Милые обманщицы. Безупречные Шепард Сара

30. В Роузвуде нет мест страшнее, чем кукурузные поля

Эмили притаилась в маленькой нише на террасе Кингмен-Холла и оттуда наблюдала за курильщиками – девчонками в воздушных пастельных платьях, мальчишками в элегантных костюмах. Но за кем она наблюдала на самом деле? Эмили и сама не знала. Она крепко зажмурилась, потом быстро открыла глаза, и первой, кого она заметила, оказалась старшеклассница из роузвудской школы Тара Келли – красавица с ярко-рыжими волосами и бледной кожей. Эмили стиснула зубы и снова зажмурилась. Открыв глаза, она увидела сексапильного футболиста Ори Кейса. Парень. Наконец-то.

Но тут же ее взгляд скользнул к Рейчел Файрстейн с тонкими и длинными, как шея жирафа, руками. Хлоя Дэвис корчила рожицы, поддразнивая своего кавалера Чада – как его там, – отчего ее губы казались еще более восхитительными. Элли Кармайкл очаровательно выпячивала подбородок. Эмили уловила аромат духов «Майкл Корс», и ей показалось, что вкуснее запаха не бывает. Разве что у банановой жвачки.

Это не могло быть правдой. Просто не могло.

– Что ты здесь делаешь?

Над ней возвышался Тоби.

– Я… – пролепетала Эмили.

– Я тебя обыскался. С тобой все в порядке?

Эмили посмотрела на себя со стороны: ежась от холода на террасе, она проводила довольно странный эксперимент, проверяя, кто ей больше нравится – мальчики или девочки. Она подняла взгляд на Тоби. Ей очень хотелось объяснить ему, что с ней происходит. Рассказать про Бена, Майю, гадалку таро…

– Ты, наверное, возненавидишь меня, но… не возражаешь, если мы уйдем отсюда?

Тоби улыбнулся:

– Я надеялся, что ты об этом попросишь. – Он порывисто схватил Эмили за запястья.

Направляясь к выходу, Эмили заметила у края танцпола Спенсер Хастингс. Та стояла к ней спиной, и Эмили подумала, не подойти ли поздороваться. Но тут Тоби потянул ее за руку, и она передумала. Спенсер могла спросить что-нибудь об «Э», а она была не в том настроении, чтобы говорить об этом.

Когда они выехали с парковки, Эмили опустила стекло пассажирской двери. Ночной воздух божественно благоухал сосновыми иголками и приближающимся дождем. Светила полная луна, но небо уже заволакивали тучи. Кругом стояла такая тишина, что Эмили слышала, как шуршали по асфальту колеса машины.

– Ты точно в порядке? – спросил Тоби.

Эмили слегка вздрогнула.

– Да, все хорошо. – Она взглянула на Тоби. Надо же, он признался, что купил новый костюм специально для этой вечеринки, а она тащила его домой на три часа раньше. – Извини, что испортила тебе вечер.

– Наоборот, все здорово. – Тоби пожал плечами.

Эмили перевернула маленькую коробочку от «Тиффани», лежавшую у нее на коленях. Она прихватила ее со стола перед уходом, рассудив, что имеет право получить прощальный подарок.

– Значит, ничего не случилось? – спросил Тоби. – Ты какая-то притихшая.

Она надула щеки и выдохнула. Прежде чем она ответила, мимо пронеслись три кукурузных поля.

– Ко мне пристала гадалка с картами таро.

Тоби нахмурился, явно не понимая, о чем шла речь.

– Просто она сказала, что со мной что-то произойдет сегодня вечером. И это… изменит мою жизнь. – Она попыталась выдавить из себя смешок.

Тоби открыл рот, собираясь что-то сказать, но промолчал.

– Самое смешное, что отчасти она оказалась права, – продолжила Эмили. – Я случайно столкнулась с одним парнем, Беном. Ну, помнишь, тот, кто набросился на меня в бассейне, у раздевалки… Так вот, он попытался… не знаю, как сказать. В общем, он хотел меня обидеть.

– Что?

– Все нормально. Я в порядке. Просто он… – У Эмили задрожал подбородок. – Не знаю. Может быть, я это заслужила.

– Почему? – Тоби стиснул зубы. – Что ты такого сделала?

Эмили затеребила белый бантик на подарочной коробке. Первые капли дождя упали на лобовое стекло. Она глубоко вдохнула. Неужели она готова была произнести это вслух?

– Раньше мы с Беном встречались. Когда мы еще были вместе, он застукал меня целующейся с другим человеком. С девушкой. Он обозвал меня лесбиянкой и, когда я стала объяснять ему, что это не так, попытался заставить меня доказать это. Ну, поцеловать его… и все такое. Как раз этим он и занимался, когда ты оказался в коридоре.

Тоби неловко заерзал на сиденье.

Эмили нащупала на платье белую гардению, которую подарил ей Тоби.

– Дело в том, что, возможно, я действительно лесбиянка. В том смысле, что да, я любила Элисон ДиЛаурентис. Но мне казалось, что я люблю ее, потому что это Эли, а вовсе не потому, что я лесбиянка. А теперь… теперь я не знаю. Может, Бен и прав. Может, я лесби. И просто нужно с этим смириться.

Эмили и сама не верила, что эти слова сорвались с ее губ. Она повернулась к Тоби. Его губы сжались в ровную бесстрастную линию. Она подумала, что для него настал самый подходящий момент открыться ей и сказать, что он был парнем Эли. Но вместо этого он тихо произнес:

– Почему ты так боишься признаться в этом?

– Потому что! – Эмили рассмеялась. Разве это было не очевидно? – Потому что я не хочу быть… лесбиянкой. – И еще тише добавила: – Все будут надо мной смеяться.

Они подъехали к знаку «стоп» на пустынном двухполосном шоссе, но, вместо того чтобы притормозить и ехать дальше, Тоби припарковал машину на обочине. Эмили удивилась:

– Что мы делаем?

Тоби убрал руки с руля и долго смотрел на нее. Так долго, что Эмили стало неловко. Казалось, он был огорчен. Она потерла шею, отвернулась и выглянула в окно. Дорога, будто вымершая, тянулась вдоль самого большого в Роузвуде кукурузного поля. Дождь усилился, и, поскольку Тоби не включал дворники, картинка за окном получилась размытая. Эмили вдруг захотелось вернуться в цивилизацию. Хорошо бы мимо проехала какая-нибудь машина. Или показался бы чей-то дом. Автозаправка. Хоть что-нибудь. Интересно, Тоби расстроился, потому что она ему нравилась, но ее откровения пришлись ему не по душе? Что, если Тоби был гомофобом? Вот с чем ей пришлось бы столкнуться, если она действительно была лесбиянкой. Каждый день своей жизни она ощущала бы презрение окружающих.

– У тебя ведь такого никогда прежде не было, да? – наконец спросил Тоби. – Никто никогда не смеялся над тобой.

– Н-нет… – Эмили вгляделась в лицо Тоби, пытаясь понять, что скрывалось за этим вопросом. – Думаю, нет. Во всяком случае, до происшествия с Беном.

Раскат грома прогремел прямо над головой, и Эмили подпрыгнула. Тут же зигзаг молнии прорезал небо наискосок. На мгновение эта вспышка осветила все вокруг, и Эмили увидела, что Тоби нахмурился, теребя пуговицу на пиджаке.

– Когда я сегодня увидел эту толпу, то сразу вспомнил, как тяжело мне жилось в Роузвуде, – сказал он. – Меня ведь по-настоящему ненавидели. А теперь они мило улыбаются мне как ни в чем не бывало – все те, кто раньше смеялся надо мной. И это отвратительно. Словно ничего и не произошло. – Он поморщился. – Неужели они сами не понимают, какие они подлые?

– Думаю, нет, – сказала Эмили, чувствуя себя не в своей тарелке.

