Мальчик, который плавал с пираньями Алмонд Дэвид
Стен пожимает плечами. Задание вроде бы лёгкое.
– Закрой глаза, Стен, и начинай, – велит Панчо.
Стен закрывает глаза.
– Видишь? Видишь их плавники? Чешую? Зубы? Чувствуешь, они задевают тебя плавниками и хвостами? Ты представил это, Стен?
– Вроде да, – замявшись, отвечает Стен.
– Превосходно. Теперь посмотри им в глаза. Будь спокоен и уверен в себе.
Воображать Стену легко. Он видит рыб. Ощущает прохладу воды. Видит зубы. Чувствует касания хвостов и плавников. Это даже приятно, как во сне, когда он плавал с золотыми рыбками.
– Они тебя ещё не укусили? – спрашивает Пирелли.
– Что? – Стен никак не может вернуться к реальности.
– Или уже укусили? В воде есть кровь?
Стен вздыхает. Ну разумеется, никто его не кусал!
– Нет, – отвечает он.
– Превосходно! Можешь открыть глаза.
Стен открывает глаза.
– Это успех! – восклицает Панчо. – Грандиозный успех!
– Но это совсем легко, – отзывается Стен.
– Легко. Но только для тебя. Потому что ты – Стенли Эрунд. Для большинства людей внутренняя пиранья смертельна. Как настоящая. Их ужасает сама мысль о том, что рядом, в одной с ними воде, плавает пиранья. На-ка, выпей ещё черногаза.
Стен потягивает вкусный напиток. Смотрит на аквариум. Полдюжины пираний сбились в стайку и зависли возле самой стенки. Они пристально глядят на него, Стена.
Привет, мои сотоварищи, молча здоровается он с рыбами. Привет, слышится ему ответ в тишине.
Глава тридцать шестая
– Мистер Пирелли, – нерешительно начинает Стен.
– Что?
– Учёба наша… как-то не очень… организована…
– Ты прав, Стен. Совсем плохо организована. Понимаешь, у меня никогда прежде не было учеников. А чтобы стать Стенли Эрундом, на самом деле нужна не учёба. Нужна вера в себя. Нужна мечта. Нужно видеть об этом сны! Когда ты сегодня ляжешь спать в автоприцепе у Достоевски, попробуй снова представить, что плаваешь с пираньями. И представь своё детство на реке Ориноко. Сможешь, Стен?
– Конечно! Мистер Пирелли, а Педро Пельдито вас так же обучал?
– Не совсем, – отвечает Панчо.
– А как?
– Он кинул меня в воду.
– Что? – Стен не поверил своим ушам.
– Да. Он сказал, что уверен, что это моя судьба, что я буду следующим Педро Пельдито, а убедиться в моём призвании можно только одним надёжным способом. Схватил меня в охапку, поднялся по лестнице и бросил к пираньям.
– И что произошло?
– Ничего. Я несколько секунд барахтался, рыбы радостно плескались вокруг. Педро наблюдал. Потом он выудил меня из воды, сказал, что не ошибся, что я тот самый парень, будущий укротитель пираний, выдал плавки и прочее обмундирование – и всё. Я начал работать.
Стен стоит призадумавшись, покусывая губу.
– Так было в прежние времена, Стен, – говорит Пирелли. – Другой мир. Другая жизнь.
Стен закрывает глаза. И представляет, как мальчика, точно такого же, как он сам, бросают к пираньям. Давным-давно, в прежние времена.
– Почему они вас не съели? – спрашивает он. – И почему теперь не трогают?
Пирелли улыбается.
– Загадка, верно? – говорит он. – Это и есть самая главная загадка. Они меня не трогают, потому что знают: я создан не для того, чтобы быть съеденным. Они не едят меня, потому что я – Панчо Пирелли.
– И они не съедят меня, потому что я – Стенли Эрунд.
– Вот именно!
Стен смотрит на рассекающих воду пираний. Потом оглядывается. Питер-Рассмеши хмуро рассматривает рыб в аквариуме. Человек-кабан жуёт отбивную. Женщина из дома с привидениями снова вытащила изо рта клыки и машет ими Стену. Ещё дальше он видит Ниташу и Достоевски – они пробираются к нему, Стену, мимо шатров и киосков.
– Есть и другой секрет, – добавляет Панчо.
– Какой? – спрашивает Стен.
– Этот секрет ведом только тем, кто плавает с пираньями.
– Таким, как я?
– Да.
– Расскажете?
Панчо оглядывается по сторонам.
– Ты не проговоришься? – спрашивает он шёпотом.
– Могила, – клянётся Стен.
– Ну, слушай. Все знают, что пираньи людей до последней косточки обгладывают, так?
– Так.
– Это сказки. Брехня.
– Значит, они так не делают? – уточняет Стен.
– Делают. Но нечасто. В общем, день на день не приходится. Каждый раз, когда я ныряю, в душе лёгкая тревога: вдруг мне как раз сегодня конец?
Стен размышляет.
– Выходит, зря вы ведёте все эти разговоры про призвание, про особенного Стенли Эрунда, про мальчика-легенду? Всё это ерунда?
– Что значит «ерунда»?! – кричит Панчо. – Ты Эрунд, а не Ерунд. Ты – артист! Ты должен быть героем и привлечь толпы поклонников. Рыбы не дуры, они это поймут. С виду они, может, и глуповаты, но они всегда чуют, когда рядом настоящий артист.
Стен и Панчо снова смотрят на пираний. Рыбы тоже смотрят, не сводят с них глаз.
– Мистер Пирелли… – произносит Стен.
– Что?
– Может, меня тоже надо в воду бросить? Как вас бросил Педро Пельдито?
– Смотри, какие у них зубы, Стен, – говорит Пирелли.
– Вижу, – кивает Стен.
– А бутерброд помнишь? А курицу? А вдруг сегодня мой черёд? Вопрос не пустой.
– Я всё помню. И башмак помню. Но чувствую, что всё получится как надо. Наверно, единственный способ обучить меня плавать с пираньями – бросить в воду. Педро вас правильно учил. – Стен смотрит на зевак. – Будем считать, что это моя премьера. И я не испугаюсь, но притворюсь, будто испугался.
Панчо Пирелли сияет.
– Да ты прирождённый артист, Стен. Ты шоумен.
Стен тоже сияет. И улыбается учителю. К собственному удивлению, он действительно чувствует себя настоящим артистом. Интересно, что сказали бы на это Анни и Эрни?
– Ну, теперь все прояснилось окончательно, – заключает Панчо. – Это знак!
– Какой знак?
– Знак, который показывает, что ты – преемник Панчо Пирелли. Тебя не нужно ничему обучать. Только истинный укротитель пираний способен сказать: «Бросьте меня в воду!» Ну что, Стен? Готов?
Стен сосредоточен. Спокоен.
– Готов, – отвечает он.
– Стен, ты же знаешь, я не подвергну тебя опасности.
– Знаю, мистер Пирелли.
Панчо поворачивается к толпе зевак.
– Друзья! – провозглашает он. – Наступил исторический момент! Перед вами – великий, удивительный Стенли Эрунд, мальчик с особым призванием. И как раз сегодня он встретится со своей судьбой! Подходите ближе! Сейчас он нырнёт в аквариум с пираньями. Он заглянет в лицо смерти! Посмотрите, как Стенли танцует с пираньями!
Наблюдатели подтягиваются ближе к аквариуму.
– Но он же совсем маленький мальчик! – возмущается кто-то.
– Я тоже когда-то был маленьким мальчиком! – отвечает Панчо. – Так со всеми бывает!
– Я никогда не была мальчиком! – басит женщина с клыками.
– А я был маленьким кабанчиком! – хихикает человек-кабан.
Не обращая больше внимания на зрителей, Панчо берёт Стена за руку и ведёт к аквариуму.
– Ты вполне уверен? – тихонько спрашивает он.
– Да, мистер Пирелли. Уверен, – отвечает Стен, но сам при этом делает вид, что ему страшно и что он пытается вырваться из рук Пирелли.
– Это – насилие! Твои твари съедят ребёнка!
Толпа надвигается.
– Быстрее, Стен! – шепчет Пирелли и, пристроив Стена на плече, начинает подниматься по лестнице.
Стен слышит голоса:
– Кто-нибудь! Остановите его!
– Я не могу на это смотреть!
– Безумие!
– Пирелли – преступник!
– Это убийство!
– СТОЙТЕ! – кричит Стен. – ПОСТАВЬТЕ МЕНЯ, МИСТЕР ПИРЕЛЛИ!
Панчо ставит Стена на ступеньку перед собой. Остаток лестницы Стен одолевает самостоятельно. И вот он стоит там, наверху, один.
– Всё в порядке, друзья мои! – заявляет он. – Никто меня не съест! Я – Стенли Эрунд!
– НЕТ! – кричит Ниташа.
– Эй, без глупостей, парень! – кричит женщина с клыками.
– ОДУМАЙСЯ, СТЕН! – кричит Достоевски. – ТЫ ЖЕ ТОЛЬКО НАЧАЛ УЧИТЬСЯ!!!
Стен поднимает руку, дожидается, чтобы все умолкли. Он чувствует себя гордым и сильным. Надевает лазоревые очки.
– Я не погибну! – произносит он. И смотрит в аквариум. А оттуда на него пялятся пираньи. Они его стерегут? Они голодные?
– НЕЕЕЕЕЕТ! – истошно вопит Достоевски.
Стен набирает побольше воздуха. Встаёт на самый край.
– Прощайте, друзья! – кричит он.
Достоевски отталкивает Пирелли, взлетает по лестнице, пытается схватить Стена. Слишком поздно. Стен делает шаг вперёд и – скрывается под водой.
Глава тридцать седьмая
Возможно, именно на этом этапе повествования нам стоило бы прерваться и перенестись в другое место. Например, подняться в небо и, облетев ярмарку, пуститься вспять по дороге – проверить, где же застряли Анни и Эрни. А ещё можно посмотреть вниз – прямо под нами грохочет ДУРЕН-фургон с грубыми охламонами внутри. Можно даже податься в Сибирь, поискать там балерин, а заодно и миссис Достоевски – вдруг всё-таки получится вернуть несчастной Ниташе её маму? Разумеется, можно вовсе бросить этот рассказ и приняться за другой… Но нет. Похоже, ещё не время. И похоже, именно сейчас нам стоит сосредоточиться на нашем герое, на Стенли Эрунде. Ты согласен?
Отлично. Так вот же он, в аквариуме! Он только что нырнул в эту бездну, навстречу гибели…
Нырнув вниз головой, Стен устремляется на дно. Вода бурлит: мальчик колотит руками и ногами, пираньи мечутся вокруг. Вот Стен добрался до дна и плывёт обратно вверх. Сейчас он совсем не похож на артиста. Да и рыбы немало растеряны. Стен поднимается на поверхность – глотнуть воздуха. И тут Достоевски хватает его за волосы и вытаскивает из воды.
– СТЕН! – вопит он. – ТЫ КУДА? ТЕБЕ ЖЕ ЕЩЁ УЧИТЬСЯ И УЧИТЬСЯ!
– Я И УЧУСЬ! – кричит Стен. – ОТПУСТИТЕ! БРОСЬТЕ МЕНЯ ОБРАТНО В ВОДУ!
Разумеется, Достоевски его в воду не бросит. Он стаскивает Стена по лестнице на землю. К ним подходит Панчо Пирелли.
– Что ты лыбишься, Пирелли? – возмущается Достоевски. – Малец чуть жизни не лишился!
– Я улыбаюсь, – отвечает Панчо, – потому что вы идеально сыграли свою роль, господин Достоевски. Так удачно подгадали! Вы вполне могли бы выступать с нами. Хотите?
– Выступать с вами? – вопит Достоевски. – Это безумие, Пирелли. Ещё вчера малец и ведать не ведал о пираньях, а сегодня ты бросаешь его им на съеденье!
– Он плавает с пираньями! – Панчо улыбается. – Он уникальный мальчик! Вы же знаете, он вырос на берегах Ориноко!
– Ничего подобного! Он вырос в соседнем городе, в Рыбацком переулке.
– Тссс, – шипит Панчо, а потом возвышает голос, чтобы зрители его услышали: – Стенли Эрунд вырос на берегах Ориноко, в тропических лесах. Его воспитали мудрецы, старейшины южноамериканских племён.
– Какие глупости! – говорит Ниташа, подходя ближе.
Стен смеётся, подмигивает Ниташе:
– Это чистая правда! Всё так и было. Я – мальчик-легенда, и моё детство – часть легенды. И я могу плавать с пираньями.
– Но сперва надо учиться, тренироваться, – говорит Достоевски. – Ты вчера пластмассовых уток мыл, а сегодня хочешь с этими чудищами плавать?! Смертельный номер!
– Хорошо, – говорит Панчо. – У нас будут тренировки. А потом будет шоу. И это шоу войдёт в историю. Как думаешь, Стен, к вечеру подготовимся?
– К сегодняшнему?! – Достоевски потрясён.
– Да, – говорит Стен. – Шоу сегодня вечером.
Он обнимает Достоевски и Ниташу.
– Я буду готов! Я уже готов. Все будет в порядке.
– Достоевски, он уникальный мальчик! – говорит Панчо. – Вы же с этим не станете спорить?
– Не стану, – соглашается Достоевски и судорожно сглатывает.
– Пожалуйста, мистер Достоевски, – просит Стен. – Не надо спорить!
– Хорошо, – одними губами произносит Достоевски. – Пускай. Сегодня вечером. Но сначала – тренировка!
Панчо широко улыбается, затем поворачивается к взволнованным наблюдателям.
– Дамы и господа, вы были свидетелями репетиции, – объявляет он. – Но премьера уже назначена! Зовите друзей! Расскажите всем и каждому! Сегодня вечером – первое публичное выступление Стенли Эрунда. Сегодня вечером родится звезда! Или… – Он расширяет глаза. – Или звезда погаснет. Потому что её сожрут!
Глава тридцать восьмая
Ну что ж, теперь у нас и вправду есть время проверить, что происходит на дороге. Давай-ка покинем ярмарку, читатель, поднимемся в небо и посмотрим вниз. Та-а-ак! А по дороге-то катит ДУРЕН-фургон! А на боку-то у него ДУРЕН-реклама. А внутри-то у него Кларенс П., Дуг, Альф, Фред и Тед! Они как раз приближаются к светофору. Ой, смотрите-ка, на перекрёстке знакомый нам полицейский! Фургон останавливается на красный свет, полицейский подходит и вглядывается через ветровое стекло.
– Эй, барни, ждоб нигдо не бигнул! – предупреждает Кларенс П. Клапп. – К нам брижёл оффзер, бри изболнении.
Полицейский читает надпись на боку фургона. Подходит к водительской дверце. Кларенс П. опускает окошко.
– Бриведздвую, оффзер! – говорит он. – Рад, что вы боредесь зо злом в эдом городе.
– Как вас зовут? – спрашивает полицейский. – И какова цель вашего посещения?
– Мое имя Гларенз Б. Глабб, эсгвайр, и моя, даг згазадь, цель – обнаруживадь любую здранноздь и незообразноздь. И уздранядь её.
– За этим и приехали? – уточняет полицейский.
– Именно, – отвечает Кларенс П. – Позгольку я, оффзер, ДУРЕН-дознавадель.
– Вы? Дурень?
– Да, оффзер. Я – дознавадель бервой гильдии, з земью наградными звёздами, двумя наживгами и звидедельздвом, бодбизанным велигим ДУРЕН-лидером, вождём нажего Дебардаменда. Дебардаменда убразднения рыбовония, ерундизма и незообразноздей. Я раззледую здраннозди, дурозди и невняднозди, годорым не должно быдь мезда в нажей жизни. Я их нагожу и изгореняю!
– Под корень, значит?
– Да, зэр! А эдо – мои бодручные, Дуг, Альф, Фред и Дед. Боздоровайдесь, огламоны.
– Привет, офицер, – бурчат парни.
– Привет-привет, – отвечает полицейский.
– Озмелюзь зброзидь, зэр, – говорит Кларенс П., – ездь ли в важем городе ждо-нибудь необычное, здранное, достойное моего внимания? Гороче, не бобахиваед ли у важего зозеда рыбой?
Полицейский облокачивается на окошко.
– Мы живем в злом мире, верно, мистер Клапп?
– О да, безузловно, – соглашается Кларенс П.
– А это значит, что в этом мире полно всякого непорядка и вечно воняет рыбой, – говорит полицейский. – Какая-нибудь ненормальность для вас всегда найдётся. Всегда есть бродяги, бомжи, всякий сброд, нечисть и даже людишки со злым умыслом. Вы не поверите, но прямо сейчас, всего в одной миле отсюда, на пустыре…
В этот момент, не выдержав, начинают сигналить водители скопившихся сзади автомобилей. Полицейский выходит на дорогу и бросает на них строгий взгляд.
– Ой, простите, начальник! – Всё возмущение разом вянет.
Полицейский записывает что-то в блокнот и возвращается к фургону.
– Таг ждо у ваз на буздыре? – напоминает Кларенс П.
– Рыбой воняет, мистер Клапп. Весь пустырь в шатрах и кибитках, в интригах и преступлениях. И всё провоняло рыбой.
– Это позор! – восклицает Дуг.
– Вопиющий позор! – подхватывает Альф.
– Ужас!!! – вторит им Фред.
– В точку, Фред! – кричит Тед.
Сзади снова гудит автомобиль. Шагнув в сторону от ДУРЕН-фургона, полицейский пристально вглядывается в вереницу машин – её хвост теряется вдали. Начинает темнеть.
– Оффзер, а ходиде, мои огламоны разберудца с эдими гуделгами? Ходиде их изгоренидь? – спрашивает Кларенс П.
– А что? Я не против! – говорит полицейский. Чуть отступив, он выпускает парней из фургона, и они решительно направляются к стоящим позади автомобилям. Полицейский улыбается. – Вы мне по душе, мистер Клапп. Мы с вами люди одной закваски.
– Мы – враги любой небравильнозди, оффзер, – объявляет Кларенс П., – и должны держадца вмезде.
– Да! Только вместе! – соглашается полицейский. Он кивает в сторону пустыря, где шумит ярмарка. – А сейчас рулите во-о-он туда, вот по этой улочке. Там ДУРЕН-дознавателю и его охламонам будет чем поживиться. Там так воняет рыбой, вы даже вообразить не можете.
Парни возвращаются довольно быстро и гордо забираются назад в фургон.
– Мы нашли этого гудёныша, офицер, – сообщает Альф.
– Сегодня больше не гуднёт, – докладывает Дуг.
– Спасибо, орлы, – отвечает полицейский. – А теперь поезжайте. И положите конец всему подряд. Всему, чему сможете.
Сделав шаг назад, он отдаёт честь, а Кларенс П. Клапп направляет фургон по просёлочной дороге к ярмарке.
– Эдод человег боредца зо злом не за чездь, а за зовездь, – говорит Кларенс П. – А деберь, барни, змодрим во взе глаза. ДУРЕН-команда выжла на дело.
Глава тридцать девятая
Как думаешь, читатель, Стен перегнул палку? Зашёл слишком далеко? Может, ему, пока не поздно, бросить всё это – аквариум с пираньями, плащ с золотым шнуром, плавки и очки, а заодно и тринадцатую рыбку с пластмассовыми утками? Бросить и вернуться к обычной жизни? Но какова обычная жизнь Стенли Эрунда? И что бы ты сделал, если бы кто-то подошёл к тебе – вот прямо на улице, откуда ни возьмись, – подошёл лично к тебе и сказал, что ты – уникальный ребёнок? Что ты наделён совершенно особым даром и, если осмелишься им воспользоваться, станешь знаменитым, великим, превратишься из просто себя в необыкновенного себя. В СЕБЯ! И что прикажете делать?
Непростой вопрос, да? Конкретизируем. Что, если в твоей жизни появился аквариум с пираньями? И такой замечательный человек, как Панчо Пирелли, пригласил тебя выступать вместе с ним?
Ты бы осмелился?
Ты бы поборол свои страхи?
Ты прыгнул бы в воду?
Не знаешь? И это правильно. Нельзя знать, что сделаешь, до самого последнего момента… Только когда будешь стоять на краю аквариума, а пираньи будут глазеть на тебя снизу и скалить зубы – тогда и решишь.
А пока остаётся только гадать. И это здорово, правда?
Стен тренируется целый день под руководством Панчо. Учится задерживать дыхание, учится танцевать. Снова и снова общается со своей внутренней пираньей. Воображает свое экзотическое детство на Амазонке и Ориноко – зной, тропические дожди, палящие лучи… А ещё он представляет, как под сенью огромных, точно соборы, деревьев, среди ярких, как солнце, птиц сидят мудрые старейшины и нашёптывают ему, Стену, как жить.
На время он возвращается к автоприцепу, к Достоевски с Ниташей. Они говорят, что это самый великий день его жизни. Они придут на представление, будут ему хлопать, будут за него молиться.
– Я боюсь за тебя, сынок, – признаётся Достоевски. – Но очень тобой горжусь. Помню утро, когда ты в первый раз пришёл на «Утиную охоту»… Кто мог знать, как всё обернётся?
Ниташа улыбается.
– Спасибо тебе, Стен, – говорит она застенчиво. – Благодаря тебе я начинаю верить, что в жизни всё возможно.
Она поднимает глаза на всходящую луну, и Стен знает, что Ниташа думает сейчас о стройной женщине в далёкой Сибири.
Стен опускает руку в садок с рыбками. Он чувствует, как ласкают его плавнички и хвост тринадцатой рыбки, той самой, которую он спас, той самой, которая чудесным образом указала ему путь к самому себе. Потом он встаёт. И идёт через темнеющую ярмарку к Пирелли и аквариуму с пираньями. Люди, мимо которых он идёт, шепчут:
– Это Стенли Эрунд. Да! Тот самый Стенли Эрунд!
Стен машет тем, кто окликает его по имени. Краснеет от людской похвалы. Улыбкой благодарит за поддержку. Его лазоревая накидка хлопает на ветру.
И Стен совсем не замечает, что около «Дикого кабана» стоят пятеро мужчин. Стоят и внимательно за ним наблюдают.
– Хо-хо! – Кларенс П. потирает руки. – Ха-ха! Хи-хи! Хо-хо!
Это, конечно же, он. И его охламоны. Они уже давно бродят по ярмарке и успели насмотреться на столько странностей и непорядка, нанюхаться таких подозрительных запахов, что просто фу-у-у-у! Безобразие! Ужас! Стыдоба! Всё тут надо выкорчевать или извести на корню!
– Хо-хо! Ха-ха! Хи-хи! Хо-хо! – бормочет Кларенс П.
– Что-что, босс? – спрашивает Дуг.
– Эдо надо было бредвидедь! – говорит Кларенс П. – Гаг же я зразу не догадалзя?!
– О чём? – спрашивает Тед.
– О дом, ждо за взем эдим здоид. Нед, лежид! В ознове броизгодящего!