Шепчущий череп Страуд Джонатан
– Надо попытаться, – сказал Джордж. От охватившего его волнения он застыл в нелепой позе, склонившись над банкой, стоял, смотрел, мигая сквозь очочки, на призрачное лицо, а оно в ответ строило ему мерзкие рожи. – Люси, ты понимаешь, что ты сделала? Ты стала первым человеком после легендарной Мариссы Фиттис, кому удалось неопровержимо доказать существование призрака Третьего типа. Это же сенсация. И это означает, что мы, и никто другой, можем вступить с ним в контакт. Даже не представляете, сколько всего при этом можно узнать – о таинстве смерти, потустороннем мире…
– …и загадке Бикерстафа, – добавила я. – Если только предположить, что призрак не вешает нам лапшу на уши.
– А это почти наверняка так и есть, – кивнул Локвуд.
Лицо в банке перекосилось от гнева, и у меня в ушах просвистел шепот.
– Забавно это слышать, особенно от тебя.
– Люси? – Локвуд вновь уловил контакт. Джордж снова ничего не почувствовал.
– Он сказал: «Забавно это слышать, особенно от тебя». – Я посмотрела на Локвуда и Джорджа и сказала им обоим: – Можно вас на пару слов?
Мы отошли в дальний угол комнаты, откуда нас не мог слышать обитатель банки.
– Если мы хотим поговорить с ним, нужно быть начеку и следить за собой, – тихо прошептала я. – Никаких препирательств друг с другом. Никаких споров. Это будет сильно мешать, я это точно знаю. Призрак будет грубить вам обоим, это он и раньше делал. Вы будете слышать сказанные мной слова, но помните, что их произношу не я.
– Да, я все понял, – кивнул Локвуд. – Мы будем начеку.
– Джордж, будь готов к тому, что он снова начнет обзывать тебя.
– Буду готов.
– Жирным боровом, например, или четырехглазым грязнулей, или…
– Хорошо, хорошо, – сердито буркнул Джордж. – Спасибо, я все понял.
– Еще раз повторяю: на меня за это не злиться, это не я. Ну что, готовы? Тогда приступим.
В комнате было темно – лампы привернуты, шторы на окнах плотно задернуты. Из теней выступали смутные очертания кухонной утвари, в воздухе висел тревожный запах железа и соли, к которому примешивался тошнотворный запах крови. По комнате разливался зеленый свет. В центре кухонного стола, словно жуткий идол на алтаре, стояла призрак-банка, полыхавшая потусторонним мертвенным сиянием. Вихрилась и пузырилась сгустившаяся до состояния ихора плазма, а сквозь нее на нас смотрела неподвижная жуткая маска призрачного лица.
Джордж нашел чипсы с солью и уксусом, бросил каждому из нас по пакетику. Мы открыли их и расселись на стульях вокруг стола.
Локвуд выглядел спокойным, бесстрастным, сидел, тихо сложив руки на коленях, и скептически, холодно поглядывал на призрак-банку. Джордж раскрыл свой блокнот, придвинулся ближе к столу, ерзая от нетерпения. Я? Я, как обычно, пыталась подражать Локвуду, хотя это было трудно – слишком уж сильно и часто колотилось сердце.
Что там рекомендовала Марисса Фиттис в подобных ситуациях? Ага, быть вежливой. Спокойной. Осмотрительной и осторожной. Потусторонние духи лживы, опасны и коварны. Им глубоко наплевать на нас и наши интересы. В этом я была целиком и полностью согласна с Мариссой. Я искоса взглянула на Локвуда. Когда призрак в последний раз говорил со мной, ему удалось посеять в моей голове всевозможные глупые сомнения относительно Локвуда. А сейчас я должна вступить в разговор с призраком вместе с ним? Подумав об этом, я неожиданно поняла, какая опасная и сложная стоит передо мной задача.
Марисса Фиттис предупреждала также, что длительное общение с Гостями может свести человека с ума.
– Привет, дух, – сказала я.
Глаза призрака открылись и взглянули на меня сквозь стекло банки.
– Хочешь поговорить с нами?
– Ах, какие мы вежливые, – прошептал голос. – Что, не собираетесь больше поджарить меня как ростбиф при сотне градусов?
Я повторила все, что он сказал, слово в слово.
– На самом деле при ста пятидесяти, – бодро поправил Джордж, записывая в блокнот слова призрака.
Призрак стрельнул глазами в сторону Джорджа, а я услышала в ушах звук, напоминающий скрежет зубов.
– От лица агентства «Локвуд и Компания» я покорно прошу принять наши извинения за невежливое обращение с вами и приветствую возможность поговорить с Гостем с Той стороны, – сказал Локвуд. – Повтори ему мои слова, Люси.
Я точно знала, что призрак слышит Локвуда ничуть не хуже, чем я. Один предохранительный клапан на крышке был поднят, что позволяло внешним звукам проникать внутрь банки. Однако официально я выполняла функции посредника, и передать слова Локвуда призраку, очевидно, входило в мои обязанности. Но не успела я раскрыть рот, призрак уже ответил. Его ответ был коротким, красочным и очень содержательным.
Я добросовестно передала его слово в слово.
– Впечатляюще! – заметил Локвуд. – Слушай, Люси, это чьи слова – твои или призрака?
– Призрака, разумеется.
– М-да, – присвистнул Джордж. – Не уверен, что мне нужно записывать это.
– Любезничать с ним не стоит, – сказала я. – Поверьте мне. Это злобная тварь, и нечего перед ней притворяться и шапку ломать. Лучше попросту и напрямую. Итак, ты сказал, что знаешь Бикерстафа, верно? – сказала я, обращаясь к банке. – Но почему мы должны тебе верить?
– Да, – раздался шепот, – я знаю его.
– Он говорит, что знает его. Откуда? Ты был его другом?
– Он был моим господином.
– Бикерстаф был его господином.
– Как Локвуд у тебя.
– Как… – я запнулась. – Ну, дальше совершенно не важно.
– Продолжай, Люси, – сказал Локвуд. – Договаривай.
– Я должен зафиксировать каждое слово, – добавил Джордж, покручивая в пальцах карандаш.
– Как Локвуд у меня. Теперь довольны? По-моему, этот череп идиот. – Я сердито взглянула на них. Локвуд почесывал нос с таким видом, будто ничего не слышал, Джордж, усмехаясь, строчил в блокноте. – Джордж, – язвительно сказала я, – напомни-ка мне, как звали приятелей Бикерстафа. Саймон Уилберфорс и…
– Дьюлак. Мэри Дьюлак.
– Дух! Ты Саймон Уилберфорс? Или Мэри Дьюлак? Как тебя зовут?
Из банки на меня обрушился яростный поток экстрасенсорной энергии, заставил отпрянуть на спинку стула. Плазма вспенилась, забурлила, зеленый свет сделался ярче, залил всю кухню. Призрачный рот в банке скривился.
– Ты предположила, что я могу быть девушкой?! – зло выплюнул в мои уши голос. – Какая наглость! Нет! Я не был одним из тех дураков.
– Не был одним из тех дураков, допустим, – сказала я. – Тогда кем ты был?
Я ждала. Голос молчал. Явление в банке сделалось менее отчетливым, контуры лица начали размываться, сливаться с бурлящей плазмой.
– Если он перестанет дуться и решит продолжить разговор, спроси его о костяном зеркале, – сказал Джордж, зачерпывая пригоршню чипсов. – И о том, чем занимался Бикерстаф. Это очень важно.
– Да, это важно, – подтвердил Локвуд. – Был ли он действительно гробокопателем? Если да, то что искал в могилах? И как на самом деле умер?
– Я попробую, – сказала я, потирая свое лицо ладонями. – Только не могу спросить все сразу. Давайте не спеша, шаг за…
– Нет! – Голос прозвучал настойчиво, доверительно, словно шептал мне прямо в ухо. – Бикерстаф не грабил могилы. Это был великий человек. Провидец. Конец его был печален.
– Что ты имеешь в виду? Крыс?
– Погоди, Люси… – тронул меня за руку Локвуд. – Мы же не слышали, что он сказал.
– Ой, простите. Бикерстаф был великим человеком, а конец его был печален.
– Я еще назвал его провидцем. Ты забыла сказать это.
– Ах да. Еще он был провидцем. Прости. – Я раздраженно моргнула, затем уставилась на череп. – А почему, собственно, я должна перед тобой извиняться? Ты поешь дифирамбы человеку, который мешками таскал в свой подвал человеческие кости с кладбища.
– Не в подвал. В лабораторию за потайной стеной.
– Это был не подвал. Это была лаборатория за потайной стеной… – я посмотрела на Локвуда и Джорджа. – Мы знали об этом?
– Да, – сказал Локвуд, – знали. Череп подслушал, как вчера вечером нам об этом рассказывал Джордж. Он не сказал нам ничего нового или оригинального, просто пудрит нам мозги.
– Тебе известна дверь на лестничной площадке второго этажа, но знаешь ли ты, что она изнутри обита железными полосами, Люси? – неожиданно сказал голос. – Как ты думаешь, зачем это сделано? Как ты думаешь, кого Локвуд может держать за этой дверью?
Стояла тишина, в которой я слышала, как шумит кровь у меня в ушах. Мне показалось, что пол качнулся и комната поплыла у меня перед глазами. Заметила краем глаза, как выжидающе смотрят на меня Локвуд и Джордж.
– Ничего, – поспешно сказала я. – Он ничего больше не сказал.
– О, маленькая лгунья! Ну-ка давай передай им, что я сказал.
Я продолжала молчать. У меня в ушах загрохотал призрачный хохот.
– Кажется, мы слегка зашли в тупик, не так ли? – сказал шепчущий голос. – Ну ладно, пойдем дальше. Хочешь – верь мне, не хочешь – не верь, но я видел костяное зеркало, хотя никогда не наблюдал его в действии. Этого мой господин мне не показывал. Сказал, что это зрелище не для моих глаз. Я очень огорчился, потому что это была удивительная вещь.
Я как можно точнее повторила эти слова призрака остальным. Шепчущий голос тем временем становился все тише, тоскливее, приходилось сильнее напрягаться, чтобы расслышать его.
– Хорошо, очень хорошо, – сказал Локвуд, – но на что действительно способно это костяное стекло?
– Оно дает знание, – сказал голос. – Оно просветляет. Я подсмотрел за своим господином. Я знаю, где он хранил свои бесценные записи. Они спрятаны под половицами в его кабинете. Видите? У меня в руках был ключ ко всем тайнам моего господина. Я мог узнать все его секреты. Но Бикерстаф был великим человеком. Он доверял мне. Искушение было велико, но я ни разу не заглянул в эти бумаги. – Глаза призрака уставились из глубин банки прямо на меня. – Тебе известно это состояние, правда, Люси?
Последнюю фразу я повторять не стала, решила не перегружать рассказ призрака ничего не значащими деталями.
– Он был великим человеком, – тихо повторил призрак. – А его наследие и сегодня с вами, только вы слишком слепы, чтобы увидеть это. Все, все вы слепцы…
– Спроси еще раз, как его зовут, – сказал Локвуд, когда я передала ему слова призрака. – Весь его рассказ не имеет никакой ценности, пока мы не узнаем ряд конкретных деталей.
Я повторила призраку вопрос Локвуда. Ответа не последовало, внезапно исчезла и давившая мне на мозги тяжесть. Лицо в банке сделалось едва различимым. Плазма стала крутиться медленнее, ленивее, призрачный зеленый свет начал угасать.
– Он уходит, – сказала я.
– Имя, – повторил Локвуд. – Его имя.
– Нет, – воскликнул Джордж. – Спроси его лучше о Другой стороне, о Том мире! Быстрее, Люси!
– Слепцы…
Шепот стих. Стекло стало прозрачным, призрак исчез.
Остался лишь привинченный ко дну банки старый коричневый череп.
Джордж негромко выругался, снял очки, потер глаза. Локвуд обхватил ладонями колени, покрутил шеей, словно разминая ее. Я почувствовала, что у меня шея и плечи тоже затекли. Мы по-прежнему сидели вокруг стола и смотрели на банку.
– Итак, жертва убийцы, вторжение полиции в дом и разговор с призраком, – сказал Джордж. – Я бы сказал, насыщенная у нас выдалась ночка.
– Если учесть, что некоторые люди все это время просто смотрели телевизор, – кивнул Локвуд.
Разумеется, разговор с призраком всех взбудоражил, и никто из нас не мог сразу после него отправиться спать. Несмотря на огорчившее нас нежелание черепа сотрудничать с нами, мы были на взводе после такого редкостного, редчайшего события – разговора с призраком. По словам Джорджа, после смерти Мариссы Фиттис это был первый подтвержденный случай появления призрака Третьего типа. Хотя за прошедшие с того времени годы сообщения о призраках Третьего типа появлялись неоднократно, вступившие с ними в контакт агенты очень быстро либо умирали, либо сходили с ума, либо то и другое одновременно.
И ни один из них не общался с таким Гостем в присутствии свидетелей (а у меня их было двое: Локвуд и Джордж). Этот случай, как и мой Дар, был явлением уникальным и мог принести нам целое состояние, если только мы правильно сумеем разыграть свою козырную карту. Локвуд, похоже, был возбужден не меньше меня. Он своими руками приготовил всем нам сэндвичи с беконом (событие не менее редкостное, чем разговор с призраком Третьего типа), и пока мы их ели, рассуждал о том, что нам делать дальше. Собственно говоря, у нас было всего два варианта – либо сразу объявить широкой публике о нашем черепе, либо попытаться разговорить череп еще раз, уже в присутствии независимых наблюдателей. Локвуд склонялся к тому, что многие из наших соперников откажутся поверить нам на слово.
Я активного участия в этом разговоре не принимала. Разумеется, я была в восторге от своего успеха, от сыпавшихся на мою голову похвал, но и чувствовала себя при этом ужасно уставшей, опустошенной. Просто прислушиваться к шепоту призрака физически оказалось намного тяжелее, чем может показаться. Больше всего мне сейчас хотелось лечь в кровать и уснуть. Так что я предоставила вести разговор другим, не вступила в него и тогда, когда Локвуд перешел к обсуждению одного сложного для толкования высказывания призрака. А Локвуд и Джордж тем временем читали и перечитывали корявые записи Джорджа, и чем дальше, тем больше распалялись и спорили.
Как вы понимаете, среди всего прочего череп рассказал одну вещь, о которой никто, кроме него, не знал.
О бумагах Бикерстафа, спрятанных под полом его кабинета.
О бумагах, полных удивительных откровений и открытий.
О бумагах, которые могут стать ключом к разгадке тайны костяного стекла.
О бумагах, которые – возможно – до сих пор лежали на своем прежнем месте, в заброшенном доме на краю Хэмпстедтской пустоши.
И это было действительно очень интересно.
Конечно, как сказал Локвуд, призрак почти наверняка врал – слишком трудно было поверить, что он действительно мог каким-то образом быть настолько тесно связан с Бикерстафом и костяным стеклом. Но даже если он говорил правду, бумаги из тайника Бикерстафа вполне могли сгнить, рассыпаться в пыль, их даже могли сожрать крысы (помнится, мы долго смеялись над этим предположением). И все-таки оставался шанс, что всего этого не произошло и бумаги до сих пор остаются на месте. Локвуд заявил, что необходимо проверить, там ли они. Джорджу казалось, что бумаги должны быть целы, а я чувствовала себя слишком уставшей, чтобы возражать. Так что прежде чем мы отправились спать (уже на рассвете), план дальнейших действий был готов.
На следующий день (точнее, уже сегодня), поскольку никаких других событий не предвидится, мы отправляемся в экспедицию.
Когда я наконец покинула кухню, за окном уже пели птицы. Начиналось еще одно прекрасное летнее утро.
Закрывая за собой дверь кухни, я напоследок оглянулась. Призрак-банка по-прежнему стояла на столе – тихая, мирная на вид, наполненная почти прозрачной плазмой…
Сквозь стекло мне ухмылялся своим беззубым ртом череп.
17
Когда речь идет о посещении места с такой неоднозначной репутацией, как бывший дом Бикерстафа, вы можете подумать, что лучше и безопаснее всего сделать это в дневные часы. Но для нас этот очевидный выбор был совершенно неприемлем, причем по нескольким причинам. Во-первых, после случившейся у нас бурной ночи мы до полудня отсыпались, а затем почти до самого вечера готовили снаряжение и звонили самым разным чиновникам, чтобы получить разрешение осмотреть заброшенный дом. Во-вторых, Джордж настаивал на необходимости предварительно съездить в архив Чертси, чтобы поискать в нем «Признания Мэри Дьюлак» – старый документ, оставленный одной из близких подруг Бикерстафа. Джордж хотел сделать это как можно скорее, надеясь, что документ сможет пролить свет на ужасное событие, имевшее место в доме Бикерстафа много лет назад. Кроме того, Джордж был уверен, что и Бобби Вернон очень скоро выйдет на архив в Чертси, это лишь вопрос времени.
И, наконец, последней (и самой главной) причиной, по которой мы не могли выдвигаться к дому Бикерстафа до заката, была я – точнее, мой особенный Дар. После нашего разговора с черепом вера Локвуда в мой Дар взлетела до небес. Он столько наговорил мне по этому поводу, пока мы с ним собирали принадлежности для предстоящей вылазки.
– Никаких вопросов относительно этого, Люси, – сказал он, выстраивая на полу ровный ряд соляных бомбочек. – Твоя восприимчивость феноменальна, и мы не должны упускать возможность дать тебе шанс использовать ее. Кто знает, что ты сможешь уловить в доме Бикерстафа после заката? Причем я имею в виду не только твой Слух, но и твое Осязание.
– Ага, – неохотно сказала я. – Возможно.
Вы, наверное, обратили внимание на то, что на слова Локвуда я откликнулась без малейшего энтузиазма. Да, иногда я улавливаю отголоски прошлого, прикасаясь к предметам, это правда, но это далеко не всегда приносит приятные ощущения, можете мне поверить. И каким бы жизнерадостным ни выглядел сейчас Локвуд, было совершенно очевидно, что ничего веселого в логове Бикерстафа меня не ждет.
Не получалось, одним словом, у меня сегодня разделить с Локвудом его приподнятое настроение.
Наступивший день приглушил возбуждение, вызванное словами черепа, и мне становилось все неуютнее при мысли о том, что мы собираемся отправиться по следу, на который нас вывел призрак. Спустившись сегодня из своей спальни на кухню, я первым делом защелкнула клапан на крышке банки, а затем прикрыла куском ткани саму банку. Мне не хотелось, чтобы призрак мог видеть и слышать нас без нашего ведома.
Я закончила выкладывать на свой стол содержимое наших рабочих поясов и принялась перебирать термометры и фонарики, свечи и спички, флаконы с лавандовой водой и прочее, проверяя, все ли это находится в рабочем состоянии. Локвуд, тихо напевая что-то себе под нос, пополнял наши запасы железа. Нет, но все-таки какая дрянь этот череп! Практически в одной фразе он умудрился не только упомянуть о секретных бумагах Бикерстафа, но и о запретной комнате Локвуда!
Я выглянула из окна нашего офиса в садик перед цокольным этажом. Дверь, окованная изнутри железными полосами? Это могло быть сделано только с одной-единственной целью… Нет, намеки черепа смехотворны. Но с другой стороны, как я могу верить одним уверениям призрака и отметать другие?
– Люси, – сказал Локвуд, словно прочитав мои мысли. – Я думал о нашем приятеле черепе. Ты одна можешь общаться с ним. Ты одна могла получить представление о его характере. Как ты думаешь, почему он вдруг начал разговаривать с нами?
Я немного подумала, прежде чем ответить.
– Честно говоря, не знаю. На самом деле я не верю тому, что он говорит, однако думаю, что это каким-то образом связано с делом Бикерстафа. Вспомни – когда он впервые заговорил с нами? В ту ночь, когда мы возвратились с кладбища и говорили между собой о Бикерстафе. До этого череп слышал, как мы в последние месяцы обсуждали десятки других дел, но в разговор никогда не вступал. А теперь сделал это дважды на протяжении трех дней. Вряд ли это случайное совпадение.
Локвуд медленно кивнул, продолжая наполнять контейнер железными опилками:
– Ты права. До тех пор пока мы не поймем, чего хочет череп, нам нужно действовать предельно осторожно. Не забудь и о том, что еще сказал наш призрак. Он утверждает, что зеркало Бикерстафа – то самое костяное стекло – дарит человеку знание и просветление. А что это означает, как ты думаешь?
– Понятия не имею.
– Джордж только взглянул в это стекло. Буквально мимолетно, разумеется, но тем не менее… – Локвуд перевел взгляд на меня. – Что ты об этом думаешь, Люси? Полагаешь, с Джорджем все в порядке?
– Порой он выглядит слегка рассеянным, но таким он бывал и раньше.
– В любом случае, за ним нужно будет последить, – улыбнулся Локвуд. Улыбка у него была знакомой – теплой, уверенной, готовой все расставить по местам. – Если повезет, возвратимся сегодня домой с новой информацией о Бикерстафе. Надеюсь, вскоре услышим что-нибудь и от Фло. Если ей удастся узнать о том, что Винкман проводит тайный аукцион, все концы этого дела окажутся у нас в руках.
Но оптимизм Локвуда не оправдался. В тот день Фло Боунс так и не появилась, а ждать возвращения Джорджа нам пришлось почти до пяти часов вечера. Он пришел уставший и не в духе.
– Странные вещи творятся в этом Чертси, – сказал он, плюхаясь в кресло. – Я отправился в архив, и там подтвердили, что у них действительно хранился документ под названием «Признания Мэри Дьюлак». Но когда принялись его искать… правильно – его не оказалось на месте. Документ украден. Неизвестно, когда и как давно. И никаких упоминаний о том, что где-то могли сохраниться копии. Ах, это такое разочарование!
– А что, если его украл Бобби Вернон? – спросила я. – Мог он опередить тебя?
– Нет, – сердито буркнул Джордж. – Это я его опережаю. Он подал запрос на разрешение посетить архив Чертси завтра. Нет, «Признания Мэри Дьюлак» выкрал кто-то другой… Ладно, поживем – увидим. По пути домой я позвонил Альберту Джоплину, спросил, нет ли у него соображений по поводу того, где могла бы сохраниться копия этого документа. Он превосходный исследователь. Надеюсь, сможет нам помочь.
– Джоплин? – нахмурился Локвуд. – Ты никому не должен был говорить о том, как далеко мы продвинулись в этом деле, Джордж. Что, если он расскажет об этом Киппсу?
– Нет, с Альбертом все в порядке. Он расположен ко мне. Сейчас Джоплин в плохих отношениях с мистером Сандерсом. Сандерс вне себя от того, что происходит на Кенсал Грин, он свернул все работы на этом кладбище, распустил почти всех ночных стражников, ничего им не заплатив. Джоплину это очень не по душе. – Джордж поправил на носу очки и посмотрел на нас. – Вот такие у меня новости. А что у вас, как дела здесь?
– Я переговорил с местными властями в Хэмпстеде, – сказал Локвуд. – Территория бывшей клиники «Зеленые ворота» до сих пор остается бесхозной, отгорожена от остальной части пустоши, но туда можно попасть через улицу Уайтстоун Лейн. Люси, загляни, пожалуйста, в справочник, узнай, в какое время туда отправляется последний автобус перед комендантским часом. Дом Бикерстафа стоит на краю огороженного участка, и он не заперт. Ключей от дома ни у кого брать не нужно – да и кто в здравом уме сунется туда, скажите на милость.
– Похоже, это местечко в самый раз для нас, – заметила я.
Локвуд выпрямил плечи, лениво потянулся:
– Ну ладно, для меня сейчас самое время потыкать рапирой в наше соломенное чучело. Потом пойду отдохнуть. Если хотя бы половина из того, что говорят об этом доме, правда, нас ждет бурная ночка.
Хэмпстедтская пустошь – зеленый пригород Лондона, великолепное тихое место для дневных прогулок. Если бы мы собирались просто прогуляться вечерком, то лучшего уголка и искать не стоило. Широкие аллеи, окруженные деревьями и рядами призрак-ламп, плавно поднимаются здесь по пологому склону холма. За ними в тени больших садов прячутся шикарные уютные особняки. Даже в быстро наступающих сумерках все выглядит ухоженным и мирным.
Такое впечатление сохранялось у нас почти до самого конца Уайтстоун Лейн – короткой широкой тупиковой улицы на окраине пустоши, застроенной массивными виллами в викторианском стиле. Аккуратно подстриженные лужайки, зеленые живые изгороди, рододендроны – пышные и пушистые, как борода бродяги. Так было в начале улицы. Но ближе к ее концу, однако, дома становились все более ветхими, а последние два и вовсе стояли брошенные и пустые. Улица заканчивалась забором и железными воротами – высокими, заржавевшими, обвитыми наверху кольцами колючей проволоки. На воротах висел треугольный знак – нанесенная на нем оранжевой флуоресцентной краской надпись предупреждала, что за воротами начинается запретная зона. Это был вход на территорию бывшей клиники «Зеленые ворота», сгоревшей около ста лет назад и с тех пор заброшенной.
Створки ворот были связаны заржавевшей цепью. Замка на цепи не было. В нем, очевидно, просто не было необходимости.
Локвуд натянул перчатки и принялся распутывать цепь; ее звенья склеились от ржавчины.
– Ты говорил, здесь собирались строить жилой микрорайон, Джордж, – сказал он. – Но отказались из-за «потусторонних влияний». Что это за «влияния», если конкретно?
Джордж всматривался сквозь перекладины ворот в раскинувшуюся за ними пустошь. Несмотря на теплый вечер, он был в шерстяной шляпе, на руках пара перчаток с обрезанными пальцами. Кроме того, на нем была теплая темная куртка, джинсы, рабочие башмаки и дополнительная портупея с канистрами железных опилок и соляными бомбами. К моему удивлению, он нес за спиной большой рюкзак, совсем не тот, что я для него приготовила. Рюкзак явно был очень тяжелым – лицо Джорджа покрылось капельками пота.
– Самые обычные явления, – сказал он. – Сам знаешь.
Локвуд распутал цепь. Со звуком, напоминающим треск ломающихся костей, створки ворот приоткрылись. Один за другим мы протиснулись в образовавшуюся щель. Мы с Джорджем включили свои фонари. Сразу за воротами начиналась асфальтированная, заросшая густой вьющейся травой дорожка. Лучи фонарей скользили по неровной, кочковатой земле рядом с дорожкой. За прошедшие годы повсюду успели вытянуться высокие буки, разрослись купы молодых дубов и серебристых берез. Угадывающаяся под травой дорожка сворачивала влево и убегала вдаль среди деревьев.
– Раньше эта дорожка вела к клинике, – сказал Джордж. – Около километра, чуть вверх по склону холма.
– Отлично, – кивнул Локвуд. – Пойдем по ней.
Мы молча зашагали вперед, шурша ногами по густой траве. От земли поднимались последние вечерние волны тепла. Луна уже взошла и осветила печальную пустошь своим холодным серебристым светом. По небу плыли легкие, похожие на белые замки облака.
– Когда ты говорил об обычных явлениях, Джордж, – сказала я наконец, – ты имел в виду Тени?
– Да, Тени и Глиммеры в основном. Чье-то едва уловимое присутствие, бледные огоньки, плывущие по воздуху. Кроме того, не забудь, клиника стоит уединенно, на холме. Никто не хочет там жить.
– Но тем не менее ничего особо опасного?
– В руинах клиники – нет. Дом Бикерстафа – другое дело, о нем ничего не могу сказать.
Мы поднялись немного вверх по склону холма. Под нами, как неоновое море, засверкали огни ночного Лондона. Было очень тихо. Комендантский час уже наступил, город замкнулся в себе, готовясь пережить еще одну ночь.
– Вы не против, если мы ненадолго остановимся передохнуть? – спросил Джордж. – Мне нужно отдышаться.
Он скинул с плеч рюкзак и повалился на землю. Рюкзак у него действительно был громадным и каким-то странным по очертаниям – в нем явно лежали не дополнительные цепи, а что-то твердое и округлое.
– Что у тебя в рюкзаке, Джордж? – спросила я.
– Дополнительное снаряжение. Не волнуйся за меня. Физические нагрузки мне только на пользу.
Я присмотрелась к рюкзаку и спросила, нахмурив брови:
– С каких это пор ты стал заботиться о дополнительном…
И тут я поняла. Я узнала очертания лежащего в рюкзаке предмета. Я подошла к рюкзаку, откинула его верхний край, распустила веревку. Луч моего фонаря осветил знакомую пластиковую крышку, гладкие стенки банки из серебряного стекла.
– Череп?! – воскликнула я. – Ты припер сюда череп? Тайком?!
– «Припер» – очень верное слово, – виновато ответил Джордж. – Это было нелегко, признаюсь. Теоретически эктоплазма не должна ничего весить, но я бы так не сказал. Моя бедная старая спина…
– И когда же, интересно, ты собирался сообщить нам об этом?
– Надеялся, что никогда. Понимаешь, мы же не знаем точно, где находится кабинет Бикерстафа, а череп знает. А если мы не сможем его найти… Короче, Локвуд подумал…
– Что?! – Я резко повернулась к Локвуду, который делал вид, будто внимательно рассматривает дорожку у себя под ногами. – Локвуд! Так ты знал об этом?
– Э… – замялся он.
– Он и предложил взять с собой череп, – откровенно признался Джордж. – Это была его идея. А потому, я полагаю, дальше ему и тащить этот рюкзак. Я уже достаточно намаялся с ним от самого Мэрилебона. О, моя бедная старая спина…
– Хватит долдонить о своей бедной старой спине! – крикнула я. – Это же безумие! Вы хотите, чтобы я говорила с опасным призраком Третьего типа внутри зараженной потусторонними силами зоны, где повсюду Бог знает сколько других Гостей? Вы что, рехнулись оба? Неужели надеялись, что я соглашусь на это?
– Нет, – признался Джордж. – Потому ничего тебе и не говорили.
– Выбросьте это из головы! – возмутилась я. – Где твои слова об осторожности, Локвуд? Я считаю, что мы должны немедленно вернуться.
– Прошу тебя, Люси, – сказал Локвуд, – не горячись. Мы держим банку в рюкзаке, крышка плотно закрыта, так что призрак никак не может ни повлиять на тебя, ни вступить в разговор. Мы взяли череп для подстраховки, на тот случай, если сами не сможем найти те бумаги.
– Бумаги, которых, возможно, вообще не существует, – проворчала я. – Не забывай, мы действуем по наводке, которую нам дал злой дух, заключенный в банке. Это очень ненадежный источник информации!
– А я и не говорю, что надежный. Но раз он утверждает, что работал с Бикерстафом, он может разговориться, если окажется в том доме.
Я старалась не смотреть на Локвуда. Если бы я посмотрела на него, он включил бы свою знаменитую улыбку, а мне сейчас было не до этого.
– Короче говоря, вы приняли слова черепа на веру и решили сделать все по-своему. За моей спиной, – сказала я.
– Здесь когда-то происходили жуткие вещи, – сказал Локвуд, – но это не означает, что дом по-прежнему опасен. Призрак Бикерстафа явился на кладбище, помнишь? Здесь его нет. И костяного стекла тоже нет. Ну что нам может угрожать в этом доме?
Он прекрасно знал, что все не так просто. Мы все это знали. Я не ответила, просто поправила свой рюкзак и пошла дальше, Джордж и Локвуд поплелись следом за мной. Кочки под ногами становились все крупнее, и вскоре мы дошли до разрушенной стены – в основном низкой, заросшей мхом и травой, но местами поднимавшей свои обломки до высоты второго этажа.
Это были руины сгоревшей клиники. Мои чувства обострились, я ощущала присутствие посторонних враждебных сил. Среди развалин лениво порхали большие бледные мотыльки. Я подозрительно покосилась на них, но на вид они казались самыми обыкновенными ночными мотыльками. Мы осторожно двинулись дальше.
– Я вижу пятна свечения смерти, – сказал Локвуд. – В руинах. Очень слабые.
Я прислушалась, и на секунду мне показалось, что я слышу слабый треск пламени, далекие крики… Затем эти звуки исчезли, и не осталось ничего, кроме шелеста листвы под легким ветерком.
Мы прошли еще дальше, мимо самого высокого уцелевшего остатка стены. Краем глаза я заметила бледную серую тень, она притаилась в проеме сгоревшей двери и наблюдала за нами. Меня обдало ледяной струей, идущей от этой тени.
– Первый тип, – сказал Локвуд. – Тень или Луркер. Не о чем тревожиться. А что это там, впереди? – он остановился и указал рукой на вершину холма.
– Должно быть, он самый, – ответил Джордж. – Дом Бикерстафа.
Чуть в стороне от сгоревших руин на фоне серебристого неба четко вырисовывался черный силуэт дома. Он стоял внутри невысокой ограды – большой, уродливый, сложенный из кирпичей, которые на вид казались разными по размеру. При дневном свете, решила я, этот дом должен быть серым. На крыше торчало несколько каминных труб, сама крыша была крыта шифером – часть плиток обрушилась, и теперь в обнажившихся пустотах как ребра кита торчали балки. В доме было несколько больших окон – черные, пустые, они, казалось, следили за нами. К двери вела посыпанная гравием дорожка. Садик возле дома зарос, трава доходила нам почти до пояса.
Мы встали возле калитки, положив руки на эфесы своих рапир, и изучали дом бесстрастным взглядом. Джордж вытащил из кармана и пустил по кругу пакетик с мятными леденцами.
– Надо признать, выглядит дом довольно мрачно, – заметил Локвуд, посасывая конфетку. – Но разве внешний вид о чем-то говорит? Помните ту бойню в Дептфорде? Вот уж жуткое было строение. Но ничего плохого с нами тогда не случилось.
– С тобой не случилось, – поправила я его. – Потому что ты был наверху, болтал с владельцем бойни. А мы с Джорджем едва увернулись в подвале от засевшего там Лимлиса.
– Ну да. Наверное, я перепутал тот дом с каким-нибудь другим. Просто я хочу сказать, что совсем не обязательно внутри этого дома нас поджидает опасность. Несмотря на все связанные с ним страшные истории. Джордж, дай еще конфетку.
Слушая успокаивающие речи Локвуда, я думала о своем. В конце концов, свою известность в городе агентство «Локвуд и Компания» приобрело не тем, что его оперативники слоняются возле зараженных призраками домов. Не за это Барнс привлек нас к расследованию этого дела. Не таким способом мы сможем посрамить Киппса в нашем соревновании. Если подумать, то и Пенелопа Фиттис не за это пригласила нас на свой прием. Мы расправили плечи и направились по усыпанной гравием дорожке к дому.
– Запомните, – сказал Локвуд, разгоняя своим бодрым голосом ночную тишину и стараясь рассеять наши мрачные мысли. – У нас две основные задачи. Мы ищем бумаги Бикерстафа, о которых говорил череп. И еще пытаемся уловить отголоски мыслей и событий, оставленные Бикерстафом и его друзьями. Все просто и четко. Заходим, делаем свое дело и уходим. Никаких проблем возникнуть не должно.
В конце дорожки мы остановились. Я изучала взглядом обветшавшие ступени крыльца, хилую дверь, косо висящие на разбитых окнах ставни, маленькие потрепанные непогодой фигурки демонов, вырезанные на спиральных колоннах, стоящих по обе стороны крыльца. Честно говоря, я вовсе не разделяла уверенности Локвуда, что все окажется так легко и просто. Одну стену дома обвивал ползучий кустарник, от него шел сильный сладковатый запах. Воздух был теплым и спокойным. Джордж поднялся на крыльцо, заглянул в грязное окно рядом с дверью.
– Ничего не вижу, – сказал он. – Ну, кто идет первым?
– Сегодня Люси, – ответил Локвуд.
– Опять? – нахмурилась я. – Почему всегда я?
– Не всегда. Я первым заходил в дом миссис Баррет, не так ли? А Джордж первым подходил к железному гробу.
– Да, но перед этим я…
– Не спорь, Люси. Сегодня твоя очередь. Не волнуйся, мы рядом. Между прочим, я не думаю, что этот дом чем-то опасен. В нем сохранились только экстрасенсорные следы воспоминаний. И, возможно, нужные нам бумаги.
– Экстрасенсорные следы. Это и есть Гость, Локвуд. Агрессивная экстрасенсорная память… Ну ладно. А не могли бы мы прийти сюда в менее опасное время, днем например?
Разумеется, ответ на свой вопрос я знала заранее. Слабые экстрасенсорные отпечатки событий и воспоминаний можно уловить только после захода солнца. В ночном мраке они оживают и начинают шевелиться.
Я толкнула дверь, ожидая, что она может быть заперта, или ее заклинило, или то и другое вместе. Ничего подобного. Дверь беззвучно открылась, и на меня дохнуло тленом. По коже побежали мурашки, волосы на затылке зашевелились. Впрочем, ощущение было не очень сильным. Может быть, Локвуд и прав. Может, в этом доме нет настоящих Гостей. Просто бывший хозяин много лет занимался здесь жутковатыми оккультными исследованиями, может, пытался вызывать души умерших, ставил мерзкие опыты, а затем сам умер страшной смертью. Подобные события бесследно не проходят, и память о них не уничтожишь с помощью освежителя воздуха.
Кроме всего прочего, я агент-парапсихолог, и так далее, и так далее. Знаю-знаю, я должна делать свое дело.
Не задерживаясь больше на пороге, я шагнула в дом, в открывшуюся передо мной темноту.
18
Хорошая новость заключалась в том, что ничто мертвое или злобное не бросилось на меня сразу же, как только я вошла в холл. И на том спасибо. Затем я прислушалась, что делаю автоматически, оказавшись в подобном месте. Ничего. Ни экстрасенсорных голосов, ни шумов, ни криков. Полная тишина, только легкий шорох за спиной – это Локвуд с Джорджем протиснулись в дверь вслед за мной и положили на пол свои рюкзаки.
Впереди открылась пустая комната, похожая на пещеру с высоким потолком. Сильный запах сырости и плесени. Я выключила фонарь – тоже как обычно. Вокруг стало темно, но не слишком, и вскоре я начала различать окружающие меня предметы. Лучи лунного света падали в дом сквозь прорехи в крыше, освещая лестницу в дальнем конце холла. Лестница эта была изогнутой, потемневшей и местами разрушившейся от много лет ливших на нее дождей. Местами она была забита мусором, кое-где от ступенек отвалились доски. Перила густо обросли грибком, между плинтусом и стеной пробивались пучки травы. Потолок был покрыт белой коркой плесени. По всему холлу валялись груды сухих коричневых листьев, они шуршали под ногами словно бумага.
На стенах я не заметила ни одного граффити, как это обычно бывает в заброшенных домах. Это лишний раз показывало, какой дурной славой пользуется это местечко. Нигде не было видно никакой мебели, если не считать идущей под потолком рейки из красного дерева – в старину к таким рейкам подвешивали картины. Отодранные от стены полосы обоев покачивались в потоках теплого воздуха, который мы принесли с собой с улицы. Осветительных приборов тоже не было, виднелись лишь неровные отверстия в стенах, откуда их когда-то вырвали с корнем.
Где-то среди этой гниющей помойки доктор Бикерстаф ставил в свое время эксперименты с украденными на местном кладбище… м-м… скажем так, «предметами».
Где-то здесь он и умер, а потом крысы…
Нет. Вот про крыс лучше не вспоминать. При одной мысли о них у меня начало колотиться сердце, а тревога и страх – это две самые лакомые для Гостей эмоции. Они с удовольствием питаются ими. Я тряхнула головой, чтобы отогнать ненужные мысли и целиком сосредоточиться на своей работе.
– Локвуд? – спросила я.
– Никаких пятен свечения смерти, – ответил он, пристально вглядываясь в темноту. – А что у тебя?
Читать бесплатно другие книги:
