Средневековая история. Цена счастья Гончарова Галина

Когда вы любите и вас разлучают с любимым – у вас остается ощущение своей правоты. Вы ведь могли быть счастливы. Вы любили, вы могли… это просто судьба такая.

А вот когда вы-то любите, а на вас наплевать…

Именно это было у несчастной толстушки. Именно это…

Любовь. Уж какая есть. Глупая, безнадежная, истеричная… но любовь. И прояви Джерисон чуть больше заботы, внимания, понимания, пришли хотя бы цветок, хотя бы что-то… До могилы толстушку довели не только покушения, но и отсутствие любви.

Потеряв единственное, что привязывало ее к любимому человеку, она расхотела жить.

Сейчас Лиля разрывалась на части.

Лилиан Иртон любила. Все еще дрожала от одного звука его голоса. Мечтала о теплоте в синих глазах.

А Аля… Она всю жизнь исповедовала принцип: не любишь – пошел вон! И вообще, у нее Лешка был. Алешенька…

Вдох. Выдох. Спокойствие.

Куда там…

– Останови… – выдохнула Лиля.

Фалион что было силы застучал в стенку кареты. Лошади замедлили ход, и Лиля почти вывалилась на дорогу. Упала бы на колени, если бы Фалион не подхватил. И Лилю начало выворачивать наизнанку. Такая вот нервная реакция.

Ее рвало желчью. Жестоко и безжалостно. До сухих болезненных спазмов.

Александр был рядом. Поддерживал ее под руки, вытирал испарину со лба, потом постарался напоить водой… Лиля сделала пару глотков – и все пошло по новой.

Прошло не меньше часа, прежде чем она чуть-чуть пришла в себя. Фалион держал ее на руках и смотрел с искренним сочувствием.

– Лилиан… Лилечка…

Лиля уткнулась лицом в его плечо и на миг закрыла глаза. Хотя бы секунду, хотя бы минуту, но ощущать себя защищенной. Хотя бы так…

– Все будет хорошо. Правда.

– Это из-за… него?

Лиля кивнула.

– Я убью его.

– Прекрати, Александр. Не надо. – Лиля впервые говорила так спокойно. – Это ничего не изменит.

– Ты будешь свободна.

– А король тебе не простит. Не надо.

– Одно только слово…

Лиля молчала. Если мужчина способен на такое – приводить женщину в чувство, видеть ее несчастную, разваливающуюся на куски, и не брезговать ею, принимать, как она есть…

– Александр…

Фалион мягко отвел золотистые пряди с усталого лица.

– Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Всегда.

Лиля вздохнула.

– Я хотела бы… ох, Александр…

Фалион наклонился и едва коснулся губами лба любимой женщины.

– Ты знаешь.

Лиля сжала его руку.

– Поедем, Александр. Мне надо домой…

Фалион повиновался. Они ехали в карете – и молчали. Но это молчание было выразительнее, чем сотня слов.

«Я сделаю для тебя все…»

«Я не позволю тебе подвергать себя опасности».

«Я сам решу».

«Ради меня – не жертвуй собой. Даст Альдонай – все образуется».

«Альдонай помогает тому, кто сам себе помогает…»

Поздно ночью Лиля с любовью смотрела на спящую Миранду. Как всегда, девочка забралась в ее кровать.

Как всегда, собаки улеглись в ногах, стянув на себя одеяло.

Лиля вдохнула. Выдохнула. Сейчас она уже немного успокоилась и могла рассуждать здраво.

А теперь – логический анализ.

Она до сих пор любит мужа? Или это физиологическая реакция? Типа условного рефлекса?

Скорее второе. Уже легче.

Нужен ли ей такой бабник в копилку?

Лиля прикусила губу.

Вот тут ответ однозначный. Пока – нужен. Но на своих условиях. Согласится – отлично. Нет? Пусть проваливает к черту! Разведется, найдет себе нового мужа… «Так, притормози, ты не в двадцать первом веке, где разводиться можно было хоть по шесть раз на неделе. Здесь тебя за это сожрут».

Или подавятся?

В любом случае козырь у нее уже есть. Чтобы на балу, где присутствует твоя жена, начать флиртовать с другой женщиной – это надо вовсе совести не иметь. Это первое.

Второе: она предупреждена, а значит, подготовится к визиту по полной программе.

Держитесь, граф Иртон… а то снесет!

А Фалион?

А вот тут сложнее. Он любит? Вопрос…

А она его любит? Или это просто желание опереться на сильное плечо? Желание защиты? Стремление побыть слабой?

Если так – плохо. Она сильная, умная, но стоит ей стать слабой, и ее просто съедят. Да и Фалион – любит он или просто желает?

«Не знаю, ничего не знаю… Да поможет мне Бог».

Проснувшись утром, Лиля решила не ехать в Тараль. Зачем? Все равно все из рук валиться будет.

Оно и валилось. Шпилькой чуть в ухо не попала, пояс порвала… зато Мири была довольна и счастлива.

– Папа приехал!

Только ради девочки Лиля готова была мириться с графом Иртоном. Любит ведь она отца. Любит.

А еще… Амир прав. Надо поговорить с Эдоардом и составить брачный договор. Если у них с супругом развернется война – нельзя, чтобы Мири была в ее центре. Нельзя никак.

Лиля оглядела себя в зеркале. Отлично. Зеленая юбка-брюки, зеленая блузка, белая отделка, украшения – браслет и кольцо обязательны, серьги. Единственная роскошь – кружевные перчатки. Вредная привычка, знаете ли, ногти грызть от переживаний. А кружево хоть как-то защищает руки.

– Ваше сиятельство, к вам гонец от короля.

Гонец поклонился и вручил свиток. Лиля сломала печать и пробежала глазами несколько строчек.

Явиться ко двору. Немедленно.

Ну понятно. Граф приехал. И Лиля бы очень удивилась, если бы его величество не пожелал лично проконтролировать первую встречу супругов.

– Я прикажу седлать коня. Так быстрее. – Она кивнула слуге, и тот умчался на конюшню.

А Лиля развернулась к окну. Вдох. Выдох.

«Спокойнее, девочка, спокойнее. Сердце колотится как бешеное. Если тебя опять вывернет наизнанку – на господина графа, вы уж точно не договоритесь. Дыши ровнее. Спокойнее…»

Шестеро всадников – гонец, Лилиан, четверо охранников – вихрем неслись по дороге, разбрызгивая грязь. Лиля порадовалась, что сегодня выбрала одежду темно-зеленого, почти черного цвета – пятна будут почти незаметны.

Лидарх стлался над дорогой, и Лиля начала успокаиваться.

Она готовилась к этой встрече с того момента, как узнала, что супруг есть.

За ней сила. В ней заинтересован король. Вирмане. Ханганы. У нее есть друзья, она – центр небольшого, но очень важного мира. У нее есть свое производство, если супруг захочет заточить ее где-нибудь в башне, он получит неплохой откат.

Ее обожает Миранда, ценит и уважает Алисия…

Да, в семью лезть никто не будет.

А с другой стороны – нельзя многое, но если очень нужно, то можно.

Надо так провести первый разговор, чтобы супруг не менял статус-кво. То есть не показывать свою силу. Ибо любой мужчина – это пружина. Надавишь – отскочит в лоб. А вот если медленно, аккуратно и вежливо, можно добиться своего. Эта методика знакома любому хирургу. Очень осторожно, очень бережно… иначе операции и не проводятся. Никто пациента крест-накрест не полосует. Так что шансы на успех есть.

Супружеских отношений с графом Иртоном не хотелось. И вообще никаких. Но договариваться-то надо?

Значит, так. Как писал один умный автор – я женщина трепетная, хрупкая, как хряпну, так и хрупнет. Нет, сначала-то будем вежливы и корректны. И вообще, она блондинка? Вот блондинкой и будет! Главное, ресницами не забывать хлопать.

Джерисон удобно устроился в кресле в королевском кабинете. Эдоард смотрел серьезно.

– Джес, я хочу, чтобы ты постарался найти с Лилиан общий язык.

Джес потер висок. Он вчера не переусердствовал, но, видимо, стрессы и усталость сказались на организме. И в виске чуть покалывало.

– Постараюсь я, постараюсь. Дядя, а какие у вас виды на мою супругу?

– Что?!

– Полдвора думает, что она ваша новая фаворитка.

Эдоард даже возмущаться не стал. Только покачал головой:

– Балбес…

– Дядя!

– С твоего рождения дядя. Значит, так. Считай, это мой приказ. Постарайся… наладить отношения с женой. Хотя бы ради дочери.

Джес уже начал закипать, но упоминание о Миранде подействовало как ледяная вода на голову. А ведь действительно, девочка ее любит и не простит, если Джерисон обидит обожаемую Лилиан. Общение с Лилиан пошло Мири на пользу. Настоящая маленькая принцесса, и не такая уж маленькая. Замуж скоро выдавать. Да, ради дочери он согласен на многое.

– Графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон…

Повинуясь жесту его величества, Джерисон покинул кресло и отошел в угол кабинета.

– Проси, – распорядился Эдоард.

Лилиан вошла в кабинет и присела в реверансе.

– Ваше величество.

– Рад вас видеть, Лилиан. Прошу.

– Я тоже рада. – Лилиан бросила быстрый взгляд из-под ресниц, обнаружила, что Эдоард улыбается, и расцвела в улыбке. – Как вы себя чувствуете?

– Вашими заботами. Да и Тахир от меня не отходит…

– Я рада. Ваше величество, но вы помните, что надо соблюдать режим…

– Тахир мне про него твердит постоянно. Лилиан, я вас пригласил не просто так. Ваш супруг вернулся.

– Я рада, ваше величество.

Нет, если бы вчера Лиля с ним не столкнулась, она была бы в шоке. А сейчас адреналин уже отгорел. Надпочечники, они тоже не железные, чтобы его в товарных дозах выбрасывать.

– И это все, что вы можете сказать?

Лиля сверкнула глазами.

– А это зависит от того, что скажет мой супруг, ваше величество.

– Джерисон…

Был ли Джерисон в шоке?

Ну, мягко говоря… да.

Он ожидал увидеть кого угодно, но не золотоволосую красавицу с королевской осанкой и легкой улыбкой на розовых губах. Дорогие украшения, плавная походка, уверенность, сквозящая в каждом слове, каждом жесте…

Первую минуту он даже с места двинуться не мог.

Розовая корова? Да если бы она так раньше выглядела!

Какой Иртон?! Таких женщин прячут с максимальной надежностью – в своей постели. И не выпускают оттуда.

Какая женщина! Какая фигура! Да, присутствует легкая полнота. Но не такая, когда женщина кажется откормленной гусыней, нет. Скорее пышность форм, мягкость, плавность…

Еще бы он не был в восхищении!

И это – его жена? Верилось с трудом. Да увидел бы он такую красавицу при дворе – точно не успокоился бы. Хвостом бы за ней следовал, добивался…

Жена. Лилиан, графиня Иртон. И даже сейчас стоит как королева.

А Лиля и правда полностью контролировала себя. Присела в легком реверансе – и подала руку, как учил Лонс.

– Надеюсь, граф, ваше путешествие было приятным?

– Э-э-э… да…

Лиля едва не фыркнула. Супермен, красавец – и…

Было у ее мамы любимое выражение «как из-за угла пыльным мешком прибитый». Вот сейчас на лице графа и было такое растерянно-изумленно-непонимающее выражение.

– Я рада видеть вас целым и практически невредимым. Надеюсь, Джейми оказался на высоте?

– Д-джейми?

– Джейми Мейтл. Он же барон Донтер. Тахир дин Дашшар учил нас обоих. И юноша отправился лекарем на корабле вирман…

– О да! Если бы не он, погибших было бы намного больше.

Джес вспомнил, как Джейми чистил раны вирманам, ругаясь нехорошими словами, как перевязывал, обрабатывал, менял повязки…

– Вы уже видели Миранду? Она сегодня не во дворце, но ради приезда отца я освобожу ее от занятий…

Эдоард фыркнул, не побоявшись уронить свое королевское достоинство. Похоже, эти двое не собирались тут же убить друг друга. А что еще требуется?

Если в дальнейшем они решат поссориться – он их не удержит. Джес, судя по всему, растерян. Такого он просто не ожидал и сейчас продумывает новую линию поведения. Придется тебе, мальчик, побегать за своей женой, ой придется… Лилиан явно чуть забавляется. Видимо, кто-то ее предупредил (какие умные люди), и у нее было время подготовиться. Поэтому она спокойна и безмятежна. Внешне. А чтобы вывести ее из себя… за один раз даже Джес не справится.

– Так, ваши сиятельства… Джес, бери жену – и отправляйтесь домой. У тебя в городе есть дом, там и поговорите.

– Слушаюсь, ваше величество, – машинально ответил Джес.

Лиля присела в реверансе. И шагнула к двери.

Джерисон, опомнившись, шагнул вслед за ней, поддержал под локоть… Руку она не вырвала, но с тем же успехом он мог держать за руку деревянную куклу.

По коридорам дворца они шли молча.

Джерисон пытался осознать произошедшую в жене перемену. Еще бы! Оставляешь корову – получаешь королеву… Может, в Иртоне воздух полезный? Ей-ей, на улице бы столкнулись – не узнал бы. Как себя с ней держать? Неясно.

Она-то спокойна. Идет, чуть улыбается своим мыслям, отвечает на приветствия…

Если бы Джерисон смог прочитать мысли своей жены, он бы очень удивился.

Красавица вовсе не была спокойна. Наоборот. Сейчас в ее голове опять пытались бороться Лилиан-первая и Лили-вторая.

Несчастная любовь, узаконенное изнасилование и доведение до самоубийства. Да, там и убийцы постарались, но причина-то вот – топает рядом как ни в чем не бывало!

И между нами, девочками, Лилиан-первую понять можно. Красив, этого не отнять. Лицо из тех, что притягивают к себе взгляд, но без слащавости. Это – мужик. Да и фигура на уровне. До Эрика недотягивает, но мышцы накачанные, так, навскидку, килограммов сто – сто десять в благородном графе было. Не хлюпик. И можно понять девчонку, в такого влюбишься. Это с одной стороны.

С другой же… Наблюдаем у благородного графа прискорбное неумение разбираться в людях: иная хозяйка на кухне столько тараканов не разведет, сколько граф недоброжелателей развел.

Нежелание обрезать свои капризы. Эгоизм и самоуверенность в обострении. И наплевательское отношение к женщинам.

Главное достоинство – он любит Миранду. Или – девочка его любит. Остальное – сплошные недостатки. Ну ладно, еще пара плюсов – смазливая внешность и графский титул.

Интересно, а раздельное проживание супругов у них тут практикуется? Ах да, это только для тех, у кого детей двое и больше…

Лиля приуныла. Внешне она по-прежнему была невозмутима, улыбалась и кивала знакомым, но внутри…

Хоть убивайте – графа ей не хотелось! Ни в каком виде. Муж, друг, любовник – нет, и все тут! Аллергия у нее на мужскую самоуверенность и эгоизм. Почесуха, крапивница и отек Квинке. В своем мире она таких отшивала раньше, чем парни успевали глазом моргнуть, но тогда у нее был Алексей и полная свобода. Как сделать так, чтобы граф сам отвязался? Или хотя бы соблюдал нейтралитет?

Как-никак сейчас с ней ведут дела из-за ее титула. Даже если она разведется – статус уже не тот, для бизнеса вредно… Но и пускать супруга в свои дела? Перетопчется… Жаба не подпишет!

Лиля нарушила молчание, лишь когда они вышли из дворца:

– Я приехала сюда верхом. Вы в карете?

– Нет. Но я полагаю, конь для меня найдется.

– Я попрошу одного из своих телохранителей…

– Телохранителей?

– После покушений мои люди не отпускают меня одну. Никуда.

– Благодарю, но я воспользуюсь королевской конюшней.

– Как вам будет угодно, – кивнула Лилиан, спускаясь по ступеням.

Ее ждали четверо вирман, один из них кроме своей лошади держал под уздцы роскошного аварца. Эту породу Джес мог отличить сразу. Чистокровный, стоящий бешеных денег…

– Это ваш?

– Знакомьтесь. Лидарх.

Конь, услышав свое имя, горделиво изогнул шею. Лиля потрепала его по роскошной гриве.

– Правда красавец?

Джерисон кивнул:

– Он великолепен.

Лилиан легко взлетела в седло.

– Мы ждем вас.

Прошло минут десять, прежде чем слуга привел Джерисону оседланного коня. И все это время граф пытался найти общий язык с Лидархом. Увы, конь, чувствуя настроение хозяйки, вел себя не лучшим образом. Фыркал, отворачивался и даже чуть не цапнул графа за плечо. Лошади не кусаются? Лидарху об этом сказать забыли.

Но наконец графу привели коня, и процессия выехала за ворота.

Увы, звезды сегодня не сошлись для графа Иртона. Роковым явилось сочетание нескольких факторов.

Во-первых, вчера, после расставания с таинственной незнакомкой, чья сережка все еще согревала грудь в потайном кармашке камзола, граф слегка покрутился среди знакомых дам.

Во-вторых, Миранда утром отправилась в городской особняк графа, повидать папу. Папы дома не оказалось, и Миранда решила заглянуть на конюшню, где стоял Шаллах.

В-третьих, баронесса Ормт, узнав, что граф вернулся из путешествия, пожелала нанести визит с утра пораньше. Ну в ее понимании пораньше. Ей хотелось обсудить с графом поведение его жены. А то лезут тут всякие в фаворитки, выталкивая бедную баронессу с честно нагретого места… Вот если граф свою жену немного поколотит или там дома запрет, место при короле опять освободится, а ведь старая любовь – она лучше новой, не правда ли?

Миранда, услышав шум и думая, что вернулся отец, выскочила из конюшни и увидела раззолоченную карету, из которой выбралась роскошно одетая дама. Она осмотрелась, заметила чумазого мальчишку во дворе и властно кивнула.

– Эй, ты! Поди сюда!

Коня чистить – не в гостиной сидеть. Широкий грязноватый фартук надежно прикрывал одежду. С заколотыми волосами и чумазым личиком – кто бы узнал в ней виконтессу Иртон?

– Чего надо? – Мири и не подумала послушаться.

Она не боялась. Стоит ей крикнуть – примчатся сопровождающие ее в поездке вирмане. И в обиду ее никто не даст. Да ей и в голову бы не пришло, что ее кто-то может обидеть. А тот раз, когда Лиля ругалась, – так заслуженно! И она сама потом плакала, Мири видела…

Баронесса вспыхнула. Да что ж это такое творится?! Всякая тварь ей дерзить будет?!

Она кивнула своему кучеру.

– Привести ко мне! Живо!

Мири и пикнуть не успела. Забилась в жестких руках, от возмущения забыв про все. Про нож в сапожке, про то, что Лиля учила ее высвобождаться из захвата, про вирман. А отставная фаворитка смотрела злыми глазами. С ее точки зрения все было правильно. Пара плетей паршивцу не повредит, а Джерисон вряд ли станет сердиться. Подумаешь, дворовый мальчишка…

– Ты, маленькая дрянь, ты слушаться должен, а не спрашивать! Я сейчас прикажу – и тебе плетей на конюшне всыплют!

– Пусти! – завопила Миранда. – Немедленно!

Баронесса прищурилась.

– Жан! Немедленно всыпать этому сопляку десять плетей!

Жан перехватил Мири поперек туловища, девочка закричала громко и отчаянно. Единственное, что пришло в голову. Она не звала на помощь, нет…

– Мама!!!

Крик Миранды Лиля услышала бы и за десять километров. Но, к счастью, до особняка оставалась пара сотен метров.

Крик отчаянный, громкий… Забыто было все.

Джерисон, опешивший и протянувший руку, чтобы перехватить резко пришпоренного каблуками Лидарха, вирмане, которые следовали за ней…

Рядом была ее дочь – и звала ее.

Лидарх влетел во двор огненным вихрем, оправдывая свое имя. Кнута у Лили не было, но аварец сам по себе страшное оружие, тем более обученный.

Миранда бьется в руках какого-то бугая. Рядом стоит какая-то великосветская шлюха! Лиля и в страшном сне не вспомнила бы баронессу Ормт. Сейчас для нее имела значение только Мири. Где ее охрана?

Не важно! Все потом!

– Отпустить!

Кучер шарахнулся. Мири этого хватило. Вид Лили привел ее в чувство – и она, извернувшись, вцепилась зубами в удерживающую ее руку. Ощутила вкус крови, рванулась, едва не попав под копыта Лидарха… Лиля спрыгнула на землю, подхватила малышку, прижала к себе.

– Я здесь, маленькая, все хорошо.

– Я так испугалась… мама…

Лиля крепко прижала к себе девочку.