Эволюция Кэлпурнии Тейт Келли Жаклин

– Нечего тут. Пусть прекратят.

– Увы, не прекратят. Только хуже будет. А что, они ей нравятся?

– Точно не скажу. Что, спросить её?

– Если хочешь оказаться между двух огней – вперёд. Но я бы на твоём месте держался подальше от всего этого.

– Ну да, – ясное дело, он прав. – Так и поступим. Буду притворяться, что вообще не в курсе.

– Не перестарайся! – он выскочил за дверь.

– Очень остроумно! – заорала я вслед и хотела бросить в него чем-нибудь тяжеленным, но под руку подвернулся только мой ненаглядный Дневник, а такой чести брат не заслужил.

Назавтра я, как обычно, встретилась с Лулой на главной улице, и мы вместе прошли последние пару кварталов до школы, болтая о всяких пустяках. Ненароком обернувшись, я увидела трёх своих братишек, идущих, один за другим, за нами следом. Все трое глаз не сводили с Лулы. Ну и дела. Хуже не бывает. Что с ними всеми приключилось? Слишком они ещё молоды для этого. Почему у нас всё не как у людей? Сумасшедшая семейка. Как их угораздило всех разом?

На большой перемене трое братьев под каким-то предлогом устроились прямо рядом с невидимым водоразделом посреди школьного двора – направо мальчики, налево девочки.

Все трое как ни в чём не бывало привалились к деревьям, но глаза выдают их с головой: то, будто невзначай, пламенный взор на Лулу, то убийственный взгляд в сторону брата-соперника.

Мы с Лулой играли в классики. Её серебристая коса подпрыгивала как живая. Платье взметалось до колен, и каждый раз Ламар подавлял вздох. Я поглядела на брата. Месяц назад Лула могла пройтись по двору в сорочке – он бы и глазом не моргнул. Сейчас он вздыхает, но такими темпами неизвестно до чего дойдёт.

– Лула. – Я бросила камешек-биту.

– Что?

– Да ничего, просто так.

– Что с тобой, Кэлли?

– А ты…

Нет, я поклялась, что не скажу. Никогда не слышала, чтобы кто-то умер, нарушив эту клятву, но что-то не хочется быть первой.

– Что я? – спросила Лула.

– Как ты думаешь, может, позвать Дови поиграть? – нашлась я.

– Я думала, ты её не любишь.

– Ничего такого я не говорила. – Я перепрыгнула на следующую клетку.

– Нет, говорила. На прошлой неделе. Именно так и сказала.

– Это было бы по-христиански – пригласить её поиграть.

– Если хочешь. – Лула явно была удивлена.

Я не хотела. Я Дови на дух не переношу. Но пришлось. Только я собралась пригласить её в компанию, как мисс Харботтл дала звонок. Дови бросила на меня подозрительный взгляд. Что-то последнее время все на меня глядят подозрительно. С чего бы это?

Мы вернулись в школу, девочки слева, мальчики справа. Интересно, как мы пойдём домой? Хорошо бы от всех улизнуть. Мисс Харботтл сразу заметила мой отсутствующий взгляд и вызвала к доске. На меня посыпались вопросы по истории Техаса, а я понятия не имела, что отвечать. В классе царило тихое веселье.

– Кэлпурния Тейт, похоже, мы тебе мешаем, – сказала учительница.

– Мешаете? Я ничего не делаю.

– Вот именно! Где сегодня твоя голова?

– Наверно, забыла дома, мисс Харботтл.

Класс давился от смеха.

– Без сомнения. Не дерзи, Кэлпурния. В угол! На час. Ещё раз состришь – отведаешь розги.

Я простояла в позорном углу лицом к стене целый час, обдумывая, что делать с братьями, и до самой большой перемены так ни до чего и не додумалась.

Наконец завтрак. Ученики, каждый со своим ведёрком, расселись под деревьями. У Ламара была своя компания, и у Сэма Хьюстона тоже, а вот на Тревиса, самого младшего и чувствительного, было жалко смотреть. Он сидел в полном одиночестве, бросая жалобные, мечтательные взгляды на Лулу.

– Что это с Тревисом? – забеспокоилась Лула. – Заболел?

– Весенняя лихорадка, наверно.

– Но сейчас не весна, – ещё один подозрительный взгляд. – Позовём его? Он такой одинокий.

– Лучше не стоит, Лула.

– Почему? Ты сегодня очень странная, Кэлли.

Я? Странная? Если бы она только знала!

– Не беспокойся, он в полном порядке. Просто оставь его в покое.

Не тут-то было. Она отправилась прямиком к Тревису. А у того глаза с каждым шагом Лулы раскрывались всё шире и шире, а щёки разгорались всё ярче и ярче. Ламар и Сэм Хьюстон, наоборот, хмурились и отворачивались.

Лула заговорила с Тревисом. Слов не слышно, но он вскочил на ноги и пошёл за ней. Старших братьев прямо скрутило. Тревис, сияя от счастья, уселся рядом со мной.

– Привет, Кэлли, Лула меня пригласила в компанию.

– Да уж, Тревис.

– Отличное местечко для обеда. Вы прямо роскошное место нашли. Лула, хочешь половинку моего бутерброда? Виола сегодня приготовила мясо, очень вкусно. Я с удовольствием с тобой поделюсь. У меня ещё пирог есть. Хочешь половинку пирога, Лула? Или даже целый кусок, если хочешь. С персиками, кажется. Сейчас посмотрю. Ага, с персиками.

– Спасибо, Тревис, – мило улыбнулась Лула, – у меня всего хватает.

– Лула, а ты кошек любишь? Мышинда, наша старая кошка, которая живёт в амбаре, у неё котята, я сам за ними присматриваю. Мама разрешила. Я сам всем им клички дал. Хочешь узнать какие?

Я вздохнула. Эти десятилетки такие зануды.

– Один Джесси Джеймс, другой Билли Кид, и ещё есть Док Холлидей, и ещё… – забубнил он.

Котят было восемь, все в честь знаменитых бандитов с Дикого Запада. Но Луле, похоже, и вправду было интересно.

– Джесси Джеймс – самый классный. Полосатый, только лапки беленькие, словно на нем чулки, – хихикнул братишка. – Такой милый, я его повсюду за собой таскаю. Придёшь посмотреть на котят, Лула?

– С удовольствием. Я люблю кошек. У нас была кошка, но мама не пускала её в дом. Она убежала и так и не вернулась.

Я сразу поняла, что у братишки на уме.

– А может… ты хочешь котёнка, Лула? – тихонько сказал он. – Одного из этих.

– Ой, Тревис, правда? – она ужасно обрадовалась. – Очень хочу.

Тревис не мог глаз отвести от её улыбающегося лица.

– Только маму надо спросить. Может, завтра после школы посмотрим котят?

– Давай, – он так и захлебнулся от восторга.

Вот те на, мой десятилетний братишка назначил свидание. Я обернулась и поймала свирепые взгляды его старших братьев.

Ну и ну.

Уроки тянулись медленно. Я чувствовала себя как кошка, в которую каждый норовит швырнуть камнем. После школы мы с Лулой встретились на обычном месте. Там уже стоял Тревис, лицо светилось надеждой. А неподалёку неприкаянно бродили обиженные старшие братья.

– Привет, Лула, привет, Кэлли, – сказал Тревис. – Можно я с вами?

Я только хмыкнула. Тревис счёл это согласием и пошёл рядом с нами. Они с Лулой не переставая болтали о котятах. Сзади тащились братья, явно замышляя недоброе.

– Чего молчишь, Кэлли? – спросила Лула.

– Я? Думаю, какую книгу выбрать по внеклассному чтению.

И ещё о том, как предупредить убийство – одного брата двумя другими. Может, с Гарри посоветоваться, хотя на самом деле я не сильно ему доверяла в любовных делах с тех пор, как он запутался в сетях этой отвратительной мисс Минервы Гудекер. Мне хотелось поскорее убежать и от Тревиса, и от Лулы, и от их идиотской беседы, но нельзя же бросать братца на произвол судьбы, когда вокруг бродят разбойники с большой дороги.

– Решила, какую книжку? – спросила Лула.

– А? Книжку? Да. Ещё не решила. Наверно, «Похищенный». Или «Таинственный остров». А ты?

– Наверно, выберу «Последнюю розу лета». Или «Любви старинный напев». – Уж такой теперь у Лулы литературный вкус – старые добрые истории забыты, настало время сладенькой романтической поэзии. Тревис с нетерпением ждал возможности вставить в разговор своё слово, но на эту тему ему сказать было нечего.

После некоторого размышления он выдавил из себя:

– А о чём эти книги, Лула?

Молодец братишка, отлично разыгрывает свою партию. Теперь придётся выслушивать длинное цветистое описание несчастной любовной истории и сложнейшего самопожертвования. Наконец мы дошли до главной улицы. Здесь Луле надо сворачивать к дому. Тревис усердно махал ей на прощание и кричал «пока». Мы пошли дальше, и брат вдруг погрустнел. На горизонте счастья вдруг появилось облачко.

– А если мне придётся отдать ей Джесси Джеймса? Он мой самый любимый. Может, сказать ей, чтобы она выбирала из всех, кроме него? Сказать ей?

– Не волнуйся, Лула его не возьмёт.

– Ты уверена? Откуда ты знаешь?

– Не возьмёт она твоего любимца. Она не такая.

Он ещё несколько раз меня переспросил, пока наконец не успокоился, а я каждые пять минут оглядывалась – как там Ламар и Сэм Хьюстон, не подобрались ли поближе.

– А почему они с нами не пошли? – спросил Тревис, когда мы свернули к дому.

У меня сердце сжалось от боли. Бедный братишка, не понимает, что родные братья – старше, сильнее, здоровее, умнее – ничуть не меньше него мечтают о Луле. От него же мокрое место останется, по сравнению с ними он просто цыплёнок – каждый может обидеть. Что же делать? Как уберечь его от неприятностей?

За ужином Ламар сидел с каменным лицом, а Сэм Хьюстон хранил гробовое молчание. Я всё ждала, что они начнут цепляться к Тревису. Брат без умолку трещал о том, как он шёл домой вместе с Лулой. Папа смеялся, а мама хмурилась – очевидно, по её мнению, Тревис ещё мал для таких глупостей. Дедушка, как всегда, ни на что не обращал внимания. Застольная беседа его ничуть не занимала. Мне почему-то казалось, что он был бы рад ужинать один в библиотеке. Мама, наверно, тоже бы не возражала; тем не менее всё оставалось по-старому. Мы ели в семейном кругу, и всем (кроме деда) полагалось вносить посильную лепту в общую беседу.

– Кэлли, – обратилась ко мне мама, – что сегодня было в школе?

– Ничего особенного.

– Кэлли сегодня поставили в угол, – поспешил сообщить Ламар.

Ябеда!

Мама положила вилку и осведомилась:

– Это правда?

– Да, мамочка.

– Мисс Харботтл поставила тебя в угол?

– Да, мамочка.

– За что?

– Сама не знаю.

– Так не бывает, – голос мамы звучал угрожающе.

– Она не слушала учительницу, – наябедничал Ламар.

Ненавижу его!

– Я прошу прощения, мама. Я… я задумалась о книге по внеклассному чтению и прослушала вопрос учительницы.

– Чтобы больше такого не было, Кэлпурния. Понимаю ещё, мальчишки. Но ты! Такое поведение – пятно на репутации семьи.

– Это несправедливо, – выпалила я.

Тяжёлое молчание. Ой. Все смотрят на меня, даже дедушка. Вдруг дед откинул голову назад и расхохотался. Вот так сюрприз! Теперь все глядят на него. Громкий, весёлый хохот, не какое-то там старческое хихиканье. Только что подвески в люстре не звенят. Я чуть тоже не засмеялась.

– Девочка права, Маргарет, – сказал дед. – Передай, пожалуйста, соус.

Напряжение спало, теперь мне вряд ли грозит наказание. Гарри подмигнул, а Ламар показал мне язык. Но, конечно же, блюстители дисциплины за столом этого даже не заметили.

После ужина я попросила Тревиса снова показать мне котят, и мы отправились в сарай, где усталая Мышинда, устроившись на соломе, караулила своё пушистое семейство. Котята ползали по ней, натыкались друг на друга.

– Понимаешь, Кэлли, Джесси Джеймс – самый лучший. И урчит громче всех. Его издалека слышно.

Тревис поднял котёнка, сунул его за клапан комбинезона. Уютно устроившись, котёнок громко-громко заурчал. Небывалая сила звука для такого размера.

– Ты уверена, что Лула его не выберет?

– Конечно нет, Тревис, она не такая.

– Правда она милая?

– Послушай, Тревис, – вздохнула я. – Ты же знаешь, что Ламар и Сэм Хьюстон тоже на неё заглядываются?

– Да ну?

– Просто хотела тебя предупредить.

– Небось на неё многие заглядываются.

Интересная мысль. Я присела на солому и погладила Мышинду. Ей, наверно, приятно.

– Тревис, а ты-то на неё заглядываешься?

– Выходит так.

– И тебя не огорчает?..

– Что? – Он почесал котёнку шейку.

– Что Ламар и Сэм Хьюстон…

– А чего тут огорчаться. – Он снова уставился на котят. – Если не считать Джесси Джеймса, какой из них самый лучший? Бэт Мастерсон, да? Как ты думаешь?

– Это который?

– Рыженький. У него глаза, как у Лулы. Вроде зелёные, а вроде и голубые. Видишь? Хорошо бы она его выбрала.

Он протянул мне протестующего котёнка. Правда, глазки у него – а может, у неё – такого же цвета, как у Лулы.

– Тревис, а тебе Лула нравится, потому что у неё глаза как у кошки?

– Что ты, Кэлли, какая глупость.

– Так что насчёт Сэма Хьюстона? И насчёт Ламара?

Он только взглянул удивлённо, ясно, что понятия не имеет, о чём это я. Ничего, подрастёт – поймёт.

– Не бери в голову, – успокоила я брата. – Всё равно твои котята лучше всех.

Утром я пошла в школу с Тревисом, подождав, пока братья уйдут вперёд. Лула встретила нас на мосту. На ней был белый передничек и тёмно-зелёный бант. Теперь глаза у неё были совсем как у Бэта Мастерсона. Она, похоже, искренне обрадовалась моему братишке. Они снова принялись болтать о кошках, собаках, лошадях, школе, Хеллоуине, Рождестве и тому подобном. Подумать только, что у двенадцатилетней девочки может быть общего с десятилетним мальчиком? Никогда бы не подумала. К моему немалому облегчению, братья к Тревису больше не приставали.

Но после школы всё пошло из рук вон плохо. Тревис снова пристроился рядом с Лулой, но на этот раз рядом оказался и Ламар. Я шла чуть впереди, но затылком чувствовала угрозу.

– Привет, Лула, – сумел наконец вставить слово Ламар. – Хочешь, понесу твои книжки?

И Лула, и Тревис покраснели.

– Спасибо, Ламар, – она протянула ему связку книжек.

– Зачем ты якшаешься с младенцами? Куда лучше компания настоящего мужчины вроде меня, – и он показал ей мускулы. – Во, потрогай.

Ох, Ламар. Зачем же так? Бедный Тревис, бедная Лула.

– Я не младенец, – Тревис сорвался на визг, и сразу стало понятно: младенец и есть.

– «Я не младенец», – передразнил Ламар.

– Оставь его в покое, Ламар, – вмешалась я. – Зачем ты к нему пристаёшь?

– Точно, младенчик, за тебя сестричка заступается. Сосунок.

Это уж слишком. Тревис, всегда самый мирный из братьев, уронил книжки, бросился на Ламара и что было силы его толкнул. Ламар покачнулся, книжки Лулы и ведёрко из-под завтрака упали на землю, но на ногах он удержался, хотя зашатался, как пьяный матадор. Он опешил от такого неожиданного нападения, но нисколько не пострадал. И снова заорал:

– Младенец!

Тревис уже чуть не плакал. Он развернулся и со всех ног помчался домой, поднимая клубы пыли.

– Младенчик! Трусишка! – орал ему вслед Ламар.

Но я знала, что Тревис бежит не потому, что испугался. Нельзя же опозориться и заплакать перед Лулой. Как младенец.

Повисло неловкое молчание. Я подобрала книжки Тревиса.

Лула кашлянула и пробормотала:

– Я домой. Пока.

И, прежде чем Ламар успел ей помочь, она собрала свои учебники и побежала. Длиннющая коса так и моталась по спине.

– Эй, Лула! – кричал вслед Ламар. – Эй, Лула!

Но она даже не обернулась.

– Ламар, – сказала я, – ты иногда просто невыносим.

– О чём это ты? Он на меня напал. Толкнул, ударил.

– Ничего подобного. Я всё скажу маме.

– Доносчица.

– Гадина.

– Ябеда-корябеда.

– Подлый тип.

– Не хочу с тобой идти.

– Ну и не надо. Я тоже не хочу.

– Я пойду первый.

– Нет, я первая.

– Ну и вали!

Но мы уже, сами того не заметив в пылу ссоры, дошли до дома.

В нашей семье ябед и доносчиков не жаловали. Уж не знаю почему. Я вошла в дом, обдумывая, что лучше – сказать или не сказать. Но решать не пришлось – мама позвала меня из гостиной.

– Кэлпурния, пойди сюда и объясни, что приключилось с Тревисом.

– Может, лучше Ламара спросить?

Брат как раз пытался проскользнуть мимо незамеченным.

– Ламар, пойди сюда и объясни, в чём дело, – потребовала мама.

Тревис сидел на ковре у маминых ног. Лицо зарёванное и красное. Он бросил на Ламара уничтожающий взгляд.

– Что случилось в школе? – мама кивнула на Тревиса. – Он ничего не говорит.

Ламар удивился. Такого он не ожидал.

– Ламар!

Молчание. Ламар смотрел себе под ноги и ковырял ботинком ковёр.

– Кэлпурния, в чём дело? – Я глянула на Тревиса – говорить, не говорить – но подсказки не нашла. – Кэлпурния, немедленно объясни, что происходит. Это не просьба, а приказ. Сию минуту.

Пришлось рассказать. Я только надеялась, что братья поймут – приказ есть приказ, выбора нет. Мама молча выслушала весь рассказ, начиная с Лулы. Удивительно: она уже не сердилась. Скорее расстраивалась. И наказания назначила лёгкие – немного дополнительной домашней работы. Мы понадеялись, что на этом всё и кончится.

Но не тут-то было: мальчики есть мальчики, а Лула не перестала быть красавицей.

Я продолжала нервничать, и Тревис, похоже, тоже. Лула пришла выбирать котёнка. Я предварительно убедилась в том, что старших братьев нет дома. К моему глубокому облегчению она выбрала Белль Старр – королеву бандитов.

Я всё время была настороже. Следила за Ламаром и Сэмом Хьюстоном, пока мы шли в школу и обратно, и уже немного приустала. Когда мне всё это смертельно надоело, я собрала всех троих после ужина на крыльце и выступила со следующим заявлением:

– Перестаньте пасти нас, словно овец. Вы у меня уже поперёк горла. Оставьте нас в покое. И друг друга оставьте в покое. Если не перестанете драться и ссориться, я уж постараюсь, чтобы Лула вам и словечка не сказала. До конца вашей жизни.

Как я собиралась этого добиться, не знаю, но я считалась местным экспертом по Луле, лучшим другом их драгоценной красотки, и говорила так убедительно, что им ничего не оставалось, как поверить мне на слово.

– Вот что мы сделаем. Каждый из вас будет провожать нас раз в неделю. Тревис по понедельникам, Ламар по средам, а Сэм Хьюстон по пятницам. И всё.

– А вторники и четверги? Они кому? – спросил Сэм Хьюстон.

– Никому. Оставьте нас в покое. Я не шучу. Есть вопросы?

К моему глубокому удовлетворению, вопросов не последовало.

Глава 11

Уроки вязания

Естественный отбор будет модифицировать строение детёнышей сравнительно с родителями и родителей сравнительно с детёнышами.

Пару недель моё расписание работало бесперебойно. На радостях я позвала Лулу в гости поиграть на фортепьяно в четыре руки. По настоянию обеих мам мы разучили пару популярных дуэтов. Мы-то знали, что на концерте исполнять их не придётся. Ни на одном. Потом я сдуру пригласила её снова, и мы занялись домашним заданием по вязанию. Тут-то мама и разглядела хорошенько, как Лула вяжет. Как я могла оказаться такой идиоткой!

И вот через пару дней началось.

– Кэлпурния! – как же я ненавижу этот мамин тон. – Пора тебе уже вырасти из вязки шарфов и взяться за носки. Ничто не сравнится с парой тёплых шерстяных носков, связанных любящими руками. Если начнёшь прямо сейчас, подаришь братьям по паре носков на Рождество. И, может быть, даже папе и дедушке. Отличная идея. Принеси корзинку для вязания в гостиную.

Теперь никуда не деться.

Я вздохнула и отложила лупу. Я как раз собиралась засушить изумительный экземпляр бабочки Viceroy. Мне хотелось повесить её в рамке в библиотеке, рядом с такой же, сделанной дедом. Всё равно дождь, а тонкую работу не сделаешь без яркого света.

В маминой корзинке полно спиц и крючков всех размеров. Мама достаёт шерсть цвета густого шоколада и с удовольствием на неё поглядывает. Потом надевает на руки толстый пушистый моток. Она сидит, расставив руки, а я сматываю нитку в плотный клубок. Я не горю желанием вязать носки, но ритмическое движение нитки взад-вперёд действует на меня гипнотически. Приходится признать, что бывают и более скучные дождливые деньки. Не так уж плохо. Мама такая спокойная и довольная, ей нравятся мелкие домашние дела. Вязанье облегчает головную боль, и ей не приходится слишком часто глотать «Патентованную микстуру Лидии Пинхем». Стало немножко прохладней. В камине уже лежит охапка пока ещё не нужных пекановых полешек: создаёт иллюзию, что лето прошло. Тревис принёс в гостиную Джесси Джеймса и Билли Кида и дразнит котят клубочком шерсти. Они гоняются за клубком по всему ковру. Вошёл Ламар, мама велела ему завести граммофон и поставить пластинку с песнями Шуберта.

– Свяжем носочки для Джима Боуи, – предложила мама. – Маленькие и простые. Узоры выучишь позже. Набери ряд, скажем, сорок петель, и начнём сверху.

Она протянула мне четыре тоненькие спицы.

– Четыре? Зачем мне четыре?

– Для того чтобы идти по кругу, а не поворачивать каждый раз.

На помощь! Я и с двумя спицами еле-еле управляюсь. Такого ужаса я себе и представить не могла. Мама подбадривающе мурлычет, пока я набираю первый ряд петель первого в жизни носка. Спицы такие колючие и торчат в разные стороны – всё равно что дикобраза в руках держать.

– Если обернуть нитку вокруг безымянного пальца, натяжение будет одинаковым и петли лягут ровнее.

Я старалась следовать маминым указаниям, и, честно говоря, второй ряд получился куда лучше. И третий. Если войти в ритм, петли сами соскакивают и сами собой провязываются.

– Теперь попробуем сбросить петли, чтобы у лодыжки было поуже. Вот так.

Медленно – невероятно медленно – эта беспорядочная куча шерсти приобретает форму. Текут часы. Весёлым времяпрепровождением это не назовёшь, но вязать носки совсем не так противно. В конце концов у меня в руках оказалась маленькая смешная коричневая вязаная вещица. Я внимательно её осмотрела и пришла к выводу, что в ней есть некоторая доля схожести с носком. Мама была явно довольна.

Страницы: «« « 23456789 » ... »»