Час Черной звезды Малинин Евгений

— Ходить? — чуть помягчев, усмехнулся изверг.

— Ходить и смотреть, — все с той же суровостью кивнул Вотша. — Когда вожак моей стаи отправлял меня в это путешествие, он мне сказал: «Иди и смотри! Узнай Мир и сложи такой флокк, чтобы потомки помнили меня в тридцати поколениях!»

— Так ты?.. — начал свой вопрос изверг, но Вотша его перебил:

— Я — сказитель Ёкуль из Норникса!

— Ну что ж, сказитель Ёкуль, с тебя за перевоз монета.

Вотша посмотрел на изверга с презрением и буквально выплюнул через губу:

— Скажи мне, как тебя зовут и из какого места ты родом!

— Зачем тебе это? — удивленно спросил изверг.

— Чтобы прославить твое имя!

Изверг довольно ухмыльнулся:

— Зовут меня паромщик Твид, а родом я из вот этого самого города… — Он кивнул за реку. — Который называется Ярей на Эйне… Эйна — это река наша.

Вотша помолчал, пристально глядя на Твида, а потом громко, так, чтобы было слышно всем находившимся на пароме, продекламировал:

По парому прокатился негромкий смех, а изверг стоял, открыв рот, выпучив глаза и пытаясь что-то произнести, но из горла у него выходил только невнятный хрип. Наконец Вотша с трудом разобрал:

— Ты же сказал: «Прославить!..»

— Но я не сказал, какого рода будет эта слава! — немедленно ответил извержонок, а потом, фамильярно похлопав по плечу остолбеневшего изверга, добавил: — Так как?.. Я даю тебе монету и славлю тебя по всему Миру или ты не берешь с меня денег, а я забываю свою великолепную вису?

Еще целую минуту изверг с перекошенной физиономией пялился на Вотшу, не в силах вымолвить ни слова, а затем, круто развернувшись, вдруг заорал:

— А ну, быстро отчаливай!!! Да навались на весла, если не хотите плети попробовать!!!

— Мастер Твид! — раздалось с противоположного конца парома. — Ты же обещал подождать мою корову. Ее вот-вот пригонят!

— Сначала я высажу этого… Ёкуля из Норникса, а потом вернусь за твоей коровой! — проревел в ответ изверг. — Мне не хочется, чтобы он еще какую-нибудь мерзость про меня по Миру пустил.

Вотша улыбнулся и неторопливо двинулся к противоположному краю парома, чтобы сойти с него, как только он причалит на противоположной стороне.

То ли потому, что гребцы «не хотели плети попробовать», то ли река была не такая уж и широкая, но паром пересек ее всего за пару-тройку минут. Едва только передняя стенка парома коснулась причального настила, Вотша спрыгнул и, повернувшись к стоявшему невдалеке Твиду, крикнул:

— Мастер Твид, я вставлю тебя в свой флокк! Из тебя выйдет очень колоритный персонаж! А вису о жадном паромщике я уже забыл!

Паромщик демонстративно отвернулся, а Вотша с улыбкой во всю физиономию направился в городок.

Первые домики городка начинались практически на берегу реки. Правда, это были совсем крошечные домишки, с такими же крошечными огородиками на задах, отделенные друг от друга неким намеком на изгородь или просто цепочкой камней. Когда Вотша миновал несколько первых домиков, позади него раздался негромкий запыхавшийся голос:

— Эй, парень, подожди немного, я не могу тебя догнать!..

Извержонок оглянулся и увидел, что следом за ним поспешает опрятно одетый старик с золотой цепью на шее и толстой суковатой палкой в руке. Старик заметно прихрамывал, так что палка для него была не предметом роскоши, а первой необходимостью.

Вотша замедлил шаг, позволяя себя догнать, и, когда старик приблизился, спросил:

— Так зачем ты за мной гнался?

Однако старик вместо ответа задал свой вопрос:

— Ты сказал паромщику, что тебя зовут Ёкуль из Норникса?

— Да, сказал, — кивнул Вотша.

— Но ведь Ёкуль умер почти пятьдесят лет назад, и к тому же он был многоликий, — хитро прищурив глаз, проговорил старик.

