Порок Райх Илья

Глава пятая

Евгений стоял возле подъезда жилого девятиэтажного дома. Время от времени, чтобы окончательно не окоченеть от холода, он медленным шагом прогуливался вокруг дома. В поисках тепла несколько раз посетил продуктовый магазин, расположенный у дома. В итоге у него в сумке только одной колбасы набралось три вида. В последнее посещение он догадался купить торт, – наведываться в гости к девушке без торта неприлично, особенно, если ты питаешь надежду остаться у нее на ночь. Не обошлось и без шоколадных конфет.

Теперь его сумка трещала по швам и больше напоминала продуктовый гастроном, нежели магазин одежды, который состоял из запасных джинсов, толстого джемпера, набора носков, рубашки, футболки, пары комплектов нижнего белья, бритвенных принадлежностей и зубной щетки. Как он будет выглядеть в летнюю кампанию, он еще не знал, но надеялся, что к летнему сезону все уляжется и встанет на свои места. А это зависело только от него самого и его навыков следователя.

Как только он уже начал жалеть, что отказался от услуг Агера Агишевича, к подъезду подъехала красная «Калина» со спасительницей. Раньше он не замечал, что Мария ездит за рулем. Он многого за ней не замечал. А она, влюбленная в него, наоборот, подмечала за ним каждую мелочь. Что он бреется только через два дня, не заправляет в джинсы рубашку или футболку, не любит рыбный салат, пьет чай без сахара…

Мария вышла из машины, как всегда ее длинные волосы хаотично свисали на плечи норкового полушубка. Он выждал небольшую паузу, подождал пока она подойдет к двери подъезда. И, как только коллега открыла дверь, Евгений окликнул ее, он стоял чуть ниже, на ступеньках лестницы перед входом в подъезд. Мария оторопела, ее вечно удивленные глаза чуть не вылетели из глазниц.

– Евгений Андреевич?

– Можно просто Евгений или Женя.

– Вы зачем тут?

– Чтобы убить очередную девушку, – но шутка не возымела необходимого воздействия, наоборот, Марию передернуло от слов Евгения. – Ты не бойся, никого я не убивал, все это недоразумение.

Мария выдохнула и настороженным голосом пригласила его войти в подъезд. Вместе они поднялись на третий этаж. Он спросил: одна ли она? Мария утвердительно кивнула, сказав, что мама переехала жить к бабушке.

Двухкомнатное жилье, на удивление Евгения, оказалось уютным, от антуража комнат веяло теплом. Мария не смогла отказать ему в предоставлении временного жилья, хотя в первые часы пребывания коллеги в доме она чувствовала напряженность. То роняла на кухне посуду, выронила из рук полотенце, когда несла его в ванную комнату для только что принявшего душ Евгения, подавая его через дверь, защемила палец. Причина была не в боязни, что она приютила подозреваемого в убийстве человека – как любая влюбленная, она не верила, что Евгений виновен – ав волнении, что ей предстоит провести ночь под одной крышей с желаемым мужчиной. «О таком я не могла и мечтать», – думала она, когда ждала его на кухне за приготовленным ужином. На скорую руку она сварила спагетти и несколько сосисок, накрошила овощной салат.

Евгений за ужином не задал ни одного вопроса о ситуации на работе и не поинтересовался, что думают о нем коллеги в свете последних событий. В нем накопилась усталость, выливавшаяся в напускное равнодушие.

Спали они в разных комнатах, единственное, что обидело Марию, так это то, что он не проявил никаких поползновений на возможность уснуть с ней на одном постельном ложе. Перед тем как уйти утром на работу, она приготовила ему завтрак, но не разбудила.

Евгений проснулся около двенадцати дня, вышел на улицу подышать свежим воздухом, зашел в магазин. Там он купил свежую курицу, немного овощей, бутылку вина. Для себя выяснил, что в доме, где он временно обитал, располагался опорный пункт полиции. Район нынешнего проживания был ему хорошо знаком. В нем уживались как современные многоэтажки, так и деревянные постройки. Вверх по улице Менделеева и немного справа находилось Сергиевское кладбище, дальше, если не сворачивать в его сторону, а подняться по улице, дорога выводила к торговому комплексу «Иремель». Неподалеку от кладбища, почти напротив, стоял Кировский ОВД, – тот самый, где он впервые встретил Александра Воинова.

Вернувшись в квартиру Марии, первым делом он приготовил ужин, пожарил курицу и овощи в духовке. Мария явилась домой ровно в половине седьмого. Она приятно удивилась стараниям Евгения и зажгла на кухне свечи, чтобы придать ужину немного романтичности. За ужином Евгений обратился к ней с просьбой. Он попросил ее найти какие-нибудь контакты в психиатрической больнице. Мария, недолго думая, ответила, что там, в лечебнице для душевнобольных работает медсестрой ее подруга, которая параллельно учится на третьем курсе медуниверситета. Если подруга не сможет провести Евгения через проходную, то она вполне может помочь установить точные координаты местонахождения Баумистрова Игоря Павловича: номер палаты, кто соседи по палате, сколько их. Как выяснилось, подруга Марии как раз работала в наркологическом отделении, где и лежал Игорь. Мария взяла кусочек чистой бумаги, но Евгений категорически запретил ей что-либо писать, попросив несколько раз повторить вслух просьбу и полное имя Баумистрова-младшего. Она с удовольствием покорилась.

– Этот человек лежит в наркологическом отделении. Но на всякий случай пусть проверит другие отделения, если там его не найдет.

Марии нравилось, что Евгений говорит с ней очень серьезно, доверяет ей. О последствиях она не задумывалась, виною ее безрассудства была любовь. Она пообещала завтра же заняться данным вопросом и сделать все возможное.

Пришло время спать. Они, как и накануне, легли порознь. Он в ее спальне, а она в гостиной. Евгений долго не мог уснуть, слышал, как в соседней комнате также тревожно ворочалась Мария. В мысли пробивались похотливые сценки, но сам он не решался прийти к ней в гостиную. Он был уверен в ее чувствах, но рисковать предрасположением Марии не мог. Слишком высока ставка, теперь от нее зависело многое. Поэтому, перевернувшись на бок, он закрыл глаза и сделал очередную попытку зацепиться за сон. Но сонные грезы, как назло, улетучились. Евгений услышал, как Мария тихо встала и пошла в ванную комнату. Выйдя оттуда, она прошла мимо гостиной – сердце у Евгения забилось учащенно – и, открыв дверь в спальню, с выражением «мне холодно» нырнула к нему под одеяло.

Когда дичь летит прямо в руки охотника, он обычно промахивается из-за самоуверенности. То же самое происходит с мужчиной, когда он думает, что женщина, с разбега вбежавшая в его постель, уже точно попала в западню и никуда не денется от обольщений. Может, так оно и есть, но, как и охотнику, мужчине в постели надо избежать промаха. Все дело в том, как ты обхаживаешь ее под одеялом. Медленно, не торопясь, ласкаешь руки, нежно прижимаешь к телу и только затем медленно спускаешься к ногам. Так поступил и Евгений, перед которым стояла задача, чтобы Мария не чувствовала себя убогой и озабоченной. За последние месяцы он добился совершенства в постельной дипломатии. Поэтому ему легко далась роль любовника, от которого веяло не похотью, а теплом.

Бедра, промежность… Евгений и сам не на шутку возбудился, поэтому в следующее мгновение, неожиданно резко задрав ночную рубашку, он вошел в нее. Она взвизгнула. «Тебе больно?» – с чувством вины спросил он. «Нет-нет!» – ответила Мария. Приятная истома прошлась по телу, она вспорхнула и улетела, летала вместе с Евгением, как и мечтала все прошедшие месяцы. Приземлилась Мария одна, Евгений, следуя своему железному правилу, приземлился следом.

– Одно радует, что ты такая живая! – выскочило у него, когда он укладывался рядом.

– Ты о чем?

– Нет, так о своем, – поспешил он успокоить.

– Ты честно никого не убивал? – устремив взгляд на Евгения, спросила Мария.

– Конечно, нет! – Евгений приподнял голову.

– Я так и думала, – твердым голосом подытожила она.

Евгений опустил голову ей на грудь и тихо произнес:

– Я и сам не знаю, что хуже, – только он знал смысл этих слов.

Мария оставила без ответа последнюю реплику Евгения, встала и ушла в ванную комнату. Евгений уснул и проспал до утра глубоким, беспробудным сном.

На следующее утро он доехал на общественном транспорте до Центрального рынка, там неподалеку находился гараж с автомобилем, который временно даровал ему Агер Агишевич. Бороздя закоулки, объезжая посты ДПС, он доехал до Кировского ОВД. Выйти из машины не решился. Евгений поджидал Вовчика, он приехал за информацией по свою душу: получила ли полиция наводку на него? Так он просидел до вечера, звонить на телефон не решался, Вовчика, учитывая их многолетние отношения, вполне могли прослушивать.

Около семи вечера к ОВД подъехал черный джип, служебная машина большого чина из центрального аппарата МВД. Из автомобиля вышел человек, походкой смахивающий на Вовчика, и направился к входу в ОВД. Евгений остался в машине, он был не до конца уверен, что из тонированной машины вышел его товарищ, подступающая тусклая синева вечера, постепенно заволакивающая свет, помешала разглядеть лицо.

Джип немного отъехал назад, но внезапно затормозил, из передней пассажирской двери выскочил до боли знакомый силуэт с окриком: «Володя!» – генерал Степанов подозвал только что вышедшего пассажира автомобиля. Сомнения рассеялись, это был действительно Вовчик. Генерал передал ему какой-то предмет черного цвета, по-отечески похлопал по плечу и скрылся за тонировкой кабины автомобиля.

Евгений мог настигнуть Вовчика, теперь тот стоял намного ближе, но вместо этого он развернул машину, выругался под нос: «Вот так сука!» и направился в сторону дома Марии. Евгений не стал загонять машину в гараж, а бросил ее в соседнем дворе.

Прояснилась многое – вся утечка информации о подспудном расследовании дела Воинова уходила к Степанову и Павлу Баумистрову через его друга Вовчика. Предательство близкого человека, возможно, выглядело аморальным поступком, но в свете последних событий оно не казалось ему столь алогичным. Поэтому Евгений недолго сокрушался по поводу Вовчика и вывел его из круга доверенных лиц.

Мария приехала без опоздания, но сегодня Евгений не успел приготовить ужин. Они довольствовались вчерашними остатками. После ужина Мария решила съездить к матери и заодно проведать подругу из больницы, она жила в том же районе.

Оставшись в одиночестве, Евгений пытался обдумать свои дальнейшие действия. В голову ничего нового не шло, как и раньше, только жесткий разговор с Баумистровым-младшим казался ему единственным выходом из патовой ситуации. Он предполагал ответы на многие вопросы, но ему нужны доказательства, а точнее – признания хотя бы одного из цепочки задействованных лиц, а Баумистров Игорь являлся самым слабым звеном. Это было ключом к избавлению Евгения от ярлыка убийцы.

Глава шестая

Мария приехала поздно вечером. Она рассказала, что встретилась с подругой Ириной и попросила узнать координаты Баумистрова-младшего, якобы они были необходимы для официального расследования дела о наркоторговле. Завтра они с Ириной договорились встретиться у матери Марии.

Сегодня Мария с Евгением легли вместе на полу в гостиной. Секс получился аналогичный тому, что они сотворили прошлой ночью. Евгений и не думал запускать никаких фантазий, они, на удивление, никак не давали о себе знать. Тело Марии было далеко от идеальных форм: худая, рыхлая, с небольшим животиком. Томление он испытывал не от прикосновений к ней, а от ситуации. Да, в реальной жизни он вожделел к возрастным женщинам в теле, его возбуждала их униженность, когда они обнажали не только тело, но и свои эмоции – всхлипывали, кричали, стонали, простираясь под ним. А Мария легко вписалась в конструкцию извращений Евгения, только с другой стороны. Теперь она унижала его, старшего по званию и статусу, старшего по возрасту и такого беззащитного… Евгений приоткрыл для себя новую страничку. Он балдел, когда она в порыве страсти прикасалась к его гениталиям, еще больше возбуждался, когда Мария с вытаращенными глазами и неподдельным интересом рассматривала их. К его набору извращений добавился эксгибиционизм. Может, и впрямь пора составить компанию Воинову?

Каждый раз, когда они заканчивали процесс соития, он с безучастным взглядом отворачивался от нее. А посреди ночи, услышав сопение Марии, он по нескольку раз вставал с постели и безучастно смотрел в ночную тьму с одной лишь мыслью – убежать! Но куда? Евгений в очередной раз доказал, что мужчины часто становятся заложниками своей похотливости из-за отсутствия умения контролировать свое поведение. Сердце говорило, что он не любит Марию, а испытывает к ней временное влечение, использует ее. У них общий быт, неплохой секс, но не более того, а чтобы вскружить девушке голову, этого уже достаточно.

Чтобы как-то сгладить свою холодную отрешенность после горячих ласок в постели, Евгений на следующий день вновь решил приготовить ужин. Для этого он в маршрутном такси проехал одну остановку вверх по улице Менделеева до рынка «Гурьевский». Купил говядины, овощей, фруктов. Все купленное он умудрился вместить в свою спортивную сумку. Евгений не мог и предположить, что когда-нибудь поедет целенаправленно на рынок за продуктами и будет озадачен приготовлением ужина. Сейчас он смотрел на окружающий мир другими глазами, и ему время от времени казалось, что и он уже не тот Евгений Романов, следователь из отдела убийств, живущий ради работы. От того прежнего остался только внешний облик, и то – изрядно потрепанный. Теперь у него другая жизнь, другой круг общения, другой дом и другая женщина. Ему стало страшно, что весь остаток жизни он будет вынужден прожить нелегалом, а в лучшем случае будет играть роль идеального мужа поневоле, удел которого – домохозяйство.

Выйдя из корпуса рынка, Евгений медленным шагом пошел в обратном направлении – несмотря на увесистое содержимое сумки, он решил пойти пешком. Торопиться некуда. Внезапно сзади его кто-то окликнул:

– Евгений Андреевич!

Он остановился и настороженно обернулся. В нынешней ситуации встречи с этим человеком он точно решил бы избежать. Перед ним стоял, как всегда напыщенный, Марат Куташев, племянник регионального прокурора, которого Евгений со скандалом уволил из своего отдела.

– Куда спешим, Евгений Андреевич? – Марат говорил нарочито громко, видно, до него дошло, что его бывший начальник находится в розыске по подозрению в убийстве. – Вам торопиться некуда, не так ли, Евгений Андреевич?!

Евгений, озираясь по сторонам, торопливо подошел к нему и протянул руку для приветствия.

– Что-то не припоминаю, чтобы раньше вы здоровались со мной за руку, – фамильярно сказал Марат.

– Я тебя слышу, не кричи, – попытался успокоить Евгений бывшего подчиненного.

– С убийцами не здороваюсь! – злобно и самодовольно выговорил Марат. – А вот и полиция!

Евгений взглянул в сторону, куда указал Марат. В шагах десяти, вразвалочку прогуливались двое патрульных.

– Сюда, сюда, здесь беглый преступник! – в следующее мгновение закричал им Марат.

Полицейские недоуменно взглянули в их сторону и прибавили шагу. Евгений ударом спортивной сумки по лицу свалил Марата на обледеневшую землю, первого подскочившего полицейского он также ударил сумкой, а ко второму пришлось приложиться рукой по лицу и ногой в пах. Страж закона покачнулся, но смог устоять на ногах, в отличие от напарника и Марата. Евгений расстался с сумкой, кроме продуктов питания там ничего не было, бросил ее в полицейского. Патрульный замешкался, но вновь устоял.

Евгений рванул за ворота, побежал по узкой тропинке между старыми деревянными домами, услышал хлопок и свист над правым ухом, свернул в закоулок. Стрелял один из полицейских. Чуть не сбив двух пожилых женщин, перескочив трамвайные линии, Евгений вышел на проезжую часть улицы Менделеева. Дорога оказалось полупустой, как только он пересек ее, перед ним открылись двухэтажные дома барачного типа. Один из этих домов он посетил в конце осени, когда навещал рецидивиста Шульгу. Еще немного и он добежит до Сергиевского кладбища, пригорком уходящего наверх.

Через пару минут Евгений, тяжело дыша, стоял у его ограды и, поймав взором двух бегущих вдоль бараков полицейских, махом перелетел через невысокую изгородь и ринулся вглубь царства мертвых. Он замедлил бег, чтобы не сильно хрустел снег под ногами, через какое-то время и вовсе перешел на шаг. Вышел на аллею, большие монументальные могилы из гранита и мрамора с немым укором смотрели на незваного гостя. Здесь нашли свое упокоение купцы, дворяне, знатное дореволюционное сословие.

Он вспомнил свое знакомство с Павлом Сергеевичем в день похорон Екатерины Баумистровой, когда ему пришлось пробираться через аллею могил непростых смертных на Южном кладбище города. «Прошло сто лет, а ничего не поменялось, от чего ушли, к тому и пришли», – думал Евгений, пробираясь на другую сторону кладбища. Философствуя, он отвлекал себя от подступающего мандража, навеянного на него кладбищем в сумраке надвигающегося вечера. Темнело быстро. Но реальная опасность исходила не от умерших душ, а от живых людей, шедших по его следу. Противоречивый момент – ты один в окружении покойников, а больше опасаешься живых душ.

Он дошел до другого конца кладбища и, осторожно подойдя к изгороди, огляделся по сторонам. Обнаружил, как впереди, в шагах пятидесяти от него, на узкой ухабистой дороге остановилась полицейская машина. Из нее высыпались полицейские с автоматами и собакой. Дело – дрянь, это настоящая облава! Он пожалел, что решил воспользоваться защитой царства мертвых и пошел в обратную сторону, но и там услышал вой сирен – его окружали со всех сторон. Внезапно остановился, в шагах тридцати от него показался человек, кто это мог быть, Евгений разобрать не успел. Проявляя бдительность, он забежал за гранитную могильную глыбу. Человек исчез. Показалось? Времени думать и рассуждать не было, сзади на него надвигался лай собаки и несколько автоматчиков. Надо идти дальше, но медленно и осторожно.

Он обогнул гигантскую могилу в форме склепа и чуть не потерял дар речи, когда кто-то сзади схватил его за руку.

– А-а! – закричал Евгений и от испуга повалился назад. Перед ним с улыбкой стоял Вовчик, который резко занес за пазуху правую руку и вытащил пистолет. Это конец! Следующим движением, обескуражив Евгения, Вовчик перевернул огнестрельное оружие и протянул его рукояткой беглому коллеге.

– Держи, дружище, он тебе может пригодиться.

Евгений схватил его двумя руками. Вовчик помог ему встать.

– Этот «Макаров» чист, я его из очередной командировки в Чечню привез. Как по рации передали, что напали на след разыскиваемого преступника, я сразу понял, что ищут тебя, вот и приехал на всех парах.

Обезумевший Евгений смотрел на него и ничего не мог понять.

– Тебе надо уходить. Сейчас с двух сторон прочесывают кладбище. Я стою с южной стороны, там кроме меня пока никого нет, но через минут пять придет подмога, уйти будет проблематичнее. Там пустырь и стройка, беги туда и по-быстрому!

Лай собак приблизился вплотную.

– Спасибо! – Евгений побежал, оглядываясь на товарища.

– Будь осторожен, на меня пока не выходи, меня отслеживают! – крикнул ему вдогонку Вовчик.

Евгений добежал до южной ограды кладбища, сиганул через нее, быстро миновал пустырь и оказался на безлюдной стройке. До дома Марии он добрался за тридцать минут. Она еще не успела вернуться с работы, приехала поздно вечером – после работы, как и планировала ранее, она проехала до матери, но с подругой так и не встретилась. Подруга Ирина проигнорировала оговоренную встречу и на звонки не отвечала. Это немного озаботило Евгения, но не настолько, чтобы впадать в уныние. Сегодня он чуть не попался в руки полицейских, убежал от них – это уже было большой удачей за день. И главное, Вовчик – по-прежнему ему друг, но так и осталось загадкой: по какому поводу Вовчик встречался с генералом Степановым? Это только предстояло выяснить, а сейчас важнее подруга Марии – Ирина.

Глава седьмая

На следующий день, в субботу, они вдвоем, на автомобиле Марии поехали к ее подруге. Евгению не терпелось, он понимал, что рискует, мало того, он по полной программе мог подставить Марию. Но промедление равносильно провалу. Он лично решил поговорить с медсестрой. У него было предчувствие, что Ирина не просто так игнорирует подругу. Мария не возражала против совместной поездки, в конце концов, откуда Ирина могла знать, что Евгений находится в розыске. Но Евгений предупредил спутницу, чтобы она его называла каким-нибудь другим именем, на всякий случай. Мария придумала ему псевдоним «Альберт». Евгений согласился. Вначале они доехали до дома матери. Мария зашла к ней одна, вернулась через пятнадцать минут с пакетом домашних пирожков.

Затем проехали на улицу, где в частном двухэтажном доме жила Ирина с родителями, вход в ее комнату был отдельный. Об этом позаботился отец, когда проектировал дом, понимая, что дочь когда-нибудь вырастет и захочет свободы. Имея отдельный вход, она, с одной стороны, живет отдельно от них, с другой – под их неусыпным контролем. Мария с Евгением зашли во двор. Машина Ирины стояла во дворе, значит – она дома. Они обогнули дом с задней стороны и позвонили в дверь, служащую входом в покои Ирины.

Дверь отворилась. Завидев подругу с парнем, Ирина кинула озабоченный взгляд на Марию. По ее первой реакции Евгений понял, что его присутствие обеспокоило хозяйку. Гости вошли в дом. На вопрос, почему Ирина не отвечала на звонки, хозяйка сухо ответила, что замоталась на работе.

Девушки оставили Евгения в комнате, сами вышли в прихожую. Они шептались минут пять – десять, после обе вышли к Евгению с каменными и недовольными лицами. Он понял, что между подругами пробежала кошка, и именно из-за него. Поэтому, предупредив Марию, что настал ее черед томиться в гордом одиночестве, он попросил Ирину выйти вместе с ним из комнаты.

Они прошли прихожую, вошли в комнату, чем-то напоминающую спаренную с кухней гостиную. Евгений представился, показал ей удостоверение следователя, чем непритворно удивил Ирину – видно, Мария совсем по-другому представила его – и, пообещав твердым голосом, что разговор останется между ними, задал вопрос:

– Лечится ли в клинике человек под именем Баумистров Игорь Павлович?

Ирина, после продолжительной паузы, выдавила из себя столь нужный для Евгения кивок. Она смотрела на Евгения недоверчиво:

– Неудобно перед Марией.

Евгений сделал вид, что не услышал ее. За годы работы следователем он тонко научился улавливать поведение собеседника. Он не стал прямо задавать ей наводящий вопрос, типа: «Вы что-то скрываете?», он задал вопрос, который Ирина наверняка ожидала:

– Где и когда удобнее всего найти Игоря? В какой палате он лежит?

Голубые глаза Ирины потускнели до серого оттенка, рот скривился. Евгений видел, что она готова встать в позу и послать его во все части открытого пространства. Но, предвосхищая ситуацию, важно промолвил:

– Ваш пациент подозревается в убийстве.

Она встрепенулась. И выложила ему все касательно сына предпринимателя. Оказалось, пациент Игорь Баумистров только числится в отделении, в глаза она его ни разу не видела. Завидев вопрос на лице Евгения, без лишних наводящих вопросов она рассказала, что 18 января, в день ее дежурства, ее вызвал в кабинет заведующий наркологическим отделением Колкин Александр Сергеевич и попросил заполнить карточку больного на имя: «Баумистров Игорь Павлович». Заведующий отделением также попросил зарезервировать койку в какой-нибудь палате. Но больной с такой фамилией в отделении наркологии так и не появился, во всяком случае, в те дни, когда она дежурила, он отсутствовал. Евгений спросил, что она может сказать о заведующем отделением Колкине? Она охарактеризовала его только с положительной стороны.

– Он давно у вас заведующий?

– Точно не помню, раньше он работал врачом в хроническом отделении…

– Где лечат шизоидных, – вставил Евгений.

– Можно и так сказать, он возглавил наше отделение примерно около двух лет тому назад.

– А с какого дня официально у вас в клинике числится Игорь Баумистров?

– Меня попросили записать его с 10 января.

– Получается, что официально до 18 января Баумистров у вас не числился?

– Нет, – тихо промолвила она.

– Спасибо.

– Прошу вас, но это только между нами, – запричитала Ирина, – если кто узнает, мне грозит не только увольнение, меня отчислят из университета.

– Да, конечно. Нам пока самим надо попридержать информацию, идет следствие, но вам ничего не грозит, так как вы сотрудничали со следствием. Это между нами, – важным тоном успокоил девушку Евгений.

Ирина была на год младше Марии. Природа ее, на взгляд Евгения, одарила больше, чем Марию. Притягательное кокетливое личико, в котором в силу возраста отсутствовал оценивающий меркантильный взгляд, чистокровная блондинка – типичная медсестра из второсортных телевизионных сериалов. И по фигуре она подходила ему больше, чем Мария, пятая точка была более округлой формы. Отвлеченные мысли вылетели из головы, как только Евгений вышел из дома и направился в сторону автомобиля. Мария семенила где-то сзади. Ирина тоже выбежала, чтобы проводить подругу, немного посокрушалась, что гости отказались от чая.

В деле появился новый подозреваемый. По дороге домой он обдумывал роль врача Колкина во всей этой заварухе. Получается, Баумистрова-младшего в спешном порядке легализовали в больнице 18 января, в день приезда следователей из отдела Талгата Забирова. Но открыли историю болезни задним числом с 10 января, а двумя днями ранее Евгений во дворе больницы предпринял неудачную попытку поймать его. Этот новый поворот в деле указывал на многое, главное – перед ним впервые замаячил свет надежды на спасение.

Как только они вернулись в квартиру, Евгений вышел позвонить. Таксофон находился в метрах ста от дома Марии. Может, он и пренебрег безопасностью, но преодолевать пешим ходом целый квартал до следующего аппарата было невтерпеж. Он набрал домашний номер Гузель Фаритовны, но как только в трубке прозвучал мужской голос, сбросил звонок. Позвонить на мобильный? Это опасно. Может, на работу? Но там ли она, ведь сегодня суббота. Другого выхода не оставалось, как набрать рабочий телефон. Знакомый приятный голос вонзился в уши Евгения. За доли секунды перед его глазами пробежали все сцены свиданий с Гузель Фаритовной.

Но она, услышав его голос на том конце провода, осеклась и выговорила:

– Сегодня показали твою фотографию по телевизору…

– Мне нужна твоя помощь.

Он принялся объяснять ей, что он невиновен, что его подставили и что многое зависит от того, поможет ли она ему. Евгений просил ее заглянуть в историю болезни Воинова и сказать, лечил ли когда-нибудь Колкин его бывшего подследственного.

– Я читал историю болезни в твоем присутствии, но я точно не помню, лечил ли Колкин Воинова, ведь всего не запомнишь, – сказал Евгений.

– Говорят, что ты убил женщину, свою любовницу, – Гузель Фаритовна гнула свою линию, не замечая оправданий на том конце провода и заданного вопроса. Она говорила спокойно, но в голосе скрывалось непритворное злорадство.

Евгений промолчал на ее вопрос или намек. Он лишь пожал плечами, но, вспомнив, что это телефонный разговор, железным голосом повторил:

– Не верь, что говорят, меня просто подставили.

– И ты теперь хочешь, чтобы я была вовлечена в твои дела, нет уж, увольте, – категоричным голосом отреагировала она.

– Я не убивал! Она мне не любовница! – заорал Евгений в трубку.

– Не кричи на меня! Мне все равно!

Евгений понимал, что она вот-вот положит трубку. Нужно было срочно что-то предпринимать.

– Слушай! Да, это я убил ее, эту чертову сучку Жанну, – в ответ тишина, – еще я горел желанием убить Татьяну, свою бывшую, тоже шлюху, – в трубке тишина, – так вот, если ты не поможешь мне, я убью тебя и твоего мужа, он сейчас один дома, – она опять ничего не ответила.

– Алло?

В ответ тишина.

– Алло?

– Я слушаю тебя, – с тяжестью в голосе выговорила она.

Удостоверившись, что Гузель Фаритовна на проводе, он продолжил грозные сентенции:

– Я следователь со стажем и убийца, сославший на тот свет уже двух людей, пополнить свою копилку еще одной семейной парой мне не составит особого труда.

Наступила пауза, Евгений ждал, когда Гузель Фаритовна отойдет от неожиданных угроз. Трубку она не бросила и тихо сказала:

– Подожди минуту.

Прошло около двух минут, но к трубке никто не подходил. Евгений нервничал, ведь технически определить его местонахождение по звонку вполне по силам правоохранительным органам. Тем более если за это время напуганная собеседница позвонила в полицию, то вычислить сиюминутное нахождение Евгения можно и без особых технических приспособлений.

Гузель Фаритовна вернулась:

– Согласно истории болезни Воинова, Колкин лечил его в детстве, его последняя запись в документе датирована 1987 годом, когда Воинову исполнилось одиннадцать лет, именно он поставил ему диагноз «рекуррентная шизофрения» и «эпилепсия».

Евгений призадумался. Он, кажется, нащупал ту невидимую нить преступления: «Колкин и есть тот человек, который выступил посредником между Воиновым и Баумистровым-старшим», – сказал он про себя. И, возможно, Павел Баумистров определил своего сына в клинику инкогнито, подальше от всех, и тут ему помог Колкин.

– Тебе больше ничего не надо? – голос Гузель Фаритовны вывел его из задумчивости.

– Нет, все, спасибо, – Евгений хотел сказать еще что-то, но промолчал, отчетливо понимая, что успел перейти столь знакомую черту невозврата.

Повесив трубку, его вдруг передернуло. Он огляделся по сторонам и быстро удалился прочь от таксофона. «Как я мог забыть?» – сокрушался Евгений. Ему ни в коем случае нельзя было звонить Гузель Фаритовне. Ведь именно она восьмого января – в день, когда он случайно наткнулся на территории больницы на Игоря Баумистрова, подтвердила ему, что Баумистров-младший проходит курс лечения в клинике. Хотя на тот момент, по больничным документам, он еще не числился в наркологическом отделении, его карточку оформили только 18 января, и то – задним числом. Она подтвердила факт госпитализации Игоря только по той причине, чтобы не вызвать у него лишних подозрений? Значит, она связана с Калкиным?! Тогда она зачем так легко подтвердила факт, что именно Колкин являлся его лечащим врачом в детстве.

Глава восьмая

На сегодняшний день, который многое для него прояснил, он запланировал еще один визит. Попив чай со сладкими пирожками, Евгений вновь засобирался, он предупредил Марию, что вернется домой через пару часов.

Евгений спустился на набережную, справа от него возвышался монумент Дружбы и главный магистральный мост через реку, слева открывался подъем на гору, густо усеянный частными постройками. Он шел вдоль автотрассы, протянувшейся между горой и набережной реки. Тротуар для пешеходов в это время отсутствовал, он весь был завален снегом. Несильный гул ветра, дующего с замершей реки, легко гасился шумом от проносившихся по дороге автомашин. Евгений заступил на пологую гору, шум от автомобилей немного приутих и сменился на треск снега под ногами. Евгений посчитал, что он меньше приковывает внимание редких прохожих, когда идет не по центру дороги, протоптанной людьми и редкими автомобилями, а по ее краю, ближе к обрыву.

Он нашел нужный ему дом под номером 776, указательная табличка висела у железной запертой двери во двор.

Позвонил в звонок. Признаков жизни за высоким забором никто не подавал. Позвонил еще раз. Через три минуты он расслышал неторопливые шаги. Дверь отворилась, перед ним в спортивной шапке и накинутом на плечи пуховике стоял Станиславский.

– Здравствуйте, – тихо произнес Евгений, – не ожидали меня увидеть в столь поздний час у своих ворот?

Станиславский без удивления ответил:

– Меня тяжело чем-нибудь удивить.

Хозяин пригласил его войти в дом. Это был большой двухэтажный особняк из белого камня. Дом сквозь призму темноты показался Евгению огромным. В холле было светло и тепло, на стенах горели электрические лампочки в вычурных канделябрах, у потолка висела не менее затейливая люстра из литого металла. Но, в отличие от бывшей квартиры Баумистровых, домашний скарб не давил на Евгения, наоборот, вся обстановка предрасполагала к душевному равновесию. Станиславский, скинув пуховик, пригласил Евгения в гостиную. Они оба расположились на креслах у горящего камина. Хозяин без предварительного предложения поднес Евгению фужер с коньяком.

– Лучше выпить, чтобы не заболеть.

Евгений без колебаний взял фужер в руки, тихо поблагодарив. Немного отпив, начал говорить.

– Я пришел к вам от безысходности, – он взглянул на сидящего рядом Станиславского. Марк Ефимович смотрел на огонь, лицо его не шелохнулось.

Евгений продолжил:

– Я сейчас в розыске. Меня подозревают в убийстве племянницы Екатерины Баумистровой. Вы, наверное, слышали об этом?

Станиславский задумчиво помотал головой.

Евгений больше не оборачивался на собеседника, теперь он тоже смотрел на огонь камина. Он рассказал, что именно Колкин лечил Воинова в диспансере в период детства, заикнулся о подозрениях, что именно Колкин, возможно, помог умертвить по просьбе Баумистрова-старшего его первую жену, но ни словом не обмолвился о диске с записанным разговором. Также он промолчал, что ему известно, что в тот период именно Станиславский возглавлял хроническое отделение, где и лежала Вера Рубинштейн. Хотя, если не предупреждение Агера Агишевича о том, что Станиславский в этот период находился в долгой загранкомандировке, тем самым снимая с себя подозрения, то сегодня он навряд ли пришел бы к нему. Хотя?! Как знать! Деваться ему некуда, круг его возможностей и так сузился. И Евгений использовал любую возможность для обеления собственного имени. Евгений ничего не сказал эскулапу о душевных разговорах с Воиновым и не стал уточнять, как он вышел на Колкина в деле Воинова, как и обещал подруге Марии. Он озвучил, что все это время он подспудно расследовал преступления Воинова, и что главный подозреваемый в организации убийства Екатерины Баумистровой – ее бывший муж.

– Хотя мои доводы звучат несуразно, так ведь? Зачем Баумистрову убивать женщину из прошлой жизни? – Евгений повернулся к Станиславскому в надежде прочитать реакцию эскулапа по взгляду, но Марк Ефимович не повернулся, продолжая молча созерцать пламя огня.

– Опустим, что вы говорите отрывчато. Но что требуется от меня? – через минутную паузу выронил Станиславский.

– Мне нужно поговорить с Игорем Баумистровым, он лежит у вас в наркологическом отделении, вы знали об этом?

– Нет! Я не могу знать обо всех пациентах клиники, хотя очень много о нем слышал.

– Хорошо, но все же, вы можете организовать с ним встречу?

– Это возможно, – без колебания ответил Станиславский, – но что это даст вам?

– Интуиция подсказывает, что Игорь Баумистров что-то может знать о взаимоотношениях Колкина с Павлом Сергеевичем. Но меня гложет что-то еще, не могу понять, что именно. Но все же… – он посмотрел на Станиславского, тот впервые за разговор повернулся к нему лицом.

– И что вас гложет?

– Возможно, есть взаимосвязь между Воиновым и Баумистровым-старшим… – Евгений хотел назвать Баумистрова-младшего, но в последний момент оговорился.

– Вы все пытаетесь раскрыть всеми забытое преступление.

– Я же вам сказал, что я в розыске и мое спасение лежит через дело Воинова. Сейчас мною движет не любопытство, а инстинкт самосохранения.

Станиславский ничего не ответил, его взгляд вернулся к пылающему огню в камине.

Наступила очередная пауза. Евгений поднял глаза наверх, к потолку. На него с каждой стены взирала пара красных глаз. Это были чучела диких животных, их головы. С правой стороны на него уставился лось, с левой – буйвол, а прямо над камином висела голова медведя.

– Вы охотник?

– Когда-то был, объездил полмира в поисках животных, – Станиславский повернулся к Евгению.

– Вы неплохо владеете оружием?

– Да, кстати у меня остались ружья, могу показать, – Станиславский, не дожидаясь ответа на свое предложение, встал с кресла и пошел в соседнюю комнату. – Возьмите свой фужер.

Вошли в рабочий кабинет. Стены и вся мебель были сделаны из красного дерева. Кабинет больше походил на рабочий офис, выполнен строго и стильно, даже пепельница была вылита из темно-красного стекла. Хозяин дома отодвинул ставни шкафа, стоящего за столом, быстро набрал код сейфа и вытащил оттуда зачехленное ружье. Осторожно снял чехол и протянул ружье гостю. Евгений неохотно принял ружье.

– Странно, что вы с оружием на «вы», – тут же поспешил отметить Станиславский.

– Да, я не люблю оружие, как и охоту, – ответил Евгений и поспешил отдать ружье, – я животных люблю!

– Я тоже люблю животных! – Станиславский положил ружье на стол.

– Если любите, то почему ходите на охоту?

– Мы всегда убиваем тех, кого любим больше, не правда ли?

Евгений отпил коньяк. Он желал переменить тему разговора и подошел к книжному шкафу. Притворно разглядывая через стеклянную створку аккуратно уложенные собрания сочинений, он тихо произнес:

– Толстой, Достоевский…

Ход удался, Станиславский оставил в покое оружие – оно осталось лежать на столе – и подошел к Евгению.

– Вы тоже увлекаетесь литературой? – поинтересовался эскулап.

– Не совсем так!

– Зря. У меня тост, давайте выпьем за наших гениев, русских классиков!

Они чокнулись и пригубили коньяк.

– Я читаю совсем мало, – признался Евгений.

– Зря и еще раз зря! – с воодушевлением заговорил Станиславский.

Марк Ефимович поставил фужер на стол, вернулся, открыл створку и, пройдясь рукой по стройному ряду третьей полки снизу, ловким движением руки вынул серую книжку:

– Истинны только дружба и литература!

Евгений краем глаза подглядел, что Станиславский вертит том собрания сочинений с надписью «Ф. М. Достоевский».

– Это сказал Достоевский?

– Нет! Это сказал Генрих Манн! Но в руках я держу Достоевского, «Преступление и наказание».

Евгений насторожился, нащупал сзади за поясом пистолет.

– Вы что-то побледнели. Вам нездоровится, давайте еще по коньяку, – Станиславский взглядом скользнул по пустому фужеру Евгения, – я схожу за бутылкой.

– Нет! Не надо! – возразил Евгений. Он не хотел отпускать хозяина из комнаты.

– Хорошо, не надо, так не надо, – Станиславский покрутил немного книгу классика в руке и положил ее на место. – Да, Достоевского невозможно прочитать с первого раза, я его начинал читать раз десять и всегда дальше десяти-двадцати страниц не уходил. Но однажды прочитал, правда, не вслух, как требуют ценители классической литературы, но все же прочитал.

Евгения бросило в жар, он не опускал правую руку, которую держал за спиной, его одолевало знакомое чувство дежа вю.

– Вы лукавите, что не увлекаетесь оружием, – Станиславский вернулся к столу, поднял ружье дулом вверх, – вы же не пришли ко мне безоружным?

– Да, возможно, но мне надо идти! – Евгений, настороженно оглядывая эскулапа, сделал шаг к дверному проему. Услышал движение затвора и замер.

– Это винчестер для охоты на слонов, – Станиславский ухмылялся, он продолжал держать одной рукой ствол ружья, другой медленно гладил его.

Евгения осенило двойственное чувство – перед ним стоял человек, нити к которому он подбирал несколько месяцев. Но, с другой стороны, он меньше всего желал встретиться с покровителем Воинова вот так, в его доме и почти что на прицеле.

– Ваш пистолет заряжен или вам предстоит снять его с предохранителя?