Песнь для Близнецов Белякова Евгения

– Давай начнем заново. Присядь… – она похлопала рукой по кровати рядом с собой.

– М-м-м… – пробормотал что-то бард.

– Я же привязана, ты не забыл?

– Просто-таки моя вожделенная фантазия – я и женщина, привязанная к кровати, – коротко засмеялся Рик, но на кровать пересел.

«Он шутит… и перестал горбиться. И… словно светится. Это действительно чудо», – подумалось Тео. Она потянулась к его руке и спросила:

– Можно?

Он кивнул. И чуть вздрогнул, когда она взяла его руки в свои. Тео коснулась ладони, легонько сжала каждый палец, проверяя чувствительность. Рик сидел, не шевелясь, плотно сжав челюсти. Такому же медлительному и внимательному осмотру подверглась вторая рука.

– Все в порядке. – Сказала Тео. – Как это… произошло?

– Полез к Стрелкам. – Рик ответил не сразу. – Меня наказали. Такие… колодки, с винтами.

Они помолчали. Бард был благодарен Тео, что больше вопросов она не задавала. Он будет готов обсудить это… но не сейчас.

Тео вздохнула прерывисто.

– Я, перед тем как… говорила, что думала о тебе, там…

– М-м-м? – очень красноречиво поинтересовался Рик.

– В какой-то момент я потеряла счет времени. – Тео говорила тихо, но барду было слышно каждое слово. – Когда все время темно, и нет ни ветра, ни звуков, ничего. Даже по голоду определить было нельзя. И сна для меня, как хотя бы временного спасения, не было. Просто тьма. Я пела мысленно песни, вспоминала, как строить мост, шить сапоги, ковать меч, смешивать краски, смолить борта… Словом, все, чему научилась за жизнь. Цитировала вслух книги по памяти, опять пела, только тоже вслух. Надежды не было совсем, уж понять, что заклинание не преодолеть, я могла. Потом… мне стало почти все равно – выберусь я или умру. Я понимала, что если равнодушие поглотит меня полностью – это конец. Я стала думать о мести. О том, как я разорву его на части. Испепелю. Не помогло. Подумала о Дереке, о том, что он здесь один, против всех и мучается, пытаясь меня найти. Но чувствовала лишь мертвенное спокойствие. О королевстве, которое нуждается во мне. Мне было все равно. И тогда я подумала о тебе. Как здорово будет снова тебя увидеть и обнять. И во мне появилось желание выбраться. Жить. Как думаешь, это что-то значит?

Рик сжал ее руку в своей.

– Думаю… нет, я чувствую – значит.

– А что?

– Не знаю. Ты мне скажи.

Тео вздохнула.

– Я сама пока не знаю. Потому и растерялась.

– Понимаю. – Серьезно ответил бард.

– Давай пока…

– Оставим все как есть? – спросил Рик. – Пока ты не разберешься в себе?

– Вроде того.

Бард посмотрел куда-то наверх, изображая задумчивость. Он улыбался.

– Думаю, можно. – Ответил он. – Только не жди слишком долго, учитывая разницу в продолжительности жизни, я вполне могу состариться и умереть, пока ты…

Тео запустила пальцы ему в волосы, мимолетно удивившись их мягкости, притянула к себе и легонько поцеловала в губы.

– Это что-то вроде… награды за будущее долготерпение? – Рик лукаво прищурился.

– Нет, балда. За то, что в будущем ты воздержишься от шуточек про ковыряние в носу.

Они засмеялись.

– Я серьезно, – добавила Тео. – Пожалуйста, говори мне только правду.

Она приподнялась на подушках, подвинулась, освобождая место для Рика. Он устроился рядом, обняв ее за плечи.

– Пра-а-авду? – протянул он и Тео поняла, что невероятно рада снова слышать эти шутливые нотки, задиристый тон и ожидать колкости с минуты на минуту. Словно вернулись старые добрые деньки, только… все было куда лучше, чем раньше. – Правду… что ж, вот тебе первая: тут пыльно, как в архивах Садовников, и дует от окна, пахнет каким-то старьем и я не я буду, если не выволоку тебя завтра же прогуляться на свежий воздух.

– Тебе же надо быть в Ордене.

– Я куда более свободен, чем многие братья. Привилегия положения. Займу Винеса каким-нибудь придуманным заговором и улизну.

– Но тебе понадобится Дерек, чтобы перенести сюда.

– Ты, кажется, не слишком-то жаждешь моего общества, раз ищешь отговорки? – фыркнул бард.

– Это факты, Рыжий. Ты хоть знаешь, что находишься за несколько сотен миль от столицы?

– Сотен ми-и-иль? – Он присвистнул. – Тогда действительно нужен маг. Но я знаю волшебное слово.

– «Пожалуйста»?

– Нет.

– А какое?

– «Уньо Лито» тысяча шестьсот девяносто второго года.

– Это семь слов, – засмеялась Тео.

– Достаточно будет показать бутылку и сказать «Дарю».

– Да ладно тебе. Дерек не такой пьянчуга, чтоб подмазываться к нему вином, пускай и хорошим.

– Хорошим? Хорошим? Ты где была последние тридцать лет? Это лучшее вино того года, да и, пожалуй, десятилетия. А Дерек, между прочим, большой ценитель и коллекционирует редкие вина.

– Впервые слышу.

– Выходит, мужская дружба открывает тайные пороки, а вот тебе не повезло.

– Зато я знаю, что он терпеть не может паштет.

– Знать, что человек вожделеет куда выгоднее, чем то, что он ненавидит, ты не находишь?

Дерек, подходя к спальне Тео, опасался услышать разъяренные вопли, презрительные остроты, но ожидал, учитывая его природный оптимизм, напротив – вздохи и нежный шепоток. Остановившись под дверью, он с минуту слушал, как магичка с бардом обсуждают его тайные пристрастия, потом пожал плечами. В реальности все оказалось несколько по-иному, чем он себе представлял, но куда более естественно. Он собирался сказать, что ему уже пора в Башню, и он намеревается закинуть Рика по дороге в Орден, но развернулся и ушел. Выйдя на кухню, махнул рукой Ольсену, чтобы привлечь его внимание. Маг, сидя в старом кресле у печки, вышивал на наволочке пчел.

– Я, пожалуй, пойду. – Сказал Дерек. – Они там… э-э-э… курлыкают. Сможешь открыть Дверь Рику в столицу?

– Угу, – не поднимая головы от шитья, отозвался Ольсен.

Дерек улыбнулся и, прищелкнув пальцами, создал портал. Не сразу в Башню – каждый раз он перемещался через случайно выбранные точки. Хмыкнул и исчез.

Тео чувствовала себя преотлично. Еще днем она с трудом переворачивалась с боку на бок – все время преследовало ощущение, что она падает в бездонную пропасть. В голове время от времени оглушительно били колокола, во рту было сухо и хотелось уснуть мертвым сном. А теперь она ворочается в кровати, и ей хочется встать и побежать – неважно куда. Неужто все это – результат того, что она сняла с души груз недоговоренности? Конечно, барды вовсю распевали о целительной силе любви, но она пока не готова была примерить к себе это слово. Однако – ей было легко и радостно, ничего не болело… Об этом говорил Ольсен?

«Нет, – вспомнила она, – он говорил о том, чтобы подумать. „Поварить котелком“. Ну вот… я думаю. А о чем надо думать? О Рике? Пока мы вроде разобрались… Он все-таки уникальный человек. Если б мне женщина, к которой у меня чувства, сказала „Подожди незнамо сколько времени, пока я решу, чего хочу“, я б ее придушила. Ну, легонько. А он согласился на такие условия безо всякой задней мысли. Это и есть любовь? Умение ждать, сколько потребуется? Или это просто терпение? В таком случае, у меня его маловато. Но странно – я головой понимаю, что поступаю не слишком-то красиво, если посмотреть на ситуацию со стороны, но никакое чувство вины меня не гложет. Это, наверное, потому что он так… легко все воспринял. Удивительная личность. Бард, шпион, жрец двух религий… кстати, о религиях – еще и посланец Близнецов…»

Тут по спине у Тео пробежали мурашки. Посланец Близнецов. Как она могла забыть? Вдруг ее внутреннему взору открылось что-то… какая-то смутная догадка. Нет, она не сомневалась в искренности чувств барда, и знала, что приказ богов был поводом для него приблизиться к «врагу», а вот любовь – если это была она, – родилась куда раньше… Нет, что-то было такое, особенное в этой мысли о Близнецах. Она все никак не могла нащупать…

Вигель и Тель сказали ему, чтобы он сопровождал ее. И помогал во всем. Но в чем «всем»? Когда Рика чуть не убил Охотник и ему явились боги, Тео даже половины не знала того, что знает сейчас. И планов у нее никаких не было. Неужели боги предвидят каждое ее действие? Но это невозможно. Люди не марионетки, разве что…

Понимание оказалось довольно болезненным. Затылок заломило, будто к нему приложили кусок льда, а сердце забилось быстрее.

– Ох, Рик… – прошептала Тео в темноту. – Твои Близнецы, пожалуй, самые Серые из всех Серых, когда-либо существовавших в нашем мире.

Она знала, что предопределения не существует. Но зато есть связь – причина и следствие, поступок и ответственность. Ей ли не знать, когда она сама пользовалась этими связями, ткала нити реальности, сплетая их таким образом, чтобы события выстраивались в нерушимую цепочку…

– Демоны меня дери. – Снова вслух прошептала она. – Вот значит как…

Знание это ничего не меняло в ее решении. А вот в решимости – да.

Сотнями миль южнее, в столице, Гринер готовился ко сну. Алиль, которому Шезара, судя по всему, передала свои полномочия по присмотру за королем, настоял на том, чтоб Дориан принял ванну. Несмелые возражения «Ну, я же купался три дня назад» натолкнулись на почтительный, но одновременно суровый взгляд советника.

– Я понимаю здесь на Севере, бедняков, у которых в домах холодно и, часто купаясь, можно простудиться. – Сказал он, своим неотвратимым наступлением шаркающих остроносых туфель загоняя юношу в ванную. – Но вы, король, три камина, огонь горит, тут жарко, как у меня на родине! От вас мышами пахнет! Кстати, почему?

– Нипочему, – буркнул Гринер, сдаваясь и стягивая рубаху.

– Вот-вот! – победно сказал Алиль и, задрав подбородок, удалился.

Гринер закончил омовение, переоделся в чистое исподнее и явился в спальню. С грустью посмотрел на пустую кровать, но, сообразив, что чувство это принадлежит не ему, а Дориану, отмел его прочь.

«Раньше такого не было. Ощущения и эмоции были… моими», – подумал он.

«Я прошу прощения, это случается непроизвольно»

«Да уж», – ворчливо подумал Гринер.

«Мне кажется, это начало происходить после того, как ты… пустил меня ближе. Когда…»

«Да, когда Шезара приставила мне нож к горлу, помню».

«Не сердись. Хотя – сердись. Это уж точно твоя эмоция»

«О, теперь ты будешь язвить до утра. Такого раньше не бывало. Тоже появилось после того, как я пустил тебя ближе?»

Дориан не ответил. Гринер вздохнул, извинился мысленно перед королем и, не дожидаясь ответа (которого, впрочем, и не было), упал в мягкие подушки лицом. Сон пришел постепенно, накатывая на юношу мягкими волнами. Уже засыпая, Гринер перевернулся на спину, раскинул руки…

Он удивленно сморгнул. Стены восьмиугольной комнаты, узкие окна с туманом за ними…

– Демон раздери! – вскричал Гринер, резко поворачиваясь вокруг своей оси. Но, кроме него, в комнате никого не было.

Похоже, пришла к нему мысль, эта комната принадлежит ему в той же мере, что и Кендрику. Интересно, почему он в нее вернулся? Юноша еще раз осмотрел ее. Стены те же, кресла нет. Хотя, захоти он, кресло появится. Гринер захотел.

Посередине комнаты возник трон, точно такой же, какой стоял в Большой зале. Гринер махнул рукой, поморщился и трон исчез. Затем юноша подошел к одному из окон. Как и раньше, при его приближении туман начал рассеиваться, открывая взгляду некий пейзаж. На этот раз – цветущего сада, неуловимо знакомого. Звуков не было – от красоты неба за окном, трепетания листвы и медлительного падения лепестков у Гринера на лице появилась благостная улыбка. Внезапно ветви деревьев затряслись, и юноша увидел, что, ломая стволы, по земле катится что-то огромное, вытянутое. Дракон… Тело его замерло, пропахав в земле борозду, к дракону подбежал старик в соломенной шляпе.

– А, это то, что было… – сказал себе Гринер. – Это когда Тео прилетела к магу Ольсену. Ну-ка…

Он подошел к другому окну. Когда серые пряди в нем рассеялись, Гринер увидел какое-то странное каменное строение. Оно было высоким, вытянутым – юноша подумал было, что это башня… и стояла она в… озере? Первые три этажа скрывались под водой. Дна не было видно, но откуда-то Гринер знал, что затоплены именно три этажа. У него всплыло в памяти – поместье Тео, там тоже была вода и останки башни; но здесь было другое. Озеро большое, гладкое и ярко синее. И башня просто громадная, гладкая, без единой выщербинки. Чем-то похожая на ту, что маги вырастили во дворе Университета, но чисто белая. Он, памятуя об оказавшимся вещим сне про встречу с Шезарой, постарался запомнить как можно больше деталей. Ему показалось, что над дверью в башню висит какой-то знак.

Происходи все на самом деле, он вряд ли бы смог разглядеть, что именно украшает портал входа. Но, стоило ему захотеть посмотреть поближе, как картина вдруг двинулась на него, так, будто невидимый великан перенес окно, через которое он глядел, поближе к башне. Гринер успел рассмотреть знак – какое-то чудище, с множеством ног, клешнями как у рака и причудливо завернутым кверху хвостом. Затем проем окна снова заволокло туманом.

Гринер двинулся к следующему… и тут услышал, как кто-то произносит его имя. Он оглядел все окна – может, он увидит, как кто-то зовет его в будущем? Но голос доносился не из окон.

Он был везде.

– Гринер…

– Что надо? – не слишком любезно отозвался юноша. Если кто-то неизвестный так беспардонно проникает в его сон, пусть не рассчитывает на вежливость.

– Ты покинул меня…

– Никого я не покидал, – возразил Гринер. На мгновение он подумал, что с ним заговорил Дориан. С того момента, как Кендрик соединил их, они всего раз встречались в этой комнате, свои приказы маг предпочитал отдавать через шар. Понятное дело, когда во сне шлялся Кендрик, Дориану смысла не было высовываться.

Страшная догадка настигла Гринера. Он, запинаясь, позвал:

– Кендрик? Это ты?

– Помоги мне. Я умираю. Нет ни капли силы…

Первым побуждением Гринера было кинуться на помощь магу, вопя «Ты где?», но он тут же одернул себя, с ужасом думая, куда такая сердобольность может завести. Но все же, отвечая, он чувствовал, что в груди что-то щемит.

– Я не могу, Кен. И не стану. – Теперь Гринер был абсолютно уверен, что с ним говорит бывший ученик Тео. Он не понял этого сразу, потому что даже мысли не допускал о том, что тот жив. Но, прислушавшись к голосу, он понял… он знал, что это Кендрик.

– Оставайся там, где ты есть. И э-э-э… кстати, где ты?

Наученный горьким опытом, Гринер решил попытаться вызнать у мага, где тот находится. Возможно, Дерек его найдет и… убьет?

Гринеру эта идея была совсем не по душе. Да, Кендрик был больным на голову злодеем, распоследним гадом и сволочью, уничтожившим много невинных жизней… но в намерении натравить на него Дерека было что-то… неправильное. Поэтому Гринер заметно поморщился, когда повторил:

– Где ты?

– Тут темно.

– И все? Много где темно! Точнее можешь сказать?

Но никто не ответил ему. Более того, ощущение присутствия Кендрика пропало.

– Хочу проснуться. – Мрачно произнес Гринер, но ничего не произошло. Он захотел сильнее.

Посредине комнаты появился трон.

– Да сгинь ты, проклятая деревяшка! – в сердцах воскликнул Гринер и трон пропал.

– Раз уж уйти отсюда я не могу, хоть посмотрю, что меня ждет… – пробормотал юноша и подошел к окну справа. Он увидел там пустыню – точно такую же, как и в самый первый раз.

– Значит, Араханд, – почти уверенно сказал он себе. – Это хорошо. Я и хотел туда попасть. А что-нибудь новенькое сегодня будет?

Он приблизился к следующему проему. И увидел там только пустоту. Тьму, непроглядную, будто он смотрел в сердцевину горы. Внезапно в этой тьме полыхнуло ярко-белое пламя, такое сильное, что от боли в глазах Гринер зажмурился… и проснулся.

Он вспотел и неровно дышал. Сполз с кровати, налил себе воды в кубок из серебряного кувшина, что стоял на прикроватном столике. Выпил, взял себя в руки и попытался связаться с Тео. Но вместо ответа в голове его замелькали смутные образы – в них почему-то присутствовал бард, который колошматил лютней то самое чудовище, что Гринер видел над дверью башни из видения. Юноша понял, что, скорее всего, Тео спит – причем напившись предварительно какого-то лекарства, потому что вырвать ее из сна у него не вышло. Тогда он попробовал достучаться до Дерека.

Тот откликнулся мгновенно.

«Что случилось?»

«Кендрик жив»

Гринера хлестнуло яростью Черного мага, но тот быстро сдержался и спросил коротко:

«Где он?»

«Не знаю. Я видел его во сне»

«Гринер, это был простой кошма… погоди. В той комнате?»

«Да. Он очень слаб. Умирает, возможно. И он где-то, где темно. Это все, что он успел сказать»

«Но как он выжил после… драконьего пламени? Это немыслимо!»

«Вот и я про то же, но он жив. Это точно»

«Что он собирается делать? Он сказал? Насколько он слаб?»

«Не знаю, Дерек. Он… похоже, действительно умирает. Его еле было слышно, будто он глубоко под землей»

«Хорошо, Гринер. Спасибо, что сказал. Я подумаю, что с этим делать».

«Скажи Тео. Я не смог ее дозваться – слишком крепко спит»

«Хорошо» – повторил Дерек и связь прервалась.

Гринер какое-то время сидел на кровати, массируя шею. Теперь он точно не заснет. Нет, он не боялся Кендрика, просто знал по собственному опыту – ожидание сна о восьмиугольной комнате действует противоположным снотворному образом. Чем больше он будет хотеть заснуть, тем хуже у него это получится.

Он натянул штаны, верхнюю рубаху и зажег свечи. Прихватив канделябр с собой, направился в кабинет и засел за бумаги. Их накопилось достаточно, чтобы занять себя до рассвета, когда веки стали настолько тяжелыми, и спать хотелось так неумолимо, что сон не просто пришел к нему – а рухнул на голову, словно огромный валун.

На следующий день Дерек отправил в маленькую цветущую долину далеко в северных горах двух отлынивающих от обязанностей персон. Одного короля и одного шпиона. То есть жреца. «То есть барда», – сплюнул Дерек, которого утром успели задергать Вилена с Маей. Он, конечно, был рад за Рика, рад за Тео, и понимал, что Гринеру не терпится обсудить с наставницей внезапное оживление Кендрика – но настроение у него было подпорчено основательно. Сначала как раз Кендриком. Дерек страстно желал обнаружить этого гада и раздавить его с хрустом, но не знал, в какой норе тот прячется. Впрочем, это не мешало ему раздражаться по поводу своего «бесцельного», как он выразился, сидения в Башне.

– Передайте Тео, что как только мы выясним, где этот безумец окопался, я наплюю на все и пойду из него душу вытряхивать, – мрачно сообщил он, держа портал открытым. – И Ольсену то же самое скажите.

– Передадим, передадим, – беспечно отозвался бард, поправляя мешок за плечом.

«Как будто не он месяц назад жизнью рисковал только ради шанса отомстить Кендрику», – подумал Дерек и, хмыкнув, шагнул обратно, в дом на Широкой.

Рик сдержал свое обещание и вывел Тео за руку к столу под яблонями, провел вокруг раза три и усадил на скамью. Магичка, хоть и было почти жарко, куталась в старое одеяло. Гринер сбегал в дом и набрал хлеба, масла, и, конечно же, варенья. Кое-как уместил в руках горячий чайник и кружки, раздумывая, сможет ли вынести все в сад, не разбив. Ольсен присоединиться к компании отказался.

– У меня огород, пять грядок. – Сверкая глазами, сказал он Гринеру.

– Может, вам помочь? – робко предложил юноша.

– Боги с тобой, ни за что! Ты хочешь лишить меня последних радостей жизни? Давай, парень, бери банки и беги к остальным.

Гринер послушался. Подошел к Тео и Рику, которые уже сидели за столом, сгрузил завтрак. Ветви деревьев изгибались над ними, тенью листвы прикрывая от солнца. Магичка скорчила рожицу при виде чая, но отлила себе в кружку.

– Вина нельзя, – пробурчала она. – Ну и ладно. Итак, что мы имеем?

– Кхм. – Гринер недоуменно выпрямился. – Я думал, Дерек тебе рассказал.

– Да, Кендрик жив. А теперь давай подробности.

Юноша стал вспоминать сон. Тео заинтересовалась башней и странным чудовищем.

– Судя по твоему описанию, это скорпион.

– А… это что значит? Что вообще такое?

– Насекомое. Живет в пустыне, в Араханде. Возможно, что-то и значит. Давай дальше.

Рик с дурашливым видом принялся рисовать вареньем на столе. Словно предстоящий разговор его не касается и не интересует – но Тео знала, что он не упустит ни слова из сказанного. Гринер закончил рассказ и с облегчением впился зубами в бутерброд. Было тепло, шубу он скинул в доме. Солнце слегка припекало, будто на дворе стоял май, а не январь, изредка мимо с жужжанием проносились пчелы.

– А королеву я бы из Башни не забирал, – проворковал бард, не отрываясь от своего занятия.

– Это само собой, – кивнул Гринер, прожевав. – Но я вот про пустыню. Это не просто так. Значит, я отправлюсь с вами в Араханд.

– А королевство?

– Что? Найдем способ разделить меня с… кристаллом.

– Но это опасно, – покачала головой Тео. Она покрошила в молоко хлеб, залила все медом и теперь с сомнением мешала ложкой получившуюся массу. – Я бы не рисковала. Я ведь говорила вчера, что понятия не имею, как Кендрик это сделал. И Ольсен тоже…

– Но ведь можно изучить, – настаивал на своем Гринер. – Во всем можно разобраться, ты сама говорила.

Внезапно Рик поднял голову от своих художеств и проронил небрежно:

– Я бы над другим поразмышлял.

Гринер напомнил себе, что перед ним не просто ребячливый бард.

– Над чем?

– Вот этот Кендрик. Он выжил после драконьего пламени.

– А до этого его вплавили в камень, – добавила Тео.

– О? – изумился Рик.

– Давно дело было, пятнадцать лет назад. Позже расскажу.

– Тем более, – продолжил бард. – Далее, он мог обнаружить Гринера, несмотря на то, что он был под прикрытием заклинания, которое для всех остальных делало его невидимым.

– Ты откуда знаешь? – недоверчиво прищурилась Тео.

– «Странствуя по свету, я не затыкал ушей», – перефразировал Рик знаменитые слова поэта Баллистера и ухмыльнулся. – Вы при мне обсуждали это в том замке, где ты меня чуть не утопила. Далее, он смог создать заклинание, которое удерживало Тео, и еще то, которое соединило Гринера и Его Величество. Я ничего не упустил?

– Главное указал, – помрачнела Тео. – Да, ты прав. Это явно вне всяких рамок.

Рик отправил в рот дольку яблока из варенья.

– Вам не кажется, что он либо долбанный гений, либо нашел записи такого гения?

– О! – оживился Гринер. – Кендрик как-то говорил о записях Серого мага Сельфа!

– А то, что именно Сельф заложил артефакт Копье Молний, делает это упоминание еще интереснее… Гринни, дуй-ка за биографиями магов, у Ольсена точно есть. В столовой полка с книгами, большой такой…

Юноша, не дождавшись продолжения, махнул рукой, мол – знаю, знаю, – и умчался. Тео покосилась на барда.

– Не можешь отделаться от привычки все разъяснять? – спросил тот.

– Угу. – Тео потерла виски. – Мне не дает покоя… мы что-то упускаем, что лежит прямо на поверхности. Смотрим, а не видим.

– Пока парень бегает за книгой, расскажи-ка вкратце – что там у вас вышло пятнадцать лет назад?

Тео рассказала. Ту версию, которую до этого слышал лишь Дерек. Она опустила эмоции и выводы, изложила только факты, но и они привели Рика в состояние крайней задумчивости.

– После ту пещеру запечатали, с тех пор кристаллы оттуда не брали. И о своем бывшем ученике я не слышала до этой осени. Белые не знают всей правды о том, что там произошло. Где, кстати, Дерек? Почему не остался?

– Сказал, что его Башня послала за какими-то кристаллами для новых студентов, упомянул, что это чертовски далеко и был недоволен. Не в ту ли пещеру…?

Магичка вдруг застыла, уставившись вдаль.

– Кристаллы… – забормотала она.

Затем оба, Тео и бард, вскричали:

– Кристаллы!

– Но если он… то получается, что… – быстро заговорила Тео. – Погоди, погоди, молчи, мне надо подумать…

– О чем подумать? – спросил, подходя, Гринер. Книгу он нес на плече: здоровенный том в обложке из толстой, потертой кожи.

– Гринни, что именно, дословно говорил Кендрик про записи?

– Что считается, будто Сельф оставил после себя записи с новыми, собственными заклинаниями, но они вроде потеряны, – припомнил Гринер. – И еще добавил: «А жаль». Вас что, осенило? Расскажите.

– Погоди… – забормотала Тео. – Пусть Дерек кое-что проверит… – Она прикрыла глаза, связываясь мысленно с другом. Передав просьбу, хищно улыбнулась. – Прочти вслух, пожалуйста, биографию Сельфа. Точнее, конец.

– С «на заре своей жизни»? – Тео кивнула и Гринер зачитал: – «На заре своей жизни Сельф, по словам его учеников, совершил ряд необычных изысканий, открыв некоторые новые закономерности в теории магии, но на общее рассмотрение выносить их не стал, отговариваясь их незавершенностью. Опять же, по словам учеников, они касались превращения в любого человека, полного, а не иллюзорного, некоторых правил равновесия энергий и тонких материй». Тут дальше о том, где его похоронили. Ну, в смысле, не закопали, а где памятный камень поставили. Читать?

– Нет, я и так знаю, где. Что там есть про Копье? И поищи заодно, как звали его учеников.

– Копье… – забормотал Гринер. – А, вот. Тут мало, только то, что оно призвано служить настоящему правителю, как и другой артефакт Сельфа – Роза. И открывается только истинному королю. Это мы знаем. А что не так с кристаллами?

– Все не так. Гринни, представь общую картину. Кристаллы, пещера, Сельф… То, что Кендрик выжил… – Тео резко прервалась и снова прикрыла глаза рукой. – Дерек там. Сейчас разнесет вход. Минуту.

Повисло напряженное молчание, Гринер все пытался свести воедино факты, представленные Тео, но понимание от него ускользало. Рик насвистывал что-то, но глаз с Тео не сводил.

– Есть. Дерек нашел следы.

– Да какие следы?! – вскричал Гринер.

– Минуту.

Тео, помолчав, выдохнула устало. Рик, ни слова не говоря, подлил ей чаю.

– Это еще надо проверить, – медленно произнесла Тео, – но думаю, я все поняла правильно. Смотрите… Пятнадцать лет назад я в магическом бою уничтожила – то есть думала, что уничтожила, – Кендрика, погрузив его в расплавленный камень. Он… каким-то невероятным способом выжил, и даже тело сохранил. На первый взгляд невозможно, но вспомним, что он проделал с Гринером. Он заключил дух Дориана в кристалл, и частично соединил его с тобой, Гринни. Помнишь, я говорила, что там много кристаллов исчезло? Можно ли предположить, что он смог так же заключить свой дух в кристалл? Или даже в несколько? Можно, если представить, что у него были записки Сельфа, который изучал именно это. А записки у него, скорее всего, были, потому что другого способа для Кендрика заполучить без шума Копье я не вижу. Возможно, несколько лет он провел в кристалле… – Тео остановилась, чтобы сделать глоток чая, продолжила: – Он упоминал нечто… когда держал меня в плену, говорил что-то вроде «Пребывать во тьме и забвении несколько лет – мне кажется иронией судьбы, что тебе предстоит то же самое». Думаю, он имел в виду себя. Потом он как-то сумел выбраться оттуда. Скажем, сформировал некое подобие тела вокруг кристалла, придал ему свою прежнюю форму. И принялся строить планы. Он достал Копье… Мальти как-то замешан в этом, но это предлагаю обсудить потом; итак, Кендрик достал Копье, взял его так легко, будто сам туда поместил. Мог ли Сельф придумать «запасной вариант», когда артефакт нужно будет изъять без магических условий об «истинном короле»? Мог. Потом Кен как-то смог обнаружить Гринера… и проникнуть в его сны. Гринни… покажи свой кристалл.

Юноша, оцепеневший от разворачивающейся перед внутренним взором картины, вздрогнул и прижал ладонь к груди:

– Это обязательно?

– А тебе сложно это сделать? – вопросом на вопрос ответила Тео.

– Неприятно. Только… в моей руке, хорошо?

– Конечно. – Гринер вытянул цепочку из-под рубахи, взял кулон двумя пальцами, осторожно, и показал Тео.

– Восемь граней. Восьмиугольная комната. Никто ранее не умел появляться в снах другого человека, Гринер. Тем более мага. А уж если он под такого рода куполом, который ты использовал… У меня есть только одно объяснение – личность, дух Кендрика там, в пещере, разлетелся на множество мелких частей. В каждый кристалл. Даже в те, которые были в других пещерах.

– Я бы посоветовал Дереку приглядывать за новыми студентами, – процедил Рик. – Если каждый из них получит частицу этого Кендрика…

– Что? – Гринер сжал кристалл в кулаке до боли, так что грани впились в ладонь. – То есть, вы хотите сказать, что помимо духа Дориана, во мне есть еще и часть Кендрика? – Он был в панике.

– Вероятно. Почти точно. – Ответила Тео. – Дерек нашел в пещере остаточную магию, мелкие частицы чего-то в каждом кристалле. Некой странной энергии… – Тео повернулась к барду: – Рик, ты умница. Спасибо.