Время умирать Костин Михаил

Глава 14

Айк стоял у шатра в окружении свиты. Он смотрел вдаль и вспоминал, как спустя два месяца после начала войны депутация именитых граждан города Лиор на большом золотом блюде принесла ему ключ от главных ворот. Это было неожиданно, ведь только утром того знаменательного дня перебежчики рассказали Айку, что произошло во вражеском стане. Испуганный правитель, старый и глупый принц Геронтий, в страхе написал письмо наместнику пограничной провинции Янтарной империи с просьбой прислать войска на помощь. Но командиры городского ополчения во главе с Ингваллом перехватили письмо и, посчитав такой поступок изменой, арестовали правителя и всю городскую верхушку.

Власть повстанцы решили передать Айку и тем самым прекратить войну. Это была вторая победа Айка Северянина. Потеря богатого и хорошо укрепленного Лиора чувствительно ослабила силы коалиции Ориса. Айк же, напротив, получил в лице Лиорского гарнизона хорошее подкрепление и надежную позицию в случае отступления. Такого развития событий не ожидал никто. А все потому, что после внушительной и, что самое главное, почти бескровной победы над наемниками, Айк не стал осаждать вражеские города, не стал разделять свои силы. Его люди принялись наносить удары во все стороны сразу, разгоняя мелкие отряды наемников, перехватывая караваны, забирая скот и провианты. Лиор сдался вторым, первым склонил колено город Ирис, чьи власти затворили ворота и решили пересидеть войну за стенами.

Поначалу такое решение казалось мудрым, но стоящие в городе наемники долго ждать не стали. С удручающей быстротой они потеряли остатки боеготовности, предавшись беспробудному пьянству и разврату. Ну а когда вино и пиво закончились, они устроили бунт. Резня, грабеж и пожары захлестнули город, горожане сами открыли ворота и впустили войска Лима Оз. Местного правителя Айк сурово наказал, отняв у него все богатства, а самого принца отправил послом к степнякам, что на самом деле означало изгнание.

Айк наблюдал за своими солдатами, сидя в кресле, стоящем на балконе дворца правителя Лиора. Воины на площади поглощали горячие лепешки, пироги, мясо, дичь, сыр, свежие овощи… эля, пива и вина было в избытке – все это лилось из больших бочек во фляги и кружки. Все радовались. Все, от самого простого солдата или даже обозника, до генерала, ликовали, понимая, что одолели неприятеля и переломили ход войны. Множество глоток ревели сочиненную бывшим комедиантом, а ныне командиром сотни Эдвином Крольером, песню восхваляющую доблесть воинов Свободного Города.

Свита отвлеклась. Айк уловил момент и покинул балкон. Спустившись вниз, он покинул дворец и пошел бродить по улицам нового для него города.

– Эй! – окликнул его какой-то солдат, – местный?

– Нет, – честно ответил Айк.

– Генерала в юбке видел? – озабоченно спросил солдат.

– Нет.

– Ах, крысий хвост. Куда же она запропастилась?

– А что такое? – поинтересовался Айк.

– Да командир приказал ей послание доставить, мол, Его Высочество новый принц северянин очень гневается, что ее нет, даже обещал превратить всех в жаб, если не отыщем.

– Увижу – скажу, – ответил Айк и добавил, – а что, новый правитель и правда пообещал превратить всех в жаб?

– Разное болтают, – почесал затылок солдат, деревенского вида малый, – я, правда, не думаю, что такой человек, как он, стал бы своих же солдат в жаб превращать, с кем ему тогда воевать?

– Что верно, то верно, – согласился Айк, – с жабами войну не выиграешь.

– Вот и я о том же.

Солдат кивнул и удалился, Айк же продолжил путь. Он очень развеселился и поэтому не сразу увидел стоявшую на углу женщину в мужском костюме. Луч заката упал на ее лицо, и Айк с удивлением узнал в ней свою Рию. Он окликнул ее, но она не ответила, а нырнула в тень. Он бросился следом. Когда он ее догнал, Рия потупилась, а потом, круто повернувшись, зашагала прочь, но так, словно приглашала идти за собой. Айк устремился за ней.

– Что же это ты убегаешь? – крикнул он. – Нехорошо, я же все-таки принц.

Айк окинул ее взглядом с головы до ног. Ладная крепкая фигурка. И незаметно, что она воин, в ней не было ничего грозного и опасного. Солнце между тем окончательно зашло, раскрасив небеса багровыми и розовыми тонами. Они были в каком-то парке. Летали большие черные бабочки, в кустах перекликались птицы.

– Не думал я, что ты такая, – продолжал говорить он.

– Какая? – Рия остановилась и с любопытством взглянула на него.

– Капризная! Люди тебя ищут, а ты по городу бегаешь, как девчонка!

– Раз я девчонка, то догони, – воскликнула она и побежала.

Она неслась между деревьев, словно летела. Айк едва поспевал. Парк становился все гуще. Неожиданно воительница остановилась и присела на траву.

– Айк, я думаю, может, нам расстаться? – тихим голосом спросила она.

– Как… – у моего друга перехватило дыхание. – Ты меня больше не…

– Люблю, – вздохнула она, – и хочу быть с тобой. Но это невозможно, ты же принц…

– Причем тут это? – вскипел Айк, – принц, не принц… Хоть бы и король!

– Айк, рано или поздно тебе придется жениться, а для этого я слишком незнатная. Конечно, при королевском дворе бывают фаворитки, но это не для меня. Прости, но я не гожусь в любовницы при живой жене. А теперь после победы над Лиором к твоим услугам любая невеста из свободных городов, – Рия рассуждала холодно и отстраненно, словно не о ней шла речь.

Тут Айку изменила его вежливость и спокойствие, и он впервые за очень-очень долгое время, выругался. Рия с удивлением посмотрела на разошедшегося друга, но промолчала. Так они и сидели при свете взошедшей луны и молчали. Наконец, не выдержав, Айк схватил и притянул ее к себе. В глазах Рии отражались облака. Рыже-багряный свет вечерней зари заливал трепещущую листву деревьев. Воительница попыталась вырваться, но Айк не отпускал, и Рия вдруг обнаружила, что не может разорвать кольцо рук.

Обратно они вернулись поздно, но до покоев не добрались, их пригласили на военный совет, где Таорунг представил план захвата последнего, третьего города. А после совета началась пирушка.

– Ну ладно, меня это касается лишь постольку поскольку. Даже более того, ваш предыдущий план целиком удался. Я не прочь повторить подобное, – весело говорил Таорунг.

– Не заблуждайтесь, друзья, – скептически произнес Топаль и посмотрел на военных, – такой случай выпадает чрезвычайно редко.

– А, феликий фан Айк, фсе рафно чую, будет победа, – сказал степняк, и Таорунг его поддержал.

Айк прислушался к своим чувствам. Он ощущал тревогу, оттого что не мог передать собственное беспокойство этим людям, которые воспринимали жизнь как перерыв между боями. Он принял план, но уверен ли он до конца, что именно это нужно сейчас делать? А главное, все ведь рассчитано на то, что война закончится быстро. Если боевые действия затянутся, то как бы против них не выступила сила покрупнее, из Азора или из Янтарной Империи.

– Вы думаете, для всего мира осталось секретом, что мы объединили уже три города? – Айк с сожалением покачал головой. – Мы играем с огнем, господа советники. Орис не настолько слаб, как вам кажется. Не стоит расслабляться…

– Пока что мы убеждаемся в обратном, – перебил его подвыпивший Таорунг.

– Не сомневайтесь, Ваше Высочество, – добавила Рия, – мы слишком долго жили в мире, война нам всем пошла на пользу!

– Да, бросьте волноваться, уважаемый принц, – отмахнулся с улыбкой один из наемников, что когда-то служил под началом Бореалиса, – как правильно заметила доблестная генерал Рия, мы слишком долго жили без войны, и от этого мы все ожирели и одряхлели. Какие были у нас войны за последние сто лет? Стычки с пиратами, разбойниками, мелкие волнения черни, междоусобицы, склоки? Помните, – продолжил пьянеющий собеседник, – когда вы взяли нас в плен, то цитировали слова какого-то мудреца про львенка. Так вот, выпьем за то, чтобы львенок как можно скорее вырос во льва и поставил свои лапы на немощную грудь поверженных врагов!

– Это может кончиться большой войной, – заметил Айк.

Наемник усмехнулся:

– А по мне, так давно пора. Только на войне и есть веселье для настоящего мужчины.

– Надеюсь, вы правы, – вставил Топаль.

– Конечно прав! – засмеялся наемник, то ли от выпивки, то ли от сказанного. – Хотя жаль, что мы не можем жить в мире…

– Почему не можем? Вот создадим Союз Свободных Городов, и будем жить в мире! – возразил Топаль.

Таорунг тоже засмеялся. Айк усмехнулся, но грустно. Похоже, в его жизни чем дальше, тем больше появлялось проблем. Мир вот теперь надо устанавливать, заключать договоры, улаживать все дела между городами. Еще и в самом деле потребуют жениться на дочери какого-нибудь правителя или богатого купца. Но он не сможет предать Рию, ту, кто первой подарила ему любовь.

«Я, в конец концов, принц или не принц?!» – высокомерно изрек он про себя.

– Кстати, Ваше Высочество, – бросил Таорунг, – мы тут на днях поймали одного странного типа. Он смущал солдат, рассказывая, что грядет возвращение эры великих бедствий и предрекал приход Господина Древности. А еще он утверждал, что вы предтеча этого самого Господина.

– Почему не привели ко мне? – угрюмо спросил Айк.

– Увы, он убил себя, приняв спрятанный в перстне яд.

Айк задумался.

Картинка сменилась, видение перенесло меня далеко на север.

Последний день последнего летнего месяца выдался необычно жарким. В такие дни стоит наслаждаться теплом и природой, но фуркарс было не до наслаждений. В полдень тишину в селении нарушил грохот большого барабана. Вздымая клубы пыли, всадник остановил коня, сполз с седла и на заплетающихся ногах подбежал к хижине вождя. Разведчик из дальнего дозора, молодой охотник Тарс, тяжело дышал, губы его запеклись и потрескались. Было видно, он очень долго ехал верхом.

Вождь Хуру, видя, что наездник еле держится на ногах, указал на место рядом с собой, приказал принести воды. Гость жадно осушил берестяную чашу, хотел что-то сказать, но голос у него сорвался.

– Дыши! – произнес вождь. Молодой норд немного пришел в себя.

– Мудрый рускас правду говорить, – сказал он. – Чираги близко, за дальний холм, много воин, плохо!

Вождь Хуру встал и вышел, а уже через несколько минут звук большого рога созвал всех обитателей деревни. В его звуке было что-то такое, отчего люди проникались тревогой и опасностью. Люди не шли, а бежали. Кони, которые паслись за оградой, начали беспокойно топтаться, прядать ушами и всхрапывать. Дети, хотя их и не звали, тоже прибежали и встали поодаль; пришли женщины, бывшие скины, приковыляли даже старики…

– Слушать, – произнес Хуру, дождавшись когда все соберутся. – Враг ходить, Чираги, близко! Мы бой готов! Я бой хотеть! Рускас говорить – нет, говорить ходить гора! Гора новый дом. Я верить рускас, вы верить рускас. Ходить плохо! Не драться плохо больше! Нет дома плохо! Но фуркарс смерть тоже плохо. Нет фуркарс, нет жизни! Фуркарс нет сражаться, нет ждать смерть, фуркарс ходить за рускас.

Молчание было вождю ответом. Новость была одновременно и ожидаема, и страшна, ибо, даже готовясь к худшему, фуркарс надеялись – а вдруг не сбудется, вдруг пронесет? Но, увы, суровые предсказания сбывались одно за другим.

Выдержав паузу, Хуру продолжил:

– Чираги, хитрый. И я хитрый. Фуркарс ходить с рускас, я ходить Чираги. Он ходить я. Фуркарс нет смерть! Все! Я сказать!

Следующие часы были заполнены подготовкой к походу. Люди грузили на повозки уже заготовленные запасы, запрягали лошадей и быков, собирали плетеные из прутьев и обтянутые кожей большие лодки. Всем заправлял сын Хуру, Корвар, Арк и Роб только помогали. Норды и скины работали вместе, деловито, без особых эмоций. Правда когда караван был готов, послышались одинокие рыдания.

– Студеная ночь черна и бездонна, – вспомнил Арк строки из одной книги, что читал еще в Виллоне, – несет от нее могилою… поглотит она нас… о, лучше бы нам умереть на могилах праотцов, чем оставить их на поругание!

Арк посмотрел на одноплеменников. Никто не бунтовал, не паниковал. Может, тому причиной было спокойствие Хуру, а может, вера в рускас окрепла.

Поутру племя длинной вереницей двинулось на юг. Впереди воины и собаки-волки, потом повозки, полудикие свиньи, а дальше цепочка женщин, стариков и детей. Вьючные лошади ступали медленно, неся тюки, на которых сидели, покачиваясь в такт лошадиным шагам, самые маленькие дети. Вот проехала девочка, держа на руках корзину со щенками. На плече ее старшей сестры, идущей рядом, сидела рыжая белка, прикрывшись пушистым хвостом. Несколько позади гордо вышагивал четырехлетний малыш, на длинном ремне он вел в несколько раз большего, чем он сам, бурого медвежонка. Зверь шагал с ленивой важностью, покачиваясь в такт шагам, как ствол дерева на спокойной речной волне…

Они шли в древний город-руины, но путь Арк и Роб избрали отличный от того, каким двигался поисковый отряд неделями раньше. Идти мелкой группой через чужие леса и земли – это одно, а двигаться целым народом – совсем другое. Если не звери, то уж точно другие племена настигли бы их и перебили. Гораздо проще было проплыть большую часть по реке, что тянулась почти до самых гор, а там, под прикрытием скал и пещер двинуться к заснеженным вершинам. До реки племя добралось без особых проблем.

Сумрачно вглядывался Арк в густой холодный туман. Синяя зыбь, казалось, уходила в бесконечную даль, а за нею в синей дымке вырисовывались пики гор. Берега реки окружали нехоженые леса, кое-где вздымались ввысь утесы. Чем дальше, тем их становилось больше, и возникало ощущение, что река закована в камень. Едва лодки и плоты отплыли от берега, как подул ветер. Волны, взлетая зелеными брызгами, начали биться о скалы и пениться. Арк заволновался, как-то не понравился ему этот ветер, и он решил дождаться доброй погоды и попутного ветра.

Решение это оказалось более чем верным. К вечеру над рекой повисли тучи, синие воды стали черными, и налетел шквал. Шторм стих только к утру, причем стих внезапно. Воды реки живым хрусталем сверкали на солнце, отражая синь небес и очертания гор. Снова подул ветер, но в этот раз он был легким, попутным. В прозрачной, чуть голубой воде на огромной глубине видны были камни, водоросли, косяки рыб. В заводях беспечно кувыркались утки, купались лебеди, а в небе свистели птицы, пахло смолой кедров, сосен. Лучшего времени к отплытию и придумать было нельзя.

Путь по воде прошел спокойно. Казалось, все живое в Северной Пустоши сторонилось рек, и, наверное, это было оправдано. Норды, да и звери, побаивались воды, они предпочитали твердую землю. Фуркарс беспокойно сидели в лодках и на плотах, двигаясь вперед настолько быстро, насколько позволяла погода, течение и силы. Доплыв до устья реки, люди поспешили сойти на сушу, но там их уже поджидали жители окрестных земель. Вначале они всполошились, увидев на реке чужаков – столько людей, многие при оружии, не иначе как нашествие, но потом поняли, что фуркарс идут мимо, успокоились и даже предложили обменяться кое-каким товаром. Арк, воспользовавшись такой возможностью, старался прикупить побольше еды и припасов, щедро расплачиваясь, отдавая украшения и железные орудия. Но не успел закончиться торг, как на пригорке около берега появилось более полусотни вооруженных людей. Это были дукос, кочевники с востока.

Молодой предводитель в красном кожаном кафтане и в шапке, украшенной чеканным серебряным цветком, поднялся в стременах. Корвар и Ренр вышли навстречу, и вскоре к ним присоединились Арк и Роб.

– Э-э-э-э, почему пришли? – спросил наездник.

– Мы фуркарс с северных земель долины Ма-тара, наш путь лежит на юг к большим горам Края Земли, – ответил Арк. – Дозволишь ли ты нам пройти?

– Я звать Хунгард, – сообщил в ответ кочевник. – И я не пропускать фуркарс.

Арк хотел было возразить, но кочевник опередил его:

– Ты рускас?

– Да, – ответил Арк.

– Ты тоже рускас? – обратился Хунгард к Робу. Тот кивнул.

– Ха… я знать… я слышать. Торака говорить, вас говорить, когда ходить река. Говорить, зачем ходить. Я ждать.

– Зачем? – спросил Арк. Он напрягся, ожидая, что ситуация будет развиваться не в лучшую сторону.

– Дукос воевать поганый корами, они драться плохо. Они убивать лошадь. Они воровать скин, травить вода. Мы воевать долго и проиграть. Корами убить дукос много, мы бежать. Корами искать. Мы нет дом. Мы нет охота. Плохо.

– Выходит, и за вами ведется охота, – подметил Роб.

– Охота. Мы бежать горы. Но дальше бежать нет. Мы старуха Торака просить. Она сказать рускас и фуркарс тоже бежать. Мы ждать. Мы просить рускас взять дукос. Но мы не одни. С дукос ламохон.

Про ламохонов Арк уже слышал, так в Северной Пустоши звали беглецов и изгоев, которых родные племена лишали крова и приюта. Часто такие норды сбивались в шайки, охотились и разбойничали. Время от времени, объединившись, племена устраивали на них облавы и без разбору рубили всех, кого ловили.

Выслушав молодого предводителя дукос, Арк и Роб принялись прощупывать гостя и его людей своей магией. Особых добродетелей они, конечно, не обнаружили, да и не ожидали. Но в общем люди эти были искренни, и в своем желании вновь попасть в племя, пусть и чужое, не лукавили. Так неожиданно племя пополнилось новыми людьми.

Хунгард и его люди заняли место в конце колонны, а ламохоны вообще предпочли держаться на расстоянии. Арк должен был признаться, приобретение это оказалось полезным. На третьей неделе пути вдоль Края Земли племя вилкос попыталось устроить засаду, но, увидев сплоченный отряд бывших ламохонов на правом фланге и дукос на левом, они решили отступить. Несколько раз вилкос все же нападали на караван по ночам, пуская стрелы по кострам, но Арк и Роб были начеку и успевали вовремя предупредить об опасности. А чуть позже в течение нескольких дней за ними шли хмори, и фуркарс приходилось идти с луками и пиками наготове. Но все обошлось. Хмори на атаку так и не решились, лишь стащили двух кабанов и убили одного медведя. Между тем приближалась осень. Арк с Робом все чаще ловили на себе встревоженные взоры соплеменников: не застигнут ли племя в дороге холода? Но долго волноваться не пришлось, вскоре они вышли к трем исполинским камням, сложенным аркой. Скорее всего, они служили святилищем каким-то забытым богам. Об этом свидетельствовали стертые резные значки на верхней перекладине. Исчез язык, на котором они были написаны, ушли люди, чтившие это место, забылись боги… и вот теперь под арку вступили новые хозяева.

Только когда фуркарс подошли к руинам почти вплотную, норды по-настоящему осознали, насколько они велики. Наверное, понадобился бы целый сезон, чтобы их обойти. Но не в одних размерах было дело.

– Какое странное место, – пробормотал Роб, продвигаясь вглубь развалин. И чем дальше он шел, тем больше удивлялся. За свою довольно короткую жизнь он видел не так уж мало крепостей и городов. Но это место было другое… необычное. Ажурные мостики между башнями, дома в виде больших высоких труб с широкими окнами, вымощенные камнем улицы, поднятые на насыпях над уровнем земли, пандусы и лестницы.

– Как будто не для людей строили, – предположил Роб.

– Место другой. Не хорошо, – протянул Хунгард.

– Может, оно и так… – согласился Арк. – Но нам тут жить, так что будем привыкать.

Глава 15

Исход. Начало или конец? Минар еще не знал, но он не мог не проникнуться всей грандиозностью происходящего. Он и не предполагал, что в подземном городе и его окрестностях живет столько дааров. Он шел к порталу, а за ним двигались плотные, хорошо организованные колонны. Даары шли молча, четко отбивая шаг, даже дети. И почему Минар думал, что они не готовы к походу?

Сир Адим, семенивший сзади, поравнялся с Минаром и зашептал:

– Это безумие!

– Ты же хотел бежать, вот мы и бежим, – сквозь зубы напомнил Минар.

– Я думал, нас будет двое! – губы мальчишки предательски дрогнули. – А тут…

– Вот поэтому ты пойдешь замыкающим, – жестоко сообщил Минар. – И сделаешь все, чтобы с дарами ничего не случилось. А я пойду первым.

– Я не хочу быть последним, – потеряно отозвался юный лорд.

– Забудь о желаниях. Ты теперь проводник, как я, и на тебе лежит серьезная ответственность.

– Но я не могу.

– Можешь, сир, ты все можешь, ты же рыцарь. Никому другому я доверить такое задание не могу, как не могу рисковать тобой, отправляя тебя первым. Если хочешь, это приказ.

– Но ведь здесь я сеньор, – промямлил сир Адим.

– Уверен? – спросил Минар и оглянулся. Суровые даары смотрели на него, ожидая новой команды.

Сир Адим поежился.

– Там, наверху, может, ты и сеньор, и рыцарь… но здесь, внизу, тебе придется делать то, что говорю тебе я.

– А если я не справлюсь? – спросил юный сир.

– Справишься, ты сильный и умный не по годам, – улыбнулся Минар, подпустив немного лести.

Сир Адим еще раз вздрогнул и покосился на портал. Минару вдруг подумалось – не слишком ли большую ношу он взваливает на эти, по сути, еще детские плечи?

«Нормально, – оборвал себя он. – Сеньор, конечно, еще мальчишка, но он родился в рыцарской семье, а значит, с детства готовился управлять землями и людьми. А управлять – значит не просто тыкать пальцем и требовать что-то по воле собственного каприза. Управлять – значит думать. Если же думать только о себе и своих капризах, то очень скоро окажешься не у дел, независимо от того, чем управлять: семьей, мясной лавкой, замком с окрестными землями или целым государством. Рожденный властвовать должен быть готов думать о народе с детства».

Минар подошел к порталу, рядом появился Верховный Связной.

– Все готово? – спросил Минар.

Верховный связной кивнул.

– Как откроем портал, – продолжил Минар, – я пойду первым, следом за мной пройдут десять дааров. Если ничего не произойдет, идите все по очереди. Последние обрушают купол. Это очень важно! Если Хранители обретут свободу – все будет напрасно.

Верховный связной снова кивнул. Минар повернулся к сиру Адиму, бодро хлопнул юного сеньора по плечу.

– Увидимся на другой стороне, – шепнул он. – Я рассчитываю на тебя, парень!

Впереди был портал, а за спиной народ, который верил в него, как в древнее пророчество. Минар усмехнулся. Ему бы хоть часть той веры. «Даарам хорошо, им есть в кого верить. А в кого верить мне? Только в себя, как это ни печально», – подумал Минар, а вслух произнес только одно короткое слово:

– Вперед!

Сзади зашелестели шаги сотен ног. Минар поразился: как, оказывается, все просто – одно слово, и история целого народа меняется, движется по новому пути. У самого порога Минар остановился. То, что ему предстояло сейчас сделать, он сам до конца не понимал. Как работает портал? Как работает лабиринт?

Осторожно он начал выполнять один жест за другим, потом произнес заученные фразы заклинаний и приложил ладони к кромке портала. Врата вспыхнули. Точно так они светились, когда из них выходили те, кто убили Марика и почти убили его самого. Минаром вдруг овладел испуг. Он подумал, что сейчас ему навстречу из портала выйдет враг, сильный и безжалостный. Но нет, мутная гладь портала была спокойна. Переведя дух, Минар взмахнул рукой, как бы призывая идти за ним, и закрыл глаза…

Сиру Адиму было тяжело. Одно чувство сменялось другим. Поначалу ему было неуютно, потом радостно, а потом страшно. Рядом с Минаром он чувствовал хоть какую-то уверенность в себе, но Минар ушел, оставив его среди незнакомых дааров, и уверенность пропала, сменившись страхом. Юный рыцарь стоял и смотрел, как одна за другой приходили в движение колонны синекожих. Минар не сказал ни слова, но люди шли за ним. И это привело юного сеньора в неописуемый восторг. Было в этом что-то нереальное, невообразимое, сказочное. Сир Адим смотрел на лица тех, кто проходил мимо. Поразительные лица! Они светились надеждой и верой в правильность своего выбора.

Сир Адим сглотнул и закашлялся – в горле пересохло. Волнение было связано с исходом. Сир принимал в нем почти такое же важное участие, как и Минар, которого даары почитали за великого героя и спасителя. «Если бы отец знал об этом, он, наверное, гордился бы мною», – подумал сир Адим, глядя на исчезающие в портале фигуры дааров. Юный сир не мог сказать, сколько прошло времени. Зрелище было настолько завораживающим, что чувство времени пропало. Но все на этом свете имеет свое завершение, завершился и исход.

Рядом с сиром Адимом появилось несколько незнакомых воинов.

Сир Адим кивнул знакомому и спросил:

– Вы тоже в арьергарде?

– Что это такое? – сухо спросил ближний даар.

– Ну, в конце значит.

Синекожий воин промолчал, окинул взглядом оставшихся возле портала. Их здесь было совсем немного, не больше полусотни.

– Обрушим купол и уйдем, – сказал он без эмоций.

Юный сир перевел взгляд на оставшийся позади город и подземные переходы. Сейчас они выглядели мертвыми, словно тут прокатилась чума или еще что похуже. По пустым тоннелям гулял жутковато завывающий ветерок.

«Если бы город оставить таким, как есть, и не разрушить, когда-нибудь сюда доберутся люди и наверняка будут задаваться вопросом – что же здесь произошло, почему такое поселение оказалось покинутым, – подумал сир Адим. – Хотя нет, никто и никогда сюда не доберется, потому что добираться будет некуда».

Закончить мысль он не успел – из дальнего тоннеля выбежало несколько дааров, один из них махнул рукой, давая понять, что все в порядке.

– Уходим! – коротко скомандовал высокий даар, и тут земля под ногами сира Адима затряслась, по ушам ударил низкий тяжелый грохот, а из тоннеля выкатились плотные клубы пыли. Все вокруг потонуло в пыльной мгле, словно во время песчаной бури в пустыни. Сир Адим упал на четвереньки и на ощупь пополз к порталу. Он так и не понял, как происходит переход, просто вдруг осознал, что покинул подземелья дааров и находится в лабиринте.

Минар почему-то ожидал мгновенного перемещения – вошел в подземном городе, вышел на острове Когтя. Но нет, лабиринт оказался именно лабиринтом – множество хитро переплетенных путей, ведущих неизвестно куда сквозь серую мглу. Блуждать по ним можно было вечно. Отчего-то появился страх. А вдруг все это обман? Может быть, через лабиринт нельзя добраться до острова Когтя? Может быть, Марик был вовсе не дорс, и это ловушка?

Минара обдало волной могильного холода. Куда он идет? Куда он ведет несчастных дааров? На него надеется целый народ, а он… он ничего не сделал сам. Ничего. Ему подсказывали, что делать и куда идти. Ему давали указания – и только. Минару казалось, что он ощущал, как в спину ему смотрят тысячи глаз. Обернуться было страшнее, чем взглянуть в пустые глазницы смерти. В голове появился образ Верховного Связного.

– Чего ты ждешь? Мой народ верит тебе, – прошептал даар.

– Я не могу, – едва не заплакал Минар.

– Никто, кроме тебя, не выведет нас отсюда. Ты лишен права на «не могу».

«У меня есть право управлять целым народом, – подумал Минар, – но нет права отказаться от этого народа. У меня стало слишком много прав, настолько много, что меня придавило обязанностями. Почему одно не бывает без другого?»

Минар не успел ответить на свой же вопрос, вокруг все дрогнуло, а по глазам больно ударил яркий свет. Просто вспыхнуло что-то в темноте, а может, это пришла смерть? Говорят, что каждый, кто умирает, видит свет. Но время шло, а свет не пропадал. Выходит, он был жив!

Минар попытался сделать шаг. Ему удалось. Выходит, лабиринт закончился. Он вышел! Он все-таки выбрался! Он добрался до острова! Подземелья, порталы, лабиринты, Царство вечного мрака – все это позади. Впереди родной поднебесный мир, где есть солнце, небо и облака. Минар вдохнул полной грудью, щуря глаза от яркого солнца. Ему захотелось по-детски броситься бежать, срывая с себя пропыленную одежду. Просто бежать по траве, не думая, не разбирая дороги, подставляя лицо ветру. Он подавил озорное желание, обернулся и увидел множество дааров, ошарашено озиравшихся, прикрывая слезящиеся от свет глаза. На расстоянии вытянутой руки застыл Верховный Связной. Лицо его было грязным, но оно светилось счастьем, и от этого Минар почувствовал невероятный душевный подъем. Наверное, так чувствовал себя тот, кто сотворил этот мир, в последний день творения.

Тысячи пар слезящихся глаз смотрели на него сейчас так, словно готовы были отдать теперь за него все, что имели в жизни, и саму жизнь.

«А ведь они не верили до конца», – подумалось ему.

Верховный Связной подошел к Минару, чуть наклонился вперед и шепотом сказал так, чтобы слышал только он:

– Помнишь, я говорил тебе, что мы осознали истину пророчества? Так вот, знай: наша вера в тебя никогда не угаснет, потому что ты – посланник Солнца, а мы – твои последователи. Отныне и навсегда народ дааров – твой народ. Веди нас, как вывел нас из тьмы. Веди по жизни, по миру. Послушание наше будет беспрекословным. Сомнения никогда не поселятся в наших душах. А тот, кто усомнится, достоин будет вечной тьмы.

Верховный Связной опустился на колени. Глаза его слезились. Может быть, от непривычного света, а может, от невероятного счастья, до которого он не надеялся дожить.

– Научи нас, как жить в этом мире!

Минар замер. Оторвав глаза от Верховного Связного, он перевел взгляд дальше. Посмотрел поверх голов, словно пытаясь охватить одним взглядом весь народ, вышедший из-под земли. И под этим взглядом даары один за другим принялись опускаться на колени. Минар понял – они готовы были идти за ним куда угодно и выполнять любое его распоряжение. Они верили ему, как себе, а может быть, больше, чем себе, потому что не могли до конца поверить в то, что наконец-то вышли к свету. Он стоял, как громом пораженный. Этот народ теперь – его народ. Они верят ему, верят в него. Каждый из них, а значит, он не может растоптать эту веру. Он будет ответственен за каждого из них до конца жизни, перед народом, выведенным им из-под земли, перед собой, перед совестью своей, перед будущим. Груз этот не был легким, но, осознав его, осознав себя, Минар вдруг почувствовал облегчение. Он нашел свое место. Он больше не был дорсом, не был оруженосцем или даже человеком. Он стал дааром.

– Встаньте! – тихо попросил Минар. – Я буду с вами. Буду до конца.

И, широко шагая, он двинулся вперед. Он не оборачивался, ему это было не нужно. Он и так знал, что за спиной у него стоит целый народ. С этого дня – и теперь уже до последнего вздоха.

Видение сменилось и перенесло меня в окрестности Рам Дира.

Проснувшийся с рассветом имперский лагерь жил своей обычной жизнью. Большинство народа трапезничало, где-то стучали топоры, звенели пилы – войска занимались постройкой осадных орудий. Оглядевшись по сторонам, Лиор Бургуньонский усмехнулся. Толстяк-генерал притащил сюда все, что мог найти в имперских арсеналах, в основном старье, так как более новые и мощные машины давно увезли обстреливать города Лорандии.

Хотя, возможно, он просто не стал обременять себя лишним грузом, ибо рассчитывал на легкую победу. Впрочем, штурмовать город Орнаво не хотел, предприятие это было долгое и нудное, куда приятнее было бы запугать жителей и принудить их самих открыть ворота. Для устрашения защитников странного города в первый же день осады Орнаво приказал сжечь все постройки в окрестностях. Сир Жеан, помощник Царственного Лиса, позволил себе выразить сомнение в правильности такого шага, но его одернули, как малолетнего оруженосца.

– А что, если мы застрянем здесь надолго? – говорил норденский сир. – Тогда мы могли бы использовать часть построек для размещения наших людей.

– Бред, ерунда! – крикнул генерал Орнаво. – Наша победа – вопрос недели, а вы говорите «застрянем надолго». Уж не трусите ли вы, сеньор как вас там?

Лису пришлось вступиться за оскорбленного рыцаря, и конфликт был улажен, хотя участвовать в сожжении предместий норденцы отказались. Они выступили лишь в качестве зрителей, наблюдая, как имперцы ломают и сжигают постройки и травят посевы.

Со стен Рам Дира неслись крики ярости и боли, люди не могли сдержать гнева, видя, как уничтожается их скромное хозяйство, в создание которого они вложили столько сил и труда. Лис даже поймал себя на мысли, что сочувствует бедолагам. Но дело было сделано, и теперь пространство между городом и густым лесом покрывали лишь пепелища и белые шатры имперцев. Чуть поодаль, на небольшом пригорке у самой реки, возвышался большой алый шатер с флагом и гербом Нордении, там обретался Царственный Лис. Вокруг него расположились полотняные палатки его рыцарей. Для офицеров даже возвели походную харчевню, откуда по вечерам доносились хохот, музыка и гам. Справа от нее разбили свой лагерь несколько наемных отрядов, судя по рваной ткани и грязной одежде, какой-то сброд.