Порок Райх Илья
Евгений кивнул и хотел что-то сказать, но его рот был набит пищей. Агер Агишевич поднял ладонь руки, чтобы гость помолчал и спокойно дожевал:
– Если ты о показаниях Воинова, то давай их пока не будем брать в расчет, это ведь субъективный момент.
По заключению старшего товарища следовало, что Екатерина Баумистрова выпадала из общей картины убийства. Она была удушена, а паховую область ей, в отличие от двух других жертв, убийца не распорол. Отсюда вытекало два умозаключения.
Во-первых, убийца действовал более агрессивно и эмоционально в первом и третьем случае. Баумистрову он почему-то не стал подвергать мучительной экзекуции и можно предположить, что Баумистрова была знакома с убийцей, узнала его, и этот факт как-то остановил его.
Во-вторых, если даже убийца не был знаком с жертвой, то это наводит на мысль, что за убийством может стоять сам Павел Баумистров, заказавший бывшую жену душевно больному Воинову, но предостерегший его от мучительных экзекуций в ее отношении. Или по его заказу Екатерину Баумистрову убил кто-то другой, а уже потом вину на себя взял Воинов, который, возможно, убил только Рахимову и Муртазину.
– В-третьих, я думаю, Баумистров не знал напрямую Воинова, был буфер между ними, – тот же Степанов… или кто-то еще, например, Станиславский, знающий Воинова, ведь мы не исключали, что Станиславский знаком с Баумистровым, – дожевывая, выговорил Евгений.
– Молодец, но готов огорчить тебя, – отреагировал наставник.
Он поведал, что Баумистров со Станиславским вот уже лет десять как не общаются.
– Между ними пробежала кошка, – пояснил полковник.
В начале 90-х годов со счетов компаний, которыми владел Баумистров, на счет благотворительного фонда Станиславского было перечислено в общей сложности около полумиллиона долларов США. На тот момент Марк Ефимович еще не успел сесть в кресло главного врача психиатрической больницы. Но, как перспективный доктор наук, Станиславский пользовался авторитетом у руководства местного Минздрава, и чиновники позволили ему создать собственный благотворительный фонд в обход руководства больницы.
– Нет, здесь нельзя сказать, что эти деньги он перечислил за умерщвление первой жены, хотя вполне возможно и такое. Но я не думаю, что за черное деяние он решил рассчитаться по-белому… при этом он не являлся непосредственным лечащим врачом и только заведовал хроническим отделением, где лежала жена Баумистрова. Но, как удалось выяснить мне, на тот момент Станиславский находился в академическом отпуске, он на несколько месяцев уехал в Европу, в одну из клиник, на стажировку по обмену опыта. И функции заведующего отделения дефакто не исполнял.
– Ее лечил Колкин, – не удержался и вставил Евгений.
Но потом между этими представителями медицины и бизнеса случился разлад. В середине 2000-х отдел по борьбе с экономическими преступлениями города возбудил уголовное дело в отношении Станиславского, его подозревали в вымогательстве. Заявление написал бывший младший партнер Павла Баумистрова, у которого в психдиспансере лежала мать. Он обвинил главного врача в вымогательстве кругленькой суммы за лечение матери. Но в итоге дело закрыли через два месяца из-за недоказанности. Здесь нет сомнений, кто заказал Станиславского.
– Следовательно, говорить о связи Станиславского и Баумистрова не приходится, – подытожил полковник.
– Но все же я не очень доверяю Станиславскому, – вставил Евгений.
Оценку Евгения насчет Станиславского Агер Агишевич оставил без внимания. Версия, что Воинову, убившему Рахимову и Муртазину, могли предложить взять на себя и убийство Баумистровой, звучит более правдоподобно.
Если верить Шульге, которого мучил Степанов, Баумистров и генерал точно не знали, что произойдет третье убийство. Но кого они прикрывали? Воинова? Или того, кто действительно убил Баумистрову? За те несколько дней, которые Воинов провел на свободе после убийств, его могли обработать и взамен за услугу предложили хорошие деньги. Одной жертвой для него стало больше, а он ничего не терял и был уверен, учитывая собственную историю болезни, сопряженную с психическими расстройствами, что его признают невменяемым. Но как Баумистров и Степанов добрались до него или вышли на него, чтобы предложить сделку?
– Ты в Кировском ОВД хорошо знаешь ребят из убойного отдела? – спросил он Евгения, которого не на шутку пробило на обжорство.
– Достаточно хорошо! – ответил Евгений, протягивая руку с вилкой к большой фарфоровой тарелке, где аппетитной горкой лежали манты.
– Ты ешь, не стесняйся! Накладывай! – поддержал его порыв Агер Агишевич.
Наставник поинтересовался у Евгения, кто сейчас возглавляет районный убойный отдел полиции. Когда он получил ответ, что отдел возглавляет старый приятель Евгения – Вовчик, Агер Агишевич лишь пожал плечами. Евгений поспешил успокоить его, что Вовчик – свой парень, и для него чужд соблазн заработать. Доводы ученика не произвели особого впечатления на учителя, Агер Агишевич, который в момент своего рассказа не ел, а только говорил, как только зашла речь о Вовчике, всецело занялся своей тарелкой с едой. Евгения покоробило, что хозяин стола не слышит его. Тогда он привел пример, доказывающий, что в этом деле стоит доверять приятелю Вовчику.
– Это он мне выдал генерала Степанова и Шульгу, – проглатывая очередной кусок пищи, произнес Евгений.
Агер Агишевич принял доводы Евгения. Но кто тогда мог в отделе помочь выйти на Воинова и склонить его к сотрудничеству? Причем оба не сомневались, что такая версия имеет право на жизнь, ведь и в следственном изоляторе Воинову кто-то помог избежать смерти. Но, с другой стороны, всем было бы выгодно, и в первую очередь Баумистрову, чтобы убийца как главный свидетель сгинул в следственном изоляторе. В этом свете сделка между Баумистровым и Воиновым не выглядит разовой, значит, их что-то объединяет… но что?
Другой вопрос: зачем Баумистрову лишать жизни бывшую жену? Может, она и держала на него обиду за то, что он ее бросил. Женщины очень мстительны, – возможно, она вынашивала планы будущего возмездия. Но как? Да, она много знала о его старых делах. Но с точки зрения правосудия, если брать только финансовые нарушения, когда они вместе работали в одном бизнесе, то сразу напрашивается вопрос: смогут ли эти злоупотребления найти отражение в уголовных делах? Максимальный срок давности по экономическим преступлениям – десять лет, время для правосудия безвозвратно ушло. Поэтому вопрос, какую опасность могла нести бывшему мужу Екатерина Баумистрова, только предстояло раскрыть.
Когда с горячим блюдом практически было покончено, в гостиную вошла Римма. Она, как и положено хозяйке, глядя на почти опустошенный стол, с притворной досадой произнесла:
– Что так мало съели? Женя, давай положу тебе еще!
Евгений вежливо поблагодарил хозяйку и наотрез отказался от очередной порции, он явно переел. Тогда она предложила чаю. Мужчины за столом согласно кивнули. Жена полковника быстро сменила обстановку на столе, в одно мгновение выросли кружки с блюдцами, вазочки с конфетами и двумя видами варенья.
– Слушай, а ты предложил выпить молодому человеку? – спросила Римма. Агер Агишевич признал просчет и тут же предложил опрокинуть за здравие. Евгений не отказался, они выпили по стопке водки, этой дозой дело не ограничилось. Дальше разговор шел как по маслу, они продолжили рассуждать и строить версии. Агер Агишевич затронул показания Воинова. Если Баумистрову он не убивал, то ему, вероятно, подробно объяснили, как все произошло. И здесь у полковника закралось сомнение. Он прочитал множество раз показания Воинова, особенно что касалось убийства Баумистровой.
– Я не нашел ни одной зацепки, что Воинов врет, показания четкие и не расходятся с другими фактами дела, – констатировал полковник.
Евгений не до конца понял, о чем хочет сказать наставник, поэтому под действием хмеля он недоуменно улыбался.
Полковник применил основы психолингвистического метода[8]. На западе, особенно в США, агенты ФБР и полицейские часто прибегают к методу анализа утверждений, который за счет анализа показаний подозреваемых помогает указать на предполагаемого преступника. К примеру, если сотрудники органов правопорядка задержали одного или несколько подозреваемых в убийстве, но против него или них нет прямых улик, то их просят более подробно описать, что они делали в день убийства.
К примеру, если убийство произошло около шести часов вечера, то подозреваемых просят описать более подробно, как они провели день до этого времени, чем занимались непосредственно в шесть часов и после шести часов. Люди, не совершавшие преступления, подробно и основательно дадут детальное описание всего дня, включая время убийства. Но преступник, описывая, чем он занимался в момент преступления «на другом конце города», будет сбиваться в показаниях и описывать отрезок времени, когда было совершено убийство, со словами «не помню, не запомнил, не заметил», то есть его показания будут носить расплывчатый характер.
Анализ данных показаний не может служить уликой в уголовном деле, но он может с большей вероятностью указать на предполагаемого убийцу, которого в дальнейшем можно будет взять в разработку. Полковник изучил показания Воинова по убийству Екатерины Баумистровой, приложив к нему метод анализа утверждений, но уже от обратного, так как не было необходимости что-то доказывать – пришедший с повинной и так все взял на себя. После чего пришел к выводу, что Воинов очень подробно и четко описал, как умерщвлял Баумистрову.
– Или он действительно убил жену Баумистрова, или он слишком одарен. Например, он обладает совершенной памятью и устойчивым характером, чтобы не сбиться в показаниях и не дать повода усомниться в своих словах, а настоящий убийца гуляет где-то на свободе, – с выдохом выговорил Агер Агишевич и вопросительно посмотрел на Евгения. Завидев молчаливый и задумчивый взгляд Евгения, он предложил выпить еще по пятьдесят грамм.
– Ты не предлагал ему пройти полиграф? – спросил с кислым лицом Агер Агишевич после того, как запрокинул очередную дозу алкоголя.
– А зачем, он и так во всем сознался, – ответил Евгений, выдерживая паузу перед тем, как последовать примеру наставника, и залпом опрокинул стопку.
– Да, здесь не было необходимости.
– Думаете сейчас подвести Воинова под полиграф?
– Сейчас поздно, Житомирский не даст санкции. Вдруг машина покажет, что он не виновен, причем не только в случае с Баумистровой, но и с двумя другими жертвами. И что тогда? Тем более такие, как Воинов, умеют обманывать технику. Он же ненормальный, если верить врачебным документам.
– Уникум? – вставил Евгений.
– Не знаю, кто он, но в деле множество вопросов.
Когда с чаем было покончено, они перешли в кабинет к Агеру Агишевичу.
Просторная квартира состояла из четырех комнат, что для семьи из двух человек более чем достаточно. Сын и дочь Агера Агишевича жили и работали за границей, оба окончили факультет журналистики МГУ. Дочь Майя жила в Италии и представляла там интересы одного из российских телевизионных каналов, а сын Алик работал на Ближнем Востоке, неплохо владел фарси и, помимо ряда российских информационных агентств, представлял интересы еще двух западных СМИ. На родину они приезжали крайне редко, один раз в два года. Майя вышла замуж за итальянца и растила двух мальчиков, уже граждан Италии. Алик все еще ходил в холостяках.
Римма принесла из гостиной на подносе чайник с заваркой и бутылку водки с парой рюмок. В ее движениях была легкость и открытость. Эта женщина, как заметил для себя Евгений, излучала теплоту, женственность и, одновременно с открытой улыбкой, сочетала непокорность и недоступность. Демонстрируя окружающему миру лояльность и приветливость, тем не менее, она не давала повода, чтобы кто-нибудь мог усомниться в ее верности мужу. Когда она покидала комнату, Евгению пришлось приложить усилия, чтобы не смотреть ей вслед оценивающим взглядом.
Как только она ушла, полковник спросил Евгения, не уморил ли он его своими аналитическими выкладками. Евгений растерянно покачал головой, в его мысли навязчиво вселилась супруга полковника, он уже предвкушал, как он включит ее в свою новую фантазию. И тут вспомнилась фраза Воинова «Невозможно излечить болезнь одним хирургическим вмешательством». Он понял, насколько глубоко метастазы проникли в его организм. Евгений вновь испытал столь знакомое чувство вины и чувство превосходства над пожилым учителем, молодости над старческим бессилием, отметил, как незаметно улетучился шарм и импозантность Агера Агишевича.
К спиртному они больше не притронулись, пили только черный чай. Во время чаепития Агер Агишевич выложил на суд Евгения любопытный эпизод из прошлого, припасенный им на десерт. Он покопался в архивах и обнаружил, что двадцать пять лет назад, а именно в 1986 году было совершено убийство, не раскрытое до сих пор. Женщина была изнасилована и задушена руками. Преступник убил ее с помощью ватной повязки, пропитанной хлороформом, – средством, которое в прошлом применяли, как и эфир – для наркоза. Убийца подкараулил будущую жертву около ее дома, уже за полночь – она возвращалась с работы из городской больницы после дежурства. Убийство произошло в соседнем городе, в котором недавно побывал Евгений в гостях у Тамары.
По словам полковника, это убийство чем-то схоже с убийством Екатерины Баумистровой и в меньшей степени – с убийствами двух других жертв Воинова. Убийца в начале экзекуции лишил ее сознания при помощи хлороформа, потом надругался, в половом акте он использовал презерватив – криминалисты при осмотре влагалища обнаружили частички вулканизированной резины, из которой делали презервативы тех лет. Закончил он тем, что удушил ее руками. Доза хлороформа в крови превышала допустимую норму в десять раз, криминалисты предположили, что насильник планировал умертвить жертву за счет большой дозы хлороформа, но решил подстраховаться и в итоге удушил ее руками. Но убийца, несмотря на то, что использовал презерватив, оставил улики – на ее одежде остались капли спермы. Евгений поначалу не понял, какая тут связь с Воиновым, которому в момент совершения этого убийства было не более десяти лет. Агер Агишевич твердо ответил, что напрямую нет никакой связи, но поведал о другом:
– Модус операнди, – важным голосом произнес полковник.
– Модус операнди? – недоуменно переспросил Евгений.
– Способ действий! – ответил Агер Агишевич. – Сопоставляя наш случай с фактами из прошлого века, приходим к выводу, что почерк преступлений один и тот же. Совпадение? Возможно!
– Но что нам это дает?
– Ровным счетом ничего, но есть еще одна особенность. В середине 90-х годов из комнаты хранения вещественных доказательств прокуратуры исчез кусок ткани, на котором были следы спермы преступника. Был переполох, но никаких следов кражи так и не обнаружили.
– Интересно!
– Это говорит о том, что кто-то успел умыкнуть доказательства, ведь в России с середины 90-х годов в криминальных лабораториях стали внедрять метод анализа ДНК. Преступник был осведомлен, что этот метод может привести к нему. И смог убедить кого-то из правоохранительной системы уничтожить улики… если, правда, они не были потеряны из-за халатности. Но слишком много совпадений, не правда ли?
– Интересно! – вновь повторил Евгений.
– Воинов действовал по таким же алгоритмам, как и не пойманный двадцать пять лет назад убийца. Наркоз, удушье, презерватив, нападение на жертв в темное время суток после работы. Хотя он применил вместо хлороформа наркотический эфир и, что отличает от эпизода в далеком прошлом, в первом и третьем эпизоде Воинов применил нож.
– Хотите сказать, что его кто-то надоумил и дал консультацию?! – Евгений засмеялся, ставя все предположения полковника под сомнение.
– Я понимаю твой скептицизм и, наверное, так же выставил бы на посмешище аналогичные умозаключения другого человека, ведь я сам понимаю, что мои доводы притянуты за уши, – он посмотрел на Евгения и добавил: – Боязнь старости всегда порождает мнимые умственные способности, и в результате ты выдаешь бредовые идеи.
В этот момент раздался приятный женский голос: «Мальчики!», оба собеседника повернулись. Около двери кабинета стояла Римма с подносом на руке. Предупредив их, что принесла только что испеченный яблочный пирог, она подошла к журнальному столику, приспособленному под чаепитие, и поставила на него тарелку с собственным творением. Пройдясь по ней взглядом, Евгению удалось разглядеть ее пятую точку. Благо, что его пристальный взгляд в это мгновение никто не мог уловить, в том числе и око КГБ, так как учитель находился на противоположной стороне журнального стола.
Халат все прикрывал, единственное, что Евгений смог увидеть, так это немаленькие голени, но как раз тех размеров, которые соответствуют пышности женщины, которой вот-вот пойдет шестой десяток. «Ты цепляешься глазами за их ноги, а мыслями поднимаешь подол юбки» – впервые его не покоробило, что он сравнил себя с психически ненормальным убийцей.
Она обошла стол и, нагнувшись к мужу, ласково произнесла:
– Никакой ты не старичок, ты самый молодой и прекрасный мужчина на свете!
Агер Агишевич в ответ со вздохом произнес:
– Ты все слышала…
Она улыбнулась мужу и зашагала к выходу, а в сторону Евгения даже не удосужилась взглянуть. Вожделение разыгралось с новой силой, но тут же отступило, когда Евгений вновь вспомнил Татьяну и представил ее в роли жены и опоры лет через двадцать, но через секунду сразу же отбросил мысли о ней. «Между этими двумя женщинами большая пропасть», – подправил он свои мысли.
– Агер Агишевич, в ваших выкладках есть рациональность, – решил не отставать от жены полковника и Евгений.
Но Агер Агишевич, как и в случае с женой, не поддался на любезность и продолжил излагать свои доводы:
– Ты должен больше копать под Воинова, расколи его, тем более он охотно идет с тобой на контакт.
– Вообще-то это он меня колет!
Агер Агишевич не расслышал, что ответил Евгений, немного отпил чаю, который успела ему налить супруга.
– И второе, покопайся в контактах Екатерины Баумистровой, ее телефонные разговоры, особенно в день убийства. Они могут многое подсказать.
– Да, я давал задание, чтобы пробили телефонные звонки, но как только явился с повинной Воинов, мы все свернули, – попытался оправдаться Евгений.
– Все правильно, для всех других следствие закончено. Как я предупреждал, копай сам, никого не привлекай, никому не доверяй, иного выхода нет, если ты решил пойти до конца.
Глава тридцать пятая
Вечером, как только Евгений оказался в собственной квартире, его сердце защемило от одиночества, после того, когда он воочию понаблюдал, как два человека несколько десятков лет комфортно уживаются в теплом гнездышке. Что любовь и уважение в противовес жестокому миру распутства и прелюбодеяний – не исключение и не редкость, а такая же реальность и повседневность. Евгений, как и прежде, не мог не вспомнить Татьяну…
Он лег спать, но уже на пути ко сну, когда проваливаешься сквозь немое безграничное пространство, Евгений резко соскочил с постели. Быстрым шагом влетел на кухню, повернулся, пошел обратно, смутно понимая, что он делает. Закипевшая желчь не давала покоя, с головы до пяток нутро заполонило ненавистью, злостью. Чем сильней он переживал, тем ярче в нем разгорался костер ненависти, который все эти дни, да какие дни – все последние месяцы он тушил в себе с переменным успехом.
Евгений вошел в ванну, набрал теплой воды и залез в нее. Он искал успокоения и ничего нового не придумал, как испустить свой гнев, разрушающую энергию, с головою погрузившись в акт самоудовлетворения. Он закрыл глаза, механические движения осталось дополнить фантазиями. Но какими? Вымышленные ситуации с Татьяной или Рианой уже особо не возбуждали, нужно было что-то новое и срочно! Свежая вымышленная щепетильная ситуация, другими словами – новая женщина. И он нашел. Это жена Агера Агишевича – Римма.
…С минуты на минуту он должен был появиться в квартире у Агера Агишевича, наедине с Риммой, женой учителя, наставника, покровителя. Он нервничал, в груди приятно щекотало, он волновался равносильно тому ожиданию, если бы реально, а не мысленно предстояло впервые разделить постель с новой вожделенной пассией. Евгений не желал торопить события. Здесь кроется самое главное отличие фантазии от реальности. В жизни, в щепетильной ситуации мужчину постоянно гложет боязнь, что особа, которая хоть и сдается под натиском, вдруг в какой-то момент передумает, придет в себя или помешает кто-то иной, ворвавшись в темную комнату с проблесками света. Секс не выносит промедлений, сводя на нет мимолетный период предвкушений. Но в ванне все наоборот, торопиться некуда, можно продлевать приятные минуты ожидания и спокойно предвосхищать события.
Как всегда он столкнулся с препоной. Все шло хорошо, он представил себя в квартире у Агера Агишевича, наедине с тетей Риммой. Он почувствовал аромат ее духов, она все в том же ярком цветастом халате, что и сегодня, свободно покрывающем ее тело. Но что-то не шло дальше, мысли застопорились, всему виною – ее верность мужу. Евгений был уверен, что Агер Агишевич – единственный мужчина в ее жизни. Как бы абсурдно это ни звучало, это обстоятельство мешало ему, как и сам наставник. К тому же авторитет Агера Агишевича настолько велик в его глазах, что он не знал, как переступить черту предательства. Тело распирало от перевозбуждения, но он не желал превратить первое виртуальное свидание с желанной Риммой в простое механическое самоудовлетворение. Поэтому взял передышку и решил упорядочить мысли.
Но куда переместить Агера Агишевича, чтобы забыть о нем? Отправить в командировку? Но он на пенсии. В санаторий? Второй вопрос – по какой причине он оказался в доме полковника в момент его отсутствия. Прорвало трубу, выключили свет? Но он не работник ЖКХ. Или Римма заболела и некому купить лекарства в аптеке. Но больные женщины не подпускают к себе посторонних мужчин, они лучше будут тихо лежать и мучиться, но не позволят созерцать себя в больном и бледном виде. Если даже опустить причину визита, то следом встает еще одна проблема – как пробить каменную стену ее верности? Постепенно разбирая по камешку или идти напролом и разнести ее в щепки одним решительным ударом? Евгений выбрал второе и уже был готов наброситься на нее сзади, когда она суетилась на кухне, чтобы угостить молодого человека кружкой чая.
Евгений встал со стула, тихо подошел к ней со спины. Он всматривался в ее пышные волосы, они ложились на плечи, подол ее халата немного колыхался под дуновением сквозняка. Окна были открыты настежь, ведь стояла умиротворенная летняя погода. Но внезапно Евгений отступил и не решился. Нет, он не испугался неадекватной реакции жены наставника, если вдруг она примет его выходку за беспардонность и наглость и тем самым навсегда отвергнет его, запретит посещать их дом, не говоря уже о том, что она просто может пожаловаться мужу и разоблачит его похотливую сущность.
Всему виною – Агер Агишевич, чей образ вставал перед ним, как только он начинал грезить по его жене. И нужно было окончательно избавиться от него, раз и навсегда. Но как? Жестоко и неумолимо он умертвил его. Да, Агер Агишевич умер от инфаркта или от рака, причина кончины для фантазий не имела особого значения. Полковник уже не мешал, автоматически решилась вторая проблема – тетя Римма уже не могла подвести себя под измену. Редкий случай, когда смерть человека позволяет сохранить моральный облик близкого ему человека. Путь открылся, фантазии колыхнули в Евгения с новой силой.
Через полгода после смерти горячо любимого Агера Агишевича он решил проведать вдову. Под вечер, в субботу пришел с букетом роз, купил вина – чтобы наверняка. Они расположились в гостиной, она испекла к его приходу яблочный пирог. Он заметил, что она при полном параде: ухоженное лицо, немного осунувшееся, но на нем такая же милая и яркая, как и прежде, улыбка. В отличие от бывшей тещи Евгения, тетя Римма исторгала женственность и была самым ярким воплощением элегантной женщины.
Они сидели долго и не заметили, что настала полночь. Евгений понимал, что шансов остаться на ночь у него практически нет, поэтому решил штурмовать неприступную стену, – до него это удалось только Агеру Агишевичу, и только после того, как тот обрел статус мужа. Одним словом, все было не в пользу Евгения. Но в фантазиях возможно все, и нет риска, что откажут. Оказавшись на кухне и принимая вымытую посуду из рук вдовы, складывая ее на стол для просушки, Евгений поджидал момента. Находясь сзади, он еще раз пристально осмотрел вдову полковника, халат полностью покрывал тело, кроме ног.
Перед Евгением стояла та же Римма, которая сегодня повернулась к нему спиной. Все то же самое. Он воссоздал ее внешний вид, ничего не придумав сверх того, чем она обладала, воссоздал ранимый голос. И, когда она подала ему последнюю тарелку, он прошептал ей на ухо: «Вы очень красивы». Она встрепенулась от комплимента. Таких признаний она не получала с тех пор, как умер муж. Римма улыбнулась ему в ответ и, повернувшись к нему лицом, произнесла: «Спасибо, я очень тронута». Сказанный комплимент не был случайным элементом во всей модели обольщения. Патетика, произнесенная тихим скромным голосом, всегда дает шанс для обольстителя на достойное отступление.