Тоби взглянул на нее:

– Я видел там одну из твоих бывших подруг. Спенсер Хастингс. – Снова вспыхнула молния, и Эмили вздрогнула. Тоби скривил рот в усмешке. – Вы тогда были лихой бандой. От вас здорово всем доставалось. Мне… моей сестре…

– Мы не хотели никого обидеть, – машинально ответила Эмили.

– Эмили… – Тоби пожал плечами. – В том-то и дело, что хотели. И почему бы нет? Вы были самыми популярными в школе. Вы могли делать что угодно. – В его голосе звучал злой сарказм.

Эмили попыталась улыбнуться, понадеявшись, что он шутит. Но Тоби не улыбнулся в ответ. Почему они говорили об этом? Разве не должны они были говорить о лесбийских наклонностях Эмили?

– Извини. Мы просто… Мы были такими глупыми. Исполняли любые приказы Эли. И я думала, что ты уже все забыл, ведь потом вы с Эли стали встречаться…

– Что? – резко перебил ее Тоби.

Эмили прижалась к окну. В груди бушевал адреналиновый пожар.

– Ты… разве ты не гулял с Эли… в седьмом классе?

На лице Тоби отразился ужас.

– Да я даже видеть ее не мог, – тихо произнес он. – А сейчас меня воротит от звука ее имени. – Он прижал ладони ко лбу и шумно выдохнул. Когда он снова посмотрел на Эмили, глаза его потемнели. – Особенно после того… что она сделала.

Эмили уставилась на него. Сверкнула молния, налетел сильный ветер, который согнул до земли кукурузные стебли. Они, словно руки, отчаянно пытались ухватиться хоть за что-нибудь.

– Подожди, что ты сказал? – Она рассмеялась, надеясь – и молясь, – что ослышалась. Вдруг свершилось бы чудо? Вдруг она могла моргнуть и заставить все вернуться на круги своя?

– Что слышала, – бесстрастным голосом произнес Тоби. – Я знаю, вы были подругами, ты любила ее и все такое, но лично я рад, что эта гадина мертва.

Эмили стало нечем дышать, из нее будто выкачали воздух. «Кое-что произойдет с тобой сегодня вечером. Это изменит твою жизнь».

От вас здорово всем доставалось. Мне… моей сестре…

Меня воротит от звука ее имени.

Особенно после того… что она сделала.

ПОСЛЕ ТОГО, ЧТО ОНА СДЕЛАЛА.

Я рад, что эта гадина мертва.

Тоби знал?

В голове что-то щелкнуло. Выходит, он знал. Эмили уже не сомневалась в этом – да что там говорить, еще ни в чем она не была так уверена. Она не могла не признать, что и сама обо всем догадывалась, просто всегда гнала от себя неприятные мысли. Тоби знал, что они сделали с Дженной, и знал не от «Э». Он знал все с самого начала. И, должно быть, ненавидел Эли за то, что она сделала. Ненавидел их всех, потому что они были соучастницами.

– О боже, – прошептала Эмили.

Она дернула ручку двери и, подобрав подол платья, выскочила из машины. Дождь тут же промочил ее до нитки, впиваясь в кожу острыми иголками. Как же она сразу не заподозрила, что Тоби неспроста подружился с ней! Он хотел разрушить ее жизнь.

– Эмили? – Тоби отстегнул ремень безопасности. – Куда ты?

Она расслышала рев мотора. Тоби ехал за ней по дороге, пассажирская дверца была распахнута настежь. Эмили огляделась по сторонам и, совсем растерявшись, нырнула в кукурузное поле, не обращая внимания на то, что насквозь промокла.

– Эмили! – снова позвал Тоби. Но девушка бежала не останавливаясь.

Тоби убил Эли. Тоби и был «Э».

31. Как может Ханна угнать самолет, если не умеет им управлять?

Ханна пробиралась сквозь толпу в надежде увидеть знакомые рыжеватые волосы Эмили. У окна она заметила Спенсер и Арию, которые беседовали с пловчихой из команды Эмили Джеммой Карран.

– Она была здесь с тем парнем из школы Тейта, верно? – Джемма поджала губы, пытаясь вспомнить. – Я почти уверена, что видела, как они уезжали.

Ханна нервно переглянулась с подругами.

– Что будем делать? – прошептала Спенсер. – Мы ведь даже не знаем, куда они могли поехать.

– Я пыталась ей дозвониться, – сказала Ария. – Но она не берет трубку.

– О боже. – Глаза Спенсер наполнились слезами.

– Интересно, а на что ты рассчитывала? – процедила сквозь зубы Ария. – Ты во всем виновата.

Ханна еще никогда не видела Арию такой злой.

– Я знаю, – повторила Спенсер. – Простите меня.

Страшный грохот прервал их разговор. Все бросились к окнам – деревья гнулись под порывами ветра, лило как из ведра.

– Черт, – выругалась какая-то девчонка. – Моему платью конец!

Ханна повернулась к подругам:

– Я знаю, кто нам поможет. Коп.

Она огляделась вокруг, втайне надеясь увидеть офицера Вилдена, который недавно арестовал ее за кражу браслета в бутике «Тиффани» и машины мистера Эккарда, а потом уладил это дело с ее мамой. Но безопасность на «Фокси» обеспечивала частная охранная фирма Лиги охотников на лис, и только в чрезвычайных обстоятельствах они могли вызвать полицию. В прошлом году старшеклассник из роузвудской школы махнул лишнего и сбежал с браслетом от «Дэвид Юрман», выставленным на аукционе, но и то секьюрити ограничились тем, что оставили тактичное сообщение на автоответчике его родителей с просьбой вернуть похищенное к утру.

– Мы не можем обращаться к копам, – сердито сказала Спенсер. – Учитывая то, как со мной разговаривал коп сегодня утром, не удивлюсь, если они думают, что это мы убили Эли.

Ханна уставилась на гигантскую хрустальную люстру под потолком. Двое подростков запускали в нее бумажные самолетики из салфеток, пытаясь раскачать подвески.

– Но, кажется, в твоем письме была угроза: «Я сделаю больно вам?» Разве этого недостаточно?

– Оно подписано «Э». И там сказано, что мы причинили ему боль. Как мы это объясним?

– Но как еще помочь Эмили? – спросила Ария, одергивая платье. Ханна с горечью отметила, что боковая «молния» опять была наполовину расстегнута.

– А если мы подъедем к ее дому? – предложила Спенсер.

– Мы с Шоном можем поехать прямо сейчас, – вызвалась Ария.

Ханна в изумлении распахнула рот:

– Ты расскажешь об этом Шону?

– Нет! – рявкнула Ария, пытаясь перекричать Наташу Бедингфилд[61] и разбушевавшуюся грозу. Ханна задрала голову и уставилась на стеклянную крышу зала, затуманенную дождем. – Я ничего ему не скажу. Пока не знаю, как все объясню. Но он ничего не узнает.

– Так вы с Шоном собираетесь на афтерпати? – закинула удочку Ханна.

Ария посмотрела на нее, как на сумасшедшую:

– Ты думаешь, что я пойду на афтерпати после всего этого?

– Да, но, если бы ничего не случилось, ты бы пошла?

– Ханна. – Спенсер положила холодную тонкую руку на плечо Ханны. – Забудь об этом.

Ханна стиснула зубы, схватила бокал шампанского с подноса официанта и залпом осушила его. Она не могла забыть. Ни за что.

– Договоримся так: ты едешь к дому Эмили, – сказала Спенсер Арии. – А я продолжаю звонить ей.

– Что, если мы найдем Эмили, а с ней будет Тоби? – спросила Ария. – Выяснять с ним отношения? Я хочу сказать… а вдруг он – «Э»?

Ханна с тревогой посмотрела на подруг. Ей ужасно хотелось прищучить Тоби. Как он узнал о Кейт? Об отце? О ее арестах? Что Шон ее бросил, что она торчала над унитазом? Как он посмел унизить ее? Но в то же время она ужасно боялась. Если Тоби был «Э» и ему все стало известно, тогда его желание отомстить было легкообъяснимо.

– Сейчас нам надо сосредоточиться на том, чтобы обеспечить безопасность Эмили, – сказала Спенсер. – Предлагаю: если она не объявится в ближайшее время, мы звоним в полицию и оставляем анонимное сообщение. Скажем, будто мы видели, как на нее напал Тоби. В подробности можно не вдаваться.

– Но, если за ним придут копы, он поймет, что это по нашей наводке, – резонно возразила Ханна. – А вдруг он расскажет им о Дженне? – Она уже представила себя в тюрьме для несовершеннолетних, в оранжевой робе, за стеклянной перегородкой, на свидании с отцом.

– Или, хуже того, откроет охоту на нас? – спросила Ария.

– Прежде мы должны найти Эмили, – перебила их Спенсер.

Ханна посмотрела на часы. Была половина одиннадцатого.

– Я пошла. – Она решительно шагнула к двери. – Я позвоню тебе, Спенсер.

Арии она не сказала ни слова. Она даже смотреть не могла на Арию. И уж тем более на гигантский засос у нее на шее.

У самой двери ее схватила за руку Наоми Зиглер.

– Хан, я насчет того, что ты сказала вчера на футболе. – На ее лице отразилось трогательное сочувствие. Она была вылитой хозяйкой слезливого ток-шоу. – Знаешь, есть группы поддержки для больных булимией. Хочешь, я помогу найти?

– Пошла ты к черту, – сказала Ханна и отдернула руку.

Ханна вымокла до нитки, пока бежала от такси до электрички на Филадельфию, а когда плюхнулась на сиденье, почувствовала, что голова была словно налита свинцом. Где бы она ни увидела свое отражение, отовсюду ей подмигивала Ханна-семиклассница. Она зажмурилась.

Когда она снова открыла глаза, поезд стоял. В вагоне было темно, лишь подсвечивались аварийные таблички, только вместо привычного слова «ВЫХОД» на них горел сигнал «ОСТОРОЖНО».

Слева тянулась черная полоса леса. Над верхушками деревьев светила полная и ясная луна. Но разве еще несколько минут назад не хлестал проливной дождь? Вдоль железной дороги пролегала автострада номер 30. Обычно битком забитая машинами, сейчас она выглядела пустынной, даже на переезде не было заметно ни одного автомобиля. Ханна выглянула в проход посмотреть, как реагировали пассажиры на остановку поезда, но все спали.

– Они не спят, – произнес чей-то голос. – Они мертвы.

Ханна подпрыгнула. Тоби. Его лицо расплывалось, но она знала, что это был он. Он медленно поднялся со своего места и подошел к ней.

Резкий свисток поезда разбудил девушку. Ярко горели лампы дневного света, поезд подъезжал к городу, небо расцвечивали вспышки молнии. Ханна выглянула в окно и увидела, как падает на землю сломанная ветка дерева. Две старушки впереди, напуганные грозой, приговаривали: «Боже! Вот это да!»

Ханна подтянула колени к груди. Никакая природная стихия не шла в сравнение с тем, что она узнала о Тоби Кавано. И не могла заставить ее дрожать от страха.

Она еще не знала, как реагировать на новость. Ханна не умела принимать быстрые решения, как Ария; ей требовалось время, чтобы все обдумать. Да, она злилась на Спенсер за то, что та молчала. И еще больше она боялась Тоби. Но сейчас ее всецело занимала Дженна. Что ей было известно? И давно ли? Знала ли она, что Тоби убил Эли?

На самом деле Ханна однажды видела Дженну после трагедии, но никому об этом не рассказывала. Это случилось за несколько недель до исчезновения Эли, когда та устроила спонтанную вечеринку на заднем дворе своего дома. Пришли самые крутые ребята из роузвудской школы – даже старшеклассницы, подруги Эли по хоккейной команде. Тогда впервые Ханна по-настоящему поговорила с Шоном; они обсуждали фильм «Гладиатор». Ханна рассказывала, как страшно ей было в кинотеатре, как вдруг, откуда ни возьмись, рядом оказалась Эли.

Эли бросила на нее многозначительный взгляд: «Ура! Наконец-то ты заговорила с ним!» Когда Ханна сказала: «Мы с отцом вышли из кинотеатра, и – о боже! – я так боялась, что побежала в туалет, и меня стошнило», – Эли встряла в разговор.

– У тебя с этим проблемы в последнее время, не так ли? – пошутила она.

Ханна побледнела.

– Что? – Незадолго до этого они ездили в Аннаполис.

Эли сделала все, чтобы завладеть вниманием Шона.

– Это Ханна. – Она сунула два пальца в рот, рыгнула и захихикала. Впрочем, Шон не засмеялся; он недоуменно смотрел на девочек, явно испытывая неловкость и смущение.

– Я… хм… мне надо… – пробормотал он и убежал к своим друзьям.

Ханна в ужасе повернулась к Эли:

– Зачем ты это сделала?

– О Ханна, – беззаботно воскликнула Эли. – Ты что, шуток не понимаешь?

Ханна не понимала. Во всяком случае, таких шуток. Тяжело дыша от злости, она ушла на другой конец веранды. Подняв взгляд, она увидела прямо перед собой лицо Дженны Кавано.

Дженна – в больших темных очках, с белой тростью – стояла на краю лужайки. У Ханны перехватило дыхание. Она будто увидела призрака. В голове пронеслось: «Она же действительно слепая», – как будто Ханна забыла, что произошло когда-то.

Дженна стояла неподвижно. Будь она зрячей, она увидела бы огромную яму на заднем дворе Эли, которую копали для строительства беседки на двадцать человек – ту самую, где спустя годы рабочие найдут тело Эли. Ханна долго не отрывала от нее глаз, а Дженна смотрела на нее невидящим взором. Ханна вдруг увидела себя со стороны. Только что в разговоре с Шоном Ханна оказалась в роли Дженны, а Эли была Ханной. У Эли не было повода дразнить Ханну, она сделала это ради собственного удовольствия, потому что могла себе это позволить. Это открытие так потрясло Ханну, что ей пришлось ухватиться за перила веранды, чтобы не упасть.

Она снова посмотрела на Дженну. «Прости меня», – одними губами произнесла она. Дженна, разумеется, не ответила. Она ничего не видела.

Никогда еще Ханна так не радовалась огням Филадельфии – наконец-то она оказалась далеко от Роузвуда и Тоби. Она успевала вернуться в отель до прихода отца, Изабель и Кейт с мюзикла «Мамма Миа!» и надеялась принять пенную ванну. При удачном стечении обстоятельств в мини-баре могло найтись что-нибудь горячительное. Желательно покрепче. Возможно, она даже готова была рассказать Кейт о том, что произошло на «Фокси», после чего они бы заказали в номер еду и выпивку.

Ух ты! Надо же, Ханна и не догадывалась, что такая мысль когда-нибудь придет ей в голову.

Она вставила электронный ключ в замок, открыла дверь, переступила порог и едва не сбила отца с ног. Он стоял в прихожей и говорил по телефону.

– О! – вскрикнула она.

Отец повернулся.

– Она здесь, – бросил он в трубку и резко хлопнул крышкой мобильника, а затем холодно посмотрел на Ханну. – Ну. Со счастливым возвращением.

Ханна заморгала. За спиной отца она разглядела Кейт и Изабель. Они сидели на диване в гостиной и листали рекламные буклеты.

– Привет, – осторожно произнесла она. Все уставились на нее. – Разве Кейт вам не сказала? Мне нужно было…

– Съездить на «Фокси»? – перебила ее Изабель.

Ханна онемела от изумления. Вспышка молнии за окном заставила ее вздрогнуть. Она в отчаянии повернулась к Кейт – та сидела с высоко поднятой головой, обхватив руками колени. Она что, сказала? В ее лице читалось: да.

У Ханны возникло такое чувство, будто ее перевернули вверх ногами.

– Это… экстренный случай.

– Уверен, что так и было. – Отец оперся руками на стол. – Мне даже не верится, что ты вообще вернулась. Мы думали, что ты опять уйдешь в ночной загул… может, угонишь еще одну машину. Или… кто знает? Самолет? Убьешь президента?

– Пап… – взмолилась Ханна.

Никогда еще она не видела отца таким. Рубашка не заправлена, носки приспущены, за ухом грязное пятно. И он бесился. Он не говорил, а кричал.

– Я все объясню.

Отец прижал ладонь ко лбу.

– Ханна… может, ты и это объяснишь? – Он полез в карман и что-то вытащил. Медленно, один за другим, он раскрыл пальцы. На ладони лежал пакетик перкоцета. Нетронутый.

Ханна бросилась к нему, но отец тотчас захлопнул ладонь, как ракушку.

– О нет, только не это.

Ханна кивнула на Кейт:

– Это она у меня взяла. Она хотела попробовать!

– Ты дала мне сама, – ровным голосом произнесла Кейт.

Всем своим видом она давала понять: «Даже не думай, что тебе удастся пролезть в нашу жизнь». Ханна ненавидела себя за то, что оказалась такой дурехой. Кейт не изменилась. Ни капельки.

– Прежде всего скажи, что ты делала с этими таблетками? – спросил отец. Но тотчас поднял руку. – Хотя нет. Забудь. Я не хочу это слышать. Я… – Он крепко зажмурился. – Я тебя не знаю, Ханна. Совсем не знаю.

Ханну как прорвало.

– Конечно, не знаешь! – крикнула она. – Черт возьми, за четыре года у тебя не нашлось времени, чтобы поговорить со мной!

В комнате воцарилось молчание. Казалось, все боялись пошевелиться. Кейт застыла с журналом в руках. Палец Изабель завис над мочкой уха. Отец открыл рот, но не вымолвил ни звука.

Раздался стук в дверь, и от неожиданности все вздрогнули.

На пороге, непривычно растрепанная – волосы свисали мокрыми прядями, лицо почти без макияжа, – стояла миссис Марин. На ней были простая футболка и джинсы, что даже отдаленно не напоминало продуманные ансамбли, в которых она ездила в гастроном «Вава».

– Ты идешь со мной. – Она прищурилась, глядя на Ханну и даже не посмотрев в сторону Изабель и Кейт. Ханна на миг подумала о том, что, возможно, впервые они встретились все вместе. Стоило матери увидеть перкоцет в руке мистера Марина, как она сразу побледнела. – Он рассказал мне об этом, пока я ехала сюда.

Ханна обернулась и посмотрела на отца, но тот стоял, опустив голову. Он выглядел не разочарованным – просто грустным. Беспомощным. Пристыженным.

– Папа… – в отчании вскрикнула она, отшатнувшись от матери. – Я ведь не должна уходить, да? Я хочу остаться. Могу я рассказать тебе, что со мной происходит? Мне казалось, ты хочешь это знать.

– Слишком поздно, – механически ответил отец. – Ты едешь домой со своей мамой. Может, хоть она тебя образумит.

Ханна не удержалась от смеха:

– Ты думаешь, она меня образумит? Она… она спит с копом, который арестовал меня на прошлой неделе. Она является домой в два часа ночи. Если я плохо себя чувствую и не могу идти в школу, она просит меня позвонить в администрацию и просто притвориться ею, потому что ей самой некогда звонить и…

– Ханна! – крикнула мать, крепко хватая ее за руку.

В голове у Ханны царил такой сумбур, что она понятия не имела, поможет ей сейчас такая откровенность или же только погубит ее. Она чувствовала себя обманутой. Всеми. Ей ужасно надоело, что об нее вытирали ноги.