Встреча (сборник) Леклер Лина

И приближается конец.

Печально с жизнью расставаться,

Но время близится к тому…

И память у меня устала,

И ничего уже я не пойму.

Но, уходя, хочу сказать,

Что многое узнала, но вот печаль:

Любви мне в жизни не хватало.

И это очень-очень жаль.

Вот ведь…

Она всегда всего боялась. Боялась в детстве мышь увидеть, чтоб чувство омерзения не испытать. Потом боялась темноты. Казалось, что за нею кто-то наблюдает и неожиданно испугает. А дальше – больше. Боялась прыгнуть с крыши в снег с весёлыми детьми – вдруг ноги все переломает. Боялась плавать – вдруг утонет. Всего-всего боялась! Потом боялась полюбить – вдруг засмеют и не ответят взаимностью. Боялась быть обузой, не желанной, влюблённой, неприятной кому-нибудь. И не боялась только книг, мечтать, побыть в забвении и рассказать кому-нибудь историю простую, без тайн, по простоте душевной. И не боялась улыбнуться лишний раз, и руку протянуть, кто помощи попросит. Чего-то всё боялась, но не людей. Людей любила всей душой и каждого старалась понимать. Но чувство страха не прошло, оно при ней сидит и часто гложет. Но страха не перед людьми, а перед бесконечной неизвестностью. Ах, эта неизвестность! О ней не стоит думать. Она, конечно, существует, всегда, везде, во всём. И никогда её мы не поймём.

Напоминание

Я знаю, он такой, какой он есть. Он строгий и необыкновенный. Не покривит душой. Что думает он, то и скажет. Пусть это и не нравится кому, но по-другому он не может. Не может и не хочет неискренним прослыть, но может словом ранить. Не то чтобы обидеть, а словом раздавить.

Он долго терпит, долго ждёт, когда же человек поймёт? Но, если человек не понимает, он выпалит обойму слов, и всё на место встанет. Но только вот душа изранена, болит, хотя всё понимает. Как всё-таки на свете сложно жить, не быть собой и быть собою очень сложно! Со всеми надо осторожно.

Такие разные мы все. Ты думаешь одно, а он – другое. Поэтому взаимопонимания и нет. Об этом я уже давно писала.

Но повторюсь: простить, забыть не сложно. Но всё-таки с собою надо осторожным быть, чтоб не обидели и не задели святое, чистое, простое. И чтоб душа не очень-то болела и не была обижена толпой.

Так дорожите же собой!

Дорога на Родник

Мы идём с внучкой за родниковой водой. Вернее, я иду, а она едет на трёхколёсном велосипеде. На нашем садовом участке скважина есть, но мы оттуда берем воду только для полива огорода и всяких технических нужд, а пьём родниковую воду и обед на ней готовим. Этой водой невозможно напиться, её всё время хочется пить. У неё особый вкус.

До родника идти примерно полтора километра, а может быть, и больше. Я своим ходом с пустой тарой иду минут тридцать, а уж обратно идём долго. Отдыхаем время от времени. Берём с собой несколько пустых пятилитровых баллонов, которые потом пристраиваем к внучкиному велосипеду, а остальные – на своём горбу. Так вот, не о том речь. Речь о дороге.

Идём вначале вдоль садовых участков, по проезжей дороге. По обочине дороги деревья и канавы. Птички заливаются на все голоса. Иногда останавливаемся и наблюдаем за ними. То они что-то нашли и никак между собой не поделят. Кто посмелее, тот клювиком своим другого – за пёрышки, пытаясь выжить. И каждый хочет занять своё место под солнцем.

Внучка бойко крутит педалями, а я потихоньку иду за ней. Проходим всю зону садоводства, и начинается лесная полоса. И вот ведь какое дело, сразу меняется воздух. Лес смешанный: и хвойный, и берёзовый, и осиновый. Тут и папоротник, и какой только растительности нет. И, самое интересное, тишина. Деревья высокие, даже птицы поют по-другому. Я сразу же набираю воздух полной грудью и радуюсь такой возможности. Нервы успокаиваются, душа приходит в покой и радость неописуемую. И думаю, за что мне такое счастье! Мысленно произношу: «Миша, спасибо тебе! Ты меня спас! Ты подарил мне ещё одно счастье!»

Ну вот и родник журчит. Народ выстроился в очередь. Все умиротворённые. Никто не спорит, все всем довольны и счастливы. Много ли человеку надо для счастья? Всего лишь кусочек чистого леса, глоток свежего ароматного лесного воздуха и предвкушения испить волшебной родниковой водицы.

Но тут и комары не дремлют. Так и вьются у твоих ног, рук, лица. Но мы с внучкой предусмотрительные: помазали себя перед входом в лесную зону противокомариными средствами. И нам ничто не портит настроения. Дошла и наша очередь набрать себе на два дня чудесного родникового бальзама.

Иногда мы приходим, и никого нет. Слышно журчание родника в удивительной тишине, жужжание комаров над головой, и вокруг – покой, который не снится, а ощущается.

Обратная дорога потяжелее, особенно, когда жара. Часто останавливаемся отдохнуть. Попьем водичку и дальше в путь.

Раздумье…

Иду, бреду тропою тихой

С желаньем – обрести покой…

Не скрою: чувствую забытой

Себя всем миром и… тобой.

Прохладно в воздухе… Уж осень…

На сердце грустно, одиноко…

И всё ж среди берёз и сосен

Находишь радости немного.

Судьба капризна: я одна.

Уж не любить и не влюбиться.

Но где-то рядом тишина —

Спокойствием даёт забыться.

Что было, то давно прошло…

Что не свершилось – не забыто,

Хоть и годами занесло

И частыми дождями смыто.

Себе твержу: печаль напрасна! —

Жизнь удалась: ведь было счастье!

Конечно, время не подвластно,

Но – было бы в душе согласье!

(Редакция Валентины Мазаевой)

Воспитание

Бабушка лежала четыре года без движения, а последнее время ослепла и совсем потеряла слух. Уже несколько дней была в коме. Её любимый внук уходил служить в армию и пришёл проститься с ней. Не знал, как сказать, что это он. Не услышит она и не увидит. Сел к ней на краешек кровати, взял её руку и поднёс к своим губам и усам. Её веки вздрогнули, он поцеловал ей руку. Трогательная любовь между ними подсказала ему, как он должен подать ей знак, что ЭТО ОН. Дед стоял в сторонке и плакал.

– Вовочка, это ты пришёл, – еле прошептала она.

– В армию? Служи хорошо.

И опять отключилась. Она умирала.

Он в этот день ушёл на призывной пункт. А через три дня бабушки не стало. Она часто беседовала с ним о том, каким он должен быть человеком. Как легко сойти с правильного пути, если доверять всем. Рассказывала много случаев из жизни, как завлекают детей в разные шайки. А потом трудно или почти невозможно оттуда выпутаться. Бабушка была уже старенькая и в основном лежала. Он присаживался у её кровати на корточки и просил:

– Баб, а расскажи, каким я НЕ должен быть плохим мальчиком.

И она начинала ему опять всё рассказывать тихим проникновенным спокойным голосом.

– Станешь взрослым, тебя призовут служить в армию. Не надо ничего бояться. Служи достойно. Это твоя честь. У нас в семье все прошли армию. Служили достойно. И дед, и отец твой… Вот сын мой Володя погиб. Тогда была война. Много народа полегло.

Такие беседы были частые. Он любил эти разговоры с бабушкой по душам. Казалось, что он впитывал всё, что говорила его любимая бабушка.

Вот пришло время и ему идти служить. Шёл 1985 год. Студентов призывали в армию. На два года прерывалась учёба в университетах, институтах. Кто-то после армии продолжал учёбу, а кто-то про неё забывал. Тревожно было родителям.

– Сынок, может быть, тебе дадут отсрочку от армии? Медицинская комиссия тебя направила в стационар. Значит, у тебя что-то не так.

– Мама, я простыл, и меня направили на обследование. Я не буду добиваться отсрочки! Я пойду служить! Мои однокурсники почти все идут служить. Я не собираюсь строить из себя хроника!

Вова, пролежав в стационаре десять дней, прошёл обследование и был направлен на службу. Он выполнил наказ своей всепонимающей бабушки. Отслужил достойно, был занесён в книгу почёта части. Родители получили благодарность.

Два года родители жили в волнении, сжавшись в комочек. Когда вернулся из армии, то и деда тоже уже не было. Два года… А сколько потерь…

Но то, что вложили в него старые бабушка с дедом, не забылось.

Отвергнутая

Тяжело осознавать, что не нужна.

– Но что же делать, как же жить-то без него? – так она думала тогда.

Ей хорошо было с ним рядом. Он умный, можно сказать, талантливый, но очень-очень некрасивый. Ей везде чудился его запах. У него особый запах, она даже не могла сказать, что он напоминает. Но когда она его чувствовала, то просто сходила с ума. И у него красивые пальцы, всегда чистые, с аккуратно обработанными ногтями.

Губы. Они полноватые, но когда он улыбался, они становились очень красивыми. И целовал так хорошо, не пошло, не страстно, а красиво, легко и нежно. Не любит она в любви грубость и животность. Любит нежность, ласку – тихую без грубости.

В очках. Очень сильная близорукость, но она его не портила, потому что он и так некрасивый.

От любви она перестала есть. Была сыта своей любовью. Мама за неё переживала, называла его гусаком, потому что у него длинная шея и в пупырышках. А ей нравилось. И ещё мама звала его «пионер». Он был младше на три года. Ну и что? Подумаешь, три года.

Говорил очень красиво, речь изысканная, и при этом слегка улыбался и подхмыкивал. Когда она узнала, что у него другая и должна родить, она вообще потеряла голову. Убежала на берег реки. Не знала – зачем, сидела там долго и всё думала, как же теперь быть. Он хотел объясниться, но она отказалась выслушивать его оправдания. Успел только сказать, что теперь живёт с чувством вины перед ней и её родителями. У него родился сын. А они продолжали ещё учиться в одной группе. По его запаху она чувствовала, где он стоит. Старалась избегать столкновений. Началось нервное расстройство. Мама потеряла покой. Не знала, что с ней делать, боялась за учёбу, что сорвётся и всё бросит.

Она продолжала не есть и очень сильно похудела. И тут мама использовала один свой метод вывода её из ступора. Она знала, как дочь к ней привязана, как её любит. И мама закатила такую истерику, что с неё стала спадать эта пелена безумия. Она схватила её и трясла во все стороны. Она не помнит, что мама кричала, но когда опомнилась, стало стыдно почему-то.

И всё. Но чувства так и не прошли. После окончания учёбы, если она видела, что он идёт, то переходила на другую сторону, потому что подкашивались ноги и дрожали коленки. А когда видела его с женой, то внутри всё сжималось и перехватывало дыхание. Это продолжается и сейчас.

Но он иногда почему-то ей звонит, хочет поговорить. Она говорит с ним, по телефону может, но внутри-то опять всё горит. А прогнать не хочется.

Когда слышит его голос, то представляет его подслеповатые глаза в очках и нежные губы и хочется слушать дальше.

Как забыть и как простить…

Хочу на остров одинокий

Хочу на остров одинокий,

Где буду я совсем одна.

Хочу увидеть край далёкий,

Где никому я не нужна.

Хочу лишь в тихую обитель,

Где нет ни страсти, ни любви,

А я там буду зритель,

Не ведая тоски.

И буду жить, как Робинзон,

Вставать под птичье пенье.

И вдаль смотреть за горизонт

И ждать лишь вдохновенья.

Продолжить чтение

Страницы: «« « ... 23456789