Амулет снежного человека Александрова Наталья
Виктор опоздал к назначенному сроку, и Валя замерзла, дожидаясь его на ветру.
– Что это ты по-летнему? – нахмурился он, глядя на ее плащ. – На дворе ноябрь, пальто надо надевать, куртку теплую…
– Да утром солнышко было, я думала, что потеплело! – Валя поскорее юркнула в машину и перевела дух, оказавшись в теплом салоне.
Она обрадовалась, что Виктор включил радио – стало быть, не нужно разговаривать, можно посидеть спокойно, закрыв глаза, отдавшись своим мыслям. Впрочем, никаких особенных мыслей у Вали в голове не было. О чем думать-то? Водит муж хорошо, осторожно, он вообще человек основательный. Если кто его подрежет на дороге, не ругается, не нервничает, не тормозит и скандалить не начинает. Если выпьет в ресторане, то вызовет сменного водителя, даже в легком подпитии за руль никогда не сядет. Так что тут Вале волноваться нечего.
Да и вообще все хорошо. Пьет Виктор мало, так что не нужно ей сидеть рядом за столом и провожать глазами каждую рюмку. Он будет занят деловыми разговорами, а она расслабится и посидит тихонько в уголке.
Ресторан был большой, кроме гостей Небрежного, были еще посетители. Валя зашла на минутку в туалет, чтобы причесаться.
– Только недолго, – сказал Виктор. Валя знала, что он терпеть не может ждать.
Поэтому она выскочила буквально через две минуты. Муж, увидев ее, улыбнулся – Валя понимала, что выглядит неплохо, платье это ему нравилось, выгодно подчеркивает фигуру, и сережки она надела – его подарок, хоть и тяжеловаты малость. Виктор подал ей руку, и они вошли в зал – все как полагается, приличная пара, муж – солидный, ступает неторопливо, уверенно, жена – красивая женщина, идет с улыбкой, но держится скромно, по сторонам глазами не стреляет, на мужчин глядит приветливо, никого особо не выделяя. Виктор придавал всегда большое значение внешним приличиям.
Зал был большой, прямо необозримый, никаких перегородок, длинный стол накрыт в одном углу, второй, поменьше – в другом, там, как узнала позже Валя, справляли день рождения.
Были еще столики с немногочисленными посетителями. И уже торопился к ним из-за самого длинного стола виновник торжества Арсений Небрежный и говорил еще издалека, как он рад и счастлив, и очарован Валей, и протягивал издалека руки, и говорил, говорил… Валя и забыла, какой он суетливый и многословный. Она улыбалась молча, пока Виктор произносил все необходимые в таких случаях слова. И вот она уже хотела сесть на стул, предупредительно отодвинутый официантом, когда услышала женский голос:
– Здравствуй, Виктор!
Валя едва не вскрикнула, настолько сильно впилась ей в плечо рука мужа. Он тут же овладел собой и отпустил ее, Валя обернулась и увидела женщину, которая уже прошла мимо в компании людей к тому, другому столу, накрытому в дальнем углу.
Валя посмотрела на мужа, он глядел вслед женщине, и на лице его было незнакомое выражение. Что-то тревожное возникло вдруг в душе у Вали, она хотела спросить, кто эта женщина, но передумала, тем более что Небрежный подвел к ней какую-то довольно вульгарную девицу и представил ее как свою подругу. Та затараторила что-то визгливым голосом, потом подошли еще люди, и праздник пошел своим чередом.
Виктор выпил, потом ел что-то, разговаривая с мужчиной напротив, но Валя видела, что он напряжен и недоволен. Уж такие вещи она чувствовала хорошо. И он все время посматривал куда-то вбок, и Валя, выкрутив шею, увидела, что смотрит он в сторону того стола, где сидела женщина.
Там была довольно шумная компания, но пару раз Валя перехватила взгляд той женщины, направленный на мужа. Женщина была лет тридцати пяти, худощавая, загорелая и очень белозубая. Но какая-то угловатая, одета не то чтобы плохо, но слишком просто для ресторана. Держится свободно, смеется громко, и эти белые зубы и загар… Ясно, долго жила за границей, возможно, в Штатах. Что их связывает с Виктором? Это его бывшая пассия? Любовь у них была, и он ее бросил? Наверно, плохо расстались, потому он такой напряженный.
Заиграла музыка, все оторвались от еды, задвигали стульями, официанты сновали по залу, кое-кто потянулся покурить, две пары уже танцевали. И Валя обостренным чутьем поняла, что сейчас Виктор и та женщина сойдутся для разговора. Не могли они просто так расстаться, что-то между ними оставалось невыясненное.
И точно, Виктор сделал скучающее лицо и пошел, не торопясь, к выходу из зала. Валя в тот момент отвернулась, потому что увидела знакомого. Это был Олег Рогов, заместитель мужа, они долгое время работали вместе. Муж был с ним довольно близок, они какое-то время дружили домами. Валя помнит жену Олега – симпатичную Олю. Они все шутили – Олег и Ольга. Общались даже вне работы, а с Олей они ходили несколько месяцев на пилатес. И в галерею она приходила.
И вот, примерно полгода назад, муж пришел как-то злой и сказал, что Олег уволился. Обругал его по-всякому, и такой он, и сякой оказался, в общем, велел Вале больше никаких связей с его женой не поддерживать, даже по телефону не говорить и номер тот из памяти стереть. Что ж, Валя послушалась, тем более с Олей у них особенно близкой дружбы не было. Конечно, не дело это, раз мужья в ссоре, тут Виктор прав. Пойдут сплетни да разговоры, ни к чему это.
И больше она про Олега ничего не слышала. А теперь вон он, сидит на том конце стола, ее увидел, рукой махнул. Она тоже кивнула и оглянулась – не видит ли муж. Если увидит – рассердится.
Однако Виктор был уже далеко, и за ним быстрым шагом шла та самая женщина. Широко так шагает, решительно, и выражение лица суровое. Валя забеспокоилась, не было бы скандала, черт ее знает, что она задумала.
Валя извинилась перед соседом, который пытался рассказать ей бородатый анекдот, и вышла из-за стола. Хорошо все же, когда тебя никто не знает в компании! Можно ходить, где вздумается, и гулять сама по себе как кошка.
Она осторожно выглянула из зала. Прямо была дверь на улицу и в гардероб. Справа – туалеты, а слева – узенький коридорчик, который заканчивался небольшим холлом, в котором стояли два удобных кожаных диванчика и большое разлапистое растение в кадке. Очевидно, раньше здесь было место для курения, теперь же курить выбегали на улицу, и холл пустовал.
То есть обычно пустовал, сейчас же там стояли двое – Виктор и та женщина. Повинуясь неожиданному импульсу, Валя неслышно подкралась и спряталась за распахнутой дверью. Ей было все слышно и видно в узкую щелочку. Что будет, если ее заметит муж, она не думала. В конце концов, можно притвориться, что она ревнует.
Но, судя по всему, Виктору было не до того. Женщина наступала на него решительно и спрашивала строго:
– Где Алла? Что ты про нее знаешь?
– Ничего не знаю, – отвечал Виктор вроде бы спокойно, но Вале даже издалека было ясно, что он сильно нервничает, – с чего ты взяла, что я должен про нее что-то знать? Прошло три года…
– Вот именно, прошло три года, как я видела ее в последний раз! – перебила женщина. – Целых три года от нее ни слуху ни духу! Никакой весточки!
– А при чем тут я? – Виктор пожал плечами.
– Ты будешь меня уверять, что ты ни при чем? – усмехнулась женщина. – Что вы не жили с ней вместе и даже хотели пожениться?
Валя за дверью навострила уши. Вот интересно, оказывается, у него были до нее серьезные отношения с женщиной, этой самой Аллой. И даже жениться хотели. Что же помешало?
– Впрочем, что это я, – усмехнулась женщина, – это ты безумно хотел на ней жениться! Ты умолял ее выйти за тебя замуж! А она все колебалась, говорила, что не хочет жертвовать карьерой, что еще рано – в общем, много всякой ерунды. Но я-то видела, что она…
Виктор внезапно схватил женщину за руки и сильно сжал.
– Да, я хотел на ней жениться! – выдохнул он. – Просил и не раз. А потом она сказала, что выходит замуж за американца, этого… Как его… Кларенса и уезжает к нему. Жила со мной, а сама в это время сговорилась с этим американским уродом!
– Пусти! – прошипела женщина. – Пусти! Я понимаю, – заговорила она спокойнее, морщась и потирая руки, – я понимаю, ты очень ее любил, тебе было больно.
– Что ты понимаешь? – сказал он. – Что ты вообще можешь знать о наших отношениях? В общем, так. Я, конечно, тогда вел себя не слишком хорошо, но как я должен был реагировать, когда меня как обухом по голове стукнуло? Тем не менее мы расстались, она улетела к этому своему… Кларенсу, и я не намерен это обсуждать ни с тобой, ни с кем другим, поняла? Вычеркнул я ее из своей жизни, перевернул страницу и закрыл книгу!
– И с тех пор никак с ней не связывался? Не писал, не звонил…
– Никогда, – твердо ответил Виктор, – что упало – то пропало. Вычеркнул ее из своей жизни. И почему ты об этом спрашиваешь меня, ведь это вы были подружки неразлейвода. Когда ты уезжала в Новую Зеландию, она прямо плакала…
– Да, не нужно было мне уезжать… – вздохнула женщина, – но такая работа, знаешь, не часто подворачивается. И она мне прислала письмо, что начинает новую жизнь и не хочет поддерживать отношения ни с кем из старых знакомых. И больше не отвечала на мои письма. И по всем телефонам – молчок. Я звонила общим знакомым – сказали, что она уехала. Я посчитала, что у нее все в порядке и решила не навязываться. А год назад мне предложили перевод в Штаты. И я как-то на выходных слетала в Бостон и отыскала там этого самого Кларенса, знакомых попросила найти его адрес. Так вот, представь себе, ее там нет!
– Как – нет?
– Вот так. Нет, и никогда не было! Кларенс сказал, что он ждал ее, а пришло письмо по электронной почте, что она передумала, что их встреча была ошибкой, и она не приедет. Вот так!
– Ну, – криво усмехнулся Виктор, – стало быть, американца она тоже продинамила, нашла себе кого-нибудь побогаче.
– Не смей так о ней! – закричала женщина. – Она никогда не вышла бы замуж за деньги, ты это прекрасно знаешь! Она хотела уехать от тебя! Она тебя боялась!
Тут голос ее прервался, потому что Виктор схватил ее за горло.
– Хотела – и уехала, – прошипел он, – и больше я ничего не знаю. И отвяжись от меня со своими вопросами, поняла? Чтоб я тебя больше не видел! Катись обратно в свою Америку!
Он оттолкнул женщину от себя, она вдохнула мучительно, с хрипом и побрела из холла, пошатываясь. Валя в панике взмолилась, чтобы Виктор ее не заметил. Женщина остановилась прямо возле нее, откашлялась и скрылась в туалете. Виктор стоял посреди холла, сжимая кулаки. Лицо его было страшно.
– Тварь, – сказал он, – гребаная тварь. Как и все вы.
Затем выпрямился и вышел, ступая ровно и спокойно.
Валя выждала пять минут и выбралась из своего укрытия. Руки ее дрожали, она едва шла, ноги были ватными. В таком виде нечего было появляться в общем зале. Она скользнула в туалет и спряталась в кабинке. Постояла там несколько минут, прижав руки к груди, стараясь унять колотившееся сердце. Перед глазами стояло страшное, перекошенное лицо мужа. И этот его шипящий голос. Никогда она раньше не слышала от него таких грубых слов. И как он схватил ту женщину за горло…
Валю невольно передернуло.
Она глубоко вздохнула и вышла. Перед зеркалом топталась подружка Небрежного. Была она сильно навеселе, потому обрадовалась Вале как родной, залопотала что-то про ресторан, про загородный дом, про Испанию, куда ездили они с Арсиком в прошлом месяце. Валя была ей даже рада – с такими людьми не нужно поддерживать разговор, они заболтают кого угодно. Она помогла девице подправить макияж, они вышли вместе. Входя в зал, они столкнулись с Виктором.
– Ты где была? – спросил он грубо.
– Мы тут с Алиночкой поболтали, – улыбнулась Валя, от души надеясь, что голос ее не дрожит и глаза не смотрят в сторону.
– О своем, о девичьем! – визгливо засмеялась Алина.
Из глаз Виктора исчезло напряжение, и он проводил Валю до места за столом. Как раз принесли горячее.
Компания в дальнем углу продолжала шумно веселиться, но той женщины, что задавала вопросы мужу, не было, как видно, ей хватило их продуктивной беседы. Она послушалась его и решила уйти от греха подальше.
Валя выпила коньяку и успокоилась. Исчезла противная дрожь, перед глазами не стояло страшное лицо мужа. Она подумает об этом потом, в спокойной обстановке, и уж, во всяком случае, он не узнает, что она слышала тот разговор.
А сейчас можно чуть расслабиться, потанцевать, вон десерты предлагают. Она может себе позволить съесть что-нибудь сладкое. Тут музыка заиграла какой-то медленный танец, и над Валей раздался знакомый голос:
– Потанцуем?
Она подняла голову – так и есть, это Олег. Что он от нее хочет, зачем подошел? Чтобы Виктора позлить? Да нет, смотрит спокойно, улыбается слегка, а глаза серьезные.
– Что ж, – Валя улыбнулась и встала, – почему бы нет?
– Как живешь, Валя? – спросил Олег, ненавязчиво, но твердо ведя ее в самый дальний конец площадки для танцев. Валя вспомнила, что танцевал он хорошо, в юности занимался бальными танцами. Недолго правда, соседская девчонка его затащила, ее без пары в кружок не принимали.
– Хорошо! – Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
А как еще можно ответить? Станет она полузнакомому человеку все свои проблемы вываливать. Такое и близким-то не всегда расскажешь. И не в подслушанном только что разговоре дело, у нее и без того своих проблем хватает.
– А у тебя как дела? – спросила она. – Как Оля?
– Хорошо, – так же ответил он, – Олька хорошо, только все время спать хочет. Сын у нас родился.
– Да что ты? – вскрикнула Валя. – Как я рада!
Она вспомнила, что Оля рассказывала, давно они с мужем хотели ребенка, да были там какие-то проблемы. А теперь вот, значит, все в порядке. То-то Олег такой гордый.
Он выслушал положенные поздравления и отмел ее вопросы о том, как себя чувствует малыш, да на кого похож, да как назвали.
– Послушай, Валя, мне нужно с тобой поговорить.
– О чем же? – удивилась Валя.
– Это очень важно.
– А как ты вообще тут очутился? – спросила она, чтобы увести его от ненужной темы.
– Как, ты не знаешь? Я работаю у Небрежного. Все хорошо, зарплата даже выше, чем у Виктора, так что…
– Так что ты на него не в претензии? – перебила Валя, давая понять, что вопрос закрыт, не о чем им разговаривать. Что он хочет ей сказать, на мужа станет наговаривать? Это ей слушать ни к чему совсем.
Он понял ее намек, не мог не понять, чурбаном никогда не был. Музыка кончилась, но перед тем, как проводить ее к месту, Олег наклонился и произнес тихо:
– То, что я хочу сказать, важно для тебя. Именно для тебя, пойми. Так что не отказывайся, я должен это сделать. Я буду ждать тебя завтра днем в кафе…
– В кафе не пойду, – Валя замотала головой. Еще увидит кто, дойдет до мужа, потом неприятностей не оберешься. – Приходи в галерею, – сказала она неохотно, хоть и знала, что Виктор никогда не заходил к ней на работу, да он понятия не имеет, где находится галерея «Пространство», – часа в два.
– Смогу, – тихо проговорил он, сухо кивнул Виктору, который смотрел на них волком, и удалился.
– Поехали домой, – прошипел муж, не разжимая губ, – водитель ждет.
Он даже не дал ей попрощаться с Небрежным и его девицей. Может, оно и к лучшему, поскольку девицу совсем развезло, и вид у нее был ужасный.
– Что это ты так долго любезничала с этим… – вместо имени он употребил неприличное слово, от чего Валю покоробило.
– Просто он танцевать пригласил, что же мне – подальше его посылать при всех? – ответила Валя как можно спокойнее. – Я с ним не ссорилась, столкнулись мы случайно – с чего лаять на человека? Потанцевали и разошлись.
– Смотри у меня… – пробурчал он.
И еще что-то добавил совсем тихо, гадость какую-то. Валя разозлилась. Какое право он имеет так с ней разговаривать?
– А кто такая та женщина, что с тобой поздоровалась? – спросила она.
– Какая женщина?
– Ну, за другим столом сидела, такая худая, спортивная…
– Да не помню я никакой женщины! – буркнул он.
– Ну да, ты еще все время на нее косился, – сказала Валя, будто черт ее за язык тянул.
Снова встало перед глазами лицо мужа, каким оно было страшным во время подслушанной беседы. Но все обошлось.
– Слушай, потому и косился, что не помню, где я ее видел, – признался Виктор, – весь вечер мучился.
– Вспомнил? – Валя постаралась скрыть свой сарказм.
– Не-а, – похоже, он ничего не заметил.
– Что ты такой мрачный? – Дуся подняла глаза на капитана Лебедкина, который вошел в их общий кабинет с таким видом, будто на его плечах лежали все грехи мира.
– Подполковник опять взгрел… – вздохнул Лебедкин, направляясь к своему столу и тяжело волоча ноги, словно к каждой было привязано по чугунному ядру.
– Насчет дела в библиотеке?
– Ну да, конечно… Сейчас, говорит, на культуру обращено большое внимание, а мы не можем с таким простым случаем разобраться… А какой он простой, там сам черт не разберется… Дело, говорит, резонансное, в Интернете о нем много разговоров, не дай бог, в СМИ начнется кампания… А я вместо того, чтобы этим делом заниматься, все про того маньяка думаю…
– Но ты и правда только и думаешь про того маньяка. И меня к этому делу подключил.
– Но ведь получили результаты! Ты узнала фамилию той женщины, которая сделала покупку в часовом магазине! Сейчас бы поработать с ней, проследить, выяснить ее контакты, но наш Медведкин про это и слушать не хочет! Это, говорит, не наше дело! – Лебедкин снова тяжело вздохнул. – Ему подавай библиотеку…
– Ну, распутаем то библиотечное дело, может, тогда он успокоится и позволит тебе заняться маньяком.
– Да там с этой библиотекой глухо.
– Ну, давай еще раз подумаем.
– А что тут думать? Я и так дни и ночи думаю, спать перестал – и все впустую… Все, с позволения сказать, свидетели ничего не помнят, проспали весь инцидент, а те, кто не проспал – те в больнице, от них тоже никакого проку…
– Была же там еще какая-то девушка, – напомнила напарнику Дуся, – может, она хоть что-то помнит.
– Ага, то ли она была, то ли нет… – вздохнул Лебедкин. – От нее тоже ничего не осталось, никаких следов, кроме описания. Молодая, стройная, в бордовой куртке – где ее искать?
– Подожди, – спохватилась Дуся, – а вот эта карточка? – Она показала напарнику серебристую дисконтную карту итальянского ресторана «Папа Карло».
– И с чего ты взяла, что эта карточка ее? Я ее так уж на всякий случай прибрал.
– А чья же еще? – Дуся посмотрела на Лебедкина, как на неразумного ребенка. – Ресторан недешевый, вряд ли туда ходят библиотечные старушки вроде той старой пионерки. А тут все сходится – пуговица от дорогой фирменной куртки, карта из итальянского ресторана… наверняка эта карта – той самой девицы! Ну, выронила случайно, когда сумку открывала…
– Ну и какой нам от нее прок? – проговорил капитан, осмотрев карточку с обеих сторон. – На ней же имя не указано!
– Ага, на кассовом чеке, который тебе прислали из Воздвиженска, тоже имя не было указано, однако ты меня послал в часовой магазин! Все дело в том, Петя, что тебя только дело душителя интересует, а на все остальное тебе наплевать!
– Да нет, мне не наплевать… мне совсем не наплевать, мне Медведкин уже всю голову проел, все мозги вынес! Короче, что ты предлагаешь?
– А я предлагаю сходить в этот ресторан, – Дуся взглянула на часы, – время как раз обеденное… заодно и поедим, есть-то хочется! А там, говорят, вкусно кормят…
– Ты же сама сказала – ресторан недешевый, а у меня с деньгами сейчас не очень.
– Ну, у нас же карточка на скидку!
– Ага, всего пять процентов! Не слишком большая экономия.
– Ладно, Петька, я угощаю!
– Что это ты так расщедрилась? Праздник у тебя, что ли, какой? Так ты признавайся…
– Да нет, не то чтобы праздник… Я с тобой посоветоваться хотела по одному серьезному вопросу.
– Ну, если посоветоваться…
В дневное время в ресторане «Папа Карло» было немноголюдно. Лебедкин с Дусей устроились за столиком возле окна, официант принес им меню.
– Ну и цены здесь! – причитал Лебедкин, переворачивая страницы. – Ужас! Зря мы сюда пришли!
– Расслабься, Петька! – Дуся сияла, как медный самовар. – Живем один раз, так что надо жить с удовольствием! Закажи себе что-нибудь вкусное, не думай о цене…
– А черт его знает, что у них вкусное… – ворчал капитан. – Я тут ни одного слова не понимаю! Как будто не по-русски написано… Вот что такое, к примеру, антипасти? Или вот это – канне… лоне? Или вот это – фар… фарфалли?
– Понятно, что не по-русски, – назидательно ответила Дуся, – ресторан-то итальянский! Чтобы ты знал, антипасти – это закуски итальянские, а каннелоне и фарфалли – это такая паста…
– Паста? – испуганно переспросил Лебедкин. – Мы сюда пришли есть или зубы чистить?
– Дикий ты, Петя! – огорчилась Дуся. – Дикий и необразованный! Паста – это по-итальянски мучные изделия, то, что у нас называется макаронами.
– А, макароны! – оживился Лебедкин. – Так бы и писали… А, вот тут и правда написано – макароны… Возьму я, пожалуй, макароны. Я макароны по-флотски люблю…
– Ох, трудно с тобой! – вздохнула Дуся. – Макароны – это как раз не макароны… тьфу, то есть не паста. Макароны – это такой десерт, вроде маленьких печеньиц с начинкой.
– Ну, я не знаю прямо… – Лебедкин расстроился, – закажи уж сама, а то я совсем запутался. Паста – это макароны, а макароны – печенье… Где тут разберешься?
– Ладно! – смилостивилась Дуся и подозвала официанта:
– Принесите нам большую тарелку антипасти на двоих, а потом мне каннелоне с морепродуктами, а моему спутнику – мясную лазанью. А насчет кофе и десерта мы еще подумаем.
Официант принял заказ и удалился.
Лебедкин огляделся по сторонам и проговорил:
– Ну, и о чем же ты хотела со мной посоветоваться?
– Да вот понимаешь, Петя… Ты меня тогда попросил сходить в часовой магазин, и я пошла, по дружбе, хоть начальник и не велел…
– Ну, я же для пользы дела!
– Да я к тебе не в претензии, я наоборот, – в Дусиных глазах заплясали чертики, – я в том магазине с очень приличным человеком познакомилась. Семен Борисович, заведующий. Человек не бедный, опять же серьезный, не шалопай какой-нибудь…
– Заведующий? – переспросил Лебедкин, на глазах мрачнея. – Он тебе что – предложение сделал?
– Ну, ты уж сразу – предложение! Это так быстро не делается. Пока он мне предложил вместе на море съездить. Правда, всего лишь в Турцию, но в дорогой отель. Так вот я и хочу с тобой посоветоваться – соглашаться или нет?
– Не соглашайся! – не раздумывая, заявил Лебедкин. – Ни за что не соглашайся! Завмаг – это такое место сомнительное! Группа риска. Наверняка на него рано или поздно налоговая наедет, или, того хуже – прокуратура… тебе это надо?
– Да, вот и я сомневаюсь… – протянула Дуся, рисуя что-то пальцем на скатерти, – главное, что магазин часовой… Ну, допустим, подарит он мне часы, а дальше что? Сколько человеку часов нужно? Вот если бы он был заведующим магазина одежды…
– Ты чего – разыгрываешь меня, что ли? – насторожился Лебедкин.
Ответить Дуся не успела – официант принес им тарелку закусок.
– Ты только посмотри, Петя! – оживилась Дуся. – Да нет, что тут смотреть – ты попробуй, Петя, какая вкуснотища! – и она набросилась на закуски.
– Ну, не знаю… – проворчал Лебедкин, ковыряясь в тарелке, – вот грибочки маринованные – это я понимаю, закуска, особенно если рыжики… Особенно если сам их собирал… Или капустка квашеная, хрусткая… Или хотя бы огурчики…
– Грибочки – грибочками, а это тоже вкусно!
– Мы вообще-то сюда по делу пришли… – вспомнил капитан.
– Нужно уметь соединять приятное с полезным! Сперва поедим, а потом займемся делом! – и Дуся снова с большим аппетитом принялась за еду.
Управившись с закусками и основным блюдом, она снова углубилась в изучение меню.
– Да хватит уже, – проворчал Лебедкин. – И так на сумасшедшие деньги наели!
– Но я же тебе сказала, что угощаю!
– Да и на работу пора… – Лебедкин посмотрел на часы и подозвал официанта: – Рассчитайте нас, пожалуйста! – Он протянул ему дисконтную карту.
Официант на несколько минут исчез, потом снова явился и с торжественным видом положил на стол счет.
Лебедкин внимательно этот счет изучил и спросил:
– А что это тут такая скидка большая? На карте ведь написано – только пять процентов?
– В обычные дни – пять, – ответил официант с таинственной улыбкой, – но сегодня у вашей спутницы – а это, как я понимаю, ее карточка, – необычный день…
С этими словами он повернулся и взмахнул рукой.
Тут же из служебных дверей появились еще несколько официантов. Один из них нес поднос с двумя рюмками, другой – вазочку с цветами, третий – тарелку с тортом, в который была вставлена свечка.
– Мы спиртное не заказывали! – забеспокоился Лебедкин.
– Не беспокойтесь, это за счет ресторана! – заверил его первый официант. – Лимончелло, итальянский ликер!
Официанты снова заставили стол, встали вокруг него в кружок и дружно запели:
- – С днем рожденья тебя,
- С днем рожденья тебя,
- С днем рожденья, Валентина,
- С днем рожденья тебя!
Первый официант зажег свечу и повернулся к Дусе:
– Мы выяснили, Валентина, что у вас завтра день рождения, а по традиции в день рождения и ближайшие к нему дни ресторан делает своим постоянным клиентам маленькие подарки. Еще раз поздравляю вас с вашим праздником!
Лебедкин хотел что-то возразить, но Дуся пнула его под столом.
Официанты удалились.
Капитан взглянул на свою спутницу и растерянно проговорил:
– А я и не знал, что у тебя день рождения…
– Петя, я на тебя удивляюсь! Ты что – не врубился? Нет у меня никакого дня рождения! То есть он есть, конечно, но еще нескоро. Меня ведь не Валентиной зовут! Это у той девушки, чья карта, день рождения!
– Точно! – Лицо Лебедкина прояснилось. – Что-то я и правда сегодня плохо соображаю! Значит, у них на карте все ее данные есть… значит, не зря мы сюда пришли, сейчас мы все про эту таинственную девушку узнаем!
– Только, Петя, я тебя прошу – поделикатнее!
– Не волнуйся, не первый год замужем! – Лебедкин вскочил из-за стола и подошел к официанту.
– Спасибо, – сказал он прочувствованно, – какие у вас хорошие правила! А вот мне интересно – откуда вы узнали, что у моей спутницы день рождения?
– А на ее карте все данные указаны, – с уверенным видом ответил официант.
– Разве? – недоверчиво переспросил капитан, и повертел карту в руках. – Здесь же ничего не напечатано, даже имени нет!
– Да нет, тут все есть, только в электронном виде! – пояснил официант. – Я вставляю карту в компьютер, и на экране появляются личные данные клиента… хотите, покажу?
– Да, покажите, если можно! – оживился Лебедкин.
Официант подошел к компьютеру, стоящему в углу возле барной стойки, вставил в него карту и показал на экран:
– Вот видите – компьютер считал все с карты… не только день рождения, но и имя, фамилию, адрес…
Лебедкин взглянул на экран компьютера, и лицо его вытянулось, как будто он увидел привидение.
Он повернулся к Дусе и замахал руками:
– Подойди, посмотри сюда!
– В чем дело? – осведомилась его спутница.
– Говорю тебе – посмотри!
Дуся нехотя оторвалась от торта, подошла к компьютеру, взглянула на экран – и ее лицо тоже вытянулось.
– Скажи, я брежу – или там на самом деле именно это? – изумленным голосом произнес Лебедкин. – Ты тоже это видишь? Ведь этого просто не может быть!
– Не может! – согласилась с ним Дуся.
– Странные люди, – вполголоса говорил один официант другому, – как удивляются! Они что – никогда раньше компьютера не видели? Все-таки двадцать первый век на дворе…
– Сегодня я работаю дома, – сказала Валя мужу за завтраком. – Мне нужно написать текст буклета и подобрать картинки для обложки и постера.
– Ага, конечно… – проговорил муж, торопливо допивая кофе, и взглянул на часы.
Валя не сомневалась, что он ее не слушает, что он думает о чем-то своем. Так бывало очень часто, но отчего-то сегодня это особенно было ей неприятно. Потому что подслушанный вчера в ресторане разговор никак не хотел забываться.
Ночью она долго лежала без сна и думала. Значит, у Виктора была раньше близкая женщина. Настолько близкая, что он хотел на ней жениться. Но не получилось, она его бросила и уехала. И он вычеркнул ее из жизни. Переживал, конечно, но сумел ее забыть. И, разумеется, жутко разозлился, когда встретил вчера какую-то ее подружку. Так та еще к нему с претензиями разлетелась.
Три года прошло, откуда он что-то может знать? Он уже на ней, Вале, больше года женат. Так что правильно он ту бабу послал. Правда, за горло хватать – это уже явный перебор. Но мужчина от ревности сам не свой делается.
Муж храпел рядом, он всегда храпит, когда выпьет. Валя проворочалась почти два часа и наконец уснула.
Утром стало легче, тем более некогда расслабляться – сколько ни съест муж вечером, а утром все равно подавай ему плотный завтрак. И Валя жарила картофельные оладьи, хорошо, что сметану не забыла накануне купить.
Но душу продолжал точить тревожный червячок, глядя, как муж ест машинально, без удовольствия, она знала, что думает он не о работе, не о заказчиках и производстве, а о вчерашнем инциденте. Вот знала – и все! И то, что он соврал ей, что знать не знает ту женщину, нисколько не умеряло ее тревоги.
Проводив мужа, она села за компьютер.
Первым делом нужно было выбрать подходящую картинку, и уже от нее писать текст буклета. Как раз с этим она разобралась очень быстро – методом исключения.
В самом деле, нельзя же поместить на обложку мысли об искусстве, которые один из художников намерен телепатически передавать посетителям! Да и фотография неубранной постели тоже будет неважно смотреться в качестве рекламы.
Таким образом, самым подходящим оказался тот художник, который писал пейзажи, на которых только что был или вот-вот должен был появиться снежный человек.
Да и к названию выставки такой пейзаж отлично подойдет…