Час Черной звезды Малинин Евгений

— Тогда пойдем посмотрим, что это за таверна, как выглядит, где располагается.

Место нахождения таверны «Золотое яйцо» они выяснили у первого же прохожего, остановленного на улице, и уже через десять минут стояли у невысокого двухэтажного здания на темной кривой улочке, полого спускавшейся к реке. По всей видимости, таверна еще не работала — окна первого этажа были прикрыты ставнями, и только во втором этаже поблескивали стекла двух открытых окон.

Улочка была узкой, с двух сторон огороженной высокими заборами, за которыми бегали, погромыхивая цепями, странно молчаливые собаки. Дома стояли в глубине огороженных участков, и только таверна выходила своим темным, некрашеным фасадом прямо на улицу. Участок, на котором располагалась таверна, в отличие от всех остальных, был не огорожен, замусорен и зарос высокой сорной травой. Фонарей на улице не было, так что к окончанию часа Волка на ней должна была царствовать кромешная тьма.

Пареньки осторожно обошли таверну и убедились, что позади здания тоже нет забора, зато там стояли два старых дощатых сарая, в одном из которых когда-то располагалась конюшня, а в другом, по всей видимости, хранились припасы. Во всяком случае, на его дверях висел здоровенный замок. За сараями вставали заросли кустов, продраться сквозь которые вряд ли было возможно!

Вотша, внимательно все осмотрев, вернулся на улицу и негромко проговорил:

— Постой здесь, а я загляну внутрь…

Житырь бросил на Вотшу встревоженный взгляд, но ничего не ответил, только молча кивнул.

Вотша взошел на крыльцо таверны и толкнул высокую облезлую дверь. Звякнул звонок, извержонок перешагнул порог и оказался в большом полутемном зале, уставленном тяжелыми столами, вокруг которых были расставлены такие же тяжелые, грубо сколоченные табуреты. У противоположной стены, за узким длинным столом, на котором мерцала одинокая свеча, сидел здоровенный изверг и что-то записывал в большую толстую книгу. Подняв голову на надтреснутый звяк колокольчика, он, не дожидаясь вопросов от вошедшего, грубо заорал:

— Ну, кто там приперся?! Не видишь, что мы еще закрыты!!!

— Я не буду отрывать тебя от твоих занятий! — в тон ему рявкнул Вотша. — Мне надо только уточнить — здесь сегодня вечером мастер Клапп собирает своих друзей?!

— А кто тебе это сказал?!

— Он сам и сказал!

Изверг хмыкнул и прорычал:

— Ну, раз он сам сказал, значит, собираются!

— И что, они будут сидеть в этом зале? — задал Вотша новый вопрос.

И тут изверг буквально взревел:

— Да какое тебе дело до того, где они будут сидеть?!

Однако Вотшу этот рев не смутил. Сделав шаг вперед, он ответил:

— Дело серьезное! Я — сказитель, и мастер Клапп нанял меня сегодня развлекать его гостей! Я хотел бы посмотреть, в каком помещении мне придется работать?!

Изверг встал из-за стола, поднял над головой свечу и вгляделся в полумрак зала, видимо, стараясь рассмотреть Вотшу. Однако это ему не удалось. Тогда он вышел из-за стола и направился в сторону входной двери, бормоча чуть тише, чем прежде:

— Так ты — нанятый!.. Так бы сразу и сказал!.. Щас я тебе покажу, где мастер Клапп обычно… веселится!

Изверг остановился, не доходя до Вотши трех-четырех шагов, с минуту его рассматривал, а затем ухмыльнулся:

— Такой молодой и уже сказитель?! Ну, пойдем, сказитель, покажу тебе, где ты нынче сказывать будешь!

Изверг повернулся и двинулся между столами вправо к скрывающейся в полумраке стене.

Когда они подошли ближе, Вотша разглядел, что в боковой стене зала имеется четыре двери, и именно к одной из них, крайней справа, направлялся изверг. Подойдя к выбранной двери, он оглянулся, словно проверяя, следует ли Вотша за ним, а затем распахнул ее и перенес через порог руку со свечой, предлагая Вотше заглянуть внутрь.

Вотша заглянул.

Комната была невелика, рассчитана, видимо, не больше чем на четырех человек. Посредине стоял стол прямоугольной формы, в углу, рядом с дверью, еще один маленький столик. Больше мебели в комнате не было. В стене напротив двери располагалось окно, забранное прочной решеткой и прикрытое снаружи ставнем. Потолок комнаты лежал на двух пересекающихся балках, и в месте их пересечения был ввернут крюк… А вот лампы на нем не было.

Вотша, одним взглядом окинув комнату, недовольно проворчал:

— Я думал, будет большая компания, а тут и троим-то тесно!

— А тебе не все равно, сколько человек тебя будут слушать? Главное, ты свои деньги получишь! — усмехнулся у него над ухом изверг.

Вотша бросил на его ухмыляющуюся физиономию косой взгляд и ответил сквозь зубы:

— Это тебе за твое разбавленное вино и прогорклые оладьи нужны только деньги, а мне нужны слушатели… Слушатели, которые хоть что-то понимают в сказаниях, хоть что-то чувствуют, кроме голода и сытости!

— Ладно, сказитель! — рявкнул изверг. — Все рассмотрел? Теперь приходи в назначенный час!

Вотша молча развернулся и направился к выходу, но почти на самом пороге его настиг рев хозяина таверны:

— Эй, сказитель, я тоже с удовольствием послушаю тебя! Потом.

Вотша, взявшись за дверную ручку, оглянулся. Изверг уже снова уселся на свое место за освещенным свечой столом, но не писал, а смотрел ему вслед, и на его физиономии было написано раздумье.

Выйдя за дверь, Вотша увидел, что Житырь прохаживается уже возле самого крыльца, не сводя круглых глаз с входа в таверну. Извержонок сбежал по ступеням и тихо проговорил, устремляясь прочь от крыльца таверны:

— Ты прав, Житырь, что-то здесь не так!

— Я же говорил! — горячо зашептал Житырь. — Ну, теперь ты не пойдешь туда?!

— Подожди, — окоротил его Вотша и принялся размышлять вслух. — Показали мне, где мастер Клапп собирает своих друзей, а там и троим-то тесно будет. В такой комнатке не то что сказание, отдельная виса и та заглохнет на третьей строке. Зато вот, скажем, ловушку из этой комнаты смастерить ничего не стоит — окно зарешечено да ставнем закрыто, у дверей двоих крепких ребят поставь — и все, никто оттуда не уйдет.

— А ты туда не ходи, — снова встрял Житырь.

Вотша искоса взглянул на своего друга и невесело усмехнулся:

— Ты меня предупредил, я не пойду, так завтра этот… мастер… еще кого туда заманит! Нет, Житырек, надо у этого мастера кое-что спросить.

— Что?! — опешил Житырь. — Что ты хочешь у него спросить?!

Но Вотша не ответил. Он быстро шагал в сторону ярмарочной площади, на ходу что-то обдумывая.

Некоторое время спустя, уже на исходе часа Волка, оба извержонка вернулись к таверне «Золотое яйцо» и не узнали ее. Все окна были открыты, и из них лился яркий свет, освещая темную улицу. По обеим сторонам крыльца горели дымные, но яркие факелы, бросавшие трепетные отблески на фасад здания, и в этом неверном свете буквы вывески, примостившейся над крыльцом, приплясывали в каком-то странном, дергающемся танце. Дверь таверны была широко распахнута, и из заведения на улицу вырывались звуки дикой визгливой музыки.

Не доходя шагов пяти до крыльца, Вотша повернулся к Житырю и негромко произнес:

— Значит, как договорились.

— Я все сделаю! — заверил Житырь.

Вотша кивнул, ободряюще улыбнулся и направился ко входу в таверну, а Житырь быстрым шагом обогнул здание таверны и, устроившись под крайним окном, прикрытым ставнем, принялся ждать.

Большой зал таверны был заполнен больше чем наполовину. У дальней стены, там, где днем сидел изверг-управляющий, разместился небольшой, из трех исполнителей, оркестр, а перед ним на крохотном пятачке свободного пола несколько извергов топталось в некоем подобии танца. Самое интересное — женщин в зале не было, даже разносчиками здесь служили молодые изверги. Вотша, шагнув в зал, тут же поймал одного из таких разносчиков и потребовал:

— Отведи-ка меня, милый друг, к мастеру Клаппу. Он со своими друзьями меня ожидает.

Отрешенное до этого лицо разносчика вдруг напряглось, и он уставился на Вотшу округлившимися от испуга глазами. Но уже в следующее мгновение лицо его снова стало бесстрастным, и он пробормотал: — Да-да, конечно, иди за мной. — И направился к той самой комнате, которую Вотше показал днем изверг-управляющий.

Они прошли, лавируя между столами, и извержонок-подавальщик открыл дверь. Прежде чем войти, Вотша бросил в комнату беглый взгляд. Стол был накрыт на четыре персоны, и справа от двери за ним сидел сам мастер Клапп. Окно все так же было прикрыто ставнем, а на потолочном крюке висела большая масляная лампа на витом шнуре. Больше в комнате никого не было.

— Я, кажется, пришел слишком рано?.. — чуть смущенно произнес Вотша, но мастер Клапп уже поднимался со своего места с самой приятной улыбкой.

— Нет, нет, ты удивительно точен! — воскликнул старик и сделал рукой приглашающий жест. — Проходи, вот твое место. — Он показал на дальний от двери край стола. — Мои друзья с нетерпением ждут твоих сказаний! Но… э-э-э… сейчас их нет — вышли по… э-э-э… надобности.

Вотша вошел в комнату, поклонился старику и с тем же смущением проговорил:

— Нет, мастер Клапп, не подобает сказителю сидеть за одним столом с пирующими! Если можно, я постою здесь, у двери…

— Нет-нет! — Мастер Клапп замахал руками. — Сказитель, посланный в Мир самим Торином Ледником, имеет право сидеть за любым столом! А потом… — Тут старик захихикал. — Я не хочу, чтобы ты меня прославил по Миру, как сделал это с Твидом-паромщиком!

Вотша неловко пожал плечами и, обойдя стол, опустился на предложенный стул. Мастер Клапп тоже вернулся на свое место, налил себе бокал вина и протянул кувшин Вотше.

— Пока мои друзья отсутствуют, выпей вина и закуси!

Вотша оглядел стол, чуть приподнялся, взял со стоявшей в центре стола вазы яблоко и с хрустом надкусил.

— И это все?! — возмутился мастер Клапп. — Сказитель, ты меня обижаешь! Молодой, полный сил изверг должен хорошо есть и ценить вино!

— Мастер Клапп, я люблю хорошо поесть и ценю вино, но вдохновение несовместимо с полным желудком, а сейчас мне нужно вдохновение! Чтобы удивить и доставить наслаждение такой изысканной публике, мне следует быть в отличной форме, а потому я воздержусь от пьянства и чревоугодия!

— Но я не предлагаю тебе заняться пьянством и чревоугодием, — пожал плечами старик. — Я прошу тебя отдать честь этому столу и всего лишь пригубить вина и съесть кусочек этого прекрасного паштета! Разве это будет излишеством?!

Старик снова вскочил со своего места, подбежал к Вотше, плеснул из кувшина в его бокал глоток вина и положил на его тарелку из ближней миски одну ложку какого-то кушанья.

— Если ты выпьешь и съешь то, что я тебе налил и положил, разве это будет излишество?! Заметь, я плачу тебе деньги и сам тебя… э-э-э… обслуживаю!

— И тем не менее я не стану пить и есть, пока не выполню свои обязательства, — упрямо заявил Вотша. — Я не могу рисковать своей репутацией!

Физиономия старика вдруг перекосилась, и Вотша подумал, что тот сейчас перейдет на крик, но мастер Клапп сдержался, медленно вернулся на свое место, постучал по столу пальцами, словно о чем-то раздумывая, и вдруг сказал:

— Ну а если я освобожу тебя от твоих обязательств, если приглашу тебя за этот стол не как сказителя, а как… гостя, ты будешь есть и пить?!

— Мастер Клапп?! — изумился Вотша и даже привстал со своего места. — Неужели для тебя так важно, чтобы я хоть что-то съел за этим столом, что ты готов пригласить в гости безродного извержонка с далекого дикого Севера?! — И вдруг он усмехнулся и его тон мгновенно изменился — стал иронично-язвительным: — Или за твоим гостеприимством скрывается что-то другое?!

Лицо старика мгновенно изменилось, любезность сползла с него, как старая кожа с тела змеи, глаза зажглись холодным надменным блеском, и он брезгливо проговорил:

— Думай что хочешь, извержонок, но ты выполнишь мое желание. Однако сначала я позову своих гостей.

Он хлопнул в ладоши, и в то же мгновение дверь отворилась. В трапезную ввалились двое здоровенных извергов. Пока один из них запирал дверь на ключ, второй медленно пошел вокруг стола, хрипло выговаривая:

— Ну что… сказитель… сам отведаешь нашего угощения или тебе помочь?!

Второй изверг обходил стол с другой стороны.

Вотша был уже на ногах. Он посмотрел на мастера Клаппа, покачал головой и, осторожно ступая, двинулся навстречу первому из нападавших. Не прошло и десяти секунд, и они оказались лицом к лицу. Изверг, злорадно ухмыляясь, протянул огромную волосатую лапу к горлу юноши, но тот неожиданно нырнул под эту лапищу, и в следующее мгновение его ладонь, сложенная «лодочкой», вонзилась в горло громилы. Несколько секунд изверг стоял неподвижно с выпученными глазами и открытым перекошенным ртом, из угла которого бежала быстрая струйка крови, а затем рухнул навзничь, опрокинув на себя стул.

Второй изверг и сам мастер Клапп на мгновение замерли в изумлении, и этого мгновения хватило Вотше для того, чтобы, опершись ладонью о стол, перемахнуть через него. Его прыжок был выверен до миллиметра — подкованный каблук его мягкого сапога пришелся точно в скулу второго изверга. Удар, усиленный всей массой тела юноши, был настолько силен, что косматая голова великана мотнулась в сторону, раздался короткий хруст, и изверг рухнул на пол со сломанной шеей! А в следующий момент Вотша уже стоял рядом с мастером Клаппом и держал его за ворот мягкого роскошного плаща.

Старик вытаращенными от ужаса глазами смотрел на свою, казалось бы, совершенно беззащитную добычу, не понимая, каким образом она из дичи вдруг превратилась в охотника, а Вотша медленно, но неотвратимо сдавливал его горло воротником плаща. Наконец, когда удушье стало невыносимым, Клапп просипел:

— Не убивай. Я дам тебе монеты. Много монет…

— Сначала ты скажешь мне, как ты их заработал! — негромко и совершенно спокойно ответил Вотша.

Глаза старика остановились, словно в голову ему пришла некая совершенно невероятная мысль, а потом в них проступило понимание истинности этой мысли, и он прошептал посиневшими губами:

— Ты знал! Ты все знал! Ты был готов!!!

— Так каким образом ты зарабатывал свои монеты?! — тряхнул его Вотша.

И тут старик вдруг… захихикал.

Вотша посмотрел на изрезанное морщинами, дергающееся, хрипло хихикающее лицо и понял, что у старика началась истерика. Одним рывком он бросил свою жертву на стул и отвесил ему две полновесные пощечины. Голова старика мотнулась из стороны в сторону, хихиканье захлебнулось, старик захрипел, откинулся на спинку и вдруг заговорил быстро-быстро высоким визгливым голосом:

— Да! Я ловил таких, как ты, мальчишек… никому не нужных, глупых, сбежавших из своей стаи и потому беззащитных. Я ловил их, как птиц в силки, на крошку хлеба, потому что они всегда были голодны и готовы на все, только бы получить монету! Я ловил их и отдавал тому, кто знал, как с ними поступить, как сделать так, чтобы они приносили пользу. Ты себе представить не можешь, скольким многоликим нужны беспризорные изверги!.. Сколько многоликих готовы давать за них монеты! Я занимался этим всю жизнь, и всю жизнь мне давали монеты те, кому пойманные мною мальчишки были нужны. Я не интересовался, для каких целей, — это не мое дело, важно, что монеты мне за них давали исправно.

— Значит, ты, изверг, хватал беззащитных извергов и извержат и отдавал их многоликим? — с отвращением переспросил Вотша. — Разве тебя не трогало то, что многоликие и без того измываются над нами, извергами, как хотят, ты еще помогал им в этом?!

— Глупый, глупый извержонок, — захрипел старик. — Мой отец был многоликим, но не смог сохранить свое многоличье! Не смог сохранить МОЕ многоличье!!! И я поклялся, когда был еще ребенком, что верну себе способность поворачиваться к Миру другими гранями!!! Вот почему я делал то, что делал!!! И я почти достиг цели!!! Ты! Ты пришел, чтобы помешать мне!!!

— Разве есть способ вернуть многоличье?! — изумленно переспросил Вотша.

— Есть! Есть, глупый извержонок! Я всегда был уверен, что такой способ есть, а теперь, когда я добываю извергов для нашего князя, я знаю это наверняка! Но стоит это превращение безумно дорого! И дело не только в монетах, хотя их наверняка придется потратить очень много! Нет, не только!!! Чтобы вернуть многоличье, надо… — Тут Клапп закатил глаза и захрипел.

Вотша схватил старика за плечи и встряхнул:

— Что надо? Говори, старый мерзавец!!!

Старик вдруг открыл совершенно ясные глаза, улыбнулся перемазанными желтоватой пеной губами и прошептал:

— Надо умереть!!!

Глаза его закрылись, и голова упала на грудь.

— Откуда? От кого ты это узнал?

Вотша еще раз встряхнул старика, но у того только голова мотнулась. Глаза мастера Клаппа закатились, язык вывалился изо рта, руки безвольно обвисли.

Вотша одним взмахом руки сбросил со стола посуду и быстро уложил на скатерть старика. Расстегнув его богатый плащ, куртку и рубашку, он прижался ухом к тощей груди и через мгновение услышал глухой толчок сердца. Следующий толчок раздался почти через минуту.

Извержонок выпрямился и долго смотрел на распростертого перед ним старика. В голове его вихрем проносились бессвязные мысли. Наконец он смог немного успокоиться — надо было выбираться из таверны.

Вотша подошел к окну и открыл створку. Затем, секунду помедлив, он дважды стукнул в запертый ставень. Из-за окна тут же раздался дрожащий голос Житыря:

— Ёкуль!.. Я здесь!

«Надо же, — улыбнулся про себя Вотша, — не сбежал».

А вслух скомандовал:

— Житырь, начинай!

Послышался быстрый топот — Житырь бросился к входу в таверну.

Спустя несколько минут визгливая музыка, звучавшая в зале, вдруг замолчала, а затем раздались крики и грохот. Вотша быстро повернул ключ в дверном замке и чуть-чуть приоткрыл дверь. В общем зале таверны разгоралась драка.

Два стола в самом центре зала были опрокинуты, и между ними возилось уже человек восемь, еще трое прижали к стене зала Житыря, но тот отмахивался большим узкогорлым кувшином и орал какие-то бессвязные оскорбления, остальные посетители таверны поднимались из-за столов, готовясь принять посильное участие в общей свалке.

Вотша проскользнул в дверной проем, плотно закрыл дверь и запер ее на ключ. Затем, сунув ключ в карман, он пробрался вдоль стены к выходу и проскользнул на улицу. Быстро отойдя за угол, он остановился и принялся ждать. Через пару минут дверь таверны с треском распахнулась, словно ее высадили ногой, и по ступеням крыльца скатился Житырь. Здоровенный изверг, выбросивший паренька, плюнул ему вслед и захлопнул дверь. Житырь, пошатываясь, поднялся с земли, и тут же рядом с ним очутился Вотша. Подхватив друга, он негромко спросил:

— Ну что, жив?

— Жив, — улыбнулся Житырь разбитым лицом.

— До дома доберешься?

Житырь помолчал, словно обдумывая этот вопрос, а затем пожал плечами:

— Если ты мне поможешь… Тебе ведь все равно из города уходить надо, так почему бы не к нам?..

— Боюсь, это будет опасно для вас, — с сомнением проговорил Вотша. — Меня, скорее всего, станут искать — в таверне наверняка вспомнят, с кем встречался мастер Клапп.

— Вот мы тебя и спрячем, — перебил его Житырь. — Ну и потом, ты же не бросишь меня… избитого и беспомощного…

— Не брошу, — улыбнулся Вотша. — А подарок сестре ты не потерял?

— Не-е-е… — снова улыбнулся Житырь. — Здесь! — И он прикоснулся к груди.

— Тогда пошли, — сказал Вотша, и друзья быстрыми шагами направились вниз по темной улице в сторону реки.

Глава 4

Три дня спустя после заседания Совета посвященных, на котором было утверждено третье посвящение Ратмира, новоиспеченный член Совета получил приглашение посетить Вершителя. Бывший наставник Ратмира предупредил его, о чем пойдет речь, поэтому волхв успел подготовиться к беседе, хотя и понимал, что она будет сложной.

Вершитель сидел за рабочим столом, однако на этот раз столешница перед ним была пуста. Только один листок белел перед хозяином кабинета, но и на нем не было ни строки.

Кануг жестом пригласил Ратмира занять кресло по другую сторону стола и, когда тот опустился на предложенное место, спросил:

— Как ты себя чувствуешь после башни Покоя?

— Совершенно нормально, — с улыбкой ответил Ратмир. — Если бы было иначе, вряд ли я смог сейчас беседовать с тобой.

Вершитель кивнул и задал другой вопрос:

— Тебе понравились апартаменты, ты уже успел освоиться на новом месте?

— Я остался в своих прежних апартаментах, в Звездной башне, — ответил Ратмир и добавил: — Они меня вполне устраивают, и поэтому менять что-либо нет необходимости.

И снова Вершитель понимающе кивнул.

— Может быть, у тебя имеются какие-то… пожелания, может, надо что-то изменить, улучшить в твоем… э-э-э… хозяйстве?

Ратмир снова улыбнулся и покачал головой:

— Нет, Вершитель, мой быт вполне налажен, и улучшать что-либо нет необходимости!

— Хорошо, — подвел черту под прелюдией разговора Кануг. — Я хотел бы поговорить с тобой о твоих планах дальнейшей научной работы. Чем ты хочешь заниматься в качестве члена Совета посвященных, какие проблемы тебя беспокоят? Ты намерен выбрать новое направление или будешь продолжать исследования обессоленной воды?

В кабинете повисло долгое молчание, словно Ратмир не знал ответа на этот вопрос, хотя Кануг понимал, что новый член Совета посвященных наверняка обдумывает свою дальнейшую жизнь. Наконец Ратмир заговорил, но как-то издалека, словно загодя поясняя собеседнику причину своего выбора.

— Нет, Вершитель, я не собираюсь продолжать исследования обессоленной воды, не думаю, что в этом направлении имеются серьезные перспективы. Я уже выяснил, что вода… любая вода… может служить носителем и передатчиком информации. Обессоленная вода — это… Ее можно сравнить с чистым листом. — Он бросил быстрый взгляд на листок, лежащий перед Вершителем. — А писать на этом листе можно, как раз внося добавки. В зависимости от состава этих добавок вода будет хранителем или проводником, причем достаточно мощным проводником информации.

Ратмир посмотрел в глаза Канугу, не то проверяя, внимательно ли тот его слушает, не то беспокоясь, не слишком ли подробно он излагает свою позицию. Вершитель слушал внимательно и не собирался перебивать трижды посвященного.

Ратмир продолжил:

— В башне Покоя я имел возможность внимательно изучить Первое пророчество. Этот документ странен и… страшен. Именно он заставил меня еще раз задуматься о дальнейшей судьбе нашего Мира и понять, насколько это Мир хрупок и как мало мы делаем для его сохранения!

И снова последовал короткий быстрый взгляд Ратмира. И снова ответом ему было внимательное молчание Вершителя.

— Эрозиобаза, вернее, совершенно бесконтрольное ее применение в стаях, нарушила баланс сил, существовавший в нашем Мире с момента его возникновения. Мы породили практически новый вид мыслящих существ — извергов и привыкли относиться к ним как к совершенно безопасным существам, стоящим гораздо ниже нас по уровню своего развития, своих возможностей, забывая, что они, в общем-то, ни в чем нам не уступают, за исключением неспособности к многогранью. Мы не видим в них угрозы, хотя они, безусловно, в массе своей ненавидят нас, а их количество давно перевалило за разумные границы и продолжает стремительно увеличиваться! А между тем нам надо было бы задуматься о том, откуда в наш Мир может прийти Разрушитель!..

— Не ты первый задумался об этом… — подал наконец голос Кануг. — Канон шестой Кодекса посвященных говорит, что Разрушитель в наш Мир придет извне и пошлет его Мать всего сущего.

— Кодекс посвященных был написан людьми для людей, а люди всегда могут ошибаться, — с чуть горьковатой улыбкой ответил Ратмир. — Правильно понятое пророчество — источник более надежный. Послушаем, что говорит Первое пророчество:

• «Мир переполнится страданьями и злом,
• Порвутся нити, вяжущие суть,
• И как нарыв, пронзенный сталью острой,
• Родит того, кто будет ведать срок,
• Кто гнойной кровью, мертвенной коростой
• Погубит жизни сок!»

Едва Ратмир закончил читать отрывок из Пророчества, Вершитель перебил его:

— Этот котерн до сегодняшнего дня не был надежно расшифрован, нам не хватает свершившегося, чтобы определить, о чем идет речь! Тем не менее согласись, что страдать и ведать зло могут только люди, но сегодня уровень страдания и зла в нашем Мире не настолько высок, чтобы говорить о… «нарыве»!

— Да, Вершитель, ты, безусловно, прав. Но в Пророчестве не говорится, о чьих страданиях идет речь, а ведь изверги, так же как и люди, могут испытывать страдания и ведать зло! И тогда получается, что «тот, кто будет ведать срок», появится среди них, среди извергов. Разрушитель будет извергом!

— Я не собираюсь вступать с тобой в дискуссию по поводу расшифровки неясных мест из Первого пророчества, — с некоторым раздражением проговорил Кануг. — И мне не совсем понятно, к чему ты ведешь!

— Я начал с этого, чтобы ты понял, почему я хочу заняться проблемой, о которой сейчас расскажу, — успокаивающе ответил Ратмир. — Если допустить, что мое толкование прочитанного отрывка правильно, необходимо заняться извергами, как средой, угрожающей нашему Миру!

— Ты собираешься найти способ, позволяющий всех их быстро уничтожить?! — с насмешливой улыбкой поинтересовался Вершитель.

— Это было бы слишком просто! — ответил Ратмир. — И всеобщее уничтожение извергов очень плохо отразится на уровне нашей жизни. Нет, надо сделать так, чтобы они хотели жить именно в нашем Мире, чтобы он стал для них привлекательным!

— Мы не можем позволить извергам встать на один уровень с нами! — с ходу отверг очевидное предложение Вершитель.

— Но я имею в виду другое! — Ратмир выпрямился в кресле и произнес то главное, к чему шел в течение всего разговора: — Я хочу просить Совет посвященных разрешить мне исследование процесса эрозиобазы…

Вершитель долго смотрел на Ратмира и молчал, на его лице нельзя было прочитать ничего — ни одобрения, ни осуждения. Наконец он, не отводя глаз, коротко спросил:

— Зачем?!

— Я хочу найти способ возвращения извергам многогранья, — просто ответил Ратмир.

И снова последовала долгая минута молчания, после чего Кануг осторожно поинтересовался:

— Ты хочешь вернуть мгногогранье всем извергам?..

— Нет, только некоторым… Единицам! — Взгляд Ратмира сделался острым и жестким. — А все остальные изверги получат цель! Цель, к которой они будут стремиться со всем жаром, на какой только способны. Цель, которая наполнит их существование в нашем Мире надеждой. Вот тогда мы будем точно знать, что Разрушитель среди них не появится, а если и появится, то сторонников у него будет очень немного.

В кабинете снова наступила тишина, но теперь это была тишина раздумья. Сказано было все, и Ратмир понимал, что его просьба для Вершителя очень неожиданна и требует отмены давно и окончательно принятого решения, а потому не может быть удовлетворена немедленно. Кануг гораздо лучше Ратмира представлял, какую бурю протеста вызовет эта просьба среди членов Совета, но молодой волк сумел доказать ему необходимость этого исследования. Взвесив мысленно все «за» и «против», Вершитель медленно произнес:

— Я не могу единолично утвердить такую тему научной работы, но готов вынести твою просьбу на Совет посвященных. За решение Совета я не ручаюсь, так что готовься к сложному разговору.

— Ну что ж, если мне не удастся убедить Совет посвященных в необходимости такого исследования, я подчинюсь общему решению. Заодно мне будет интересно посмотреть, кто из членов Совета готов взять на себя ответственность за… возможную гибель Мира.

— Значит, так и решим, — подвел под разговором черту Вершитель.

Вечером того же дня Ратмиру сообщили, что заседание Совета посвященных назначено через восемь дней. И снова Ратмир тщательно готовился к этому заседанию, поскольку было ясно, что переубедить членов Совета, заставить их отказаться от давным-давно принятого решения не проводить исследования процесса эрозиобазы ему, не имеющему еще достаточного авторитета в Совете, будет чрезвычайно сложно.

Однако на заседании Совета дело повернулось самым неожиданным образом. Выбранную им тему научной работы Совет одобрил большинством в четыре голоса, но самым непонятным было то, что его поддержали именно те члены Совета, противодействия которых он опасался в наибольшей степени. Только потом Ратмир понял — они сделали это в надежде, что выскочка-волк, занимаясь столь опасной работой, скоро сломает себе шею.

Получив необходимое согласие Совета, Ратмир первым делом начал поиски материалов, касающихся прежних исследований проблемы. Это была очень сложная работа — после запрета, наложенного на эти исследования Советом посвященных, все материалы по теме были уничтожены, так что Ратмиру и двум его ученикам пришлось перевернуть практически всю библиотеку университета в поисках самых, казалось бы, незначительных упоминаний о проводившихся работах.

Не забывал Ратмир и о пропавшем извержонке. В родной стае у него появились свои люди, докладывавшие ему через голову вожака о проводящихся поисках.

Однажды утром, спустя месяца три после начала поисков, с трижды посвященным волхвом связался один из его сородичей, специально оставленный вожаком восточных волков в Лютеце, и сообщил, что в вольном торговом городе Ласте схвачен извержонок — без сомнения, Вотша, поскольку у него найден меч, которым был награжден победитель памятного турнира. Ратмир передал приказ везти захваченного извержонка сразу в Лютец, в Звездную башню, но через некоторое время пришло другое сообщение, в котором говорилось, что пойманный извержонок сбежал, что он, скорее всего, вовсе не Вотша и меч к нему попал случайно.

Эта новость привела Ратмира в ярость! Первым его движением было броситься в Край и разобраться со старшим братом. Но он быстро взял себя в руки, хотя и не отказался от намерения посетить родные места. Просто к этому посещению надо было хорошо подготовиться.

В этот день Ратмир отправил в библиотеку учеников, а сам заперся в своем кабинете, очистил рабочий стол и разложил на нем карту западной части обитаемого Мира. Склонившись над ней, он надолго задумался.

«Вот он — вольный торговый город Ласт, в перекрестье границ четырех стай: западных вепрей с востока, оленей с севера, лисиц с юга и рысей с запада. Несколько квадратных километров заболоченной местами равнины, посреди которой и стоит город. Сейчас уже никто не претендует на эту территорию, сумел княжич западных вепрей Ловель отбить эту никчемную когда-то землицу, а теперь и среди частых, но мелких болот даже начали появляться деревеньки. Тянется, тянется народец к вольному городу. И откуда только берется такое количество ничейных извергов? И почему вожаки стай, из которых они сбежали, не разыскивают беглецов?»

Ратмир тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли.

«Главный вопрос: куда мог направиться сбежавший из-под стражи мальчишка, если он, конечно, успел покинуть город?»

Однако сколько волхв ни рассматривал карту, она не давала ответа на этот вопрос! И тогда неожиданно родилась другая мысль:

«А почему бы мне самому не съездить в Ласт?»

Эта мысль ему очень понравилась. Он тут же мысленно позвал Вершителя и, когда Кануг ответил, спросил:

«Я могу отлучиться из Лютеца? Мне необходимо побывать в землях… западных вепрей».

После секундного раздумья Вершитель ответил:

«Восьми дней тебе хватит?»

«Вполне».

«Ты можешь уехать на восемь дней», — согласился Вершитель.

В середине того же дня Ратмир покинул университет. Его сопровождали всего двое — слуга Хвост и ученик Тороп. Ратмир не обременял себя поклажей, все трое ехали верхом, а четвертая лошадь везла два мешка с припасами и кое-какой одеждой.

Проведя две ночи в придорожных постоялых дворах, они вечером третьего дня подъехали к воротам вольного города Ласта.

Стражник, стоявший у ворот, издалека заметил всадника в белой хламиде трижды посвященного служителя Мира, но сначала, видимо, не поверил собственным глазам — такие гости очень редко навещали Ласт и никогда не приезжали без предупреждения. Однако через пару минут он вполне убедился, что зрение его не обманывает, и тут же бросился в башенное помещение, где располагался начальник караула. Через секунду по обе стороны от ворот выстроился весь десяток стражников, охранявших ворота города, а начальник караула встал посредине, чтобы должным образом приветствовать высокого гостя.

Едва Ратмир и двое его спутников приблизились к воротам, начальник караула шагнул вперед, выхватил из ножен короткий меч, вскинул его над головой и…

Но в этот момент Ратмир прервал его церемониальные действия, подняв ладонь и недовольно проговорив:

— Не надо официальных приветствий! Лучше проводи нас к правителю города.

Начальник караула на мгновение замер с открытым ртом, но быстро сориентировался. Бросив меч обратно в ножны, он шагнул к лошади Ратмира, взял ее за узду и с легким поклоном сказал:

— Я сам провожу тебя, трижды посвященный служитель Мира, во дворец правителя!

Ворота тут же распахнулись во всю ширину, и начальник караула ввел лошадь Ратмира в город.

Непонятно каким образом, но жители города узнали о прибытии в Ласт столь высокопоставленной фигуры и высыпали на улицу. Вдоль всего пути следования Ратмира и его спутников стояла толпа людей, причем среди просто любопытствующих ротозеев острый глаз Ратмира заметил несколько явно испуганных, прячущихся лиц.

Правитель города, княжич Ловель встретил Ратмира на ступенях своего дворца — высокого трехэтажного здания, фасад которого был украшен входившими в моду колоннами. Чуть склонив голову и при этом показав гостю наметившуюся лысину, Ловель проговорил ясным, глубоким баритоном:

— Я рад видеть в своем городе столь высокого, столь… неожиданного гостя. Надеюсь, мы сможем оказаться тебе полезными, трижды посвященный служитель Мира…

Тут он сделал крохотную паузу, и волхв негромко подсказал:

— Ратмир…

— Ратмир! — повторил Ловель и продолжил: — Сейчас ты немного отдохнешь с дороги и приведешь себя в порядок, а затем прошу оказать нам честь своим присутствием на торжественном ужине!

— С удовольствием, — ответил Ратмир. — Только не забудьте позаботиться о моих спутниках.

И он указал на двух сопровождавших его молодых людей, стоявших рядом со своими лошадьми.

Ловель подал короткий знак рукой, и около спутников Ратмира появились конюхи и прислуга. Трижды посвященный служитель Мира удовлетворенно кивнул и последовал за правителем города по широким каменным ступеням к высоким входным дверям.

Разместили Ратмира на втором этаже дворца в гостевых апартаментах, состоявших из шести комнат, не считая комнат для прислуги гостя. Ровно через час, когда трижды посвященный принял ванну и переоделся, из-за двери апартаментов донесся мысленный вопрос:

«Господин, тебя приглашают в большую трапезную к ужину. Я готова проводить тебя».

Ратмир открыл дверь и увидел за порогом молоденькую девушку, смотревшую на него широко открытыми глазами.

Страницы: «« « ... 56789101112 » ... »»