Дикая степь Пучков Лев
— Нет, не потеряли. Именно что — умер. Довели до горотдела, был устойчивый чистый сигнал, метров триста. И вдруг — погас. Подошли поближе, стали наблюдать. Через некоторое время наших парней вывели из горотдела какие-то штатские, погрузили в микроавтобус и увезли в неизвестном направлении. Преследовать не рискнули — самый центр города, чужая машина — заметно…
— Нехорошо, — безучастно буркнул Шепелев.
— Да уж чего хорошего! — воскликнул Кириллов. — Попали хлопцы — как кур во щи. Интересно, чего они натворили?
— Разберемся. — Тимофей Христофорович передал Айсе мобильник. — Позвоните сестре. А то волнуется…
Дед Айсы оказался махровым консерватором и анахоретом. Его небольшое хозяйство, состоявшее из юрты, двух лошадей и пары десятков овец, притаилось на небольшой полянке у берега озера, окаймленной со всех сторон густыми зарослями тальника.
Присутствие гостей, которых Айса притащила с собой, дед поначалу воспринял враждебно. Внучка долго что-то объясняла старшине рода на своем языке, после чего настроение старика заметно изменилось. На изрезанном морщинами лице заиграла улыбка, карабин из положения “для стрельбы стоя” самопроизвольно перешел в положение “на плечо”, и выяснилось вдруг, что именно сегодня шаман собирался резать барана.
— Вах! — удивился Кириллов, наблюдая, как хозяин принялся резво собирать костер. — Что за метаморфозы?
— Я сказала, что вы спасли мне жизнь и увезли от врагов, — шепнула Айса гостям. — Вы не волнуйтесь — это он на вид такой страшный. А вообще-то он очень добрый…
Неожиданно для гостей визит затянулся. Сначала рассматривали во всех ракурсах семейную реликвию, вертели-крутили, строили гипотезы по поводу происхождения узелковой письменности вообще и ее местной разновидности конкретно. Затем Айса ушла помогать деду готовить ужин, а гости отправились купаться — погода стояла просто чудесная, кристально чистая вода озера казалась теплой, как парное молоко, и вообще — хорошо тут было, покойно и уютно.
Ужинали уже в сумерках, потом долго пили чай у костра, с большим интересом общались: внучка шамана оказалась великим знатоком народных обычаев, легенд и разнообразных эзотерических премудростей. И вообще Айса была приятной собеседницей и… понравилась Шепелеву как женщина.
— А знали бы вы, горожане, какие бывают сказочно красивые ночи в степи! Это что-то невообразимое — рассказать просто невозможно….
Все, вопрос решен: ночевать так ночевать! Командировочно, романтичный Тимофей Христофорович, систематически выдавливая Кириллова из разговора, растекался бархатистым ручейком и мечтательно улыбался. Казалось большому московскому мужику, что он и не предкомиссии вовсе, а былинный богатырь, забредший на огонек к прекрасной степной амазонке. Жаренное на вертеле мясо, неспешная беседа у костра, желтоглазое небо, которое отвернется в нужный момент, чтоб не видеть жаркого сплетения тел…
Увы, увы — недолго длилась благодать. Как всегда, мерзкий мобильник все испортил.
— Забыл выключить! — досадливо поморщился Шепелев, вынимая свой надсадно верещавший телефон. — Да!
— Он был у меня, — опустив приветствие, сообщила Саглара — голос у нее был такой, словно кто-то только что умер. — Он все знает.
— Минутку. — Шепелев жестом извинился, встал, отошел к берегу озера. — Ну-ка, подробнее…
Оказывается, Саглару только что навестил товарищ Бакланов. Спрашивал, как найти Айсу. Сказал, что нужна очень срочно. Чтобы проводила к своему деду. И еще сказал… такое сказал — жуть. Оказывается, он знает, что за оберег ему подарила Саглара! Но почему-то уверен, что ему этот оберег через Саглару всучили люди из ханского окружения…
— Черт! Откуда он это взял?! — Удивлению Шепелева не было предела. — Что конкретно он сказал?
Конкретно ничего не сказал. Но сообщил, что ханские вырезали всю семью краеведа из-за каких-то узлов. И из-за этих же узлов пытались убить его и его друга.
— Так… — Шепелев помрачнел. — Ну, дела… Что он сказал еще?
А больше ничего не говорил: только смотрел страшно — словно хотел задушить. Оправдываясь, в порыве эмоций, Саглара рассказала преданному ею бойфренду все, что знала. Договор с Шепелевым о сотрудничестве, оберег, вторжение ханских в “Атрибут”, узлы, предъявленные для экспертизы, арест Айсы, вмешательство “археологов”, экскурсия к деду…
— То есть они теперь знают, что дед, в принципе, и не нужен. Поскольку Айса — эксперт по узелковой письменности, — поразмышлял вслух Шепелев. — Ага… И знают, где ее искать. И деда… Хотя дед, в принципе… Гхм-кхм… Я правильно понял?
— Я сказала — озера Сарпа-Нур, — поправила Саглара срывающимся от слез голосом. — Я не говорила — где конкретно. Я не хотела! Он… он так смотрел… А Сангаджиев…Всю семью… Господи, я не хотела!!!
— Ладно, ладно — вы не виноваты, — поспешил успокоить расстроенную барышню Шепелев. — Вы слабая женщина, Бакланов — специалист со стажем… Кто его знает, как бы ваша беседа повернулась, если бы вы стали запираться.;, так что считайте, что ничего страшного не случилось. Когда они уехали?
— С полчаса назад. — Саглара слезливо шмыгнула носом. — Я не сообразила сразу… Я как будто отупела — села на кровать и не знала, что делать… Теперь вы со мной…
— Я вам скажу, что делать, — твердо заявил Шепелев. — Умойтесь, попейте водички, примите валерьянку и ложитесь отдыхать. Мы не прерываем контракт с вами, все остается в силе. Это может случиться с каждым, так что не стоит особенно расстраиваться. Скажите… вы действительно не указали точное место нахождения стоянки деда Айсы?
— Клянусь вам! Я там была всего один раз с Айсой — сама толком не помню, где это. Знаю только, что вот эти озера.
— Хорошо, хорошо — успокойтесь. Спасибо, что предупредили. Вы нам очень помогли…
Отозвав Кириллова к берегу озера, Тимофей Христофорович коротко передал суть сообщения Саглары и высказал свою озабоченность по поводу сложившейся ситуации.
— Замучаются искать, — небрежно бросил Кириллов. — Ты видел, какие заросли? Световой столбик от костра будет заметен только в том случае, если взобраться на холм. Местность здесь ровная, ни одной возвышенности в радиусе пяти кэмэ нет. Будут колесить неделю — черта с два отыщут.
— Вот и я про то же. — Шепелев задумчиво погладил плешь. — Если они ищут Айсу, значит, завещание у них. Две тысячи процентов! Ситуация складывается просто на редкость благоприятно. А если мы сейчас отсидимся, нам потом придется черт знает сколько времени их “выводить”.Так что давай, коллега, — попьем чайку, заберем барышню и — в путь.
— Подставиться хочешь?
— Мне такое определение отчего-то не импонирует, — возразил Тимофей Христофорович. — Скорее — дать возможность нашим хлопцам отыскать то, что им нужно. Пояснения нужны?
— Не нужны. — Кириллов потащил из пачки сигарету и прищурился: — А ты уверен, что они нас пощадят? Я тебе говорил — типы еще те!
— А мы шибко сопротивляться не будем, — плутовато подмигнул Шепелев. — Я наблюдал во время передачи…Уверяю тебя — не те люди, чтобы убивать без необходимости.
— Не нравится мне все это. — Кириллов достал мобильник. — Но я тебе верю — ты большой, умный, ты — шеф… Звонить, что ли?
— Давай. — Тимофей Христофорович посмотрел на светящийся циферблат своих часов. — Расчетное время прибытия: два часа. Минут через сорок надо выезжать. Эти озера называются — Сарпа-Нур.
— Я, — коротко представился Кириллов, набрав номер дежурной пары крепышей. — Собирайте все хозяйство и съезжайте. Наши вещи не забудьте. Ходи ко мне в комнату, там на столе карта — сориентирую. Давай — я жду… Так. Найди к северо-востоку от города группу озер Сарпа-Нур. Есть? Хорошо. Мы будем где-то на дороге, что идет от юго-западной оконечности озер к городу. Вам на сборы — пятнадцать минут. И посмотрите насчет “хвостов”…
— Звонила Саглара, — вернувшись к костру, сообщил Шепелев. — У нас маленькие проблемы…
— Что-то случилось?
— …которых мы можем избежать, если переедем в другое место.
— Нас ищут, — добавил Кириллов. — Они были у Саглары, и она вынуждена была все рассказать. Иначе бы ей пришлось несладко.
— А я думала, все кончилось… — горестно всплеснула руками Айса. — И куда мы поедем?
— К нам на базу. Туда никто не посмеет вломиться, — успокоил Шепелев. — Да не волнуйтесь вы — все нормально. Сейчас попьем чайку и потихоньку отправимся…
…Перехватили их километрах в пяти от озер — на порядок раньше, чем ожидали. Ехали себе спокойно, радио слушали, вдруг — бац! Откуда-то сбоку, наперерез вымахнула квадратная черная масса, без огней, и крепко саданула в левое крыло, разворачивая “Ниву” на девяносто градусов. Фары тотчас погасли, и воцарилась непроглядная темень.
Оглушенные ударом, “археологи” толком-то и испугаться не успели, как оказались выдернуты из машины и припечатаны к земле. Приходя в себя, Тимофей Христофорович ощутил затылком холодное присутствие оружейной стали и отметил: совет насчет “не сопротивляться” оказался не востребован. Какой, блин, “сопротивляться”!
— Будете вести себя хорошо — не тронем, — раздался во тьме спокойный голос Бакланова — парень даже не сбил дыхание. — Айса — ты как?
— Нормально. Локоть только ссадила… Эммануил? — В голосе шамановой внучки сквозило неподдельное удивление. — Ты зачем тут?
— Придется, мадемуазель, поменять экипаж, — вежливо сообщил галантный кавалер. — Извини, но обстоятельства сложились так, что нам нужно кое-куда прокатиться.
— Никуда я с вами не поеду! — отрезала Айса. — Вы что вообще тут устроили?!
— Тогда мы расстреляем твоих спутников, — тем жетоном заявил кавалер. — Выбирай.
— Господи, какие вы все уроды! — слезливо крикнула Айса. — Когда же это кончится?
— У нас мало времени, — грубо буркнул стоявший над Шепелевым Болдырев. — Считаю до пяти. Не пересядешь — стреляю. Первый — большой мужик. Раз…,
— Не надо — иду! — зло вскрикнула Айса, выбираясь из машины. — Не троньте их!
— Зря сердишься, — мягко сказал Бакланов, помогая даме забраться в машину агрессоров. — Я тебе по пути расскажу, как обстоят дела на самом деле. Гарантирую — мнение твое об этих типах изменится радикально.
— Встали, — скомандовал Болдырев. — Про, свет!
Мощно вспыхнули фары — пленников обыскали, отобрали мобильники, затем затолкали на заднее сиденье “Нивы” и приковали друг к другу одними наручниками, пропустив их под ножкой сиденья переднего.
— Какой “заряжен”? — деловито поинтересовался Болдырев, ткнув под нос пленникам телефоны.
— Оба чистые, — ответил Кириллов и героически признался: — Но в стационаре мы имеем доступ к спутниковой детекции. Частоты известны. Так что разговор продолжительностью более минуты тут же будет считан; и ваше месторасположение станет известно.
— Молодец, — похвалил Болдырев, пихая мобильники в карманы. — Мы не будем звонить минуту. Это на всякий пожарный — мало ли… Ну все — бывайте.
— Днем тут бывают люди, — закрывая двери “Нивы”, сообщил Бакланов. — Ночь, думаю, пересидите — в машине волки вас не достанут. Все — удачи…
— И вам того же, — буркнул Шепелев, наблюдая за удаляющимися габаритами джипа. — Хорошая тачка — быстро приехали…
— Они к тем курганам, куда ты катался с краеведом? — уточнил Кириллов.
— Так точно — именно туда. — Шепелев беспокойно зашевелился: — Когда там примерно наши ожидаются?
— Не волнуйся — никуда они не денутся, — с какой-то нездоровой веселостью заверил Кириллов. — Отъедут, остановятся узлы почитать. С Айсой разъяснительную работу проведут. Да и доберутся — пока отыщут, пока откопают — если откопают с ходу. А потом — много они на джипе увезут? Там как минимум три грузовика надо! Так что возиться хлопчикам — до морковкиного заговенья…
— Погоди, погоди… — вскинулся Шепелев. — Ах ты, гаденыш! Ну ты не мудак ли, а?! Ты ж с самого начала в курсе был! Что ж ты из себя целку корчил, секретный ты наш?!
— Да ладно тебе, Тим. — Кириллов скромно зашуршал в кармане — поволок сигарету из пачки. — Теперь это уже неважно…
…Судя по темпу движения, пластуны поспешать были не намерены и чужого глазу за собой не чуяли. Пришлось шесть раз останавливаться на ночевки: Ушаков уже начинал опасаться, что скоро кончится провиант да сухой фураж и придется слать конвой в Царицын за припасом.
Выручала ранняя степная весна. Апрель шалил теплыми влажными ветрами, повсюду лезла сочная молодая трава, которую охотно щипали лошади, экономя отряду фураж.
— Ну, коли так на так не выйдет, маленько поголодать придется, — изрек Андрей Иванович и велел Кудрину урезать служивым пайку. — Осталось-то всего ничего…
В седьмой раз встали ночевать уже в виду курганов — далеко впереди можно было наблюдать вершину самого высокого из них, зловеще взрезающую ровную линию горизонта, облитую закатным пурпуром.
— Пластуны наши стали почти у самых курганов, — доложили прискакавшие от дозора гонцы. — С версту будет.
— Быстро ужинать и — всех на конь, — после недолгого раздумья распорядился Андрей Иванович. — С обозом оставить пятерых — справятся. Поедем тишком, встанем ближе, с дозором. Ночевать будем абы как, зато не опоздаем…
Так и сделали. Уже по темну, сторожко ступая в колонну по два, медленно тронулись, ведомые связным патрулем.
К дозору подъехали далеко за полночь. Стреножили лошадей, пустили пастись, поставили для догляду четверых, остальные укутались кто во что горазд и пристроились коротко почивать без костров. Благо не зима уже, и так не холодно. Правда, немножко завидовали пластунам, из-за которых страдали все, — далеко впереди, и без подзорной трубы, виднелся теплый свет их костра.
Поутру был иней на молоденькой травке, и многие служивые перхали — нехорошо все-таки в степи ночевать без костров да полстей. Дозорные посмеивались над обозными — пообвыкли без костров за неделю, да и овчины у них с собой были.
— Ничего, не помрем, — возбужденно говорил Ушаков, поторапливая людей, — двужильный старикашка выглядел свежо и румяно, будто с вечера на перине валялся. — Всем лошадям морды мотать. Чья заржет вдруг — сразу велю башку рубить, на месте! Да не лошади — хозяину! Последний прогон — никак нельзя спугнуть!
Подобравшись к курганам на полторы версты, Андрей Иванович выделил усиленный наряд: семеро бывалых, у каждого — заряженные мушкет и пара пистолей. Пластуны — парни тертые, без огненного бою с ними и всемером трудно сладить. Бывалых обначалил Кудриным, велел ехать вперед и оглядываться. Рядом с собой поставил жилистого дозорного, отнял у него трубу, велел поднять руку, а сам стал смотреть.
Пластуны доехали к самому подножию большого кургана и зачем-то встали. Один слез с коня, принялся бродить по сторонам, словно чего-то высматривая. Второй сидел сиднем, как вкопанный.
— Руку надо ли долее держать, ваше-ство? — робко спросил уставший дозорный. — Затекла уж…
В этот момент на шапке кургана вдруг возник кто-то третий. Не иначе, с обратной стороны вскарабкался! Этот третий призывно помахал пластунам, крикнул что-то и тотчас же скрылся. Тот, что внизу, слез с коня, потащил с седла сумку и пешедралом погнал наверх. Сидящий в седле так и остался на месте.
— Махай! — крикнул Ушаков. — Махай, сучье племя! Дозорный завертел рукой — наряд под руководством
Кудрина, углядев сигнал, галопом припустил к кургану.
— И мы поедем, — возбужденно буркнул Андрей Иванович, отдавая трубку дозорному и пуская коня рысью. — Поломаешь — засеку! Хорошо пошли, пластуны вроде как не заметили…
Доскакав до кургана, Ушаков понял причину неподвижности второго пластуна. То было… чучело! Вязанное из двух войлоков, с нахлобученной поверх шапкой.
— Эх и мастера! — только и выговорил граф, чувствуя, как в сердце вонзается ядовитое жало нехорошего предчувствия. — Чего придумали… Стало быть, второй обходом шел…
Кони пластунские радостно ржали, учуяв приятелей с родной конюшни. Усиленный наряд бестолково топтался на шапке кургана, а Егорка Кудрин для чего-то смотрел на восток и прикладывал к бровям ладонь.
С трудом загнав коня по крутому склону на вершину кургана, Андрей Иванович спешился и в великой растерянности застыл на краю аккуратного котлована, вырытого чуть ниже, на обратном скате.
Котлован был глубиной аршин в пять, шириной в три сажени и в длину — саженей семь. Рядом валялись засыпанные землей куски дерна, резанные словно по линейке — кто-то филигранно подгонял их друг к другу, маскируя котлован сверху. Рыли недавно — земля была свежей, травка прорасти не успела. Ничего хорошего в котловане не было: валялись посередке два осиновых кола да смердела большая куча свежего дерьма.
— Да как же… — оторопело пробормотал граф, машинально озираясь по сторонам. — Это что ж…
С вершины кургана открывался прекрасный обзор. Пластуны были далеко — на хороших конях шли галопом к северу, ведя третью лошадь в поводу.
— Значит, лошади у них по ту сторону были… — высказал граф и без того для всех очевидную истину. — Но как же…
— Сейчас не достанем, — озабоченно сказал Егор. — Придется в розыск подавать — ну как на Дон наладятся!
— Это что ж такое… — продолжал бормотать Ушаков, рассеянно рыская взором по окрестностям. — Это как же так вышло-то…
Не понимающий оторопи грозного начальника, Егор Кудрин, отобрав у дозорного трубу, стал смотреть на восток — со стороны Царицына приближались двое конных.
— То наши нарочные, — доложил лейтенант. — Скачут не быстро. Видно, ночевали с казаками. А вон и казаки. Плохо схоронились — видно. Верно, давно ждут, подустали…
Андрей Иванович на сообщение о нарочных вообще не обратил внимания — до нарочных ли теперь?!
— А вон туда посмотри. — Дозорный и без трубы узрел какое-то движение на западе — со стороны Ставки.
Кудрин глянул, куда показали, и подпрыгнул на месте.
— Батюшка, то калмыки скачут! Да в боевом порядке! Никак — за нами?
Ушаков бездумно перенял у лейтенанта трубу, посмотрел. Действительно, со стороны Ставки к курганам, рассыпавшись в лаву, неспешным наметом шла калмыцкая сотня. Судя по мастерской посадке — ханские гвардейцы. Как недоглядели? Все дни шли — никого видно не было!
— Сейчас доскачут и без разговору порубают, — с какой-то странной апатией в голосе сказал Андрей Иванович, отдавая трубу дозорному. — Они ж не знают… Кхе-кхе… Надо казакам сигналить сейчас — а то поздно будет.
— Васька!!! — дико заорал Егор, отыскивая взглядом топтавшегося у подножия кургана ординарца. — Васька, сволочь!!! Штандарт! Тащи мне штандарт!!! Бегом, гад!
— А посмотрите-ка все вокруг — может, чего кто найдет, — поморщившись от лейтенантского крику, негромко распорядился граф, не указав конкретно, чего же все-таки искать. — Пока те да те доскачут, времени много…
Глава 15
…Договорились мы быстро — Слава вообще все схватывал на лету, производя впечатление очень толкового мерзавца.
План мой был таков: забираем из усадьбы дяди джип Бо, берем их специалиста по узлам и на двух машинах, под усиленной охраной во главе с бультерьером Геной, выезжаем на место захоронения кисета.
На месте их машина останавливается в ста метрах от нашей, я под присмотром выкапываю кисет, охрана отходит к своей машине, специалист проверяет подлинность узлов. Затем мы с Бо садимся в наш джип, специалист отдает ключи от наручников, мы расковываемся, я отдаю через окно узлы специалисту, и мы жмем на газ. До последнего момента гарант нашей неприкосновенности — граната, сопряженная с шашкой.
— А после? — задал я коварный вопрос. — Джип, конечно, хорошая тачка, но… Ваши люди вооружены, сто метров — не бог весть какое расстояние…
— За кого вы меня принимаете? — Слава талантливо изобразил смертельную обиду. — Отдадите кисет — свободны. Зачем вы мне нужны после этого? Вообще все эти нагромождения относительно гаранта — совершенно лишние, поверьте мне…
— Тогда давайте — двести метров, — лихо добавил я.
— Не принципиально, — барственно махнул рукой Слава. — Двести так двести! Гена — звони, пусть ее сюда привезут.
Гена набрал номер.
— Он сказал — ее, — отметил я. — Специалист — женщина?
— Не отвечает никто, — виновато опустив взгляд, доложил бультерьер. — Странно…
— Звони еще, — недовольно буркнул Слава. — Давай, давай — время идет!
Гена опять набрал — тишина.
— Сказал — быть на связи, — не поднимая взгляда, проворчал он. — Надо ехать, смотреть. Что-то там не так…
— Ладно, это не проблема… — Славино приветливое личико омрачила печать большой озабоченности — видимо, все же проблема была. — Поезжайте, делайте все, как договорились. Я пошлю людей разобраться. Если все в норме, специалиста вам подвезут — сориентируете по мобильному.
— А если не подвезут? — осторожно уточнил Гена.
— Значит, обойдетесь! — отрезал Слава. — Думаю, господин Бакланов нас не обманывает. Правильно?
— Совершенно верно, — подхватил я. — Какой теперь резон мне вас обманывать? Это просто нелогично.
В завершение рассерженный нерадивыми людьми, отвечавшими за специалиста, Слава — таки не утерпел и испортил мне настроение.
— Да, кстати. — Шагнув ко мне, он протянул руку для прощания и, неожиданно ухватив другой рукой за гайтан, сорвал с моей шеи подарок Саглары. — Теперь он вам не нужен.
— Что вы себе… — возмутился я. — Это подарок, не имеете права!
— Мы его сожгли, еще в ЛВС, когда забирали вас оттуда, — пояснил Слава, опуская подарок Саглары в карман. — Вы не переживайте — кратковременное воздействие высокочастотного поля практически никак не отразится на вашем здоровье.
— Погодите… Что вы имеете в виду?! — Это был славный удар — чувствовал я себя примерно как топ-модель перед выходом на подиум, которой вместо ожидаемых изящных туфелек подали измазанные навозом валенки. — Вы что, хотите сказать…
— Вы сами умный — подумайте, — снисходительно хмыкнул Слава, подталкивая меня к выходу. — Прощайте, Эммануил Всеволодович. Удачи вам…
…В усадьбу нам зайти не дали.
Мы с Бо остались сидеть в “Opel Frontera 3.2 V6” цвета “морена”, под охраной четверых крепких малых, возглавляемых бультерьером Геной. Двое хлопцев из второго внедорожника — точной копии того, в котором везли нас, — пошли забирать джип.
— Вы чего вообще натворили? — Выскочивший на шум Санал, углядев на нас наручники, набычился в сторону восседавшего на переднем сиденье Гены. — Обыск, люди с оружием… Джип отдавать, что ли?
— А куда ты денешься, земляк? — весело осклабился Гена.
— Все нормально, — буркнул Бо. — Разобрались уже. Мы домой едем — потом звякну. Скажи тете Вале — пусть харч в дорогу положит.
— И лопату принеси, — попросил я.
— Лопату?
— Мы там пикничок организуем по ходу, — подмигнул я. — Без лопаты не обойтись.
— Отец идет. — Санал кивнул на двор — от крыльца ковылял с палочкой дядя Бо. — Сняли бы пока…
— Ага, — окрысился Гена… — Щас, разогнался!
— Гена, будь человеком! — взмолился я. — Слово мужика — никаких глупостей.
— Ну смотрите, — буркнул Гена, доставая ключи. — Одно неверное движение — огонь на поражение…
Попрощавшись с семьей, мы забрали лопату, изрядную сумку с провиантом, оставшимся от свадебного стола, и убыли на Волгоградский круг. За кругом ждали с полчаса — видимо, Слава все же не терял надежды разжиться специалистом.
Бо угрюмо молчал, глядя в окно. Мое короткое разъяснение при посадке в машину его не удовлетворило — толстый явно желал разобраться в ситуации: А еще он хотел есть и стеснялся об этом сказать — компания не та.
Я о еде не думал, но молчал еще более угрюмо. Мрачные мысли меня одолевали. Мыслей было не много — всего-то две, но такие гнусные и тревожные, что вполне тянули каждая в отдельности на приличный повод для вдумчивого психоза.
Что это там тявкнул Слава по поводу даренного Сагларой оберега? Может, это просто “деза”, вброшенная в удобный момент, дабы повергнуть меня в смятение и подчеркнуть: сопротивление бесполезно, ты у нас на крючке и деться тебе, друг ситный, некуда? Может быть, может быть…
А если не “деза”? Неужели прекрасную степную фею ко мне элементарно “подвели”?! Если это действительно так и Саглара — провокатор, то получается, что Бо был прав, настойчиво советуя мне отказаться от такого соблазнительного “контакта”. А я оказался круглым идиотом: через похоть свою непомерную стал виновником всех наших бед и в конечном итоге погубил кучу хороших людей. Обидно, очень обидно…
Вторая мысль была вообще летального свойства.
Я не верил ни единому слову обаятельного Славы…
Слишком легко он со всем согласился. И посягательство на честное имя хана простил, и отпустил с миром — отдайте только узлы, люди добрые, и идите — флаг вам в руки, попутного ветра в спину…
А как насчет того, что мы стали носителями опасной информации? Одного носителя ликвидировали самым варварским способом чуть ли не на наших глазах — его отрезанный язык я запомню надолго. А как там обстоит дело со столь желанными для хана узлами? Краевед, например, вообще понятия не имел, что там, в этих узлах! Тем не менее его семью стерли с лица земли только лишь за малую причастность к сей страшной тайне.
А теперь, значит, нас собираются отпустить восвояси. И даже без экспертизы специалиста — коль скоро того специалиста не найдут. Вот ведь как: пять Минут назад экспертиза была нужна позарез, а теперь вдруг необходимость в ней отпала?
Итак, мне предстояло разрешить этот вопрос летального свойства в ближайшее время. Желательно до наступления темноты. Почему до темноты? Да тут просто все, дорогие мои. Я хорошо стреляю — прежний образ жизни обязывает, но… стрелять в режиме цейтнота и численного превосходства противника все же лучше в дневное время. Или хотя бы в сумерках…
Между тем день клонился к вечеру. Светлого времени оставалось часа полтора, не больше.
— Нехорошо, если впотьмах ковыряться придется, — деликатно намекнул я. — Есть риск совершить роковую ошибку…
— Щас, — буркнул Гена и, немного поколебавшись, ткнул кнопку автонабора.
На вопрос насчет специалиста, по всей видимости, бультерьер получил не совсем корректный ответ: мембрана мобильника изрыгнула несколько коротких энергичных звуков и умолкла.
— Вот е-мое, — обескураженно протянул Гена, укладывая мобильник в карман. — То — ждите, то — чего ждете…Давай — пересаживаемся по-быстрому и погнали.
Пересели мы следующим образом: шестеро — в наш джип, в том числе и мы с Бо, четверо — в один из ханских “Опелей”. Бо в качестве путеводителя усадили на почетное переднее место рядом с водителем, я оказался на заднем сиденье между Геной и его помощником, а один из конвоиров устроился позади нас на откидной сидушке.
Джип резво взял с места, за ним пристроился “Опель” с конвоем, а родной брат “Опеля” остался торчать у круга. Спасибо всем: пока условия договора вроде бы соблюдаются…
К месту былого пикника, устроенного жениховой родней, мы подъехали, когда солнце уже пробовало на зуб ровную, как стол, плоскость степного горизонта. Отметив бугорок поудобнее, я кивнул Гене:
— Здесь.
Джип встал. “Опель”, притормозивший сзади, неспешно отъехал, набирая дистанцию. Мы покинули салон: водила и тот, что торчал на откидной сидушке, встали перед капотом, контролируя Бо, Гена пристроился за моей спиной с “кипарисом” на изготовку, его помощник достал из багажника лопату и в нерешительности встал рядом с Геной.
— Че-то жопа зачесалась, — чуть громче, чем следовало бы, буркнул я и, повернувшись к машине, потерся задницей о раскрытую заднюю дверь. — Наверно, к дождю.
Спутники мои шутку оценили — коротко реготнули. Бо врубился не сразу — мои расклады ему пока были недоступны. А когда все же допер, встрепенулся и глянул на меня с недоумением. В глазах боевого брата легко читалось: “Ты чего, парень? Сказал же, что все утрясли?!”
— Где? — нетерпеливо спросил Гена.
— Вот за этим бугорком. — Я потопал к бугорку, краем глаза отметив: “Опель” с конвоем, мало того что встал на дистанции вдвое меньшей против оговоренных двухсот метров, так еще и очень медленно катился к нам. Ну вот — что и требовалось доказать.
— Тут. — Я ткнул в полузасыпанную яму справа от6yrpai
— Точно? — Гена осторожно заглянул в яму. — Тут какой-то мусор…
Правильно, Гена, — мусор там. Родня женихова угощала нас каким-то диковинным блюдом: с вечера откопали яму, зарезали барана, разделали и упаковали в бараний же желудок. Желудок поместили в яму, присыпали, а сверху развели костер, который поддерживали до утра. Потом костер затушили, желудок изъяли и — на стол. Название блюда забыл, но вкусно было — застрелись! Я такого ни в одном ресторане не едал.
А потом в яму побросали мусор. У калмыков в степи сорить не принято: степь — это дом.
— А чем, по-твоему, лучше всего замаскировать схрон?
— Логично, — мудро кивнул Гена, спопугайничав интонацию шефа. — Ну давай — за дело.
— Ручки. — Я протянул руки. — Или ты думаешь, что я фокусник?
— Можно. — Гена бросил помощнику ключи от наручников и скомандовал: — На колени. Ноги скрести. Сядь на пятки. Ниже!
— Больно, — пожаловался я, выполняя команду. — Куда еще ниже?
— Отомкни, — бросил Гена помощнику и, чуть отойдя, наставил на меня ствол. — Смотри — доверяю!
— Спасибо. — . Я потер освобожденные запястья, забралу помощника лопату и показал рукой от бугра. — Отходите.
— Не понял? — насупился Гена.
— В армии служил? — Я украдкой покосился на”Опель” с конвоем. “Опель” хулиганил — подкатил уже метров на пятьдесят.
— При чем тут армия? — Гена был недоволен — видимо, про армию его спрашивали нечасто.
— Граната с тротиловой шашкой, — напомнил я. — Граната оборонительная. Разлет осколков — двести метров. Нет, я, конечно, постараюсь, но… Случаи разные бывают. Не хочется, чтоб мою семью потом терзали за смертьи увечья ханских гвардейцев.
— Логично, — одобрил Гена.
— И хлопцам скажи — пусть за джип зайдут, — кивнул я в сторону растопырившихся перед бампером контролеров Бо.
— Логично. — Гена развернулся и махнул контролерам: — Че встали? Давай — за тачку спрятались!
Контролеры понятливо мотнули квадратными подбородками и убрались за джип — встали рядом с Бо.
— Мы отходим. — Гена качнул стволом. — Смотри — без глупостей… — И принялся пятиться назад, не сводя с меня взгляда.
“Опель” совсем — распоясался — теперь он находился метрах в тридцати от нашего джипа. Знали бы вы, хлопцы, какую добрую услугу мне оказываете, выполняя вероломное распоряжение своего обаятельного шефа!
Отойдя шагов на десять, Гена нашел дистанцию вполне безопасной и счел нужным коротенько оглянуться — человек вообще не приспособлен путешествовать спиной вперед.
Ну, поехали, родные!
Подшагнув вперед, я что есть дури мечу лопату, целя Гене в голову. Раз!
В свое время меня долго учили метать в цель все, что под руку подвернется, — в данном случае сгодилось бы и полено. А промазать со столь короткой дистанции таким превосходным оружием, как штыковая лопата, я просто не мог — права не имел!
“Хрясть!” — лезвие лотка впивается в шею, напрочь перерубая позвонки. Два!
Ал! — в два чудовищных прыжка я настигаю помощника Гены — тот, в отличие от командира, идет нормально, беспечно повернувшись ко мне задницей. Кошкой сиганув беспечному на спину, я рву из его руки “кипарис” и, подминая парня в падении под себя, начинаю ловить в визуальный фокус продолжающий медленно катиться “Опель” с конвоем. Три! Четыре! Пять!
Это я секунды считаю — когда ситуация сворачивается в штопор, они резиново растягиваются и кажутся безразмерными. Каков бы ни был уровень подготовки оппонентов, неожиданное нападение всегда вызывает разной продолжительности шок. Поэтому первые несколько секунд — мои.
“Тук!” — рукояткой “кипариса” со всего маху в висок помощнику — парень дернулся и затих. Шесть!
“Та-та-та!” — Зафиксировав фокус на заднем левом колесе “Опеля”, я заученным до автоматизма движением совмещаю мушку с прорезью прицельной планки, подвожу “трезубец” под оконце бензобака и жму на спусковой крючок, выпуская весь магазин. Семь! Восемь!
“Пу-бух!” — бензобак мягко рванул, “Опель” легонько вскинул задом, сыпанул во все стороны стеклом и разом занялся веселым пламенем.
Девять — десять: фиксация ситуации на позиции Бо.
У Бо все в норме — как и следовало ожидать. Он уже вне машины и кого-то с азартом давит, стукая затылком о выпуклое ребро капота. Ступни второго торчат из-за колеса, и беспокоиться об их дальнейшей судьбе не имеет смысла — они дергаются. Меленько этак, заходясь в конвульсивной дрожи.
— А-а-а!!! — Из объятого огнем “Опеля” лезут три полыхающих факела.
Бросок к подрагивающему телу Гены, смена оружия. Десять, одиннадцать, двенадцать!
Читать бесплатно другие книги:
