Призрак замка Тракстон-Холл Энтвистл Вон

Глава 9

Общество психических исследований

Он мигом проснулся. Купол балдахина излучал неземное сияние. Трубный глас стихии громыхал, сотрясая его ложе. Свет начал вытекать наружу, точно волна при отливе. Пошел дождь. Сначала моросил, а потом припустил шибче, перекрывая шум грозы. Конан Дойл соскочил с кровати и бросился запирать ставни. Ледяные капли брызгали ему в лицо. Грозовые тучи, его недавние спутники, заволокли небо, будто и не рассветало вовсе. Они нависали над самой землей, изрыгая потоки воды на тропинки. Победоносно захлопнув последнее окно, доктор услышал нетерпеливый стук в дверь.

На пороге стоял Уайльд. Он уже успел переодеться в бархатный жилет с белой сорочкой и подобрал к ним красно-коричневый галстук. В петлицу вставил подсолнух, который заботливо вывез прямо из Лондона, завернув в мокрый платок. Наряд дополняли черные бархатные бриджи с шелковыми гольфами. На ногах у щеголя были туфли с пряжками, а голову венчала красная феска, лихо сдвинутая набекрень.

– Артур, одолжи свое зеркало, – попросил он, ворвавшись в комнату. – В моих покоях есть плесень, сырость, ржавчина и даже древесные жучки, но совершенно таинственным образом пропал сей незаменимый предмет. Можешь себе представить Оскара Уайльда без зеркала? Как прикажете одеться и побриться благородному джентльмену? – Он поспешно огляделся и сразу сник. – И тут его нет. Я попал в преисподнюю?

В эту минуту появился мистер Гривз, который слышал жалобы Уайльда:

– Сожалею, сэр, но зеркал нет во всем доме.

– Нет зеркал? – В голосе драматурга зазвучали панические нотки. – Вы шутите?

Старик покачал головой:

– После смерти жены покойный лорд Тракстон избавился от всех зеркал.

– Избавился? – повторил Конан Дойл. – Но почему?

– Зеркала, по его мнению, поощряют тщеславие.

Уайльд ошеломленно отпрянул:

– Можно подумать, это недостаток.

– Буду рад услужить вам, сэр. Я превосходный цирюльник. Лорд Тракстон имел обыкновение бриться каждое утро… до своей безвременной кончины.

Уайльд в испуге схватился за горло. Манера мистера Гривза натыкаться на предметы вызывала сомнения в его мастерстве брадобрея.

– Скажите, а это несчастье произошло не во время утренней процедуры?

На губах мистера Гривза промелькнула улыбка.

– Не беспокойтесь на сей счет, сэр. Лорд Тракстон ушел на болота, и с тех пор его никто не видел.

Уайльд невольно вздрогнул:

– Почему-то меня это не утешает.

– Если джентльмены готовы, они могут присоединиться к остальным гостям. Меня прислали за вами, – кашлянув, сухо произнес мистер Гривз.

– Идем, Артур. Одно дело задержаться, как принято в свете, и совсем другое – неучтиво опаздывать.

Вслед за хромым дворецким они преодолевали лестничные пролеты и сумрачные коридоры. Казалось, они спускаются совсем другим путем. Конан Дойл старался запомнить расположение лестниц, мраморных бюстов, сердитых портретов и напольных ваз, надеясь потом найти обратную дорогу. В конце концов он запутался и оставил эту затею.

– Не представляю, где мы, – пробормотал он, – и как вернемся обратно.

– Мне следовало захватить клубок ниток, – простонал Уайльд, – или разбрасывать хлебные крошки. Теперь нам суждено скитаться по этим коридорам, пока одежда не превратится в лохмотья. Куда нас, кстати, ведут?

– В гостиную. Учти, нам предстоит найти предполагаемого убийцу, который пока только замышляет преступление.

– На что мне обращать внимание?

– Понятия не имею, – вздохнул Конан Дойл. – Должно быть, на странности в поведении, скрытность или иные особенности, указывающие на склонность к убийству?

– Такое можно сказать о большинстве моих критиков.

Наконец мистер Гривз привел обоих друзей в просторную гостиную на первом этаже. С потолка свисали две большие люстры. Рядом с камином, отделанным плитняком, стояли устрашающего вида доспехи. Мебель совсем не сочеталась между собой по стилю и принадлежала к разным эпохам; кресла, двухместные диванчики, кушетки с обивкой, шезлонги, плетеные стулья, большие диваны принесли из разных помещений и расставили в зале, чтобы разместить всех собравшихся. Гости разговаривали, разбившись на группки. При появлении двух джентльменов голоса смолкли, взгляды обратились к ним. Эпатажная манера одеваться и статная фигура Уайльда произвели, как обычно, сильное впечатление, известную роль сыграл большой подсолнух в петлице.

– Ах, среди нас знаменитый писатель! – провозгласил седовласый мужчина преклонных лет с курчавой бородой по пояс. Он покинул своих собеседников и поспешил приветствовать вновь прибывших: – Несказанно рад встрече с самим Конан Дойлом. – Он энергично потряс протянутую руку. – Я Генри Сиджвик, действующий президент Общества. А вы драматург Оскар Уайльд! – просиял он, признав ирландца.

– Это большая честь, сэр, – кивнул Уайльд, отвечая на рукопожатие.

– Большая честь для нас!

– Вот и я о том же, – пояснил он.

Его уже обступили другие гости.

Сиджвик нервно рассмеялся:

– Наслышан о вашем знаменитом остроумии.

– Верно, моя репутация вынуждает меня постоянно острить. Не получив ожидаемого, люди записывают меня в невоспитанные хамы и высокомерные снобы.

Все рассмеялись и дружно бросились пожимать руку Уайльду, чья слава драматурга уступала лишь скандальной известности в обществе.

– Надеюсь, я не злоупотребил вашим гостеприимством, взяв с собой друга, – обеспокоился Конан Дойл. – Оскар очень заинтересован в исследованиях спиритуализма.

– Что вы, нисколько! – воскликнул Сиджвик. – Напротив, мы очень рады такому гостю, как мистер Уайльд!

Драматург мило и непринужденно влился в общую беседу, чувствуя себя как рыба в воде. Конан Дойл, напротив, избегал повышенного внимания, предпочитая оставаться в тени. Вдобавок так можно беспрепятственно наблюдать за всеми. Некоторых он знал в лицо по фотографиям в газетах. Вот сэр Уильям Крукс, высокий ученый в очках, с острой бородкой и вощеными усами, седовласый, но еще не старый. От него несло первосортным виски. А это колдунья из России, мадам Жожеску, восьмидесяти лет, коренастая и дородная, как королева Виктория, с проницательными серыми глазами на морщинистом лице. Она бродила по комнате, опираясь на шишковатую палку из боярышника. На плече у нее сидела причудливая обезьянка. Ее узорчатый жилет и красная феска позабавили Конан Дойла.

Заметив, что старуха ковыляет к ним, он прошептал на ухо другу:

– Оскар, взгляни, не только у тебя есть вкус.

Уайльд в ужасе воззрился на животное:

– О боги! Как некстати.

Когда сгорбленная колдунья приблизилась, они вытянулись в струнку.

– Называйте меня просто мадам, – произнесла та дрожащим голосом, без малейшего намека на русский акцент. – А это мой дружок Мефистофель, – добавила она и погладила обезьянку.

– Какая… прелесть, – процедил Уайльд, но на уме у него было совсем иное.

Обезьянка зашипела, оскалив зубы, и он отдернул руку.

Генри Сиджвик представил свою жену Элеонору, превознося ее математический гений и красоту. Правда, одета она была немного безвкусно. Затем к друзьям подошел странный незнакомец в белой военной форме с красной перевязью и наградными лентами. Он был ростом почти с Конан Дойла. На его плечах красовались эполеты, похожие на лошадиные щетки, многочисленные медали позвякивали на ходу, а голову покрывала офицерская фуражка с блестящим черным козырьком. Однако больше всего в его облике поражала белая кожаная маска, скрывающая пол-лица. Видны были только усы и рыжая борода, как у русского царя. Мужчина приблизился твердым шагом, щелкнул каблуками и коротко кивнул.

– Это Конт, – торопливо объяснил Сиджвик, заметив изумление друзей. – Маска нужна для конспирации. Он пожелал сохранить инкогнито, – добавил он и прошептал доверительно: – Во избежание семейных скандалов.

– Где же обитает семья? – спросил Уайльд, протягивая руку.

– Всего нельзя вам открыть, уж не обессудьте, – ответил Конт с сильным акцентом. – У меня слишком много недоброжелателей.

– Мой опыт показывает, что тщательнее всего следует выбирать врагов. Надеюсь, мы подружимся.

– А вы есть непревзойденный мастер и создатель Шерлока Холмса, – обратился Конт к Конан Дойлу. – Читаю о его приключениях с упоением.

– Благодарю вас, – кратко ответил Конан Дойл, желая сменить тему.

Шотландец ощутил легкое прикосновение изящной руки в белой перчатке. Запах цветочной помады для волос показался ему знакомым.

– Вы здесь ловить убийцу, доктор Дойл?

Конан Дойл удивленно открыл рот. Конт рассмеялся, похлопывая по кобуре, притороченной к поясу. Вероятно, он находил свою шутку удачной.

– Пистолет всегда при мне. На родине я желанная мишень для убийц.

Он ни с того ни с сего рассмеялся:

– Признаться, мой английский хромает. Буду рад взять несколько уроков у мастеров художественного слова.

Затем Конт, шаркнув ножкой, откланялся и, повернувшись на каблуках, вернулся на свое место.

– О господи, что за странный тип, – прошептал Конан Дойл.

– Мне кажется, он постоянно подкручивает себя, как заводную игрушку.

– Джентльмены, – послышалось позади них, – наконец нам выпало счастье свести, так сказать, короткое знакомство.

Они обернулись и увидели Дэниела Дангласа Хьюма. Американец надел длиннополый сюртук, рубашку цвета слоновой кости и галстук-шнурок и держал неизменный кружевной платок. Он с обаятельной улыбкой пожал им руки.

– Обидно, что вам пришлось наблюдать мой провал. Зато теперь я бодр и свеж. После обеда я, по просьбе мистера Сиджвика, продемонстрирую гостям возможности левитации.

– Вы, безусловно, окажетесь на высоте, – пошутил Уайльд, и они рассмеялись.

– Поездки кого угодно измотают, – сказал Конан Дойл. – Если почувствуете недомогание, смело обращайтесь ко мне. Меня в основном знают как писателя, но я все-таки врач и буду рад услужить вам.

Хьюм улыбнулся.

– Я вам крайне признателен, сэр. При случае обязательно воспользуюсь вашим любезным предложением.

Вдруг скрипнул засов.

– Леди Хоуп Тракстон, – объявил, кашлянув, мистер Гривз.

Двустворчатые двери распахнулись, открывая коридор, мрачный и бездонный, как колодец. Само собой, из-за недуга окна в ее апартаментах и коридоры, ведущие к ним, тщательно запирались. Послышались легкие шаги, и появилась стройная девушка в черном шелковом платье и с непроницаемой вуалью на лице. В наступившей тишине Конан Дойл слышал шорох ткани. Леди устремилась вперед, но помедлила на границе света и тени.

Конан Дойл неотрывно смотрел на нее, сердце бешено заколотилось. Девушка взяла себя в руки и вошла в освещенный зал. Она сделала несколько несмелых шагов, оглядываясь по сторонам.

– Я чувствую себя поклонником Дельфийского оракула, пришедшим за советом, – прошептал Уайльд украдкой на ухо другу.

Шотландец промолчал, не в силах отвести от леди Тракстон зачарованного взгляда. Девушка поднесла руки к вуали, замерла в нерешительности, продлевая тягостную паузу, но лишь расправила складки. Все-таки он ожидал встретить пожилую даму, а на деле леди Тракстон унаследовала титул в юном возрасте. Несмотря на то что лицо ее было закрыто, он не дал бы ей и двадцати лет, ведь соблазнительные формы не утаишь.

– Добро пожаловать в мой дом, господа, – произнесла она звонким мелодичным голосом, уже знакомым Дойлу.

Обратив внимание на Уайльда, чей облик наверняка был ей известен, она удивленно приподняла брови, а на Конан Дойле ее взгляд неспроста задержался, отчего у него душа ушла в пятки. Она сразу отвернулась, подошла к Генри Сиджвику и подала ему руку.

– Нет, – прошептал Дойл, не отводя глаз от ее светлости, – она не оракул, а настоящая богиня во плоти.

– Да ты влюбился, ей-богу, – удивленно взглянул на друга Уайльд. – Лишь чувства делают писателя поэтом.

– Да нет же… я вовсе… – начал оправдываться Конан Дойл, запинаясь и краснея.

К ним подошла леди Тракстон в сопровождении Сиджвика.

– Мистер Оскар Уайльд, – провозгласил президент Общества, – драматург и острослов, осчастливил нас своим визитом.

– Я очарован вашей светлостью, – выдохнул Уайльд.

Он эффектно поклонился и коснулся губами кончиков ее пальцев. Дама вся расцвела от такого яркого проявления галантности. Миндалевидный разрез ее прекрасных глаз не могла скрыть даже вуаль. Конан Дойл почувствовал слабость в коленях. Теперь девушка стояла совсем рядом.

– Доктор Артур Конан Дойл, миледи, – отрекомендовал Сиджвик, – автор знаменитых детективных историй о Шерлоке Холмсе.

Хоуп Тракстон невозмутимо встретила его взгляд и протянула руку. Конан Дойл робко сжал ее, проклиная свою застенчивость, и тут же отпустил.

– Я прочла все ваши рассказы о Шерлоке Холмсе, – сказала она по-девичьи просто. – Они мне очень нравятся. Не представляю, как вы находите такие замысловатые сюжеты. Меня эти загадки ставят в тупик.

Конан Дойл скромно поклонился:

– Я чрезвычайно польщен, миледи.

Он опасался, как бы она словом или жестом не выдала их знакомства, и вздохнул с облегчением, когда хозяйка дома двинулась дальше.

Вскоре обмен приветствиями пришлось прервать. В дверях появилась миссис Криган и пронзила присутствующих острым, как гвоздь, взглядом.

– Обед готов, миледи, – рявкнула она, прочистив горло.

Увлеченные беседой, гости перешли из гостиной в просторную столовую. Убранство неказистой комнаты говорило о богатстве, уцелевшем в веках; все было сплошь золотым и серебряным. На длинный стол, уставленный тонким фарфором и освещенный тремя увесистыми канделябрами, со стен, обитых зеленой кожей, взирали сердитые предки.

Хоуп Тракстон восседала во главе стола, и Конан Дойл сожалел, что их с Уайльдом отправили в дальний конец зала. По обе стороны от миледи занимали места Конт и Сиджвик с женой. Рядом с доктором сидел молодой человек – наверное, лет двадцати с небольшим. Каштановые волосы торчали непокорными вихрами, подбородок зарос густой бородой того же цвета, черные глаза смотрели испытующе. Он чем-то напомнил Конан Дойлу его давнего питомца – грозу крыс, терьера.

– Нас не успели представить, – весело начал шотландец, протягивая руку. – Я Артур Конан Дойл.

Молодой человек обхватил влажными пальцами его широкую ладонь. Доктор принял кривую усмешку сотрапезника за последствия инсульта. Вскоре он понял, что такова его обычная манера.

– Дойл, – повторил незнакомец, говоря в нос, как уроженец Средней Англии. – Вы ирландец?

– Я родился в Шотландии, но в роду у нас ирландские корни. Вас это не устраивает?

– Мне все равно на самом деле, – равнодушно покачал головой молодой человек и, наконец вспомнив о хороших манерах, назвал свое имя: – Я Фрэнк Подмор.

Чуть наклонившись вперед, Уайльд обратился к нему:

– Мой друг – тот самый Конан Дойл, автор историй о Шерлоке Холмсе.

– Я понятия не имею, о чем вы, – бесстрастно ответил Подмор.

Уайльд прижал руки к груди, изображая крайнее потрясение:

– Шерлок Холмс – герой детективов. Если вы хоть раз заглядывали в журнал «Стрэнд», то, конечно, знаете эти рассказы.

– Рассказы? – непонимающе повторил Подмор. – Ах да, развлекательная литература, – произнес он брезгливо и презрительно усмехнулся. – Я ученый и не трачу время на выдумки. Предпочитаю развивающее чтение.

Уайльд и Конан Дойл переглянулись.

– Точно, вот причина всех бед, Артур. Книги притупляют наш разум.

Раздалось громкое звяканье, режущее ухо. Генри Сиджвик, поднявшись со своего места, стучал ложечкой по бокалу:

– Прежде чем начать обед, позвольте мне выразить признательность нашей доброй хозяйке, милостиво предоставившей свой замечательный дом для первой встречи Общества психических исследований. Ручаюсь, мы надолго запомним эту неделю. Давайте поднимем бокалы за леди Тракстон.

Гости встали. Она сидела, скромно потупив голову. Ее робость сразила Конан Дойла. «Ничего не бойтесь, миледи. Ваши друзья рядом», – хотелось сказать ему.

Тотчас она подняла голову и взглянула на него с благодарностью.

Ни жив ни мертв, он уставился в свой бокал. Ее светлость словно читала его мысли. «Вдруг поняла? Она все-таки медиум». Пошевелив затекшими ногами, он попытался вызвать в памяти образ жены, Туи, но перед его внутренним взором сияли прекрасные миндалевидные глаза.

– За леди Тракстон, – подхватили все, однако Конан Дойл не успел присоединиться к общему хору голосов.

– Благодарю вас, господа, – еле слышно произнесла миледи.

Ее тревожный взгляд скользил по лицам, чуточку помедлил на Конан Дойле и перешел к следующему.

– Артур, леди обратила на тебя внимание, – шепнул ему на ухо Уайльд.

– Разумеется, ведь она знает, что нас сюда привело.

– Хм, не уверен, – немного подумав, ответил Уайльд. – Я за ней наблюдал, и сдается мне, тут что-то совсем другое.

– Ну, скажешь тоже! – притворно возмутился Конан Дойл, стараясь обратить все в шутку.

Его рука предательски дрожала, когда он пригубил шампанского, и пульс участился.

Глава 10

Левитация

Немного погодя Общество собралось в музыкальной комнате на втором этаже. Высокий потолок украшала лепнина, жарко полыхал огонь в камине. Центральное место занимал внушительного вида рояль. На дворе стемнело, дождь лениво барабанил по стеклу.

Уайльд по обыкновению курил турецкий табак, Конт восседал в кресле с сигаретой в зубах, и даже Конан Дойл попыхивал трубкой. Дым выветривался наружу сквозь оставленные в окнах щелочки, пропускавшие вечернюю прохладу. Дэниел Данглас Хьюм, который был из числа некурящих, расположился у подоконника.

– До чего сладок свежий воздух, – произнес он.

Леди Тракстон сидела подле него. Конан Дойл занял плетеное кресло, а рядом на диване развалился Уайльд. В своей красной феске он сильно смахивал на успешного торговца верблюдами, смакующего марокканский гашиш.

По приказу леди Тракстон свет газовой лампы приглушили, чтобы «заманить духов».

Сиджвик стоял спиной к камину, отчего его голову окружал огненный ореол.

– Вняв моей настоятельной просьбе, мистер Хьюм согласился продемонстрировать возможности левитации, – объявил он присутствующим. – Прошу вас, мистер Хьюм, – подозвал он американца, – порадуйте нас своим искусством.

Хьюм поднялся и проследовал на середину комнаты, встав позади Сиджвика.

– Приложу все старания, – пообещал он и отвесил поклон, взмахнув платком. – Смею надеяться, вечер оправдает ваши ожидания.

Все одобрительно захлопали.

К общему восторгу не присоединился только Фрэнк Подмор. Он сидел позади Конан Дойла в дальнем конце комнаты и втихомолку посмеивался. Расположившись на возвышении, в зыбком мерцании пляшущих язычков пламени, леди Тракстон ни разу не обернулась на доктора, но ответом на его взгляды была ее улыбка.

Он почувствовал, что кто-то смотрит на него, – это был Конт. Даже через маску Конан Дойл уловил влажный блеск глаз и понял, что за ним наблюдают.

Сиджвик восторженно хлопнул в ладоши:

– Поскольку мы будем исследовать сверхъестественные явления, не найдется ли среди вас два добровольца, готовые на себе испытать чувство свободного полета?

Не успел Конан Дойл подняться, как Конт и сэр Уильям Крукс его опередили и встали по обе стороны от Хьюма.

– Сейчас я попытаюсь взлететь, – произнес он на высокой ноте. – Хочу всех предупредить, что этот дар – самый непредсказуемый. Все зависит от положения небесных сфер. В иные вечера все получается, но иногда бывают осечки.

Чей-то смешок заставил всех обернуться. Фрэнк Подмор беззаботно поправлял манжету перчатки и язвительно улыбался.

Хьюм кашлянул, прижав платок к губам, и эффектно опустил голову.

– Мне нужно сосредоточиться.

Фрэнк Подмор насмешливо фыркнул.

– Шарлатан, – буркнул он.

Уайльд глянул на Конан Дойла, и в его глазах мелькнуло подозрение.

Данглас Хьюм каким-то чудом услышал Подмора со своего места, поднял голову и посмотрел на него с ненавистью. Потом взял себя в руки, снова закрыл глаза и опустил голову. Он начал с шумом втягивать воздух через нос, и звук его ритмичного дыхания заполнил всю комнату. Воздел руки, как идолопоклонник перед божеством. От напряжения его брови сошлись вместе.

Вся компания восхищенно наблюдала, затаив дыхание. Прошла минута, другая, казалось, ничего не происходит. Сиджвик хотел дать отбой, как вдруг Хьюм затрясся всем телом, лицо страшно перекосилось, жилка забилась на виске.

Он будто выпрямился во весь рост. На самом деле его ноги уже не касались ковра. Наблюдатели разом выдохнули, а он все резвее устремлялся вверх и завис под потолком, едва не ударившись о лепнину.

Потрясенные зрелищем члены ОПИ переглядывались, разинув рты.

Однако их ждал сюрприз. Хьюм резко вытянул по швам раскинутые руки, закрутился волчком, раскинулся плашмя, пронесся над головами Дойла и Уайльда прямиком к открытой раме и выскользнул наружу.

Все бросились к окну, восклицая от ужаса и изумления. Мягкий свет лился из комнаты. Хьюм отлетел от постройки футов на двадцать, кувыркнулся назад через голову. Все это он проделывал с закрытыми глазами. Повисев немного над каменными плитами внутреннего двора, на уровне второго этажа, он лег в воздухе на спину и, вернувшись к дому, вплыл в другое окно. Тут он перевернулся через голову с поднятыми руками и мягко приземлился посреди комнаты в треугольнике добровольных наблюдателей.

Никто не решался ни слова вымолвить, ни пошевелиться. Хьюм опустил руки, поднял голову и наконец открыл глаза.

Члены ОПИ разразились бурными овациями. Сиджвик принялся возбужденно трясти руку Хьюма и хлопать его по спине:

– Невероятно, старина, просто невероятно.

Конан Дойл и Уайльд обменялись изумленными взглядами. Ирландец громко аплодировал, зажав сигарету в зубах.

Пожимая руку Хьюма, сэр Уильям Крукс без конца уверял, что это самое необычное зрелище, при котором ему приходилось присутствовать. Зрители рассыпались в похвалах, никто не заметил, как американец побледнел, покрылся испариной, и все вскрикнули невольно, когда колени его подогнулись и, обессиленный, он начал падать. Сиджвик и еще несколько гостей едва успели подхватить его.

– Прошу прощения, господа, – прохрипел Хьюм, – но я вынужден вас покинуть. – Только благодаря поддержке он еще стоял на ногах. – Полеты забирают все силы.

Фрэнк Подмор вскочил со стула и опрометью бросился из комнаты, столкнувшись в дверях с миссис Криган. Кастелянша безумно выпучила глаза и прикрыла рот рукой. Она перебирала четки и бормотала себе под нос:

– Это дела нечистого. Всем нам будет худо.

Вдруг она повернулась и бросилась бежать, будто сам черт наступал ей на пятки.