Амулет снежного человека Александрова Наталья
Дуся, которая ни при каких обстоятельствах не теряла оптимизма и присутствия духа, взглянула на своего пригорюнившегося напарника и проговорила:
– Иди-ка ты, Петя, поговори с гражданином Моргуновым. Может, он тебе что-нибудь полезное скажет. А мы тут пока с Валентиной Игоревной пообщаемся. Поговорим о нашем, о девичьем!
Лебедкин неохотно вышел.
– Гм… да… – заговорила Дуся, – вот какая история… Может быть, вы, Валентина Игор…
– Ой, простите, а как вас называть? Вы кто по званию?
– Ну, по званию, пожалуй, не нужно, – Дуся сделала вид, что смутилась, – беседа у нас с вами будет доверительная, без протокола, зачем тут звание. А имя свое полное я терпеть не могу, так что зовите Дусей, как все.
– Тогда и меня без отчества! – обрадовалась Тина. – Я свое имя тоже не люблю. Назвали родители Валентиной в честь бабушки, это бы еще ничего. Но Валентина – слишком длинно, а Валя – ну до чего мне не нравилось, так и вижу валик от дивана. Вот Кирилл и придумал – Тина, Тинка.
– Вы давно с ним знакомы? – Дуся начала издалека.
– Давно, – вздохнула Тина, – уже лет десять. Я тогда девчонкой совсем была, в общем, как познакомились, так я и влюбилась в него без памяти. Просто наваждение какое-то. Чувствую, что жить без него не могу – и все тут! Пока в институте учились, бегала за ним, как собачонка, стыдно вспомнить.
– А он? – осторожно спросила Дуся.
– А он… он, конечно, позволял себя любить, – призналась Тина, – ну, я все-таки ничего выгляжу, перед приятелями не стыдно. Хотя у него друзей мало было, возможно, поэтому он со мной… Ну, конечно, в постель я его затащила… Только это для него не главное было.
Дуся мысленно подняла брови. А что тогда главное? Поговорить? Да, этот Кирилл не вызывал у нее никаких положительных эмоций. Эта Валентина вроде с виду нормальная женщина, интересная даже, а тот тип нервный какой-то, дерганый… Говорят, что любовь зла, так оно и есть…
– Ну пробовали мы разбегаться, – продолжала Тина, – он меня гнал, я уходила, сначала вроде держусь, а потом так мне плохо… Один раз чуть из окна не выбросилась. И поняла тогда, что не могу без него, такое мне в жизни наказание.
«Тяжелый случай», – подумала Дуся, но глазами выразила полное сочувствие.
– Так и проваландались мы с ним лет семь. Про любовь уж и не вспоминал он, убедил меня, что мы друзья. А я на все была согласна, только чтобы видеть его хоть нечасто, но постоянно. Пообщаемся – я держусь пару недель, потом вроде как случайно звоню. Он и рад, начинает мне про свое рассказывать. Кирилл – натура увлекающаяся, – с горечью продолжала Тина, – заносит его в разные стороны, про все забывает. Хочется ему свое увлечение с кем-то разделить, тут я как раз кстати, на все согласна, знаете, пословица такая есть – «с тобой, мол, хоть куды – хоть в лес, хоть на пруды». Тьфу, черт, это муж вечно пословицами да поговорками сыплет, вот и ко мне привязалось…
«Вот и к мужу подошли, – мысленно оживилась Дуся, – это становится интересным…»
– Знаю, что спросить хотите, как это я от такой любви замуж вышла? – усмехнулась Тина.
Дуся умела расположить к себе собеседника, ее вид вызывал у людей доверие. Сейчас она не стала отнекиваться, а согласилась:
– Точно, хочу спросить.
– А вот так и вышла. Как исполнилось мне двадцать семь, так я задумалась. Подружки все замужем, некоторые уж родили. А у меня все беспросветно. Думаю, так и проболтаюсь до сорока с Кириллом, а потом-то кто возьмет? И рожать поздно. Нужно что-то делать. Прошло полгода, тут и познакомились мы с Виктором. Смотрю, человек солидный, фирма у него своя, – Тина почему-то вздохнула, – квартира опять же. Не жадный, ко мне хорошо относится, а главное – порядок любит, все у него по полочкам разложено. Ну а мне мою жизнь давно пора упорядочить. Кириллу сказала, что замуж выхожу, он даже внимания не обратил, тогда как раз увлекся йогой, в Индию на месяц полетел. Ну а мы с мужем – в Турцию после свадьбы. – Тина снова вздохнула, что не укрылось от Дуси.