Однако Вотша не смутился, он вскинул подбородок и, свысока взглянув на старика, ответил:

— Я знал наверняка, что этот… паромщик никогда не слышал о Ёкуле из Норникса, и хотел дать ему понять, насколько он темен!

— А сам-то ты откуда знаешь о Ёкуле? — неожиданно спросил старик. — Ты — изверг, не производящий впечатления приближенного к кому-либо из вожаков стай!..

Вотша резко остановился и посмотрел прямо в глаза старику:

— Ты сомневаешься, что я из Норникса?! Что меня послал в Мир сам Торин Ледник, вожак стаи северных лис?!

Слезящиеся глазки старика забегали, он чуть отстранился и забормотал:

— Нет… конечно… как можно сомневаться…

Вотша чуть ослабил напор и проговорил с некоторой даже мечтательностью:

— Я могу рассказать тебе, как прекрасна столица северных лис, город Норникс, как высока главная башня города, на которой в темные ночи и пасмурные дни зажигают огромный огонь, чтобы лодки могли найти дорогу домой, как суров и добр могучий Торин, как он умен и просвещен!..

И тут Вотша, откровенно усмехнувшись, добавил:

— Но зачем тебе все это, старик, ты же все равно никогда не увидишь славного Норникса, не встретишься с могучим Торином!

— Значит, ты — из стаи северных лис? — не то спросил, не то констатировал старик.

Вотша не стал отвечать на этот вопрос. Вместо этого он задал свой:

— А сам-то ты кто такой, старик?!

И снова старик не ответил на вопрос извержонка. Отступив на шаг, он огляделся, словно искал кого-то взглядом, и, не найдя, поинтересовался:

— А тебе приходилось читать свои стихи перед публикой?

— Конечно! — с некоторой гордостью в голосе ответил Вотша. — Как и любому другому сказителю!

— Тогда я прошу тебя прийти сегодня вечером, в час Волка, в таверну «Золотое яйцо». Я собираю там своих друзей и хочу, чтобы ты прочитал нам несколько… Как ты их назвал?.. Вис?.. Я правильно выразился?..

— Старик, — снова усмехнулся Вотша. — Во-первых, я не читаю свои стихи незнакомым людям без причин. Во-вторых, такое выступление будет тебе дорого стоить.

— Ну что ж, — с гордостью в тон ему ответил старик. — Меня зовут мастер Клапп. В Ярее меня знает каждый, и ты сможешь навести обо мне необходимые справки. Что касается дороговизны твоих выступлений, то… Я предлагаю тебе за то, что ты почитаешь этим вечером свои стихи… пять монет города Ласта, не считая отличного ужина! Устроит тебя такой расчет?!

Вотша наклонил голову набок, скептически осмотрел старика и проговорил:

— Мне кажется, ваша милость слишком много обещает.

— А чтобы подтвердить свои обещания, — ответил мастер Клапп, — предлагаю тебе прямо сейчас, в качестве задатка, принять вот это!

И он жестом фокусника выудил из воздуха небольшую монету.

Вотша взял монету и внимательно ее рассмотрел — это была монета вольного города Ласта. Извержонок поднял взгляд на своего неожиданного благодетеля и после короткой паузы кивнул:

— Час Волка, таверна «Золотое яйцо»… Я буду читать свои стихи для твоих друзей, мастер Клапп!

— Вот и хорошо! — радостно воскликнул старик. — А теперь не смею тебя задерживать… сказитель.

И старик поклонился.

Этот «сказитель» и поклон старика почему-то очень не понравились Вотше, однако он молча поклонился в ответ и, развернувшись, снова направился к центру города, где на площади должна была проходить ярмарка.

Но не прошел он и нескольких шагов, как его снова тронули за рукав, и, оглянувшись, Вотша увидел паренька чуть моложе себя, который, застенчиво улыбнувшись, спросил:

— Ёкуль, меня Житырь зовут. Ты ведь на ярмарку идешь, можно мне с тобой?..

— А тебе обязательно провожатый нужен? — возвращая улыбку, переспросил Вотша.

Парнишка еще больше смутился и несколько торопливо проговорил:

— Я слышал, как ты осадил Твида, паромщика!.. Здорово у тебя получилось. Он ведь и в самом деле дерет со всех вдвое больше установленного, а попробуй что скажи, на паром больше не попадешь! Я как только услышал твои стихи про него, сразу понял, что ты человек бывалый, дай, думаю, напрошусь в компанию… — Паренек заглянул Вотше в глаза и добавил уже полной скороговоркой: — Я бы раньше подошел, но ты был разговором занят.

Было в этой его скороговорке что-то трогательное, что-то располагающее.

— А сам-то ты местный? — поинтересовался Вотша.

— Да, наша деревня совсем недалеко от Ярея, меня мать сюда послала на ярмарку, посмотреть, нельзя ли ткани недорогой купить.

Вотша пожал плечами:

— Ну что ж, пойдем вместе. Я — человек не местный, может, что подскажешь мне, чтобы я в неудобное положение не попал.

Идти им пришлось недалеко, ориентируясь по отдаленному гулу, они вскоре вышли на городскую площадь, заставленную временными, кое-как сбитыми прилавками, на которых окрестное в основном население разложило свои нехитрые товары. Правда, ближе к центру площади обнаружилось несколько обменщиков из дальних стай — двое восточных медведей с воском и медом, двое северных тюленей с россыпью поделок из моржового зуба и низками просоленной рыбы. Рядом с ними пристроился изверг из стаи западных вепрей с хитрыми замками и другим скобяным товаром. Но когда Вотша двинулся в их сторону, Житырь остановил его:

— Не ходи туда, они не любят тех, кто не покупает, а просто глазеет… Побить могут!.. Или вообще убить!

— Убить? — удивленно переспросил Вотша. — За что?!

Житырь, в свою очередь, удивленно посмотрел на Вотшу.

— Ты же изверг! Просто убьют, и все. Ну… за тебя, в крайнем случае, заплатят твоим северным лисам виру, ты все-таки сказитель!

— Я думал, у вас на Западе иначе… — разочарованно пробормотал Вотша.

— Значит, ты «у нас на Западе» недавно, — невесело усмехнулся Житырь.

Они обошли ярмарочную площадь и даже заглянули в один из пяти балаганов, где размалеванные шуты веселили публику. Только после этого Житырь и Вотша отправились в ряды, где торговали тканями. Сначала они просто прошли вдоль прилавков с разложенными на них образцами. Затем Житырь начал подходить к торговцам, щупать ткань, а порой и прицениваться. Вотша, увидев, что выбирает его новый товарищ, помалкивал, но потом все-таки не выдержал.

— Сколько лет твоей матушке? — задал он неожиданный вопрос после того, как Житырь в очередной раз отошел от прилавка с разочарованным лицом.

— Сорок два, — чуть удивившись, ответил тот. — А почему ты спросил?

— Мне кажется… — осторожно начал Вотша. — Только ты не обижайся… Мне кажется, ты выбираешь слишком пестрое. У нас на Севере в сорок два года женщины одеваются скромнее.

— У нас на Западе тоже, — улыбнулся Житырь. — Только я выбираю ткань не для матери. У меня сестра замуж выходит.

— Ну, тогда ясно! — улыбнулся в ответ Вотша. — Так что ж не покупаешь?.. Вон у того, мордатого, вполне подходящий товар имеется!

— Дороговато, — помрачнев, ответил Житырь.

— Сколько ж тебе мать на покупку дала? — задал Вотша нескромный вопрос.

— Три монеты стаи западных вепрей, — осторожно ответил Житырь.

— А монеты вольного города Ласта на этой ярмарке в ходу? — спросил Вотша.

— Конечно! — пожал плечами Житырь. — Только откуда ж их взять?!

— А у меня, по случаю, как раз есть! — проговорил Вотша и бросил внимательный взгляд вдоль прилавков. — Пойдем-ка вон к тому дядьке, поинтересуемся.

Они приблизились к пожилому невысокому темноволосому извергу с быстрыми черными глазами, прибывшему, по всей вероятности, откуда-то с Востока и разложившему на прилавке явно нездешние ткани с чудесной, до странности пестрой и яркой окраской. Оглядев товар, Вотша приподнял край одного образца и, слегка помяв его, поднял глаза на продавца:

— Уважаемый, мы с… братом… — он бросил быстрый взгляд на своего товарища, — люди небогатые, но твоя ткань так радует сердце, что мы бы хотели одеть нашу сестру в такое вот платье! Скажи, сколько ты просишь за кусок такой ткани, нужный для пошива платья для девушки ростом…

Последовал новый взгляд на Житыря, и тот, глядя широко раскрытыми глазами на изверга-обменщика, быстро добавил:

— Веста ростом мне до уха… — а затем, повернувшись к Вотше, быстро зашептал: — Слушай, Ёкуль, это очень дорогая ткань!

И тут заговорил изверг-обменщик:

— Ай-яй-яй, дарагой! Ты хочешь, чтобы твоя красавица сестра ходила в дешевом платье?! Какой ты брат тогда — постыдись своей матери! Посмотри! — Он ткнул пальцем в сторону Вотши. — Вот настоящий брат, любящий свою сестру!

Голос у продавца был странно гортанный, он выговаривал слова с заметным и весьма своеобразным акцентом и невероятным темпераментом. Наклонившись к Вотше, он продолжил вкрадчивым, проникновенным тоном:

— Не слушай своего брата, дарагой, он хочет выбросить монеты на ветер! Эту ткань я вез через два моря, через семь гор, двенадцать дней по степям! Эта ткань переправилась через двенадцать рек и ушла от двух сотен разбойников, что орудуют в восточных лесах! Платье из этой ткани твоя сестра будет носить всю жизнь, а потом ее дочь пойдет в нем замуж, и все будут дивиться на его красоту!

Возможно, продавец мог бы еще долго расхваливать свой товар, но Вотша перебил его:

— Так сколько я должен отдать за нужный мне кусок ткани, путешествовавшей так долго?!

— Это, смотря какой монетой рассчитываться будешь, дарагой! — хитро прищурив глаз, воскликнул продавец.

— Монетой вольного города Ласта! — веско произнес Вотша.

Изверг-обменщик на секунду задумался, а затем выпалил:

— Ах, дарагой, пусть будет мне убыток, но пусть будет твоя сестра счастлива! Две монеты города Ласта, всего две монеты возьму с тебя за кусок этой прекрасной ткани!

— Две… — с сомнением протянул Вотша и еще раз помял край выставленного лоскута.

— Меньше никак невозможно! — воскликнул изверг. — Ты же не хочешь подвести бедного изверга под топор палача! Вожак моей стаи казнит меня лютой смертью, если я буду отдавать такую ткань даром!

— Уговорил! — решительно произнес Вотша. — Отрезай кусок!

Изверг-обменщик исчез под прилавком, а Вотша, порывшись за пазухой, вытащил две монеты вольного города Ласта.

И тут из-за его спины раздался зычный голос:

— А теперь рассказывай, извержонок, у кого ты украл эти монеты!!!

Однако вместо ответа Вотша одним неуловимым движением переместился в сторону и развернулся. У прилавка с расширенными от ужаса глазами застыл Житырь, а рядом с ним стоял здоровенный изверг, наряженный в двуцветный кафтан, узкие, в обтяжку, штаны и узконосые короткие сапоги. В правой руке он держал длинную плеть, а левая была протянута вперед, словно он собирался что-то схватить, но не успел. Вотша одним взглядом охватил всю эту картину, а затем спокойно поинтересовался:

— А ты кто такой, дяденька, чтобы обвинять меня в краже?!

Изверг медленно опустил руку и прорычал:

— Я — назначенный вожаком стаи смотритель ярмарки! Мое дело — ловить таких, как ты, воришек и передавать их на дознание, а если они сопротивляются или убегают, у меня есть средство заставить их подчиниться!

И он поиграл зажатой в кулаке плетью.

— Но я не собираюсь убегать, — пожал плечами Вотша. — Я собираюсь купить кусок ткани на свои деньги. А откуда у меня монеты, можешь поинтересоваться у почтенного мастера Клаппа, вечером он должен мне дать еще четыре такие монеты.

— Мастер Клапп обещал тебе денег?.. — протянул разодетый изверг, и вдруг его физиономия расплылась в довольной улыбке. — Ну, тогда ты имеешь полное право потратить их!

Изверг захохотал, развернулся и двинулся вдоль торговых рядов, поигрывая плетью.

А Вотша вернулся к прилавку и окликнул хозяина товара:

— Уважаемый, вот твои монеты, а где же моя ткань!

Черноглазый изверг вынырнул из-под прилавка и раскинул кусок выбранной Вотшей ткани.

— Вот, дарагой, — провел он по узорчатой ткани ладонью, — здесь и на платье хватит, и на шапочку останется!

Вотша посмотрел на все еще испуганного Житыря.

— Ну как, брат, подойдет такой наряд Весте?

Житырь сглотнул, кивнул, и на его лице появилась неуверенная улыбка.

Вотша протянул деньги. Изверг-обменщик аккуратно взял монеты, внимательно их рассмотрел и спрятал за пазуху в потайной карман. Затем он свернул ткань и с поклоном вручил ее Вотше.

— Получай, дарагой, пусть Мать всего сущего даст счастья твоей сестре!

Вотша протянул сверток Житырю.

— Ну вот, дело сделано, и мы можем пойти пообедать!

— Пойдем! — обрадованно воскликнул его новый друг и торопливо добавил: — Но платить за обед буду я!

Тут же на ярмарочной площади, во временном бараке, они нашли небольшую харчевню. За две миски лапши с куриными потрохами, два куска капустного пирога и жбан ягодного отвара с них взяли одну монету стаи западных вепрей, и, выйдя на улицу вполне сытыми, они решили прогуляться до реки.

Когда ребята покинули ярмарочную площадь и медленно пошли по улице, Житырь вдруг заговорил странно напряженным и очень тихим голосом:

— Ёкуль, ты сказал смотрителю ярмарки, что мастер Клапп обещал тебе сегодня вечером отдать четыре монеты города Ласта…

— Да, — кивнул Вотша, — обещал, и я думаю, он сдержит свое обещание.

— А что ты должен сделать? — все тем же тихим голосом поинтересовался Житырь и бросил быстрый взгляд по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли их кто.

— Он попросил меня почитать для его друзей — я же сказитель. Они соберутся сегодня вечером в час Волка в таверне «Золотое яйцо»…

— Не ходи! — едва слышно прошептал Житырь и снова оглянулся.

— Почему?! — удивился Вотша.

Однако Житырь не ответил на этот вопрос, вместо этого он тихо и очень быстро забормотал:

— Помнишь, ты сказал, что не знаешь наших… порядков, что я могу подсказать тебе что-то. Вот я тебе и подсказываю, не ходи в эту таверну!

В голосе у паренька прозвучало… отчаяние, и именно это насторожило Вотшу. Он остановился, развернул Житыря к себе лицом и, глядя ему прямо в глаза, потребовал:

— Ну-ка, давай выкладывай, в чем тут дело!

Тот попытался было отвернуться, а потом вдруг зашептал горячо и сбивчиво:

— Я не могу тебе сказать… Он все слышит, он все видит, он все… узнает, и тогда он со мной такое сделает…

— Да кто — он?!

Житырь попробовал снова оглянуться, но Вотша держал его слишком крепко, тогда парень чуть ли не со слезами в голосе прошептал:

— Твой знакомец… мастер Клапп!

— Этот хромой старик? — недоверчиво переспросил Вотша, несколько ослабив свою хватку.

— А вот этого никто не знает! — невпопад ответил Житырь.

— Чего не знает? — не понял Вотша. — Того, что он хромой?! Так я сам видел, что он хромал.

Житырь снова завертел головой, оглядывая улицу, а затем все тем же шепотом проговорил:

— Ну да, чаще всего он — хромой старик, но вроде бы его видели и в другом облике!..

— Он не похож на многоликого! — возразил Вотша. — Я в этом очень хорошо разбираюсь.

— Нет, дело не в многоличье!.. — снова горячечным шепотом забормотал Житырь. — Он не превращается в зверя, он… он становится… другим человеком!

Несколько секунд Вотша смотрел в лицо чуть растерянного и явно напуганного парня, а затем, стараясь говорить как можно спокойнее, спросил:

— Слушай, ты сам начал этот разговор, так не проще ли рассказать мне все, что тебе известно об этом мастере Клаппе?!

— Я… я ничего не рассказывал о мастере Клаппе! — воскликнул Житырь, чуть повысив голос, и, словно испугавшись этого восклицания, снова перешел на едва слышный шепот: — Я только попросил тебя не ходить в таверну «Золотое яйцо»!

Вотша решил зайти с другой стороны:

— Ты считаешь, что там мне может угрожать опасность?!

Житырь молча, но очень энергично закивал.

— Но мастер Клапп видел меня первый раз в жизни, он не может испытывать ко мне ненависть или вражду, ему не за что мне мстить!

Житырь замотал головой и прошептал:

— Это не месть!

— Не месть? — удивился Вотша. — Тогда я вообще не понимаю, что это может быть за опасность!

— Это… заработок! Очень хороший заработок!

— Мастер Клапп хочет заработать на мне?!

И снова Житырь энергично закивал.

— Как?!

Вотша схватил парня за ворот куртки и сдавил что есть силы.

От неожиданности Житырь растерялся и просипел:

— Он тебя продаст вожаку нашей стаи.

Вотша тут же отпустил его и с холодным спокойствием произнес:

— Теперь тебе не имеет смысла вилять, рассказывай все, что ты знаешь!

Житырь схватил воздух широко открытым ртом, быстро выдохнул, снова вдохнул… Наконец его дыхание пришло в норму. Он укоризненно посмотрел на Вотшу и едва слышно сказал:

— Я только хотел тебя предупредить, чтобы ты не ходил к этому мастеру Клаппу.

— А я всегда хочу знать причину, по которой мне дают совет! — жестко ответил Вотша.

Плечи у Житыря бессильно опустились, голова склонилась, он как-то обреченно вздохнул и прошептал:

— Хорошо, я тебе расскажу… Все равно мне конец.

Он посмотрел на Вотшу исподлобья, словно ожидая, что тот откажется от своих расспросов, но встретил прямой требовательный взгляд и заговорил:

— У меня нет доказательств… Их ни у кого нет. Но в народе ходит слух, что мастер Клапп живет… и хорошо живет… тем, что заманивает молодых извергов из чужих стай, которые оказываются по каким-либо делам или без дела в землях западных вепрей, и отдает их вожаку нашей стаи… за монеты. Никто не знает, зачем вожаку эти изверги и что он с ними делает, но только известно, что почти все они… пропадают. Только некоторых из них видели в замке, но они, похоже, не помнят себя и… служат новому хозяину, как… собаки! Я знал людей, которые видели таких извергов в замке нашего вожака…

— Почему — знал? — быстро переспросил Вотша.

— Потому что те, кто рассказывал о таких случаях… те, кто вообще заводил разговор о мастере Клаппе, долго не живут и уходят из Мира в муках! Ты ко мне отнесся очень хорошо, мне не хотелось, чтобы ты попал к этому… старику, но и умирать мне тоже не хотелось! Я думал предостеречь тебя, не заводя разговора о мастере Клаппе, но вот… не получилось.

Тут он снова посмотрел на Вотшу и спросил:

— Но теперь-то ты не пойдешь в эту таверну?!

Вотша вздохнул и положил руку на плечо Житырю.

— Не могу… — задумчиво произнес он после минутного раздумья, и Житырь вздрогнул от этих простых слов. Он хотел что-то сказать, но Вотша перебил его:

— Я уже взял аванс за свою работу — монету вольного города Ласта. И потом, ты же сам говоришь, что никаких доказательств против мастера Клаппа у тебя нет!

— Ты мне не поверил!.. — пробормотал Житырь, и в его голосе прозвучало тяжелое отчаяние.

— Нет, я тебе поверил, — возразил Вотша. — Но вероятность того, что ты ошибаешься, тоже есть, и в этом случае, если я не приду, как назначено, я стану непорядочным человеком, ведь аванс-то я взял!

— Подумаешь, одна монета! — воскликнул Житырь, но Вотша покачал головой:

— Дело не в монете, дело в моем слове, которое я дал мастеру Клаппу!

— Значит, ты пойдешь? — еще раз переспросил Житырь.

Вотша кивнул, и тогда Житырь вдруг заявил:

— Тогда я пойду вместе с тобой!

— Зачем? — удивился Вотша.

— Может, я смогу тебе чем-то помочь.

В голосе Житыря не было большой уверенности, так что Вотша, взглянув на своего товарища, поинтересовался:

— А не боишься?

Житырь опустил глаза и вздохнул:

— Я столько наговорил, что бояться мне теперь нечего!