Венец безбрачия Свириденкова Ольга

10

Вечером друзья отправились в Английский клуб, а оттуда — на дружескую пирушку к одному из бывших сослуживцев Матвея. Они надеялись так же весело провести и следующий вечер, но только собрались выйти из дома, как Николаю принесли записку от его московской кузины Машеньки Катковой. Кузина, а вместе с ней и тетушка, настоятельно просили его приехать с каким-нибудь товарищем на их «маленький семейный бал».

— Маленький семейный бал? — хмуро переспросил Матвей. — Нет, мон шер, ты как хочешь, а я не поеду. Знаю я, что такое эти «семейные» балы! Соберется десятка два молодых девиц да столько же кавалеров, а остальное общество — несносные старухи, которые так и следят за каждым твоим шагом: ни лишнюю рюмку выпить, ни пофлиртовать. Еще и в карты играть будет не с кем.

— Ну, пожалуйста, Матвей, я тебя очень прошу! — взмолился Николай. — Я не могу обидеть кузину и тетушку. А ехать туда одному — это тоже, знаешь ли, не сахар.

— Ладно, поедем, — согласился Матвей. — В конце концов, твоя кузина всегда относилась ко мне хорошо, а доброе отношение надо ценить. Только выпьем по рюмке коньяка на дорожку, чтобы не видеть все в слишком мрачном свете.

Когда они приехали в особняк Катковых, танцы еще не начались. Не успели Матвей с Николаем войти в парадную гостиную, как Машенька тут же увела их в соседнюю комнату и с заговорщицким видом сказала:

— Николай! Матвей! Ради бога, простите нас с маменькой, что мы заставили вас бросить все дела и срочно ехать сюда. Так получилось, что мы попали в затруднительно положение, и теперь вся надежда на вас.

— Черт побери! — воскликнул Матвей, охваченный недобрым предчувствием. — И какие же такие «надежды» вы на нас возлагаете?

— Видите ли, — Машенька огляделась по сторонам и понизила голос, — мы пригласили на бал пятнадцать барышень и столько же молодых кавалеров. Но пару часов назад стало известно, что кавалеров будет всего десять! Потому что остальных — а это все офицеры из одного полка — отправили на гауптвахту за какую-то проделку. Из-за этого у нас образовалась нехватка кавалеров, и… — она сложила руки на груди и окинула молодых людей просительным взглядом, — и мы с маменькой будем вам очень обязаны, если вы согласитесь их заменить.

Матвей повернулся к Николаю и вперил в него испепеляющий взгляд. Потом сдержанно поклонился Машеньке и сказал:

— Да, мадемуазель. Вы можете на нас полностью рассчитывать.

— Благодарю вас, друзья мои! — просияла она и, признательно стиснув руку Матвея, упорхнула из комнаты.

— Ей-богу, я не виноват, — заискивающе пробормотал Николай. — Откуда ж я мог знать, что…

— Целый вечер танцевать черт знает с кем вместо того, чтобы играть в карты, пить вино и курить сигары, — зловеще процедил Матвей. — Спасибо, мон шер, удружил! — и, не глядя больше не товарища, быстро прошел в парадную гостиную.

Машенька тут же перезнакомила друзей с барышнями. К радости Матвея, их оказалось не пятнадцать, а всего лишь десять. Моля небеса о том, чтобы остальные так и не явились на вечер, Матвей начал присматриваться к тем, что уже приехали. И вскоре пришел к невеселому заключению, что среди них нет ни одной хорошенькой или хотя бы такой, в глазах которой светился бы проблеск живого ума. «Пожалуй, не буду никого приглашать заранее, — решил он. — Какая останется без кавалера, с той и пойду танцевать. А может, еще и удастся увильнуть, если больше никто не подъедет».

И тут, словно в насмешку над его неокрепшей надеждой, в гостиную впорхнули еще две молодые особы. Матвей обернулся в сторону дверей и мысленно выругался: новоприбывшие дамы оказались Юлией Прозоровской и ужасной Виолеттой! Юлия была в красном платье и с красными маками в прическе, а Виолетта — в роскошном лимонно-желтом наряде и огромном берете из золотистого шелка, украшенном пышными перьями.

— Черт побери! — упавшим голосом произнес Матвей, выразительно посмотрев на стоявшего рядом Николая.

— Да уж, приятный сюрприз, ничего не скажешь! — с кислой улыбкой отозвался тот. — Впрочем, нам ведь со всем не обязательно с ними танцевать: здесь и других девиц хватает…

Не желая попасться на глаза Юлии и ее кузине, друзья переместились в дальний угол гостиной, где несколько говорливых старушек бойко резались в вист. Но эта уловка их не спасла. Когда Юлия и Виолетта перездоровались со всеми гостями, Машенька взяла их за руки и повела к Матвею и Николаю.

— Позвольте представить вам… — вежливо начала она, но Матвей нетерпеливым жестом прервал ее.

— Благодарю, мадемуазель, но мы уже знакомы с этими очаровательными дамами, — сухо произнес он, предостерегающе поглядывая на обеих кузин.

— Господин Елагин и господин Загрядский были на последнем балу в моем имении, — пояснила Юлия Машеньке, — том самом, куда вы не смогли приехать из-за болезни.

— Вот как? — с легким удивлением переспросила та, а затем лучезарно улыбнулась Матвею: — В таком случае, господин Елагин, я буду просить вас в паре с Жюли открыть наш маленький бал!

Скрипнув зубами от досады, Матвей уже было собрался ответить: «Как вам будет угодно», но Юлия опередила его.

— Ах нет, дорогая Мари, предоставьте, пожалуйста, эту честь господину Загрядскому и моей кузине! — сладеньким голоском пропела она, поглядывая на Николая с таким выражением, будто действует исключительно в его интересах. — На моем балу они лучше всех танцевали полонез, так пусть и сейчас танцуют в первой паре. А мы с господином Елагиным составим вторую.

— Прекрасно, — улыбнулась Машенька. И, повернувшись к остальным гостям, громко провозгласила: — Любезные господа и дамы, прошу всех в бальный зал!

Весело переговариваясь, толпа молодежи устремилась в соседнее помещение, откуда уже раздавались первые аккорды музыки; следом за ними неспешно двинулись маменьки и папеньки. Тяжко вздохнув, Николай протянул Виолетте руку и, бросив на Матвея глубоко несчастный взгляд, повел свою даму в зал.

— А вы, господин Елагин, собираетесь вести меня в зал? — спросила Юлия, поглядывая на него с веселой улыбкой. — Или вы так растерялись от нежданного счастья, что на вас столбняк напал?

— И отчего, по-вашему, я должен чувствовать себя счастливым? — мрачно поинтересовался он, протягивая ей руку. — Оттого, что мне придется танцевать с вами этот ужасный, занудный полонез?

Щеки Юлии вспыхнули, а в потемневших глазах зажглись гневные огоньки. Однако они тут же погасли и на лице девушки появилось озорное выражение.

— Право же, господин Елагин, вы так странно ведете себя, что я теряюсь в догадках, — пожала она плечами. — Вчера, когда мы встретились на дороге, вы усиленно заигрывали со мной, а сегодня злитесь, непонятно по какой причине. Смотрите, я могу подумать, что вы влюбились в меня! Помните, как у Пушкина: «Я вас люблю, хоть я бешусь, хоть это труд и стыд напрасный»… — отвернувшись от Матвея, она прыснула в кулачок.

«Проклятье, а ведь она права, — с досадой подумал Матвей. — Я веду себя с ней, как самый настоящий влюбленный осел!»

— Причина моей злости вполне объяснима, — сухо ответил он, проигнорировав последнюю фразу Юлии, — ваши издевательства над моим другом. Зачем вы снова навязали ему эту противную Виолетту? Если я вам чем-то досадил, то и отыгрывайтесь на мне, а не на безвинном человеке.

— Отыгрываться? Да у меня и мысли такой не было! Просто я побоялась, что Виолетта останется на первый танец без кавалера, вот и предложила вашему другу начать с нею бал.

— Точнее сказать, подстроили ситуацию так, чтобы он был вынужден с ней танцевать, — обличающим тоном заметил Матвей.

Юлия вызывающе усмехнулась:

— Подумать, какое преступление — заставила танцевать! Если вы с вашим другом так не любите танцы, зачем тогда ходите по балам?

— А затем, что вас забыли спросить! — в сердцах воскликнул Матвей и тут же мысленно чертыхнулся, замети в устремленные на него испуганные взгляды двух пожилых матрон.

В продолжение полонеза Матвей с Юлией не обменялись ни словом. Впрочем, Матвей вообще старался не смотреть на Юлию, хотя постоянно чувствовал на себе ее вызывающий, насмешливый взгляд. Как только танец закончился, Матвей отвел Юлию к Виолетте и тут же пригласил на следующий вальс первую попавшуюся девицу.

За вальсами потянулись нескончаемые кадрили. Не желая обижать Машеньку, Матвей приглашал по очереди всех молодых женщин и барышень, исключая, разумеется, Юлию с Виолеттой. Впрочем, у них и так не было отбоя от кавалеров. Иной раз Матвея даже разбирала досада при виде того, как Юлия кокетничает с каким-нибудь самодовольным молодым повесой. «Неужели ей может быть интересно с этими пустоголовыми франтами? — с мысленно сердился он. — Ведь она слишком умна, чтобы не видеть их сущность! Или все дело в том, что она засиделась в четырех стенах и теперь радуется любому развлечению?»

Между тем, кадрили закончились и настала очередь быстрых танцев. Ужаснувшись при мысли о том, что ему сейчас придется скакать в галопе, словно молодому жеребцу, Матвей начал бочком выбираться из зала и оказался в небольшой гостиной. В центре комнаты стоял стол с легкими закусками и напитками, среди которых Матвей с радостью обнаружил бутылку коньяка. Не теряя времени, он наполнил рюмку и залпом осушил ее, а затем снова налил, чтобы теперь уже выпить не спеша.

— Решили утолить жажду и, как истинный гурман, избрали для этого коньяк, — внезапно раздался позади него насмешливый голос Юлии.

Поставив рюмку на стол, Матвей раздраженно обернулся:

— Послушайте, мадемуазель Прозоровская, чем я вам так досадил, что вы все время пытаетесь меня как-то поддеть?

— Все время? — удивленно переспросила она. — По-моему, вы преувеличиваете. Например, вчера, при нашей встрече, это как раз вы всячески пыталась меня поддеть и разозлить.

— Да, — с неожиданным миролюбием согласился Матвей. — Вы правы, мадемуазель. Я вел себя вчера не лучшим образом и теперь покорнейше прошу у вас прощения.

Лицо Юлии изумленно вытянулось, а в глазах мелькнуло недоверие.

— Невероятно! — промолвила она.

— Ну почему же? — мягко усмехнулся Матвей. — Ведь это не я, а вы первая объявили мне войну. А что еще остается делать тому, на кого нападают, кроме как обороняться?

Юлия посмотрела на него сощуренными глазами:

— Хотите предложить перемирие?

— Да, — сказал Матвей, беря со стола бокал с шампанским и протягивая ей.

— Что ж, — промолвила Юлия, принимая из его рук бокал и кокетливо поводя бровями, — как говорится, худой мир лучше доброй ссоры.

— Кстати, а почему вы не танцуете? — спросил Матвей после небольшой паузы. — Надеюсь, не потому, что по моей вине вам не хватило кавалера?

— Нет, — ответила она, — вовсе не поэтому. Просто я отвыкла от балов и теперь быстро устаю.

В ее глазах мелькнула затаенная боль, и Матвей вдруг почувствовал, как его сердце наполняется пронзительной жалостью к этой мужественной, хрупкой красавице, и одновременно — раскаянием за свое невеликодушное поведение. Как он мог забыть, что на ее долю выпало немало серьезных потерь и бессчетное множество мелких огорчений? Ему следовало гораздо снисходительней относиться к ее маленьким капризам и не быть таким злым и мелочным.

— Хотите спуститься в сад и подышать свежим воздухом? — участливо предложил он.

— Только если там кто-то есть, — ответила Юлия. — Иначе мое поведение сочтут неприличным.

Матвей быстро подошел к окну и, приподняв штору, внимательно посмотрел вниз.

— Да, — сказал он, — там уже прогуливаются несколько человек: компания пожилых мужчин и две дамы.

— В таком случае, спускайтесь вниз, возьмите в гардеробе мой плащ и ждите меня на террасе. А я скоро буду.

Сорок минут спустя продрогший и злой как черт, он вернулся в зал. И едва не выругался вслух, увидев, как Юлия с самым беззаботным видом кружится в мазурке.

— Матвей, ну где же вы ходите? — с упреком обратилась к нему Машенька. — Из-за вас одной даме не хватило кавалера и она очень расстроилась! Впрочем, еще не поздно пригласить ее…

Барышня, с которой Матвею пришлось танцевать мазурку, оказалась невыносима. Так как она плохо танцевала и ее редко выбирали для сложных фигур, ему пришлось большую часть танца просидеть рядом с ней на стуле, выслушивая лекцию о тенденциях в современной женской моде. И добро бы, если б она просто болтала без умолку! Так нет же, она еще и постоянно обращалась к Матвею со всякими немыслимым и вопросами, на которые он не знал, что и отвечать.

— Какой фасон рукава для вечерних дамских нарядов вам больше нравится: «фонарик» или «а-ля берет»? — спрашивала она, сверля Матвея назойливым взглядом. — А как вы относитесь к рукаву «а-ля фолле»?

— А что это такое? — сдуру спросил Матвей.

— Как? Вы не знаете?! — изумленно воскликнула барышня. — Впрочем, этот фасон рукава для дневных туалетов только начал входить в моду, и нет ничего удивительного, что вы о нем не слышали. Ну, не беда: я вам сейчас все подробно распишу…

К концу мазурки Матвей чувствовал себя основательно вымотанным. А ведь ему еще предстояло сидеть рядом с этой барышней за ужином, так как по правилам бального этикета кавалер, танцующий с дамой мазурку, должен сопровождать ее к столу и занять место рядом. По досадной случайности (или это вовсе не была случайность), Юлия со своим кавалером уселись прямо напротив Матвея, и он в течение получаса был вынужден наблюдать, как они мило любезничают и строят друг другу глазки.

Едва ужин закончился, Матвей вскочил со стула и устремился в направлении курительной комнаты. Однако Юлия оказалась проворней и у самого выхода из столовой преградила ему дорогу.

— Скажите, вы очень сердитесь на меня за то, что я не пришла в сад? — спросила она кротко, искательно заглядывая ему в глаза.

— Да нужны вы мне больно, чтоб я на вас сердился, — вполголоса буркнул он.

— Раз так отвечаете, значит, очень, — убежденно сказала Юлия. — Но, клянусь вам, я действительно собиралась туда прийти! Но меня пригласили на танец и я забыла, что вы мерзнете в одиночестве.

— И что теперь? — хмуро поинтересовался Матвей.

Юлия окинула его глубоким, многообещающим взглядом.

— Я хочу загладить свою оплошность и предложить вам… танцевать со мной котильон!

Первым побуждением Матвея было отказаться, но тут у него возникла блистательная идея.

— Ну что ж, мадемуазель, — с улыбкой сказал он, — я очень признателен вам за оказанную честь. Только не забудьте о нашем разговоре и не пообещайте этот танец кому-нибудь еще!

— Не бойтесь, не забуду, — со смехом ответила Юлия. И, кокетливо взглянув на Матвея, прибавила: — Вообще-то меня уже несколько человек приглашали на котильон, но я им всем отказала, потому что… решила сберечь этот танец для вас! — не дожидаясь ответа Матвея, она упорхнула в зал.

Вскоре после ужина танцы возобновились и, наконец, настало время котильона — длинного, замысловатого танца-игры, самого важного после мазурки, танца, которым традиционно заканчивается бал. Как и мазурка, этот танец обычно бывает заранее расписан у всех дам, и Матвея немало удивило, что у Юлии он оказался свободен. Но, вероятно, это случилось потому, что она обещала котильон одному из тех офицеров, которые по уважительной причине не смогли явиться на бал.

Как только для участников котильона были расставлены стулья, а распорядитель вынес корзинку с аксессуарами, кавалеры начали подходить к своим дамам. Подождав, пока все усядутся, Матвей отыскал глазами Юлию. Она призывно улыбнулась ему и сделала нетерпеливое движение рукой. Улыбаясь и неотрывно глядя в глаза Юлии, Матвей неспешно двинулся к ней через зал. А затем, не доходя нескольких шагов до того места, где она стояла, шмыгнул в приоткрытые двери гостиной и прикрыл их за собой. «Вот так-то тебе, голубушка! — с мстительной улыбкой подумал он. — Будешь знать, как смеяться над людьми!»

Опасаясь, что Машенька бросится за ним вдогонку, Матвей не стал задерживаться в этой комнате, а тотчас перешел в следующую. Насвистывая под нос бравурный марш, он неторопливо обошел по кругу анфиладу парадных комнат и вернулся в зал, войдя с противоположной стороны. Юлия в гордом одиночестве стояла возле стены, небрежно обмахиваясь веером и с деланно добродушной улыбкой наблюдая за танцующими парами. Она изо всех сил старалась казаться невозмутимой, но глаза, из которых то и дело вылетали грозовые молнии, выдавали ее состояние.

Рассудив, что дальше тянуть уже некуда, Матвей оправил перед зеркалом фрак и быстро подошел к Юлии.

— Прошу извинить меня за опоздание, мадемуазель, — произнес он насмешливо-учтивым тоном. — Я к вашим услугам.

Юлия резко повернулась в его сторону и окинула его гневным, испепеляющим взглядом. На какое-то время Матвею показалось, что она сейчас пренебрежет приличиями и пошлет его к черту. Однако страх сделаться мишенью насмешек и пересудов оказался сильнее оскорбленного самолюбия. Заставив себя улыбнуться Матвею, Юлия подала ему руку и позволила отвести себя на середину зала.

— Какую фигуру сейчас делают? «Вальс с цветком», что ли? — беззаботным тоном поинтересовался Матвей, как только они сели на стулья.

— «Вальс с шарфом», — отрывисто буркнула Юлия.

— А правда, я и не заметил, что там есть шарф, — сказал Матвей, а затем с притворным удивлением прибавил: — Так что, выходит, я всю первую фигуру пропустил?

Юлия скрипнула зубами от злости и испепелила его взглядом.

— Знаете, Елагин, я убить вас готова, — сдавленно прошипела она.

Матвей непонимающе пожал плечами:

— Убить? Помилуйте, да за что же? Неужто за обыкновенную забывчивость? Вы ведь тоже забыли, что я ждал вас в саду, и ничего.

— Мерзавец! — с бешенством выпалила Юлия.

Матвей окинул ее высокомерно-насмешливым взглядом.

— Скажите спасибо, что я вообще вернулся. А ведь мог бы и поехать домой, оставив вас в самом жалком и глупейшем положении!

— Только… только самый низкий и непорядочный человек способен пригласить даму на танец, а затем не пойти с нею танцевать!

— Ну, во-первых, это не я вас пригласил, а вы меня, — ехидно поддел ее Матвей. — А во-вторых, вы же сами назвали меня беспечным игроком, с легкостью играющим и своей, и чужими жизнями. Так чему ж вы теперь удивляетесь?

Юлия хотела что-то ответить, но тут настала их очередь делать фигуру, и разговор прервался. А потом уже никто не стал возобновлять его.

— Ну, теперь ты увидела, какой это гадкий и отвратительный человек? — спросила Юлия Виолетту, как только они сели в экипаж. — А ты еще упрекала меня, что я не очень тепло приняла его в своем доме!

— Да, он обошелся с тобой не слишком великодушно, — согласилась Виолетта. — Но ведь и ты виновата! Заставила его ждать тебя в саду, а сама не пришла. И ладно, если б забыла, а то ведь нарочно, ради забавы! Неужели ты думала, что Елагин не догадается? Он все понял и решил тебя проучить.

— Мелочный и злобный тип, — презрительно изрекла Юлия. — Я больше не хочу о нем слышать.

Виолетта было собралась заговорить о Загрядском, но, испугавшись, что Юлия придет в бешенство, благоразумно промолчала. «В конце концов, что мне этот Николай? — подумала она. — Может, он уже забыл о моем существовании».

— Экий ты, однако, мелочный и злобный, — выговаривал в это же самое время Матвею Николай. — Конечно, Юлия нехорошо с тобой обошлась, но зачем же было мстить? С ней едва истерика не случилась, когда ты смылся из зала!

— Так ей и надо, нахальной вертихвостке, — желчно отозвался Матвей. — А то привыкла, что все вокруг безропотно терпят ее капризы!

Николай пристально посмотрел ему в глаза.

— Слушай, да уж не влюбился ли ты в нее, а? — внезапно осенило его. — Досадуешь, горячишься… Все это, знаешь ли, весьма подозрительно.

— Да ты лучше на себя посмотри, — с усмешкой парировал Матвей. — В прошлый раз бежал от Виолетты как от чумы, а сегодня смотрю и глазам не верю. После полонеза приглашает на кадриль, а потом еще и на мазурку!

Николай смущенно кашлянул.

— Мне было интересно узнать, такая ли она на самом деле, как показалась сразу. Тогда она меня изводила, а сегодня близко ничего такого не было. Напротив, еще и извинилась за поведение кузины, когда та навязала мне танцевать с ней полонез. Вот меня и разобрало любопытство.

— Ну-ну, — хмыкнул Матвей. — Сначала любопытство, потом… Ладно, дружище, давай оставим этот разговор, — неожиданно прервал он себя. — Не хватало нам поссориться из-за взбалмошных и зловредных вертихвосток!

Николай хотел возразить, что сегодня Виолетта не показалась ему взбалмошной и зловредной, но благоразумно промолчал. «В конце концов, что мне эта женщина? — подумал он. — Может, она уже и забыла о моем существовании».

11

Вскоре после бала Юлия с Виолеттой и тетушкой собрались на музыкальный вечер к московской дворянке Юшковой. По такому случаю Юлия надела одно из своих новых платьев. Оно было сшито из белоснежного атласа, а его прямое декольте, отделанное волнистыми кружевами и тремя симпатичными бантиками, оставляло плечи полностью оголенными. Поверх короткого атласного рукава шел длинный, из прозрачного газа, пышный на плечах и сужающийся к запястью. К платью Юлия надела скромное жемчужное ожерелье, с дорогим сиреневым бриллиантом в застежке. Ее сложную прическу с локонами на висках украшали нежные букетики сиреневых цветов, в ушах покачивались висячие жемчужные серьги. Впрочем, ничего особенного в сегодняшнем облике Юлии не было: она выглядела, как подобало случаю.

А вот Виолетта порядком удивила подругу. Вместо привычных броских нарядов на ней было простое, элегантное платье из бледно-оранжевого шелка, в прическе — скромная веточка белых цветов. И ни одного яркого драгоценного камня! Только жемчуг и небольшие бриллианты.

— Виола, что с тобой случилось? — изумленно спросила Юлия. — Ты… выглядишь так, будто… это вовсе и не ты!

Виолетта смущенно рассмеялась:

— По правде сказать, я и сама не знаю, отчего мне взбрело в голову так одеться. Это… вышло само собой. А что, я оделась крайне неудачно?

— Вовсе нет, — возразила Юлия. — Напротив, этот нежный оттенок очень тебе к лицу, да и все остальное тоже. Просто я удивлена, что ты так внезапно переменила вкусы. И я подозреваю, — прибавила она с хитрой улыбкой, — что это неспроста.

— Ну разумеется, неспроста! — с сарказмом воскликнула Виолетта. — Я влюбилась в Николая Загрядского и нарядилась так в расчете очаровать его. Ты ведь это хотела сказать?

— Я ничего не хотела — ты все сказала сама! А теперь, — серьезным тоном сказала Юлия, — давай прекратим этот опасный разговор, пока не поссорились. Пойдем поторопим тетушку, а то как бы нам не опоздать.

В это же самое время Антон Елагин возбужденно расхаживал по гостиничному номеру, насвистывая бодренький марш. Он тоже был приглашен на вечер к Юшковой и готовился сходу очаровать княжну Прозоровскую, которая, как он знал, обещалась туда приехать.

Желая сразу выделиться из толпы, Антон тщательно продумал каждую деталь туалета. После долгих размышлений он остановился на фиолетовом фраке, сиреневых панталонах и розовато-сиреневом атласном жилете с серебряным шитьем. Перчатки также были сиреневыми, а в белоснежном галстуке сверкал малиновый рубин, окруженный крохотными бриллиантами.

Рассмотрев себя в зеркало, Антон решил, что выглядит сегодня довольно импозантно. В любом случае, неуклюжим московским щеголям с ним не тягаться. К тому же Антон был хорош собой и знал это, а сознание своей привлекательности всегда придает человеку уверенность. И в самом деле, неужели ему — любимцу взыскательных замужних аристократок — не удастся покорить сердце какой-то неискушенной девицы? По мнению Антона, такого не могло быть. «Только бы графиня Шихматова не испортила мне все дело, — внезапно с беспокойством подумал он. — Она не собиралась ехать к Юшковым, но кто ее знает? Вдруг окажется, что туда пригласили моего любезного братца, и она потащится следом? Чего доброго, эта гусыня еще станет вешаться мне на шею, надеясь возбудить его ревность».

Впрочем, Антон тут же решил, что его кузена не будет на вечере, а значит, Кате незачем туда являться. Ну, а если она все-таки приедет… что ж, придется ей поискать себе другого кавалера. Какой прок миндальничать с женщиной, от которой в его жизни ничего не зависит?!

Весело подмигнув своему отражению, Антон надушился мускусным одеколоном и велел подавать карету.

В начале девятого Юлия, Виолетта и Наталья Борисовна были на месте. Поднявшись по мраморной лестнице, они вошли в просторный бело-золотой салон, где уже собралось около сотни человек. Люстры и бра с хрустальными подвесками весело искрились огнями, отражаясь в огромных настенных зеркалах; приглушенная музыка не мешала гостям вести непринужденные беседы. В салоне царила необычайно приятная атмосфера, от которой Юлия тотчас настроилась на веселый, праздничный лад. Как она любила роскошные великосветские гостиные! Как соскучилась по шумным вечерам!

Пока Наталья Борисовна болтала со своей знакомой, Юлия отыскала глазами хозяйку дома. И ее праздничный настрой тут же испарился. Рядом с темноволосой красавицей Анной Юшковой, одетой в шикарное малиновое платье, сидел Матвей Елагин. Расположившись на диване в дальнем конце салона, они увлеченно разговаривали тет-а-тет, обмениваясь понимающими взглядами.

Юлия ощутила острый прилив раздражения. Весь вечер видеть перед собой этого несносного человека! Почему-то она была уверена, что Матвей уже покинул Москву, а оказывается, ничего подобного. Но что ему здесь надо? Не вышло с одной невестой, так решил поискать другую? А пока другой невесты не нашлось, не теряет времени даром и решил приударить за замужней дамой? «Так оно и есть, — подумала Юлия, внимательно присмотревшись к Елагину, — иначе зачем бы он так разоделся?»

А одет Матвей был с иголочки. Безукоризненно сшитый черный фрак, такие же панталоны, белоснежный пикейный жилет с выпуклыми узорами — символ респектабельности и хорошего вкуса. В небольшом черном галстуке, повязанном поверх белого воротника, поблескивал крупный бриллиант. И больше никаких украшений: ни цепочки, ни перстня, ни даже часов. В своем дорогом, изысканно-строгом костюме Матвей Елагин резко выделялся из пестрой толпы гостей, и не только одеждой, но и осанкой, манерами, всем своим обликом. И, похоже, так думала не одна Юлия, потому что взоры большинства женщин то и дело обращались в его сторону. Это открытие снова вызвало у Юлии прилив досады, заставив судорожно стиснуть кружевной веер.

— Немедленно прекрати так смотреть на Елагина! — раздался испуганный и одновременно веселый шепот Виолетты. — Или ты хочешь намекнуть ему, что жалеешь о своей холодности?

Вспыхнув, Юлия отвернулась от Матвея и принужденно рассмеялась.

— Вот еще глупости! — горячо возразила она. — Да с чего ты взяла, что я о чем-то жалею?! Просто меня возмутило, что он тоже пришел на этот вечер.

— Не думаю, что он пришел, чтобы испортить тебе настроение, — усмехнулась Виолетта. — Его пригласили, он и приехал. А про то, что ты тоже здесь будешь, он мог и не знать.

Юлия сердито парировала:

— Ради Бога, Виола, перестань говорить мне гадости! Лучше б успокоила меня, чем подливать масла в огонь… И вообще, мы приехали развлекаться, а не обсуждать Елагина! Так что давай поздороваемся с хозяйкой и займемся своими делами.

Виолетта кивнула, и они с Натальей Борисовной обменялись с Юшковой любезностями и сразу отошли в сторону. При этом Юлия даже не взглянула на Елагина, будто они не знакомы. Она понимала, что это не слишком учтиво, но… ей так хотелось хоть чем-то досадить ему!

В зал вошел Самборский. Юлия приветливо улыбнулась старому другу и хотела подойти к нему, но не успела, потому что к ним подлетел долговязый брюнет в необычайно вычурном одеянии, благоухающий натри метра мускусным одеколоном. Запах был так резок, что Юлия невольно поморщилась и отступила назад.

— Госпожа княгиня, позвольте засвидетельствовать вам свое почтение! — нараспев произнес молодой человек, кланяясь Наталье Борисовне. — Надеюсь, ваши дела обстоят хорошо? Во всяком случае, выглядите вы очаровательно!

— Благодарю вас, граф, — сдержанно ответила Наталья Борисовна. И так как он не ушел, а вместо этого с неприкрытым интересом воззрился на Юлию, неохотно прибавила: — Вы еще не знакомы с моей племянницей, княжной Прозоровской?

— К сожалению, не имел чести быть представленным, — ответил тот. — Но отчаянно этого жажду!

Вздохнув, Наталья Борисовна повернулась к Юлии.

— Дорогая, позволь представить тебе моего петербургского знакомого, графа Антона Елагина, — сказала она, многозначительно прищурившись.

Тот самый кузен Матвея, которому досталось его наследство! Юлии пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Поистине, этот вечер полон сюрпризов, только еще непонятно, хороших или плохих.

— Приятно познакомиться, месье, — присела она в легком реверансе. — Позвольте узнать, надолго ли вы в Москву?

Антон окинул Юлию необычайно выразительным и проникновенным взглядом.

— Честно говоря, я еще не знаю, — ответил он, загадочно улыбнувшись. — Это будет зависеть… от того, как сложатся обстоятельства.

— Вот как? — Юлия озадаченно подняла брови. — Ну что ж, в таком случае желаю вам, чтобы они сложились для вас благоприятно.

— Благодарю вас, мадемуазель. Вы так же добры сердцем, как и прекрасны лицом. Впрочем, — продолжил Антон многозначительно, — вы всегда казались мне такой.

— Всегда? — переспросила Юлия.

Не отвечая, Антон галантно предложил ей руку, и Юлия, слегка поколебавшись, небрежно оперлась на нее. А затем, проигнорировав недовольный взгляд тетушки, двинулась под руку с кавалером по залу.

— Видите ли, прелестная княжна, — заговорил Антон, выразительно поглядывая на Юлию, — все дело в том, что я много раз встречал вас в Петербурге. Я бы уже давно пополнил число ваших поклонников, но вот незадача: всякий раз, как у меня появлялось такое намерение, я узнавал, что вы с кем-то помолвлены! А набиваться в поклонники к чужой невесте — это, сами понимаете, не слишком хороший тон.

Юлия рассмеялась.

— Да, это действительно могло показаться странным, — согласилась она. — Ну а сейчас? — она бросила на Антона слегка вызывающий, лукавый взгляд. — Насколько я могу судить по вашему напористому поведению, вы собрались за мной приударить?

На мгновение Антон опешил: видимо, он никак не ожидал от молодой девушки подобной прямолинейности. Но затем его глаза так радостно засветились, что теперь уже удивилась Юлия.

— Да, мадемуазель, — пылко заверил он, — вы верно отгадали мои намерения. Вот только слово «приударить» здесь не совсем подходит, — лицо Антона сделалось необычайно серьезным и даже каким-то торжественным. — Я бы хотел… просить у вас позволения ухаживать за вами.

Юлия в замешательстве кашлянула:

— Извините, граф, но я не совсем понимаю…

— Ну что ж, придется мне раскрыть вам все мои карты, — с внезапной решимостью проговорил Антон. И, выдержав красноречивую паузу, продолжал: — Прелестная княжна! Вы удивитесь, но я уже несколько лет испытываю к вам глубокое, непреодолимое влечение. К несчастью, до недавнего времени я не мог питать надежду на взаимность, — он глубоко вздохнул, и его лицо на мгновение приняло страдальческое выражение. — Но недавно я узнал, что ваш жених погиб и теперь вы свободны. И тогда я подумал: а почему бы мне не попытать счастья? Разве я не подходящая пара для этой очаровательной девушки? Я недурен собой, знатен, богат, а главное — способен на пылкие, искренние чувства! — Антон посмотрел на Юлию многообещающим взглядом. — И вот я примчался в Москву, надеясь, что вы разрешите мне бывать в вашем доме, и… будете иметь меня в виду как возможного жениха.

«О черт! — в смятении воскликнула про себя Юлия. — Вот еще неожиданное «счастье»! Тут было, отчего прийти в смятение. То за весь год ни одного жениха, а то вдруг привалило целых два. И оба — графы Елагины! «Ей-богу, прямо водевиль какой-то! — подумала Юлия, внезапно развеселившись. — Оба кузена одновременно приехали ко мне свататься!»

Напустив на себя задумчивый вид, она украдкой взглянула на Антона. И только сейчас заметила, что он очень похож на Матвея, хотя глаза у него карие, а не голубые. Однако манеры, особенности поведения и характеры кузенов были настолько разными, что никто бы не принял их за родственников.

— Ну так что же, княжна? — нетерпеливо спросил Антон. — Вы разрешаете мне навещать вас?

Юлия улыбнулась и неопределенно покачала головой.

— Почему бы, собственно, и нет? — промолвила она как бы в раздумье, а на самом деле — чтобы выиграть время. Несмотря на свои обходительные манеры, Антон Елагин совершенно ей не понравился. Но ответить прямым отказом было невозможно, следовало подобрать такие мудреные фразы, чтобы собеседник запутался и ничего не понял.

В этот момент раздались аплодисменты, а затем в гостиной наступила тишина. Пару секунд спустя музыкант, сидевший за роялем, ударил по клавишам и дуэт итальянских певцов затянул оперную арию. Юлия облегченно вздохнула, обрадовавшись, что ее разговор с Антоном так своевременно прервался. Но все-таки, что же ему отвечать?

Взгляд Юлии скользнул по салону, и она увидела нечто омерзительное. Оказывается, Матвей Елагин решил под шумок улизнуть из зала. В тот самый момент, когда глаза Юлии остановились на нем, он пробирался к дверям в соседнюю гостиную. Причем не один, а в компании невысокой блондинки в черном бархатном платье с непомерно глубоким декольте и красными розами в волосах. Негодование Юлии достигло предела, когда она узнала в женщине графиню Екатерину Шихматову — бывшую невесту Матвея, которая вероломно обошлась с ним четыре года назад!

Как может Матвей после всего случившегося иметь с этой гадкой особой какие-то дела? Или у него совсем нет гордости? «А может, он до сих пор питает к ней нежные чувства?» — внезапно подумала она и ощутила, как в ней закипают гнев и жгучее чувство обиды. Она прекрасно помнила, какие пылкие взгляды бросал на нее Матвей после разговора в библиотеке. Да и на вечере у Катковых, когда они пили шампанское и он предложил ей прогуляться по саду. Конечно, она подозревала его в неискренности, но… не до такой же степени! Как он вообще мог помыслить о женитьбе на ней, если его сердце не свободно от чувства к другой женщине?! Или он надеялся, что она, Юлия Прозоровская, позволит законному супругу жить на ее средства и при этом крутить романы на стороне?!

Грозно нахмурившись, Юлия пристально посмотрела на Матвея. Внезапно ей показалось, что он следует за графиней Шихматовой без особой охоты и вообще у него какой-то не слишком довольный вид. Это открытие немного улучшило настроение Юлии, но отнюдь не отбило желания проучить Матвея. Тем более что для этого имелась прекрасная возможность…

Итальянцы закончили выступление. Как только шум аплодисментов начал стихать, Юлия обернулась к Антону и легонько хлопнула его по руке веером.

— Ну, дорогой граф, и как вам все это нравится? — прошептала она, кивнув в сторону рояля. — Признайтесь, вы ведь тоже находите, что это не пение, а… какой-то кошачий концерт!

— Полностью с вами согласен, княжна, — услужливо отозвался Антон. — Не понимаю, как такое безобразие может прийтись кому-то по вкусу!

Юлия посмотрела на него кокетливым, заговорщицким взглядом:

— В таком случае, стоит ли дожидаться следующего номера? Может, лучше прогуляться и выпить шампанского?

— Прекрасная идея! — радостно подхватил Антон. — Да, мадемуазель, давайте поскорее сбежим туда, где мы сможем провести время с гораздо большей пользой!

Кивнув в знак согласия, Юлия взяла его под руку, и они покинули зал.

12

В безлюдной гостиной Матвей посмотрел на Катю с нескрываемым раздражением.

— Любезная графиня, — начал он, — до каких пор вы будете меня преследовать?

Густо залившись краской, Катя на мгновение опустила глаза.

— Преследовать? — переспросила она с натянутым смешком. — Помилуйте, граф, о чем вы?! Разве я когда-нибудь…

— А то, можно подумать, нет! — грубо перебил Матвей. — Да с того самого времени, как я вернулся из ссылки, вы не даете мне проходу! Я думал, что хотя бы в Москве сумею от вас отделаться, но, как вижу, сильно ошибся. — Он извлек из кармана сложенный вчетверо листок бумаги и, протянув его Кате, хмуро посмотрел ей в глаза. — Признайтесь: это письмо написано под вашу диктовку?