– И получилось у меня две жизни, никак между собой не связанных. С Кириллом я хоть и нечасто, но виделась, там сплошной экстрим и нервотрепка. Зато с мужем размеренно – обеды ему готовлю, хозяйство веду.
– Скучно же… – не выдержала Дуся.
– Ну да, если без Кирилла, то скучная семейная жизнь, а так вынести можно, – сказала Тина. – Вы не думайте, нет у меня никакого раздвоения личности, просто так сложилось…
– Вот вы говорили, что ездили с Кириллом, а как же муж? Он как на ваши отлучки смотрел?
– А он в командировки ездит, его дома не бывает по два-три дня…
– Часто? – Дуся постаралась, чтобы в голосе ее не звучала излишняя заинтересованность. – Часто он в командировки ездит? И куда?
– Примерно раз в месяц в этом году, – Тина чуть помедлила и запнулась, – у него производство в Карелии, под Петрозаводском маленький городок.
Дуся опустила блеснувшие глаза. В Петрозаводске в этом году было одно убийство! К тому же от нее не укрылась заминка в ответе Тины. Значит, заводик по производству крепежных изделий под Петрозаводском. Это легко проверить, часто ли ездит туда хозяин, и когда был в последний раз. Но все же Валентина что-то недоговаривает.
– Скажите, а в Воздвиженск ваш муж не ездил? – решилась Дуся.
– Не знаю, нет, зачем ему… – снова Дуся заметила Тинино замешательство и тревогу. – Слушайте, если у вас нет больше вопросов по библиотеке, то отпустите меня, мне домой нужно!
– Что ж, идите, – Дуся хотела задать вопрос, есть ли у Тининого мужа часы фирмы «Филипп Патек», но передумала. Рано, спугнуть можно.
Она подписала пропуск, и Тина ушла, даже не вспомнив, что в соседней комнате находится Кирилл.
Возвращаясь домой, Тина снова и снова прокручивала в голове разговор в полиции.
Почему этот смешной капитан два раза пытался заговорить о ремешке для часов «Филипп Патек»? Правда, его напарница каждый раз ненавязчиво пресекала этот разговор, но капитана этот ремешок определенно интересовал…
Тина хорошо помнила, как купила этот ремешок для часов мужа. Часы у него были роскошные, дорогие, муж купил их давно, еще до знакомства с ней, и ремешок со временем протерся. Тина это заметила и купила новый в фирменном часовом магазине.
И почему же этот ремешок заинтересовал капитана? Как вообще он узнал о его существовании?
От ремешка мысли ее естественным образом перешли к мужу.
Ей все не давал покоя разговор с Олегом, его слова о том, что фирма мужа на грани разорения. А также – что муж давно не посещает свой завод в Карелии…
Конечно, Олег может ошибаться, он же не все знает, но неприятный осадок от его слов остался…
А еще тайник, который она нашла под ванной…
Само по себе противно то, что муж что-то от нее прячет, хотя… Она может понять, что он прячет фотографии Аллы. Допустим, он все еще испытывает к ней какие-то чувства и время от времени тайком разглядывает эти фотографии. Но почему там же, под ванной, спрятана дурацкая обезьянья маска?
И почему вместе с фотографиями Аллы лежит в этом тайнике фотография той самой деревни, где она была с Кириллом? Деревня-то тут при чем? И почему эта толстая сотрудница полиции задавала ей такие странные вопросы? Какое ей дело, куда ездит Виктор? В командировку или так просто?
А Валентина еще, как последняя дура, разоткровенничалась с этой толстухой, вот где была ее осторожность? И так уже полиция ею интересуется из-за случая в библиотеке, а теперь еще в ее семейной жизни станут копаться…
Муж уже был дома, как назло, именно сегодня он раньше обычного вернулся с работы. Впрочем, при взгляде на часы ей стало ясно, что это она сегодня пришла позднее. Еще бы, столько событий!
Он встретил ее в прихожей с мрачным, недовольным видом.
– Где ты была? – спросил, играя желваками. – Говорила, что никуда не пойдешь, будешь дома работать…
Валентина замешкалась. Ей совсем не хотелось признаваться, что она была в полиции – мало того, что это само по себе унизительно, но тогда пришлось бы рассказать про Кирилла, а это уже никак не входило в ее планы.
Однако муж по-своему истолковал ее замешательство.
– Я знаю, где ты была! – прогремел он, грозно нахмурившись. – Ты встречалась с Олегом! С этим… – снова он выплюнул оскорбительное неприличное слово.
– А хоть бы и так! – ответила Валентина резко – такой поворот ее больше устраивал, чем правда, можно все свернуть на их семейные проблемы, как раз это важно.
– Я говорил тебе, чтобы ты держалась подальше от этого подонка! Я говорил, и не раз!
– Вот как? – прищурилась Валентина. – А почему, собственно? Я взрослый человек и сама могу решать, с кем мне общаться! Олег хотел со мной поговорить…
– Ты моя жена и должна слушать, что я тебе говорю!
– Да? – Валентина шагнула вперед и прямо взглянула в глаза мужа. – Действительно, я твоя жена и имею право знать правду. Твоя фирма на грани банкротства?
Похоже, такого поворота муж не ожидал. Глаза его забегали, он отступил, однако быстро взял себя в руки и резко ответил:
– С чего ты взяла? Это он тебе наболтал?
– Да хоть бы и он! Это правда?
– Конечно, нет! Сейчас у всех трудные времена, везде кризис, но моя фирма на плаву. Ты же знаешь, что у меня свой завод и я не завишу от поставщиков… Хотя что я говорю – ты в таких вещах не разбираешься… Просто не слушай всяких болтунов! Я сказал тебе – держись от него подальше!
Валентина поняла, что он врет. За эти полтора года, что они были женаты, она прекрасно его изучила. Знала все его привычки, знала, когда он доволен, а если углубляется морщинка на переносице, следовательно, он злится и может сказать гадость или наорать. Она всегда предугадывала его настроение заранее и умела сгладить конфликт.
Угождала, в общем, мужу как могла. И что из этого? Как выяснилось, он очень успешно ее обманывал. Представлялся солидным, обеспеченным человеком, хозяином процветающей фирмы, а оказалось, что все это вранье. Точно все Олег сказал, ничего не преувеличил, теперь Валентина это ясно видит.
– Работаешь как вол! – распалялся муж. – Света белого не видишь… То на фирму, то на завод…
– Вот, кстати, о заводе… – перебила его Валентина. – Ты ведь давно там не был!
– Что? – муж поперхнулся. – Что ты несешь?
– Да, ты давно уже не был на своем заводе! Тебя там уже полгода не видели! У тебя там директор запойный пьяница, на производстве полный развал!
Муж попятился, он открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Валентина поняла, что попала в точку, и задала следующий вопрос:
– Но тогда скажи мне – куда ты ездишь каждый месяц? Откуда ты вернулся несколько дней назад?
– Что за бред? – Он наконец взял себя в руки, набычился и шагнул к ней. – Что за чушь? Конечно, я езжу на свой завод! И на той неделе я был там же!
– Ерунда! – отмахнулась Валентина. – Скажи правду – ты ведь был в Воздвиженске?
Название незнакомого города, упомянутое Дусей, случайно вырвалось у нее. Вот не хотела же ничего говорить про полицию, а теперь придется…
И название города произвело эффект разорвавшейся бомбы. Муж покраснел, потом побледнел, снова шагнул вперед и наотмашь ударил ее по лицу.
Валентина ахнула, шарахнулась в сторону и едва не упала, до того удар был силен. Вдруг до нее дошло, какой он сильный. Эти руки с вздувшимися жилами, перед глазами встала картина: не далее как вчера, в ресторане, он сжимал этими руками шею той женщины, подруги Аллы. Мог ведь и задушить.
Внезапно на нее накатила безумная злость. Вышла, называется, замуж, терпела его занудство и скуку, и эти его бесконечные придирки, а ради чего? За каким чертом он ей нужен? Ни он, ни тот, другой, этот чокнутый Кирилл. Все надоели до смерти!
Валентина выкрикнула чужим, непривычно высоким голосом:
– Все! Между нами все кончено! Я от тебя ухожу!
И пробежала мимо мужа в спальню, захлопнув дверь перед его носом. Так, вещи она собрать, конечно, не успеет, но хоть документы взять… И денег сколько-то…
Она сильно дернула ящик комода. Документы и разные мелочи вывалились на пол. Валентина присела на корточки и почувствовала, как по щекам текут злые слезы. Ну что за жизнь у нее такая несуразная…
Под руку попалась семиконечная звезда. И чем она сейчас ей поможет? Однако она машинально спрятала талисман в карман куртки. И только сейчас поняла, что даже не успела раздеться. Что ж, оно и к лучшему.
Дверь открылась, на пороге стоял муж.
– Только попробуй меня еще раз ударить! – сказала Тина, поднявшись.
– Прости меня, – произнес он глухо, – прости, я просто сорвался. Это так неожиданно, твои слова. Валя, мы женаты, разве можно так, сразу…
Не то чтобы она поверила его словам, просто сообразила, что ей в данный момент некуда идти. В квартиру к брату? Их и так полна коробочка – он с женой, да ребенок, да, кажется, еще одного ждут. С тех пор как она вышла замуж, они мало общались. Нужно обдумать свое положение, а потом уж разводиться. Разумеется, муж ей ничего не отдаст, да она и не возьмет, это все его, но хоть квартиру на время снять, чтобы было куда идти, вещи забрать.
– Хорошо, – сказала она и нагнулась, собирая рассыпавшиеся вещи из ящика, – если больше это не повторится…
– И ты не уйдешь? – Он тоже присел и заглядывал теперь ей в глаза.
Валентина помедлила чуть-чуть. И поняла, что кончилась ее двойная жизнь, что не нужен ей теперь ни Кирилл, ни тем более Виктор. И она никогда больше не будет врать ни тому, ни другому. То есть она даже не врала, а просто притворялась такой, какая им была нужна. Все, конец, теперь она будет самой собой.
– Уйду! – Она твердо встретила его взгляд. – У нас с тобой, Виктор, ничего не получится, так что лучше это сделать сразу.
И тут с Виктором что-то произошло, слова жены как будто включили в нем какую-то скрытую программу, сделали его совершенно другим человеком. Да и человеком ли? Он внезапно успокоился – но это спокойствие испугало Валентину больше, чем предшествовавшее ему бешенство. Такое спокойствие, говорят, царит в самом центре урагана. В месте, которое называется «око бури».
Лицо Виктора осунулось, отвердело, словно превратилось в отлитую из металла маску, в глазах проступил холодный блеск.
– Уйде-ешь? – проговорил он обманчиво спокойным голосом. – Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Рано или поздно это случается со всеми. Со всеми вами. Вы никогда не умеете ценить то, что у вас есть. Даже самое лучшее.
– Я пыталась… – губы Валентины дрожали, она в страхе смотрела на мужа, точнее, на человека, которого она больше года считала своим мужем, но на самом деле совершенно не знала, – я старалась принимать тебя таким, какой ты есть… Я старалась сохранить наш брак… Сохранить нашу семью… Это было трудно, очень трудно, но я старалась… Но теперь, даже не в том дело, что ты поднял на меня руку, я больше не могу… Все кончено…
Она говорила еще что-то, словно пыталась заговорить свой страх, как заговаривают зубную боль. Она говорила, не слыша и не понимая собственные слова. И все это время осторожно пятилась, чтобы выйти из спальни, а потом пробежать прихожую и выскочить на лестницу. И кричать, и звонить, и колотить в соседские двери. Кто-нибудь выйдет, услышит, позвонит в полицию… Ужас затопил ее всю, перед глазами стояла картинка, как муж сжимает шею той женщины и какое у него при этом лицо… Такое же, как сейчас.
– Виктор, послушай меня… – пыталась она сказать пересохшими губами, – я была сегодня в…
Виктор не слышал ее. Он приближался к ней медленно, неотвратимо, с неподвижным мертвым лицом. Валентина сбросила охватившее ее оцепенение, метнулась к двери…
Но муж непостижимым образом опередил ее, отрезал от двери, схватил за плечо. Его рука была холодной и твердой, как металл. Склонив над ней лицо, он процедил холодным, мертвым голосом:
– Ты никуда от меня не уйдешь, Алла! От меня нельзя уйти! Ты останешься со мной навсегда!
– Я не Алла! – вскрикнула Валентина, пытаясь вырваться. – Ты сошел с ума! Ты что – не видишь, кто перед тобой?
– Тем хуже для тебя! – Муж прижал ее к стене, в его руке вдруг оказался шприц. Валентина почувствовала, как игла вонзилась в ее предплечье, руке стало горячо…
– Что… что это? – пролепетала она непослушными губами. – Что ты делаешь?
– То, что давно уже следовало сделать, – проговорил он спокойно, как будто справился наконец со своей яростью, – то, что мне давно уже хотелось сделать. И ты… Ты тоже этого хотела.
– Нет… – Валентина и сама едва расслышала свой голос. Но Виктор понял ее – наверное, просто прочитал по губам.
– Ты хотела этого! – повторил он настойчиво, с сознанием своей правоты. – Ты хотела узнать правду, ты настойчиво искала ее – так вот, теперь ты узнаешь правду! Всю правду!
Валентина вдруг почувствовала, что все ее тело охватило странное оцепенение. Она совершенно не ощущала своего тела, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой и не падала только потому, что все ее мышцы одеревенели. Она словно превратилась в мраморную статую, в соляной столп.
А Виктор действовал быстро и уверенно, как будто давно уже все продумал. Он надел плащ, ботинки, взял со столика ключи от машины, открыл дверь. Схватив Валентину за локоть, вытолкнул ее на лестничную площадку.
Валентина думала, что не сможет сделать ни шагу, что тут же упадет – но ее ноги безвольно переступали, она послушно делала шаг за шагом, как кукла-марионетка в руках опытного кукловода, послушно шла туда, куда вел ее Виктор.
Они подошли к лифту, Виктор нажал кнопку вызова. В это время на площадке появилась нижняя соседка Валерия Львовна. Лицо ее было красно от возмущения.
– Это безобразие! Это переходит всякие границы! – верещала она, пытаясь заступить Виктору дорогу. – Я буду жаловаться! Вы нарушаете мое священное конституционное право на отдых! От вас всегда такой шум, я ни днем, ни ночью не имею ни минуты покоя! У меня от ваших криков поднимается давление!
– Отвали! – процедил Виктор и отодвинул соседку в сторону чугунным плечом.
– Что?! – взвизгнула та. – Это уже рукоприкладство! Я обращусь в полицию! Вам это так просто не пройдет, у меня связи…
Она прыгала вокруг них, как моська, ее крики похожи были на лай.
– Отвали, кошелка старая! – рявкнул Виктор, когда она подскочила совсем близко и дернула Тину за рукав. Та не шелохнулась, зато Виктор не глядя двинул локтем, от чего Валерия Львовна отлетела метра на три и приземлилась на плитки пола.
– Караул! – завопила она. – Убивают!
В это время раскрылись двери лифта, Виктор втолкнул Валентину в кабину, вошел следом. Двери закрылись, кабина заскользила вниз, но сверху еще долго доносился визгливый голос соседки.
Выйдя из подъезда, Виктор подвел жену к машине, втолкнул ее внутрь, усадил на переднее сиденье, сам сел за руль.
Валентина испытывала ни с чем не сравнимый ужас, но ничего не могла сделать, не могла даже пальцем пошевелить по собственной воле. Машина ехала через город. Виктор первое время молчал, но потом в нем словно что-то переключилось, и он снова заговорил:
– Вы все одинаковы. И ты ничуть не лучше остальных. Задумала уйти! Как та! Ты сама во всем виновата. Уйти от меня можно только одним способом…
Он хотел еще что-то сказать, но в это время сзади его машину догнал автомобиль полиции, и усиленный мегафоном голос проговорил:
– Водитель, остановитесь!
Виктор чертыхнулся, снизил скорость, свернул к тротуару и остановился.
В душе Валентины забрезжила слабая надежда.
К машине подошел молодой полицейский, представился и потребовал документы. Взглянув на права, строго проговорил:
– Что же это, Виктор Алексеевич? Превышаем скорость! Вроде опытный водитель…
– Извините, сержант, – Виктор состроил озабоченное лицо, – очень тороплюсь, жену в больницу везу… С ней что-то случилось, похоже, ее парализовало… Я очень за нее волнуюсь, вот и нарушил правила… Извините…
Полицейский наклонился, заглянул в машину.
Валентина попыталась что-то сказать, попыталась позвать на помощь, но губы ее не слушались, они только слабо дрогнули. От бессилия, от полной безысходности Валентина хотела заплакать – но ни одна мышца на ее лице не шевельнулась, только слеза поползла по щеке, оставляя черную дорожку туши.
– Правда, ей плохо! – расстроился полицейский. – Ладно, поезжайте, не буду вас задерживать… Может, проводить вас до больницы, чтобы больше никто не остановил?
– Спасибо, сержант! – прочувствованно ответил Виктор. – Не стоит, здесь уже совсем близко!
И они поехали дальше.
Валентина больше ни на что не надеялась.
Скоро город остался позади, по сторонам шоссе побежали пригородные деревни. На небо выкатилась луна, она осветила прозрачные безлиственные рощи, пустые унылые поля, тут и там покрытые подтаявшим снегом. Виктор теперь был осторожен, не нарушал правил. Вскоре он стал озабоченно посматривать то на часы, то на Валентину. И в то же время сама Валентина понемногу начала снова ощущать свое тело. Видимо, заканчивалось действие того вещества, которое он ей вколол.
Опять у нее в душе забрезжила слабая надежда.
Вскоре она уже смогла пошевелить пальцами правой руки, затем левой – но постаралась никак этого не показать, чтобы Виктор не заметил, что она оживает, и не сделал второй укол.
А машина ехала все дальше и дальше. Внезапно луна скрылась, на небо набежали облака, посыпал крупный сырой снег, дворники едва справлялись с ним.
Наконец Виктор свернул с шоссе на грунтовую дорогу, потом на проселок. Фары выхватывали из темноты разбитые колеи, кусты, заснеженные холмы по сторонам дороги. Виктор вел уверенно – должно быть, он хорошо помнил эту дорогу.
Снег перестал, на небо снова выплыла яркая луна, в ее тусклом свете Валентина узнала эти места – именно здесь они с Кириллом застряли, именно здесь заглохла его машина в тот памятный день.
Действительно, впереди замаячили дома той заброшенной деревни, в которой они остановились на ночлег.
Виктор тоже оживился, он оглядывался по сторонам, словно что-то искал. Наконец он затормозил и остановился рядом с покосившимся, полуразрушенным сараем.
И Валентина тут же узнала это место.
Это был тот самый пустырь, который она видела на фотографии из его тайника. Правда, при лунном свете все выглядело иначе, но она не сомневалась, что это то же самое место. Вот и большой камень, с одной стороны обросший мхом…
Виктор выбрался из машины, вытащил жену. Валентина чувствовала, что может теперь двигаться самостоятельно, но не показывала это, дожидаясь более удобного момента.
– Ты наверняка гадаешь, что это за место? – проговорил Виктор. – Гадаешь, зачем я тебя сюда привез? Затем, чтобы выполнить твое желание! Ты ведь хотела уйти от меня? Вот ты сейчас и уйдешь… Уйдешь единственным возможным способом! Тем же способом, каким ушла она…
– Алла? – едва слышно спросила Валентина.
– Да, Алла! – подтвердил Виктор и усмехнулся. – А ты уже можешь говорить! Скоро сможешь самостоятельно двигаться… И это даже хорошо, какой интерес иметь дело с бесчувственной куклой? Ты все почувствуешь, как она… Как все они…
– Ты… ее… убил? – прошелестела Валентина, с трудом шевеля одеревеневшими губами, до нее, наконец, дошло, почему он хранил в тайнике фотографию этого места.
– Конечно! – Виктор словно ждал этого вопроса, слова полились из него, как вода из крана. – Она сказала, что уходит от меня! Бросает меня, как надоевшую игрушку! Сказала, что я надоел ей своей беспричинной ревностью, своим обожанием. Сказала, что я испытываю к ней не любовь, а одержимость! Сказала, что она больше не может так жить, что она меня боится!
Валентина невольно подумала, что очень понимает неизвестную Аллу.
– Разве я мог с этим смириться? – страстно продолжал Виктор. – Разве я мог допустить, чтобы она ушла к тому человеку? Я все для нее делал, я исполнял каждое ее желание, каждый каприз! Я не заслужил такого отношения! За моей спиной она крутила шашни с этим американцем. И сказала, что ни за что бы не уехала из России, но только там она сможет от меня освободиться! Что я мог сделать? Она не оставила мне выбора. Я не мог ее отпустить, но притворился, что принимаю ее решение. Я сказал, что хочу отвезти ее в аэропорт, чтобы там проститься, а вместо этого привез ее сюда… Как она унижалась, как умоляла, чтобы я не делал этого! Обещала, что мы останемся вместе, навсегда останемся вместе… Что она снова будет со мной… Но разве я мог верить ей после того, как она со мной обошлась? Разве вообще вам можно верить? Вы всегда лжете! Лжете каждым словом, каждым жестом! Лжете и вынюхиваете… Вы пользуетесь мужчиной, а когда выпотрошите его как дохлую рыбу, то начинаете высматривать себе другую жертву. Вас нужно остановить!
Виктор вдруг замолчал, потом проговорил другим, спокойным голосом:
– Что-то я разговорился. Пора приступать к делу.
Капитан Лебедкин засиделся на работе допоздна. Вдвоем с Дусей они пытались сочинить какой-то удобоваримый отчет по делу в библиотеке, но как ни мучились – выходила совершеннейшая ахинея. Гипнотизеры, спящие красавицы пенсионного возраста, летающие по воздуху книги и тяжелые предметы…
– Нет, с таким отчетом нас не уволят, – проговорила, наконец, Дуся.
– Не уволят? – в голосе Лебедкина прозвучала слабая надежда пополам с сомнением. – Думаешь, не уволят?
– Уверена! Не уволят, а немедленно госпитализируют! Отправят прямым ходом в дурдом! Все, у меня больше сил нет, ухожу домой! Может, завтра, на свежую голову, что-нибудь придумаем…
Дуся собралась и ушла.
И тут на столе у Лебедкина зазвонил телефон.
Звонил его знакомый из городского управления.
– Привет, Лебедкин! Ты меня просил собрать информацию про Виктора Щеглова?
– Ну да, а что? Нарыл что-нибудь интересное в его прошлом?
– В прошлом – нет, а вот в настоящем… Только что на пульт дежурного пришла жалоба. Ничего особенного – семейный скандал, соседка склочная позвонила.
– Ну так что ты мне звонишь?
– А то, что скандал в квартире этого самого Щеглова. Тебя это не интересует?
– Интересует! – оживился Лебедкин. – А есть телефон этой склочной соседки?
– Записывай…
Лебедкин тут же набрал номер Валерии Львовны.
– Кто это так поздно? – послышался в трубке заспанный женский голос. – Я только заснула…
– Капитан Лебедкин! Такой-то отдел полиции! Это вы звонили по поводу скандала в квартире Щегловых?
– Да, я! – Валерия Львовна мгновенно проснулась. – Они постоянно нарушают общественный порядок! Они покушаются на святое – на мое право на отдых! Это уже не первый раз! То они заливают мою квартиру, то шумят в неположенное время…
– Конкретно, что случилось сегодня?
– Сегодня они опять скандалили, а когда я встретила их на лестнице и сделала замечание, Щеглов мне нахамил и даже оттолкнул! Да так сильно, что я ударилась головой о стену! Так что вполне возможно, что у меня сотрясение мозга. В общем, он нанес мне тяжкие телесные повреждения! И повел ее дальше, как ни в чем не бывало…
– Повел? – перебил ее капитан. – Кого повел – жену?
– Ну конечно, жену! Кого же еще? Кстати, тоже удивительно невоспитанная особа!
– Постойте, вы сказали, что он ее повел. Она что, не сама шла?
– Почему – не сама? Просто она еле передвигала ногами, он ее поддерживал… Наверное, ей стало плохо, и он повез ее в больницу…
– Спасибо! – перебил ее Лебедкин, швырнул трубку телефона и набрал номер мобильного Дуси.
– Ты еще недалеко ушла? – спросил он взволнованно.
– Да нет, только на улицу выхожу… а что?
– Возвращайся! Тут такое дело… или лучше нет, садись в машину и будь наготове, я сейчас спущусь!
Чуткая Дуся не стала задавать вопросов и подчинилась.
А Лебедкин снова позвонил знакомому из управления.
– Слушай, с этим Щегловым, похоже, все серьезно. Объявляй операцию «Перехват»! Номер его машины у тебя есть?
– Есть, – ответил знакомый, – постой-ка… Вот тут пришло сообщение – его машину только что останавливали на выезде из города, недалеко от Мурманского шоссе…
– Ты здесь и похоронил ее, Аллу? – спросила Валентина, чтобы хоть немного отсрочить неизбежное.
– Да, – ответил Виктор, бросив быстрый взгляд на замшелый камень, – и тебя похороню тут. Впрочем, не все ли тебе равно?
– Не все равно! Я не хочу быть похоронена, как собака, на безлюдном пустыре!
– Да какое мне дело, чего ты хочешь и чего не хочешь? – Он открыл багажник машины, достал оттуда лопату и начал копать рядом с камнем. Сырая осенняя земля плохо поддавалась лопате. Виктор рыл медленно, несколько раз прерывался, чтобы отдохнуть. Наконец он отступил в сторону и проговорил:
– Ну все, хватит с тебя!
Он отбросил лопату, шагнул к жене.
Валентина попробовала пошевелиться. Руки и ноги теперь слушались ее, но сможет ли она бежать по раскисшей, покрытой подтаявшим снегом земле? И куда она убежит от него? Но она хотела хотя бы потянуть время и поэтому спросила первое, что пришло на ум:
– Что ты делал в Воздвиженске?
– Что? – Виктор удивленно взглянул на нее, потом усмехнулся: – Ну да, ты ведь женщина! Ты даже перед смертью не можешь сладить со своим любопытством! Или ты думаешь, что у меня там – другая женщина? Ну, в каком-то смысле… Ладно, ты все равно скоро умрешь, и все, что ты узнаешь, будет похоронено с тобой… Да, в Воздвиженске я встретил другую женщину… Как все остальные, она была похожа на Аллу. И она ответила за это сходство. Я познакомил ее с Федором…
– С кем?
– С Федором! – Виктор ухмыльнулся, как будто удачно пошутил. – Ты с ним тоже скоро познакомишься!
– Ты ее… убил? – догадалась Валентина.
– Не я – Федор! – Виктор снова ухмыльнулся. – Но она это заслужила, как и остальные… Как ты, как та женщина в Петрозаводске, и одна – в Вологде, и еще несколько, в других городах… Как Алла! Вы все, все это заслужили! Вы все одинаковые! Вы не цените хорошего отношения! Вы понимаете только грубую силу!
– Так вот в какие командировки ты ездил! – в ужасе проговорила Валентина. – Ты убивал женщин! Душил их, как Аллу! Но за что, что они тебе сделали? Они даже не были с тобой знакомы!
– За что? Ты еще спрашиваешь, за что?
– Вот именно! – закричала Валентина. – Если ты так ее любил, что не мог отдать другому мужчине, то за каким чертом ты убивал тех, других? За что ты сейчас хочешь убить меня? Ведь ты меня не любишь и не любил никогда, уж такие вещи женщина понимает сразу. Я тоже тебя не любила, но старалась…
– Ты старалась? – Виктор вдруг захохотал сатанинским смехом, от которого у Тины волосы встали дыбом. – Я женился на тебе, дал тебе все, и что я получил? Через несколько месяцев я узнал, что у тебя есть любовник.
– Любовник? Да с чего ты взял?
– Я видел тебя с ним вместе! И навел справки, ты с ним уже десять лет!
– Но я… – Валентина сникла, потому что объяснить все ему было невозможно. Да он и слушать не станет. Так и было.
– С вами нельзя по-хорошему! Вы признаете только грубую силу! Только грубую силу! – выкрикнул Виктор. – Такую, как у Федора!