Мальчик, который плавал с пираньями Алмонд Дэвид
– Теперь можно взять рыбок? – взмолился Стен.
Хозяин поднял маленькую жёлтую уточку, перевернул.
– На брюхе грязь осталась, присохла, – сказал он.
Стен схватил утку и снова стал тереть – до зеркального блеска.
– А теперь? – спросил он.
Хозяин задумался. Он медленно поднёс оранжевую утку к самому носу. И тут терпение у Стена совершенно иссякло. Рыбки-то уже не плавали: одни лежали на боку, другие постепенно опускались на самое дно.
– Всё! – воскликнул мальчик. – Рыбки мои!
Он потянулся и снял с оранжевой верёвки остальные двенадцать пакетов – теперь они висели на его растопыренных пальцах.
– Ну, я пошёл?
– Как тебя зовут? – спросил хозяин аттракциона.
Но Стен уже бежал к реке. Выскочив из лабиринта шатров и киосков, он пронёсся через пустырь, мимо заброшенных сараев и складов, проскользнул меж прутьями древнего железного забора и, бросившись брюхом на каменную подпорную стенку, опустил пакеты в реку – один за другим, – наполнив их до краёв речной водой. Потом он поднял их, посмотрел на просвет. Вода в пакетах стала теперь тёмной, непрозрачной, в ней вращались щепки, мелкий мусор, по верху плавали масляные разводы. Но в каждом пакете мелькала, вспыхивала, горела искра живого золота.
Стен с облегчением вздохнул. Успел! И тут он заметил, что за спиной у него, чуть поодаль, стоит хозяин «Утиной охоты».
– Ты тоже, как я вижу, добряк, – сказал хозяин. – Но работать умеешь. Так как тебя зовут?
– Стен.
– А я – Достоевски, – сказал хозяин. И протянул руку. Но Стен не спешил её пожимать. Достоевски вздохнул. – Я не такой злыдень, как ты думаешь, – сказал он. – Может, поработаешь со мной на аттракционе?
– Нет, спасибо, мистер Достоевски, – сказал Стен.
– Я бы тебе хорошо платил, – сказал хозяин. – Постоянная надёжная работа. Люди всегда хотят развлекаться и бегут к моим уткам от бед и невзгод.
Но Стен снова повторил «нет» и устремился домой с тринадцатью золотыми рыбками на растопыренных пальцах.
Глава пятая
А в Рыбацком переулке за это время начались неприятности!
Пока Стен развлекался на ярмарке, к дому подъехал белый фургон с потёками ржавчины на боках. А ещё на этих боках было написано целое послание:
А ещё на боку фургона имелось оконце.
А за ним – телескоп, нацеленный прямо на дом Эрни. У телескопа сидел человечек.
– Даг мы и думали, – гнусаво бормотал человечек себе под нос. – Гаг небриздойно. Гаг низгобробно. Гаг абзолюдно одврадидельно.
Он принялся строчить в блокноте. Потом одёрнул рубашку. Поправил чёрный галстук. Сунул под мышку чёрную кожаную папку. Вылез из фургона и постучал в дверь.
У Эрни тарахтели и лязгали станки, а сам он распевал песни и скандировал кричалки, поэтому, разумеется, ничего не услышал. Человечек постучал снова. И опять никакого ответа. Он наклонился и посмотрел внутрь сквозь щель почтового ящика.
– Ага! – пробормотал он. – Даг мы и думали.
Он позвал через щель, возвысив голос:
– Одгрывайде! Дебардаменд убразднения рыбовония, ерундизма и незообразноздей. Зогращённо: ДУРЕН.
Никакого ответа.
Он позвал снова.
Никакого ответа.
Инспектор нахмурился, что-то проворчал и топнул ногой.
– Гаг небриздойно. Гаг одврадидельно.
Он взялся за ручку двери.
– Я вгожу! – громко предупредил он.
Дверь открылась легко. Человечек ступил в дом. Его взору предстали трубы, кабели, трещащие колёса и скрежещущие шестерёнки, вёдра с рыбой и штабеля банок. Он двинулся вперёд, одновременно рассматривая помещение и что-то помечая в блокноте.
– Гаг низгобробно. Абзолюдно одврадидельно, – сказал он. – Гагой бозор!
И тут он услышал пение. И увидел поющего Эрни, который, распростёршись на станке, одновременно нажимал левой ногой на рычаг, правой крутил педаль, левой рукой щёлкал переключателем, а правой давил на кнопку.
– Станок мой! – вопил Эрни. – Станочек-станочечек-станюшоночек!
– Эээ, – произнёс гость. – ЭЭЭЭ!!!
Эрни оглянулся. И удивился.
– Кто вы такой, чёрт возьми?
Человечек притопнул каблуком и объявил:
– Я ДУРЕН-дознавадель.
– Дурень? – уточнил Эрни.
– Дознавадель, – возразил гость. – И раззледовадель. Раззледую взягие здраннозди. Незообразнозди. Вод, рыбой у ваз очень воняед. – Он подступил вплотную к Эрни. – Эдо бодозридельно!
Он прищурился.
– Ждо-до у ваз дуд нечиздо, миздер… – Он занёс карандаш над блокнотом, готовясь записать фамилию Эрни.
– Мистер Не-ваше-дело, – отрезал Эрни и решительно снял руки с рычагов и переключателей. – Мистер Катитесь-из-моего-дома-где-пахнет-розами! Мистер Кто-вы-такой-чтобы-вламываться-в-чужой-дом-без-спросу! Мистер Если-вы-не-поторопитесь-придётся-придать-вам-ускорение! Мистер…
Дознаватель поднял руку.
– Небриздойные звуги, – сказал он. – Вы годь знаеде, з гем дело имееде? Я Гларенз Б. Глабб, дознавадель бервой гильдии, з земью наградными звёздами, двумя наживгами и звидедельздвом, бодбизанным велигим ДУРЕН-лидером, вождём нажего Дебардаменда. Зобздвенноручно! Дронеде меня – вам нездобровадь, миздер…
Эрни сжал губы.
– Ха! – сказал Кларенс П. Клапп. – Знаем дагой медод. Наз-пыдаюд-мы-молчим. Я и не дагих разгалывал, обучен. Одмолчадца не выйдед. – Он зыркнул туда-сюда глазами-бусинками. – Эдо небозволидельно! – сказал он и принялся тыкать пальцем в станки и вёдра с рыбой. – Ни эдо, ни эдо, ни эдо и ни эдо. Всё небриздойно. Низгобробно. Абзолюдно одврадидельно. Хуже не бываед. – Он снова застрочил в блокноте. Скривился. Прищурился. – А ждо дуд у ваз зобздвенно произгодид? А, миздер Молчун?
– Ничего! – огрызнулся Эрни.
Кларенс записал этот ответ. И продолжил допрос:
– И гогда эдо началозь?
– Никогда! – ответил Эрни.
– Ха, враньё! – объявил Кларенс. – Дагие одведы – не новоздь! Меня хорожо учили, взё знаю! И вижу, гагое дуд низгобробное, одврадидельное боложение дел. Даг бродолжадца не можед. Я эдо оздановлю!
– Неужели? – произнёс Эрни.
– Ужели! – ответил Кларенс П. Клапп. – Бугва загона на моей здороне. Меня наделил влаздью зам велигий ДУРЕН-лидер, вождь нажего Дебардаменда. Дебардаменда убразднения рыбовония, ерундизма и незообразноздей. Я набижу одчёд, вам набравяд уведомление, и эдому неборядгу будед боложен гонец! Вод вам моя визидга. – Всучив Эрни визитную карточку, он направился к двери. Там он на мгновение притормозил и сказал совсем обычным, не гнусавым голосом: – Ты реально такой тупой, Молчун? А ну быстренько привёл этот дом в натуральное состояние, иначе порвём конкретно. Покедова! Или, как я обычно говорю, до звидания!
И ушёл, хлопнув дверью.
Глава шестая
Стен нёсся домой – через пустырь, вверх по лабиринту уступчатых улиц, по Рыбацкому переулку. Мимо проехал ДУРЕН-фургон, но мальчик его не заметил. Его интересовали только рыбки, его чудесные золотые рыбки. Проскользнув в дом, он быстро нашёл пустое ведёрко, наполнил его прекрасной чистой водой и, одну за другой, выпустил туда прекрасных золотых рыбок. Вот они – тринадцать удивительных существ, само воплощение красоты, – совсем ожили и плавают вольные и свободные!
Дядюшка уже вернулся к работе. Его станки стучали и лязгали громче обычного, да и сам Эрни пел и скандировал кричалки во весь голос. Стен поднял ведёрко.
– Не бойтесь, – прошептал он рыбкам. – Это мой дядя Эрни шумит, но он нестрашный. Я буду о вас заботиться – всегда-всегда.
– СТЕН! СТЕН! ИДИ СЮДА СКОРЕЙ!
Стен обернулся.
– Но, дядя Эрни… – начал он.
– НИКАКОГО ДЯДИ! НИКАКОГО ЭРНИ! СКОРЕЙ СЮДА, ТЕБЕ ГОВОРЯТ! – Эрни энергично махнул рукой, призывая племянника. – Нам грозит опасность! – объявил он. – Чудовищная, огромная, полномасштабная катастрофа!
Стен медленно приблизился.
– Но, дядя Эрни… – снова начал он.
– Что ты заладил: «дядя Эрни, дядя Эрни»?! Мы под прицелом! Подойди ближе! Потяни тот рычаг! Нажми выключатель! Смажь этот дурацкий мотор! – И тут он заметил рыбок. – Это что такое?
Стен понял, что так и не выпустил из рук ведёрко.
– Это золотые рыбки, – ответил он. – С ярмарки. Я их заработал, а вот эту маленькую выиграл – на деньги, что ты подарил мне на день рождения.
Эрни скривил губу.
– Хм! Худосочные больно… – протянул он.
– Гляди, какие хорошенькие! – Стен приподнял ведёрко, чтобы дядя рассмотрел его приобретение.
Эрни искоса взглянул на рыбок, затем сунул палец в воду.
– Золотые, значит? – проворчал он наконец. – И какая мне польза от золотых рыбок? Сардины – другое дело. Сардины – это рыба. Сардины, пикша, треска… – Он сунул в воду всю ладонь, и золотые рыбки закружили-заиграли вокруг неё.
– Зато они очень красивые! – сказал Стен. – Неужели ты не видишь?
Пристально глядя на рыбок, Эрни призадумался. А шелковистые плавнички и хвосты щекотали его ладонь.
– Спасибо за десять фунтов, дядя Эрни, – сказал Стен. А потом он произнёс роковые слова: – Без этих денег рыбки бы…
– Что? Что бы с ними было? – спросил Эрни.
– Они бы умерли. Один человек повесил их на солнце в пакетах, и они там чуть не зажари…
Стен осёкся. Взгляд у дядюшки стал мечтательным, рассеянным… Стен будет вспоминать этот взгляд всю жизнь. Неужели он сам навёл дядю Эрни на эту ужасную мысль? Эрни, однако, быстро пришёл в себя.
– Довольно болтать! – сказал он. – Мы переживаем время жестоких проверок, испытаний и несчастий. Надо трудиться не покладая рук! Убери эту мелочовку подальше, с глаз долой, и за работу! ВПЕРЁД!
Стен подскочил к своему шкафу, спрятал ведёрко с золотыми рыбками за дверцу и, без промедления вернувшись к станкам, закатал рукава. Давно он не был так счастлив! Ему дали выходной! Он побывал на ярмарке! Он выиграл самый лучший из всех возможных призов.
– Я готов, дядя. Что делать?
– Встань там, да-да, молодец! Поверни во-о-он ту рукоятку, ага, отлично! Теперь жми кнопку, ага, верно! Так держать. Только быстрее, парень. Быстрее! Ещё быстрее! Им нас не остановить. Им не разрушить мечту Эрнеста Эрунда!
– Кому им, дядя Эрни? – спросил Стен, не переставая вертеть рукоятку и нажимать на кнопку.
– Не бери в голову! – ответил Эрни. – Я с ними сам справлюсь. А ты, парень, знай себе работай. Быстрее! Быстрее! Молодец! Рыбка-рыбёшка, рыбища-рыбонька! РЫБКА-РЫБЁШКА, РЫБИЩА-РЫБОНЬКА! Так победим!
Дядя и племянник работали бок о бок и распевали хором:
- Рыбка-рыбёшка, рыбища-рыбонька!
- РЫБКА-РЫБЁШКА, РЫБИЩА-РЫБОНЬКА!
- Вёдра, канистры, цистерны и бочки,
- Хвосты им отрубим и головы – прочь-ка!
Их голоса сливались с гулом станков, они двигались в едином ритме со всеми механизмами, с одной стороны на конвейер поступала рыба, с другой – выскакивали консервные банки. Подхваченные этим яростным трудовым вихрем, Стен с дядей позабыли все свои горести. Через какое-то время Эрни завопил:
– Ну что, парень? Правда, здорово?!
Стен засмеялся и показал сразу два больших пальца.
– Да, дядя Эрни! Отлично!
– Вот и славно! – сказал Эрни. – Труд – великое дело, сынок, настоящее дело! Твой отец тобой бы гордился. Работа – это суть жизни!
Они кричали, хохотали, работали, пели и радовались. Их переполняло неимоверное, необъяснимое счастье. И они так расшумелись, что даже не заметили, что вошла Анни.
Глава седьмая
В хозяйственной сумке у неё были всякие вкусности к праздничному ужину: сырные палочки, колбасный рулет, лимонад, шоколадные кексики и пирог с надписью из глазури «С днём рождения!», а к нему – целый набор свечек. Тётушка сдвинула вплотную несколько поддонов – и получился стол. Бумажные наклейки с надписью САРДИНКИ ЭРУНДА она разложила возле тарелок – вместо салфеток. Перевёрнутые вёдра стали стульями. Она накрыла «стол» с прекрасным деньрожденным угощением – а ведь с тех пор, как в этом доме расположился консервный завод, ничего прекрасного тут не случалось. Удовлетворённо улыбнувшись, тётя прошла к центральному пульту, взялась за огромный рычаг с надписью ГЛАВНЫЙ РУБИЛЬНИК, потянула – да и выключила все станки разом. Воцарилась мёртвая тишина.
– Диверсия! – заорал Эрни. – Готовимся к обороне! Нас голыми руками не…
– Это не диверсия, – ласково откликнулась Анни. – Это ужин.
– Ужин? – повторил Эрни. – Разве ты не понимаешь, какие настали времена?
– Сегодня день рождения нашего племянника, – сказала Анни. – Так что отдыхаем! Пожалуйте к столу!
Эрни вспыхнул, сверкнул глазами, открыл было рот – и осёкся.
Анни подошла к нему и поцеловала в щёку.
– Сегодня особенный день, – сказала она. – Так что сбавь обороты!
Ошеломлённый Стен приблизился к выложенной на поддоны снеди.
Анни захлопала в ладоши.
– Наш племянник Стен важнее любой рыбы, – сказала она мужу.
– Тётя Анни, а у меня теперь собственные рыбки есть! – похвастался Стен. Он достал из шкафа ведёрко с золотыми рыбками и рассказал, как он их получил.
– Красота-то какая! – воскликнула тётушка. – Самые удивительные рыбки на свете!
Стен поставил ведёрко на пол и, пока они ели, всё посматривал на своих рыбок и восхищался – то вслух, то про себя. «Они ели» – это, конечно, изрядное преувеличение. Ели не все. Потому что у Эрни кусок в горло не шёл. Воспоминание о посещении ДУРЕН-дознавателя расплющивало, раскатывало его мозг асфальтовым катком.
– Успокойся ты, Эрни, – приговаривала Анни. – Успокойся и съешь пирога.
Но как тут успокоишься? Даже пирог был ему не в радость – словно пыль жуёшь. И надо бы рассказать близким о Кларенсе П. Клаппе, но как? Язык не поворачивается! Но и с крахом всех надежд Эрни не смирится! Он крепко сжал кулаки. Нужен план! Антикатастрофный план! Золотые рыбки мерцали и поблёскивали в ведёрке. Эрни опустил руку в воду и почувствовал лёгкие касания крошечных плавников и хвостов.
– Нам надо открыть новую линию, – объявил он.
– Какую? – спросила Анни.
– Пора расширить ассортимент. А то у нас одни сардины да сельдь.
– И в какую же сторону мы его расширим? И зачем?
– Затем, что мы под прицелом! – сказал Эрни.
Анни покачала головой.
– Ты о чём, милый? Кто в тебя целится?
Внезапно раздался стук в дверь – громкий, настойчивый. И снова тишина.
– Кто бы это мог быть? – Анни встала и направилась к двери.
– Не открывай! – вскинулся Эрни. – Не впускай их!
– Кого не впускать? – удивилась Анни.
– Их! – повторил Эрни.
– Кого их? – сказала Анни. И открыла дверь.
На пороге никого не было. Она увидела лишь хвост белого фургона, отъехавшего от дома. А потом заметила, что к двери гвоздями приколочена бумажка.
Глава восьмая
Увидев эту бумажку, Эрни оседлал потрошильный станок и яростно замахал кулаками.
– Мы отобьёмся! – вопил он. – Не сдадим ни пяди! Ни пяди спальни! Ни метра кухни! Ни угла гостиной! Мы устроим засады! Возведём баррикады! Ни шагу назад! Ни шагу! Наше дело правое! За нас Бог!
– Нет, Бог не за нас, – возразила Анни. – Он не защищает безумцев. Смотри, во что превратился наш прекрасный дом!
– Нет, это ты смотри! – вскипел Эрни. – Смотри, чего мы достигли! Как процветает дело! Деньги льются рекой! На столе вдоволь еды!
– На столе? – возмутилась Анни. – Да у нас теперь и стола-то нет!
Прихватив кусок торта, Стен потихоньку, не привлекая внимания, залез в свой шкаф. Там он раскрошил торт и скормил рыбкам. Их ротики открывались и закрывались, словно они пели «С днём рождения, Стен». И он тихонько подпевал.
Он опустил руку в воду – приласкать своих рыбок. Они тут же поднялись к поверхности и стали всматриваться в него крошечными тёмными глазками.
– Вы – мои лучшие друзья, – прошептал он.
Снаружи гремел голос Эрни: о продажах, о росте цен, о прибыли. Сардины-скумбрия-сельдь.
Стен покачал головой.
– Вся эта рыба никому не нужна, – шепнул он рыбкам. – Нужны только золотые рыбки. Только вы. Вы прекрасны. Лучше вас никого на свете нет.
Тринадцать рыбок согласно закивали, замахали плавниками и хвостиками. Стен хихикнул и улыбнулся. Он был уверен, что, умей рыбки улыбаться, они бы точно улыбнулись в ответ.
Снаружи меж тем воцарилась мёртвая тишина. Ни стука станков, ни криков, ни песен, ни споров. Внезапно дверца шкафа приоткрылась, и послышался тётушкин шёпот:
– Твой дядя думает.
– О чём? – спросил Стен, тоже шёпотом.
– Просто думает, – сказала Анни.
Они вместе вслушались в тишину.
– Может, подумает-подумает, да хоть в разум вернётся… – Анни вздохнула.
– Будем надеяться, – отозвался Стен.
Он тоже вздохнул и улыбнулся. Анни, присев на корточки у шкафа, пригладила его вихры. А золотые рыбки всё кружили в ведёрке вокруг его ладони.
Глава девятая
Что ж. Теперь надо собраться с духом. Как иначе читать о том, что было дальше? Как осознать, что в мире существует такая подлость, такая трагедия? Что люди способны на такой грех?
Ты спросишь, что же такого ужасного произошло?
Мой чистый, мой невинный читатель! Твоё дело – читать. Или слушать. И рассматривать картинки. Но можно закрыть книжку и уйти. На свете много других книг, более светлых и счастливых. А здесь сейчас случится страшное. Уходи же, уходи скорее.
Не хочешь? Ну что ж… Читай дальше.
Глубокая ночь. С виду в доме 69 по Рыбацкому переулку всё спокойно. Стен крепко спит в шкафу. Ему снятся пластмассовые утки, золотые рыбки в ведёрке и девочкин глаз, глядящий сквозь кружочек на пыльном стекле.
Анни тоже прилегла. Ей снятся былые времена. Как они идут с мужем и племянником, держась за руки, и смеются. Идут они вдоль сияющей на солнце реки. На воде покачиваются огромные недостроенные суда. Там трудятся рабочие. На причале торгуют жареной рыбой с картошкой. И нигде, нигде нет станков, которые выплёвывают рыбные консервы. А Эрни нежен с ней. И он не кричит, а смеётся.
Эрни не спит. И не смеётся. На этот раз он сидит верхом на станке, отделяющем филе от костей. Он напряжённо думает. Думает и думает. И тут его посещает видение – великолепное, замечательное, ужасное видение. Он знает, что обязан отмести, отмахнуться, отвергнуть всё, что подсказывает это видение, обязан перебороть его, положить на обе лопатки.
И он пробует.
Он бормочет себе под нос:
– Нет. – И сжимает кулаки. – Ни за что!
Всё вокруг погружено в сон… все станки, все механизмы. Тихонько потрескивает электросчётчик, булькает вода, шипит пар. Эрни знает, что это его станки, его друзья, и они ждут его приказаний. Раз – и то, что ему привиделось, произойдёт наяву.
Но он продолжает сопротивляться.
– Нет. A-а-а-а! Не могу! Нельзя!
Ночь становится ещё чернее и глуше, а видение не исчезает, а наоборот – подступает снова и снова, но Эрни по-прежнему твердит:
– Нет. Нет. Нет!
И вот – предрассветный час. Самый мёртвый, самый стылый час ночи. Самый чёрный.
– Нет, – шепчет Эрни в последний раз, но, ещё даже не договорив, он слезает с разделочного станка, крадётся на цыпочках мимо спящей жены. В руке у него сковородка. И все станки в доме вздыхают – одни от ужаса, другие от радости. Они знают, что собирается сделать их хозяин.
– Смелее, – шепчет он сам себе, на цыпочках подкрадываясь к дверце шкафа, где спит племянник. – Да, это ужасно. Но цель оправдывает всё. Да, это жестоко, но мы станем очень богаты и знамениты. Мы прославимся. И тогда на нас никто не посягнёт! Нас никто не закроет. Сделай это, Эрни. Сделай. Для будущего, для семьи, для бедного маленького Стена…
Он открывает дверцу. Сноп лунного света падает на спящего мальчика и на ведёрко. Там плещутся рыбки – красивые, нежные, золотые. Эрни уже всецело погрузился в своё видение. И противиться неизбежному уже не в силах. Усмехнувшись, он запускает в воду пятерню, и вылавливает рыбок, одну за другой, одну за другой, – и бросает на сковородку.
Двенадцать пойманы. Задыхаясь, они извиваются, корчатся на сковородке. Тринадцатая чудом уворачивается от пальцев Эрни. Снова и снова. Он недовольно морщится, цокает языком.
– Да стой ты! Ух, малявка противная!
Мальчик шевелится во сне. Эрни приседает, замирает как статуя, едва дышит. Двенадцать рыбок открывают ротики в мучительном безмолвном отчаянии. Мальчик спит. Эрни прикрывает дверцу шкафа, отползает прочь.
– Пошли со мной, милашки, – шепчет он рыбкам. И спешит к своим станкам. – Больно не будет, ни капельки, – приговаривает он.
Он нажимает кнопки, дёргает рычаги, щёлкает переключателями. И улыбается, улыбается во весь рот. До ушей. И сжимает кулаки. Станки оживают, приступают к работе. Эрни прыгает и скачет от радости.
Глава десятая
Стен просыпается, когда за окном уже светло. Просыпается без будильника, без гудка, без сирены. Он трёт глаза, испуганно вскидывается:
– Я опоздал?
И тут взгляд его падает на пустое ведёрко.
Единственная рыбка поднимается из глубины. И делает ротиком оО-Оо! И Стен слышит, нутром слышит её истошный крик.
Мои собратья! Мои сотоварищи! – взывает рыбка.
– Твои сотоварищи! – повторяет Стен. – Где они?
Рыбка плывёт бочком, отворачивается, не смотрит ему в глаза. Их похитили!
– Похитили? Что значит «похитили»? Кто похитил?
Нет ответа. Рыбка уплывает на самое дно и горюет там молча.
И тут снаружи слышится крик.
Крик радости. Крик триумфа.
– Да! ДА! ДА! ДА!
– Нет! – Анни ахает.
– ДА! – вопит Эрни.
Стен распахивает дверцу шкафа.
Дядя оглядывается и кричит:
– Ликуй! Это победа! Это наша новая линия!
Он поднимает маленькую консервную баночку с большими золотыми буквами на этикетке: Золотые рыбки Эрунда.
Глава одиннадцатая
Ну и что бы ты сделал? Скакал от радости? Хвалил дядю за отличную идею? Бил его руками и ногами куда ни попадя? Сказал бы: «Я прощаю тебя, дядя Эрни. Я знаю, что ты хотел как лучше»? Или, может, ты бессильно колотил бы кулаками землю? Кричал от боли? Выл от ярости? Топал ногами, шипел, плевался слюной?
Спросишь, что сделал Стен? Ничего. Он увидел консервную банку и оцепенел от ужаса. Не мог двинуться, не мог говорить. А Эрни всё поглаживал баночку и сулил всей семье златые горы. Взгляд Стена потускнел, остекленел, а дядя всё расписывал будущее: как все полки в магазинах будут заставлены банками с ЗОЛОТЫМИ РЫБКАМИ ЭРУНДА, лучшим рыбным деликатесом в мире. В знаменитом отеле «Ритц» ЗОЛОТЫЕ РЫБКИ ЭРУНДА станут фирменным угощением.
Анни подошла к племяннику, попыталась обнять его, прижать к груди. Но он не мог двинуться. Окаменел. Его сердце билось в унисон с беззвучными трагическими призывами тринадцатой рыбки: Мои собратья! Мои сотоварищи! Мои утраченные друзья!
Стен поморгал, откашлялся, взял в руки своё ведёрко.
Читать бесплатно другие книги:
