Я клянусь тебе в вечной верности Сакрытина Мария

Ночь была лунная, яркая. Конец лета, уже не душно – свежо, ветерок осенний, пряный дул в окно. Я не стала зажигать свечи – лунного света хватало. Он красиво переливался на корешках книг и полированной столешнице. В такой обстановке мне всегда думалось лучше.

«В этой комнате ты убила нашего отца», – чужая мысль набатом ударила в голове, и волк зарычал, вздыбив шерсть на загривке.

Я успокоила его взглядом. И медленно повернулась.

В руке нынешнего герцога Боттера мягко мерцал освящённый целителем из храма Матери медальон – слишком старый и слишком слабенький, чтобы защитить от меня, а не то что причинить мне вред. Но Рэйан об этом не знал. Я видела в его глазах ужас, ненависть и твёрдую решимость отправить меня в бездну.

Почти то же я чувствовала к Валентину и потому могла понять.

–Правда? Я не помню.

Глаза Рэйана расширились, когда он понял, что я читаю его мысли. А мне снова стало дурно от его сходства с Алэром.

И в сознание ткнулось ненужное воспоминание – Алэр тоже смотрел на меня так, когда мы познакомились. И он тоже хотел меня убить.

«Мерзавка, – с ненавистью отчётливо подумал Рэйан, увидев на моей руке кольцо де Креси. – Ты свела с ума моего друга. Как ты…»

–Это хуже, чем лгать ему? – тихо поинтересовалась я, не двигаясь с места и не отводя взгляда. – Это лучше, чем потом убить его сюзерена, а ты знаешь, как он любит короля, и лгать, что так было нужно, что ты здесь ни при чём? Это лучше, Рэйан?

Он вздрогнул, сжал медальон.

«Будь ты проклята».

Я тихо рассмеялась.

–Ты не чародей, Рэйан. Твои проклятия не имеют силы, – и, подцепив пальцем медальон, добавила: – Оставь эту игрушку, она тебе не поможет.

Я почувствовала его страх – как липкая волна, как паутина.

«Ты лжёшь. Такие, как ты, не должны жить, – он уставился мне в глаза, до крови кусая губу. – Что ты сделала с моим братом?»

Я схватилась за спинку кресла.

–Он умер у меня на руках. И только из-за него я не причиню тебе вреда, Рэйан Боттер. Я была убийцей, а ты станешь предателем. Причём по своей воле. Подумай об этом.

Он с силой сжал талисман, но тот мог лишь светиться. Хотя, сожми я его в руке, он обжёг бы мне пальцы.

Я ещё поймала ужас – сокрушительный, хуже, чем липкая паутина страха, до того, как заставила забыть брата Алэра о своих подозрениях.

И остаток ночи прошёл спокойно, если, конечно, не считать того, что думать после этого я уже не могла. У Боттеров имелся небольшой домашний храм – я спряталась там. Хвала Матери, туда я десять лет назад не забрела. А так мои кровавые следы, очевидные сейчас, когда Рэйан так любезно о них напомнил, нашлись чуть не по всему дому. И стены некоторых комнат сочились кровью.

Ланс очень переживал, когда утром нашёл меня в таком состоянии. Он думал, что я страдаю из-за него. Глупыш. Я еле убедила его поехать во дворец к его обожаемому королю, которому он был нужен.

За завтраком мы были одни (у Рэйана предсказуемо болела голова) и обсуждали дату свадьбы и церемонию. Я была настолько смущена, что не замечала чёрного ворона с человеческим взглядом, заглядывающего в окно.

А как только наступил вечер, я решилась пробраться во дворец и попробовать снять проклятие. И забыть, забыть всё. Забыть, кто я. Забыть про кровь на стенах и кровь на полу. Боги со всем этим, пусть я умру молодой. Я же чувствовала, что, когда я принесу клятву меча, это повторится. Почему кто-то – даже король Заккерия Овидий – должен отличаться от Валентина? Валентин – из того, что я о нём узнала от Ланса (а Лансу я верила) – был ещё неплохим королём.

Тогда я была даже готова умереь, только чтобы не стать снова чудовищем.

К тому же у Валентина был сын – маленький трёхлетний наследный принц Валерий. Я посмотрела на себя тем утром в зеркало и спросила, смогу ли я оставить этого ребёнка одного, без защиты, зная, что сделают с ним после смерти Валентина сторонники того же Рэйана? Не смогу.

И я отправилась во дворец, чувствуя, что в кои-то веки делаю самую правильную вещь в своей жизни.

Валентин был в домашнем храме – молился. Не могла я представить его набожным, однако глазам приходилось верить. Его хорошо охраняли, но я без труда прошла мимо стражников. А в храме, у скульптурного портрета всей Девятки Валентин был, конечно, один.

Когда я шептала нужные слова, всей душой желая поменять то, что сделала три года назад, лукавый бог Трикс смотрел на меня и ехидно ухмылялся. Он создал наши заклинания нерушимыми. И не мне, его творению, менять это.

Валентин удивлённо оглянулся, когда я без сил прислонилась к деревянным панелям, несущим знак чистоты и справедливости – Матери и Отца.

Его глаза расширились, когда он узнал меня.

–Элиза?

Я смотрела на его запястье и обнимала себя руками, пытаясь не дрожать.

Я не смогу. Он умрёт из-за меня. Как я посмотрю потом Лансу в глаза?

Как я могу смотреть ему в глаза сейчас? После того, как пользовалась им? Я чудовище – Валентин был прав. И на этот раз я, я сама себя такой сделала.

–Элиза, ты всё-таки вернулась. Девочка моя, – улыбнулся Валентин, поднимаясь. – Я знал, что ты вернёшься ко мне. Ты принесёшь мне клятву?

Я заглянула ему в глаза и увидела, что будет, если я соглашусь. Он примется разить мной, как мечом, во благо справедливости. Мою свободу, моё счастье, мою надежду – всё это он принесёт в жертву своим идеям. Меня будут ненавидеть и бояться, и в конце концов я умру, задохнувшись от этой ненависти. Неужели я этого хочу?

Валентин бросил взгляд на мои дрожащие руки и довольно кивнул:

–Отлично. Так даже лучше. Ты станешь супругой моего лучшего рыцаря. Поздравляю!

«И ты знаешь, что я сделаю с ним, если ты найдёшь в клятве лазейки, если ты будешь сопротивляться, – прочла я в его глазах. – Ты намного ценнее для меня, чем даже его преданность. Но ведь ты не способна его предать? И так я получу преданных воина и чародейку. Спасибо, Элиза. Это лучший подарок, который ты могла мне преподнести».

–Будь ты проклят, – шепнула я, не слыша, как вибрируют стены и дрожит воздух. – Будь ты проклят со своими идеалами и своей справедливостью! Будь. Ты. Проклят!

Его отбросило к моим ногам, и долгие мучительные минуты, пока дверь вздрагивала под ударами топоров и мечей, я смотрела, как он бьётся, как из его глаз льются кровавые слёзы. И всё это время он пытался шептать моё имя.

Я наклонилась к нему, пачкаясь в крови, схватила за влажные волосы, заставляя смотреть на меня.

–Тебе нравится? Ты заставлял меня делать это с твоими подданными. Во славу справедливости. Тебе – нравится?!

Он силился сначала подняться, потом отползти, но его бросало и бросало к моим ногам. А я смотрела, чувствуя ужасную пустоту. И не пошевелила пальцем, чтобы остановить сердце, как сделала это с Алэром, подарив лёгкую смерть.

Он умер так, как заставлял меня убивать. Это же справедливо?

Дверь не выдержала, когда он испустил последний вздох, и я наклонилась над ним – запомнить вот таким, а не принцем из проклятой розовой сказки наивной Лизетты.

Стражи я не боялась – что они могли мне сделать? Я собиралась разметать их по молельне и забрать потом их память обо мне. А после… не знаю – принести клятву сыну Валентина? Он, в конце концов, был ещё слишком мал, и я смогла бы его контролировать – как Валентин меня раньше.

В любом случае я ничего не успела – только обернуться. И встретилась взглядом с Лансом.

Меч в его руке дрожал. Думаю, Ланс не заметил даже, как его гвардейцы улеглись без сознания рядом, он смотрел только на меня и качал головой:

–Нет… Этого не может быть… Это не ты… Элиза?

А я поняла, что потеряла нечто важное, нечто драгоценное – раз и навсегда. Поняла и не поверила.

–Ланс, послушай…

–Ты… чародейка? Южная чародейка? – его лицо исказилось. – И ты с самого начала… с самого начала просто использовала меня. Да?

Я чувствовала безумную надежду в его словах. Он умолял меня всем существом: «Скажи, что это неправда. Скажи, что всё не так!»

Я открыла рот и не смогла ему солгать. Я ненавидела ложь всей душой. Даже в этот момент.

–Да.

Он опустил голову, крепко зажмурившись. И мгновение спустя снова посмотрел на меня, огрев жгучей ненавистью, точно кнутом. И слово в слово повторил слова своего друга:

–Будь ты проклята.

Я не могла причинить ему вред. Даже когда он бросился на меня с мечом, даже пылая от его ненависти, – я не могла.

Я открыла портал прямо в храме и исчезла, не заботясь, куда ухожу, как раз когда его клинок пронёсся в каких-то миллиметрах от моей шеи.

Глава 11

Предатель. Из личного архива Ланса де Креси

С тех пор я всегда был её пленником. Она смотрела на меня глазами волколака, преследовавшего меня. Её синие глаза я видел и во сне, и во взгляде любой женщины. От любви к ней не было спасения даже в ненависти, даже в яростном желании не видеть, не знать её никогда.

Я хотел её убить. Всей душой, всем сердцем – это удивительно, как быстро любовь может превратиться в слепую ненависть, а ведь я даже не понял тогда, как именно она меня использовала. Ведь всё это время… Богиня, ха, обернувшаяся демоном. Как она могла – с её грустным взглядом, с её нежной улыбкой – лгать, убивать, как?!

Наверное, демоны и должны быть такими. Храмовники учат, что их внешность обманчива: красива и притягательна, чтобы забрать нас в бездну. Они совершенно правы. Я помню, как сейчас: Элиза стояла, прекрасная, как небесное создание, а на её руках, на её юбках ещё не засохла кровь моего короля. И она улыбалась – демоница, гидра, чародейка.

Как только она исчезла, в молельню влетел ворон с человеческим взглядом – наверное, её слуга. Я оглянуться не успел, как в глазах потемнело, а ворон, превратившись в человека-востокца, исчез так же, как и она.

Когда я очнулся, Рэй, одетый в парадный камзол, сидел у моей кровати. Как я оказался в его доме, почему именно там, меня не заботило. Я в одночасье лишился двух близких мне людей, и внутри теперь было пусто, как в легендарной ледяной пустоши бездны. Я даже не задался вопросом, по какому случаю на Рэе эта парадная одежда – при мне он ни разу так пышно не одевался.

Никаких вопросов у меня уже не было – только пустота. Отныне мне больше некому было служить, некого любить, незачем жить. Я молча, невидяще смотрел в потолок, пока Рэй всё повышал и повышал темп своего танца пальцами, пока не дошёл до крика – я слышал мерный, ритмичный перестук по столешнице.

Мне было всё равно. Даже когда он проверенным способом врезал мне, я продолжал апатично смотреть в одну точку на потолке.

Рэй прислал врача. Кажется, мне дали снотворного, потому что я заснул, и дни потянулись единой серой капелью дождя вперемежку с сумраком прохладных вечеров. Рэй появлялся, брал меня за руку, но я его не видел. Я ничего не видел, кроме синеглазой демоницы над телом моего короля.

Она улыбалась улыбкой Матери, и кровь стекала с её тонких изящных пальчиков.

* * *

(Из архива рода Боттеров)

–Ему придётся принести вам присягу, Ваше Величество.

Рэй тряхнул головой – непривычный титул резал слух. Недавно Рэй мечтал о нём, желал всем сердцем, но в этих мечтах короля он убивал лично. Действительность оказалась куда меньше похожа на баллады о рыцарях Магианы.

–И я бы на вашем месте держал его на наркотиках, – продолжал лорд Роберт, недавно обзаведшийся должностью канцлера. – Пока ведётся показательное следствие и пока старый лис Джереми не перестанет мутить армию…

Рэй повернулся к нему.

«Вы обещали мне полную поддержку военных».

Сэр Роберт поморщился.

–Чудесно, Ваше Величество, я могу преподнести вам армию на блюдечке,но вы потеряете аристократию. Я уже говорил вам, что половина генералов – выскочки из низов? Цвет рыцарства Мальтии больше предпочитает сиять на турнирах, а не вести солдат в бой. Мы сами можем собрать около трёх тысяч солдат – и то, если вооружим наших крестьян. Но кто тогда будет собирать урожай? Сейчас самое время, и наши поля сгниют, если их оставить, а зимой будет голод. Вы понимаете, во что это выльется? К тому же регулярная армия предана этим самым генералам из выскочек куда больше, чем нам, и, как вы понимаете, они все пойдут не за вами, а за этим юным кретином, – сэр Роберт кивнул в сторону комнаты Ланса, – и его знаменитым опекуном. Поэтому заставьте вашего друга принести вам присягу наркотиками или этой самой дружбой. Тогда и армия, и аристократия будут у вас в кармане.

Рэй мрачно смотрел на свои подрагивающие пальцы.

–Малодушие – порок для короля. А вы ведь хотите стать хорошим королём?

Рэй поднял на него глаза. Не будь род Боттеров в родстве по материнской линии с королевским, короновали бы того же куда более популярного сэра Роберта, и в армии принялись бы рвать друг другу глотку он и лорд Джереми, не считавший смену королевской фамилии необходимой, тем более на Боттеров. И началась бы гражданская война.

Призрак её маячил и сейчас, но фигура Боттера на троне нравилась многим – в плюс ему теперь была и дружба с «фаворитом» бывшего короля. Все знали, что сэр Джереми, за эти дни неожиданно возглавивший армейские круги, опередив в этом того же сэра Роберта, окажется в затруднительном положении, если его наследник присягнёт новому королю.

–Подумайте, Ваше Величество, – встретившись с Рэем взглядом, спокойно сказал сэр Роберт. – Благополучие вашей короны в ваших руках.

Рэй кивнул.

Когда пять лет назад он принимал титул и выгрызал себе уважение в Совете Лучших, доказывая, что он не хуже отца и готов возглавить оппозицию, несмотря на его немоту и молодость, он знал, что придётся идти по головам. И был согласен с этим. И шёл.

Не стоило сомневаться и сейчас.

Лорд Роберт так или иначе прав. Рэй не любил его, понимал, что старый интриган спит и видит себя у тени трона, а самого Рэя – послушной марионеткой. Но он был прав. Ланс заложник в доме Боттеров, и этим стоило воспользоваться.

В столице и так начали роптать, ожидая, что коронуют юного Валерия. Когда многочисленные джентри узнают, что Боттер отдал приказ убить юного принца, они, и так вечно недовольные, поднимут восстание. Армия тогда очень и очень пригодится юному королю.

Не стоило и думать разговаривать с Лансом в его нынешнем состоянии – он просто не слышал, отказывался смотреть, отказывался понимать. Он больше напоминал оживлённого чародеем покойника – если бы не дышал, Рэй так бы и подумал.

Значит, наркотик.

Личный врач рода Боттеров составил рецепт тем же вечером. И Рэй сам влил безвкусную субстанцию в бульон другу.

Ланс ничего не заметил.

* * *

(Из записок Элизы Северянки)

«Люди никогда не поймут нас, – шептал Зак, каким-то образом оказавшийся рядом со мной посреди южной, волнующейся ковылём степи, куда открылся портал. – Люди никогда не примут нас. Элиза, послушай меня. Только я всегда буду с тобой. Слышишь? Я клянусь тебе. Я клянусь… клянусь быть с тобой вечно, защищать, любить тебя. Элиза, послушай! Мы одинаковые, мы одни, но мы вместе. Кроме тебя, у меня никого нет и у тебя тоже».

Я рыдала у него на плече, а он покрывал моё лицо поцелуями и шептал утешения вперемешку с признаниями мне на ухо.

Ни о каких плотских утехах речь не шла – Зак никогда не желал сделать мне больно, а я была слишком расстроена, чтобы получить удовольствие. Он развлекал меня, показывая волшебные трюки, как маленькому ребёнку. Иллюзии из облаков и тумана, прекрасные картины из прошлого – в бескрайней степи под усыпанным звёздами небом это было очень к месту.

Зак отвёз меня в Овидстан. Он накупил рабов, чтобы те развлекали меня, он даже согласился всех их освободить после этого. Он сдувал с меня пылинки, он постоянно был рядом, пока его не вызвали в конце концов во дворец. Овидстан начинал новую войну с Мальтией – ту, которую потом назовут Войной двух чародеев. Я же осталась в его роскошном доме среди не прекращающегося праздника и пира в мою честь.

На пятую ночь меня посетило видение ребёнка с клеймом раба на лице, едущего в нашу столицу под усиленным конвоем мальтийцев. На мальтийцах был флер от заклинания Зака, а мальчик метался в жару, и в его уже определившейся судьбе даже я без труда бы прочитала близкую и не особенно лёгкую смерть.

Несмотря на возраст, несмотря на материнские глаза, он был копией отца – маленький принц Валерий.

Я проснулась в холодном поту и долго потом искала эту проклятую рабскую повозку с помощью волка.

Мы нашли её только на рассвете.

На гвардейцах действительно было заклятие Зака – они просто тупо пялились на меня, когда я остановила их лошадей и забралась в повозку. Никто даже не попытался меня остановить. Зак никогда не был силён в ментальной магии: эти куклы могли выполнять только один приказ – охранять маленького принца. А я на него и не нападала.

Валерий с ужасом смотрел на меня незнакомыми тёмно-карими глазами. Он был в каком-то рванье, маленький, дрожащий, жалкий ребёнок. С его тоненьких запястий свисали цепи – каким бесчувственным чурбаном надо быть, чтобы приковать трёхлетнего мальчика!

И его мучила жажда даже больше, чем ужас передо мной. Он рванулся к фляге, которую я отстёгивала от пояса, как зверёныш, – он действительно больше походил на маленького пугливого зверька. И за всю ту эскападу я не услышала от него ни слова – зато маленького волка он напоминал мне очень сильно.

Я пыталась промыть его воспалённую щёку, на которую эти мерзавцы влепили овидстанское рабское клеймо, но мальчишка так присосался к фляге, что оторвать её я могла, наверное, только с руками. И заскулил, когда я потащила его из повозки.

У него были сломаны, по крайней мере, три пальца и полно ушибов – ноги, например, опухли. Первое, что мне приходило в голову: плеть. Овидстанцы или мальтийцы – не знаю. Он хныкал, падал, когда я пыталась заставить его идти, пришлось нести на руках и одалживать у кого-то из мальтийцев коня.

Коню идея везти меня, конечно, не понравилась. И я успокаивала и его, и рванувшегося было сбежать – а ведь только что ходить не мог! – ребёнка. При этом я постоянно чувствовала Зака, как будто он дышал мне в спину. Это было пока лишь предчувствие, но то, что Зак скоро узнает, что я вырвала у его короля мальтийскую добычу, я не сомневалась.

Прятаться с мальчишкой на руках нечего было и думать. Биться с Заком у меня и в мыслях тогда не было. Бросить принца в таком состоянии я тоже не могла, да и негде мне было его прятать.

Оставался только один человек, который, я знала, точно не даст маленького Валерия в обиду. Я чувствовала, что он попытается меня убить, как только увидит, но он был единственной надеждой маленького принца.

Бросая порталы и путая, как могла, следы, я помчалась обратно в Мальтию, ища Ланса – где бы он ни был.

* * *

(Из личного архива герцога Ланса де Креси)

Я уже несколько дней плавал в странном мареве сладкого тумана и непонятных видений. В них неизменно появлялись синие глаза, так что, когда они в очередной раз посмотрели на меня из сумрака, пронзённого молнией и ливнем, я решил, что это просто очередной мираж.

Но раньше она просто смотрела, просто улыбалась, иногда наклонялась для поцелуя, а не тормошила, мешая высокий мальтийский и овидстанский, проклиная всю Девятку разом. Раньше её волосы не были в полном беспорядке, и с них не лило так, словно она принесла дождь с собой в комнату. И чёрные тени под её глазами не обозначались так явно.

Но я только вяло удивился, не в силах даже руку поднять, отгородиться от неё.

А потом туман вдруг пропал, и я увидел Элизу, странно мерцающую, уже ничем не напоминающую Мать, – бледную, синеглазую, растрёпанную чародейку. Кольцо де Креси, сверкнувшее в отблеске очередной молнии, окончательно убдило меня в её реальности.

Первым моим желанием было броситься за клинком, но я нигде не мог его найти, и я бросился на неё с голыми руками. Убить, растерзать, уничтожить мой личный кошмар – этого я тогда хотел больше всего.

Конечно, она не дала мне и с места сдвинуться.

–Ланс! Да послушай же меня!

Я не желал её слушать. Она могла связать меня своей магией сколько хотела, но я мог думать только о том, что безумно, ненормально хочу её смерти.

Элиза поняла это и бросилась зачем-то к двери. А мгновение спустя Его наследное Высочество принц Валерий – как он здесь оказался?! – растрёпанный и мокрый до нитки, вывернулся из её рук и кинулся ко мне.

Я снова мог двигаться, но принц не дал мне и шагу ступить, крепко обхватив мои колени и спрятав голову. Его плечи вздрагивали, а когда я, наклонившись, поднял его подбородок, заглянув в лицо, мои руки задрожали практически в такт – только от ярости.

–Что ты сделала с ним?!

–Это не я! – ломая руки, вскрикнула Элиза. – Это… – она ахнула, круто развернулась к окну, и с новым раскатом грома в комнату влетел ворон, тут же превратившийся в человека-востокца в богатой одежде южанина.

Он быстрым взглядом окинул комнату и шагнул к нам, принц стиснул мои колени. «Ланс, не отдавай меня ему! Не отдавай меня, Ланс!» – заикаясь, всхлипывал он.

А я снова оцепенел – но уже иначе. Теперь это напоминало тысячи ледяных игл, пронзивших моё тело, замораживая, пробираясь внутрь, к сердцу…

–Зак, не надо! – Элиза повисла на плечах чародея, и тот замер с протянутой к Валерию рукой. – Не надо, пожалуйста, оставь их! Давай уйдём! Зак, пожалуйста!

Овидстанский чародей – а кто ещё это мог быть? – закрыл на мгновение глаза. И, не поворачиваясь, выдохнул:

–Выйди.

–Зак!

–Элиза, выйди! – повысив голос, приказал чародей.

Я ожидал, что она повинуется. Элиза действительно отпустила его плечи, но только для того, чтобы встать между мной и чародеем и упереться кулачками ему в грудь.

–Ты не сделаешь этого! – она говорила на мальтийском, и чародей ответил тоже на мальтийском:

–Ты не понимаешь, что натворила. Мальчишка нужен моему королю. Отойди.

Какое-то время чародеи смотрели друг на друга. Потом Элиза, потянувшись, прижалась к его губам, а востокец обнял её, прижимая к себе крепко, так, как я сам недавно её обнимал. И я вынужден был смотреть на них, всё ещё не в силах пошевелиться.

–Если ты сделаешь это, я больше никогда не заговорю с тобой, я никогда не прикоснусь к тебе, я никогда не буду с тобой, – сказала Элиза, отстранившись, уже совсем другим, спокойным и твёрдым, тоном.

Востокец бросил на нас короткий взгляд. Валерий снова до боли стиснул мои колени. Потом чародей повернулся к Элизе, провёл рукой по её щеке, и даже слепой увидел бы в его взгляде, брошенном на чародейку, желание и страсть – меня от них замутило. Впоследствии я много раз утешал себя, что эти чародеи – два сапога пара, но если бы не долг, я бы нашёл способ поквитаться с этим восточным мерзавцем. Я ненавидел Элизу, но видеть, как кто-то смотрит на неё так… Если бы только он не был чародеем! Впрочем, и это бы меня не остановило, но всё обернулось иначе.

–Идём, – сжав её руку, произнёс чародей.

Элиза кивнула. Но когда он исчез первым – не вылетел в окно вороном, а просто исчез, как чародейка тогда в молельне, Элиза поймала мой взгляд. И выдохнула:

–Прости меня.

Язык плохо слушался, но я смог выговорить первое, что пришло на ум:

–Отдай кольцо.

Чародейка вздрогнула. Прижала руку к груди.

–Нет.

Валерия била крупная дрожь, ещё немного, и я завалился бы на кровать вместе с ним.

–Расколдуй меня!

Элиза глубоко вздохнула.

–Я просто… я не хотела, чтобы это было так. Я думала…

–Да будь ты проклята!

Чародейка отшатнулась. Прищурившись, глянула на меня и тряхнула длинными влажными волосами.

–Смотри, чтобы я не прокляла тебя, человек.

И исчезла – так же, как и её наперсник.

Я сразу же оказался свободен. Валерий вцепился в меня как клещ и всё шептал, чтобы я защитил его, не отдавал и не бросал, я насилу его успокоил.

Любой лорд в такой ситуации обязательно бы позвал прислугу. Мне, привыкшему полагаться на себя, а не на слуг, такое и в голову не пришло – это меня и спасло. Когда мне удалось выдавить из принца, что с ним произошло, я узнал отнюдь не о том, как злые чародеи издевались над надеждой мальтийской короны. Чародеи, выходило, его как раз спасли. От Рэйана.

После Элизы, после смерти Валентина это было лишь логичным завершением моих бед. Беда, в конце концов, одна не приходит. Так что я в общем-то не сильно и удивился. Да и раздумывать над этим было некогда.

Дом Рэя я знал как свой, потому пробраться незамеченным к калитке с замотанным в плащ Валерием на плече у меня получилось. А там… я знал столичные улицы и лазейки куда лучше аристократов. Лорды устроили патрули по всей столице, но в трущобы они и раньше нос не совали. Куда им! По подворотням, петляя, я и выбрался за город.

Если что-то я понимал, так это то, что сэр Джереми будет на моей стороне – значит, Пчелиная Заводь была пока самым безопасным местом и для меня, и для принца.

Пробраться туда незамеченным, миновав по дороге патрули почему-то пограничников, чьё место вообще-то было на границах, я смог. Зря, что ли, я столько раз сбегал в детстве!

И как десять лет назад, лорд Джереми встретил меня у приметного оврага неподалёку от Заводи.

–Явился, – выдохнул он и окинул меня тяжёлым взглядом.

Я выпутал из плаща заснувшего принца, и глаза опекуна расширились от удивления.

–Да ты полон сюрпризов, мальчик! Оправдайся ещё, что не зря у Боттера сидел, – хмыкнул он, забирая сонно завозившегося Валерия. – Идём скорее, Его Величеству нужен врач.

И всю дорогу – вплоть до усадьбы – я чувствовал на себе взгляд синих глаз. Не Элизы – её волколака. Но я слишком устал, чтобы отгонять его или выслеживать, устал даже думать и мог только брести вслед за лордом Джереми.

А мой опекун ничего не заметил.

Глава 12

Невеста. Из записок Элизы Северянки

Чародеи не умеют любить. Мы собственники, и дарить кому-то всего себя, отдаваться со страстью, с самопожертвованием – никогда. Мы все такие, весь наш род. Мать до последнего не сделала ничего, чтобы помешать Валентину увести меня, – а она не могла не знать, что из этого выйдет. Но она не захотела зависеть от магии и предпочла смерть. О моей судьбе, интересно, она в тот момент думала?

Зак с самого начала воспитывал меня как свою спутницу, любовницу. А сам любил ли? Нет. Он просто до безумия устал от одиночества. А я была всего лишь единственным в мире чародеем, кроме него, и потому единственной, кто мог его понять. Мы, как два изгоя, одинаковые. Да, он заботился обо мне, он осыпал меня подарками – они ничего для него не стоили. Но если что-то или кто-то вставал между нами – он уничтожал это, избавлялся как от помехи. Он носил меня на руках – как драгоценность, как ребёнок таскает за собой бездушную, но любимую куклу. И вряд ли ребёнку понравится, если кукла действительно оживёт.

Справедливости ради я относилась к Заку так же. Меня совершенно не интересовало его мнение, меня не заботило, что он обо мне думает. Мне нравилось спать с ним – мы устраивали бешеные оргии, мы получали от них бездну сил. Нам было неплохо друг с другом. Но я тогда ещё не знала одиночества – настоящего, когда действительно некому поплакаться в жилетку, да так, чтобы этот кто-то тебя понял. И поэтому наши отношения я не ценила. Хотя все вокруг были уверены, что мы с Заком любим друг друга.

Но я уже знала, что бывает другая любовь – с самопожертвованием, с отдачей, когда тебя просто любят, а не используют. Её я потеряла и потому вспоминать не хотела. Кольцо де Креси легло в драгоценный ларчик, который я возила с собой, но никогда не открывала. Такая любовь, как дар богов, бывает лишь раз в жизни.

После эскапады с мальтийским принцем Зак напомнил мне о клятве. «Ты уже достаточно взрослая, Элиза, и должна понимать, что клятва для ародея – его суть. Есть две вещи, без которых мы умираем, – любовные утехи и клятва правителю. Подумай об этом, и поскорее». Я понимала, что Зак мягко намекает о необходимости как-то оправдаться в глазах Овидия. Да, чародеев любили в Овидстане, но только когда они оказывали ему услуги, а не когда воровали чужую добычу. Зак считал, что я должна принести клятву Аджахаду. «Мы оговорим с тобой все условия, Элиза. Ты поклянёшься в моём и только в моём присутствии. Поверь, из мальчика выйдет отличный правитель. Надим – лицемер, а Амир, сама знаешь, слишком мягок. Слабак».

Так что по возвращении в Овидстан Зак отправился к королю оправдывать меня и выслушивать очередные приказы: надвигалась война, и чародей, конечно, принимал в ней деятельное участие. А меня оставили отдыхать и думать.

И я подумала.

* * *

Амир, старший принц Овидстана, не поддерживал военные планы отца. Он считал, что укреплять собственное королевство важнее. С появлением в Овидстане чародея государство действительно процветало – достаток жителей увеличился, улучшились дороги и храмовники перестали вопить о том, что король обязан субсидировать их храмы. Насчёт последнего Амир, правда, подозревал, что Заккерий просто запугал сребролюбивых святош. Но они успокоились, и это было главным.

А ещё Овидстан на долгие годы забыл о восстаниях свободолюбивых провинций: после того, как чародей утопил богатую Славну в крови, отделяться от Овидстана уже никто не хотел.

Амир был согласен, что чародей действительно стал благословением для их земли. Но отец не вечен, как не вечен и Заккерий, а силой не решишь все проблемы. Да, столица процветала, но король давно не был в Нижнем городе, а там свирепствовали болезни, которым магия чародея не давала выйти за пределы Нижних ворот. Отец же просто забыл про этих людей, предоставив их своей судьбе. Зачем, ведь большая часть – Средний, Верхний города в столице, как и в других провинциях, – жила хорошо. И на каменоломнях работали теперь рабы: мальтийцы или западники, а не южане. Всё совсем неплохо на первый взгляд.

И конечно, отцу хотелось больше рабов, больше денег из соседней слабой Мальтии, например. После смерти короля она стала легкой добычей – пока идёт гражданская война, кто охраняет южную границу? А о том, что та же Мальтия куда лучше подошла бы Овидстану как свободный рынок сбыта, король не думал. Экономика в принципе была для него тайной за семью печатями. Он всегда был воином, а старшего сына не раз называл торгашом и сваливал на него все торговые договоры с соседними странами. Удобно, хорошо, но Овидстан всё больше и больше привыкал жить за счёт рабов и войн. Хорошо, если после смерти отца на трон сядет Аджахад вместе с Элизой – ещё лет сто, быть может, Овидстан протянет. А потом? Просто развалится на провинции – и его заберёт ещё один такой же южный «хищник». Или несколько.

А если, не дай боги, на троне окажется Надим с той же Элизой, то Овидстан повторит судьбу империи легендарного Родриго Ужасного. Или протянет ещё меньше.

Себя Амир на троне не видел – Элиза была обязательным к нему дополнением, а жениться на чародейке Амир хотел меньше всего. Он достаточно насмотрелся на Заккерия во время сражений. Спать с такой же, как он? Спасите боги.

Вопреки приказам отца Амир не мог и не хотел соблазнять юную чародейку. Это было низко, это было ненужно и подло. Отец злился – из всех сыновей именно Амира он хотел видеть на троне. Но уступать ни отец, ни сын не желали.

Сама же Элиза больше увлекалась любезным, льстивым Аджахадом – Амиру иногда казалось, что у младшего брата в жизни принципов ещё меньше, чем у Надима. Зато, кажется, она была счастлива и тяготилась Амиром так же, как и он ею.

Потому старший принц потерял дар речи от удивления, вернувшись вечером с очередного совета в свои покои и найдя там чародейку.

* * *

Я ждала его уже второй час и успела перечитать все свитки на столе и съесть весь виноград из чаши с фруктами. Оставались ещё персики, кажется, прямиком из дворцового сада. Но мне от винограда уже сделалось нехорошо. Пора было заканчивать.

–Добрый вечер, принц. Честно говоря, я боялась, что вы завернёте по дороге в гарем, – сказала я, чтобы как-то спрятать вздох облегчения, глядя на застывшего в дверях Амира, – И тогда мне пришлось бы дожидаться вас до утра.

Амир медленно, не спуская с меня глаз, выпустил дверную ручку. Так же медленно подошёл к столу. Осторожно сел в кресло напротив – собранный, пальцы подрагивают от напряжения. Ему до смерти хотелось взяться за рукоять изогнутого кинжала, заткнутого за пояс, – я чувствовала его желание как своё. Как он был насторожен – точно при встрече с ядовитой змеёй!

Но голос его звучал тем не менее совершенно спокойно:

–Моя госпожа, вы не заблудились? Покои Аджахада…

–В противоположной стороне дворца, – подхватила я, улыбаясь. – Я знаю. И даже мне сложно так заблудиться.

Амир прищурился, и его правая рука всё-таки поползла к кинжалу – медленно, почти незаметно.

–В таком случае, что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался принц.

А мне стало смешно. Очень. Что он обо мне думает – что я брошусь на него, разорву заклятьем в клочья, изнасилую?

–Скажите, Амир, почему вы меня не любите?

Пальцы легли на рукоять кинжала и спрятались за поясом и за полой широкого шёлкового кафтана. Как будто ничего не происходит, как будто всё в порядке, как будто так и надо.

–Что вы, госпожа, как вы могли такое подумать?

Я выронила персик, который до этого вертела в руках. Он покатился по мраморному полу к ногам принца, но Амир, кажется, даже не заметил.

–Не лгите мне, принц. Вы никогда мне не лгали. Давайте же продолжать в том же духе.

На минуту наступила тишина – Амир вглядывался в меня, собранный, напряжённый. А потом вдруг расслабился, откинулся на спинку кресла, полуприкрыв глаза.

–Элиза-сайе, что вы хотите от меня?

Я удивлённо фыркнула.

Страницы: «« ... 7891011121314 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

«Казнить смертников вывели на рассвете. Двоих: тощего плешивого мошенника и кряжистого рыжего иновер...
Получив во владение земли Черного барона, купец Алекс, казалось бы, достиг всего, чего хотел. Богатс...
«Майор Самохин затянулся по последнему разу, протянул остаток беломорины.– Кури, – сказал он. – Ах д...
Книга посвящена анализу проблем теории, законодательного регулирования и практики применения норм, р...
«Корабль с Земли прибыл ранним утром, затемно. Лейтенант Дювалье хмуро козырнул троим выбравшимся из...
Наш класс отмечал какой-то год окончания школы. За столом кто-то сказал: «Мы все похожи, потому что…...