Право остаться Негатин Игорь
– Покажешь?
– Само собой. Что тебе будет нужно? – повторил вопрос он.
– Хороший запас лекарств. Больше… – Я задумался и покачал головой. – Больше ничего. Ну и деньги на оперативные расходы, разумеется.
– У меня только золото. Пятьсот грамм.
– Негусто.
– Я… – Он замялся на несколько секунд, но все же решился: – Я могу отправиться с вами?
– Извини, но это я должен обсудить с Брэдли.
– Да… Иваныч был прав…
– Что?.. В чем именно?
– Что бы ни говорил твой братец, но ты совершил почти невозможное.
– Поясни.
– Ты стал в этом мире своим. Слишком своим.
– И вот поэтому, Михалыч, вы меня никогда не пустите обратно. Верно?
Он не ответил. Отвел глаза в сторону, а я… Мне оставалось лишь усмехнуться. Поднялся, сгреб со стола конверты и вышел на улицу. К вечеру немного подморозило, но на воздухе было гораздо комфортнее, чем в душном и полутемном доме. Единственное, к чему я до сих пор не могу привыкнуть, так это к сумеркам в помещениях. Керосиновая лампа, свечи, огонь камина… Кто-то назовет это освещение уютным и романтичным, но попробуйте пожить так несколько месяцев. Читать, писать, чинить одежду, шить и чистить оружие.
Михалыч, проповедуя древние солдатские истины, завалился спать, а я сидел на улице, курил и смотрел, как возятся псы. Бади и Тори ушли с охотниками, так что упряжка немного расслабилась без вожаков и откровенно бездельничала. Все верно – сытые, довольные, чего бы и не поиграть?
Письма я сжег в камине. Пересказывать – увольте, не собираюсь. Это личное, семейное, к нашей истории никак не относящееся. Остались лишь две фотографии, изготовленные в стиле старинных фотографических карточек. Хоть какая-то память. Засиделся, задумался и даже не заметил, как начало темнеть. Вдалеке послышался лай собак: наши охотники вернулись.
Андрей, разгоряченный прогулкой, но очень довольный, кивнул и пошел в дом. Брэдли сбросил лыжи, отряхнул их от снега и поставил у входа. Покосился на меня, что-то буркнул и подошел поближе. Сел на бревно и с удовольствием закурил.
– Как день?
– Нормально, – ответил я. – Жить можно, если недолго.
– Он что, принес тебе дурные вести? – покосился Марк.
– Нет, все хорошо. Насколько это возможно, разумеется.
– Тогда чего ты такой кислый?
– Получил письма от сестры и дочери.
– Понятно… Как они?
– Все хорошо. Дочка понемногу выздоравливает.
– Видно, в России хорошие врачи. Кстати…
– Что?
– Этот Михалыч… – осторожно начал Брэдли.
– Что с ним не так?
– Ты его давно знаешь?
– Нет.
– Интересно, у него есть семья?.. – задумчиво протянул мой друг.
– Почему тебя это интересует?
– Знаешь, Алекс, у меня сложилось впечатление, что его заставили… – Брэдли перехватил мой удивленный взгляд.
– Ты уверен?
– Абсолютно! – кивнул он и продолжил: – Его заставляют делать то, что ему сильно не по нраву. Он ведь неплохой парень, этот Михалыч, а уж кулаками машет, что только держись!
Марк, видимо, вспомнил потасовку и провел рукой по скуле. Поморщился и усмехнулся.
– Ты думаешь, на него надавили?
– Не уверен, но… мне так кажется. Что он принес на хвосте? Поручение от твоего братца?
– Да.
– Что обещает взамен?
– Право вернуться домой. В Россию.
– Ты ему веришь? – удивленно заломил бровь Брэдли.
– Нет.
– Тогда потребуй, чтобы эти люди перевезли сюда твою дочь и сестру, – хмыкнул он.
– Что?!
– Алекс, почему бы и нет? Если тебе нельзя вернуться домой, то почему бы твоей семье не перебраться сюда? Черт побери, но русские земли мне нравятся все больше и больше. Я бы на твоем месте серьезно подумал. Здесь есть где заработать, а уж кормят и вовсе на загляденье!
– Неожиданный вариант.
– Вот и подумай! Ты говорил, что твоей дочери нужно время для выздоровления?
– Разумеется.
– Пока будем разбираться с делами Ростовского, а потом с делами Михалыча, пройдет немало времени.
– Может быть, ты и прав…
– Я тебе всегда говорил: слушайся дядю Марка, и…
– …проблемы тебе обеспечены, – закончил я.
– Ты неисправим, – вздохнул Брэдли. – Врезать бы тебе по шее, но ведь не поможет!
– Я знаю.
– Держись, приятель! – Он похлопал меня по плечу и поднялся. – Пойду приготовлю что-нибудь на ужин.
– Принесли что-нибудь вкусное?
– Ничего особенного. Взяли трех зайцев. Этот Андрей – хороший стрелок! Даже с одной здоровой рукой стреляет так, словно всю жизнь прослужил охотником за головами.
– Ну и славно.
– Когда мы займемся делом Ростовского?
– Что, надоело сидеть на одном месте?
– Не скажу, что надоело, но прогуляться в город не отказался бы.
– Тогда… Тогда нечего тянуть, – усмехнулся я. – Надо ехать.
Брэдли кивнул и поднялся. Я еще посидел, принюхиваясь к ароматным запахам, которые начали появляться в воздухе. Рядом со мной сидели псы и с надеждой смотрели на дверь. Андрей их избаловал – приучил к вкусняшкам с нашего стола. Испортит собак, злыдень… Я поймал взгляд Тори, который с надеждой смотрел на дверь, и вдруг понял, чего именно так опасается Михалыч. Он боится повторить мою судьбу. Боится, что его не пустят обратно.
26
– Неплохо тебя снарядили, – удивленно присвистнул я. Потом закрыл ящик и поднялся, отряхивая с коленей снег. – Прямо как на Северный полюс.
– Кто мог знать, что меня здесь ждет? – ответил он, пожав плечами.
– Или «кто», – усмехнулся я. – Ты прав. Я мог сюда и не добраться.
Михалыч покосился на меня, но ничего не сказал. Провел рукой по заиндевевшим усам и кивнул. Что и говорить – прилично его снарядили для путешествия в «иной» мир. Это не мои жалкие двадцать пять килограмм, которые достались в виде «стартового капитала». Тут все по-взрослому! Две закладки общим весом в центнер. Учитывая некоторые обстоятельства – настоящее богатство.
Два запасных ствола: винтовка со скобой Генри и охотничья вертикалка двенадцатого калибра. Приличный запас патронов, летняя и зимняя одежда, нижнее белье, два пуховых спальника, лекарства, витамины и даже десятикилограммовая упаковка пеммикана. Разная мелочовка вроде ящика стеариновых свечей и охотничьих спичек. Чай, кофе, соль, шоколад. Обертка стилизована под эпоху, но тем не менее разница есть и, надо заметить, весьма приличная. Про всякие железяки вроде пил и топоров и говорить не приходится.
– Что ты намерен делать с этим грузом? – спросил я, когда мы собрались домой.
– Надо перетащить все это в усадьбу.
– Перетащишь, когда останешься вдвоем с Челищевым.
– Почему?
– Мне как-то совсем не улыбается объяснять Марку, откуда здесь взялись эти вещи. Тем более что они отличаются от вещей этого мира, а Брэдли очень наблюдательный.
– Значит, меня с собой не берете? – грустно усмехнулся Михалыч.
– Нет, – коротко ответил я. – Только до Форт-Росса и обратно.
– Почему?
– Съездишь – поймешь. Могу добавить, что мне повезло больше.
– Это чем же? – нахохлился он.
– На третий день я попал в тюрьму, а чуть позже угодил в перестрелку с бандитами. Не хочу изображать героя, но это помогло мне… почувствовать этот мир. Лучше сиди на озере, общайся с Челищевым. Он тебе все объяснит.
– Когда же мы займемся «часовщиками»?
– Когда я закончу свои дела в Вустере.
– Эти дела для тебя важнее задания?
– Хм… Михалыч, я вроде уже объяснил о своих приоритетах в этом мире. Ваше задание, мой дорогой иномирный друг, для меня лишь одно из нескольких, и не самое важное.
– Ты мне все-таки не веришь?
– Что вы меня пустите обратно? Разумеется, не верю.
– Почему?
– Почему? – переспросил я. – Хотя бы потому, что ты и сам в это не веришь. Сидишь и думаешь – увидишь ли ты наш мир или нет? Что, не так? – Я посмотрел на Михалыча, и он отвел глаза. Ну вот, значит, и тут я не ошибся.
– Не все так просто…
– Просто, непросто… Скажи, Михалыч, а многие исследователи не возвращались? Ведь были такие, которым закрывали путь домой? Это же не единственный мир, который изучает ваш центр?
– Не единственный.
– Так как с невозвращенцами?
– Если на том… свете человек заболел какой-нибудь болезнью. Неизвестной. Да, таких… не возвращали.
– Или возвращали, но для изучения в какой-нибудь лаборатории? Я прав? Эх, Михалыч, Михалыч… Пойми меня правильно, я не держу зла на центр. Наоборот – благодарен, что мне так повезло, но тот мир для меня уже умер. Ладно, пошли домой. Дел по горло.
Михалыч не ответил. Да и о чем тут говорить, если честно? О призрачных мечтах, которым не суждено сбыться? Глупо это. Мы молчали до самого дома. Даже оленя, которого подстрелили на берегу озера, тащили молча. Зверь так удачно выскочил перед нами, что грех было не воспользоваться этой возможностью. Да и собак кормить надо. Вернулись, свалили тушу под навесом и передали ее в руки Марка, который в этих делах лучше разбирается. Михалыч что-то буркнул и ушел в дом. Брэдли проводил его взглядом, потом посмотрел на меня и покачал головой…
– У меня есть пара знакомых парней в городе, которых можно подключить… – задумчиво протянул Марк Брэдли, когда с тушей было почти закончено.
Он был похож на сумасшедшего, который открыл мясную лавку на безлюдном берегу озера, а теперь стоит с куском парной вырезки и прикидывает, кому бы ее продать. В рубашке с закатанными рукавами и руками в крови. Зрелище не для слабонервных, но здесь, если подумать, таких и не видно.
Марк прикусил огрызок сигары, прищурился и посмотрел на застывших неподалеку псов. Тори и Бади строили такие умильные рожи, что разжалобили бы любого, а не только Брэдли. Он ухмыльнулся и бросил им по куску оленины. Парни окончательно сдурели! Избаловали собак, черт бы их побрал. Их – это парней, разумеется, а не псов.
– Надо будет напрячь вустерских ребят, – продолжил размышлять Марк.
– Было бы очень кстати. Признаться, я даже не знаю, с чего начать это расследование.
– Хм… С начала, Талицкий! С самого, раздери меня дьявол, начала!
– Зришь в корень! – Я чуть не расхохотался.
– Учись, пока я жив! Что у нас есть на этих неизвестных парней?
– Ничего… – задумчиво протянул я и зачем-то повторил: – Ничего…
– Вообще? – удивленно заломил бровь Брэдли.
– Кроме одного типа, которого подозревали в причастности к этому ограблению. Когда он это понял, то быстро перебрался в Вустер, где и затих, как мышь под веником.
– Ты же читал бумаги! Там что, ничего нет?
– Протокол осмотра, десяток допросных листов – и ни одной зацепки.
– Хм… негусто… – согласился Марк.
– Вот и я про что.
– Ну раз так, то давай еще раз и по порядку, – предложил Брэдли, присаживаясь на борт лодки. Снегом помыл ладони, а потом вытер их о штаны и вздохнул.
Рядом тотчас появились Тори и Бади. Они уселись напротив Марка и завиляли хвостами. Избаловали мы псов, ох и избаловали! Ладно, это сейчас не важно. Я хмыкнул, потрепал одного из них по голове и полез в карман за кисетом. Набил трубку и неторопливо закурил. Марк покосился на меня и достал сигару.
Несколько минут мы молчали, а потом я начал:
– Итак… Во время очередной доставки золота с прииска Золотой Берег на обоз напали…
– Где именно? – перебил меня Марк. Он смотрел куда-то вдаль, в сторону заснеженного озера, но без мечтательной рассеянности во взгляде, а сухо, со злым прищуром, будто зверь, который подобрался перед прыжком.
– В двух днях пути от Форт-Росса. Судя по описаниям, там очень подходящее место для таких забав. Глубокая речная долина с крутыми берегами…
– Каньон.
– …Да, каньон, – поправился я. – Нападение было совершено около полудня.
– Откуда известно время?
– За несколько часов до нападения этот обоз видел охотник, который шел на промысел.
– Он жив?
– Охотник? Разумеется. Живет в Форт-Россе. Сможем с ним встретиться и поговорить…
– Погоди, – поморщился Марк. – Сколько было собачьих упряжек в обозе?
– Четыре.
– Золото везли на двух?
– На трех.
– Сколько было людей?
– Четыре проводника-каюра, семь приставов и три охотника за головами, которых наняли для дополнительной охраны.
– Четырнадцать человек, значит. Недурно. Вполне достаточно, чтобы отбиться от какой-нибудь кучки бродяг. Каюры наемные или свои?
– Свои. Они состояли на службе Управы Форт-Росса. Проверенные люди.
– Про приставов не спрашиваю.
– Да, их глупо подозревать. Судя по протоколу осмотра, парни дрались до последнего.
– Дьявол… почти две тысячи фунтов золота… Ну и дела. Упряжки, нарты?
– Исчезли и больше нигде не появлялись.
– Вот как… – Брэдли сгреб себя за бороду. – Это уже интересно.
– Хочешь сказать, что нападавшие прибыли на место засады без собак?
– Может быть… Ладно, подумаем. Что было дальше?
– Золото исчезло. Тела обобрали до нитки. Оружие, патроны – все исчезло.
– Талицкий, какой прок собирать крохи, если ты только что взял такой королевский куш?
– Не знаю.
– Потом эти нагрудные знаки каким-то образом появились в нашей долине…
– Увы!
– Этот человек… – Марк щелкнул пальцами. – Ну как его? Которого подозревают…
– Кротов, – ответил я. – Вениамин Григорьевич.
– Крьо-отоф?
– Марк, ты бы нашел себе женщину! Поверь, русский язык выучил бы гораздо быстрее.
– Пока я на озере, приятель, русский язык мне не нужен. Хотя… если бы я нашел какую-нибудь красотку, то было бы совсем неплохо!
– Ну да, конечно! Настругал бы пяток ребятишек… Ты, если подумать, еще не так стар!
– Не зли меня, Талицкий! – оскалился Марк и прицелился в меня пальцем.
– Молчу! – Я выставил ладони вперед и усмехнулся.
– Этот парень… чем он вызвал подозрения?
– Говорят, что интересовался датой отправки обоза.
– Может, ждал какого-нибудь собутыльника из числа каюров?
– Нет, знакомых среди погибших у него не было.
– Взять бы его за горло…
– Не получится, – хмыкнул я и почесал в затылке.
– Еще бы! – скривился Брэдли. – Это грозит неприятностями от властей Вустера! Готов поставить бутылку бренди, что этот парень живет тихой и неприметной жизнью!
– Вежлив с соседями и омерзительно пунктуален.
– Вовремя платит за жилье, не пьет и не курит! Совсем как ты в Ривертауне.
– Смешно, – усмехнулся я. – Говорят, что он превосходный стрелок и хороший актер. Судя по досье, в молодости играл в театре и перенес часть этого ремесла в реальную жизнь.
– Все эти люди искусства… – Брэдли опять сморщился, потом наклонился и плюнул на снег. – Как не от мира сего.
– Не все участвуют в таких заварушках.
– Еще бы! Ну что, Талицкий… надо собирать вещи и двигать в Вустер. Сидя на озере, ничего не узнаем. Аванс мы получили – надо отрабатывать.
– Когда едем?
– Завтра… – Брэдли сделал небольшую паузу и покосился на небо. – Завтра и отправимся.
27
Наверное, когда я впервые оказался на улицах Ривертауна, то был похож на удивленного провинциала, который перебрался в уездный город из таежной деревушки. По крайней мере, когда мы добрались до Форт-Росса, Михалыч именно так и выглядел: местечковым жителем, ошалевшим от новых впечатлений, видов и запахов.
Он стоял и, разинув рот, рассматривал дома и прохожих этого «чужого мира». Потом, уже гораздо позже, Михалыч признался, что в первый момент его посетило необъяснимое чувство кинематографичности. Видимо, он как-то иначе представлял себе русские земли и Форт-Росс. Не знаю, может быть, каким-нибудь северным поселком, где всего два кабака, пьяные старатели, палящие из револьверов, медведи на улицах и непроходимые снега. Нет, батенька, это город! С заводами и фабриками! Пусть эти заводы невелики, но они работают! Здесь, между прочим, есть публичная библиотека и театр! Про него мне Андрей Викентьевич рассказывал. Он музыку писал для одной постановки. Даже каток есть, где каждую субботу и воскресенье играет духовой оркестр и собирается «чистая» публика.
Отчасти Михалыч прав! Возникает определенный когнитивный диссонанс. Наши бедные мозги, забитые штампами, выхватывают определенные детали и впадают в глубокий ступор. Тогда – что уж греха таить – я ловлю себя на мысли, что все это напоминает съемочную площадку, где актеры разыгрывают пьесу о героике холодных земель. Кажется, что сейчас раздастся стук хлопушки и послышится голос режиссера: «Внимание! Мотор!» Увы… Ты оглядываешься – и не видишь ни камер, ни софитов!
Вместо них по заснеженной улице прохаживается участковый пристав в мохнатом форменном малахае, черном двубортном полушубке с бронзовой бляхой на груди. На поясе, в закрытой кобуре – револьвер. Шестизарядный, сорок пятого калибра. Кстати, здешние законники не носят шашек. Вместо них – увесистые тесаки с тяжелой бронзовой гардой. Я не великий знаток холодного оружия, но это оружие чем-то напоминает русский пехотный тесак образца 1848 года. Есть некоторые различия в форме рукояти, но очень, очень похож. Был у меня такой. Один клиент подарил.
Вот идет женщина с корзиной. Теплый платок, под которым видна меховая шапочка-таблетка. Богатая, отделанная лисой шубейка, белые унтята с вышивкой. Проедет мужичок на санях-розвальнях или охотник-промысловик на собачьей упряжке. Рядом с гостиницей – бородатый дворник в заячьем треухе. Он лениво машет лопатой и поминутно прерывается, чтобы закурить или перемолвиться словечком с каким-нибудь прохожим.
Реальный мир… Хоть и «призрак».
Мы остановились в хорошо знакомой гостинице. Хозяин, Лука Фомич, даже на крыльцо выскочил, чтобы встретить «дорогих гостей». Хм… Знаю, чего он так перед нами стелется, но про это мы позже поговорим. Вдумчиво и серьезно, чтобы не оставлять перед отъездом в Вустер незаконченных дел. Пока парни расселялись по «нумерам», а Брэдли размещал собак в гостиничном вольере, я подошел к конторке хозяина. Он немного напрягся. Да, не самый приятный разговор, но что уж поделаешь!
– Добрый день, Лука Фомич.
– Рад видеть, Александр Сергеевич!
– Нехорошо получилось с каюром… Очень нехорошо.
– Знаю о вашей беде, – он вздохнул и огладил бороду, – наслышан.
– Убежал, людей бросил, – продолжал «жаловаться» я.
– Ведь предупреждал, Александр Сергеевич, что не самый хороший проводник!
– Предупреждали. Поэтому и спрашиваю со всем уважением: где эта сволочь?
– Пьет.
– Вот стервец!
– Как вернулся, так и запил.
– Вещички наши тоже, небось, пропил?
– Никак нет! Вещи ваши, Александр Сергеевич, у меня на сохранении лежат! Как узнал, что каюр вернулся, сразу Федьку отправил, чтобы разузнать – что да как. Хотел даже людей послать на поиски.
– Хоть это хорошо, – хмыкнул я.
Ну насчет поисков – это он, пожалуй, загнул. Пропали и пропали. На этих землях столько народу погибает, что пропади мы с Челищевым – никто бы и не побеспокоился. Пока искать станешь, зверье кости по оврагам растащит.
Позади меня стукнула дверь, и потянуло холодом. Вошел Марк Брэдли. Он поздоровался с хозяином и уставился на меня.
– Радуйтесь, мистер Брэдли.
– По какому поводу?
– Твои пельмени, которые мы с Челищевым везли в Прошкину падь, наконец найдены.
– Очень смешно. Где каюр? – дернул бровью Марк и нахмурился.
– Найдем, куда он теперь денется? – пожал плечами я и повернулся к хозяину. – Лука Фомич, как бы мне с этим проводником встретиться для разговора?
– Бить его будете?
– Не без этого.
– В берлоге он. Пьет, шельма… Поди уже исподнее пропил.
– Где?..
– В «Берлоге». Кабак на окраине. «Старая берлога» называется. Только…
Читать бесплатно другие книги:
