Жизнь среди людей Рекунова Алиса

33. Боль

Ты стоишь над мертвым солнцем ветхой выжженной планеты

И все чаще вспоминаешь смерть погашенных светил.

Ты забыл, что черным дырам не хватает нынче света.

Ты забыл, как гаснут звезды, что когда-то ты любил.

Животный мир жесток. Я читал где-то, что, если у самки рождается слабый или увечный детеныш, она не будет о нем заботиться. Некоторые животные оставляют такое потомство, другие поедают. Естественный отбор. Все просто.

Но в человеческом обществе все то же самое. Только изощреннее, жестче и длится намного дольше.

Мне казалось, Влад злится на меня, только я не понимал за что.

Когда я пытался поговорить с ним, он уходил в гостиную или на кухню или – что еще хуже – просто игнорировал меня.

Это было ужасно. Мне хотелось встряхнуть его, ударить, заставить слушать. Но я не мог.

Я больше ничего не мог.

Я мечтал о том, чтобы четверть поскорее закончилась, и я мог бы просто спать.

Соня уедет, я уеду, какой во всем этом смысл?

25 марта Владу исполнилось восемнадцать лет.

Мама была в командировке, а Влад и Игорь пошли отмечать день рождения в ресторан с их родственниками. Я остался один.

Не помню, когда я первый раз почувствовал боль внизу живота, потому что не обратил на это внимание.

Когда Влад и Игорь вернулись, я уже лежал в постели и делал вид, что сплю. Так было безопаснее. Но боль не отпускала меня.

Влад лег спать, а я спустился и дошел до кухни. В одном из ящиков лежала аптечка. Мне нужны были обезболивающие.

Я включил свет и начал искать.

В коридоре послышались тяжелые шаги. Я уже очень хорошо знал эту походку.

Игорь.

Мне стало страшно.

– Чего тебе здесь надо? – спросил он.

– Мне понадобилась аптечка, – ответил я не оборачиваясь.

– На хрена?

Он подошел ближе.

– Я не очень хорошо себя чувствую.

– Если не перестанешь мешать мне спать, то точно почувствуешь себя еще хуже. Вали в комнату.

– Мне нужно обезболивающее.

– Перебьешься.

Игорь схватил меня за плечо, развернул и пинком отправил с кухни.

Мне ничего не оставалось, как пойти.

– Стой.

Я остановился, и Игорь кинул в меня упаковкой «Нуро-фена». Но теперь я боялся пошевелиться.

– Уезжай-ка ты после этой четверти, – сказал Игорь. – Ты ведь знаешь, что тебе здесь не рады. Даже Влад теперь с тобой не разговаривает.

– Откуда вы знаете? – Я обернулся к нему.

– Потому что он понял, что общение с тобой ни к чему хорошему не приведет.

Я поднял «Нурофен» и пошел в комнату, которая перестала быть моей.

– Что надо сказать? – спросил Игорь.

Я знал, что надо сказать, но боялся, что после таких слов он точно меня ударит.

– Спокойной ночи.

– А за таблетки?

– Спасибо.

– Всегда бы так. Жаль, что воспитывать тебя уже поздно. Был бы ты помладше, я бы занялся. А сейчас уже ничего не поделаешь.

Он выключил свет на кухне и пошел к себе.

– Спокойной ночи, – повторил я и залез наверх.

Влад не спал. Я слышал это по его тихому дыханию.

Но он ничего не сказал.

Я принял таблетку, затем вторую и третью.

Боль не проходила. Я уснул только ближе к шести утра, но вскоре зазвонил будильник на мобильном телефоне. Вставать было сложно.

Но я встал, умылся и почистил зубы.

Игорь уехал на работу, а мы остались вдвоем.

– Все в порядке? – спросил Влад, когда я стоял у шкафа, держась за полку.

– Не твое дело.

– Леш, что случилось?

– Ничего не случилось, – я развернулся и оттолкнул его, – Отвали от меня.

– Слушай, я не хотел…

– Заткнись! – рявкнул я, – Иди на хрен.

Влад кивнул и вышел из комнаты.

Мне хотелось расплакаться, но я собрался и пошел в школу. По пути я зашел в аптеку и купил упаковку «Кетанова». Эти таблетки помогли гораздо лучше, чем «Нурофен».

День тянулся ме-е-едленно. Всего три пары, а мне казалось, что я попал в сингулярность, и время замедлилось во много раз.

– Ты жутко бледный, – прошептала Вика на перемене, – Все в порядке?

– Ага.

– Точно? У тебя ничего не болит?

– Немного. Отравился, наверное. Я ведь вчера съел котлету в столовой, а там был лук. От лука мне не очень хорошо.

– Может, тебе домой пойти?

– Нет, все в порядке, – я попробовал улыбнуться.

Во время второй перемены я зашел в аптеку и купил «Но-шпу». Она немного помогла.

А на третьей паре Клара Ивановна первым делом вызвала меня к доске.

Я вышел, хотя у меня кружилась голова.

– Ты читал роман «Война и мир»?

– Да, читал.

– Расскажи, о чем там.

Я очень удивился, зачем Клара Ивановна попросила меня рассказать о «Войне миров».

– В начале двадцатого века земляне увидели вспышку на Марсе, а через несколько лет можно было наблюдать некие объекты, которые двигались от Марса к Земле. Потом они стали падать, но люди подумали, что это просто метеориты.

У меня пересохло в горле, и я замолчал. Вика почему-то мотала головой.

– Что ты рассказываешь? – спросила Клара Ивановна.

– Сюжет «Войны ми…». Ой.

– Именно. Ой.

Все засмеялись.

– Я перепутал «Войну миров» с «Войной и миром». Я ее тоже читал.

– Читал он. Садись, два.

– Это несправедливо, – сказала Вика. – Он просто перепутал.

Снова раздались смешки.

– И что? Я должна это слушать? Вот ты и расскажи.

– Не буду.

– Что значит, «не будешь»? Иди к доске, Веревкина.

– Ставьте два или разрешите ему ответить.

Я сел на место, потому что мне надо было сесть.

– Значит, обоим двойки, – Клара Ивановна поставила оценки в журнал. – Бережков, к доске.

Юра Бережков вышел и, запинаясь, рассказал немного о Наташе Ростовой, Андрее Болконском и Пьере Безухове.

– Фу, – шепнула мне Вика, – Сразу видно, что читал только краткое содержание.

Я сделал попытку улыбнуться.

После уроков она проводила меня до самой квартиры.

Дома была Людмила Сергеевна. Она вьтптла меня встретить и увидела Вику. Я не умею определять эмоции по лицу, но ее удивленные глаза я заметил сразу же.

– Это кто? – спросила Людмила Сергеевна, кивнув на Вику.

– Виктория Веревкина, его одноклассница, – представилась Вика и протянула руку.

Людмила Сергеевна не пожала ее.

– А ты пьяный, что ли? – прищурилась она.

– Нет, я, кажется, отравился. Скоро пройдет.

– Ты останешься на обед? – спросила Вику Людмила Сергеевна.

– О, спасибо за приглашение. С удовольствием.

Людмила Сергеевна и Вика ели суп, а я сидел рядом и пытался делать вид, что меня не тошнит от еды.

Вместо этого я пил минеральную воду.

Потом Вика ушла, а я залез наверх и долго лежал, поджав колени к груди. Я пытался спать, но не мог.

Боль сконцентрировалась внизу справа.

Тогда я понял, что со мной, и спустился.

Голова кружилась.

Я прошел в гостиную. Людмила Сергеевна сидела на диване и читала первый том «Войны и мира», который я взял в библиотеке.

– Кажется, у меня аппендицит, – сказал я.

Она отвлеклась от книги.

– Не придумывай. Ты сам сказал, что отравился.

– У меня болит справа снизу.

– Давно?

– Справа только сейчас начало, а вообще болит со вчерашнего вечера.

– Значит, не аппендицит. Выпей еще воды и два пальца в рот попробуй. А потом ложись.

Я выпил стакан минеральной воды, но не стал вызывать у себя рвоту, потому что живот болел слишком сильно.

Я лег вниз. Влад не заправлял постель, но сейчас мне было все равно. Я завернулся в его одеяло и, кажется, уснул.

По крайней мере проснулся я, когда кто-то тронул меня за плечо. В комнате было совсем темно.

– Привет, – услышал я тихий голос Влада. – Ты в порядке? Людмила Сергеевна сказала, что ты отравился.

– Мне кажется, у меня аппендицит. Болит справа внизу живота.

– Блин. Ты уверен?

– Нет, я же не врач. Но болит со вчерашнего вечера.

– Почему ты раньше не сказал?

– А кто бы меня послушал? – шепотом спросил я.

Влад сжал мое плечо и вышел из комнаты.

За этот учебный год я третий раз столкнулся со скорой помощью. Двое молодых врачей давили мне на живот и спрашивали, больно ли мне, а потом увезли в больницу.

Полночи мне задавали вопросы, осматривали, прощупывали. Я мало что запомнил, потому что очень хотел спать.