День рождения мертвецов Макбрайд Стюарт
Молчание.
Было тихо и спокойно здесь, посреди залива, только солнечный свет сиял на окружавшей нас воде.
Я вылез на мостки. Дверь в сарай была широко раскрыта. Почти половину строения занимал металлический бункер, к нему было приделано что-то вроде двигателя и кусок трубы, исчезавший в стене. Небольшой стол и пара складных стульев. Крохотный дизельный генератор, переносной телевизор, электрический чайник, кружки, микроволновка и всякая разная мелочь. Отнюдь не роскошно. Одуряюще воняло кошачьим кормом. Никаких признаков Берджеса.
— Кажется, вы сказали, что он здесь.
— Здесь. — Бенни плюхнул еще один мешок на мостки.
— А он что, невидимый?
Пожал плечами.
Я прищурился на сверкающую воду:
— А может быть, он увидел патрульную машину и удрал?
— Скорее уж уплыл. — Еще мешок. — Лодка-то у нас одна.
Дизель-генератор закашлялся и смолк. За моим плечом появился Ройс с двумя кружками. Протянул мне одну:
— Печенья нет. Но если вы голодны, здесь очень много рыбьего корма.
— Арнольда Берджеса долго не будет?
— Кто его знает.
Я сделал глоток из кружки — это был кофе, но только по запаху.
Вдруг что-то всколыхнуло поверхность воды, где-то у самой дальней из трех клеток. Это была лысая голова — сияющее розовое темя, окруженное венчиком мокрых черных волос. Громадные очки для подводного плавания и загубник с шлангом, идущим к аквалангу. Затем это все исчезло.
Я перегнулся через перила, следя за поднимавшимися из-под воды пузырьками:
— Когда Берджес объявится, исчезните куда-нибудь на время. Вместе с этим маленьким орангутангом.
— Каким образом? — Ройс поджал губы и оглянулся. — Тут не очень-то много мест…
— Спуститесь в лодку, порыбачьте… Мне все равно.
— Хммм… — Он прихлебнул кофе. — Что-то вы уж очень раскомандовались для детектива-констебля.
Наглый ублюдок.
— Мне нужно всего десять минут. Максимум пятнадцать.
— Да, конечно, но только вы не забывайте, что именно я буду поддерживать порядок в этих местах, после того как вы отвалите в настоящий мир… А вот и он.
Лысая голова снова всплыла — на этот раз футов на двадцать ближе — и двинулась по направлению к барже. За ней что-то двигалось, подпрыгивая на волнах, — что-то похожее на флуоресцентный оранжевый буек. Через пару минут из воды вылез громадный мужик и взобрался на мостки. На нем был старый поношенный гидрокостюм. Руки, ноги и шея выглядели так, как будто когда-то они были черными, грудь и живот — потерто-желтого цвета. С густой каштановой бороды капала вода.
Арнольд Берджес.
Он стянул с лица очки для подводного плавания и, прищурившись, взглянул на Ройса:
— Старый ублюдок врет. Я был здесь всю ночь с Бенни. После этого чертового тюленя. Он повернулся к нам спиной, присел на корточки у края мостков и плюхнулся в воду.
Ройс вздохнул:
— Бенни уже сказал нам, что всю ночь провел с сестрой. Сколько раз можно к этому возвращаться? Оставьте вы наконец в покое доктора Форрестера.
Мужчина согнулся и потянул за синюю пластиковую веревку — буек, разрезав воду, приблизился к нему, и он ухватился за него.
— Еще семьсот рыбин прошлой ночью. Семь сотен. — Обернул веревку вокруг какой-то металлической штуковины и дернул за ручку.
— Я серьезно говорю, Арнольд, — оставь его в покое.
Из воды залива выглянула черная сеть — невысоко, на фут, — а большая ее часть осталась в воде. Внутри сверкали серебристые рыбьи тела. Берджес вытянул одну. Это был лосось длиной почти с его руку. Чешуя переливалась розовым, серебристым и серым, выдающаяся вперед челюсть широко раскрыта. Из живота вырван кусок, и на этом месте глубокая рана с рваными краями.
— Это видите? — Арнольд Берджес показал мне рыбину.
— Арнольд…
— Один укус. Просовывает нос в сетку, вырывает печень и оставляет подыхать. — Берджес оскалился и бросил лосося в пластиковый контейнер, расплескав воду по всему сараю. — Целую неделю достаю из клеток мертвую рыбу.
— Арнольд, это детектив-инспектор Хендерсон, он хочет поговорить с тобой.
Берджес вернулся к лебедке и еще немного приподнял сеть над водой:
— Бенни? Ты корм принес?
Бенни кивнул на гору мешков на барже:
— Двадцать мешков.
— Это не дело, черт возьми. Как мы протянем с двадцатью мешками…
— Не дави на меня, Арни Берджес. Я привез с собой еще и несколько пассажиров. Разве не так?
Ну и акцент — ничего понять невозможно. Как будто сами слова выдумывают.
Бенни запрыгнул в лодку:
— Поеду за оставшимися.
Я уставился на Ройса и мотнул головой в сторону берега.
Пауза, затем констебль кивнул:
— Да, конечно, почему бы нет? Давай я тебе помогу, Бенни? На двоих работы меньше. Пусть эта парочка останется здесь… побеседуют.
Звук лодочного мотора, удаляясь, перешел в ворчание, потом в шепот, а потом совсем затих.
Я прислонился к ржавому металлическому поручню:
— Держись, черт возьми, подальше от Генри Форрестера.
Берджес швырнул в контейнер еще одну рыбину:
— Удобрение. Больше они ни на что не годятся.
— Он ни в чем не виноват.
— Бесполезная трата хорошей рыбы.
— Слушайте, мистер Берджес, я знаю, что вы через многое прошли, но…
— Ты знаешь, через что я прошел? — ШЛЕП. Следующий лосось, не долетев до контейнера, упал на деревянную платформу прямо у моих ног. — Ты знаешь, черт возьми?
Да, я, черт возьми, знал.
— Это не…
— Моя Лорен мертва, констебль Хендерсон. О да, конечно, я знаю, кто вы такой. Видел я вас на этих чертовых пресс-конференциях. Называете себя кайфоломами — как будто это какая-то игра. Я вам вот что скажу — а не кайфануть ли и нам по поводу того, что какой-то больной ублюдок убил мою Лорен?
— Генри Форрестер сделал все, что мог для того, чтобы…
— Закажем мороженое с вареньем, — потому что кто-то вырвал ей зубы, изрезал ножом, вырвал ногти, отрезал голову и вспорол ей живот, как рыбе? Да? Давай кайфанем по-взрослому, мать вашу! — Лицо здоровяка потемнело, кровь залила круглые щеки. В том месте, где резиновый воротник костюма соприкасался с шеей, запульсировала вена.
Я стал смотреть на воду. Медленно и глубоко вздохнул. По крайней мере, он знал. Ему не нужно было дожидаться следующей открытки, чтобы узнать, что сделал этот ублюдок. Лорен была мертва, и Мальчик-день-рождения больше не мог причинить ей боли. А вот Ребекка…
Что-то случилось с моим горлом.
— Вы не единственный, кто потерял дочь, — выдавил я наконец.
— Ей еще тринадцати не было! — Вылетевшая из губ слюна сверкнула на солнце.
— Так обвиняйте в этом Мальчика-день-рождения, а не несчастного старого ублюдка, который…
— Если бы вы, никуда не годные уроды, сделали свою работу как надо и поймали его, Лорен была бы жива! — Он расправил плечи и выпятил покрытый бородой подбородок. — Два года. ДВА ГРЕБАНЫХ ГОДА было у вас до того, как он похитил ее! — Берджес сделал шаг вперед.
Ну вот, началось.
Я оттолкнулся от перил, сжимая занывшие от боли руки в кулаки:
— Лучше успокойтесь, а то больно будет.
— Вы хоть понимаете, что это такое? Ждать? Каждый день рождения ждать, чтобы увидеть, что он с ней сделал?
Да, и так все время.
Я закрыл глаза, сосчитал до пяти и сделал еще одну попытку:
— Генри Форрестер пытался помочь вам.
Берджес раскинул руки, и водолазный костюм затрещал по швам. Лысеющий медведь в резиновых ползунках, борода торчит как свалявшаяся шерсть.
— А почему он должен забыть? А? Почему для него все должно кончиться? Каждый год мы получаем новую открытку. Каждый, мать его, год! Мы переехали сюда, и он все равно нашел нас! Он снова на улицах, охотится со своей камерой и ножами за дочерями других людей, потому что вы, УБЛЮДКИ, не можете выполнить свою…
— Что мы должны сделать — заколдовать выродка, чтобы он возник из ниоткуда? — Еще громче. — Думаешь, это так легко? Тебе кажется, что только ты один страдаешь? Мы, по крайней мере, нашли тело Лорен, и вы можете…
Глаза Берджеса расширились, челюсть отвисла, а лицо приобрело сероватый оттенок.
— С вами все в порядке? — спросил я, хотя мне и было понятно, что что-то не так.
Он отступил на шаг, поскользнувшись, шлепнулся на пол, и так и остался сидеть и смотреть на меня.
— Мистер Берджес? — Черт, как бы у него инфаркт не случился. — Мистер Берджес?
— Вы… — Он моргнул и потер громадной рукой лицо. Потом оглядел блестевшими глазами поверхность воды. — Вы нашли мою Лорен?
— Вам что, никто не сказал? — Черт возьми! Ведь кто-нибудь должен был ему сказать. Кто-нибудь из команды Дики, Вебер или…
— Ах ты вонючий ублюдок… — Он с трудом поднялся на ноги, неопреновый костюм заскрипел и застонал. Попятился к открытой двери: — Ты у меня сейчас получишь!
Чудесно. Если бы я знал, что мне придется сообщать ему о смерти дочери, я бы не стал начинать с оставьте в покое Генри Форрестера.
Идиоты. Почему они ничего ему не сказали? Как они могли так чертовски…
Берджес вышел на мостки, сжимая в руках ружье. Громадное деревянное ложе, черный металлический ствол — «два — двадцать два» — легко сделает громадную дыру в том, кто будет достаточно глуп, чтобы стать напротив.
Ох, черт!
Здоровяк передернул затвор, загоняя патрон в ствол.
ЧЕРТ!
Куда, мать его, делся Ройс? Я бросил взгляд через плечо — лодка все еще была привязана к пирсу рядом с контейнерами. Они, конечно, услышат выстрел, но к тому времени я уже буду мертв.
Нужно что-то делать. Сбить его с ног. Схватить ружье. Двигаться.
Берджес вскинул ружье к плечу, прицелился и нажал на курок.
Слишком поздно.
19
Промахнулся. Ублюдок промахнулся! Все снова стало ясным, как божий день, каждая деталь проявилась в высочайшем разрешении HD Technicolor, да еще и в Dolby Surround, шлепанье волн по платформе, волокна дерева на мостках, чешуйки ржавчины на перилах, золотистый блеск взлетевшей в воздух медной гильзы и резкое «дзинь» от ее удара о стену сарая.
ВПЕРЕД!
Я бросился на жирного ублюдка головой вперед, как таран.
И ведь ничего не болело. Словно вновь родился.
Со всего маху угодил в надутое брюхо Берджеса — он отлетел и врезался спиной в дверную раму. Он был не только громадный, но еще и очень тяжелый — все равно что на регби во время отбора мяча влететь в диван. «Два — двадцать два» вылетел у него из рук и ударился о деревянную платформу.
— Не трогайте меня! — заорал он.
Я так и сделал — занес кулак, целясь жирному ублюдку в лицо, но он был быстрее, чем казался. Топая ногами по мосткам, пронесся к ограждению, рядом с которым стоял я. Мостки затряслись.
Я схватил ружье и направил прямо в громадную спину Берджеса.
А он стоял у перил и смотрел на воду.
Почему не бросился за ружьем?
Я передернул затвор, досылая патрон в ствол.
Берджес ткнул пальцем в залив:
— Ага! Я достал тебя, маленькое дерьмо!
Мимо, футах в восьми от баржи, проплыло серое тело — шкура как покрытый веснушками неопрен, на боку ярко-красная рваная дыра. Тело крутилось и извивалось, один ласт судорожно дергался, создавая маленькие водовороты в окрашенной кровью воде. В длину футов пять, не меньше. Господи…
Берджес повернулся и ухмыльнулся мне, словно придурок с бензопилой:
— Багор! Дайте мне багор, быстро!
— На колени. Руки за голову.
Лодка неторопливо приближалась к платформе. На носу, держа наготове моток веревки, стоял констебль Кларк. Бенни выглядывал из окошка рулевой рубки.
Констебль, вытаращив глаза, беззвучно открывал и закрывал рот и, не отрываясь, смотрел на полоску крови, тянущуюся из открытых дверей сарая к мосткам. Потом перевел взгляд на меня, сидящего на солнышке, на раскладном стуле, с ружьем на коленях.
Наконец голос у Ройса прорезался:
— О господи…
Лодка стукнулась о платформу.
Он бросил веревку, закрепил:
— Мы услышали выстрел… Где Арнольд Берджес?
Констебль вскарабкался на мостки и, закрыв рукой рот, уставился на кровавый след:
— Что вы сделали? Я же говорил вам! И что мне теперь… Как мне теперь это объяснять?
Бенни кивнул:
— Что, рогами зацепились? А я предупреждал — рассердишь Арни, и за ним не задержится.
Ройс сделал пару глубоких вдохов, судорожно провел руками по бокам:
— Надо сообщить об этом. Добраться до радио и сообщить. Это не твоя вина, Ройс, ты ничего не смог бы сделать. О господи…
Бенни поднял мешок с рыбьим кормом и бросил его на мостки:
— Ройс, дорогуша, чего тут оправдываться. Арни — это Арни, ты это хорошо знаешь.
— О господи, нам, наверное, нужно протралить залив — что, если тело унесет в море? Всю вину тогда на меня возложат! — Констебль переступил с ноги на ногу.
Из сарая вышел Арнольд Берджес — верхняя часть гидрокостюма снята и висит на поясе, руки скрещены на громадном брюхе. Белая футболка запятнана на груди красными пятнами, руки по локоть в крови. Вытер руки полотенцем:
— Ты принес остатки корма, Бенни?
— Живой… — Ройс схватился за поручень обеими руками, закрыл глаза и стал наклоняться вперед, пока его лоб не коснулся ржавого металла. — Слава тебе, Господи…
— Ты где был, Арни? Бедный констебль Кларк беспокоится — думал, что ты дуба дал.
Берджес ухмыльнулся:
— Я его достал.
— Не может быть. — У Бенни отвалилась челюсть — пломб в ней было больше, чем зубов. — Ты сделал этого жадного засранца?
Кивок в сторону сарая:
— Там, внутри.
— Ха-ха! — Бенни исполнил короткий танец и поскакал внутрь удостовериться.
Ройс выпрямился, вытер рукой лоб, затем повернулся и заглянул в сарай:
— Черт побери…
Тело тюленя, вспоротое от хвоста до глотки, висело вниз головой над куском брезента. Под ним, дымясь в морозном воздухе, кучей лежали внутренности. В воздухе стоял тошнотворный запах протухшей рыбы, даже Ройс слегка поперхнулся, и его нельзя было за это винить.
Он откашлялся:
— Ты застрелил этого…
— Этого большого ублюдка, так что ли? — Берджес присел на корточки перед кучей внутренностей и вырезал громадный лиловый кусок, размером с большую грелку. Бросил печень на разделочную доску. — Догадайтесь, что у нас сегодня на ланч.
— Ха! — Бенни помчался к дверям. — Я за пивом!
Ройс выпятил грудь:
— Арнольд Берджес, вы арестованы за нарушение Закона Шотландии о защите морских млекопитающих от две тысячи одиннадцатого года. Вы не имели права стрелять в тюленей без…
— Все в порядке. — Я положил руку на плечо констебля. — Эту часть я уже проговорил — у него есть лицензия.
Берджес кивнул на официального вида письмо, висевшее на стене сарая рядом с кормушкой:
— Мы все перепробовали: сети, ловушки, акустические отпугиватели, — этот жадный ублюдок все равно возвращался. Почти три тысячи рыб испортил. — Снова сел на корточки и отрубил что-то похожее на почку. — Получил по заслугам.
Берджес и я сидели на мостках спиной к сараю, закрывшись от ветра, и нежились на солнышке. С этой стороны баржи вид был просто невероятный: но обе стороны горы, спускающиеся к сверкающей воде, недалеко впереди острова, словно изумруды на голубом шелке, а еще дальше — Атлантический океан, словно окутанная туманом нить блестящих сапфиров.
Изнутри доносился ритмичный шорох — это Бенни и Ройс высыпали мешки с кормом в металлический бункер. Солнце пригревало. И запах кошачьего корма казался не таким отвратительным, как раньше. Гораздо лучше, чем вонь от выпотрошенного тюленя.
Берджес смотрел на покрытую рябью воду, глаза его были опухшие и красные.
— Можете поверить, мы на самом деле думали, что открытки перестанут приходить, если мы переедем, — тихо сказал он.
— Мне очень жаль, что вам пришлось узнать об этом таким образом. Кто-нибудь должен был сказать вам об этом вчера, когда мы… опознали Лорен.
Он допил пиво из банки, смял ее в своей лапе и бросил на мостки рядом с собой. С хрустом открыл другую.
Пауза. Так мы и сидели в тишине.
— Был здесь со вчерашнего утра — пытался поймать этого чертового тюленя… — Наклонился вперед, свесив голову на грудь. — А Даниэль знает? Ей кто-нибудь сказал?
— Я не…
— Здесь мобильник не берет. Надо бы ей позвонить. Узнать, как она… — Берджес отхлебнул пива. Вытер рукой глаза. — Как? Как он находит нас? Как нам… — Шмыгнул носом. Снова хлебнул пива. — Мы можем ее похоронить? Нашу Лорен… Мы можем ее забрать и похоронить?
— Тело выдадут, как только смогут. Вы получите ее обратно.
Он кивнул, и на запятнанную кровью футболку капнула слеза.
— Мы думали, что она сбежала из дома. Думали, что из-за нас. Что мы сделали что-то не так. Даниэль во всем винила себя. Месяцами ходила по улицам Эдинбурга, Лондона, Глазго… Развешивала листовки в витринах, донимала газеты, чтобы печатали фото Лорен, разговаривала с каждым бездомным ублюдком и наркоманом, которых только могла найти. — Хохотнул, потом прикусил нижнюю губу. — Думали, что она когда-нибудь вернется. А потом пришла первая открытка… Счастливого дня рождения, твою мать…
— Да. — Я уставился на воду. — Моя дочь, Ребекка, пропала пять лет назад. Ей было почти тринадцать лет… Больше ничего о ней не слышал.
Берджес кивнул:
— Больно, да? Все время думаешь — а не твоя ли это вина? — Посмотрел на банку в руке. — По крайней мере, вы еще можете надеяться.
Нет. Надежда умерла с открыткой номер один.
Я сделал еще один глоток остывшего кофе:
— Я правду говорю — Генри Форрестер сделал все, что мог. Мы тоже сделали все, что могли. И продолжаем делать.
Дизель-генератор закашлялся и заработал, затем из сарая послышался металлический лязг, а за ним утробное бурчание. Труба, выходившая из стены сарая, соединялась с пластиковым шлангом, исчезавшим в глубине залива. Он затрясся, затем из середины одной из клеток в воздух вырвался фонтан рыбьего корма и упал на поверхность воды. Поверхность вскипела рыбьими телами.
Берджес прикончил вторую банку и взялся за третью:
— Она была наша любимая девочка…
— Генри сделал все, что мог, правда. Лорен числилась в пропавших больше года, прежде чем мы установили, что она была похищена. За двенадцать месяцев многие детали забываются. Даже пленки с камер наружного наблюдения частично размагничиваются. Это не его вина.
Берджес положил руки на колени:
— Каждый год мы получали очередную открытку, и это было для нас как ножом в сердце… Как мы могли относиться к этому? — Одним глотком опрокинул в себя половину банки. — Генри Форрестер не заслужил забвения. И вы тоже.
20
Перед домом Генри стоял грязный синий фургон с надписью «ДЕЙВИ — СТЕКОЛЬНЫЕ РАБОТЫ», намалеванной на боку готическими буквами. Невысокий мужичонка, присвистывая в такт ударам молотка, прибивал громадный кусок фанеры к окну гостиной.
Я вошел внутрь, не соблаговолив махнуть на прощание рукой Ройсу, и пошел на звук голосов, доносившихся из кухни. Генри сидел, откинувшись на спинку стула, одну руку положив на небольшой круглый живот, а в другой руке сжимая стаканчик с виски. Шеба, повизгивая и вздрагивая, лежала на полу у камина и смотрела собачьи сны. Доктор Макдональд сидела, склонившись над стаканом с виски. Локти на столе, пальцы выстукивают какой-то ритм на его поверхности, кудрявые волосы скрыли лицо. Очки лежали за бутылкой виски — на этот раз это была «Isle of Jura», — линзы мутные от отпечатков пальцев.
— Мне кажется… мне кажется, Эмбер О’Нил здесь самая важная, он выбрал… он выбрал ее потому… потому что она была похожа на Нее, в смысле, на ту, кто его обидел… Вас когда-нибудь… когда-нибудь в жизни обижала тринадцатилетняя девчонка? — Рыгнула. — Упсс…
Генри сделал глоток и облизал губы:
— Да, а вы предполагали такую возможность, что она была шифром?
— О-ох. — Макдональд вздернула голову. — Я не… я не думала над этим… шифр… — Между бровями появилась морщина. — Нет… в этом нет никакого смысла… Почему она должна быть шифром? — Смех. — Какой вы глупый.
Я закрыл за собой дверь:
— А вы, ребята, кажется, находили общий язык.
Генри показал на бутылку:
— Трудно сказать «нет» леди, которая приносит одинокому старику односолодовый виски. — Слегка нахмурился: — Где ты был?
— Чаю кто-нибудь хочет? — спросил я без особой надежды на утвердительный ответ.
— Я не… я не думаю, что она шифр. Мне кажется… мне кажется, что она самое что ни на есть послание…
Я налил воды в электрический чайник и включил его:
— Ей больше виски не наливать.
— Неет! — Доктор Макдональд схватила стакан и прижала к груди — «Isle of Jura» пролился на полосатую блузку. — Вы знаете, что я… что я хочу, Генри, я хочу… — Бровь опустилась. — Я хочу знать… кхм…
— Кого он на самом деле пытает? — сказал я наобум, но именно это она написала на зеркале над раковиной в каюте.
Доктор Макдональд грохнула рукой по крышке стола и посмотрела на меня, как будто именно я изобрел велосипед:
— Господи, это… это просто блестяще. Кого именно он пытает, правильно… Это просто… вы — гений… не правда ли, Генри, он — гений?
На столе четыре утренние кружки с засохшей на дне коричневой субстанцией. Взял одну и обмыл горячей водой из-под крана.
— О, наш друг Эш — человек многих талантов. — Генри поставил стакан на стол. — Ты встретился с ним, да? С Берджесом. Так вот где ты был.
— Нет, он человек гениальный. В смысле, Эш… Эш, Генри ска… рассказал мне о тебе и… и что? — Отхлебнула виски. — Кого он на самом деле пытает? Это… это не просто девочки, так ведь, он ведь и родителей пытает, пытает их многие и многие годы.
Читать бесплатно другие книги:
