Дорога ярости Хофмейр Дэвид
– Дно есть.
Кейн улыбается.
– Сколько метров?
– Много.
Кейн всматривается в воду. Его лицо – желтые глаза, высокие скулы, квадратный подбородок, – завораживает своей волнующей, пугающей красотой. Несмотря на шрам. А может, и благодаря ему.
– Нырни и проверь, – подначивает Адам. – Давай.
Кейн разворачивается и идет по пристани к берегу. Спина его вдоль и поперек исполосована шрамами.
Адам сплевывает в воду и смеется.
– Че, струсил?
Но смех выходит натужным. Адам шлепает руками по воде, чувствуя, как его охватывает паника. Он рискует, но иначе нельзя. Надо делать вид, что ему ни капельки не страшно.
Держись. Не сдавайся.
Пристань гудит. Трещат доски. Кейн с топотом несется к воде, прыгает вниз и пулей перелетает через Адама – мелькает бронзовое тело. Раздается даже не плеск, а какой-то чмок, и черная вода поглощает его.
Адам оборачивается. Кейн исчез.
Адам набирает побольше воздуха в грудь и ныряет. Пытается разглядеть хоть что-то в этой мути, но ничего не видит. Выплывает на поверхность, забирается по лесенке на пристань. С него льется вода. Адам стоит на краю пристани, прикрывая руками пах, и дрожит. Вода бурлит, идет рябью, но постепенно успокаивается.
Гладь озера не шелохнется.
2
Пятница, 1-е число, 14:15–40 часов
Как долго человек может задерживать дыхание? Минуту?
Адам проверяет деньги в тайнике ботинка. Все на месте. Натягивает джинсы, садится на краю пристани и сидит, болтая босыми ногами. Гладь озера, как зеркало. На ней не видно даже пузырьков. Сколько бы Адам ни пытался задерживать дыхание под водой, дольше, чем на сорок пять секунд, не получалось.
Он смотрит на часы. Старенькие, на солнечных батарейках, но работают. Трясет запястьем. Две минуты.
Две минуты без глотка воздуха. Адам встает. Его мутит. Под черной поверхностью озера не видно ни зги. Ничего.
Адам снует туда-сюда по пристани и лихорадочно размышляет, как быть. Но ничего не предпринимает. Он ждет. Если будешь совать нос куда не надо, в Блэкуотере долго не протянешь. Это касается и чужаков. И вообще всех.
Небо заволокло тучами, и вода потемнела. Теперь она цвета нефти.
Что, если парень запутался в водорослях? И не может выбраться. Что, если он сейчас изо всех сил пытается всплыть?
Но тут вода взрывается, и на поверхность выскакивает человек.
Кейн хватает ртом воздух и машет кулаками над головой. Его желтые глаза блестят дико и дерзко. Светлый песок течет сквозь пальцы, бежит по руке.
Адам подходит к краю пристани и смотрит вниз.
– Ты достал до дна? Не может быть!
Кейн швыряет на пристань пригоршню песка. Она ударяется о ступеньки лестницы, скользит вниз и осыпается в озеро.
– А откуда песок, по-твоему?
– Ты его с берега взял.
– То есть ты хочешь сказать, что я мухлюю?
– Дно так глубоко, что никому не достать.
Кейн пожимает плечами.
– Ну я же достал. Песок – доказательство.
Он спокоен. Собран. Дышит ровно. Как будто и думать забыл о том, что только что нырял в черное озеро.
Адам наклоняется вперед и неожиданно для себя самого протягивает Кейну руку:
– Меня Адам зовут.
Дурацкий жест, и он сам это понимает, но не станешь же отнимать ладонь. Не обращая на него внимания, Кейн вылезает из воды и карабкается по лестнице на пристань. Адам чувствует себя полным идиотом. У него горят щеки. Голый Кейн быстро проходит мимо него.
Адам смотрит, как тот с топотом бежит по пристани, оставляя мокрые, быстро исчезающие следы. Кейн натягивает черный гоночный костюм и потягивается. От него веет опасностью. Может, из-за того, как он двигается – стремительно, плавно, энергично. Или потому, что все его тело в рубцах и шрамах.
Адам надеется, что Кейн не заметил, как он на них пялился. Он подходит к мотоциклам.
– У тебя «дрифтер»?
Не оборачиваясь, Кейн кивает и натягивает ботинки.
Мотоцикл Кейна легкий и мощный. Обтекаемый. Он создан для скорости. Второго такого, как «дрифтер», на свете нет. На ровной дороге ни один байк не сравнится с ним. Он рвет с места, как ракета. Адам замечает, что мотоцикл паяли. Он весь в царапинах и вмятинах. Явно привык к долгим и трудным путешествиям. Но ни у кого нет новых байков.
Адам любуется мотоциклом.
– Небесная база больше таких не выпускает.
– Точно.
– Папин?
– Не-а.
– Брата? Сестры?
– Опять мимо.
– Тогда откуда он у тебя?
Кейн подходит к нему.
– Прежнему хозяину он больше не нужен.
Адама снова охватывает паника.
– Это еще почему?
– Он сломал позвоночник, когда спускался с высокой горы. – Кейн наклоняется, подбирает с земли плоский камешек и подбрасывает его на ладони. – Бывает.
Адам таращится на него во все глаза.
– Так ты его украл?
Кейн качает головой.
– Он сам мне его отдал. Перед смертью. У меня и договор купли-продажи есть.
– Не может быть. Нельзя ездить на чужом мотоцикле, если вы не родственники. – Адам показывает на собственный байк. – На «лонгторне» не ездил никто, кроме Стоунов.
Кейн улыбается.
– Еще как можно. Главное – поймать эхо прежнего ездока. Понять его. Думать, как он. Двигаться, как он. Тогда байк тебе покорится.
– Я уж лучше буду ездить на «лонгторне».
Кейн кивает.
– На нем у тебя все шансы показать неплохой результат в гонке.
Мотоцикл Адама, потрепанный темно-синий «лонгторн», надежен и крепок, но тяжел. Динозавр по сравнению с «дрифтером». Но это его мотоцикл, и на другой Адам ни за что не сядет.
– Это, конечно, не «дрифтер», но байк что надо, – говорит он. – Тоже кое-что может.
– А то. Я видел, как ты гнал вдоль озера. Ничего так, молодец.
Адам смотрит на него. Ему не нравится, когда за ним наблюдают.
Кейн бросает камень, и они следят глазами, как он подпрыгивает по поверхности озера – раз, другой, третий, четвертый, пятый, шестойседьмойвосьмойдевятый.
Адам тоже подбирает камешек и посылает его низко над водой, но тот, подпрыгнув всего четыре раза, булькает в озеро. Адам запускает еще один камешек, потом еще один, но самое большее, чего ему удается добиться – жалкие шесть скачков.
Кейн молча наблюдает за ним.
Адам поворачивается к нему:
– Ты откуда?
– С той стороны, – отвечает Кейн, махнув рукой в неопределенном направлении.
– С той стороны озера?
Кейн отрицательно качает головой. Наклоняется, подбирает еще несколько камней и сует их в кожаный мешочек на поясе. Адам смотрит на него. Замечает рогатку – висящий на ремне у Кейна плетеный жгут.
– Тогда откуда?
– С той стороны пустыни, – отвечает Кейн с таким видом, будто это обычное дело.
Адам сжимает и разжимает кулаки.
– На той стороне пустыни ничего нет.
Кейн поднимает глаза на Адама.
– Ты же знаешь, зачем я сюда приехал?
Разумеется, Адам это знает. Гонщика может занести в Блэкуотер по одной-единственной причине.
– Еще бы, – отвечает он, – искупаться.
Кейн улыбается, но ничего не отвечает.
Только этого ему и не хватало. Очередной соперник. Да еще на «дрифтере». Адам уже жалеет, что Кейн не утонул. Когда они едут в Блэкуотер, Адам изо всех сил старается не думать о плохом.
Город построен в котловине, оставленной древними ледниками.
Блэкуотерское озеро широкое и длинное. Оно раскинулось с севера на юг на десять километров. С вершины земляной плотины, которая тянется вдоль западного берега, оно похоже на руку. На темную ладонь, в которой нет ничего, кроме пыли. Ни одна река не впадает в озеро. Его питают лишь подземные источники.
Расположенный полукругом город держит озеро в клещах.
Парни гонят через Внешнее кольцо Блэкуотера по одной из шести дорог, ведущих к центру. Здесь живут свободные граждане – старики, которые уже не могут работать в шахтах. И ездоки, бывшие и настоящие, которые благодаря участию в гонках заработали право копаться в земле. По закону Блэкуотера. Если гоняешься – можешь к шахте даже не подходить. Мощный стимул для большинства.
Здесь, во Внешнем кольце, строения приземистые, с плоскими крышами, покрытые серой пылью. В основном небольшие фермы. Тут и там разбросаны открытые всем ветрам домишки. К стенам кое-где намело целые барханы, как будто жильцы давным-давно устали бороться с пустыней.
Блэкуотер. Город, дрейфующий в песках.
Они мчатся мимо распаханных полей. Здесь выращивают отдельные стойкие культуры, но и они сохнут на задушенных песком почвах, давая скудный урожай.
Старик Дэгг тоже живет во Внешнем кольце, на западной оконечности полумесяца. Дом Адама далеко за городом, на восточном берегу озера. Но сейчас он едет не туда. Еще рано.
Все дома, мимо которых они проезжают, лежат в руинах. Просевшие крылечки опираются на скрипучие сваи. Из одного окна на ездоков смотрит бледный, точно привидение, ребенок, прижимая лицо к треснувшему грязному стеклу. Дорогу им перебегает тощая дворняга – кожа да кости.
Адам смотрит, как собака задирает лапу на ветхий фонарный столб. Он настороже: не покажутся ли где члены каких-нибудь банд. Но на улицах тихо.
Они спокойно катят по разбитой главной дороге, разъезжаются, чтобы обогнуть яму, а после нее снова съезжаются. Кейн едет по солнечной стороне. Адам старается держаться в тени высоких зданий, тянущихся вдоль Внутреннего кольца. Здесь живут шахтеры, в тесноте, буквально на голове друг у друга.
Парни проезжают мимо двухэтажного кирпичного здания длиной в квартал. Фасад завешан рекламой различных товаров с Небесной базы – в основном гидротаблеток и печенья с нутриентами.
В небе над магазином висит черный, как жук, дрон[7] доставки.
Аппарат небольшой: метров пятьдесят в длину, десять в высоту и пять в ширину. Уродливый, как летающее насекомое. С центральной винтовой колонкой, блоком управления и толстым брюхом, из которого свисает рифленый кабель, соединяющий дрон с металлическим приемником на крыше здания. Дрон каждый день доставляет в магазин товары. Это похоже на ритуальное кормление.
Из магазина на улицу выходит Гровер Джексон, толкая перед собой швабру. Он ведет дело уже два года, с тех пор, как умер его отец. Гроверу всего семнадцать, а он уже владелец единственного в городе магазина. Когда его папаша лег в землю, начались разборки. Какие-то ребята ворвались к Гроверу. Думали, что у них получится захапать магазин себе. Но не на того нарвались. За Гровером стоит Леви.
А за Леви – Полковник.
Гровер опирается подбородком на ручку швабры и провожает парней взглядом. На нем поношенная, давно не стиранная одежда, а фартук забрызган грязью. Он странно таращится на них, щербато скалясь. После смерти отца Гровер тронулся умом.
Адам оглядывается на Кейна. Замечает, что тот смотрит на Гровера, бесстрашный, как волк.
Когда они доезжают до заброшенной бензоколонки, поднимается сильный горячий ветер. Адам смотрит в небо и видит, что над городом, как он и думал, нависли темные тучи. В воздухе гудит электричество. На приборной панели его байка мигает оранжевая лампочка: штормовое предупреждение. Адам косится на мотоцикл Кейна. Тот же сигнал.
– Ничего страшного, – говорит Кейн.
Адам кивает. Он и сам знает, что оранжевый сигнал не опасен. Чаще всего в таких случаях можно даже не надевать воздушную маску: пусть себе болтается на шее. Ну, обожжет он чуть-чуть себе легкие или вымокнет под дождем – в зависимости от того, что за непогода надвигается. Вот красный сигнал – да, это опасно.
Ветер несет рекламную листовку. Она прилипает к байку Адама. Он снимает ее с рамы, разворачивает. С картинки на него смотрит Полковник.
Лысый как колено. Кожа туго обтягивает кости. В серебристых зеркальных очках и новенькой черной форме военного образца. Глубокие серые шрамы испещряют лоб и щеки. Полковник указывает на него пальцем. Над картинкой трафаретная надпись – призыв принять вызов:
УЧАСТВУЙ В ГОНКЕ БЛЭКУОТЕРА
И ВЫИГРАЙ БИЛЕТ НА НЕБЕСНУЮ БАЗУ
Под изображением Полковника еще одна:
ХВАТИТ ЛИ У ТЕБЯ СИЛ ЗАВОЕВАТЬ СВОБОДУ?
На листовку падает блестящая капля. Адам поднимает глаза.
Ливень.
На них обрушивается поток воды. Буря налетает внезапно. Струи дождя хлещут с неба, разлетаются брызгами, как масло на раскаленной сковородке. Вспыхивает голубая молния, и мир погружается во мрак.
Адам отпускает листовку на ветер и срывается с места. Он тормозит возле бесформенного под дождем серого строения и прислоняет заляпанный грязью мотоцикл к стене. Кейн повторяет его действия, и они, перепрыгивая через три ступеньки, взбегают на крыльцо.
Парни стоят бок о бок под скрипящей вывеской мотомастерской. Мокрая одежда липнет к телу, со лба течет вода. Кейн и Адам смотрят, как косой дождь заливает город, как ветер подбирает разбросанные листовки, бросает, кружит в небе.
Ливень прекращается так же внезапно, как начался. Так всегда и бывает. Парни промокли до нитки. Адам вспоминает, что ему сказал старик Дэгг, и в который раз удивляется, как тот догадался, что будет дождь.
– Опять ты.
Голос у них за спиной принадлежит лучшему мастеру по мотоциклам во всем Блэкуотере. Девушке. На ее голове повязана красная бандана. Лицо в полосах черной смазки. Девушка стройная, высокая и держится прямо, как динамитная шашка.
Сэди Блад.
Та еще штучка. При взгляде на нее Адама бросает одновременно в жар и в холод. Иногда он так волнуется, что вообще ничего не соображает. Адам кивает и проводит ладонью по голове. Чувствует, как зудит кожа.
– Как дела? – Адам показывает на выцветшую афишу на стене. Что угодно, лишь бы не смотреть на Сэди. Хочет спросить еще что-то, но слова не идут с языка.
– Участие стоит пятнадцать долларов, – сообщает Сэди, вытирая руки перепачканной тряпкой. – Как обычно. – Она переводит взгляд с Адама на Кейна. Рассматривает шрам на его щеке. Потом снова поворачивается к Адаму. – Деньги принес?
– Принес, – отвечает Адам, чувствуя, что краснеет. Сэди холеная, как пантера. Черные, как смоль, короткие волосы. Миндалевидные карие глаза. Во взгляде – упорство и уверенность.
Эти глаза прожигают Адама насквозь.
– Два дня осталось, – продолжает Сэди. – Смотри, дотянешь до последнего.
Адам опускает взгляд на половицы крыльца.
– Это же Гонка. Что тут думать? – недоумевает Сэди.
Адам переминается с ноги на ногу и смотрит на Кейна.
Тот разглядывает Сэди. Пристально, в упор, как будто пытается понять, кто же она такая. Изучает ее словечки и ужимки. Рассматривает ее маленький рот. Изгиб ее губ. Как она стоит, держа одну ногу прямо, а другую отставив в сторону. Как жестикулирует при разговоре.
Адаму все это известно. Он знает наизусть мельчайшие движения ее тела.
Так же, как свой «лонгторн».
Кейн отворачивается и наклоняется, чтобы прочитать афишу.
ГОНКА БЛЭКУОТЕРА
Воскресенье, 3-е число. Начало в 7 часов утра. Окончание: когда последний ездок пересечет финишную черту. Протяженность дистанции 2500 км. Взнос за участие пятнадцать долларов с мотоцикла. Разрешено пользоваться рогатками. Ножи и огнестрельное оружие запрещены. Полковник не несет ответственности за телесные повреждения или смерть участников. Три первых финалиста получают приз – по тысяче долларов каждый, двести очков и автоматический допуск к любой гонке. Победитель получает билет в одну сторону на Небесную базу.
Оплатить участие можно в мотомастерской Блэкуотера. Последний день подключения – суббота, 2-е число, в мэрии.
Удачи! И пусть вам повезет попасть на небо.
– Две с половиной тысячи километров самой трудной трассы, которая только может быть, – замечает Кейн.
У Адама сводит живот от страха, смешанного с предвкушением. Гонка Блэкуотера – событие огромной важности. На нее съедутся все байкеры. Будет черт знает что. Неделя кромешного ада. Минимум неделя.
Кейн смотрит на него.
– Думаешь, ты победишь?
Адам пожимает плечами, чтобы скрыть волнение и страх.
– Если не думал бы, не стал бы ввязываться.
Телесные повреждения или смерть. Почему эти слова на афише так бросаются в глаза?
– Два года назад погибло сорок процентов участников, – сообщает Сэди. – Сто человек. Шестьдесят процентов осталось.
Кейн улыбается.
– Неплохие шансы.
Адам чувствует, как сжимается его тело. Два года назад. Самая долгая гонка за всю историю Блэкуотера. Из-за непогоды длилась пятнадцать дней. Адам пытается вспомнить, кто же выиграл в тот год. Победитель гонки становится притчей во языцех. Адам может назвать имя каждого за последние двадцать лет. А то и за тридцать. А вот как звали чемпиона двухлетней давности, отчего-то забыл.
Но тут он вспоминает.
В то лето выиграл чужак, Финн Анкар. А Фрэнк потерял ногу.
Сэди смотрит на Кейна и произносит, указывая тонким пальцем на трубку, торчащую у него за левым ухом:
– Ты гонщик.
– Точно.
Сэди оглядывает его с головы до ног.
– Участвовал в состязаниях Большой Четверки?
– В Прыжке Цукерберга. Прошлым летом.
– Какое место занял?
– Третьим пришел.
– Значит, деньги у тебя есть.
Кейн качает головой.
– Потратил на новый байк.
– Ну что ж. Все равно третье место дает тебе право участвовать в любой гонке. – Сэди вытирает лоб тыльной стороной ладони. – Но Блэкуотер потруднее Цукерберга, Южной пропасти и Силвермайн.
Кейн молчит.
Сэди косится на его «дрифтер».
– Хороший байк.
– Шустрый.
Сэди стоит в дверях, отставив бедро.
– Я любой могу довести до ума, чтобы ездил так же быстро.
– Не сомневаюсь.
Сэди бросает на Кейна взгляд. Такой, от которого Адам принялся бы рыться в карманах или уставился бы в пол. Кейн же не отводит глаз.
– Где-то я тебя видела, – замечает Сэди.
Кейн качает головой.
– Исключено.
Она смотрит на него. И Адам чувствует, как между ними проскакивает искра.
– Они все равно узнают, – настаивает Сэди. – Тебе не удастся скрыть, кто ты такой. Как только они тебя подключат, тут же все о тебе и выяснят.
Кейн трогает металлическую трубку за ухом.
Адам косится на него.
– Больно? – интересуется он. – Когда подключают?
Он и сам догадывается, что больно. Он хочет, чтобы так было. Жаль, что он не может подобрать слов, чтобы причинить Кейну такую же боль прямо здесь, при Сэди, обнажить его недостаток, его слабость.
Кейн бросает взгляд на Адама.
– Сам узнаешь, – с кривой ухмылкой отвечает он.
Сэди поворачивается к Адаму.
– Ну, если ты не хочешь платить, так я пойду. Нечего стоять без дела.
Развернувшись на каблуках, Сэди уходит в мастерскую. Адам молча глядит ей вслед.
Боже. Как она двигается.
Он ее хочет. Жаждет коснуться ее ключиц. Почувствовать прикосновение ее обнаженной кожи. Но понимает, что такое может случиться только во сне. Наяву этому не бывать. Он не пара Сэди Блад. Он ей не подходит. Разве что какой-нибудь чужак.
Адам заставляет себя думать о чем-нибудь другом. Например, о деньгах, которые жгут ему подошву.
Отдай ей доллары.
– Клевая телка, – бросает Кейн.
Адаму хочется окликнуть Сэди, но он молчит. Стоит и ничего не делает.
И так каждое лето. Он копит деньги, приезжает сюда, спрятав купюры в ботинок, а отдать их Сэди не может. Не получается. Куда ему в гонку? Разве он может бросить Фрэнка? Разве он может бросить Сэди? Он никогда не рассказывал ей о своих чувствах. Она его и не замечает почти. Но что тут поделаешь?
– Она же Сэди Блад. – Лучший мастер в городе, – вслух произносит Адам. – Нет такого, чего она не может починить.
Он смотрит Сэди вслед. Не может оторвать глаз от нее, от того, как она идет, покачивая бедрами. Про любую другую он бы сказал: выпендривается. Но у Сэди это кошачья грация.
– Че, струсил? – передразнивает Кейн. – Ты ей деньги забыл отдать.
Он улыбается, меряет крыльцо шагами, оставляя грязные следы. Ставит ногу на перила. Адам смотрит ему в спину. Его терзают уколы ревности и ураганная ярость.