Настало время для действий, он подошел к ней и впился губами в шею, которую во время посудомоечного процесса изучил сполна, словно вампир в преддверии сладострастного ужина. «Геронтофил сродни вампиру».
Бархатистая кожа оказалась приятной на вкус, она не была сухой, как у многих женщин, коротающих время в ожидании старости. Он продолжал впиваться, к его удивлению Римма не сопротивлялась, она лишь слегка вздрогнула и тихо промолвила: «Что ты делаешь?», а Евгений целовал шею, голову, повернулся к ней лицом, в этот момент, когда их взгляды сошлись, она попятилась немного назад, но Евгений удержал ее. Он поспешил перенести созданный им гротеск на постельное ложе, здесь ему немного пришлось потрудиться, ведь он ни разу не заходил в спальню Агера Агишевича. В спальне было темно, он повалил ее на покрывало двухместной кровати.
Под покровом глубокой темноты, где можно было услышать только хаотичное отрывистое дыхание двух борющихся тел, Римма весьма осмелела. Под напором рук Евгения ее тело обмякло, но следом она ощутила прилив нешуточной энергии. И уже не контролируя эмоции, а наоборот, отпустив их, она сама, словно верховная жрица любви, насела на своего молодого любовника, успев за доли секунды распороть острыми ногтями рубашку и содрать брюки. Он чувствовал каждую точку ее тела, бедра, груди, другой – худой, дряблой, пассивной – он никак не представлял ее, она полностью отвечала его мировоззрению о загадочном женском теле. Только когда блик лунного света находил ее тело, движения ее становились немного растерянными, ее отрезвлял ее же образ, но – глазами Евгения.
Наблюдая за метаморфозами – чередующейся активностью, похотью и скованностью, когда Римму охватывало волнение за свой мнимо «потускневший» вид, Евгений находил нужные слова, называя ее восхитительной, после чего она вновь обретала уверенность. Он не лукавил. Когда он проник в нее, перед его глазами пронеслась сегодняшняя картина: она зашла в кабинет, повернулась к нему спиной, а к мужу лицом, сказала мужу ласковые слова и ушла, проигнорировав Евгения. В эти мгновения она служила для Евгения примером надменности. И наступил час расплаты. Он все глубже старался войти в нее, вздохи от удовольствия были лучшим подтверждением его власти над ее бесстыдством и унижением. Почувствовал, что вот-вот выстрелит, но ему хотелось еще немного растянуть этот миг унижения и бессилия Риммы, тети Риммы, синонима верности, непокорности и моральной непоколебимости. Перед самым финишем Евгений успел еще раз уцепить картину унижения: это был ее стонущий взгляд, обнажающий похотливость натуры, которую она скрывала все тридцать лет совместной жизни с Атером Агишевичем…
Он вернулся в реальность, опрокинулся на спинку ванны и так пролежал минут тридцать.
Сон улетучился. Лежа в постели и включив светильник над койкой, Евгений листал книгу с многозначительным названием «Университеты биржевого спекулянта» американского автора Виктора Нидерхоффера. В ней биржевой спекулянт рассказывает о своей деятельности на бирже. После пары страниц книга показалась скучноватой и слишком биографичной. Эта книга была единственной, которую он купил за последние годы в Интернет-магазине на собственные средства, – остальные произведения литературы доставались ему даром, от знакомых. Как любой человек, находящийся под валом информационного потока, Евгений не мог обойти вниманием пестрящие объявления на просторах Интернета, телевидения и бумажных СМИ, рассказывающие о заработке из дома, о независимости, состоятельности, они манили заработать большие деньги фондовыми операциями на бирже. Вот и Евгений, которого время от времени распирало от тоски, что ему суждено всю жизнь пахать в роли следователя, не удержался от соблазна быстро разбогатеть, решив попробовать себя в другой ипостаси – в роли трейдера. И перед тем, как окунуться в доселе неизвестную сферу, решил подтянуть свою экономическую безграмотность, для чего и купил книгу биржевого мастера.
Пролистав ее от начала до конца, он почуял первые нотки разочарования, что деньги потрачены понапрасну – книга, как ему показалось, не может дать ему знаний и советов. Но тут он наткнулся на интересное изречение английского писателя, с которой начиналась десятая глава книги: «Секс – это самая главная тема. Когда мы не занимаемся сексом, мы о нем говорим, когда не говорим – думаем, а когда не думаем – занимаемся»[9]. В целом, вся десятая глава книги показалось ему интересной и занимательной. Автор описал свои наблюдения, так он пришел к выводу, что цены на акции зависят от длины юбок у женщин. Чем короче юбки, тем выше растут акции на биржах, возбужденные биржевые игроки пребывают в эйфории. А чем больше длина женского главного атрибута и чем сильней прикрыты женские коленки, тем умереннее действия на бирже, как следствие – цены на акции и товарные фьючерсы неумолимо падают вниз.
Единственная полностью прочитанная глава книги бросила Евгения в раздумья. Он облегченно вздохнул, благодаря книге он нашел решение в одном сомнении, постоянно одолевавшем его с тех пор, как он встретил на своем пути Воинова: «Неужто я один такой ненормальный, движимый мыслями о похоти, а мой единственный единомышленник – убийца трех женщин?». Теперь он нашел ответ хотя бы на один вопрос из череды мысленных терзаний: они не одни.
Правда в том, что каждый мужчина и каждая женщина ни дня не проживает без раздумий о сексе, но никто не торопится размышлять о нем вслух.
Глава тридцать шестая
На совещании у Житомирского Евгений «ловил мух». Отчет коллеги из отдела по экономическим преступлениям Вадима Мурычева, докладывающего о раскрытой сети злоумышленников, построивших финансовую пирамиду и успевших собрать с населения около миллиарда рублей, не заинтересовал Евгения, и он в мучительном ожидании коротал время. Мурычев с воодушевлением докладывал о завершении расследования.
Когда он закончил, настал черед Евгения. Житомирский попросил его сперва доложить о раскрытии убийства тридцатилетней женщины, которую зарезал ее ухажер, выходец из Грузии. Женское сердце, в которое ударили три раза ножом, не выдержало горячего нрава южанина и перестало биться задолго до приезда скорой помощи. Убийца скрылся с места преступления, но перед этим вызвал медицинскую помощь. Раскрытием преступления непосредственно занимался подчиненный Евгения, сидящий рядом Юрий Куницын. Иногда на совещание руководящего состава приглашали сотрудников ниже рангом, на случай если у кого-то из руководства могли возникнуть вопросы о ходе расследования дела. Но отчет как всегда делал Евгений.
Убийца приговорил свою пассию за то, что она отвергла его и переспала со своим дальним родственником. Когда Евгений заявил, что шустрому родственнику недавно стукнуло всего лишь восемнадцать лет, на него внезапно нашло наваждение – он вспомнил Татьяну и ее молодого любовника в ресторане. Перед ним возник образ Татьяны с молокососом, перемежающийся с картиной, в которой будущая жертва – женщина – находится наедине с восемнадцатилетним юношей, и тут неожиданно в комнату врывается смуглый грозный мужчина с ножом. «Интересно, что он чувствовал? То же, что и я?».
Неожиданно Евгений поймал взгляд патрона, Александр Федорович смотрел на него с угрюмым и мрачным видом.
– Что молчишь, задумался? – недовольно спросил патрон.
Евгений встрепенулся, с чувством вины отбросил навязчивые мысли. Перед тем как продолжить, он поспешно огляделся по сторонам. Замечание шефа мигом отрезвило его.
– Убийца задержан и дело скоро передадут в суд, – выпалил Евгений.
– Ты уже говорил, что убийца задержан, что тянешь резину? – Александр Федорович напряженным взглядом буравил Евгения и, в конце концов, махнул рукой: – Садись! Разучился докладывать?!
Евгений присел. Фантазии приутихли, но упрек шефа не до конца вывел его из коматозного вожделения. По инерции он оценивал взглядом мужчин. По мнению Евгения, только Юрий мог понравиться Татьяне, – он молод, симпатичен.
…Легкое вожделение. Татьяна окружена множеством мужчин: юнец, Юрий и молодой любовник жертвы из сегодняшнего отчета Евгения. Все перемешалось…
Только когда слово предоставили Антонине Кожемякиной, Евгений очнулся. Она сообщила, что в ближайшую пятницу приглашает всех коллег к себе домой в загородный поселок для «отходной» вечеринки в связи с выходом на пенсию. Правда, слово «пенсия» она заменила на менее режущее слух словосочетание «в связи с отставкой».
Неожиданностью сама новость ни для кого не стала, еще месяц назад она объявила, что двадцать пятое декабря станет последним днем ее работы. Целых девять лет, как заметил и Воинов, Евгений думал о ней. Теперь, как ему казалось, удача повернулась к нему лицом, будет преступлением, если он проигнорирует вечеринку. Ведь последние успехи в череде побед над женщинами намного старше его выработали в нем уверенность. И объективных предпосылок нашлось множество – живет она одна, дети взрослые, а теперь появился повод, чтобы прийти к ней в гости. Об остальном он уже не беспокоился.
Евгений сидел в кабинете, когда раздался легкий стук в дверь. Дверь отворилась, в кабинет вошел молодой человек. Он поздоровался и спросил, когда будет на месте следователь Куницын. Юноша представился Петковым Арсением и сказал, что он пришел на допрос в качестве свидетеля по делу убитой Ларисы Мезенцевой, о котором полчаса назад докладывал Евгений.
Евгений оживился, перед ним предстал свидетель, внешность которого он представлял весьма смутно, но весьма четко воображал его действия. До сего момента в лицо он знал только убийцу Ларисы, а свидетеля почему-то упустил. Светловолосый, коротко стриженый юноша, лицо еще в прыщах и с белесоватым пушком – мужчина в его тонких чертах не просматривался.
Евгений предложил ему сесть, позвонил Юрию и предупредил коллегу, что его ждут. Тот пообещал прибыть минут через десять. Евгений испытывал невероятный интерес к молодому человеку и устроил ему допрос с пристрастием:
– Ну что, трахнул родственницу, совершил инцест, можно сказать, стал причиной жестокого убийства, – игривым голосом заявил Евгений.
– Она не родственница, – ответил юноша, явно не ожидая столь нетактичного поведения от следователя.
– Ну как это не родственница, обвиняемый в убийстве точно указал в показаниях, что ты – ее троюродный брат.
– Нет, я даже не троюродный, а пятиюродный.
– Но родственник же! А говоришь – нет, – торжествовал Евгений.
– Я же не виноват, что она мне отдалась, – уверенно произнес Арсений.
– Говорю тебе, если бы не ты, может быть, она и осталась бы жива, – в голосе Евгения отсутствовал укор.
– Получается, я виноват в том, что она выбрала меня, а не его. Может, у него, как у пенсионера, уже член не стоит, и он не в силах, как вы говорите, «трахнуть», – непринужденно выговорил Арсений, закидывая ногу на ногу. В глазах Евгения юноша превратился из невинного агнца в самоуверенного мужчину.
– Значит я, по-твоему, тоже пенсия?! – закричал Евгений.
– Я же не говорю, что… – Арсений опомнился и поспешил проглотить окончание слов, но было поздно.
– Что?! – соскочил с места Евгений. Резко вытянув руки через рабочий стол и схватив одной рукой за воротник куртки, а другой обхватив затылок, ударил об стол голову Арсения. Удар получился сильным, брызги крови усеяли рабочий стол и пол кабинета, кровь хлынула из носа ручьем. Евгений не отступал, он был на взводе и кричал:
– Ну что, угодник, как тебе это, ты еще хочешь иметь мою Татьяну?!
– Я не знаю… не знаю никакой Татьяны… отстаньте от меня, я ничего не делал… зачем вы меня бьете?! – еще чуть-чуть и он бы заплакал.
Евгений вышел из-за стола, ударил еще раз, на этот раз коленом в подреберье – Арсений повалился на пол и, сжавшись, корчился от боли.
В этот момент в кабинет вошел Юрий.
– Евгений, что тут произошло?
– Что произошло… – злобно ответил Евгений. – А я тебе скажу, что тут произошло. Этот ублюдок хотел трахнуть мою подругу, сестру, мать и меня в том числе…
Юрий нагнулся к Арсению:
– Куда ты его ударил?
– Куда? Куда попал, туда и ударил. Козел, недоносок! – Евгений сделал движение ногой с желанием пнуть, но в последний момент сдержал себя. Рядом стоял свидетель, хоть и подчиненный, но свидетель. Евгений развернулся и пнул тумбу стола, осознавая, что перегнул палку, виновато посмотрел на Юрия. Коллега презрительно отвернулся и помог подняться с пола истекающему кровью Арсению.
– Пошли ко мне в кабинет, – сказал он тихо Арсению.
Евгений досадно плюхнулся в кресло. Первое, что пришло на ум, когда он немного успокоился, это осознание последствий поступка. Исключать, что Арсений напишет жалобу в прокуратуру по факту избиения, было никак нельзя. Мало того, если факт избиения подтвердится, это грозит не только увольнением, но и уголовным преследованием.
Есть увечья на теле пострадавшего, но конкретного свидетеля рукоприкладства нет, Юрий зашел позже. А что произошло в момент конфликта, знают только два человека, и каждый предоставит свои аргументы. Конечно, в этом случае объяснения Евгения будут выглядеть инсинуацией, и для того, чтобы иметь шансы на благополучный исход, ему придется врать. Это обстоятельство беспокоило его не меньше, чем то, что он может лишиться работы, так как врать он никогда не умел и не любил. «Редкое качество для следователя», – пробурчал Евгений в свой адрес, пытаясь обелить себя за неприятный инцидент.
В его голову приходили различные мысли, вплоть до того, что будет не хуже, а даже лучше, если пойти и извиниться перед юношей. Но тогда как насчет оскорблений в свой адрес? А были ли они?
Евгений встал с кресла, он убедил себя, что лучше извиниться. Постучали в дверь. Это был Юрий, он пришел с миссией примирения.
– Извиниться не хочешь? Он собирается обращаться в надзорное ведомство, это чревато для тебя проблемами.
Лучше бы Юрий не приходил, предложение Евгений воспринял как шантаж, хотя минуту назад он решил для себя то же самое. Больше всего его раздражала физиономия подчиненного, ожидавшего ответа с немым укором. Евгений переборол свое самолюбие:
– Хорошо, видно, я попал, деваться мне некуда. Позови его сюда, но сам посиди в коридоре или в своем кабинете.
Через минуту Арсений стоял в кабинете Евгения. Евгений подошел к нему, посмотрел ему в глаза, юноша смутился, отвел взгляд.
– Слушай, извини меня, – Евгений смотрел на него с ухмылкой, что противоречило тому, что он говорит.
– Ладно, но если бы не извинились, то я обязательно написал бы жалобу прокурору, – Арсений говорил уверенно, но настороженно, и следил за движениями Евгения, особенно за руками.
– Значит, извиняешь?
– Да, на первый раз, больше не делайте так! – с наставлением произнес юноша.
Внутри Евгения вновь возгорался вулкан. Но повторная оплошность точно могла грозить уголовным преследованием. Он обошел юношу и подошел к сейфу, который висел на стене. Открыв дверцу сейфа, взял кобуру с пистолетом и, непринужденно болтая ею в руке, вытащил из нее оружие. Арсений недоуменно смотрел на Евгения, он особо не верил, что против него могут применить табельное оружие. Евгений подошел к юноше и протянул ему пистолет, держа его за ствол.
– Тебе будет интересно, чем мы стреляем иногда.
– Я знаю – чем.
– Держи, можешь посмотреть, только осторожно, он заряжен.
Юноша осторожно взял пистолет в руки, покрутил его и протянул обратно.
– Возьмите, пистолет вещь нужная, но очень опасная. Я не любитель оружия.
– Клади на стол, – указал Евгений, присевший за свой рабочий стол.
Арсений подошел к столу и бережно положил пистолет. Евгений набрал по внутреннему телефону Мурычева и попросил его зайти.
Вадим зашел сразу.
– Слушай, чтобы не подумали, что я давлю на подчиненных, у меня к тебе просьба – возьми мой пистолет и сними отпечатки. Этот молодой человек минут двадцать назад пытался завладеть им.
Глаза Арсения налились кровью, он весь горел ненавистью, но одновременно в них читалась растерянность.
– Как?! Я?! Напал на вас? Да вы… вы подонок! – возмущался юноша.
– Вадим, будешь свидетелем, он еще меня оскорбил.
– Нет проблем, сейчас упакую пистолет, – Вадим слыл опытным следователем и, в отличие от того же Юрия, давно не испытывал иллюзий на счет справедливости.
Когда Вадим унес пистолет, Евгений вежливо, но с сарказмом попросил удалиться Арсения.
– Молодой человек, я вас не задерживаю, вас скоро вызовут. Заявление я подам в полицию только вечером. Так что можете до вечера погулять.
Евгений сидел за рабочим столом и с мнимым отвлечением занимался бумагами. В сторону растерянного Арсения он не смотрел. Евгений ждал, когда юноша пойдет на попятную. Но тот молча удалился. Через пару минут в комнату без стука ворвался Юрий. Он был взбешен и попытался вразумить непосредственного начальника о моральных последствиях его поступка. Евгению надо было отдать должное, подчиненных он слушать умел.
Юрий, который в силу возраста не чуждался таких понятий, как справедливость, честность и порядочность, попытался призвать Евгения не к милосердию, а к совести. Евгений не сомневался в правоте Юрия, что придавало его эмоциям дополнительный импульс раздражения.
– Ты меня достал, ты ничего не путаешь, мальчик, а?! – закричал Евгений.
– Не путаю, – огрызнулся Юрий.
– Так вот, слушай меня внимательно, ты не думай, что тебе положено больше, чем мне…
– Я не думаю…
– Молчи и не прерывай, если не хочешь поломать себе карьеру, не перечь мне, ты понял, пацан?
Юрий молчал, он не ожидал такого наезда, за два с лишним года службы у него ни разу не возникало конфликтов в управлении, тем более – с начальством. Он всегда ладил с коллегами.
– У тебя два дела в расследовании, второе ты завершаешь, завтра поедешь в командировку в район, поможешь коллегам расследовать двойное убийство пожилой пары, – Евгений вышел из себя, говорил жестко и резко. – После, как управишься, доложишь по форме. Я просил тебя проанализировать звонки Екатерины Баумистровой, ты это сделал? Где отчет?
– Дело ведь завершено… – растерянно ответил Юрий.
– Я сказал тебе внятно, что решать буду я… ты опять не понял, кто из нас подчиненный, а кто начальник? Сейчас же приготовь отчет: кто звонил ей, куда она звонила в последние дни перед убийством. Понятно? Отвечай по форме.
– Да, есть!
– Вот так… и завтра не опаздывай на работу. Пошел! Занимайся делами!
Глава тридцать седьмая
Через пару часов Евгений получил от Юрия отчет о телефонных звонках. Согласно пояснительной записке, Юрий подробно расшифровал звонки на мобильный телефон Екатерины Баумистровой и с него в день убийства. Так, за пятнадцать минут до убийства она сделала звонок на мобильный телефон неизвестного абонента, который находился в том же районе, в Ботаническом саду. «Значит, она позвонила убийце? Это звонок Воинову? Или это телефон настоящего убийцы, чью вину Воинов взял на себя?» – промелькнуло в мыслях. Номер загадочного абонента, как выяснил Юрий, был записан на утерянный паспорт. «Если это не Воинов, то кто же? И если телефон зарегистрирован на утерянный паспорт, то, вероятнее всего, его владелец причастен к убийству, ведь зачем тогда скрывать свое настоящее имя?»
Но это было еще не все, что могло заинтересовать Евгения. Дальше было больше фактов и еще больше догадок. За час до убийства Баумистрова позвонила Жанне, разговор продлился около тридцати секунд. Затем она повторила звонок, и по расчетам он был произведен ею на телефон Жанны за несколько минут до ее убийства. Причем разговор продлился не более десяти секунд. Второй звонок племяннице она сделала уже из района Ботанического сада. Все это говорило еще и о том, что она имела при себе мобильный телефон, который не был обнаружен на месте преступления… хотя теперь этот факт не играл особой роли.
Евгения пронзило ощущение, что он близок к верному предположению. Когда человек звонит по несколько раз и длительность звонков незначительна, то можно говорить, что они договариваются о встрече или дожидаются друг друга? Эта мысль вселила в него противоречивое чувство: «Жанна? Нет, не может быть! Может! Почему нет? Ведь на кону наследство. Или Жанне было неудобно говорить? Она была занята и говорила нетерпеливой родственнице, что перезвонит?». Согласно заданной системе координат, на момент второго звонка Жанна находилась на другом конце города, то есть в момент убийства тети она была далеко. Евгений особо не пытался обелить Жанну, но и верить, что она замешана в убийстве близкого ей человека, не желал.
Все подозрения отошли на второй план, когда Юрий указал на одно странное совпадение. С телефона того таинственного абонента, на который убитая сделала звонок за пятнадцать минут до смерти, было произведено еще несколько звонков, и два из них за пару часов до убийства были осуществлены в отдел полиции Советского района города. Может, Баумистрова была вовсе не одна? Но почему он или она ее не защитили? Или этот, кому она звонила, и который перезвонил в отделение полиции и есть убийца. «Да, точно! Это вполне мог быть сотрудник полиции, нанятый генералом Степановым! Вот она и связь с Баумистровым!» – на Евгения нашло озарение, так близко он еще не подходил к разгадке убийства Баумистровой, но в следующее мгновение он снова засомневался. «Или это был просто случайно встреченный знакомый, которому она позвонила, увидев, как он гуляет по парку? Или это и есть сообщник Воинова, и они действовали на пару? Но почему тогда он звонил в полицию? Предупредить, что убьют человека? Нет! Получается какая-то околесица!» – история казалась Евгению все запутанней.
Звонки с телефона неизвестного абонента были сделаны в убойный отдел ОВД Советского района. Евгений отдал должное Юрию за его тщательный анализ, но, вспомнив сегодняшний конфликт, быстро погасил в себе хлынувшее чувство вины за несправедливый нагоняй. Так или иначе, работа, проведенная Юрием, стала хорошим подспорьем для сомнений Евгения, что Воинов действовал в одиночку или что все три убийства совершил он один.
Ближе к вечеру он приехал к Воинову. Тот, как и в прошлый раз, пребывал в полусонном состоянии.
– Как дела у господина следователя? – встретил его Воинов. Он сидел посередине койки, перекрестив ноги.
– Нормально. Вот, приехал проведать ваше величество.
– Как работа, личная жизнь? Татьяна больше не выходила с вами на связь?
Евгений задумчиво покачал головой.
– Я уверен, что она позвонит вам, но нет гарантии, что она перестанет общаться с плодами собственных фантазий.
– Это все в прошлом! – отрезал Евгений.
Воинов не отступал, его сонный внешний вид не соответствовал порыву:
– Чтобы сохранить отношения, вам надо было открыть друг другу мир собственных иллюзий.
– Все в прошлом! – раздраженно повторил Евгений.
В отличие от прошлой встречи, Евгений не испытывал вожделения, наоборот – он был настроен категорично, отголоски агрессивности будоражили его, он нервно ходил по комнате. То подходил к окну, заходя за спину сидящего Воинова, то выныривал из-под него, но взгляда собеседника избегал. В нем скопилась агрессия. Евгений, смакуя все подробности, рассказал, как избил свидетеля, откровенно изложив все этапы рукоприкладства.
– А вы опасный человек, – вырвалось у Воинова, когда следователь завершил историю об экзекуции юноши.
Евгений недоуменно взглянул на Воинова, но ничего не сказал и присел напротив собеседника на стул.
– Был случай в Великобритании, сорокалетний мужчина несколько раз ударил ножом свою пассию после того, как она произнесла вслух имя парня своей дочери во время полового акта.
– Намек понял, – сказал Евгений, сидевший с опущенной головой.
– Все это время Татьяна ходила по краю пропасти, – Воинов захохотал.
Евгений встал:
– Мне кажется, что я теряю время… где твой обещанный заказчик убийства?
– Вы получите его совсем скоро.
– Что-то верится с трудом.
Евгению открыли дверь, перед уходом он произнес:
– Я без тебя знаю, что она мне позвонит. Но сегодня я пришел не за этим. Беседы с тобой настолько затянулись, что я уже не помню, спрашивал тебя или нет, знаком ли ты с человеком по имени Жанна, племянницей убитой тобой Екатерины Баумистровой?
Читать бесплатно другие книги:
