Песнь для Близнецов Белякова Евгения
– Вот зачем! – Обрадовано воскликнул Гринер, поравнявшись с ними. – Вот зачем я брал с собой веревку!
– Гринни, а ну брысь вперед по тропинке, нечего личные разговоры подслушивать, – буркнула Тео. Ученик бодро затрясся на лошадке, отъезжая.
– Ну и, – добавил Рик, когда Гринер скрылся за поворотом. – Я ведь в магии не специалист… Хотя предупреждаю – я учусь быстро и все подмечаю.
– Я знаю, – засмеялась Тео и, перегнувшись вбок с лошади, чмокнула барда в ухо.
До Аджиры они добрались без приключений. Солнце уже почти коснулось краем моря, когда они въехали в город. Решив без промедления обрадовать купца Ташара, они направились прямо к его дому. Ворота перед ними открыли, но навстречу вышел не сам купец, а его сын. Он церемонно поклонился и представился.
– Ну? – шепотом спросила Тео у Гринера, и, поскольку по дороге она успела объяснить ему, как выглядит проклятие на энергетической сущности человека, тот пригляделся… и отрицательно покачал головой, широко улыбаясь.
– Слава богам, – радостно возвестила магичка, спешиваясь. – Мы прибыли с радостной вестью – проклятие снято и вашему роду ничего не угрожает. Я хотела бы сообщить об этом твоему отцу лично… Ты проводишь нас к нему?
Юноша, услышав слова Тео, застыл на месте, как громом пораженный… потом рухнул на колени перед женщиной, и принялся целовать ей ноги.
– Благодарю тебя, спасительница, от всей нашей семьи! Моя радость от вести этой затмевает солнце! Как мы можем отплатить тебе за доброту? Проси все, что хочешь…
Тео подняла его с земли, смущенно улыбаясь.
– Вот как-то сходу ничего не придумывается, – неловко пошутила она. – Давай оставим вопрос возмещения на потом, сначала я хочу увидеть Ташара и обрадовать его.
– Но… его тут нет, о, спасительница. – Юноша замялся.
– А где он?
– Мой досточтимый отец… я нижайше кланяюсь и прошу прощения за его недостойное поведение и неверие в ваш успех, но вы должны его понять – он был в горести, полном отчаянии и…
– Боги, неужто этот идиот наложил на себя руки… – охнула Тео.
– Нет, нет! – Торопливо успокоил ее сын купца. – Он жив… но уехал в оазис Шепшер, молить Желтого бога о спасении семьи!
Рик уже приготовился застонать, демонстрируя всем вокруг, как его достала эта беготня, но тут заметил, что Тео и Гринер улыбаются друг другу во всю ширь – и догадался, что парень, судя по всему, снова почувствовал ниточку, ведущую к хакаси. Он передумал стонать и вместо этого подошел к сыну купца, хлопнул его по плечу и заявил:
– Ничего страшного! Мы его догоним и… в смысле, НАгоним и сообщим радостную весть, не волнуйся.
– Позвольте мне угостить вас ужином и предоставить кров на эту ночь, – покачнувшийся от хлопка барда юноша, тем не менее, о вежливости не забыл. – Это самое меньшее, что я могу предложить вам!
– Почтем за честь, – согласилась Тео. – Но нам хотелось бы навестить нашего друга, Рашида Фархи, у него были какие-то неприятности…
– Так больше нет их! – Уверил ее юноша. – И он здесь, ждет вашего прибытия. О, воистину счастливый день!
– Похоже на то, – согласилась магичка. – Ведите, мы с радостью вкусим… все вкусим. И много.
Утром друзья отправились к самому большому и богатому караван-сараю Аджиры. Тео объяснила, что оазис Шепшер находится довольно далеко, и втроем такой путь проделать довольно сложно, поэтому стоит подыскать себе компанию. На вопрос, чем так опасно путешествие, Тео только ухмыльнулась и заметила, что чем дальше вглубь материка, тем меньше сил будет у Гринера, и вряд ли тот справится, например, с грабителями. А одна махать мечом она не намерена.
Кстати, о мечах – и Рик, и Гринер заметили, что Тео практически полностью оправилась после «болезни». Она, правда, еще ворчала, что далеко не идеальна, но уделывала их в бою менее, чем за минуту. Бард все же решил продолжать тренировки – теперь уже, чтобы самому научиться новому. И еще кое-что более важное произошло в тот день, вернее, ночь. Гринер, воспользовавшись тем, что он в Черной фазе, связался с Дереком. «Слышно» его было плохо, он будто ускользал от внутреннего зрения, но ненадолго. Юноша рассказал вкратце историю с суккубом, вернее, по сути он только упомянул, что они нашли себе то ли союзника, то ли опасную игрушку, и теперь знают, куда ведет их дорога. Поведал о том, что Тео вполне успешно – хоть и ненадолго, – превратилась в дракона, а потом спросил про дела в Вердленде.
«Мальти, похоже, вовсю использует эту историю с Проколами – реальную или нет, – сказал Дерек, – чтобы подмять под магов, а, значит, и себя весь Вердленд. Вчера я самолично выпустил трех тварей из подземелья Ордена, одну за одной, после чего на место прибыли Вим и Тьери. Меня они не видели, и теперь я не знаю, как в глаза им смотреть – ведь они считали, что явились по зову Белых, которые указали появление Прокола… Хотя самого Прокола-то не было, и мне интересно, как Мальти объяснил им этот факт. Узнаю, расскажу».
Маг рассказал о студентах, о своих подозрениях насчет того, что, как минимум, половина из них подослана Стрелками, и упомянул, что молодых людей всячески стараются воспитать в духе старых времен.
«Теперь большую часть лекций у меня занимают рассказы о том, какие великие маги жили до Исхода. Особенно много про Сельфа – это может быть совпадением, но, с другой стороны, этот Серый и впрямь сильно отличился. И, Гринер… У меня есть для тебя и хорошие новости. Я виделся с Шезарой».
«Ой, и как они с Дорианом?» – обрадовался Гринер.
«Хорошо. Дориан попросил тебе передать… что все прошло успешно. Королева носит под сердцем дитя – и это мальчик».
Гринера как молнией ударило, когда он это услышал. Эмоции перемешались – тут была и гордость, и радость, и беспокойство за Шезару. Он попросил Дерека, по возможности, приглядывать за королевой и прервал связь.
Новости он выложил Тео с бардом, когда они ехали к «Салам-таши», караван-сараю. Магичка помрачнела, услышав о выходках Мальти, но, услышав о ребенке, заулыбалась.
– Ну вот, ты стал отцом… почти. – Рик потрепал юношу по плечу.
– Да, только он… то есть, мой сын… никогда об этом не узнает. – Твердо заявил Гринер. – Дориан и Шезара будут отличными родителями, я уверен, да и зачем ему все эти треволнения насчет того, кто его настоящий отец.
– Как знаешь, – по тону Рика трудно было понять, одобряет он это решение, или нет.
– В любом случае, прими поздравления, – сказала Тео. – Хотя бы с тем, что твой друг получил то, что желал. Мы приехали.
«Салам-таши», или, в переводе – «Гостеприимный дворец», на деле оказался вовсе не дворцом, а группой построек за невысокой стеной из глиняных кирпичей. Самая чистая и большая среди них оказалась постоялым двором, остальные использовались как склады, конюшни и верблюжатни. Тео зашла внутрь «Дворца» и направилась сразу к хозяину.
– Милейший, какой караван отходит в сторону оазиса Шепшер?
– Опоздали, вчера отошел. – Равнодушно отозвался толстый южанин в зеленой чалме. Пожалуй, как решил Рик, это был первый арахандец, у которого на устах не нашлось меда для потенциальных клиентов, и это его заинтриговало… но не слишком.
– Знаем, что вчера, – нетерпеливо бросила Тео. – Я и спрашиваю, когда следующий?
– Через месяц, как опять наберется толпа чумазых поклонников Желтого бога.
Бард догадался, почему хозяин смотрит на них с таким пренебрежением – он, судя по всему, не любил фанатиков.
– А какой идет мимо? Но достаточно близко? – Уточнила Тео.
– Сегодня идет караванщик Нахрут Газиль, пятнадцать верблюдов, три охранника. Стоит у верблюжатни, палаткой. На комнату денег не хватило… – сплюнул он.
Магичка сказала спасибо хозяину, хоть он явно считал, что обойдется без их благодарности, и направилась во внутренний двор «Салам-таши». У верблюжатни и впрямь расположились под навесами бородатые смуглые южане в толстых стеганых халатах. Они пили чай, заедая его вареными в масле сладкими пирожками и громко смеялись. Тео подошла, пожелала всех благ им и их досточтимым родителям, и спросила, кто из них Газиль.
– Ну, я. – Грузный мужчина вытер жирные пальцы о халат и протянул ее к Тео ладонью вниз. Она повторила жест. – А что за дело?
Бард отметил, что эти арахандцы отличаются от большинства встреченных ранее. Речь их не изобиловала красотами, «х» они произносили четче, и одевались куда проще и грубее, чем аджирцы.
– Нам надо в Шепшер, – не разводя излишних церемоний объяснила Тео. – Пропустили вчерашний караван. Насколько близко вы мимо проходите?
– Дневной переход. – Ответил Нахрут. – Направляемся в Шенгаль. Вас трое будет? По «льву» с каждого за день пути, итого сорок два, да еще, если будете есть с нами – «солнце» за весь путь. Устроит?
– Более чем, – согласилась Тео. – Сегодня выходите?
– А вот как остальных охранников дождемся, так и выйдем. Поклажа уже приторочена, – и Нахрут кивнул в сторону ворот, у которых щуплый мальчишка связывал верблюдов в цепочку, продевая веревку в кольца на уздечках.
Магичка ссыпала в его ладонь тоненькие серебряные монеты с чеканным львом, и одну толстую золотую, с солнцем на ней.
Они отправились в путь часа за два до полудня. Караван растянулся ярдов на пятьдесят. Сперва ехал Нахрут Газиль, под странно неуместным рядом с его грязным, заляпанным жиром халатом, белым зонтом с кружевами, за ним двое младших караванщиков. Потом следовали пять верблюдов с особо ценным грузом – каким, Газиль не распространялся, но долго распекал мальчишку-помощника, который чуть было не уронил баул, потом охранник – южанин в кольчуге с короткими рукавами, легким ятаганом и такими длинными усами, что мог заткнуть их за пояс. Следом ехали Тео, Гринер и Рик, один за другим. И уже за ними остальные верблюды, двое из которых были нагружены парой шатров, шестами, снедью и походными котелками. Тео, кстати, прикупила на рынке небольшую палатку, и вспомнив о ней, Гринер обрадовался – ему совсем не нравилась перспектива ночевать рядом со странными караванщиками. Замыкали процессию мальчишка, чуть младше Гринера, на крепком ослике и двое охранников, по виду – точно такие же, как и первый, за исключением усов.
Юноша поравнялся с Тео и спросил, как долго им ехать, и что вообще за место такое, Шепшер.
– Две недели, – ответила Тео, – плюс-минус день. Шепшер – большой оазис, там находится Пасть Желтого Бога, к ней ездят паломники. Последние дней пять будем ехать по пустыне, и нам повезло, что по Белой.
– Белой?
– Их три. Белая, Красная и Черная. Первая самая безопасная. Пески там светлые, сравнительно часто встречается вода – либо в оазисах, либо в колодцах, есть небольшие поселения. Зверья много, с голоду, если что, не помрем – вараны, птицы, жабы, ящерицы, змеи, пустынные лисы…
– Бр-р-р, – прокомментировал подъехавший поближе бард.
– Можно питаться и кактусами, и другими растениями. Красная хуже. Там часто случаются песчаные бури, множество ядовитых скорпионов, почти нет воды и людей. Но тоже выжить можно, если знать, как. Я, кстати, знаю. А вот Черная… Иссушенная, потрескавшаяся земля, никаких растений, только солнце и черная равнина. Но, к счастью, она небольшая – по сравнению с Белой, и, если что, мы ее перелетим. Правда, лошадей придется бросить… если не съедим их раньше.
– Но нам же не надо в Черную… – Гринер поежился. – Да?
– Кто знает, куда заведут нас поиски хакаси. Кстати, я бы вам посоветовала достать оружие из мешков и повесить на пояс, как подберемся к Белой пустыне. Раньше на нас вряд ли нападут, пути тут торные, поселений много… а вот потом могут. Хотя, думаю, драться нам не придется: шесть мечей это не три. Разбойникам достаточно будет увидеть, что караван хорошо охраняется, и они не будут рисковать ради пятнадцати верблюдов.
– Так что, пятнадцать это мало? – поразился Гринер.
– Да. Богатые караваны ходят и по полсотни верблюдов и лошадей. Но и воинов там побольше.
Дни потянулись один за одним, похожие, как две капли воды – которой, по счастью, пока было много. Они вставали с рассветом, залезали на лошадей (Гринер и Рик поначалу стонали, садясь в седла – все-таки к таким длинным верховым переходам они были непривычны, но потом освоились) и ехали до заката, делая небольшой привал днем. Вечером они ужинали густой, наваристой, но невкусной похлебкой и ложились спать втроем в небольшую палатку. И так каждый день. Пейзаж сначала не менялся – равнина, поросшая желтоватой травой и покрытая лесами цвета бронзы, кое-где яркая зелень, белые домики и сады. Караванщик ни разу не остановился на ночлег в селении. Пока они ехали вдоль Аззры, реки, что впадала в море у Аджиры, воды хватало, да и животных вокруг тоже. По ночам выли шакалы (или гиены?), и в кустах постоянно кто-то шуршал, так что Гринер поначалу засыпал долго, ворочаясь от каждого странного звука, но потом он привык. Каждую свою Черную фазу он связывался с Дереком – пару раз тот был занят и не ответил, да и когда Гринер наконец к нему пробился, ничего нового не рассказал… или не захотел. Тон его мыслей был угрюмым.
Но нельзя было сказать, что путешествие Гринеру и Рику не нравилось. Оно было монотонным, да – но не скучным. Они тренировались в бое на мечах перед выездом, слушали рассказы Тео об Араханде, пока ехали, а перед сном общались за вечерним костром с караванщиками, которые оказались весьма неплохими людьми. Родом Нахрут был с востока Араханда, как и его напарники. Провинция Дайлут была бедна реками, садами и не могла похвастаться изящной культурой, как запад страны, но там находились каменоломни, где добывался мрамор, и потому бедной ее никак нельзя было назвать.
– Когда Рашид Семидесятый, дед нынешнего султана, замыслил ввести войска в Дайлут, – как-то Нахрут расщедрился на рассказ за ужином, – наши семьи, владевшие каменоломнями, восстали против него. Головы летели и там, и тут, но независимость мы отстояли. Поэтому мы и являемся провинцией, а не частью Араханда, как и Хонхор у Жемчужного берега. Только, в отличие от Тешверры, столицы Хонхора, мы поставляем не рабов, скакунов и развлечения, а мрамор. Ну и металлов чуть-чуть.
– А ты, смотрю, хорошо разбираешься в этом, уважаемый, – прищурилась Тео, хлебая кашу с кусочками вяленого мяса.
– Мой отец из Каменной семьи, Тахиза. – Пояснил Нахрут.
– Тогда что ты делаешь здесь, водя караваны? Не сочти за оскорбление, мне просто любопытно.
– Мне твой язык не страшен, женщина. Я младший сын, а братьев у меня четверо. – Дайлутец почесал брюхо. – Всем хлебных мест не хватило. Сначала я торговал с Аджирой, а пару лет назад встретил купца из Шенгаля, и он предложил мне высокую цену за черный мрамор…
– Так там мрамор, на тех пяти верблюдах? – не утерпел Гринер.
– Ты такой быстрый, юный самсех, что мой рот спотыкается, пытаясь поспеть за тобой, – проворчал караванщик.
Юноша не обиделся на то, что его обозвали «зайцем», догадавшись, что зря влез с расспросами о товаре, мало ли, может, купец не хочет раскрывать каких-то секретов.
– Я съездил в Шенгаль один раз, привез мрамор и обнаружил, что они очень высоко ценят кое-что, что у нас дома почти под ногами валяется. – Нахрут ухмыльнулся. – А теперь гадай, что это… может, это верблюжье дерьмо?
Караванщики расхохотались, а Нахрут вполне серьезно добавил:
– Только в тюки не лазай. Замечу – свяжу и оставлю на дороге, а на лбу «вор» вырежу.
– Да не буду я… – Гринер смутился и поспешил быстро доесть ужин.
Как и говорила Тео, через неделю или чуть больше, показалась пустыня. Гринер и раньше видел песок, но чтобы он был насыпан целыми холмами – впервые. Он заворожено въехал вслед за Риком на гребень первого бархана, и, как и бард, ахнул, завидев, что впереди таких еще сотни… а, может, тысячи.
– Добро пожаловать, Белая пустыня, – сказала Тео.
Ехать стало тяжелее. Даже верблюды пошли медленнее, а уж кони так и вовсе еле плелись. Нахрут разрешил спутникам сесть на двугорбых, а лошадей привязать сзади за поводья. Гринер с опаской отнесся к тому, чтобы залезть на кудрявую громадину со взглядом столетнего старца, выпятившего губу в раздумьях, кого бы осчастливить собственной слюной, но Тео убедила его, что это не страшно и даже удобно. Так и оказалось – двигаться по песку на спине верблюда было куда приятнее, чем натирать задницу седлом, пока твой конь спотыкается и проваливается в песок.
У последнего глубокого колодца они пополнили запасы воды, и караванщик предупредил их, чтобы пили реже, берегли драгоценную влагу. Следующая возможность наполнить бурдюки появится еще нескоро, сказал он, когда через три дня они приедут в «Око», небольшой оазис. Гринер задумался: случись что непредвиденное, скажем, они будут умирать от жажды… что станется с маленькой серебряной флягой на поясе у Тео? Не долго думая, он задал этот вопрос магичке.
– Три глотка нас не спасут, лишь продлят агонию, – ответила та. – Хотя, если мы потеряем разум от жажды, всякое может случиться… Но этого не произойдет, потому что… не произойдет. Напомни мне вечером, я научу тебя находить глубоко под землей воду и выводить ее на поверхность. Вообще-то… – добавила она, понизив голос – я предлагала суккубу забрать ее на обратном пути. Но она отказалась, ответив, что он может пройти далеко от Аджиры. И, пожалуй, была права.
Гринер чуть помолчал и признался:
– Я думал… над тем, что можно, достигнув какого-нибудь безлюдного оазиса, вылить ее в тамошний пруд…
– Не выйдет. То есть выйдет, но принесет одни неприятности. Во-первых, вся вода связана между собой, и рано или поздно, суккуб вернется к Аджире… на ком она сорвет злость, если нас там уже не будет? Правильно, на Абайлях. Во-вторых, я заключила с ней сделку, и нарушение договора выйдет мне боком… очень страшным боком, Гринер – даже если ее выльешь ты, украв у меня флягу. И даже если флягу позаимствует кто-нибудь из караванщиков и выпьет – плохо придется мне, усек?
Гринер пристыжено кивнул и тихо сказал:
– Но я так подумал… если бы. И тут же перестал думать, честное слово.
– Не кори себя слишком сильно. Рыжий вон, вообще предложил вылить ее на песок, и ничего, угрызениями совести не мучился… какое-то время, пока я ему не рассказала, чем это чревато, – усмехнулась Тео. – Так что смирись – сделка заключена, мы обязаны доставить суккуба в Вердленд, и выпустить в какой-нибудь ручей…
Тео еще кое в чем оказалась права – грабители не решились напасть на них. Пару раз охранники замечали группы людей на гребне бархана вдалеке, но те разворачивали одногорбых, быстрых верблюдов и скрывались из виду.
Через три дня они подъехали к оазису, которое прозвали «Оком» из-за формы озерца в нем – оно было овальным, с небольшим камнем посредине, вроде зрачка. Разбив шатры и поужинав, все отправились на боковую, только Нахрут подозвал Тео и перемолвился с нею парой слов.
Магичка залезла в палатку, где уже устроились Рик с Гринером, задернула полог.
– О чем говорили? – поинтересовался бард.
– Нахрут сказал, что воды тут меньше, чем всегда. Он боится, как бы в следующем оазисе ее вообще не было – там лишь колодец, и в нем всегда воды лишь на самом дне. Я уговорила его продолжить путь. Как раз ты, Гринер, потренируешься воду вытаскивать… – она зевнула. – Но надо будет сделать это незаметно, когда подъезжать будем, а то перепугаем всех…
Под терпеливым руководством Тео у Гринера получилось почувствовать водяную артерию под землей. Магичка с учеником спешились, сказав, что хотят размять ноги, и нагнали караван уже в оазисе, когда Нахрут радостно и одновременно деловито поил верблюдов. Тео похлопала Гринера по плечу.
После «Ока» пути их расходились, но не сразу. Еще день они прошли вместе с караваном. Затем попрощались со спутниками, пересели на коней и поехали на юго-восток, тогда как Нахрут с караваном двинулся на запад.
– Что такое вообще этот Желтый Бог? – спросил Рик вечером, когда они разбили лагерь у высокого бархана. Хоть дайлутец и сказал, что большой оазис находится на расстоянии дневного перехода, он наверняка имел в виду верблюдов, так как лошади быстро выдохлись. Тео часто корила себя вслух, что надо было купить верблюдов, и понадеялась, что в Шепшере они смогут поменяться с кем-нибудь, доплатив.
– Это… Бог, – ответила она барду. Достала трубку и, набивая ее, продолжила: – Один из тех трех богов, кто не ушел в Залив, предпочтя пустыню.
– Я все думаю, как это вообще получается, что боги уходят куда-то… как такое может быть?
Гринер устроился напротив них, с другой стороны костра, прихлебывая чай.
– Тут так испокон веков. Боги приходят и уходят, и дольше ста лет никто не задерживается.
– Нам бы так… – скривился Рик. – Кто бы это правило не придумал, он был очень умен. Так жрецы любого бога не успевают потерять веру и начать вместо прославления своего бога мешаться в управление страной…
– Так и есть, – подтвердила Тео. – Конечно, у Мертвых богов есть свои последователи, но их мало и все считают их чудаками.
– А как же храм Солнца в столице? – Спросил Гринер. – Ему ведь больше тысячи лет.
– С чего ты взял? – заинтересованно спросила Тео. – Я знаю про четыреста.
– Ну так суккуб говорила, мол, каждый знает – хочешь найти хакаси, пойди помолись в храм Солнца… а она уже тысячу лет не покидала гору.
Тео глянула на Гринера с уважением и задумчиво выпустила кольца дыма.
– Похоже, ты прав… Четыреста лет назад, значит, храм в Ашхаре просто обновили. Но Солнце – это совсем иное… Арахандцы знают – боги приходят и уходят, а солнце вечно. У них даже служителей нет, да и храм не похож на остальные. Это просто огромная площадь, в центре которого золотыми плитами выложено гигантское изображение Солнца. Молящиеся приходят, целуют золото и шепчут просьбы. Разве что служителей, что подметают площадь, можно с натяжкой назвать жрецами.
Рик вызвался, в случае потери основной профессии, пойти в Ашхару подметальщиком, все посмеялись и легли спать.
Подъезжая утром к Шепшеру, Тео возвестила, что зрелище, которое откроется им, уникально и мало с чем сравнимо.
– И еще там можно будет искупаться, – добавила она.
Мужчины в ответ радостно загомонили. О каком бы то ни было душе, даже умывании в пути не было и речи. Гринеру как-то попала в глаз песчинка, и, как он не тер его, становилось только хуже. Он попытался промыть глаз водой и схлопотал от Нахрута целую лекцию о разбазаривании бесценной воды, с предложением «плакать хоть весь день напролет, песок и вытечет».
Они выехали на сухой земляной холм, и увидели, что за пологим спуском лежит огромный оазис. Посреди белой пустыни его зелень казалась ярче, чем на самом деле. Внизу, у подножия холма, лежало большое озеро пронзительно синего цвета, окруженное деревьями. Белые домики россыпью то тут, то там, с крытыми пальмовыми листьями крышами, стояли вперемешку с плетеными из тростника. А дальше, за озером, на возвышении лежало лицо… вернее, гигантское лицо было вырезано из желтого песчаника. Обращенное к небу, оно широко открыло рот, будто кричало. Впечатление было такое, словно это и впрямь лицо бога, которого засосала земля, и на поверхности остались только выпученные глаза, скала носа и раззявленный в агонии рот.
Спустившись вниз, Рик заметил группы людей, одетых в лохмотья и грязных, но ступавших по земле с таким видом, будто на них снизошло откровение. Паломники, догадался он. Тео подъехала к одному из домиков, пообщалась с хозяйкой и вернулась к спутникам.
– Свободных мест нет, тут уже два дня как приехал караван с почитателями Желтого бога. Но у нас есть палатка, так что не пропадем. Давайте обменяем лошадей, помоемся и найдем Ташара. Он никуда не денется – после прибытия следует три дня поститься и молиться, прежде чем обратиться к Пасти.
Какой-то караванщик обменял лошадей на верблюдов, заломив при этом высокую доплату, но Тео, ни слова не сказав поперек, молча высыпала в его ладонь монеты. На недовольное бурчание Гринера, что, мол, их обобрали, заметила, что караванщику теперь придется возиться с тремя изнеженными животными, да и Нархут содрал с них втридорога за сопровождение, а ученик даже не пискнул. Тео попросила караванщика пока подержать верблюдов у себя, а когда он заикнулся о том, что за постой тоже надо доплатить, выразительно на него глянула. Тот заткнулся. Затем они отправились к специальным кабинкам – стены их были сплетены из тростника, а внутри обнаружились медные ванны. Воду можно было набрать, открыв вентиль кранов, выступающих из большой бочки на массивной подставке. Рик порадовался – им повезло, что большинство живущих сейчас в оазисе – паломники, ведь они не моются. Иначе им пришлось бы отстоять очередь на омовение. Вода, текущая из бочки, была теплой и желтоватой, но это была вода. Троица усердно принялась отскабливать многодневную грязь и пыль.
Помывшись, они спустились к одному из источников, бивших из камней у озера, напились «священной влаги» из специальных ковшиков, и направились к Пасти.
– Вообще-то это называют «Ликом», а вот рот бога – «Пастью». Когда Желтый бог был в силе, туда бросали священные жертвы. Людей тоже… В основном их, если честно.
Наверх вели широкие ступени, вырезанные все в том же песчанике. За десятилетия своего существования они стали пологими – тут ходили сотни, тысячи паломников. Гринер старался идти осторожно. Они вышли к подбородку божественного лица, и остановились. Тео огляделась.
– Какой-то из этих – наш Ташар. – Она указала на людей, сидящих на щеках и лбу гигантского лица, – Пойдем, найдем его.
Купца они обнаружили сидящим под тенью носа Желтого бога. Он раскачивался из стороны в сторону, закрыв глаза; на лбу выступили капельки пота, и он бормотал что-то, явно находясь в трансе.
– Лучше его, наверное, не трогать, – с сомнением произнесла Тео. – К вечеру он все равно очнется и вернется к хижинам, поспать.
Они прошли к самой Пасти. Огромная, ярдов двадцать в ширину и тридцать в длину, она была еще и очень глубокой. Гринер с опаской заглянул вниз. Дна, естественно, видно не было, однако он заметил на самом краю света, падавшего сверху в отверстие, что-то вроде лестницы, уходящей вниз.
Его так и подмывало слезть до ступенек и спуститься, проверить, что там. Если бы не люди вокруг, он так бы и сделал, поскольку знал, что на подобное безумство его может подталкивать только одно – Серое предчувствие. Хотя… паломники, что сидели вокруг, все равно на него не смотрели, так что… Гринер уже собрался было попросить Тео его придержать, но тут их окликнули.
– Неверующие!
Юноша, а вместе с ним магичка и Рик, обернулся, и увидел, что к ним приближается старик. Из одежды на нем была только набедренная повязка, болтавшаяся на узких бедрах, однако все остальное тело у него блестело от золотых украшений. На каждой руке было по пять, шесть браслетов разного обхвата; на впалой груди колыхались при ходьбе золотые цепи и подвески.
– Неверующие. – Повторил старик. Он оглядел запавшими глазами каждого из них и остановил свой взгляд на Гринере. – Вы пришли сюда ведь не затем, чтобы броситься в Пасть? Я чувствую, что за вами стоят могущественные тени. Вы ищете – но не там, где надо.
– А где надо? – тут же спросила Тео.
– В Городе Костей. – Ответил старик и протянул вперед руку. – Положите желтое, и я укажу, где он находится.
Тео начала рыться в кошельке, но Рик успел первым – он снял с предплечья золотой браслет, который перед отъездом дала ему Тео, и протянул старику. Тот сразу же нацепил его на ногу.
– Два дня пути, – он махнул рукой на юг. – И берегитесь зверей с человечьими лицами.
Сказав это, он, как ни в чем не бывало, развернулся и пошел прочь.
– Тоже… провидец? – догадался Гринер.
– Своего рода. Он – то, что осталось от жрецов Желтого бога. Золото, кстати, он ценит не за стоимость, а за цвет, и принял бы и желтую тряпку.
– Ничего, – махнул рукой Рик. – Ему браслет к лицу больше, чем мне.
Они вернулись в поселение при оазисе и остаток дня провели, отдыхая и лакомясь кошмарно дорогими фруктами. Когда солнце начало клониться к закату, Тео с друзьями прошли к ступеням. Паломники как раз начали возвращаться. Они шли, шатаясь, как пьяные, от недоедания и обезвоживания, но никто не помогал им спуститься. Несколько из них упали, да так и остались лежать на ступенях. Тео придержала за локоть рванувшегося было на помощь Гринера и указала наверх.
– Ташар.
Подойдя к купцу, она поклонилась и спросила:
– Здоров ли твой разум? Помнишь ли ты меня?
Когда Ташар кивнул, магичка сообщила ему, что проклятие снято и жизни его сыновей ничего не угрожает. Несколько мгновений купец стоял, безразлично пялясь в пустоту, потом ноги его подкосились и он рухнул на колени, сотрясаясь в сухих рыданиях.
– Бог ответил на мои молитвы… – хриплым голосом простонал он.
– Причем тут бог, это же… – начал было Гринер, но Рик пнул его по ноге.
– Возвращайся домой, Ташар, семья тебя ждет. – Сказала Тео. Когда купец кивнул, она развернулась и пошла вниз.
– Как, и это все? – удивился Гринер, догнав ее.
– А чего ты ожидал? Плясок вокруг? Вернешься в Аджиру, попроси сына Ташара поцеловать тебе ноги, – хмуро отозвалась магичка и Гринер, хоть и имел в виду несколько другое, не решился продолжить беседу.
Утром они набрали воды, погрузили поклажу на верблюдов и двинулись прочь от Шепшера на юг. Магичка отмалчивалась, хмурилась и явно была чем-то обеспокоена. Бард с Гринером посовещались и Рик предложил «прижать Тео к стенке», конечно, фигурально выражаясь. Так они и сделали. Тео «сдалась» почти сразу же.
– Мрачная я потому, что Город Костей находится в Черной пустыне, Фал'Шалеф. Это единственное место, где они соприкасаются, минуя Красную. И сам по себе он имеет репутацию очень опасного и плохого места. А еще потому, что это начинает напоминать мне игру в догонялки. Раньше я находила хакаси с первого раза. Непредсказуемо – да, но в первом же месте, куда меня завлекали странные совпадения, обнаруживались они.
– Это, наверное, я плохо вас веду, – расстроился Гринер.
– Нет. Ты справляешься отлично. Если б плохо – мы бы вообще сюда не попали… тут другое дело. Такое ощущение, что они прячутся, или перемещаются. Как бы после Города Костей, Аруха Кхаси, нам не пришлось отправиться еще дальше, к демону на рога. А время-то идет, и в Вердленде Мальти вытворяет Древо знает что, и вообще… – она помедлила, прежде чем признаться, – я уже не так уверена, что мы ищем ответ там, где надо.
– Глупости, – уверенно сказал бард. – Если б так, тот святой старец сказал бы не «вы ищете не там», а «проваливайте домой, идиоты». Ну, так мне думается в свете всех этих предсказаний и прочего. И к тому же, то, что эти хакаси бегают от нас, задрав подолы, еще не значит, что тебе нечему у них научиться. Может как раз потому они и бегают.
– А в твоих словах есть смысл, – просветлела Тео. – Ладно. В конце концов, до города Костей ехать всего два дня… потерпим еще немного.
К закату следующего дня они подъехали к Аруха Кхаси. Черная пустыня началась внезапно – вот только что они спускались по белому бархану, и уже под ногами черная, потрескавшаяся земля. Впереди, в лучах заходящего солнца, багрово рдели высокие полуразрушенные здания.
Они въехали в город в полной тишине. Слабо светящиеся в густых сумерках, остовы зданий и впрямь напоминали выбеленные солнцем кости. Дорога вела их сквозь город, прямо к центральной площади – или к тому, что когда-то было ею. Посередине ее находился разбитый фонтан, воды в котором, естественно, не было. Напротив возвышались остатки здания: стены светлого камня, продырявленная башенка. Путники привязали поводья верблюдов к декоративным мордам на стене, в виде оскаленных львиных голов, и подошли к овалу бывшего фонтана. Гринер зажег один из факелов, что они прихватили в Шепшере.
– Да уж, мрачно тут, – согласился Рик. – Теперь что?
– Гринер? – переадресовала вопрос Тео.
– Ничего пока…
Тут невдалеке раздался странный звук – полу-рев, полу-плач. Он эхом отразился он домов и заметался по площади. Верблюды беспокойно заметались, толкаясь боками.
– Вот и звери с человеческими лицами… – пробормотала Тео. – Надо б завести животных внутрь этого здания и решить….
Но договорить она не успела. В густой, кисельной темноте промелькнули темно-желтые тени.
– Быстрее, – крикнула Тео, и толкнула мужчин к зданию позади. Подбежав к верблюдам, они отвязали их и потащили к зияющему в стене пролому. Те, по счастью, не сопротивлялись.
– Завали провал камнями, – выдохнула она, подбежав к Гринеру, обернулась, чтобы проверить, где Рик.
– Не получается! – Выкрикнул ученик. – Совсем! Будто отшибло!
Тео задрала голову, взгляд мельком выхватил прилепившиеся к стене щербатые ступени.
– На башню! Лезьте наверх!
Глава 19
Тео выглянула из окна. По площади метались тени.
– Я надеялась, что хоть какие-то силы у тебя останутся, Гринни, но… – она присела на подоконник.
Они примостились на остатках деревянного пола, сохранившегося вдоль стен третьего этажа башенки. Внизу бесновались верблюды, пустынные кошки до них пока не добрались. Но это был лишь вопрос времени.
– А что насчет «в Черной пустыне жизни нет»? – спросил Рик.
– А ты и правда думаешь, что это обычные кошки? – парировала Тео.
Гринер шикнул, выглядывая в окно. Он безуспешно всматривался в темноту.
– То ли я ничего не вижу, то ли они куда-то делись…
С первого этажа послышался полный отчаяния и боли визг, и друзья сразу догадались, куда делись кошки.
– И что теперь? – повторил свой вопрос Рик.
– Шалеф’арза там около десяти, может, больше. С парой… ну, тремя, я б справилась. А если мое предположение верно и это не простые кошки… Словом, будем думать.
Гринер тем временем решил, что, раз уж обычная магия ему отказала, стоит попробовать хотя бы посмотреть на площадь магическим зрением.
– О! Я их вижу! – воскликнул он. – Они светятся! – Он повернулся к Тео и пояснил: – Я магически посмотрел…
– Гринни, – торжественно ответила наставница, – теперь ты можешь считаться полноправным магом, поздравляю. Хотя я думала, что не доживу до того дня, когда ты сам, без подсказки…
Гринер громко засмеялся, Тео тоже.
– Ох… – юноша взял себя в руки. – Не верю, что магом становятся, когда начинают вокруг смотреть без пинка учителя…
– По-разному становятся. Это лично твоя особенность была. Ты все никак не мог запомнить, что ты – маг. И что ты многое можешь.
– Ну, сейчас-то как раз немногое…
– Ну вот и пользуйся этими крохами, – посоветовала Тео, а Рик вдруг спросил:
– А сама ты… часто так смотришь?
– Все время, – ответила Тео.
Гринер, отвернувшийся было к окну, присвистнул и посмотрел на Тео. С недоверием спросил:
– Правда? Это же очень… отвлекает. Я имею в виду, все эти линии, энергетические пятна…
– Ну, почти все время, – поправилась Тео. – И вообще-то со временем привыкаешь и отодвигаешь магическую картину как бы… на задний план.
– И каким ты видишь меня? – внезапно для самого себя спросил Рик.
– Сияющим, – просто ответила Тео. Рик порадовался, что вокруг темно – он отчего-то ужасно смутился и, кажется, покраснел… хотя, может маги увидели это своим особым зрением? Может и так, они своего знания никак не показали; зато Гринер воскликнул тихонько:
– Ого.
– Что там?
– Плита на площади светится магией по контуру. Ты ж это заметила с самого начала? Эх, я так и знал. А что там, проход?
– Вероятнее всего, – ответила Тео. – И нам, судя по всему, туда. Вопрос в том, как спуститься вниз, взять свои вещи и добежать до плиты, не привлекая внимание этих кошечек…
– А почему, кстати, они магические, а я свои силы потерял? – спросил Гринер.
– Потому что магия – их суть, а у тебя лишь способность… Тише, дай подумать.
Тео достала из поясного кошеля трубку, табак, и задымила. А Гринер просто наблюдал за перемещением светящихся пятен по площади и вокруг здания.
– Значит, так… – Тео, докурив, выбила трубку и спрятала ее. – Я спускаюсь вниз и из всех сил…
– Что? – в один голос воскликнули мужчины.
– Дослушайте. Спускаюсь и бегу прочь, по кругу. Ты, Гринер, если увидишь, что за мной побежали все арза, подчеркиваю – все, мысленно говоришь мне это, одновременно слезая вместе с Риком вниз. Вы бежите к плите. Ты, коснувшись ее, изо всех сил думаешь о том, как сильно тебе надо попасть внутрь. Если плита остается на месте, ты сообщаешь мне и вы бежите обратно на башню. Я тогда, сделав круг, возвращаюсь сюда же. Если плита отодвигается, ты также сообщаешь мне, только я уже бегу к ней и прыгаю вслед за вами.
– Шикарный план… – серьезно сказал Рик и добавил резко: – Был бы, если б не включал в себя вероятность того, что эти кошки откусят тебе что-нибудь.
– У нас есть только этот план. Можно, конечно, просидеть тут две недели и умереть от жажды и голода. Или выйти на бой с десятком волшебных арза. Или улететь отсюда, но это будет значить, что мы…