Джек Ричер, или Гость Чайлд Ли
– Ты именно об этом хочешь говорить?
– Ну, это просто одна из тем для разговора.
– Почему все спрашивают меня именно об этом?
Харпер пожала плечами.
– Наверное, людям любопытно.
– Почему? Почему я не должен был уходить из армии?
– Потому что, судя по всему, тебе нравилась служба в армии. Как мне нравится работа в ФБР.
– В армии есть множество неприятных моментов.
Харпер кивнула.
– Естественно. И в Бюро они тоже есть. Это все равно что отношения между супругами. У каждого есть свои плюсы и минусы, но это мои плюсы и минусы, ты меня понимаешь? И никто не подает на развод из-за каких-то неприятных мелочей.
– Я попал под сокращение, – сказал Ричер.
– Нет. Мы ознакомились с твоим личным делом. Сокращали общую численность, но персонально тебя никто не сокращал. Ты сам вызвался уйти.
Ричер молчал милю или две. Затем сказал:
– Я испугался.
Харпер удивленно посмотрела на него.
– Чего?
– Мне нравилось все так, как было. Я не хотел, чтобы что-либо менялось.
– Менялось как?
– Ну, превращалось в нечто меньшее. Армия была огромной, очень огромной. Ты даже не можешь себе представить. Она простиралась по всему миру. И вот ее собрались сократить. Я должен был получить повышение, то есть занял бы более высокое положение в меньшей организации.
– И что в этом плохого? Большая рыбина в маленьком пруду, так?
– Я не хотел становиться большой рыбиной, – сказал Ричер. – Мне нравилось быть маленькой рыбкой.
– Ты был совсем не маленькой рыбкой, – возразила Харпер. – Майор – это совсем не маленькая рыбка.
– Ну хорошо, – кивнул Ричер, – мне нравилось быть средней рыбой. Так очень удобно. Почти полная безликость.
Харпер покачала головой.
– Все равно это недостаточная причина для того, чтобы увольняться.
Ричер снова посмотрел на звезды, застывшие на небе в многих миллиардах миль от него.
– Большой рыбине в маленьком пруду негде плавать, – сказал он. – Мне пришлось бы сидеть на одном месте по нескольку лет. Пять лет за одним большим столом, затем пять лет за другим, большим столом где-нибудь в другом месте. Такой человек, как я, не владеющий мастерством политика, не привыкший к светскому общению, дослужился бы до полковника и на этом остановился бы. И еще пятнадцать-двадцать лет торчал бы на одном месте.
– Но?
– Но мне хотелось быть в постоянном движении. Всю свою жизнь я провел в движении, в самом прямом смысле. Я боялся остановиться. Я не знал, что почувствую, застряв на одном месте, но у меня было предчувствие, что я возненавижу такую жизнь.
– И?
Он пожал плечами.
– И вот я застрял на одном месте.
– И? – снова спросила Харпер.
Ричер не ответил. В машине было тепло. Тепло и уютно.
– Говори, Ричер, – не отставала от него Харпер. – Высказывайся до конца. Ты застрял на одном месте, и что?
– А ничего.
– Не криви душой. И что?
Он шумно вздохнул.
– И у меня возникли с этим проблемы.
В машине стало тихо. Харпер понимающе кивнула.
– Полагаю, твоя Джоди не хочет болтаться по всему земному шару.
– А ты бы захотела?
– Не знаю.
– Вся беда в том, – сказал Ричер, – что Джоди знает. У нас с ней было одинаковое детство, мы были в непрерывном движении: с одной базы на другую, по всему миру, месяц здесь, полгода там. Сейчас у Джоди такая жизнь, какую она сама создала для себя, потому что именно этого хочет. Она знает, чего хочет, потому что ей прекрасно известна альтернатива.
– Она тоже может переезжать с места на место. Она ведь адвокат. И может время от времени менять работу.
Ричер покачал головой.
– Так не получается. Тут все дело в карьере. В самое ближайшее время Джоди станет младшим партнером и после этого, скорее всего, уже не уйдет из этой фирмы до конца жизни. И к тому же я имел в виду не пару лет тут, три года там, купить дом, продать дом. Я имел в виду, что если я завтра проснусь в Орегоне и мне захочется отправиться в Оклахому, Техас или еще куда-нибудь, я просто отправлюсь туда. Не имея понятия о том, куда поеду послезавтра.
– Скиталец.
– Для меня это имеет большое значение.
– Насколько большое?
Он пожал плечами.
– Я точно не знаю.
– Как ты собираешься узнать?
– Вся беда в том, что я как раз сейчас это и выясняю.
– И что ты намереваешься сделать?
Ричер молчал на протяжении еще одной мили.
– Не знаю, – наконец сказал он.
– Возможно, ты к этому привыкнешь.
– Возможно. А может быть, и не привыкну. Это у меня в крови. Вот, например, сейчас мы с тобой едем в разгар ночи куда-то туда, где я не был ни разу в жизни, и мне очень хорошо. Я даже не могу объяснить, насколько хорошо.
Харпер улыбнулась.
– Может быть, все дело в попутчике.
Ричер улыбнулся в ответ.
– Может быть.
– Скажи мне еще одну вещь.
– Какую?
– Почему мы ошибаемся насчет мотива убийства?
Ричер покачал головой.
– Подожди до тех пор, пока мы не приедем в Портленд.
– А что мы увидим в Портленде?
– Я думаю, картонную коробку, наполненную банками с краской, и абсолютно никаких намеков на то, откуда она появилась и кто ее прислал.
– И?
– И тогда мы сложим два и два и получим четыре. А так, как считаете вы, четыре у вас не получается. У вас получается какое-то большое необъяснимое число, которое совсем не похоже на четыре.
Отодвинув сиденье еще дальше назад, Ричер продремал почти весь последний час, проведенный Харпер за рулем. Предпоследний этап привел их к северо-восточному склону горы Маунт-Худ на шоссе номер 35. «Бьюик» переключился на третью передачу, готовясь преодолеть подъем, и резкий толчок разбудил Ричера. Открыв глаза, он увидел через ветровое стекло дорогу, взбирающуюся серпантином на гору. Затем Харпер отыскала шоссе номер 26 и свернула на запад, в долину, к Портленду.
Ночная панорама города была очень живописной. Высоко в небе висели рваные облака, ярко светила полная луна. В высокогорных ущельях белел снег. Раскинувшийся внизу мир казался сияющей гравюрой на серой стали.
– Красотища какая! – восторженно промолвила Харпер. – Теперь я понимаю привлекательность скитаний.
Ричер кивнул.
– Мы живем на очень-очень большой планете.
Проехав через сонный городок с красивым названием Рододендрон, они увидели впереди дорожный знак, указывающий в сторону поселка, в котором жила Рита Симека. Поселок был расположен в пяти милях дальше по склону. Когда они добрались туда, было уже почти три часа ночи. На главной улице имелись автозаправка и магазин товаров первой необходимости. Оба заведения были наглухо закрыты. На север отходила поперечная улочка. Харпер свернула на нее. Улочку пересекали переулки. Дом Симеки стоял в третьем из них, ведущем на восток вверх по склону.
Найти дом Симеки оказалось очень просто. Он был единственным в переулке, в котором горел свет. И единственным, перед которым стоял седан Бюро. Остановив машину рядом с седаном, Харпер погасила фары. Двигатель, дернувшись, заглох, и наступила полная тишина. Заднее стекло седана запотело от дыхания; за ним виднелась одинокая голова. Голова пошевелилась, открылась дверь, и из машины вышел молодой мужчина в темном костюме. Ричер и Харпер потянулись, отстегнули ремни безопасности и открыли двери. Вышли из машины и остановились, выпуская с выдохами облачка пара в прохладный воздух.
– Она дома, жива и здорова, в полной безопасности, – доложил сотрудник местного отделения. – Мне было приказано дождаться вас.
Харпер кивнула.
– А что потом?
– Потом я останусь здесь, – сказал парень. – Говорить будете вы. Я отвечаю только за охрану до тех пор, пока в восемь утра меня не сменит местная полиция.
– Полиция будет дежурить двадцать четыре часа в сутки? – спросил Ричер.
– Только двенадцать, – уныло ответил парень. – Ночи останутся за мной.
Ричер кивнул. Неплохо. Дом представлял собой большое квадратное строение, развернутое к переулку боком, так что фасад смотрел на запад. Перед входом было просторное крыльцо с резными перилами. Склон горы позволил разместить спереди под домом гараж. Ворота гаража находились сбоку, под одним из концов крыльца. К ним вела короткая дорожка. Затем местность круто уходила вверх, поэтому подвал, судя по всему, был врыт в землю. Крошечный участок окружала высокая изгородь, защищающая от ураганов. Дворик был ухоженный; повсюду росли цветы, лишенные красок в сиянии серебристого лунного света.
– Она не спит? – спросила Харпер.
Сотрудник местного отделения ответил:
– Она ждет вас.
Глава 17
От дороги влево отходила тропинка, она петляла в темноте между клумбами, обложенными камнями, и вела к широкой деревянной лестнице, которая поднималась к крыльцу. Харпер бесшумно взлетела по ступеням, но под весом Ричера они заскрипели в ночной тишине. Не успело отраженное эхо вернуться от склонов гор, как входная дверь открылась. За ней стояла Рита Симека, держа одну руку на дверной ручке. Лицо женщины ничего не выражало.
– Привет, Ричер.
– Рад видеть тебя, Симека. Как поживаешь?
Свободной рукой она смахнула волосы со лба.
– Удовлетворительно, если учесть, что времени сейчас три часа ночи и ФБР только что известило меня о том, что я попала в список какого-то маньяка вместе со своими десятью сестрами, четверо из которых уже мертвы.
– Можешь убедиться, что ты не зря платишь налоги, – заметил Ричер.
– А какого черта ты болтаешься вместе с федералами?
Он пожал плечами.
– Обстоятельства не оставили мне выбора.
Симека задумчиво посмотрела на него. На улице было холодно. Ночная роса усеяла каплями крашеные доски крыльца. В воздухе низко висел туман. За плечом Симеки в доме горел теплый желтый свет. Молодая женщина задержала взгляд на Ричере.
– Обстоятельства? – повторила она.
Он кивнул.
– Не оставили мне никакого выбора.
Симека тоже кивнула.
– Как бы то ни было, я рада снова видеть тебя.
– И я тоже.
Она была высокая. Ниже ростом, чем Харпер, но это относилось к большинству женщин. Мускулистая, но не накачанная, как Элисон Ламарр, а скорее поджарая, как бегун-марафонец. На Симеке были чистые джинсы и бесформенный свитер. На ногах теплые тапки. У нее были довольно длинные каштановые волосы, челкой спускающиеся к карим глазам. Вокруг губ залегли глубокие складки. Прошло почти четыре года с тех пор, как Ричер видел Симеку в последний раз, и сейчас она выглядела старше на все эти четыре года.
– Это специальный агент Лиза Харпер, – представил свою спутницу Ричер.
Симека поздоровалась сдержанным кивком. Ричер следил за ее глазами. Агента-мужчину Симека спустила бы с лестницы.
– Здравствуйте, – сказала Харпер.
– Что ж, пожалуй, заходите, – пригласила Симека.
Она по-прежнему не выпускала дверную ручку. Стояла на пороге, подавшись вперед и не желая выходить на крыльцо. Харпер вошла в дом, Ричер последовал за ней. Входная дверь закрылась. Они оказались в прихожей, затем прошли в дом, свежевыкрашенный, обставленный со вкусом. Вокруг чистота и порядок. Везде чувствовался домашний уют. Самое сокровенное, что есть у человека. На полу ковры из натуральной шерсти. Антикварная мебель из сверкающего полированного красного дерева. На стенах картины. Повсюду вазы с цветами.
– Хризантемы, – сказала Симека. – Я сама их выращиваю. Нравится?
– Очень, – сказал Ричер. – Хотя я так и не научился писать это слово правильно.
– Разведение цветов – мое новое увлечение, – продолжала Симека. – Я занимаюсь этим серьезно.
Она указала на гостиную.
– И еще музыка. Проходите, смотрите.
Стены были оклеены обоями спокойных тонов, деревянный пол начищен до блеска. В дальнем углу стоял рояль. Сверкающая черная полировка. Немецкая фамилия, врезанная в дерево бронзой. Перед роялем большой стул, черная кожа, прошитая мебельными гвоздями. Крышка рояля была поднята, на пюпитре стояли раскрытые ноты: густая масса черных кружочков и завитушек на плотной бумаге кремового цвета.
– Хотите что-нибудь послушать? – спросила Симека.
– Конечно, – ответил Ричер.
Она села на стул перед роялем. Положила руки на клавиши, помедлила секунду, и комната наполнилась звуками печального минорного аккорда. Рояль звучал тепло, мягко. Пробежав пальцами по клавишам, Симека перешла на траурный марш.
– А повеселее ничего не знаешь? – спросил Ричер.
– Настроение у меня невеселое.
И все же она заиграла «Лунную» сонату.
– Бетховен, – объявила она.
Комната наполнилась серебристыми арпеджио. Симека держала ногу на левой педали, и звук был тихий, приглушенный. Ричер повернулся к окну и уставился на цветы во дворе, серые в лунном свете. Где-то на западе, в девяноста милях, начинался океан, бескрайний и молчаливый.
– Вот так лучше, – сказал Ричер.
Симека сыграла целиком первую часть, судя по всему по памяти, поскольку на раскрытых нотах было написано «Шопен». После того как замер последний аккорд, она не стала убирать руки с клавиш.
– Замечательно, – похвалил Ричер. – Значит, у тебя все в порядке?
Отвернувшись от рояля, Симека посмотрела ему прямо в глаза.
– Ты хочешь сказать, оправилась ли я после того, как меня изнасиловали три подонка, которым я должна была доверить свою жизнь?
Ричер кивнул.
– Что-то в этом духе.
– Наверное, оправилась, – сказала Симека. – По крайней мере, в той степени, в какой когда-либо смогу оправиться. Но теперь я вдруг узнаю, что какой-то маньяк собирается убить меня за то, что я тогда пожаловалась. Согласись, это несколько выбивает из колеи.
– Мы его обязательно схватим, – в наступившей тишине произнесла Харпер.
Симека молча смерила ее взглядом.
– Так мы можем сейчас посмотреть на новую стиральную машину в подвале? – спросил Ричер.
– На самом деле это вовсе не стиральная машина, да? – спросила Симека. – Никто мне ничего не говорит.
– Скорее всего, это краска, – сказал Ричер. – В банках. Зеленая защитная, армейского образца.
– Для чего она?
– Убийца запихнет тебя в ванну и зальет сверху краской.
– Зачем?
Ричер пожал плечами.
– Хороший вопрос. Сейчас над ним как раз бьются лучшие головы Бюро.
Симека повернулась к Харпер.
– Вы одна из лучших голов?
– Нет, мэм. Я простой агент, – сказала та.
– А вас когда-нибудь насиловали?
Харпер покачала головой.
– Нет, мэм, ни разу.
– Постарайтесь, чтобы этого не случилось, – сказала Симека. – Вот вам мой совет.
Наступило молчание.
– Это меняет всю жизнь, – снова заговорила Симека. – По крайней мере, мою изменило, это уж точно. Цветы в саду и музыка – только это мне сейчас и осталось.
– Хорошие увлечения, – заметила Харпер.
– Домашние увлечения, – поправила ее Симека. – Я постоянно нахожусь в этой комнате или во дворе у крыльца. Из дома я почти не выхожу, ни с кем не встречаюсь. Так что послушайтесь моего совета и постарайтесь, чтобы с вами этого никогда не случилось.
– Постараюсь, – пообещала Харпер.
– Пошли в подвал, – махнула рукой Симека.
Она прошла к двери, втиснутой под лестницу. Дверь была старая, из сосновых досок, перекрашенная много раз. За ней начиналась узкая лестница, ведущая в холод, наполненный слабыми запахами бензина и автомобильных покрышек.
– Нам придется пройти через гараж, – объяснила Симека.
Все пространство занимал новый автомобиль, длинный золотистый «крайслер». Симека, Ричер и Харпер один за другим протиснулись вдоль его бока, и Симека открыла дверцу в стене. Из дверцы пахнуло сыростью подвала. Симека дернула за шнурок, и вспыхнул яркий желтый свет.
– Ну вот мы и пришли, – сказала она.
В подвале было тепло от котельной. Это было просторное квадратное помещение с широкими стеллажами вдоль всех стен. Сквозь балки потолка проглядывало теплоизоляционное покрытие. По полу извивались отопительные трубы. Посреди помещения на полу стояла одинокая картонная коробка. Стояла под углом к стенам, неопрятное пятно, нарушающее безукоризненный порядок окружающих стеллажей. Такая же в точности коробка. Тот же размер, тот же коричневый картон, надпись черными буквами, картинка, логотип производителя. Коробка была заклеена блестящим коричневым скотчем и с виду казалась абсолютно новой.
– Нож есть? – спросил Ричер.
Симека кивнула на верстак. Над ним на доске стройными рядами были развешаны инструменты. Ричер снял с крючка нож для разрезания линолеума, снял осторожно, потому что, согласно его опыту, крючок, на котором висит инструмент, обычно вываливается вместе с инструментом. Но только не в данном случае. Ричер отметил, что каждый крючок закреплен в доске аккуратной пластмассовой вставкой.
Вернувшись к коробке, он разрезал скотч. Перевернул нож и рукояткой поднял крышку. Увидел внутри пять металлических кружков, отливающих желтизной. Крышки пяти банок с краской, в которых отражался свет лампы. Отодрав металлические скрепки, Ричер достал одну банку и поднес ее к глазам. Покрутил ее. Простая жестяная банка, украшенная лишь маленькой белой полоской с отпечатанным длинным номером и словами «защитная зеленая».
– В свое время нам пришлось достаточно насмотреться на такие, – заметила Симека. – Верно, Ричер?
– Верно.
Ричер опустил банку обратно в коробку. Закрыл крышку. Сходил к верстаку и повесил нож на стену. Взглянул на Симеку.
– Когда ее доставили?
– Не помню.
– Ну хотя бы приблизительно?
– Не знаю. Где-то месяца два назад.
– Два месяца назад? – уточнила Харпер.
– По-моему. Честное слово, я не помню.
– Ты ничего не заказывала? – спросил Ричер.
Симека покачала головой.
– У меня уже есть стиральная машина.
Она показала в угол. Там была оборудована мини-прачечная. Стиральная машина, сушилка, мойка. Белые пластмассовые корзины и бутылки с жидким моющим средством, аккуратно выстроившиеся на столе.
– Такую вещь ты должна была бы запомнить, – сказал Ричер. – Ты согласна?
– Наверное, я решила, что это для моей соседки, – сказала Симека.
– Ты живешь с соседкой?
– Жила раньше. Она съехала пару недель назад.
– И ты решила, что стиральная машина предназначалась для нее?
– По-моему, это было разумное объяснение.
– Но соседку ты ни о чем не спрашивала?
– А зачем? Я решила, что раз это не для меня, то для кого еще?
– Тогда почему соседка оставила свое имущество здесь?
– Потому что коробка слишком тяжелая. Наверное, одна она с ней не смогла справиться. В конце концов, прошло лишь две недели.
– А больше соседка ничего не оставила?
– Нет, остальные вещи она уже забрала.
Ричер обошел вокруг коробки. Увидел прямоугольное пятно там, где были наклеены документы на транспортировку.
– А бумаги соседка оторвала, – заметил он.
– Наверное, – кивнула Симека. – У нее все было в строгом порядке.
Они молча стояли, три человека вокруг высокой картонной коробки, в ярком желтом свете, отбрасывая резкие тени.
– Я устала, – сказала Симека. – Мы закончили? Я хочу, чтобы вы ушли.
– Еще один момент, – произнес Ричер.
– Что еще?
– Расскажи агенту Харпер, чем ты занималась в армии.
– Зачем? Какое это имеет отношение к маньяку?
– Я просто хочу, чтобы она знала.
Читать бесплатно другие книги:
