Залог страсти Смолл Бертрис
– Да. Слишком темно, чтобы ехать дальше. Но мы уедем на рассвете. Отколи свою косу, милая. Если кто-то ищет меня, то не ожидает, что я буду путешествовать в обществе женщины. Скорее станут высматривать одинокого всадника.
– Тебя ищут? – прямо спросила она.
– Не должны, если Мэтью удалось удержать Донала Стюарта и его людей в подземелье. Но не стоит рисковать. Лучше пошлю Стюарта с моим пергаментом, чем увижу Морея, прежде чем выяснится правда. Хозяин гостиницы сказал, что последние две недели на границах творится неладное. Не знаю, связаны ли беспорядки с ней или нет. Будь проклята эта женщина! Не могла, что ли, взять Босуэлла в любовники, как ее мать взяла его отца, Патрика Хепберна?
– Но как бы она прикрыла живот? – вздохнула Анабелла, снимая шляпу и откалывая косу. – Она была вдовой, и Нокс снова осудил бы ее публично. Это не прежние дни, когда королева могла делать, что пожелает.
Анабелла подошла к столику, где стоял тазик с водой и лежало полотенце, и стала умываться.
– Какое это безумие, и почему обеим Мариям пришло в голову влюбиться в мужчин рода Хепберн? Что женщины видят в них такого, чего не могу увидеть я?
Он сел напротив нее.
– Потому что ты мужчина, – хихикнула Анабелла. – Я видела, как он опутывает своими чарами каждую женщину, причем делает это вполне искренне. И поэтому женщины жаждут ему угодить. Они ничего не могут с собой поделать. И он тоже. Но я верю, что он искренне любил королеву, факт, который сбил его с толку. Поскольку сомневаюсь, что он когда-нибудь до этого любил женщину всем сердцем и душой. Как трагично, что эта любовь привела к падению обоих!
Граф был поражен проницательностью жены. Его уважение к ней все росло.
– Да, – согласился он. – Думаю, ты права. Но королева обязана думать прежде всего о Шотландии, а уж потом о своем сердце. Ее несчастного ребенка воспитывают Эрскин и его холодная жена. Хороший человек и хорошая женщина, но лишены доброты, так необходимой малышу.
– Знаю, – вздохнула Анабелла. – Но после огромного разочарования в Дарнли, подозреваю, ей было очень трудно устоять перед Джеймсом Хепберном. Не знаю, что такого в мужчинах рода Хепберн, но они всегда притягивали женщин так же сильно, как Стюарты. Можешь представить, каким бы был отпрыск Марии Стюарт и Джеймса Хепберна? Может, это Господь пощадил Шотландию?
Он улыбнулся, думая, что его жена действительно очень мудра.
– Да. Господь действительно пощадил Шотландию, – снова согласился Ангус.
Ведя разговор, она успела отрезать ему большой кусок говядины и наполнить тарелку мидиями в горчичном соусе, свежим горошком и ломтиком грудки жирного гуся, а также хлебом и сыром. Налила в кубок густого красного вина и поставила перед мужем.
– Ешьте, милорд. Все это выглядит и пахнет воистину великолепно! Первый настоящий обед за несколько недель!
Она наполнила едой собственную тарелку, и оба с аппетитом принялись за еду.
На буфете стоял маленький яблочный пирог. Убрав тарелки, Анабелла разделила десерт, залила его взбитыми сливками и отдала большую часть мужу, зная, что это его любимое лакомство. Он быстро съел пирог, и она протянула ему то, что осталось на ее тарелке. Он с виноватой улыбкой принял подношение и тут же съел.
– Боялся, что отниму? – поддела Анабелла, когда он набил рот пирогом.
– Мы с Мэтью и Джеймсом всегда дрались из-за последнего кусочка, а Джин утаскивала его у нас из-под носа.
– Петухи всегда ворон считают, – фыркнула Анабелла.
Он тоже усмехнулся и, взяв ее руку, стал целовать все пальчики по очереди.
– Я так тебя люблю, что, если бы, не дай бог, потерял, жизнь лишилась бы всякого смысла.
Услышав столь страстное признание, Анабелла смахнула слезы с ресниц, но Ангус тут же продолжил:
– Но если бы мне пришлось снова покинуть Дун и ты последовала бы за мной, несмотря на запреты, клянусь, что запер бы тебя в самой высокой башне замка и больше никогда не выпустил на волю. Ясно, мадам? Когда я говорю «нет» – значит, жду послушания!
– Ты никогда бы не узнал, что я последовала за тобой, если бы не попытка тебя убить! Я не могла допустить этого!
– Я не спал, мадам, поскольку ожидал покушения. Неужели ты считаешь меня глупцом, не заметившим слежки? Собственно говоря, я думал, что их трое, особенно когда ты предпочла остаться в гостинице после ужина.
Анабелла засмеялась.
– Ты находишь это забавным? – спросил он, вставая.
– Конечно! Ты принял меня за убийцу, в то время как я стремилась тебя защитить. Неужели я похожа на убийцу?
– У убийц нет какой-то особенной внешности, – ответил он, подходя и обнимая жену. У него голова закружилась от ощущения ее сладкого тела в его руках. Ее некрасивое личико было исполнено такого доверия, нежный аромат щекотал ноздри… Это его женщина, и она подвергала себя опасности ради него! Кровь Господня! Найдется ли во всей Шотландии человек счастливее его? Все, что он хотел, – благополучно добраться до дома, жить в мире и больше никогда не покидать Дун.
Анабелла молчала, наблюдая за игрой сильных эмоций на возмутительно красивом лице. Какая удача привела к ней этого великолепного мужчину, который любит ее?
– Думаю, Ангус, – тихо сказала она, – тебе давно пора поцеловать меня и увести в постель.
Ее пальцы ласкали его щеку.
Он неожиданно улыбнулся, кивнул и припал к ее губам в медленном крепком поцелуе. Не отрываясь от жены, он подхватил ее и понес в спальню. Они раздели друг друга при свете огня в очаге, прежде чем лечь на пахнувшие лавандой простыни. Анабелла вздохнула от счастья, когда он стал ее ласкать.
Его прикосновения послали дрожь восторга по ее телу. Она лежала на животе, а его губы рассыпали маленькие поцелуи по ее спине. Она перевернулась, и он начал все сначала. Его руки ласкали ее груди и живот. Он медленно сосал ее соски, пока они не заныли. Но она была исполнена такого наслаждения, что это значения не имело.
Наконец он накрыл ее своим телом и прошептал:
– Я должен быть в тебе, милая.
Она ощутила длину и толщину его плоти, прижавшейся к ее бедру. Ее ноги раздвинулись и обвили его, пока он медленно-медленно входил в ее влажное и ждущее лоно. Она застонала, когда он наполнил ее до конца.
– О, Ангус! – вздохнула она, прильнув к нему. Ногти вонзились в его широкие плечи.
«Иисусе», – подумал он. Ему так чертовски хорошо с ней! Его плоть пульсировала от потребности в ней. Стенки ее лона напряглись, сжимаясь и разжимаясь, пока он не вскрикнул. Он стал двигаться сначала медленно, но когда его похоть разгорелась, все быстрее и быстрее… глубже, глубже, глубже.
Он почувствовал приближение пика и постарался не обогнать ее.
И вдруг Анабелла жарко выдохнула ему в ухо:
– Сейчас! Сейчас! Сейчас!
Его густое подношение исторглось в нее, и их любовные соки соединились, оставив обоих удовлетворенными и задыхающимися.
– Кровь Господня, как я люблю тебя! – хрипло пробормотал он.
– Не так сильно, как я тебя, – прошептала она в ответ.
Усталые, они заснули и проспали несколько часов, но понимая необходимость спешить, Ангус проснулся перед рассветом. Встал, умылся и оделся. И только тогда разбудил свою голую жену, распростершуюся на смятых простынях: ноги раскинуты, темная коса расплелась и разметалась по подушке. Даже полностью одетый, он едва не поддался искушению снова лечь в постель и взять ее. Вместо этого осторожно тряхнул ее за плечо.
– Проснись, милая. Нам нужно проехать много миль, чтобы добраться до Дуна.
Анабелла сонно запротестовала, но, застонав, открыла глаза и перевернулась на спину.
– Идите ко мне, милорд, – соблазняла она. – За окнами еще темно.
– Нам пора, – повторил граф.
Она снова застонала, но села, свесила ноги с кровати и встала. Ее глаза снова закрылись, но она улыбнулась, когда он сказал, что оставит ее заняться туалетом.
Дверь за ним закрылась. Анабелла быстро умылась, натянула одежду и стала расчесывать волосы щеткой, которую вытащила из седельной сумки. Волосы были липкими от соли после двух путешествий по морю и пропылились насквозь. Поэтому она проводила по ним щеткой, пока не вычесала колтуны. Быстро заплела их в толстую косу и завязала на конце обрывком красной ленты. Косу она больше не закалывала. Теперь, когда у нее есть защита, можно не маскироваться.
Он ждал ее в гостиной. К ее удивлению, с буфета исчезла грязная посуда. А на маленьком столе был горячий завтрак из овсяной каши в выдолбленных хлебных корках и миска с крутыми яйцами, сыр и хлеб. Она села и принялась быстро есть, поскольку Ангус уже заканчивал завтрак.
– Мы можем взять все, что не доели: хлеб, сыр и яйца, – предложила Анабелла. – Таким образом, нам не придется останавливаться в гостинице. Передохнем в полдень и можем ехать до заката.
Он одобрительно крякнул.
Поев, они вышли в общий зал и заплатили хозяину, который, судя по виду, несколько затруднился определить пол Анабеллы, поскольку вчера был уверен, что с графом путешествовал молодой человек. Но у молодого человека вдруг появились довольно большие груди, натянувшие сорочку, а по спине змеилась длинная коса. Похоже, что перед ним женщина! Он не одобрял слишком наглых баб, но взяв монету у графа, пожелал им приятного путешествия.
Лошади, которых они несколько недель назад поставили в конюшню, отдохнули и дожидались их. Они сели в седла и свернули на улицы Лита, выбирая дорогу, которая ведет на юго-запад, к границе и Дуну. Первый день был сереньким, следующие два шел дождь, а им пришлось ночевать под открытым небом. Но на четвертое утро погода вспомнила, что стоит сентябрь. На небе взошло солнце.
Большая дорога оставалась относительно безопасной. Но как только они свернули с нее, пришлось держаться настороже. Временами они издали видели отряды всадников, галопировавших по пустошам. Несколько раз слышали стук копыт еще до того, как успевали кого-то увидеть. Правда, они вовремя успевали найти укрытие. Но как-то днем их застал врасплох и окружил большой отряд всадников в красных пледах Гамильтонов.
– Вы за партию королевы или партию короля? – прямо спросил предводитель.
– Я за Шотландию, – спокойно ответил Ангус.
– Шотландию короля или королевы? – не унимался тот.
– Просто за Шотландию. Она одна.
Предводитель Гамильтонов озадаченно нахмурился, но незнакомец, стоявший рядом, рассмеялся:
– Ты, должно быть, Фергюссон из Дуна. Только он смеет держаться подальше от драки.
– Я Ангус Фергюссон, – признался граф.
– Почему не скажешь, к какой партии принадлежишь? – спросил предводитель, поняв, что перед ним не враг.
– Фергюссоны из Дуна никогда не принимали ничью сторону, – пояснил человек, узнавший Ангуса. – Они действительно стоят за Шотландию.
– Королева должна вернуться, – заявил предводитель.
– В Шотландии должен воцариться мир, – возразил Ангус. – Если хочешь сражаться, сражайся с англичанами, не со своими соотечественниками шотландцами. Если начнем ссориться друг с другом, ничего хорошего это стране не принесет, зато Англия и остальная Европа будут очень счастливы.
– Ты должен выбрать, – настаивал Гамильтон.
– Я не принимаю ничью сторону. Я стою за Шотландию, – упорствовал граф.
– Оставь его, – посоветовал второй. – Мать его жены из Гамильтонов. Разве ты женился не на дочери Энн Гамильтон?
– Так и есть.
Он протянул руку и вывел коня Анабеллы вперед:
– Это моя графиня, которая ездила со мной по семейному делу. Я обнаружил, что она самая красивая женщина на свете, и буду драться с каждым, кто скажет иначе.
– Анабелла Бэрд, я твой кузен, Джон Гамильтон, – сказал человек, защищавший Ангуса. – Семья твоей матери будет рада знать, как высоко ценит тебя муж. За кого ты стоишь? За короля или королеву?
– За Шотландию, – слегка улыбнулась Анабелла.
Те из Гамильтонов, кто стоял ближе, дружно хмыкнули, и даже предводитель расплылся в улыбке.
– Благополучного путешествия, – пожелал он графу и его жене и дал им проехать.
– Спасибо, – кивнул Ангус, и они поехали дальше. До Дуна оставалось два дня пути.
Глава 14
Ветер доносил запах моря. Лошади тоже чуяли близость дома, и это придавало им сил. После того как они поднялись на последний холм и увидели впереди Дун и море, Ангус спешился, подошел к маленькой груде камней, нагнулся и пошарил под ней. Потом снова выпрямился. И едва вскочил в седло, как из камней взвилась маленькая ракета и взорвалась над замком.
Анабелла с изумлением увидела, как мост стал медленно опускаться.
– Я и не знала, что ты можешь подать сигнал! Как умно!
– Мэтью было приказано не опускать мост ни перед кем, кроме меня, – пояснил Ангус. – Так Дун невозможно взять без пушек.
– Матерь милосердная, пусть никогда пушки не встанут под нашими стенами. Но почему кому-то понадобится взять Дун?
– Времена меняются, и мы больше не так изолированы, как когда-то были.
Они спустились с холма и въехали во двор, где поджидал Мэтью. При виде Анабеллы его лицо потемнело от гнева.
– Я не знал, что твоя ведьма поедет за тобой! – первое, что выкрикнул он. – Она провела меня. А Джинни ей помогала.
Граф рассмеялся:
– Она спасла мне жизнь, и я больше не желаю слышать твоих жалоб, Мэтью. Наши пленники хорошо содержатся? Мне удалось получить доказательства моей невиновности.
Он взял Анабеллу за руку, и супруги вместе направились в замок.
– Все здоровы, хотя злы, потому что долго просидели в подземелье, – сказал Мэтью.
– Завтра мы их освободим, – пообещал граф. – Можешь привести в зал Донала Стюарта. Вечером он поужинает с нами. Как Агги?
– Два дня назад родила здорового сына, – гордо объявил Мэтью. – И без всякой помощи, если не считать матери и Джинни!
– Завтра увидим малыша, – сказал граф, когда они вошли в зал.
– Пойду приведу Стюарта, – бросил Мэтью и поспешил отойти.
– Он никогда меня не любил, – вздохнула Анабелла. – Хотя любит мою сестру.
– Он старомоден, как наш отец. Не обращай внимания, – искренне посоветовал Ангус и поцеловал ее чудесным сладостным поцелуем, который закончился, только когда Мэтью кашлянул. Ангус отпустил Анабеллу, и они улыбнулись друг другу.
– «Кости Господни, – подумал Донал, увидев их вместе, – как же сильно они влюблены!»
– Надеюсь, вы ни в чем не испытывали неудобств, – сказал граф.
Донал кивнул:
– С нами хорошо обращались и хорошо кормили, милорд. Если не считать потери свободы, мне жаловаться не на что. Ваш брат сказал, что вы вернулись во Францию.
Он с любопытством оглядел Ангуса.
– Можно спросить, с какой целью?
– Можете. Но пойдемте, обед уже готов. Сядем за высокий стол, и я все вам расскажу.
Мужчины и Анабелла расселись за столом. Слуги принесли еду.
– Я не изменник, – заговорил граф. – Как-то на дороге мы встретили отряд всадников, которые потребовали ответить, за кого я, за короля или королеву. Я ответил, что стою за Шотландию, и так оно и есть. История Фергюссонов из Дуна хорошо известна. Мы не вмешиваемся в политику. Те семьи, которые принимают чью-то сторону, обычно встречаются с бедой и несчастьем.
Потом он рассказал историю своих переговоров с мсье Клодом и магистратом, а также о предательстве агента Гизов.
– Вы отказались от большой суммы и продали земли мсье Клоду? – не сразу поверил Донал. Ему нравился граф Дун. Инстинкт подсказывал, что этот человек – не предатель, недаром отказался от выгодного предложения ради разумного. – Почему?
Граф улыбнулся:
– Я богатый человек. Все это знают. Но не знают величины моего богатства. Мудрый человек этим не хвастается, чтобы не вызвать зависть соседей. Я богат благодаря щедрости моей тетки и ее мужа. Они не имели детей и оставили мне все, чем владели. Их земли остались в семье. Но все остальное перешло ко мне. Я ни в чем не нуждаюсь, поскольку очень осторожен в расходах и за эти годы увеличил состояние. Я был бы глупцом, если бы потерял все это, изменив короне. Зачем мне ставить под удар дом, семью, детей? Яков Шестой – коронованный король. Он и есть Шотландия, а я стою за Шотландию.
– Мария Стюарт тоже была коронована и еще жива, – напомнил Донал.
– Все верно. Но она глупо сделала, покинув свое королевство, чтобы сбежать в Англию, – ответил Ангус.
– Вы – друг Босуэлла, – не унимался Донал.
– Да, и не отрицаю этого. Но это не означает, что я одобряю его поспешные действия.
– Какое доказательство невиновности вы привезли моему отцу? – допрашивал Донал.
Граф рассказал о последней поездке во Францию и о том, как вместе с мсье Клодом он вынудил магистрата признаться в обмане.
– Но золото, письмо к Марии Стюарт?
– Кто-то подсунул их в мою седельную сумку. Никто не был удивлен так сильно, как я, когда увидел, что принес ваш человек. Вы должны признать, что в письме не содержится предложение о помощи Марии Стюарт.
– Да, – согласился Донал. – И оно, возможно, было написано агентом. Письмо было запечатано простым воском, и я заподозрил неладное, но все указывало на ваше соучастие, милорд. Если хотите убедить меня в своей невиновности, мне нужны веские доказательства.
– Я велел все записать на пергаменте и сделать копию. Одну вы увезете с собой, когда завтра утром вместе со своими людьми отправитесь к регенту.
– Вы не поедете с нами? – удивился Донал.
– Первым порывом вашего отца будет бросить меня в тюрьму, пока он спокойно и не торопясь рассмотрит дело. Он слишком занят государственными делами, но уделит время, чтобы выслушать вас и спросить вашего совета. Возможно, он сможет прийти к быстрому решению. Я приглашаю его в Дун, пусть сам поговорит со мной. Конечно, это слишком дерзко с моей стороны, но я достаточно долго не был дома. Мне хочется подхватить оброненные нити моей жизни и снова жить спокойно.
– Мое мнение мало значит для моего отца и его друзей, – признался Донал, – но думаю, пройдет несколько лет, прежде чем в Шотландии наступит мир. Пока что отец опасается возвращения единокровной сестры, поскольку многие этого желают. А опека над королем-ребенком, как вам известно из нашей истории, дело гибельное, милорд.
Собравшиеся закивали.
– Бедный малыш, – вздохнула Анабелла. – Уверена, что у него есть все необходимое и он живет в тепле и сытости, но где любовь в его жизни? Ребенку нужен родитель или опекун, который обнимет его, укачает, утешит, когда он испуган. Несчастное дитя окружено алчными людьми, которые жаждут править от его имени.
Стюарт кивнул со вздохом:
– Не хочу выказать неуважение к отцу, мадам, но вы правы. Они все видят в мальчике пешку, которую можно использовать для обогащения своих семей.
– И все же мать его бросила. Если спросите меня, я бы не смогла поддерживать женщину, покинувшую своего ребенка, – выпалила Анабелла.
– Думаю, у вас хороший план, милорд, – решил Донал Стюарт. – Вы правы, утверждая, что мой отец бросит вас в ближайшую тюрьму из боязни предательства. Да, я отвезу ему ваши доказательства и объясню, что вы ездили во Францию, чтобы обелить свое имя. У вас есть свидетели, помимо французов?
– Я ездила с мужем, – объяснила Анабелла. – Понимаю, что в суде не учитывают свидетельства женщины, но регент примет их во внимание, если вы поговорите с ним.
– Вы были с милордом?
Донал не знал, верить этому или нет.
Ангус рассмеялся.
– Да, плутовка переоделась в мужской костюм, перевязала груди и спрятала волосы под шапкой. Потом последовала за мной и спасла мою жизнь, когда меня пытались убить злодеи.
Он подробно объяснил, как Анабелле удалось замаскироваться и поехать за мужем. Как он узнал об обмане, только когда она разоблачила себя, чтобы спасти его.
Донал был потрясен. Его отец наверняка будет заинтригован. Молодая графиня Дун была из тех женщин, о которых мечтает каждый мужчина: безусловно верная и любящая.
– Мадам, не могу сказать, что одобряю ваши действия. Но должен признать, что восхищаюсь тем, что вы сделали для мужа.
Было решено, что Донал и его люди уедут утром. Так и вышло. Незаконный сын графа Морея пообещал прислать известие, как только поговорит с отцом. Всадники проехали по мосту, и его снова подняли, чтобы обезопасить замок Дун от непрошеных гостей.
Граф был очень удивлен, когда несколько дней спустя на холме над замком появился большой отряд всадников. Солдаты высыпали на стены. Потом от отряда отделился всадник и поехал по дороге в Дун. Ангус узнал Донала.
– Опустите мост, – приказал он.
Гость проскакал во двор замка, где ожидал граф. Он немедленно спрыгнул с коня, поклонился и сказал:
– Граф Морей шлет привет. Он просит вашего разрешения войти в замок, милорд.
– Я с радостью впущу его и еще десять человек, но не больше. Сами понимаете, я должен быть осторожен. Но я не ожидал вас так скоро.
– Я встретил отца на дороге, милорд. Он скоро должен ехать в Йорк, но отклонился от маршрута, чтобы посетить Дун.
– Тогда приведите его, – кивнул граф.
Анабелла была потрясена тем, что могущественный граф Морей мог прервать ради них путешествие.
– Вряд ли он отклонился от маршрута, чтобы повидать тебя, – сказала она мужу. – Йорк находится на другом конце Англии. У него точно какое-то дело здесь, на западе, иначе он не позаботился бы приехать. Но я должна знать, останется ли он на ночь, а он, конечно, останется. А мы должны кормить его отряд!
Она позвала слуг и приказала приготовить самую большую спальню для Морея, а потом поспешила на кухню сообщить кухарке о неожиданном приезде гостей. Потом взбежала наверх, в свою комнату, чтобы переодеться в платье, более подходящее для приема регента Шотландии, чем то старое, которое на ней было.
Джин ждала ее и помогла облачиться в наряд из вишневого бархата, отделанный мехом темной куницы. Это платье Анабелла надевала ко двору два года назад. Возможно, оно вышло из моды, но заметит ли это регент? Вряд ли.
Джин быстро расплела косу Анабеллы и уложила в узел.
– Как по-вашему, Ангуса арестуют? – спросила она.
– Не думаю. Говорят, Морей человек практичный. Дун не представляет угрозы для него и маленького короля. Ему просто любопытно, поскольку Донал, встретив на дороге отца, очевидно, рассказал ему все. Морей скорее всего прислушается к мнению сына.
Анабелла встала и расправила юбки.
– Спускайся в зал и слушай, – велела она и поспешила вниз.
Ангус вышел во двор приветствовать гостя.
– Милорд Морей, добро пожаловать в замок Дун.
Темные глаза Морея быстро вбирали все увиденное, ничего не упуская.
– Не ожидал найти строение такого размера в этой части страны, – признался он.
– Покойная королева-мать Мария Гиз была так добра, что позволила мне построить этот замок, милорд.
– Это была ваша первая связь с домом Гизов, милорд? – осведомился Морей.
– Это моя единственная связь с этой семьей, – честно ответил граф. – Прошу вас, зайдите в зал. Моя жена уже ждет, чтобы приветствовать вас.
Он повел графа и его людей в замок.
Анабелла немедленно выступила вперед и низко присела перед регентом.
– Добро пожаловать в Дун, милорд! – воскликнула она, вставая.
– Благодарю, мадам.
И снова он окинул зал любопытным взглядом.
– Пожалуйста, – пригласила Анабелла, – проходите и садитесь у огня.
Она сделала знак слуге принести графу Морею кубок с вином.
– Надеюсь, вы окажете нам честь, остановившись в замке на ночь. Я велела приготовить для вас лучшую гостевую спальню.
– С удовольствием, мадам, – кивнул Морей. – Благодарю за гостеприимство.
– Передать вашим людям за стенами замка, чтобы раскинули лагерь? – спросил Ангус. – Я пришлю им барана, пусть поджарят на ужин.
– Крайне великодушно, – отметил Морей. – Да, передайте, чтобы раскинули лагерь.
Он заглянул в кубок, понюхал вино, попробовал. Легкая улыбка коснулась его губ.
– У вас превосходные винные погреба, милорд, – похвалил он.
Анабелла про себя вспоминала, что знает о Джеймсе Стюарте. Он был незаконным сыном Якова Пятого и Маргарет Эрскин, жены Дугласа. Маргарет была самой любимой из нескольких королевских фавориток. Джеймсу в детстве подарили аббатство Святого Эндрю, доходы с которого шли ему в карман. Когда его отец был убит, вдова короля собрала всех бастардов мужа под свое крыло. Они росли в королевской детской вместе с маленькой Марией. Он уже был довольно взрослым, когда родилась Мария.
Джеймс был высок, как многие Стюарты, с большим носом и выступающим подбородком. Рыжеватые волосы и янтарные глаза он унаследовал от Стюартов. Мария Гиз гордилась им, как собственным сыном. Ходили слухи, что она собиралась сделать его регентом дочери, если окажется на смертном одре, прежде чем Мария выйдет замуж.
Джеймс Стюарт любил Марию Гиз, как родную мать. В отличие от дочери она была женщиной практичной, а этим качеством в женщинах он восхищался.
Как многие шотландцы своего времени, он стал протестантом и перешел в реформатскую церковь. И даже пытался наставлять единокровную сестру, но рассорился с ней из-за ее решимости выйти за Генри Дарнли. Несколько лет он провел в оппозиции и ссылке, после чего Мария официально простила его и вернула ко двору. Но их отношения уже больше никогда не были прежними, особенно после убийств Риччо и лорда Дарнли и поспешного брака Марии с Босуэллом. Но все было в прошлом. Мария сбежала, а он стал регентом Шотландии и правил вместо маленького племянника.
После короткого молчания он пригласил Ангуса и его жену сесть рядом.
– Мой сын Донал рассказал мне все, – начал он. – Теперь я хотел бы выслушать вас, милорд Дун. У нас было доказательство вашей измены. Теперь вы привозите прямо противоположное доказательство. И заявляете, что вы честный человек. Какой истории я должен верить? Обе вполне правдоподобны.
– Милорд, могу я задать вопрос? – спросил Ангус.
Морей кивнул.
– Кто привез вам эти сведения?
– Не знаю, – пожал плечами Морей. – Один из моих людей подслушал все это в таверне.
– Так у вас нет веских оснований для обвинения? Только слухи? Я отрицаю, что изменил вам и стране, милорд. Фергюссоны из Дуна имеют репутацию людей, избегающих политики и всяческих заговоров. Оглядитесь. У меня хороший дом и жена. Двое маленьких детей. Мне нечего желать. Почему, во имя Господа, я должен подвергать опасности все, что у меня есть, ради провального дела?
– Так вы считаете дело королевы провальным?
– Именно. Как многим вашим знакомым, мне не нравилось обращение с королевой после ее поражения при Карберри. Она – помазанница Божья. Но когда несколько месяцев назад она вновь потерпела поражение при Лэнгсайде и сбежала в Англию, я, подобно многим былым союзникам, больше не мог оправдывать ее действия. Я не принадлежу ни к партии короля, ни к партии королевы. Я стою за Шотландию, а маленький Яков Шестой – и есть Шотландия.
На графа Морея речь Ангуса произвела большое впечатление. Но все же он сказал:
– А как насчет бумаг и золота, изобличающих вас?
– Письмо было подделкой. И оно, и золото были положены на дно седельной сумки, где я вряд ли мог бы их найти. Но тот, кто искал намеренно, наверняка нашел бы. Как рассказал вам Донал Стюарт, я вернулся во Францию, чтобы разрешить загадку. Местный магистрат признался, что за хорошую плату подделал акт о продаже. Нового владельца поместья уговаривали подписать его, но он понял, что тут что-то неладно, и отказался. И его подпись, и моя тоже были подделаны. Магистрат под нашим давлением сознался в этом. Среди бумаг, которые вам привез Донал, есть его признание.
Что же до мешочка с золотом… мне не нужно золото. У меня его более чем достаточно: факт, который я готов доказать вам одному. Я могу полагаться только на ваш здравый смысл, милорд Морей. Надеюсь, вы все поймете и забудете об этом деле, – заключил Ангус.
– Мне сообщили, что ваша жена поехала с вами во Францию, переодетая мужчиной, – сказал Морей. – Это так, мадам?
– Так, – кивнула она. – Я чувствовала, что Ангусу грозит опасность. Попросила разрешения сопровождать его, но он отказал. Поэтому я переоделась и последовала за ним. И только когда опасность действительно появилась, была вынуждена открыться.
Легкая улыбка коснулась тонких губ Морея.
– Насколько я понял, мадам, вы очень решительная женщина.
– Да, милорд, так и есть, – покорно ответила Анабелла.
Он пронзил ее взглядом. Но глаза Анабеллы были скромно опущены.
Читать бесплатно другие книги:
