Невеста зверя (сборник) Коллектив авторов

Мне хотелось увидеть, как выглядят другие люди, чтобы понять, что не так со мной. А вдруг, думала я, мама когда-то давно натворила что-то ужасное, и ей пришлось прятаться в горах. Они же не могут посадить меня в тюрьму за то, что сделала она, правда?

* * *

Я дождалась темноты и тихонько вошла в город. Все двери в домах были закрыты. Свет почти нигде не горел (я знаю про электричество, хотя раньше его никогда не видела). Я дождалась, пока не погаснут все огни, кроме уличных фонарей. Они гаснуть никак не хотели.

Я пробиралась по задним дворам, пытаясь заглядывать в окна. Но я слишком долго ждала, чтобы погасли фонари, и в домах было уже темно, только кое-где горели окошки в верхних этажах.

В одном дворе я спряталась за сохнущим бельем, которое чья-то мама забыла снять с веревки. С моей мамой тоже иногда такое бывало, а вот со мной никогда. Мама часто была погружена в свои мысли, она вечно о чем-то беспокоилась.

Я уже было отступилась – все, похоже, легли спать, – но увидела, как кто-то потихоньку вылезает из окна. Это было в том самом дворе, где висело белье.

Я спряталась за простынями, но и человек из окна сделал то же самое. Мы внезапно наткнулись друг на друга и оба ахнули. Я увидела, что это ребенок, и он сейчас закричит, и тоже чуть не закричала, но мы одновременно закрыли свои рты руками, потому что не хотели, чтобы нас услышали и сбежались на наш крик. Мы стояли молча и смотрели друг на друга.

Если этот ребенок такой, какой должна быть я, значит, со мной определенно что-то не так. Он похож на маму, а не на меня. У меня слишком много волос по всему телу. Неужели все люди выглядят именно так? Вообще-то я уже давно подозревала, что я сильно отличаюсь от обычных людей, а то зачем бы нам с мамой все время от всех прятаться?

Я не могла понять, мальчик передо мной или девочка. Мне не доводилось видеть, как люди выглядят и одеваются. Потом я решила, что это наверняка девочка. На ней было что-то кружевное. У меня такой одежды сроду не было, а мама надевала что-то похожее. Девочка была со мной одного роста. Ну, хотя бы с ростом у меня все в порядке.

Она похожа на мою маму – волосы растут только на голове. Мама говорила, что это неудобно, когда на теле нет шерсти. И правда, она вечно мерзла. Но все равно, мне бы хотелось выглядеть как нормальные люди.

Итак, мы стояли, прижав руки ко рту, и таращились друг на друга.

– Ты умеешь говорить? – спросила девочка.

– Конечно. Почему нет? – ответила я.

Странный вопрос. За кого она меня принимает? Хотя я и правда не такая, как все. Этого я и боялась. Но мы одного роста, и обе худенькие. На мне шорты и футболка. На ней тоже шорты и эта кружевная блузка. Я вижу, что у нее начинает расти грудь, совсем как у меня. Разница – только волосы на теле. На лице у меня их не так много, к счастью.

– Со мной что-то не так?

Этот вопрос я мечтала задать всю свою жизнь, но только теперь это поняла.

По тому, как девочка замялась, я поняла, что со мной действительно что-то не так и что она не хочет меня обидеть.

– Заходи, – сказала она.

В уголке ее сада стоит маленький смешной домик, в котором можно уместиться только согнувшись. Там две крохотных комнаты, где можно улечься, если просунуть ноги в дверь другой комнаты. А еще там стоят столик и стульчики, которые были бы малы любому человеку нормального роста. Может быть, на свете есть и другие люди, о которых я никогда не слышала?

Девочка зажгла свечку, и мы, согнувшись, уселись на детские стульчики у стола.

Даже при этом свете я увидела, что глаза у нее такие же голубые, как у меня. Мы, оказывается, ужасно похожи.

– Папа хотел снести этот домик, но я упросила его подождать.

У нее есть папа!

– Слушай, а ты кто? – поинтересовалась девочка.

Я не могла ответить. Мне захотелось плакать, но оставалось только сказать:

– Я не знаю.

– Мы можем посмотреть в Интернете. Там много есть про таких, как ты: йети, ужасный снежный человек, большеногие…

Она обо мне знает больше, чем я сама.

– Наверное, я страшная.

– Вовсе нет. Ты по-своему милая. Ой, ты плачешь?

Я подумала, что мне так плохо, потому что я стараюсь сдерживаться – и разревелась по-настоящему. Мама бы сказала: «Ну, где моя лесная девочка?»

– Ничего, поплачь. Я тебе налью чая, а еще у меня есть печенье. У меня здесь нет печки, папа не позволил бы ее разжигать, поэтому чай не настоящий, а просто настой в холодной воде, но он вкусный. Конечно, я уже выросла из этого домика, но мне он все равно нравится. А теперь, видишь, даже пригодился.

Чай не похож ни на какие другие отвары трав, которые я пробовала, а трав у нас много. И печенья такого я еще не ела.

– Я такого никогда не пробовала, – сказала я.

– Это овсяное печенье с изюмом. Мама говорит, оно полезное. Она считает, что нет еды лучше овсянки.

Наверное, ее мама права. После чая и печенья я почувствовала себя лучше.

А вдруг, подумала я, у этой девочки мама не такая уж хорошая? Я о таких родителях слышала. Ведь она вылезла из дома в окно…

– Ты что, из дома хотела убежать? Я подумала, может быть, твоя мама с тобой плохо обращалась, и ты решила уйти…

– Нет-нет, родители у меня что надо. Я часто вылезаю из окна, когда луна светит так ярко. Мне ведь уже четырнадцать – я достаточно взрослая, чтобы гулять одной.

– Мне тоже четырнадцать, и я осталась совсем одна, но не по своей воле.

– Честно говоря, я не знаю, что мама сделает, если увидит тебя. Наверное, вызовет полицию… или врача. А может быть, позвонит в зоопарк.

– Я ненормальная?

– Наверное, у тебя какая-нибудь мутация.

Как она может все время быть настолько уверенной в себе?

Но она, похоже, и правда много знает.

– Я не хочу, чтобы меня заперли в зоопарке.

– Там не так уж и плохо. Я бы на твоем месте совсем не возражала. Я бы приходила к тебе в гости. Но ведь я даже не знаю, как тебя зовут! Я – Молли. Я сама выбрала себе имя два года назад, когда перешла в средние классы.

– Ты сама себя назвала?

– Так многие делают. И ты тоже можешь. А у тебя есть имя?

– Конечно. Я ведь не… – Но может быть, я все-таки какой-нибудь зверь? – Мама зовет меня Бинни. Это уменьшительное от Сабины.

– Сабина! – Молли поглядела на меня с уважением. – Только не меняй имя!

* * *

Мы обе захотели спать одновременно. Молли снова залезла в окно дома и принесла мне из своей спальни подушку и одеяло. Она велела мне держаться потише и обещала принести завтрак, когда родители уйдут на работу. «Не беспокойся, – сказала она. – Никто – никто! – не сунется в мой игровой домик без приглашения».

Очень приятно растянуться на целых две комнаты, когда ты так долго просидела, скрючившись. А такой мягкой подушки у меня раньше никогда не было.

* * *

Я проснулась на заре, как обычно. Во всем городе стояла тишина. Я осмотрелась в домике, который вчера вечером при свече почти не разглядела. Там было зеркало. Я увидела в нем себя. Вообще-то мы с Молли довольно похожи. Глаза у нас голубые. Волосы золотистые.

Волосы!

На полке я нашла куклу – очень истрепанную куклу (без волос), а рядом с ней – пушистую, хотя и немного облезлую, игрушечную собачку.

* * *

Город начал просыпаться. Захлопали двери. Мимо проезжали машины, но от них меня отделяла лужайка перед домом. Я их видела вчера вечером. Некоторые даже проносились совсем близко, когда я ждала, пока стемнеет. Небольшие автомобили, грузовики. Я увидела все, о чем рассказывала мама, что я рисовала на картинках. Я даже подошла к одной машине и заглянула внутрь – там были руль и педали. Вот если бы меня покатали на автомобиле! – думала я. Может быть, Молли меня покатает… В грузовике будет еще веселее, чем в легковой машине – ведь чем машина больше, тем лучше. Я ее попрошу.

Я ждала и ждала, когда Молли принесет завтрак. И вот наконец она принесла то, что я никогда не пробовала, – тосты и сосиски для нас обеих. Она решила позавтракать со мной.

– Терпеть не могу яйца, – поморщилась она.

Я, конечно, не сказала, что часто ем яйца и люблю их.

– Сейчас мне надо в школу. Делай что хочешь, только не выходи отсюда днем. Я выведу тебя вечером. Там решим, что с тобой делать.

Я согласилась, хотя не была уверена, что смогу просидеть в этом домике весь день.

– Когда ты вернешься?

Молли посмотрела на часы (я их узнала). Она не заметила, что у меня часов нет, и ответила:

– Где-то в полчетвертого.

* * *

Вскоре вокруг стихло. Все машины уехали, дети разошлись. Мне надоело сидеть в домике. Оставаться там не хотелось, но и выходить было немного страшно. И тогда я вспомнила про окно в доме Молли. Я пробежала через лужайку (белье уже сняли с веревки) и залезла через окно в комнату.

Какая красота! Бледно-желтые стены, белоснежная, мягкая-премягкая постель (я полежала на ней на пробу), еще одна игрушечная собачка на подушках (даже пушистее, чем та, что в домике), а на красивой полочке столько книг! Наверное, штук двадцать. Я узнала школьные вещи. Тетрадь была точь-в-точь такая, какую дала мне мама.

Время пролетело быстрее, чем я думала. Я долго листала книги, но потом проголодалась. Я нашла кухню. Холодильник! Там мороз, как зимой. Я даже не знала, как называются продукты, которые я пробовала. О сыре я слышала. А еще я могла прочесть надписи на упаковках: мясная нарезка, чеддер, творог… а еще редиска! И все это я попробовала. Я порадовалась, что мама рассказала мне о продуктах. Наверное, она тосковала по такой еде и поэтому часто о ней рассказывала. Тогда мне казалось, что она говорит слишком много… Не слушала я ее, и что теперь! Удивительно, что я хоть про редиску запомнила.

Я обошла весь дом. У этой семьи оказалось множество книг, они стояли по всему дому. Я начала читать несколько, выхватывая отрывки то из одной, то из другой. Были там и журналы. Сколько я пропустила в жизни! Мама знала об этом. Она пыталась это исправить. Когда я осмотрела дом, я поняла, как она старалась. У меня на глаза навернулись слезы. Я задумалась, где она, все ли с ней в порядке.

Часы в доме показывали третий час. Я решила вернуться в домик.

Я взяла с собой несколько книг и журналов, но читать их не стала. Я задумалась о папах. Я знаю, у меня должен быть папа, но до сих пор я о нем не думала. Мне казалось, что у нас с мамой нормальная семья. Как у медведей и оленей – мама и один-двое детенышей. А в этом доме жил еще и отец. Я увидела через маленькое окошко, что вся семья вышла из дома вместе. Значит, здесь отцы живут вместе с семьей!

Мама мне много чего рассказала, но о многом и умолчала. Я ее спрошу: где мой отец? Кто он? А главное, есть ли у него шерсть?

Тут я, наверное, нечаянно уснула, потому что Молли меня разбудила.

– Пошли, быстро, – позвала она, – пока родители не вернулись. Поищем тебя в Интернете. Если мама войдет – а она всегда сначала стучит, – просто полезай под кровать.

– Под кровать?!

В тот день я получила первый компьютерный урок. Мы искали везде, но не нашли никого, кто был бы похож на меня. Все снежные люди на картинках были толстые, со страшными лицами.

Молли сказала:

– Ты гораздо красивее, чем они. Мне нравится твой цвет волос. Они такие золотистые.

Я обрадовалась, что она так сказала, но забеспокоилась, что один из этих снежных людей может оказаться моим папой. Как мама даже подойти могла к такому уроду? Надеюсь, он хотя бы был хороший человек… если я смогу думать о нем, как о человеке.

Я спросила Молли:

– У тебя есть папа. Как тебе с ним живется?

– Папа у меня хороший. Но он считает, что я еще маленькая. Наверное, он решит, что я выросла, только когда мне будет лет сорок пять. А у тебя разве нет папы? А, конечно нет, а то бы ты знала, какой он на вид.

Я думала о том, что внешность еще ничего не значит. Может быть, папа Молли тоже не красавец. Впрочем, на это не стоит надеяться. Да и зачем бы я стала на это надеяться? Так думать нехорошо.

И тогда я вспомнила о машинах и грузовиках. Я спросила Молли, не может ли она покатать меня на грузовике.

– На грузовике? Конечно нет. У нас ведь нет грузовика. Но я могу покатать тебя на нашей машине, когда все лягут спать. Прав у меня нет, но водить я умею. Папа меня уже научил. Никому не разрешается водить машину, пока не исполнится шестнадцать лет. Не знаю, почему нас заставляют ждать так долго.

Я поспешила вернуться в игровой домик, пока мама Молли не вернулась. Молли нагрузила меня печеньем и молоком (раньше я никогда не пила молока), на случай, если ей не удастся принести мне ужин.

– И не зажигай свечу, пока все огни в доме не погаснут.

* * *

Наконец она за мной пришла.

Молли принесла широкополую шляпу, отцовскую белую рубашку, брюки, носки и сандалии. Сандалии оказались ужасно неудобными.

– Ты, наверное, большеногий снежный человек, – засмеялась она.

Я посмотрела на нее с обидой. Она сказала:

– Извини, это была шутка. Не очень удачная. Смотри. – Молли поставила ногу рядом с моей. – Размер почти одинаковый. Но тебе не обязательно надевать сандалии, – добавила она. – Вряд ли кто-нибудь увидит твои ноги.

А еще она велела мне застегнуть рубашку и поднять воротник, чтобы получше закрыть шею.

Если для прогулки на машине мне нужно скрыться под всей этой одеждой, наверное, я ужасная уродина.

* * *

Еще только садясь в машину, я почувствовала, что приключение начинается.

Машина резко рванулась вперед.

– Извини. Я не очень часто вожу машину, зато сейчас потренируюсь. Лучше пристегнись.

Мы катили вперед, и это было великолепно. Потом выехали за город, чтобы набрать скорость. Молли сказала, что в городе не разрешается разгоняться больше двадцати пяти миль в час. Мы открыли окна, задул свежий ветерок.

– Я могу и быстрее, – сказала Молли, – только перестань все время говорить «спасибо».

Я перестала, и она поехала быстрее.

Она включила радио, оно для меня тоже было в новинку, хоть я о нем и слышала. Понажимала кнопки, чтобы найти хорошую музыку. Сказала: «У папы оно все время стоит на новостях». Лично я бы от новостей не отказалась.

Мы начали поворачивать и неожиданно съехали с дороги. Нас встряхнуло, подбросило вверх, а потом машина перевернулась.

С нами ничего не случилось, но передние двери заклинило. Наконец Молли открыла заднюю дверь, и мы выбрались наружу.

Молли была сама на себя не похожа – до смерти испугана и явно не знала, что делать.

– У меня даже мобильника нет, – всхлипнула она.

Было уже за полночь. Вокруг – ни огонька. Молли заплакала. Я почувствовала, что сейчас я сильнее нее.

– Хватит плакать, – сказала я. – Пойдем обратно в город.

– Зря я ехала так быстро! Если бы скорость была не больше семидесяти, мы бы не заехали так далеко. Папа меня убьет.

– Папа тебя убьет?

– Нет, дурочка, конечно нет. Ты что, вообще ничего не понимаешь? – Рассердившись на меня, она почувствовала себя лучше. Она зашагала в темноте по дороге, но споткнулась и упала. И снова заплакала.

Наверное, у меня глаза видят лучше, чем у нее – я в темноте кое-что могла разглядеть. На небе висел узкий месяц.

– Все будет в порядке, – сказала я. – Только держи меня за руку.

Скоро рассвело, мы увидели ферму и направились к ней.

– Я зайду в дом и позвоню папе. А тебе надо спрятаться. Что бы никто не увидел.

Чем чаще она так говорит, тем больше я за себя беспокоюсь.

– И что папа станет делать? У нас ведь даже машины теперь нет… А тебя-то куда девать?

– Я не хочу в зоопарк.

– Смотри, тут сарай. Спрячься здесь, пока я буду в доме.

Я вошла и увидела стойла. Почти все они были пустые, только в дальних двух стояли лошади. Сначала я подумала, не забраться ли по приставной лестнице на сеновал, но я до сих пор никогда не видела лошадей – только в книжках с картинками – и решила посмотреть на них. Мне было страшно, что они меня лягнут или укусят, но они просто подошли познакомиться и были ласковые-преласковые. Как только я стала гладить большую, теплую лошадь, я сразу почувствовала себя лучше. Потом я забралась наверх и растянулась на сене.

Молли так долго не возвращалась, что я испугалась, не бросила ли она меня здесь. Я слишком переживала, что могу заснуть, поэтому спустилась и стала беседовать с лошадьми. Мы с ними сразу нашли общий язык. Одну я звала Пятнашка, а другую – Гнедая.

Наконец Молли все-таки пришла.

– Я никак не могла вырваться от хозяев фермы. Они такие добрые! Предложили отвезти меня домой, потому что все равно собирались в город, но мне надо было позвонить отцу. Сейчас они уехали в город. Я знаю их сына, он пока еще дома. Он учится класса на два старше меня в школе и ездит туда на школьном автобусе. Отец возьмет машину напрокат. Он приедет сюда, как только сможет, но все равно придется подождать. Про тебя я ему ничего не сказала. Что будем с тобой делать?

Я промолчала. Откуда я знаю?

В конюшню вошел мальчик. Сначала он спросил:

– Что это вы здесь делаете?

Но увидел меня и ахнул.

Я одета с головы до ног – ну, почти до ног, но и того, что он увидел, хватило.

– Ты кто?

– Большеногий снежный человек, – ответила я.

Он опустил взгляд на мои ноги и засмеялся. Мы все засмеялись.

– Я в тебя не верю, – сказал он.

– Никто не верит, – ответила я.

И мы рассмеялись еще сильнее.

Он решил не идти в школу – ведь Молли в школу не пошла – и пригласил нас на завтрак.

Пока мальчик готовил блины, он все время на меня смотрел. И все время все ронял.

Он сказал мне: «Мне нравится твой цвет волос», а потом: «Никогда не думал, что снежные люди бывают такими милыми», и еще: «У тебя красивые глаза». Я даже забеспокоилась. Хотя, возможно, он просто пытался меня ободрить. Наверное, я должна была ему за это сказать спасибо.

– Тебе, пожалуй, не надо возвращаться с Молли, – вдруг произнес он. – Лучше поживи здесь, тебе будет удобнее прятаться в нашем сарае.

Молли вздохнула с облегчением.

Я бы лучше вернулась в ее игровой домик, но не знала, как добраться туда никем не замеченной.

А потом мальчик сказал: «Мы можем покататься верхом», и я подумала, что, возможно, здесь будет не так уж и плохо. Я в эти дни узнала и испытала столько нового – даже попала в аварию. Покататься на лошади было бы здорово.

Отец Молли приехал в прокатной машине. Он едва остановился, посигналил, открыл дверь и начал кричать. Наверное, он здорово разозлился. Молли испуганно взглянула на нас и выбежала во двор. Даже если бы я хотела с ней уехать, ничего бы у меня не вышло.

* * *

Мальчика звали Бак. Он тоже сменил себе имя. Я не знала, что любой подросток может это сделать. Раньше его звали Джадсон.

– Джад тоже было неплохо, – сказал он, – но Бак мне нравится больше.

Он пошел переодеться для езды верхом. Оказалось, у него есть и шляпа, и сапоги – костюм настоящего ковбоя, как на картинках. Наверное, он хотел произвести на меня впечатление, да и просто покрасоваться. Сразу было видно, до чего он собой доволен.

Бак захватил с собой мешок припасов для пикника, мы вывели и оседлали лошадей. Сначала он их почистил, чтобы под седлом не оказалось грязи или соломинок. Он показал мне, как это делается, и я ему помогла.

Мне было странно сесть верхом на лошадь, с которой я только что разговаривала, но она, похоже, не возражала.

Бак направил свою лошадь к холмам, и вскоре мы въехали в рощу. Он перешел на галоп, хоть и видел, как я подскакиваю и больно ушибаюсь о седло. Рысь оказалась не многим лучше. Он ни слова не сказал, чтобы объяснить мне, что делать – похоже, ему нравилось, что я ничего не понимаю. Он все время смотрел на меня со странной улыбкой – как будто издевался.

Мы нашли хорошее тенистое местечко, слезли с лошадей и привязали их. Он расстелил одеяло, пояснив, что это для пикника.

А потом он снял свой ковбойский костюм… и все остальное тоже. У людей, что ли, так принято? – недоумевала я.

Но я уже начинала догадываться, что к чему. Я вспомнила, о чем меня предупреждала мама. Я ее, как обычно, не слушала, но в памяти все-таки кое-что отложилось.

Бак был гораздо выше и сильнее меня. Он порвал рубашку, которую дала мне Молли. Мне пришлось с ним драться, он резко навалился на меня, но тут я нашарила камень, и он живо отскочил.

– Какая тебе разница? – закричал он. – Ты же просто животное. Тебе не все равно?

– Я не зверь! А если и зверь, то только наполовину. Моя мать такой же человек, как и ты.

Бак снова бросился на меня, но я побежала в гору. Я решила вернуться в нашу хижину и разузнать, что случилось с мамой.

Бегала я гораздо быстрее, чем он, ведь я всю жизнь прожила в горах. Вскоре он отстал окончательно. С высоты я увидела, как он надел свой костюм, вспрыгнул на лошадь и ускакал прочь, держа вторую лошадь под уздцы.

Я села, чтобы перевести дух. Я была ужасно злая, а еще мне хотелось плакать. Молли ведь не думала, что я зверь. Или я все-таки зверь? Ах, если бы вернуться к ней, думала я.

Хорошо, что в горах мамы с детьми живут сами по себе. Сначала я думала, что хотела бы познакомиться со своим отцом, но теперь уже не была в этом уверена. Ведь он, наверное, больше зверь, чем я. Хотя, если мама его любила, вряд ли он был такой уж плохой. А может, она его и не любила, а просто не смогла отбиться.

А потом я вспомнила, что мамина книжка осталась в кармане моих шорт, в игровом домике. Значит, вернуться туда надо обязательно.

Я уже добиралась дотуда пешком, значит, и теперь получится. Я не стану спускаться с предгорий, а идти буду ночами. Моя шерсть прикрыта рубашкой, хоть она и порвана и осталась без половины пуговиц, а с брюками все в порядке. Шляпа где-то потерялась.

Я задумалась о том, как теперь поступит Молли. Может, она заедет за мной на ферму? Конечно, не на машине. Интересно, думала я, что она сделает, когда узнает, что я пропала. Она хоть понимает, какой Бак на самом деле? Хотя, может быть, он так себя ведет только со зверями…

Мне было слишком не по себе, чтобы дожидаться темноты. Я пошла к городу, держась подальше от дорог и домов. Путь был неблизкий, ведь Молли ехала очень быстро. Я даже не знала, как называется этот город, но пах он по-особому. Этот запах было легко узнать.

Потом я вышла к реке, увидела на берегу большую кучу хвороста и земляничник и решила отдохнуть здесь до темноты.

Но заснуть я никак не могла – слишком была взбудоражена. Мне нужно было срочно поговорить с Молли. И я пустилась дальше в путь по предгорьям.

* * *

Лучше бы я осталась на берегу.

Сначала мне показалось, что за мной гонятся волки, но потом я увидела, что это стая бродячих собак. Я взобралась на можжевельник – они, разрываясь от лая, скучились под деревом.

И тут вышел человек с ружьем. Он выпалил в воздух, и собаки разбежались. А он подошел посмотреть, кого они загнали на дерево. Он вытаращил глаза и обошел вокруг дерева, чтобы рассмотреть меня со всех сторон. Рубашка и брюки не так уж много скрывали. Мои шерстяные лапы висели прямо у него над головой.

Хоть на нем и была ковбойская шляпа, но одет он был не так, как Бак. У него были пушистые, почти седые усы. Он выглядел гораздо старше Бака, и я не знала, хорошо это или плохо: а вдруг он еще быстрее сорвет с себя одежду и схватит меня? Вдруг он влезет на дерево, стащит меня вниз и попытается сделать то, что не удалось Баку?

– Ты говорить умеешь?

«Почему все у меня это спрашивают? – подумала я. – Что, я настолько похожа на зверя? Наверное, похожа».

– Конечно, умею, – ответила я и забралась чуть повыше.

– Не бойся, я тебя не трону. Честно. Слово даю. Ты есть хочешь?

Ну конечно, решил сманить зверя вниз лакомым кусочком.

Он сел под деревом и снял шляпу. Лоб у него был высокий-превысокий. Я видела такое на картинках. Это называется «лысый». Может быть, когда я стану старше, и у меня все волосы выпадут?

Мужчина достал яблоко и бутерброд и не торопясь принялся есть. Время от времени он косился на меня и качал головой, будто тоже не верил в меня, как и Бак.

– Я слышал о таких, как ты, но еще никогда такого не видел. Ты откуда?

Я не знала, как ему ответить.

– У тебя есть имя?

«За кого он меня принимает? – рассердилась я. – Впрочем, это как раз понятно».

– Конечно, есть.

– Меня зовут Хайрам. Но все называют меня просто Хай.

– А меня Сабина.

– Я в жизни никого не встречал по имени Сабина. Это имя принято у твоего рода?

– Рода?

– Ну, племени… или как это у вас называется.

Я никогда не думала о том, что принадлежу к какому-то «роду». Может быть, он хотел сказать, виду?

Несколько минут мы оба, чуть смутившись, просто смотрели на раскинувшиеся вокруг поля с едва заметными вдалеке черными коровами. Потом он сказал:

– Может, тебе стоит слезть? Ведь все равно когда-нибудь придется. Лучше уж теперь. Когда я уйду, эти собаки могут вернуться. Если хочешь, можешь съесть половину моего бутерброда и яблока.

Он прав, подумала я, и слезла.

Я взяла бутерброд и села в нескольких ярдах от него, надеясь, что сижу и ем я по-человечьи, а не по-звериному. Я села так же, как и он. Я была ужасно голодная, но старалась не торопиться. А еще я пыталась, как могла, запахнуть порванную рубашку.

Он, к счастью, не стал снимать одежду, и после обеда мы просто посидели молча. Я подумала, что, может быть, мне стоит спросить его про мужчин, которые снимают одежду, но все же промолчала. Хоть он и мужчина, подумала я, он может помочь мне вернуться в город.

Незнакомец меня все время разглядывал, так буквально и ел глазами. Наконец он сказал:

– Извини, я знаю, что глазеть нехорошо. Мне бы хотелось тебя сфотографировать. Конечно, никто все равно не поверит. Все подумают, что я это на компьютере нарисовал.

– Ты умеешь водить машину? Я хочу добраться до города. Если поможешь мне, я тебе попозирую. Ехать придется ночью. И мне нужно добраться только до окраины. А еще не одолжишь ли мне шляпу? Я потом тебе ее отдам.

* * *

Он отвез меня к себе домой. Сначала я не хотела входить. Ну и пускай считает, что я веду себя, как испуганный зверек, решила я. Я не хочу туда входить, я ведь сейчас и правда испуганный зверь. Он вынес фотоаппарат и сделал кучу снимков с разных сторон. Я забеспокоилась, потому что Молли сказала, что мне надо прятаться, а так я могу выдать себя. Но что поделать, иначе мне было ее не найти. Если уж Хай решил мне помочь, подумала я, его надо как-то отблагодарить.

А потом мы сидели и ждали полуночи. Я извинилась за то, что не даю ему спать.

Он так и не снял одежду. Может быть, не все мужчины так делают, подумала я, и решила, что спрошу у Молли. Она ведь говорила, что в компьютере можно найти ответы на все вопросы. Если она про это не знает, мы можем посмотреть там.

Хай приготовил мне на ужин похлебку, в которую чего только не намешал. Он сказал, что это называется «хрючево», и это такая мужская еда. Он накрыл для нас стол во дворе, чтобы не надо было заходить в дом. Я начала думать, что зря его боюсь. Интересно, задумалась я, мой отец такой же добрый?

Хай сидел напротив меня и ел.

– Тебя, наверное, кто-нибудь обидел. Или ты всех нас, людей, опасаешься?

– Молли мне нравится. Я хочу ее разыскать. Но с Баком мне не повезло. Он снял одежду и начал меня трогать.

И я рассказала ему про Молли, про то, как перевернулась машина, и про Бака.

Страницы: «« 23456789 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Перед вами долгожданный практикум по продвижению бизнеса и получению клиентов из YouTube – крупнейше...
Метаболизм?–?один из самых важных процессов, происходящих в организме человека. Автор книги объясняе...
Наш рацион стал источником проблем для нашего здоровья. Но вот вопрос, как понять, что действительно...
Боли в животе, ощущение вздутия от газов, диарея или запор часто возникают на фоне хронических забол...
Всегда быть в прекрасной форме, со свежим цветом лица, в хорошем расположении духа – такая программа...
Хенрик Фексеус сегодня является самым известным в Швеции специалистом по искусству чтения мыслей и н...