знакомый экспат.
Финской суперчистотой некоторые здешние ученые пытаются объяснить тот факт, что наиболее распространенное национальное заболевание — сахарный диабет (от него страдает полмиллиона финнов, это почти 10 % населения). По диабету первого типа Финляндия — абсолютный мировой лидер.
Еще больше с чистотой связывают растущую частоту аллергических заболеваний. Порой аллергию и не считают болезнью, не стоит излишне эмоционально реагировать на такую новость или сильно сочувствовать. Кажется, что аллергия есть у всех, но некоторые об этом еще не знают. Аллергия на пыль, на пыльцу, на плесень, на кошек, на собак, на лекарства, на еду… Строительные компании рекламируют «идеальные дома для аллергика». Захожу в только что открывшийся китайский ресторанчик — подходит волнующаяся официантка и, подавая меню, первым делом спрашивает: «У вас какая аллергия?»
В супермаркетах — отдельные полки для тех, кому нужны продукты без лактозы, без глютена, без того и без сего. Готовка еды для компании гостей всегда начинается с опроса: кому что нельзя? В садике на кухне обычно висят списки детей: этим готовить без лактозы, этому без орехов, а этой нельзя бананы.
Разговоров об этом вокруг так много и среди взрослых, и среди детей, что дочь, когда была совсем маленькой, однажды в плохом настроении заявила: «Не целуй меня! У меня на поцелуи аллергия!»
Пожилые
Они есть. Они заметны. Этим Финляндия не отличается от остальной Европы — этим Европа вместе с Финляндией скорее отличается от нас. Пенсионеры за столиком в кафе. Пенсионеры в очереди в коммерческом банке. В недешевом магазине. У туристической достопримечательности. Да, это самый явный пример: группы пенсионеров, шумно выходящих из автобуса, видел каждый турист в Европе. Что в Испании, что в Финляндии они выглядят похоже, разве что северные пожилые туристы ведут себя потише.
На кассе финского супермаркета бабушка может задержать очередь, но только потому, что долго достает из кошелька банковскую карточку VISA или MasterCard. Я как-то зазевался в торговом зале, рассматривая продукты на полках, смотрю — нет моей тележки! А рядом стоит другая, брошенная, и в ней продукты, но не мои. Я предположил, что кто-то перепутал тележки и ушел с моей. Побежал по супермаркету, в лабиринте между полок, и скоро нашел ковыляющего деда, который разглядывал ценники и не замечал, что везет уже мои продукты. Я обратился к нему (сносно говорит по-английски), он извинился, мы смеясь поменялись тележками.
Пенсионеров в Финляндии 28 % от общего числа населения, их присутствие заметно повсюду, не только в транспорте и поликлинике. Официальный пенсионный возраст у женщин — 65 лет, у мужчин между 63 и 68 годами (тут гибкая система в зависимости от года рождения). Но финны сами решают, когда им уходить на пенсию. Кто-то продолжает работать и после наступления этого самого пенсионного возраста, а кто-то уходит раньше: в среднем прекращают работу в 61 год, за несколько лет до наступления пенсионного возраста. Это потому, что пенсионных выплат в Финляндии не одна, а несколько — и самая важная зависит не от государства, а от человека. Можно самому решить, когда ты начнешь ею пользоваться.
Эту главную пенсию называют «трудовой», ее, как говорится, своим горбом зарабатывают. Человек накапливает для нее деньги в течение всей карьеры, регулярно перечисляя взносы в выбранный пенсионный фонд. Такие фонды — главная финская кубышка, они являются крупнейшими инвесторами страны, вкладов там на 150 миллиардов евро.
«Трудовую пенсию» получает большинство, но если сумма выходит слишком маленькой или ее вовсе нет, государство добавляет человеку, уже достигшему пенсионного возраста, «народную пенсию», подтягивает его до среднего уровня по стране.
Листаю русскоязычную брошюру, выпущенную в 2013 году здешним собесом (www.kela.fi). В ней популярно объясняют, сколько могут получать финские пенсионеры — например, дядя Калле и тетя Кайса: «Калле и Кайса женаты. Калле получает трудовую пенсию 1200 евро в месяц. Народной пенсии он не получает. Кайса долгое время сидела с детьми дома. Ее трудовая пенсия — 400 евро в месяц, а также народная пенсия 387 евро в месяц. Общий размер пенсии супругов — 1987 евро в месяц».
Жена из этого примера не случайно получает меньше, чем муж. Средняя женская пенсия в Финляндии действительно ниже мужской, причем прилично — на 35 %, — и тут никакие разговоры об эмансипации не помогут. Все чистая математика: сумма пенсионной выплаты зависит от стажа и от дохода, а у мужчин и то, и другое до сих пор заметно больше. В 2013 году средняя пенсия финна была 1760 евро в месяц, финнки — 1376 евро.
Маленькие пенсии финских пенсионерок тянут всю страну назад в мировых рейтингах благосостояния пожилых людей. Пожилые жители Финляндии самые бедные по сравнению с соседями по северной Европе, отстают они в этом и от британцев, и от американцев. Пенсия 1376 евро в месяц по меркам лидирующих стран — это слишком мало.
Но есть в Финляндии пенсия еще меньше — «гарантийная». Ее получают совсем немногие — нетрудоспособные иммигранты и пожилые иммигранты, в возрасте 65 лет и старше, прожившие здесь хотя бы 3 года. Задача такой пенсии — обеспечить человека совсем уж минимальными деньгами (730 евро в месяц). Их на жизнь хватает с большим трудом. В очередях за бесплатной едой здесь всегда есть пенсионеры. Необязательно русскоязычные, хотя и они тоже.
Важная подробность: все суммы, которые я до сих пор называл — «грязные», это пенсия-брутто. На руки финны получают меньше, потому что с пенсии они платят налоги. «Чистый» пенсионерский доход тут все равно побольше, чем у многих пенсионеров в Европе, но — еще раз напомню — цены в стране заметно выше среднеевропейских. По покупательной способности гораздо более низкая пенсия в Греции ничем не хуже финской.
Бесплатно в общественном транспорте пенсионеры не ездят. Билет на самолет и на поезд покупают со скидкой, и в спортивные центры им вход дешевле (среди пенсионеров немало физкультурников).
Русскоязычных жителей Финляндии сейчас 66 тысяч, из них больше половины переехали после развала СССР. В России у многих остались родители-пенсионеры, и кажется естественным перевезти их теперь к себе. «Ну что вы там одни, кто за вами ухаживать будет?» И ровно в такой ситуации несколько лет назад выяснилась любопытная финская подробность: родители взрослых детей не считаются их близкими родственниками. Несовершеннолетние дети — близкие, и супруги близкие, и партнеры в гражданском браке тоже. И те, и другие, и третьи могут получить разрешение на пребывание в Финляндии на основании «семейных связей». «Русская жена» — это же отдельное явление в Европе, многие россиянки оказались тут, именно выйдя замуж за финнов. Итак, жену перевезти можно, а пожилую маму — нет.
Эти подробности стали понятны многим во время обсуждения в прессе «дела бабушек». В 2010 году о них говорила вся страна, их было двое — русская Ирина Антонова и египтянка Эвелин Фадаель. Друг с другом они знакомы не были, но ситуации у них оказались похожими. У обеих было очень слабое здоровье, их дети настаивали, что на родине у этих женщин не осталось родни и ухаживать за ними некому. Но финские власти объясняли, что закон не позволяет привозить сюда неблизких родственников. Туристом, в гости — да. Жить — нет.
При этом многие публично признавали, что это нехорошо, что должен быть гуманизм, что нельзя человека депортировать туда, где у него не осталось родственников. Правда, там осталось государство, которое должно заботиться о пожилых, оговаривались финны. Президент Высшего административного суда вне всяких правил рекомендовал финской полиции не спешить с депортацией бабушек, премьер-министр обещал ради таких случаев изменить закон… Дела попали в Европейский суд по правам человека, египтянке даже успели разрешить остаться, а русскую бабушку дочь не без помощи вмешавшихся российских властей поместила в дом по уходу за пожилыми в России, недалеко от финской границы.
Но обе бабушки вскоре скончались, в Финляндии на выборах победила другая партия, премьером стал другой политик… Никакие правила так и не изменили. Похожая история с российской бабушкой в 2014 году уже никого так не волновала. Пожилые родители по-прежнему своим детям по-фински — не родня. Не близкая родня, во всяком случае.
Журналист Константин Ранке много писал о «деле бабушек» и мы обсуждаем с ним, что показали те события, как они объясняют менталитет финнов. Дело ведь не в иммигрантах, а в здешнем статусе пожилого человека. Даже больше — в отношениях финского государства и личности. «Это удивительная вещь, — рассуждает Ранке. — С одной стороны, способность финнов сплачиваться из отдельных частей в монолит. А с другой стороны, каждый сам по себе. И только государство сверху». В России человек привык ощущать персональную ответственность за членов своей семьи. Помогать близким — это долг, а иначе «кто в старости подаст стакан воды»? Поэтому мы часто не понимаем логику финнов, которые предоставляют государству право вмешиваться в отношения поколений — родителей и маленького ребенка или престарелых родителей и взрослых детей.
Ранке находит аналог нашей традиции на юге Европы: «Испания, Италия в этом смысле очень близки русскому менталитету. Когда я жил в Испании, я поселился в доме, где жили 4 поколения людей, не считая пятого, младенца. И там, извините, дочка-внучка проводит время на крыше с молодым человеком, потом поправляется, бежит: „У меня дедушка!“ Дедушка сидит, улыбается, ему 90 с лишним лет. Она отвозит его пописать, все сменила, посадила и побежала обратно наверх. Они вместе живут все как в улье. Там невозможно бросить, оставить где-то старика. И ребенок — это их ребенок. А здесь идея государства очень важна. Здесь государство больше, чем в Испании или в России».
Я разговариваю с пожилой финнкой, матерью троих взрослых детей. Ее мужу несколько лет назад поставили диагноз «болезнь Альцгеймера».
Все дети давно переженились — живут в том же городе, но в своих квартирах. Кто и как будет ухаживать за больным?
Врач объявляет, что человеку на этой стадии нужен постоянный уход. Ни на минуту его нельзя оставить одного. Жена советуется с социальной службой и оформляет себе статус попечителя (и месячную зарплату в 500 евро). Теперь ухаживать за мужем — это ее работа. Работа фактически круглосуточная — муж часто просыпается посреди ночи, он может забыть, где туалет, он часто порывается уйти из дома в какую-то воображаемую командировку…
А дети живут своей жизнью. У них свои дети, работа, заехать в гости они готовы, но переезжать к родителям даже на время никто не собирается, да и у родителей свой стиль жизни, своя сложившаяся диета, расписание дел (все по расписанию, а как же). При этом быть рядом с таким больным непросто: физически он крепок, говорит много, требует внимания, задает вопросы, рваной логики в своих словах не замечает. На женщину временами смотреть жалко — невыспавшаяся, уставшая, а она ведь и сама уже пенсионерка, за ней бы кто поухаживал.
В соцслужбе ей рассказывают об особой системе, которая работает в Финляндии. Мужа можно оставить в специальном пансионате по уходу за такими больными, а себе, получается, взять маленький отпуск. Наконец-то выспаться, отдохнуть, побыть с внуками, развеяться. При этом какая финская формулировка: «У меня будет время для самой себя».
Интервал такой помощи со стороны государства — одна неделя в месяц, и саму услугу называют поэтому «интервальным обслуживанием». В центре по уходу за больными деменцией у каждого своя комната, есть столовая и общий зал с креслами перед телевизором. На двери каждой комнаты — имя постояльца. Входные двери здесь открываются под контролем персонала (чтобы пациенты случайно не ушли), прогулки только во внутреннем дворике. С родными они созваниваются, как и все сейчас, по мобильному телефону.
Равно как и медицинские клиники, такие центры бывают государственные и частные. Я бывал и в тех, и в других — навещал со знакомыми их пожилых родственников. Во время коротких визитов я успевал увидеть в этих центрах немного и поэтому специально расспросил ту самую пенсионерку, которая раз в месяц отдает мужа на «интервальное обслуживание».
— Частные и государственные центры более-менее одинаковые или есть разница?
— Конечно, есть! Разница в подходе. В частном центре работники очень добрые, милые, с тобой говорят лучше… — убежденно говорит она.
— Скорее отель, чем больница? — допытываюсь я.
— Ну нет. Но все-таки…. Еда лучше. Там даже вино бывает на пятничном и субботнем ужине. И так хорошо все организовано!
Точно так же, как в больницах, деньги за услуги берут и в государственном, и в частном центре — но государственный стоит совсем копейки, а за неделю в частном платят полторы сотни евро. Да, дешевле, чем отель. И важно, что это неделя в месяц, а не постоянное проживание. Тогда цена могла бы вырасти и до шести тысяч евро в месяц.
Финны признают, что персонала в государственных центрах не хватает: на двух престарелых, которым нужен круглосуточный уход, должен быть один работник, но это правило часто не соблюдают. Да и сами центры придется строить еще: число больных разными формами деменции с годами растет. В ближайшие годы каждому четвертому финну в возрасте 75 лет и старше потребуется такой уход. Ожидаемая продолжительность жизни в Финляндии обычная для развитых стран Запада: у мужчин это 77,7 года, у женщин — 83,7.
Я рассказывал о том, как организован уход жены за мужем, а есть ведь и вариант, когда за одним родителем должны ухаживать дети. Как люди ведут себя в таких ситуациях? Тут дело не только в людях, но и в финской системе. И в менталитете.
Долгие годы специальный закон обязывал граждан Финляндии «при необходимости и по возможностям заботиться о своих родителях». В 1970 году эту обязанность отменили, при этом закон «О защите детей» приняли и он остается в силе. Получается, государство заставляет человека заботиться о своих маленьких детях, но не заставляет его заботиться о престарелых родителях. Какая важная область человеческих отношений не отрегулирована!
Только каждый пятый взрослый финн регулярно как-то помогает пожилым родителям. А родители и не обижаются — очень многие пожилые люди подчеркивают, что им нужно личное пространство, что они не хотят быть обузой для выросших детей. Даже среди 90-летних финнов более 80 % по-прежнему живут в своем жилье.
А что, если закрепить в законе обязанности по уходу за пожилыми родителями? Так предлагает профессор семейного права Урпо Кангас. Логика следующая: взрослые дети не обязаны ухаживать за родителями, но если у пенсионеров не хватает денег на оплату услуг, пусть дети оплатят уход за ними. Если не хотят — их можно лишить доли наследства, которую сейчас гарантирует закон. Тут надо понять правильно: речь не о наказании нерадивых взрослых детей, а о форме организации заботы о пожилых людях. Если наше государство всеобщего благосостояния, раз оно обо всех должно заботиться, вот пусть и заботится обо всех — и о юных, и о старых.
Но так думает человек с финским воспитанием. А для наших людей это какая-то формализация: пытаются измерить алгеброй любовь и заботу. Финны сами признают, что здешние русские их часто не понимают. Вот медсестра Урве Яаккола, работающая с престарелыми этническими финнами и иммигрантами — она не раз видела, что русский иммигрант не хочет отдавать маму ни в какой дом престарелых, да и сама мама предпочитает быть рядом с родней. И взрослые дети разрываются, и пытаются окружить маму заботой и уходом, а это все труднее. «Проблема в том, как сделать так, чтобы русскоязычные не чувствовали себя виноватыми в том, что у них не хватает времени, в том, что хочется устроить и свою жизнь».
А вот слышу другое очень финское мнение: «В каких-то вещах русскоязычным, возможно, следовало бы брать пример с финнов. Не следует забывать о себе и своем самочувствии».
То есть отдавать своих родителей государству и не расстраиваться. Государство поможет. Оно же все-таки няня.
Зима и лето
Сложное время года, полное непредвиденных проблем. Трудности в быту. Предостережения медиков. Когда все это случается в Финляндии? Конечно, летом.
Температура выше 25 градусов официально считается жарой. Выше 27 — сильной жарой. Пейте больше воды! Выходя на улицу, незащищенные участки тела мажьте специальным кремом! Не забывайте о головном уборе! Об этом вам летом прожужжат все уши. Хотя летом это назвать сложно. В начале августа уже прохладные дожди, туманы, желтеют листья — холодает на месяц раньше календарного финала.
«Организационно» лето и начинается не по календарю, а в двадцатых числах июня, с праздника Иванова дня, до этого никто не уходит в отпуск. Пять-шесть недель — это и есть финское лето. «Хорошего вам лета!» — желают финны друг другу в середине июня, а в начале августа уже спрашивают: «Ну как прошло ваше лето?»
От таких вопросов числа 5 августа веет северным холодом даже больше, чем из открытой форточки, за которой уже моросит дождик.
Территория страны немаленькая, Финляндия сильно вытянута с северного юга на северный север. Посмотрите на карту — на машине от Ханко до Утсйоки ехать почти столько же, сколько от Барселоны до Амстердама! Или от Краснодара до Москвы, кому что нравится.
Температуру по всей территории страны заметно смягчает Балтика, по сравнению с такими же широтами в Сибири или в Гренландии здесь всегда теплее, может и градусов на десять. Но про слово «жара» можно забыть, в этом отличие Финляндии от многих российских городов, где зимой тоже бывает холодно, но и летом все прогревается. И для европейцев, и для россиян вся туристическая реклама отсюда как раз про северное сияние и «зимнюю сказку».
В Финляндии я наконец-то понял фразу Пушкина о «карикатуре южных зим». Ну в самом деле, какое это лето, если средняя температура июля 18 градусов (в Хельсинки), или даже 15 (в Рованиеми). Как в анекдоте африканский студент писал письмо из Москвы: «Зеленой зимой здесь еще ничего, а вот белой совсем холодно».
Ни в какую летнюю жару тут не нужно пренебрегать запасной теплой одеждой. Курточка, свитерок, брючки всегда пригодятся. От части гардероба я в Финляндии отказался: практически не пользуюсь шортами (да, я с юга, я мерзну). При экстремальных местных температурах вроде +25 можно пофорсить, но чуть подует ветерок — вот и кончилось лето. В Финляндии почти везде рядом вода — море ли, озеро, — и вас всегда настигнет свежий бриз.
Умножьте привычку к преимущественно холодной погоде на упорядоченность образа жизни — получится финская летняя неожиданность. Бактерии размножаются в тепле с огромной скоростью! Еду в жаркую погоду нельзя оставлять на столе! За ранами и ссадинами нужно ухаживать более тщательно! Это я читаю рекомендации местного врача. Кажется, зачем сюда тепло приходит? Так хорошо было в прохладе.
«Июль» по-фински «heinakuu», буквально это означает «месяц сена». Но примерно эти же дни по-фински еще называют «matakuu» («гнилой месяц»). А все потому, что в это время легко портятся продукты. Гнилой месяц. Это ж надо так выразиться. В этом слове — и финская любовь к чистоте, и практичность, и сложившаяся островная картина мира.
Как-то в июле теплая погода стояла достаточно долго, не прерываясь сильными дождями, и изнемогающие от постоянной температуры «под двадцать пять» финские знакомые спросили меня: «А что, Андрей, у тебя в Нальчике так часто бывает?» Я не стал пугать людей, что летом ниже тридцати в Нальчике обычно под вечер. Просто кивнул.
В бытовом смысле сложность здешнего «лета» в том, что закрыто все что можно. Если для Европы отпускной месяц — август, то для финнов это как раз июль, и тогда отдыхает вся страна. Обычно пустынная Финляндия и вовсе вымирает. Как-то в последних числах июня у меня возник вопрос к компании мобильной связи Sonera. «Ждите ответа» я слушал первый раз 40 минут, второй раз час (специально засек). Без толку. Особенно приятно было в конце месяца получить счет (звонки в службу сервиса даже для своих абонентов платные). Но финнов можно понять: все хотят в отпуск, погреться на солнышке.
Несколько недель отпуска — это и есть настоящее лето, которое финн старается провести максимально расслабленно и желательно в тепле. Ехать на европейские юга на машине нереально: через Россию нужны визы, да и слишком длинный крюк; паромом через Балтику что в Эстонию, что в Германию все равно невероятно долго. Страна-остров, отсюда все летят. Хельсинкский аэропорт в июле напоминает мне российские — семьи невыспавшихся отдыхающих длинными очередями выстраиваются к стойкам регистрации чартерных рейсов.
А кто-то остается в Финляндии и караулит на даче хилое северное солнышко. Ни в какой день лета нельзя быть уверенным, что погода будет действительно теплой и ясной, поэтому, когда это все-таки случается, финн может отказаться от прежних планов (да-да, он может!) и побежать загорать — на балкон, на лужайку, на берега многочисленных озер или Балтийского моря. Если вода прогрелась — можно искупаться. Вдруг оказывается, что у всех припасены солнечные очки (яркое солнце вредно!), весь год ждали случая легкие платья, а по улицам начинают разъезжать кабриолеты. Ради нескольких дней в году хранить в гараже такую машину! Это совсем не финская расточительность. Но честное слово, я видел несколько кабриолетов в Финляндии, причем с местными номерами, а не питерские.
Для русского человека жаркое лето — обязательное время года. Он точно знает, что лето настанет, и он ждет его, и временами жалуется на холод или на слякоть. Ну хватит уже! Сколько можно! Ну когда же будет тепло! А финн не ждет тепла — он помнит, что его может и не быть, или может быть так мало, что моргнешь — не заметишь. Теплые дни — это сюрприз, это подарок от непредсказуемой природы, а раз природа такая, то и мы можем забыть о привычке планировать каждый шаг. Летом, в отпуске, после недели стабильного солнца Финляндия становится похожа на страну, где можно не только эффективно работать, но и жить.
Межсезонье — апрель-май и август-сентябрь-октябрь — самое непонятное время, когда погода год от года может сильно отличаться. Природа в какой-то момент дарит яркие краски, запоздало зацветают плодовые деревья весной, золотеет лес осенью, и если повезет попасть сюда в такие «окна», получишь сильный заряд красоты. Эти северные вспышки буйного цвета длятся недолго, словно северное сияние. А чаще весна и осень — это дождь, ветер, тучи-тучи-тучи, лужи, поломанные зонтики и хмурые лица. «Октябрь» по-фински — «lokakuu», «месяц грязи». Так можно все финское межсезонье обозвать!
Да, удаленность, да, холод, но еще больше — бесконечная враждебность окружающей природы выковала финский характер. Если вы видите сдержанного безэмоционального финна, представьте, что он идет по улице в дождь, а в лицо ему дует холодный ветер. Пусть в плаще, пусть в надежных резиновых сапогах (у всех и правда есть резиновые сапоги), пусть с высокотехнологичным зонтиком. Вот он идет против ветра, и ему не до вас, ему ни до кого, ему бы стойко выдержать эту непогоду. До улыбок ли тут? До энергичной жестикуляции?
Наша поговорка про погоду философская: у природы нет плохой погоды. Финны практичнее: «ei ole olemassa huonoa st, on vain vrnlaista pukeutumista», что значит «нет плохой погоды, есть не та одежда». Если и жалуются финны на погоду, то именно в то безнадежное время, когда кажется, что слякоть никогда не кончится, торчат голые ветки и снега все еще (или уже) нет.
А зима с октября-ноября до марта-апреля — самое понятное и организованное время года. К зиме финн готов: накоплены деньги на уборку снега и отопление, отлажена инфраструктура, достаются ненадолго убранные в дальний шкаф штаны с начесом. Зима! И финны торжествуя…
Берутся убирать снежок. Проезжая часть должна была очищена — вот главное правило. Часть снега городские снегоуборщики увозят, часть попадает на тротуар. А тротуары и дворы — это зона ответственности уже не города, а владельцев зданий. И часа в два ночи на тротуарах появляются юркие снегоуборочные трактора частных фирм, их нанимают владельцы зданий. Эти электровеники устраивают слалом среди фонарей и столбиков: участки большие, убраться надо до начала рабочего дня. Если утренний пешеход сломает ногу, придётся платить ему компенсацию. В снежные зимы, говорили мне трактористы, они могут работать по 10–11 часов в сутки.
Если собственник не уберёт весь этот снег у своего здания, его оштрафуют. Но не зверствуют, дают время, особенно когда снега много. С другой стороны, владельцев зданий могут донимать и жильцы. Общественный контроль, так сказать. Российские студенты, живущие в Финляндии, рассказывают, что быстро узнали телефон соответствующей службы уборки рядом с домом, где они живут.
— Если снег на парковке не убран, можно позвонить им, сказать: чего вы не убрали там? И они приедут, сразу уберут.
— Вы звонили?
— Ну да, потому что было много снега. Сразу приехали, убрали.
Одна из самых богатых улиц Хельсинки — Aleksanterinkatu, здешний аналог московской Тверской или питерского Невского (только намного уже и короче, меньше километра). Последние зимы она остается сухой, сколько бы ни выпало снега. Тротуар там подогревают, чтобы в зимние месяцы привлекать покупателей. Сделано все опять же на деньги владельцев зданий (где расположены в основном магазины). Но это исключение, такой бюджет больше никто не потянет.
На городских дорогах обычно припаркованы машины, и если там нет знаков, распределяющих парковку по четным-нечетным дням, накануне чистки ставят предупреждающие знаки, например «16 февраля, с 8 до 21 будем чистить. Уберите машины». Убирают не все, поэтому городская снегоуборочная армия включает в себя и эвакуаторы. В 2010 году, когда я последний раз проверял прайс-лист этих штрафов, за оставленную в такой ситуации машину брали 62 евро — причем после уборки снега все машины возвращают на место.
Под взглядами туристов трактора-робокопы сгребают снег с дорог двойными ковшами-пригоршнями, ссыпают в кузова грузовиков и отвозят на снегосвалки или высыпают в море (сбросить один кузов стоит 13 евро). На воде в таком месте постоянно кружит катер, чтобы полынья в мороз не замерзала.
Если в зимний день посмотреть на город с высокого этажа, наверняка заметите снежных бойцов: на крышах они сгребают снег, а из люлек сбивают сосульки и лед с карнизов и водосточных труб. Мы однажды забрались в такую люльку, и рабочий показывал нам, как сбивать сосульки по-фински. Ничего суперсовременного, никаких лазерных технологий — просто нужно не по основанию лупить, а начинать с кончика, понемножку, чтобы падающие куски льда ничего на своем пути не повредили. Рабочий, объяснявший нам эти правила, так свободно и без акцента говорил по-английски, что я поинтересовался, откуда он. Оказалось, из Британии! На такую сезонную работу в Финляндию съезжаются рабочие со всей Европы — оплата хорошая, был бы снег.
Сезонный снегоуборочный бюджет Хельсинки (с населением 600 тысяч человек) немногим больше 20 млн евро. Но зимы бывают разными и суммы можно «перекладывать» из года в год. Зимой 2014–2015, например, работы было немного, а из-за рекордных снегопадов зимы 2010–2011 годов в Хельсинки потратили на уборку снега 30 млн евро. Хотя город небольшой и машин немного, все-таки полумиллионник легко может встать, если вовремя не реагировать на погоду. Я по заваленной снегом дороге ехал в финском городе только однажды — снегопад в тот раз был рекордный и долго не прекращавшийся. Все силы бросили в центр, до окраин руки еще не дошли.
Приоритет уборки: сначала дороги-тротуары-дворы, потом крыши, и в последнюю очередь площади и парки. В результате на площадях, чуть в стороне от расчищенных пешеходных дорожек, вырастают сугробы в два человеческих роста.
Междугородние шоссе убирает отдельная служба. Финны практически по всей стране установили на дорогах веб-камеры, которые показывают состояние дорог и передают информацию о температуре воздуха и дорожного пути (обе эти цифры круглогодично показывают водителям развешанные над дорогой табло). Уборку обеспечивают прогнозы метеорологов, плюс данные с веб-камер, плюс энергичный менеджмент.
Работа финских коммунальщиков зимой — один из образцов жанра. Их регулярно снимают иностранные журналисты, как только у них дома из-за неожиданного снегопада замрет жизнь и люди задумаются, что ведь где-то так постоянно живут
Специальным водяным раствором с солью финны поливают только при температурах чуть ниже нуля — считается, что во всех других случаях это неэффективно. На тротуарах и на небольших улицах (где скорость транспорта низкая) сыплют песок или гранитную крошку. Финны с гордостью рассказывают, что этот опыт у них переняли в Санкт-Петербурге. «А вы оттуда какой-то опыт используете?» — спросил я однажды представителя городских служб. Тот задумался, а потом сказал: «Да. Опыт организации работ в летних парках».
Средняя температура самого холодного месяца в году, февраля, в Хельсинки всего минус 5, в Рованиеми (городок на Полярном круге!) минус 11. То есть, конечно, по европейским меркам все это очень холодно, но действительно «трещат морозы» здесь нечасто. Зима в Финляндии щадящая, на низкие температуры никто не жалуется.
Единственно возможная неприятность финской зимой — отсутствие снега. Это все будут обсуждать. На южном побережье Финляндии за последние 15 лет было несколько бесснежных Новых годов, так что в принципе нужно быть к этому готовым. Не то чтобы снег не выпадает до 31 декабря — просто он к тому времени уже растаял и снова началась неприятная погода межсезонья, слякоть и ноль — плюс два.
На самом севере Финляндии, начиная с Рованиеми, зимой приходит полярная ночь, «kaamos», но некоторые финны понимают это слово шире. Константин Ранке объясняет: «Это момент окончания года, его „смерть“. Безвременье. Момент тоски, апатии и потери надежд. В общем, „все плохо“».
Такой «каамос» необязательно за Полярным кругом случается, с ним знакомы многие жители северных широт. Даже если дела идут нормально, все равно давит эта если не темнота, то сумерки. То еще темно, то уже темно. Если в такой ситуации бесснежная зима неожиданно сменяется снегопадом, возможна еще одна отмена планов в жизни финна: все выходят на улицу. Кто на лыжи, кто прогуляться, а кто на горку. Санки здесь обычно пластиковые, легкие, и склоны в парках быстро приспосабливают под снежные горки.
У некоторых жителей севера зима вызывает «сезонное аффективное расстройство», то есть зимнюю депрессию — это такой личный «каамос». Именно финны, изучавшие эту проблему, открыли светочувствительность мозга — то есть поняли, что недостаток света зимой мы ощущаем не глазами, а головой. Ученые из финского Оулу показывали мне разработанный ими приборчик размером с mp3-плеер с наушниками, только из наушников льется не музыка, а яркий свет. Обладатель этого невероятно дорогого приборчика вставляет наушники в уши не более чем на 12 минут в день (а то будет плохо как после солнечного удара).
Намного больше известны антидепрессивные лампы. Пик моды на них в Финляндии прошел, но они по-прежнему есть у многих. В спортивном центре недалеко от своего финского дома я обнаружил специальную «Комнату света», в таких местах лампы работают бесплатно круглый год, это самый щадящий вариант борьбы с «каамосом». Читаю правила, аккуратно вывешенные у входа на финском и английском языках. Просто концентрация финскости: «Сдайте в гардероб обувь и верхнюю одежду. Проявляйте уважение к другим, выключите мобильный телефон. Допускается повседневная одежда, но не спортивная. Мы следим за свежестью воздуха и чистотой мебели. Благодарим вас за любезность».
Выпить или напиться
Нет, в Финляндии нет сухого закона.
Да, каждый финн из заграничной поездки привозит алкоголь.
Как советские граждане везли из загранкомандировки жвачку и джинсы, финны везут домой и водку, и вино, и пиво. Причем необязательно иностранное. Свое тоже — сделанное в Финляндии и продающееся за рубежом, прежде всего в Эстонии, но стоящее дешевле. Намного дешевле.
Финская государственная монополия называется Alko. А на другой стороне Финского залива эстонцы устроили сеть магазинов Super Alko с веб-адресом www.viinarannasta.com, что переводится с финского как «С алкогольного берега». На пароме из Хельсинки до таллинского порта всего два часа ходу, а там, прямо в порту, сразу четыре магазина этой компании, причем один из них — крупнейший во всех странах Балтии. Работают магазины каждый день и допоздна.
Как же не любят их финские продавцы алкоголя! И как же любят финны. Alko продает за год примерно 100 миллионов литров разнообразного алкоголя. А из-за границы за год финны привозят 80 миллионов литров!
В Финляндии алкоголь облагается огромным налогом, а в других странах на ту же самую выпивку налог меньше. Сверяю цены одной и той же поллитровой бутылки самого известного в Финляндии бренда — 38-процентной водки Koskenkorva: в финских магазинах она стоит 13,69 евро, а в эстонских — 8,75 евро. Крепких напитков финны привозят из-за границы больше всего, а еще ведь есть вино, пиво, сидр. Как не купить?
Представители Alko обычно рассказывают, что цены в Финляндии такие высокие из-за особенностей финской культуры, но добавляют, что народ это понимает и согласен, ведь это сдерживает злоупотребление спиртным.
После одного такого интервью в их флагманском магазине в центре Хельсинки я вышел на улицу и спросил нескольких покупателей, что они думают о высоких ценах на выпивку. Попались несколько иностранцев, которые ничего не могли сказать от изумления (здешние цены выше европейских в полтора-два раза), и несколько финнов, но и из них никто высокие цены не поддержал. Конечно, это был нерепрезентативный выбор, даже наоборот — ведь это были покупатели, которым пришлось только что явно переплатить.
Но в Финляндии никто не лоббирует серьезное понижение цен на алкоголь. Немного повысить — это да. При этом граждане, стремясь обойти высокие цены, своими руками ввозят алкоголя немногим менее, чем импортирует большая государственная компания.
Это напомнило мне ситуацию с первой программой о сексе на российском телевидении. Ток-шоу «Про это», судя по опросам, смотрели не так много людей. Но датчики, установленные в телевизорах, показывали, что зрителей явно больше. Вот так же у финнов с алкоголем: говорить, что ты его любишь, не хочется. Но купить очень хочется. А главное, если не стесняться — то можно.
Alko словно секс-шоп. В самом деле. Магазинов немного, работают они недолго, в воскресенье закрыты. Рекламы нет, но все про них знают. Покупаешь удовольствие, но признаться, что ты там часто бываешь, неприлично. Компания твердит, что прежде всего заботится о вашем здоровье. Товары продают в непрозрачных бумажных пакетах. Секс-шоп.
А ведь когда-то финны пытались совсем запретить алкоголь. Получив независимость от России, здесь ввели сухой закон, но за 13 лет его действия только расцвела контрабанда. Потом ввели госмонополию на спиртное, а бутылки на полках спецмагазинов клали донышком к покупателю, чтоб этикетки не соблазняли.
До 1971 года у каждого взрослого была винная книжка, куда записывали все алкогольные покупки — самых рьяных покупателей отчитывали прямо в магазине. Только в 1986 году отменили правило «не больше двух бутылок в одни руки». Все запреты стали бессмысленны в 1995 году, после вступления страны в Евросоюз. В 2004 году, когда в ЕС вступила и ближайшая Эстония, финны понизили цены на все спиртное: они опасались, что из-за огромной разницы цен алкогольной контрабандой займется организованная преступность. Почти в полтора раза подешевел тогда крепкий алкоголь, вино и пиво — на 10 %. В результате в 2004 году впервые за много лет упали доходы Alko и заметно повысился объем выпитого нацией алкоголя.
Все последующие годы власти потихоньку снова увеличивали цены. Сейчас они почти такие же, что были до 2004 года, и доходы Alko вернулись на тот же уровень. Если во Франции цена обычной бутылки красного вина начинается от 1 евро с небольшим, а в Германии от 2 евро с небольшим, в Финляндии вы не найдете никакого красного вина дешевле 6 евро. Выбор есть, но небольшой, вин одной категории из одной страны будет штук пять-десять. В другие магазины сети идти бессмысленно — там все то же самое. Надоело одно и то же? А куда ты денешься. Езжай за рубеж и покупай, что хочешь. Вот и едут.
Но вино — это для немногих, народ пьет что попроще. Самым продаваемым товаром в 2012 году был Original Long Drink, бутылочка 0,33 литра с крепостью 5,5 % (стоит 2,18 евро). Далее — водка, водка и еще раз водка. Это я буквально иду по рейтингу продаж: номер два — водка Koskenkorva, номер три — водка Leijona, номер четыре — водка Suomi.
Несколько цифр я переписал с ценников ближайшего ко мне магазина осенью 2014 года. Это важное уточнение — кто знает, может, скоро их снова повысят. Водка для финнов совсем необязательно должна быть 40 градусов, она тут бывает и 32, и 30 градусов — и такие поллитра стоят чуть больше 10 евро. Бутылка 0,6 литра знакомой нам водки Finlandia стоит 22,9 евро. Водка «Столичная» (0,7 литра) — 21,9 евро, «Русский стандарт» (0,7 литра) — 25,9 евро.
Идея свободных внутриевропейских границ проверки временем не выдержала, финны ввели ограничения на ввоз алкоголя из Эстонии. За один раз оттуда можно ввезти максимум 10 литров крепкого алкоголя, 20 литров крепленого вина, 90 литров вина и 110 литров пива или сидра. Получается, кто-то вез и больше, раз теперь ограничили? 90 литров вина, 110 литров пива… Вот это я понимаю страсть. Чтобы ввезти больше нормы, пассажир должен доказать, что везет для себя. Как доказать? Нет, пить не надо. Надо предъявить документ, который объяснил бы нужность такого количества спиртного — например, паспорт, в котором видно, что у вас грядет круглая дата. Или подтверждение грядущей свадьбы.
Финны — главные пьяницы. Так это кажется и нам, и европейцам. Игорь Ким работает в Финляндии оператором и получает заказы на съемку от самых разных телекомпаний. Чем интересна миру Финляндия? «Экология, социум, общество, какие они, финны и — как частичка — алкогольные финские пристрастия. Очень часто».
Смотрю статистику Всемирной организации здравоохранения по среднедушевому потреблению алкоголя в возрасте 15 лет и старше. В 2008–2010 годах средний показатель Финляндии — 12,3 литра чистого алкоголя в год. Немало. Большинство стран мира явно от финнов отстают. Но финны совсем не рекордсмены. Они даже не в первой десятке, их номер шестнадцатый. Их опережает почти вся Восточная Европа — Польша, Сербия, Чехия, Словакия, Венгрия, Украина. Россия на четвертом месте (15,1 литра), но и нас обогнали Литва, Молдавия и победитель конкурса Белоруссия (17,5 литра). Вот это да. Вот вам и финны-пьяницы.
Откуда же эта репутация? Похоже, тут несколько причин. Финны больше всех в мире тратят денег на алкоголь — в 2013 году их средний годовой чек был $844 на душу населения. Но это из-за драконовских цен. А зарплаты ведь у них тоже немаленькие, и если посмотреть долю расходов на алкоголь относительно всех покупок, то у финнов она среднемировая — 1,5 %.
Пьют финны много, и даже больше, чем двадцать, тридцать, сорок лет назад, — но им удалось сделать важную вещь: если человек здесь хочет выпить, он пьет алкоголь, а не что-нибудь еще. Это может быть нелегальный самогон (его потребление оценивают в 1 % от всего выпиваемого алкоголя), или что-нибудь из Alko, или напитки из простых продуктовых магазинов, где продают пиво до 4,7 %. Но это не будет одеколон или жидкость для снятия лака. Исполнительный директор Alko Яакко Уотила рассказывал мне в интервью:
— У нас была эта проблема лет двадцать или тридцать назад: люди покупали на заправках дешевые стеклоочистители и прочие подобные жидкости. Но это прошло, сейчас так никто не делает.
— Повысился уровень жизни?
— Да, он стал немного выше. Но еще дело в ценах. Если сравнить сегодняшние цены с теми, что были в семидесятые годы, то по отношению к доходам людей они сейчас ниже.[18]
Российские траты на алкоголь — $429 — кажутся меньше финских $844, но они значат для россиян больше. Доля наших алкогольных расходов — 5,8 % от всех покупок, и это все-таки про нас анекдот: «Папа, значит, ты будешь меньше пить? — Нет, сынок, это ты будешь меньше кушать».
Насчет «кушать» есть уточнение. Финны часто не закусывают. Представитель «культуры пабов», шотландец Крейг Хьюстон разочарованно признает: «Бары холодные и неприветливые. Там может не быть даже минимальной еды. Понятия закуски нет».
Мы с маленьким сыном как-то шли по улице в Хельсинки, и он захотел попить. Смотрим — какое-то заведение, вроде открыто, зашли. Наверно, сразу уйти надо было, но где еще купишь попить — это ж не обычный европейский город, общепита немного. Подошли к прилавку, попросили два стакана яблочного сока. Нам налили без разговоров, но не на вынос, пришлось там присесть ненадолго. Огляделись. Публика специфическая — не бомжи, но близко к ним. Сильно пахнет пивом. Разговоры нетихие, народ явно навеселе. Сын вжал голову в плечи, говорит: «Ой, там сказали „turpa kiinni“!» Как я потом выяснил, это не очень вежливое обращение к собеседнику, что-то вроде «пасть закрой!». Да уж, дома или в садике сын такого не слышал. Пока допивали наш сок, я вспомнил, где видел нечто похожее — это же типичная советская пивная!
Подобные заведения финны зовут «rkl» — в буквальном переводе «сопляшка» (в смысле, где напиваются «до соплей»), а у нас бы сказали «рыгаловка». Вообще культура питейных заведений тут не стала мейнстримом — у финнов нет ни традиции пабов, к которой привыкли британцы, ни немецких биргартенов. Финны предпочитают пить дома, как и русские, но на этом наши сходства заканчиваются. Об одном важном различии между нами мне рассказывал подвыпивший финн на центральной улице Хельсинки:
— У нас говорят, что русские пьют каждый день, но понемногу, а мы пьем только по пятницам и субботам, но вдребадан.[19]
Пить не в будни, а в выходные — это редкое правило, которое есть у финнов в отношении выпивки. В остальном же здешние русские сетуют, что финны не знают правил и вообще не умеют пить. Здесь нет нашей привычки тостов, структурирующих разговор и дозы выпитого. Люди легко могут пить вначале ликер, и потом вино.
Или пиво, а потом водку. Или вино, а за ним пиво. Понятий «не смешивать» или «не понижать градус» тут не существует. Эти стереотипы не обязательно защищают от похмелья и не всегда замедляют опьянение — но наши представления об алкоголе имеют какой-то формат, а у финнов нет. В результате временами нет разницы между «выпить» и «напиться».
— Я очень много тусовался с молодыми финнами, — рассказывает Игорь Ким, — причем молодые финны — это не «синяки», не студенты, не совсем юные, им тридцатник. Они просто меня поражали. Просто поражали! Видно, что отсутствует культура пития совершенно. Основ нет. «Давайте выпьем?» — «Ааа!» И понеслась.
— Важен не процесс, а результат?
— Такое ощущение, что да.
Многих удивляет, сколько пьют финские женщины. По статистике и по моим личным наблюдениям, они пьют все-таки меньше мужчин, но большинство моих собеседников, в том числе самих финнов, считают, что финики (особенно в молодых компаниях) пьют наравне с мужчинами. Равенство во всем, как и добивались.
Журналист Константин Ранке, не раз писавший о феномене финского пьянства, подсказывает мне еще одну местную особенность: «Многие финны быстро пьянеют, но они быстро трезвеют. У меня был случай: мы как-то собрались на природе и не могли понять, почему в финских парах жены принесли с собой матики и одеяльца. Их мужики очень быстро вырубились, жены их положили, закрыли одеяльцами. Поскольку жены пили меньше, они продолжали вместе с нами веселиться. Через какое-то время мужики проспались, и они оказались трезвее нас. Мы-то пытались достоять до конца».
Когда-то финская полиция боролась с пьяными: 40 лет назад появление на улице выпивши строго каралось. Во время знаменитого Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе всех бездомных пьяниц выслали из столицы — как говорится, за 101-й километр. Сейчас полиция реагирует только на сигналы населения. Государство-няня не наказывает, а помогает тем, кто потерял контроль над собой. Чтобы не ограбили и чтоб не замерз, сильно пьяных везут в вытрезвители.
Однажды полиция отвезла нас в хеьсинкский вытрезвитель (в смысле, показывала его нам). Были времена, когда в него попадало 70 тысяч пьяных в год, а теперь это всего 15 тысяч. Похож на гостиницу без претензий: личные вещи у человека забирают и хранят в отдельном ящичке, каждому дают номер с матрасиком. Проспавшийся клиент уходит, номер моют водой из шланга — и он готов к следующему гостю.
Государство регулирует цены и подбирает пьяных, но отношение общества к перепившему остается спокойным. Хорошо выпить с деловыми партнерами бывает не менее важно, чем правильно подготовить контракт. Вспомнить, кто сколько выпил, тоже не стыдно. И оказаться на публике пьяным, в общем, тоже нестрашно.
Когда финская хоккейная команда в 2011 году вернулась домой с победой на чемпионате мира, ее встречали камеры всех средств массовой информации страны. Помощник тренера команды Паси Нурминен, сильно покачиваясь, не смог спуститься по трапу самолета — на последних ступеньках он споткнулся и, задев головой завоеванный кубок в руках ассистентов, грохнулся рядом с ним на красную ковровую дорожку. На кубке остался заметный след.
А на сочинской Олимпиаде финский министр культуры и спорта Пааво Архинмяки так отмечал бронзовые хоккейные медали финских «львов», что отключился во время вечеринки. Спортсмены оказались покрепче, они отнесли его в гостиничный номер.
Все эти истории попадают в прессу, мы смотрим их в подробностях на Ютубе и никакая статистика нас не переубедит. Финны по-прежнему кажутся главными — ну уж не меньше русских — любителями выпить.
Соседи
Ее Высочество Виктория Ингрид Алиса Дезире, Ее Высочество Мадлен Терезия Амелия Йозефина, Его Высочество Карл Филипп Эдмунд Бертиль, Его Величество Карл XVI Густав, Ее Величество Сильвия и Владимир Владимирович Путин. Королевская семья Швеции и президент России — это главные герои финской бульварной прессы. Первые полосы здешних вечерних газет выставляют как рекламу в продовольственных магазинах у кассы. Пока стоите в очереди — можно рассмотреть.
Шведы, особенно молодые принцессы, в тиарах ли, в простой ли одежде, сияют улыбками, рядом с ними супруги и юное поколение. Владимир Путин строг, если не сказать устрашающ, и всегда одинок. Мелькнут финские политики, или какой подозреваемый в преступлении с размытым лицом — и снова на первых полосах то Швеция, то Россия, то Швеция, то Россия.
Давно прошли шестьсот лет шведского владения этой территорией, и 108 лет российского тоже закончились. Но первый визит новый премьер-министр обычно наносит в Стокгольм, а особые отношения с Москвой финны привыкли подчеркивать при каждом обсуждении темы «ЕС и Россия». Готовясь отпраздновать первый век своей независимости, Финляндия по-прежнему остается между двумя важными соседями, и дня не проходит, чтобы финны не оглянулись то на Запад, то на Восток.
«Я писала кандидатскую в Париже и после долгого перерыва возвращалась в Финляндию. Добиралась через Стокгольм. Я приехала туда, смотрю и думаю — ну надо же, все как в Финляндии! После Франции в Швеции чувствуешь себя как дома», — рассказывает мне жена о впечатлениях своей юности. Когда мы всей семьей базировались в Москве, примерно так же она воскликнула в «Икее»: «Ну всё как у нас!» Все «икеешные» магазины похожи между собой, но кто бывал в Швеции, согласится и с тем, что эта сеть немного воссоздает дух Швеции — удобной организацией пространства, практичностью, да теми же тефтельками в кафе. Так вот у финнов тефтельки — это тоже часть ежедневного меню. И шведский шоколад Marabou во всех магазинах лежит рядом с финским Fazer. И финский дизайн недалеко ушел от шведского минимализма.
Стокгольм называет себя «столицей Скандинавии», и финны смотрят на Швецию как провинциалы на столичных жителей, как младший брат на старшего. «Это как отношение Шотландии к Англии, — смеясь, признает шотландец Крейг Хьюстон. — Шотландцы англичан недолюбливают. А англичанам все равно».
Швеция, Финляндия, а еще Норвегия, Дания и Исландия. 26 миллионов жителей Северной Европы со стороны кажутся очень похожими. Это все страны «разных прочих шведов» — социалистические, блондинистые, дорогие, сильно пьющие — какие там еще стереотипы? Это страны «скандинавской модели» — с развитой социальной защитой, прозрачностью, высокими налогами, низкой коррупцией. Уже в пятидесятые годы прошлого века они создали единый рынок рабочей силы и территорию без виз. Они часто держатся вместе в мировой политике. В объединенной Германии в девяностые годы нужно было заново организовывать диппредставительства, и здания посольств пяти стран построили одним комплексом, который так и называется — «Северные посольства».
Но и у североевропейцев есть стереотипы друг о друге. Норвежцы — слишком богатые, к ним все на заработки ездят, а еще у них смешной выговор. Датчане — самые расслабленные, «скандинавские итальянцы», у них модное кино и кухня, но проиграли шведам лидерство. Шведы чересчур следуют правилам и немного зазнайки. А финны — народ без претензий где-то на отшибе. Про исландцев вообще забывают. Это я читаю скандинавскую прессу, где местных жителей спрашивают про соседей.
Снимаем в Дании. Пока оператор настраивает камеру, датчанин рассказывает: «У нас компания работает по всей Северной Европе. Встречаются на совещании датчане и шведы — мы говорим почти на одном языке, друг друга понимаем. С норвежцем сложнее, но и тот нас поймет. А потом появляются финны», — хохочет бизнесмен. Финский действительно из совершенно другой языковой группы, ничего общего.
Снимаем в Норвегии. Человек рассказывает о том, как у них в стране устроены дела в определенной области, потом добавляет:
— Да так во всей Северной Европе. Вот в Швеции… — и сыплет подробностями про Швецию.
— А в других странах? — уточняю я.
— Да, и в Дании так же, — человек рассказывает о датском опыте.
— А в Финляндии?
— Ну да, там тоже, — и иссяк.
Для скандинавов финны немного «парни не из нашего двора». Ботнический залив отделяет большую часть Финляндии от Скандинавского полуострова. Копенгаген, Стокгольм и Осло рекламируют себя как пункты одного железнодорожного маршрута, а до Хельсинки добираться только морем или самолетом (да и колея у них другая, русская).
У скандинавов есть монархии, а у финнов нет. Скандинавы оставили себе свои кроны, а финны перешли на евро. Финны, конечно, вместе с Северной Европой — но они немножко другие.
Сами финны это чувствуют, но ведь с языком и географией ничего не поделаешь. А во многих других вещах финны не стесняются копировать шведов, если видят, что что-то хорошо работает. Как шутит один мой знакомый, «увидел что-то в Швеции — через несколько лет жди того же в Финляндии».
Да, такая установка — догнать и перегнать. Не отчаиваться, а доказать, что они не хуже всей Северной Европы, а особенно не хуже Швеции — самой населенной и самой влиятельной страны региона, к тому же их бывшей метрополии. Развивая государство по примеру соседей, финны хотят сделать свою «шведскую модель» лучше, чем у самих шведов.
Вся жизнь с оглядкой на Стокгольм. Национальные финские новости легко могут начинаться с фразы вроде «Уровень подоходного налога в Финляндии превышает уровень налога в Швеции». Почему Швеции, зачем именно со Швецией сравнивать — никто не спрашивает, всем и так понятно. Это напоминает наше давнее «соревнование» с американцами, только финны в самом деле догоняют и порой перегоняют Швецию — не военными расходами, а качеством образования и медицины.
В середине нулевых мы с коллегами обсуждали для одного журнала материал о производителях мобильных телефонов и придумали картинку к статье: мобильник Nokia сражается на шпагах с мобильником Ericsson. Компания Nokia тогда победила, и казалось, победа над шведскими конкурентами им даже важнее, чем триумф на мировом рынке.
«Здесь всё какое-то новенькое, выглядит новеньким, — это новый финский гражданин Игорь Ким объясняет мне разницу между странами. — В Швеции — потерто, кто-нибудь расписал уже, что-то там разбил, фанерой где-то заделано. А здесь всё выглядит новеньким. Есть такое ощущение. Хотя вроде бы одинаковые страны. В Швеции намного больше мигрантов, чем в Финляндии. Может быть, поэтому?»
Швеция больше, чем сосед и соперник. Финляндия начиналась как страна, где говорят по-шведски, это был язык национальной элиты в XIX веке. Финский гимн написан на шведском, а потом переведен. Так же написана классика местной литературы — произведения Рунеберга, Топелиуса и сказки про Муми-троллей. Представьте, что Пушкин, Гоголь и Эдуард Успенский писали бы по-французски — и мы бы знали «Онегина», «Шинель» и Чебурашку с Крокодилом Геной в переводах на русский.
Шведоговорящих граждан Финляндии в стране только 5 %, но шведский — второй государственный язык страны. Каждый взрослый финн хуже или лучше говорит по-шведски. Но когда встречаются финн и швед, думаете, логично им заговорить по-шведски? Я несколько раз наблюдал, как финны в таких ситуациях переходили на английский. Вроде как нейтральная территория.
И все же шведский — это часть национального кода финна, его не вычеркнешь. Уж настолько эти языки разные, но даже в самом финском языке есть шведский след: отдельная буква, напоминающая о Швеции. Она называется «шведская о» и выглядит как «а» с маленьким кружочком наверху (а).
Есть одно место в Финляндии, где не говорят по-фински: на финских Аландских островах язык исключительно шведский. Островитяне особенно близки к Швеции, и право не учить финский было одним из условий сохранения островов в составе Финляндии. Да, почти век назад перед Финляндией вставала угроза сепаратизма и опасность военного конфликта с западным соседом. Но проблему смогли решить спокойно, в нордическом стиле.
В 2010 году мы снимали сюжет на Аландских островах, после съемки тамошний губернатор Петер Линдбек повел нас в здание парламента. Прошлись по коридорам, посмотрели зал заседаний. В фойе вдоль стены, от пола до потолка, стоят пять панно с картинами из жизни островов на протяжении столетий. Вот период Шведской империи, сражения рыцарей, вот лодка в море, а вот независимая Финляндия и обсуждение особого статуса Аландов…
— Постойте, — сказали мы. — А 108 лет Российской империи?
— Нда, — задумался губернатор. — Удивительно.
Через год русский след там все-таки появился. В 2011 году Санкт-Петербург подарил жителям островов бронзовый памятник российской императрице Марии Александровне работы Андрея Ковальчука. Столицу Аландских островов Мариехамн основали в середине «российского периода» в 1861 году и у города как раз был 150-летний юбилей. Больше того, в честь Марии Александровны, жены императора Александра И, городу дали это имя (Mariehamn по-шведски — «гавань Марии»).
Отношение к тем 108 годам, да и к сегодняшней России было бы во всей Финляндии совершенно другим, если бы не Вторая Мировая война. Мы дважды тогда воевали с финнами (в 1939–1940 и в 1941–1944 годах), причем СССР за нападение на Финляндию исключили из Лиги Наций как агрессора. Это для нас советско-финская война «незнаменитая», а для финнов — самая знаменитая, главная война за свою независимость.
Войдите в любой книжный, без труда найдете свежие исследования на эту тему. Россия напала на соседа — это воспоминание затмевает многое другое и не забывается, ровно как мы помним о 22 июня, как бы ни развивались дружеские отношения с Германией. Только мы в конце концов Германию победили, а чтобы понять чувства финнов, представьте, что СССР по итогам Второй Мировой остался непокоренным, но отдал немцам самые плодородные земли и выход к морю — скажем, Украину, Кубань и Кавказ. Я не про то, что нужно пересматривать итоги войны, просто представьте.
Читать бесплатно другие книги:
