От судьбы не убежать Джоансен Айрис

– Маме бы не хотелось видеть тебя верхом на какой-нибудь из них. Это гром и молния. Но когда ты видишь, как они скачут, то вспоминаешь о музыке…

– Гром и молния… Чайковский?

– Или Шопен.

– Хотелось бы мне их увидеть.

– Возможно, когда-нибудь и увидишь.

– Как их зовут?

– Их называют Пара. Ни разу не слышал других имен.

Фрэнки решительно покачала головой.

– Раз мама их видела, значит, дала им имена. Она говорит, что у каждой лошади должно быть имя. Если у них есть душа, должно быть и имя.

– Ну, если она их как-то и назвала, то мне не рассказывала. – Килмер улыбнулся. – И ей бы не понравилось, что мы их обсуждаем. Я уже говорил: ей бы не хотелось видеть тебя рядом с ними. Явно неподходящая компания.

– Мама не разрешает мне садиться на некоторых лошадей, но мне можно смотреть на них и обсуждать их. Мама говорит, главное – подружиться с лошадью. – Девочка погладила Цыганку. – Она всегда так делает. Работает и работает, пока лошадь ее не полюбит.

– Я видел, как она умеет дружить с лошадьми. У нее особый дар.

Фрэнки кивнула и посмотрела на Килмера.

– Она мой лучший друг. И мне не нужны все эти дети из школы.

– Понимаю твои чувства. Сам восхищаюсь ею.

– А она на тебя сердится. Меньше, чем той ночью, когда умер Чарли, но все равно странно ведет себя с тобой.

– Много лет назад я наделал глупостей. Теперь пытаюсь исправить, но нужно время. Рад слышать, что она уже меньше сердится на меня.

Фрэнки кивнула:

– Не расстраивайся. Не думаю, что мама согласилась бы приехать сюда, если бы и вправду тебя не любила.

– Это успокаивает. – Он помолчал. – А я тебе хоть немного нравлюсь, Фрэнки?

– Конечно. – Она открыла ворота стойла. – Ты совсем не такой. Мне кажется, ты похож на Триггера. Знаешь всякие трюки, но не показываешь, пока не подадут сигнал. Просто стоишь и выглядишь таким милым.

– Милым? – Он засмеялся. – Боже мой, еще никто не называл меня милым.

– Ну, вроде того. – Ее улыбка стала еще шире. – Правда. Ты всегда за всем смотришь и раздаешь приказы. Почему ты теперь стоишь тут и разговариваешь со мной?

– Получаю удовольствие. Но если подашь сигнал, я начну бить копытом.

Фрэнки радостно засмеялась.

– Правда? Хочу посмотреть. Давай.

Килмер несколько раз стукнул левой ногой по полу.

– Господи, вот так и рушится величие. Но ржать по команде я отказываюсь.

– Тогда ты не Триггер.

Килмер уже не улыбался.

– Но я могу быть тебе лучшим другом, чем Триггер. Может, не таким, как мама, но можно попробовать.

– Почему?

– Какая ты строгая. А ты не можешь просто принять меня таким, каким я кажусь? – Килмер пристально вглядывался в лицо девочки. – Нет, наверное, не можешь, ты очень похожа на маму. – Он помолчал. – Ты мне нравишься. И я никогда не имел дела с детьми. Эти дни для меня – настоящий подарок. Понимаешь?

– Наверно, понимаю. – Фрэнки опустила ресницы, но Килмер заметил озорной огонек, мелькнувший в ее глазах. – Но у меня мало времени. Музыка.

– Я не буду мешать музыке.

– А еще у меня есть обязанности, – хитро прибавила она. – Конечно, если ты будешь вместо меня убирать навоз, как на ферме Чарли, у меня появится… Ой! – Килмер легонько шлепнул ее, и Фрэнки хихикнула. – Ну, когда у тебя не будет других дел.

– Негодница. – Килмер взял ее за руку и вывел из стойла. – Ты должна гордиться, что я выкраиваю для тебя время. И ты ошибаешься, если думаешь, будто я буду ждать сигнала для трюков. Я настоящий цирковой клоун, маг и кудесник.

Фрэнки неожиданно посмотрела на него серьезным взглядом.

– Я слышала, доктор говорил, это чудо, что Донован жив. Ты привез его сюда, и он поправится. Это и правда почти чудо.

– Фрэнки, я пошутил.

Она кивнула.

– Ага. – На ее лице мелькнула улыбка. – Может, я помогу тебе убирать навоз.

– Вы должны понимать, как я сильно рискую. – Картер Невинс нервно оглянулся. Он назначил встречу Хэнли в этом баре на окраине Фредериксберга, потому что завсегдатаями тут были рабочие, а никто из Лэнгли сюда не заглядывал. Но в любом питейном заведении бывают и случайные посетители. Однако, взглянув на Хэнли, он сразу понял, что лучше встречаться с ним здесь, чем в безлюдном месте. Бретт Хэнли был высоким, мускулистым человеком с черными волосами и карими глазами, и один его костюм стоил, наверное, больше, чем годовое жалованье Невинса. Присев за столик, он первые пять минут постоянно улыбался, но теперь улыбка исчезла. Плевать. У Невинса есть то, что нужно Хэнли, и сукин сын заплатит втридорога. – Я могу потерять работу. Мне нужна компенсация.

– Уверен, Керсофф заплатил вам меньше, чем предлагаю я. – Голос Хэнли звучал вкрадчиво. – Не жадничайте, Невинс.

– Тогда мне требовалось всего лишь взломать пароль и получить доступ к компьютерным файлам, чтобы найти Грейс Арчер. Теперь о ее местонахождении нет никаких данных. Думаю, Норт тоже не в курсе. Ситуация в корне изменилась.

– И как вы собираетесь узнать, где находятся Килмер и Арчер?

– У меня есть источник.

– Кто?

Неужели этот неандерталец считает его идиотом?

– Человек, который поддерживал с ними контакт после того, как они уехали из Таланвиля. Но у меня должно быть достаточно денег, чтобы ему заплатить.

– Сколько?

– Пол-лимона. – Хэнли и бровью не повел, и Невинс мысленно выругался: нужно было просить больше. – Ему. И столько же мне.

– Да вы с ума сошли.

– Если он не справится, есть еще один способ найти Арчер. Одно маленькое зернышко информации, и дело в шляпе.

– Каким образом?

– Волшебная сила компьютеров, – улыбнулся Невинс. – Она превращает человека в великана. Я великан, Хэнли. Трепещите.

Хэнли смерил его презрительным взглядом.

– Ты кретин и ничтожество. Пытаешься блефовать, не имея стоящей карты. Ненавижу тех, кто блефует.

Невинс почувствовал, как по спине пробежал холодок. Лучше на него не давить.

– Двести тысяч сейчас, остальное после того, как я предоставлю нужную вам информацию. Это вы блефуете. Будь у вас другой источник, вы бы здесь не сидели.

Хэнли смерил его долгим взглядом.

– Сколько потребуется времени?

Невинс попытался скрыть облегчение.

– Две недели?

– У меня всего пять дней. Найдите их за пять дней.

– Слишком короткий срок.

Улыбка Хэнли вышла невеселой.

– Знаю. Пять дней. – Он встал из-за стола. – Завтра на ваш банковский счет переведут двести тысяч. Если вы не справитесь, я буду очень недоволен. А мой работодатель рассердится еще больше. Уверяю, не стоит его расстраивать, Невинс. – Он повернулся и вышел из бара.

Невинс с облегчением вздохнул. Господи, он весь дрожит. Во что он вляпался? Керсофф был крут, но такое впечатление, что Хэнли – по-настоящему большая шишка. Все будет в порядке. Конечно, пришлось немного поблефовать. Штольца заполучить пока не удалось. Штольц очень догадлив и, наверное, уже понял, что Невинс к нему подбирается. Возможно, он клюнет на деньги. Но теперь, когда Невинс убедился, что может вытянуть из Хэнли большие деньги, ему захотелось все оставить себе.

Вероятно, придется воспользоваться планом «Б». Он не дурак и знает, как получить доступ к тайнам этого мира. По крайней мере, к тайнам того мира, к которому принадлежит он сам.

Пора возвращаться в Лэнгли, а вечером провести несколько часов за компьютером. Хэнли не поверил ему, когда он назвал себя великаном. Но это правда. Он докажет.

Трепещи, Хэнли.

Они снова вместе катались верхом. Третье утро подряд.

Грейс смотрела, как Фрэнки и Килмер скачут через поле в сторону гор. Фрэнки смеялась и что-то говорила Килмеру, а он в характерной для него манере внимательно слушал.

Одиночество.

Грейс покачала головой, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшей опустошенностью. Сама разрешила Килмеру проводить время с Фрэнки. И могла бы догадаться, что с каждым разом Фрэнки будет все сильнее привязываться к нему. В двадцать три года Грейс тоже была ослеплена Килмером.

Правда, она видела в нем героя, умного и находчивого командира. Дочь воспринимала его без этих пышных атрибутов. Для Фрэнки он просто человек, а не великий воин, и связь между ними более глубокая.

– Хорошо смотрятся вместе, правда? – Грейс оглянулась и увидела Донована, которого доктор Краллон вывез в коляске на крыльцо. – Когда ты собираешься ей сказать?

– Заткнись, Донован. – Она повернулась к врачу: – Вы уверены, что его не нужно уложить в постель? И залепить пластырем рот?

– Слишком поздно, – покачал головой врач. – Он уже идет на поправку. – Краллон помолчал. – Поэтому сегодня я улетаю. Больше я ему не нужен. Мистер Килмер найдет кого-нибудь другого, чтобы ухаживать за ним.

– Наверняка вы испытываете облегчение.

– Да, я же говорил вам, просто ужасный пациент. – Врач улыбнулся Доновану. – Но я рад, что он поправляется. Для меня большая честь спасти его никчемную жизнь.

– Вовсе не никчемную, – запротестовал Донован. – А вы должны быть довольны, я дал вам возможность попрактиковаться. Полагаю, вам необходима практика.

– Неблагодарный. – Краллон покачал головой. – Пойду в дом, выпью еще чашку кофе. Вам принести, миссис Арчер?

– Нет, спасибо. Я прослежу, чтобы Донован не остался без присмотра. И я очень благодарна вам – в отличие от него. – Она проводила взглядом скрывшегося за дверью врача, потом повернулась к Доновану. – Он возвращается в Марокко?

Донован покачал головой.

– Слишком опасно для него. И еще опаснее для вас с Фрэнки. Килмер спрячет его в летнем домике в окрестностях Йеллоустона, пока все не уляжется.

– А почему ему нельзя остаться тут?

– Килмер не хочет подвергать его опасности в благодарность за услугу. Чем дальше от нас, тем меньше риска. – Донован нашел взглядом Килмера с Фрэнки. – Фрэнки не огорчится, если ты признаешься ей, что он ее отец.

Грейс мотнула головой.

– Тебе решать, – пожал плечами Донован.

– Вот именно. – Она с трудом оторвала взгляд от дочери и Килмера. – Я не возражаю, пусть она с ним подружится, но отец – совсем другое дело. Фрэнки не должна думать, будто Килмер навсегда останется в ее жизни. Я сделаю все, чтобы моя девочка не страдала, когда он уйдет.

– Килмер обидел тебя, Грейс?

Она ответила не сразу.

– Я ничего от него не жду. Это я его бросила.

– А он пришел за тобой. Не сразу, но когда понял, что необходим тебе, то оказался рядом.

– Чего ты хочешь, Донован?

– Килмер мой друг. Последние девять лет были очень нелегкими и для него. Я никогда не видел его таким расстроенным, как в тот день, когда он узнал о твоей беременности. Он делал все, что мог, стараясь защитить вас обеих, хотя некоторые задания Норта были просто отвратительны. Килмер согласился выполнять их только потому, что всегда думал о вас.

– Хочешь вызвать у меня чувство вины?

– Ни в коем случае, просто пытаюсь показать, что он попался в те же сети, что и ты, и не делал попыток освободиться. Не осуждай его. Он этого не заслужил.

– Я и не осуждаю. И разрешила ему общаться с Фрэнки. Полегче, Донован. Или я столкну эту коляску с крыльца и посмотрю, как ты покатишься по лугу.

– Кремень, а не женщина. – Донован склонил голову набок. – Может, пора снова использовать трюк с рецидивом?

– Нет.

– Тогда мне, наверное, лучше заткнуться. Я нечасто изрекаю подобные перлы. Отвезешь меня в дом или предпочитаешь торчать здесь и наслаждаться своей власяницей?

– Донован, я… – сквозь зубы процедила она. – Я не мучаю себя. Делаю то, что требуется. Перестань говорить о Фрэнки.

– Нет, на этот раз речь не о Фрэнки. Я наблюдал за тобой вчера вечером, когда милый доктор спустил меня вниз, на ужин. За вами с Килмером. Знакомая картина. Как будто вернулся на девять лет назад. Или теперь ваши чувства стали еще сильнее?

Господи, неужто так заметно?

– Власяница, Грейс… – прошептал Донован. – Я могу понять причину сомнений, когда речь идет о Фрэнки, но почему ты сама готова отказаться от счастья…

– Хватит. Я попрошу врача забрать тебя. – Она повернулась и пошла в дом.

– Ты хорошо держишься в седле, – сказала Фрэнки Килмеру. – Не думала, что Самсон позволит тебе на него сесть. А мама знает, что ты его берешь?

– Я ей сказал. – Килмер поморщился. – То есть попросил. Возможно, она надеялась, что Самсон вываляет меня в грязи.

– Мама говорила, ты разбираешься в лошадях.

– Я знаю только то, чему она сама меня научила за тот краткий курс, девять лет назад. Думаю, тогда я был неплохим наездником, но сомневался, помню ли что-нибудь. – Он похлопал Самсона по шее. – С твоей мамой мне тягаться не под силу. Я не умею читать их мысли. Но знаю основы и, как выяснилось, могу управляться с пугливыми лошадьми. Грейс говорит, со мной они чувствуют себя в безопасности.

– Мама тебя учила? – Фрэнки пришпорила Цыганку и послала галопом через поле. – Зачем?

– Мы думали, что мне не помешает уметь обращаться с лошадьми. Это могло пригодиться во время нашей миссии.

– Миссии. – Фрэнки хихикнула. – Звучит так важно и… смешно.

– Наверное.

Улыбка вдруг сошла с лица Фрэнки.

– Нет, не смешно. Донован тоже выполнял миссию, правда? И чуть не умер. И ты мог умереть. Мама волновалась.

– Правда?

Девочка кивнула.

– И я тоже. Но мама пообещала поехать туда и вызволить тебя из беды.

– Это… любопытно.

– Значит, ты все-таки ей нравишься, да? И вы, наверное, были друзьями, когда она учила тебя ездить верхом.

– К чему ты клонишь, Фрэнки?

– Иногда мне приходится оставлять маму одну. То есть не совсем одну. Я не специально, но когда музыка… Я не могу взять ее с собой в музыку. – Фрэнки прикусила нижнюю губу. – Она говорила, что не одинока, но тогда еще был жив Чарли. Я не хочу, чтобы она была одинокой, Джейк.

– И?

– Ты… мне нравишься. Ты пришел на помощь, когда мы оказались в беде. Наверное, мама тебе тоже нравится. Я просто хочу, чтобы ты помог ей не чувствовать себя одинокой. Не обязательно все время быть с ней, только иногда.

Господи, неужели он способен так растрогаться? Килмер целую минуту не мог вымолвить ни слова.

– Ты мне тоже нравишься. Фрэнки. Но не уверен, что мама одобрила бы такие разговоры.

– Она не любит, когда я об этом говорю. – Фрэнки усмехнулась. – Говорит, не мое дело. Нет уж, мама – мое дело. Точно так же, как я ее.

– Вы отличная команда.

– Да, – кивнула Фрэнки. – Послушай, если не хочешь, можешь этого не делать, но я должна заботиться о маме. – Внезапно ее осенило. – Значит, когда мама учила тебя ездить верхом, вы должны были оседлать одного из тех белых коней, о которых ты мне рассказывал? Которые, ты говорил, похожи на гром и молнию?

– Да.

– Но у вас ничего не вышло… После нашего разговора я думала о тех лошадях. Белые лошади очень красивые. Ты когда-нибудь слышал о Белом Мустанге?

– Боюсь, что нет.

– Никто не знает, правда это или легенда, но его видели в районе от Скалистых гор до Рио-Гранде. Говорят, он спас маленькую девочку, которая потерялась.

– Ты много знаешь о знаменитых лошадях, да?

– Конечно. Мама рассказывала мне о них, а когда мне исполнилось шесть лет, подарила книгу. Больше всего я люблю рассказ о Шотгане. Он был всего лишь маленьким пони, но бросился в бушующее море и вытащил спасательный плот с тонущими людьми. А еще про Буцефала.

– Кого?

– Я правильно произнесла его имя? Черный жеребец Александра Македонского. Александр даже назвал в его честь город. Правда, здорово?

– Здорово.

– А как звали кобылу Пола Ревира, мы не знаем. Некоторые считают, что Гнедая Красавица. Я думаю, она такой же герой, как Пол Ревир. Ведь это она…

Вечером, после ужина, Блокмен вышел вслед за Килмером на крыльцо.

– Штольц подозревает Невинса.

– Компьютерного гения?

Блокмен кивнул.

– Вполне возможно. Штольц сказал, что ведет наблюдение, и если ему удастся выяснить что-то конкретное, он мне завтра перезвонит. Но это ведь не срочно, да? Никакой утечки быть не может. Норт не знает, где мы.

– Срочно. Любой, кто ищет Грейс и Фрэнки, – это срочно.

– Я выхожу на связь каждый вечер. – Роберт сменил тему. – Утром видел тебя с Фрэнки. Потрясающий ребенок.

Килмер кивнул.

– Как я понимаю, ты не хочешь углубляться, – усмехнулся Блокмен и спустился по ступенькам. – Что-то атмосфера становится слишком напряженной. Пойду в спальный домик и сыграю партию в покер. Кто-нибудь из ребят обязательно сидит за картами.

Напряженной? Он прав, подумал Килмер, глядя вслед Блокмену, пересекающему двор. Все эти дни прошли в сильнейшем напряжении. Марво, Пара, Грейс.

Из гостиной послышалась музыка. Фрэнки начала играть сонату. Обычно она играла по вечерам, если не сочиняла. Килмер уже привык сидеть здесь в одиночестве и слушать, пока Фрэнки не уходила спать. Ему хотелось бы видеть ее лицо, когда она склоняется над клавишами, но будет чертовски трудно…

– Фрэнки просила узнать, не мешает ли тебе.

Повернувшись, Килмер увидел стоящую в дверях Грейс.

– Что?

– Фрэнки не слепая. И все замечает. Ты всегда уходишь сюда после ужина. Она говорит, что не будет играть на синтезаторе, если это тебя раздражает.

– Разумеется, нет, пусть играет. Я с ней завтра поговорю.

Грейс колебалась.

– Вы с ней много разговариваете, да?

– Наверное, пытаюсь наверстать упущенное, – улыбнулся он. – Хотя вряд ли это возможно.

– Нет. – Грейс помолчала. – Вот почему я не возражала, чтобы ты узнал ее поближе. Ты понятия не имеешь, чего лишился.

– Точно, – согласился он. – Но ты могла бы мне рассказать. Когда ты обнаружила, что Фрэнки необычный ребенок?

– Сейчас подумаю. Наверное, года в три. Когда она обнаружила старое пианино в гостиной у Чарли. Но еще раньше мне казалось, что ребенок слышит то, чего не слышим мы. А потом Фрэнки узнала, что звуки, которые звучат у нее в голове, можно воспроизвести. Мы с Чарли были потрясены. Не знали, как поступить. В конце концов я поняла: то, что неестественно для других людей, абсолютно естественно для Фрэнки, и мне следует это принять и сделать все возможное для счастья моей девочки. Чтобы ее талант не приносил ей страданий.

– Ты отлично справилась.

– Надеюсь. Я старалась.

Килмер немного помолчал.

– Она за тебя переживает. Думает о твоем одиночестве.

Грейс замерла.

– Это Фрэнки тебе сказала?

– Мне показалось, девочка ищет няньку для мамы на то время, пока сама занята музыкой, – усмехнулся он. – Заверила меня, что полный рабочий день мне не грозит.

– Значит, выбор пал на тебя?

– Я польщен, Фрэнки подумала обо мне. И удивлен, почему она не выбрала Блокмена. Наверное, считает, что он слишком занят. Всем известно, что я лишь отдаю приказы. – Он поднял руку, предупреждая возражения Грейс. – Знаю. Не нужно ничего говорить. Ты убеждена, что я не подхожу.

– Ты мне не нужен. Я и сама со всем справлюсь. И ты ясно дал понять, что не ищешь лишней ответственности.

– Черта с два. Ты меня не слушала. – Он пристально посмотрел ей в лицо. – Или не хотела слушать. Я не хочу тебя винить, но не говори ерунды. Теперь я вернулся и хочу взять столько ответственности, сколько ты мне позволишь, – голос его звучал хрипло. – А сижу я здесь вот почему: когда Фрэнки начинает играть, я не могу оторвать от тебя глаз. Ты сама назвала Фрэнки наблюдательной. Хочешь, чтобы она заметила, как я мечтаю затащить ее мать в постель? Думаешь, она готова к этой ступени образования, а?

– Нет, конечно. Фрэнки не поймет…

– Поначалу нет. Но ты должна понимать: в конце концов она все равно заметит. Я не в состоянии хранить тайну, а ты ничуть не лучше меня. По крайней мере пока мы оба изнываем от… Почему ты просто не позволишь мне… – Килмер вздохнул. – Я не собирался этого говорить. Само вырвалось. – Он спустился по ступенькам. – Лучше пойду к ребятам, пока не сморозил глупость. Но это правда, и нам пора с этим что-то делать. Мы оба были бы гораздо спокойнее, черт возьми, и могли бы лучше работать, если бы не приходилось бороться с собой. – Он умолк. – Завтра в три я буду в амбаре.

Грейс замерла.

– И как мне понимать твои слова?

– Понимай так, что ты не позволишь прикоснуться к себе здесь, в доме. Рядом с Фрэнки. – Килмер усмехнулся. – А постель нам не нужна. Насколько я помню, мы занимались этим везде, где только могли найти плоскую поверхность. От грязной канавы до кухонного стола в хибаре на окраине Танжера. Нам ничего не мешало. – Он ушел, не дожидаясь ответа.

Ничего не мешало.

Грейс дрожала, глядя в его удаляющуюся спину. Короткая фраза всколыхнула воспоминания о стольких объятиях, стольких… Нет, сейчас же прекрати думать о нем. Она чувствовала, как просыпается ее тело, ощущала покалывание в запястьях и ладонях. Дыхание прерывалось, груди налились, стали чувствительными.

Господи, она его хочет.

Власяница, как выразился Донован.

Он прав, это настоящая пытка – смотреть на Килмера, слушать его голос и подавлять желание. Она женщина, черт возьми. И желание – это естественно. Неестественно не удовлетворять его, если это не принесет никому вреда.

Нужно идти спать. И подумать. Взвесить последствия.

Она не хотела думать. Она хотела бежать за Килмером – немедленно, сию минуту.

Нам не нужна постель.

Грейс закрыла глаза. Бороться. Нужно время, чтобы преодолеть слабость. Завтра она займется делами и выбросит Килмера из головы.

Завтра…

Завтра в амбаре, в три.