Милые обманщицы. Безупречные Шепард Сара

25. Сюрреалистический сон наяву с Ханной Марин в главной роли

Субботним вечером Ханна поднималась на лифте в двухкомнатный номер в филадельфийском отеле «Четыре сезона», чувствуя себя подтянутой, раскованной и сияющей. Только что она побывала в спа-салоне, где ей сделали обертывание с лемонграссом и восьмидесятиминутный массаж и провели для нее сеанс автозагара. После такого блаженства, казалось, отступили все невзгоды. Тем более что она была так далеко от Роузвуда и «Э».

По крайней мере, она надеялась, что «Э» был далеко.

Открыв дверь, Ханна впорхнула в комнату. Отец сидел на диване в гостиной.

– Привет. – Он поднялся ей навстречу. – Как все прошло?

– Превосходно.

Ханна лучезарно улыбнулась. К радости, переполнявшей ее, примешивалась и грусть. Она хотела сказать отцу, как благодарна ему за то, что они снова были вместе, но сознавала, что их общее будущее висело на волоске и могло рухнуть по прихоти «Э». Вчера она раскрыла всю подноготную Наоми и Райли и тешила себя надеждой, что «Э» сдержит обещание, но что, если он не собирался этого делать? Может, лучше было самой рассказать отцу правду о Дженне, прежде чем это сделает «Э»?

Она сжала губы и уставилась на ковер.

– Все, я быстро в душ, если мы не хотим опоздать в «Лё Бек-Фен».

– Постой, – сказал отец. – У меня для тебя еще один сюрприз.

Ханна машинально перевела взгляд на его руки, рассчитывая увидеть подарок. Может, это хоть как-то компенсировало бы убогие открытки ко дню рождения. Но отец держал в руке лишь свой сотовый телефон.

И тут раздался стук в дверь соседней комнаты.

– Том? Она здесь?

Ханна оцепенела, кровь отлила от лица. Она узнала этот голос.

– Кейт и Изабель тоже здесь, – радостно прошептал отец. – Они ужинают с нами, а потом мы все вместе идем смотреть «Мамма Миа»! Ты ведь говорила, что хочешь попасть на этот мюзикл?

– Подожди! – Ханна загородила ему проход к двери. – Ты их пригласил?

– Да. – Отец посмотрел на нее, как на сумасшедшую. – Кто же еще?

«Э», – подумала Ханна. Выходка была в его стиле.

– Но я думала, что мы будем только вдвоем.

– Я этого не говорил.

Ханна нахмурилась. Говорил. Разве нет?

– Том? – раздался голос Кейт. Ханна испытала облегчение хотя бы оттого, что Кейт называла ее отца Томом, а не папочкой, но при этом крепче вцепилась в руку отца.

Он нерешительно мялся у двери и затравленно озирался по сторонам.

– Но пойми, Ханна, они уже здесь. Я думал, это будет мило.

– Почему?..

«Почему ты так подумал? – хотела спросить она. – Рядом с Кейт я чувствую себя полным дерьмом, и ты не замечаешь меня в ее присутствии. Вот почему я не разговаривала с тобой столько лет!»

Но сколько же растерянности и разочарования отразилось на его лице! Он так долго планировал эту встречу… Ханна принялась разглядывать бахрому восточного ковра. Тяжелый ком застрял у нее в горле, как будто она подавилась.

– Думаю, надо впустить их, – пробормотала она.

Когда отец открыл дверь, Изабель вскрикнула от радости, как будто их разлучали галактики, а не километры суши. Ханна отметила, что она была все такой же худой и слишком загорелой, и невольно скользнула взглядом к камню на пальце левой руки. Там сияло помолвочное кольцо от «Тиффани» с бриллиантом в три карата – Ханна изучила каталог вдоль и поперек.

Рядом стояла Кейт. Красивая, как никогда. Облегающее платье в диагональную полоску было явно второго размера, а прямые каштановые волосы стали еще длиннее, чем несколько лет назад. Она изящно поставила сумочку от «Луи Виттон» на обеденный столик. Ханна закипела от злости. Кейт, наверное, никогда не спотыкалась в своих новеньких лодочках от «Джимми Чу» и не скользила по натертому воском паркету.

Кейт выглядела недовольной, словно ей претила здешняя роскошь. Но, когда она увидела Ханну, выражение ее лица смягчилось. Она оглядела Ханну – оценивая и структурный жакет от «Хлое», и босоножки с ремешками – и улыбнулась.

– Привет, Ханна, – сказала Кейт. Похоже, для нее все тоже стало сюрпризом. – Ничего себе!

Она положила руку на плечо Ханны, но, к счастью, не полезла с объятиями, иначе почувствовала бы, как та дрожит.

– Все выглядит так вкусно, – с придыханием произнесла Кейт, изучая меню.

– В самом деле, – эхом отозвался мистер Марин. Он сделал знак официанту и заказал бутылку «Пино гриджио», а потом обвел теплым взглядом Кейт, Изабель и Ханну. – Я рад, что мы все здесь. Вместе.

– Так приятно снова видеть тебя, Ханна, – проворковала Изабель.

– Да, – вторила ей Кейт. – Круто.

Ханна уставилась на серебряные приборы. Происходящее казалось сюрреалистическим сном. Но не тем сном, в котором, как в калейдоскопе, мелькали наряды от «Зак Позен», а ночным кошмаром – как в той книжке, где русский парень вдруг проснулся и обнаружил, что превратился в таракана. Ханна читала ее в прошлом году – задавали по литературе.

– Дорогая, что ты выбрала? – спросила ее Изабель, не отпуская руку отца.

Ханне до сих пор не верилось, что отец влюбился в Изабель. Она казалась такой провинциальной. И загар у нее был слишком броский. Такой могут себе позволить лишь модели, четырнадцатилетние девчонки или бразильянки – но никак не дамочки среднего возраста из Мэриленда.

– Хм, – сказал мистер Марин. – Что такое pintade?[57] Это рыба?

Ханна пролистала меню. Она никак не могла сообразить, что взять. Все было либо жареным, либо в сливочном соусе.

– Кейт, может, ты переведешь? – Изабель наклонилась к Ханне. – Кейт бегло говорит по-французски.

«Кто бы сомневался», – подумала Ханна.

– Прошлое лето мы провели в Париже, – объяснила Изабель.

Ханна спряталась от ее взгляда за раскрытой винной картой. Они ездили в Париж? И отец тоже?

– Ханна, ты изучаешь иностранные языки? – спросила Изабель.

– Ну… – Ханна пожала плечами. – Я год учила испанский.

Изабель поджала губы:

– А какой твой любимый предмет в школе?

– Английский, наверное.

– У меня тоже! – воскликнула Кейт.

– В прошлом году Кейт выиграла приз по английскому, – с гордостью похвасталась Изабель.

– Мам, – с укором произнесла Кейт. Она посмотрела на Ханну и одними губами произнесла: «Извини».

Ханна до сих пор не могла понять, почему Кейт растаяла, увидев ее в номере. Впрочем, она знала, как это бывает. Однажды в девятом классе учительница английского попросила ее показать школу чилийскому ученику по обмену по имени Карлос. Недовольная Ханна вышла встречать его, ожидая увидеть какого-нибудь придурка, общение с которым могло подмочить ее репутацию. Когда же перед ней оказался высокий зеленоглазый парень с волнистой шевелюрой, который выглядел так, будто с рождения играл в пляжный волейбол, она разом подтянулась и с трудом подавила восхищенный вздох. Видимо, Кейт тоже была из породы самодовольных смазливых девчонок.

– А чем ты занимаешься вне школы? – спросила Изабель. – Может быть, спортом?

Ханна пожала плечами:

– Да так, ничем особенным.

Она и забыла, что Изабель была мамашей-наседкой, готовой бесконечно говорить об оценках Кейт, языках, наградах, внеклассных занятиях и прочей ерунде. В этом Ханна уж точно не могла ее переплюнуть.

– Не будь такой скромницей. – Отец подтолкнул Ханну в плечо. – У тебя полно внеклассных увлечений.

Ханна безучастно посмотрела на отца. Каких, интересно? Вроде воровства?

– Ожоговая клиника? – подсказал он. – И твоя мама сказала, что ты вступила в группу поддержки?

Ханна разинула рот. В минуту слабости она рассказала маме о том, что ходила в «Клуб Д», словно хотела показать ей: «Вот видишь? У меня есть моральные принципы». Но она не могла поверить, что мама проболталась отцу.

– Я… – пролепетала она. – Это так, ерунда.

– Никакая не ерунда. – Мистер Марин взмахнул вилкой.

– Пап, – сердито прошептала Ханна.

Все выжидающе смотрели на нее. Выпуклые глаза Изабель еще больше округлились. По лицу Кейт блуждала неуловимая улыбка, но во взгляде сквозило сочувствие. Ханна покосилась на корзинку с хлебом. «К черту», – подумала она и запихнула в рот целую булку.

– Это клуб воздержания, чтоб вы знали, – выпалила она с набитым ртом и встала из-за стола. – Большое спасибо, папа.

– Ханна!

Отец отодвинулся на стуле и привстал, но Ханна не остановилась. Как она могла купиться на эту дешевку – «Я бы хотел провести с тобой выходные»? Все вышло в точности так, как в их последнюю встречу, когда отец назвал Ханну поросенком. И подумать только, чем она рисковала ради того, чтобы оказаться здесь, – призналась этим гадинам, что три раза в день запихивает себе два пальца в рот! А ведь это была неправда!

Она зашла в туалетную комнату, заперлась в кабинке и встала на колени перед унитазом. В животе у нее бурлило, и она чувствовала, что должна была как можно скорее избавиться от чертовой булки. «Успокойся, – мысленно сказала она, разглядывая свое мутное отражение в воде унитаза. – Ты справишься».

Ханна выпрямилась – губы дрожали, слезы жгли глаза. Если бы только она могла остаться в этой кабинке до утра! Выходные с Ханной можно было провести и без нее. Зазвонил мобильник. Ханна достала его из сумочки, чтобы выключить звук. Внутри все оборвалось. Электронное письмо пришло с уже знакомого зашифрованного адреса.

Поскольку вчера ты послушно исполнила мой приказ, считай это подарком: поезжай на «Фокси» сейчас же. Там Шон с другой девушкой. – Э.

От потрясения она едва не уронила телефон на мраморный пол.

Она набрала номер Моны. Они по-прежнему не разговаривали – Ханна даже не сказала подруге, что не пойдет на «Фокси», – но Мона не отвечала. Ханна нажала отбой и пришла в такую ярость, что стукнула трубкой по двери. С кем мог быть Шон? С Наоми? С какой-нибудь дурехой из «Клуба Д»?

Ханна с грохотом вывалилась из кабинки, заставив вздрогнуть пожилую даму возле умывальника. Подходя к двери, девушка вдруг остановилась. На кушетке, подкрашивая губы бледной, лососевого цвета помадой, сидела Кейт. Ее длинные красивые ноги были элегантно скрещены, всем своим видом она излучала уверенность.

– Все нормально? – Кейт подняла на Ханну ярко-голубые глаза. – Я пришла проверить.

Ханна напряглась:

– Да. Отлично.

Кейт чуть скривила рот:

– Не хочу обидеть твоего отца, но иногда он может ляпнуть что-нибудь. Знаешь, я как-то собиралась на свидание с одним парнем. Мы уже выходили из дома, и тут вдруг твой отец: «Кейт? Я смотрю, в списке покупок ты написала «ОВ»[58]. Что это? В каком отделе искать?» Я пришла в ужас.

– Боже. – Ханна прониклась сочувствием к ней. Да, отец был в своем репертуаре.

– Послушай, на самом деле это ерунда, – мягко произнесла Кейт. – Он не хотел тебя обидеть.

Ханна покачала головой.

– Да он здесь ни при чем. – Она взглянула на Кейт. О, что за черт! Может, между ними действительно существовала неуловимая девичья связь? – Это… мой бывший парень. Я получила сообщение, что он на благотворительной вечеринке «Фокси» с другой девушкой.

Кейт нахмурилась:

– Когда вы расстались?

– Восемь дней назад. – Ханна присела на кушетку. – Я хотела рвануть туда прямо сейчас и надрать ему задницу.

– Почему бы нет?

Ханна откинулась на спинку.

– Я хочу, но… – Она кивнула в сторону ресторана.

– Послушай, – Кейт встала и подошла к зеркалу, – почему ты открещиваешься от группы поддержки? Скажи, что тебе позвонила подруга из этой группы, сказала, что ей очень плохо и ты не можешь оставить ее одну.

Ханна вскинула брови:

– Ты многое знаешь о группах поддержки.

Кейт пожала плечами:

– Двое моих друзей проходили реабилитацию.

Та-а-ак.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Если хочешь, я тебя прикрою, – предложила Кейт.

Ханна поймала ее взгляд в зеркале:

– Правда?

Кейт многозначительно посмотрела на нее.

– Скажем так: я перед тобой в долгу.

Ханна поморщилась. Что-то подсказывало ей, что Кейт имела в виду ту встречу в Аннаполисе. Ей стало не по себе – оттого, что Кейт все помнила и признавала, что поступила подло. В то же время она почувствовала некоторое удовлетворение.

– К тому же, – продолжила Кейт, – твой отец сказал, что теперь мы будем чаще встречаться. Так что начнем дружить прямо сейчас.

Ханна заморгала:

– Он сказал, что… хочет видеть меня чаще?

– Конечно, ты же его дочь.

Ханна затеребила кулон в форме сердца на цепочке от «Тиффани». Приятно было слышать такое от Кейт. Возможно, она все слишком преувеличила.

– Ну что? Это ведь займет часа два, не больше? – спросила Кейт.

– Даже меньше.

Ханна мечтала об одном: приехать в Роузвуд и устроить трепку этой дряни. Она открыла сумочку, проверяя, хватит ли мелочи на билет. Взгляд Кейт случайно упал на дно сумочки.

– Что это?

– Это?

Как только Ханна достала пакетик из фольги, ей тотчас захотелось запихнуть его обратно. Перкоцет она украла в клинике во вторник. Надо же, она совсем забыла о нем.

– Можно мне? – возбужденно шепнула Кейт.

Ханна покосилась на нее:

– Ты серьезно?

Кейт бросила на Ханну озорной взгляд:

– Мне необходимо что-нибудь принять, иначе я не высижу мюзикл, на который нас тащит твой отец.

Ханна передала ей пакетик с таблетками. Кейт сунула его в карман, развернулась на высоких каблуках и уверенной походкой вышла из туалетной комнаты. Ханна последовала за ней, от изумления приоткрыв рот.

Это была эффектная кульминация сюрреалистического вечера. Может, если бы ей пришлось снова встретиться с Кейт, это оказалось бы не так уж страшно. А скорее всего даже весело.

26. По крайней мере, ее избавили от караоке

К тому времени как Спенсер и Эндрю приехали на «Фокси», там уже было не протолкнуться. В очереди на паркинг выстроились десятка два машин; тусовщики, которым не досталось приглашений, суетились у входа; а в шатре, у стойки бара и на танцполе творилось что-то невообразимое.

Пока Эндрю ходил за напитками, Спенсер заглянула в свой мобильник. От Рена по-прежнему не было ни слуху ни духу. Девушка расхаживала взад-вперед по мраморному полу обеденного зала, задаваясь вопросом, зачем вообще сюда пришла. Когда Эндрю заехал за ней, Спенсер, несмотря на раздрай в душе, призвала на помощь актерские навыки, полученные в драмкружке, и постаралась убедить родителей в том, что они с Эндрю были парой. Коснувшись уголка его губ легким поцелуем, она благосклонно приняла цветы и даже сфотографировалась с ним щека к щеке. Эндрю казался польщенным, и это облегчало ей задачу.

Теперь она уже не нуждалась в его услугах – жаль только, он об этом не догадывался. Он продолжал представлять Спенсер всем знакомым как свою девушку. А ей хотелось одного – забиться в какой-нибудь тихий уголок и подумать. Надо было разобраться, что стало известно этому копу Вилдену, а что – нет. Если Тоби был и «Э», и убийцей Эли, вряд ли он стал бы обращаться в полицию. Но что, если «Э» был кто-то другой и этот кто-то уже проболтался копам?

– Кажется, там караоке. – Эндрю показал на сцену. Какие-то девчонки с надрывом голосили «Я выживу». – Хочешь что-нибудь спеть?

– Не думаю, – нервно ответила Спенсер, теребя булавку на корсаже платья.

Она все оглядывалась по сторонам, надеясь отыскать своих бывших подруг. Надо было предупредить их насчет Тоби и копов. «Э» просил не делать этого, но, возможно, ей удалось бы как-то завуалированно объяснить им, в чем дело.

Спенсер повернулась к Эндрю. Он напомнил ей лабрадудля, выпрашивавшего объедки со стола.

– Разве ты не слышал, что я сказала? Я не хочу!

– О. – Эндрю затеребил узорчатый галстук. – Извини.

В конце концов она согласилась спеть «Грязные танцы» Кристины Агилеры – странно, что чистюля Эндрю выбрал именно эту песню. Легче было уступить его нытью, чем упорствовать. А пока на сцене выступали Мона Вондервол и Селеста – как ее там? – в общем, девчонка из квакерской школы с песней «Полное затмение сердца» Бонни Тайлер. Кажется, они уже здорово наклюкались и держались за руки, чтобы не упасть, хотя периодически роняли на пол свои замшевые мини-сумочки.

– Мы споем лучше, – сказал Эндрю.

Он стоял слишком близко. Спенсер почувствовала его горячее дыхание с ароматом мятной жвачки «Орбит» и ощетинилась. Когда Рен тяжело дышал ей в шею – это было одно, но Эндрю… Ей казалось, что если она сейчас не глотнет свежего воздуха, то попросту лишится чувств.

– Я сейчас, – пробормотала она и поспешила к выходу.

Как только она выбралась на террасу, завибрировал мобильник. Она поморщилась. Но стоило ей взглянуть на экран, как сердце подпрыгнуло. Рен.

– Ты в порядке? – первым делом спросила Спенсер. – Я так волновалась!

– Ты оставила двенадцать сообщений, – ответил Рен. – Что происходит?

Спенсер почувствовала, как камень с души свалился.

– Я… ты не звонил, и я подумала… Почему ты не проверяешь голосовую почту?

Рен прочистил горло – казалось, ему было не очень удобно говорить.

– Я был занят – вот и все.

– Но я думала, что ты…

– Где? – усмехнулся Рен. – В сточной канаве? Перестань, Спенс.

– Но… – Спенсер замолчала, пытаясь собраться с мыслями. – Просто у меня было странное предчувствие.

– Я в порядке. – Рен выдержал паузу. – У тебя все хорошо?

– Да, – ответила Спенсер и слегка улыбнулась. – Я хочу сказать, что я здесь, на этих идиотских танцах, со своим идиотским партнером, но лучше бы я была с тобой, хотя сейчас мне уже полегчало. Я рада, что ты жив и здоров.

Закончив разговор, она испытала такое облегчение, что ей захотелось подбежать и расцеловать кого угодно – пусть даже Адриану Пиплз, девчонку из католической школы, которая, сидя на статуе Диониса, курила гвоздику. Или хоккеиста Лайама Олсена, тискавшего свою девушку. Или Эндрю Кэмпбелла, стоявшего у нее за спиной, такого одинокого и никчемного. Когда до нее дошло, что Эндрю был Эндрю, настроение резко упало.

– Эй, – поспешно произнесла она. – И давно ты тут стоишь?

По обиженному лицу Эндрю она догадалась, что он был рядом достаточно давно.

– Послушай, – сказала она, вздохнув. Пожалуй, пора было разрубить этот узел. – Если честно, Эндрю, я надеюсь, ты не думаешь, что между нами что-то возможно. У меня есть парень.

Поначалу Эндрю выглядел ошарашенным. Потом обиженным, смущенным и, наконец, злым. Эмоции быстро менялись на его лице, как на видеосъемке заката в покадровом режиме.

– Я знаю. – Он кивнул на ее смартфон. – Я слышал твой разговор.

Конечно, слышал.

– Мне очень жаль, – сказала Спенсер. – Но…

Эндрю жестом остановил ее:

– Тогда почему ты привела меня, а не его? Что, родители не разрешают с ним встречаться? Поэтому ты пригласила меня, думая, что всех обдурила?

– Нет, – выпалила Спенсер, испытывая неловкость. Неужели она была так прозрачна или просто Эндрю оказался догадливым? – Это… это трудно объяснить. Я думала, что мы повеселимся. Я не хотела обидеть тебя.

Прядь волос упала на глаза юноше.

– Держишь меня за идиота. – Он повернулся и пошел к двери.

– Эндрю! – крикнула Спенсер. – Постой!

Она смотрела, как Эндрю исчезал в толпе, и холодное, липкое чувство овладевало ею. Она определенно ошиблась с выбором спутника. Лучше бы она пошла с недотрогой Райаном Вриландом или с Тейером Андерсоном, который был слишком увлечен баскетболом, чтобы всерьез встречаться с девушками.

Спенсер побежала в шатер и огляделась вокруг: по крайней мере, Эндрю заслуживал извинений. Но в полумраке свечей трудно было отыскать кого-нибудь. Она смогла различить лишь Ноэля и девушку из квакерской школы на танцполе, тайком потягивавших алкоголь из фляжки. На сцене Наоми Зиглер и Джеймс Фрид исполняли незнакомую ей песенку Аврил Лавин. Мейсон Байерс и Девон Арлисс сливались в поцелуе. Кирстен Куллен и Бетани Уэлс шептались в углу.

– Эндрю? – позвала она.

Вдалеке Спенсер заметила Эмили. Да, это точно была она – в розовом платье без бретелек и розовой шали, накинутой на плечи. Спенсер сделала несколько шагов в ее сторону и тут увидела, что Эмили была не одна, а с кавалером, который держал ее за руку. Спенсер прищурилась, чтобы лучше разглядеть парня, и вдруг он повернул голову и встретился с ней взглядом. На нее смотрели темно-синие глаза – точь-в-точь такие она видела во сне.

Спенсер ахнула и попятилась назад.

«Я появлюсь, когда вы меньше всего этого ожидаете».

Это был Тоби.

27. Ария как чудо-лекарство по рецепту врача

Ария облокотилась на стойку бара и заказала чашку черного кофе. В шатер набилось столько народу, что юбка ее платья в горох уже липла к ногам, влажная от пота. А ведь Ария была здесь всего двадцать минут.

– Привет. – Ее братец взгромоздился на высокий стул по соседству. Он был в том же сером костюме, в котором ходил на похороны, и в начищенных черных ботинках Байрона.

– Привет, – удивленно воскликнула Ария. – Я… я не знала, что ты придешь.

К тому времени, как она вышла из душа, собираясь на «Фокси», дом опустел. В какое-то мгновение она даже подумала, что ее все бросили.

– Да. Я пришел с… – Майк развернулся и показал на худенькую бледную девушку. Ария узнала ее – девчонка была на вечеринке у Ноэля Кана на прошлой неделе. – Клёвая, правда?

– Да. – Ария выпила кофе в три глотка и заметила, что у нее дрожат руки. За последний час это была четвертая чашка.

– А где же Шон? – спросил Майк. – Ты ведь с ним пришла? Все только об этом и говорят.

– В самом деле? – слабым голосом произнесла Ария.

– Да. Вы типа новая сладкая парочка.

Ария не знала, плакать ей или смеяться. Она могла себе представить, с каким упоением сплетничали о них роузвудские девчонки.

– Не знаю, где-то здесь.

– Что такое? Разве ваша звездная пара уже распалась?

– Нет… – По правде говоря, Ария старалась избегать Шона.

Накануне, после того как Мередит сказала, что они с Байроном любят друг друга, Ария в слезах побежала к Шону. Она никак не ожидала услышать такие слова от Мередит. Теперь, зная правду, она чувствовала себя беспомощной. Их семья была обречена. Минут десять она рыдала на плече Шона: «Что мне дела-а-ать?» Шон, как мог, успокоил ее, отвез домой и даже проводил в комнату, уложил в постель и подсунул под голову ее любимую игрушку.

Как только Шон уехал, Ария вскочила с постели и заметалась по комнате. Она заглянула в родительскую спальню. Мама мирно спала одна, но Ария не стала ее будить. Проснувшись через несколько часов, она снова пошла к матери, настраиваясь на разговор, но на этот раз рядом с Эллой оказался Байрон. Он лежал на боку, закинув руку на плечо Эллы.

Как можно было ложиться в постель с женщиной, любя при этом другую?

Утром Ария проснулась с опухшими глазами и какой-то сыпью на лице – ей удалось поспать всего час. Голова закружилась, как только она вспомнила события прошлого вечера, и она снова забралась под одеяло, сгорая от стыда. Шон укладывал ее в постель. Она сморкалась ему в плечо. И выла, как сумасшедшая. А теперь скажите, это ли не лучший способ потерять парня, который тебе нравится? Когда Шон заехал за ней, чтобы отвезти на «Фокси» – странно, что он вообще явился после ее сопливой истерики, – он сразу же захотел поговорить о вчерашнем, но Ария остановила его, сказав, что ей уже лучше. Шон усмехнулся, но ему хватило ума не задавать вопросов. И вот теперь она старалась не попадаться ему на глаза.

Майк склонился над стойкой бара и затряс головой, когда диджей поставил песню группы «Франц Фердинанд». На его лице играла самодовольная улыбка – Ария знала, что он ощущал себя крутым, поскольку оказался на «Фокси», хотя и был еще молод для таких мероприятий. Но недаром она была сестрой Майка – за этой бравадой она ясно видела боль и грусть. Она вспомнила, как в детстве они ходили в городской бассейн, и друзья Майка дразнили его гомиком, потому что он появлялся на тренировках в белых плавках, которые при стирке окрасились в розоватый цвет. Майк храбрился по-мужски, но во время перерыва Ария не раз заставала его в слезах у детского бассейна.

Ей захотелось сказать ему что-то ободряющее. Как она сожалеет о том, что придется открыть глаза Элле – Ария собиралась сделать это сегодня же, по возвращении домой, ведь нельзя было тянуть дальше. Ей хотелось убедить брата в том, что его вины в этом не было и что они все равно справились бы, даже если бы их семья распалась. Как-нибудь они бы точно справились.

Но она знала, что произошло бы, заведи она этот разговор. Майк бы попросту сбежал.

Ария схватила свою чашку и решительно отошла от барной стойки. Ей не хватало движения.

– Ария, – окликнул ее сзади чей-то голос. Она обернулась. В нескольких шагах от нее стоял Шон. Он выглядел расстроенным.