Проект «Вайнах» Стрельцов Иван

— Так, так, — задумчиво произнес Волин. Он посмотрел на Козинца: — Олег, подготовь детальный план ликвидации Горца, и как можно быстрее.

— Будем продолжать дергать тигра за хвост?

— Будем.

Тяжелый плоскомордый трейлер французской фирмы "Рено" бодро въехал на стоянку кемпинга, занятую большегрузными тягачами. Из кабины выбрался круглолицый немолодой светловолосый мужичок в рабочем комбинезоне темно-зеленого цвета. Что-то буркнув напарнику, водитель не спеша направился к административному зданию кемпинга, совершенно не обращая внимания на въехавшие вслед за его рефрижератором два импортных вездехода: серебристый "Лендкрузер" и черный "Чероки".

Эти машины двигались за "Рено", как будто были привязаны к нему невидимой веревкой. Причина такого фанатичного преследования была очень проста, все дело было в грузе. За теплоизоляционной стенкой передвижного морозильника был спрятан еще один вездеход "Хаммер", в кузове которого лежал необычный и очень дорогой груз.

В "Чероки" сидело пятеро боевиков, прошедших горнило войны, потерявших в этой войне всех близких и нисколько не ценящих свою жизнь. Им и предстояло ее отдать, если в пути с машиной что-то произойдет.

Комфортабельную "Тойоту Лендкрузер" занимали руководители этой фазы проекта "Вайнах": рядом с угрюмым водителем сидел Имрам Магамедов, а на заднем сиденье развалился Али Гадаев. Бывший уголовник Гадюка выглядел не особо здоровым. Смуглая кожа его побледнела и стала серого цвета, под запавшими глазами черные круги, на фиолетовых губах появился белый налет.

— Как мне все это надоело, — облизывая пересохшие губы, простонал Али.

Сидящий впереди Имрам недовольно скривил физиономию, потом глянул на приятеля в зеркало заднего вида. Зная взрывной характер уголовника, добродушно произнес:

— Потерпи немного, еще два дня — и будем дальше двигаться с настоящим комфортом. А сегодня отдохнем, расслабимся, раз наши водилы решили здесь заночевать.

— Расслабиться — это хорошо, — чуть улыбнулся Гадюка, и стал не спеша разминать пальцы левой руки.

Его напарник все понял. Повернув голову к водителю, он распорядился:

— Пойди, Махмуд, сними нам трехместный номер. Водитель открыл дверцу и, выбравшись наружу, спросил:

— На охрану тоже брать номер?

— Нет, — в один голос вскрикнули Имрам и Али, а Гадюка со злостью постучал себя по голове, раздраженно добавив: — Они должны находиться в машине, охрана для того и нужна, чтобы охранять груз, Понял?

Водитель утвердительно кивнул и, больше ничего не говоря, направился к административному зданию.

Тем временем Али Гадаев открыл свою сумку, лежащую под ногами, и достал оттуда тонкий резиновый шланг и пластиковую упаковку с одноразовым шприцем. Сняв пиджак, он быстро закатал рукав рубахи и поперек бицепса перетянул руку жгутом.

Имрам Магамедов со вздохом достал из нагрудного кармана большую прозрачную ампулу. Гадюка плотно "сидел на игле", и напарнику уже ничего не оставалось, как контролировать потребление адского зелья. Приходилось это делать тайно, иначе остальных боевиков в узде не удержишь.

На территории городка одной из небольших воинских частей на окраине столицы стояло шестиэтажное здание. Многие из тех, кто служил здесь, и те, кто жил поблизости, были абсолютно уверены, что в многоэтажке с затемненными окнами располагается Управление банно-прачечным хозяйством Министерства обороны России. А все люди, половина из которых гражданские, приезжающие на специальных автобусах, не более чем клерки, обеспечивающие работу управления. И наверняка эти знатоки сильно удивились бы, узнав, что не только вверх это здание выросло, но и погрузилось вглубь аж на восемь этажей. И туда подходит ветка правительственного метрополитена. Слух о банно-прачечном управлении распространила контрразведка, на самом деле за обычными армейскими воротами с красной пятиконечной звездой по центру находился главный филиал Института стратегических исследований при Генштабе Министерства обороны. А восемь этажей подземных недр и три на поверхности занимал огромный сверхскоростной и сверхвместительный отечественный компьютер последней модификации "Булат-5". До недавнего времени компьютер считался резервным и редко когда задействовался. Но теперь в связи с ЧП и созданием "Комитета информации" "Булат-5" (он же "Иван Иванович") был включен на всю мощь, в его гигантские объемы памяти стекалась информация от всех министерств и ведомств, воинских частей и спецслужб. Сверхскоростные процессоры пропускали ее как сквозь сито, в котором промывают золото, отбрасывая ненужную породу и оставляя крупицы драгоценной информации для плодотворной работы аналитиков.

Для удобства работы здесь же (в институте) разместился и "Комитет информации", который возглавлял генерал-лейтенант Журавлев.

Постепенно дело "о похищении стратегического боеприпаса" стало обрастать различной информацией, как днище корабля обрастает ракушками и тиной.

Утром, едва руководитель "Комитета информации" вошел в свой новый кабинет, на пороге возник дежурный офицер.

— Получено срочное сообщение от полковника Радимцева из Сибирского округа.

— Читайте, — приказал Андрей Андреевич.

"Вертолет "Ми-26", доставлявший в квадрат… автомобиль "Хаммер" с группой мужчин восточной национальности и затем возвращавший тот же автомобиль с теми же людьми обратно в Новосибирск, принадлежит местной фирме "Сибавиатранс". Рейс был зафрахтован через фирму "Буревестник", как нами установлено, фирма была фиктивной и после ее использования прекратила свое существование. Пилоты сообщили, что в разговоре один из пассажиров намекнул, что "Хаммер" будут перегонять в Казахстан. Сейчас пилоты составляют фотороботы пассажиров. Продолжаю поиск. Полковник Радимцев".

— Ясно, — кивнул генерал, внимательно выслушав текст радиограммы, потом сказал дежурному: — Вы свободны.

Сидеть за письменным столом Журавлев не мог, его неугомонная натура требовала деятельности. Он встал, прошелся по просторному кабинету, обдумывая только что услышанное, потом решительно направился к стене, где висела зашторенная политическая карта.

Распахнув легкие синтетические шторки, Андрей Андреевич быстро отыскал Новосибирск. До Казахстана было, как говорится, рукой подать. Главное, границы как таковой не было, зато оттуда можно двинуться куда угодно: в Китай.

Согласно логике следовало признать, что демонтированную боеголовку решили элементарно продать.

— Кто покупатель? — вслух произнес Журавлев и тут же отметил про себя: "У Китая и Пакистана есть свои такие цацки. Им скорее нужен хороший ракетоноситель… Остается Афганистан, и строй там соответствующий, вот только есть ли у них такие деньжищи, чтобы оплатить боеголовку мощностью в полмегатонны? Вряд ли, попробуй найди таких спонсоров".

Генерал еще раз взглянул на политическую карту. "К чему машину гнать? Если есть такие покупатели, куда легче было зафрахтовать через ту же фирму-"поплавок" еще и самолет. Пара часов, и подбивай "бабки".

— Слишком нелогично, — снова сам с собой заговорил генерал-лейтенант. — Люди, спланировавшие захват БЖРК, вряд ли бы так поступили. Слишком много минусов несет на себе транспортировка боеголовки по земле. Во-первых, потеря времени, во-вторых, при транспортировке черт знает что может произойти, от элементарного ДТП до объявления чрезвычайного положения в регионе или даже в стране (что вполне логично, если бы информация о похищении боеголовки вышла за пределы круга посвященных и стала достоянием общественности). Чтобы даже примерно определить направление поиска, мало информации. Ладно, пусть пока Радимцев идет по следу, раз нащупал конец ниточки.

Погода выдалась как на заказ, небо было в больших пушистых облаках, похожих на гигантские комья пуха.

Сквозь эту пуховую перину несся "МиГ-29".

Ежеф Сендер, сидя в кресле истребителя, наблюдал за работой приборов. Стрелка его часов неуклонно приближалась к моменту перехода на ручное управление.

Истребитель, повинуясь управлению автопилота, резко наклонился на правое крыло и тут же скользнул вниз, рассекая своим корпусом облака. Компьютерная программа развернула самолет, четко вводя его в излучину глубокого ущелья.

— Ну, теперь меня никакие радары и вовсе не обнаружат, — улыбнулся Ежеф Сендер. В следующую секунду в шлеме раздался механический голос, извещающий, что автопилот через минуту отключится. Пальцы летчика обхватили рукоятку управления самолетом.

Истребитель снова взмыл над горным кряжем, и сразу же на пульте управления вспыхнула красная лампочка, извещающая, что система перешла на ручное управление. На квадратном индикаторе бортового радара вспыхнула отметка радиомаяка. Ежеф включил пеленг, выходя на прямую линию радиолуча.

Теперь все внимание пилота было приковано к маркеру. Со всех сторон высились темно-коричневые пики вершин гор, пилотировать самолет вблизи них было весьма опасно. Достаточно малейшего отклонения, и стремительно несущийся истребитель превратится в груду горящих обломков. На дисплее бортового компьютера появилась шкала дальномера, указывающая расстояние до конечной точки полета.

Ежеф стал понемногу снижать скорость, вскоре он увидел черный провал огромной пещеры. Палец левой руки щелкнул тумблером выпуска шасси, зеленая лампочка подтвердила: шасси вышли.

В черном зеве пещеры одновременно вспыхнули два ряда электрических лампочек, указывая края посадочной полосы.

Садиться на полосу, расположенную на высоте в полторы тысячи метров выше уровня моря, куда опаснее, чем на обычный аэродром или даже на палубу авианосца. Там можно даже в последний момент попытаться хотя бы катапультироваться, при посадке в пещеру пилот лишен этого последнего шанса.

Все внимание Ежефа Сендера сейчас было сосредоточено на ярком пунктире светящихся фонарей, "МИГ-29" должен был находиться строго по центру, где была начерчена жирная полоса из люминесцентной краски.

Истребитель, гася скорость, коснулся колесами шасси бетонного покрытия посадочной полосы. Впереди мелькнуло светлое окно выхода из этого тоннеля.

Едва самолет заскользил по бетону посадочной полосы, летчик отключил двигатель, нажал кнопку выпуска тормозного парашюта и ногой вдавил педаль тормоза.

Хлопок открывающегося парашюта слился с пронзительным шипением колес шасси о бетон. Крылатая машина быстро потеряла скорость и медленно покатила по посадочной полосе.

Впереди промелькнула растянутая по всей ширине тоннеля сетка, связанная из широких капроновых полос. Принудительный тормоз, такие штуки используются на авианосцах, чтобы остановить самолет, который еще движется, но уже не может взлететь. При подобной остановке ощущения пилотов вряд ли можно назвать радостными.

На этот раз обошлось, "МиГ-29" послушно сбавил ход. Из кабины Ежеф Сендер увидел стоящие в отдалении два остроносых приземистых учебных самолета "L-39" чешского производства. Обе машины были выкрашены в камуфлированные цвета, и на них отсутствовали какие-либо знаки государственной принадлежности. Опытный глаз пилота мгновенно отметил — на полости крыльев замки бомбодержателей и пусковые кассеты неуправляемых ракет.

Неожиданно припомнилось сообщение Би-би-си о заявлении федерального командования в Чечне. Русские заявили, что одна из воинских частей подверглась ракетно-бомбовому удару самолетами без опознавательных знаков. Тогда это казалось полной галиматьей: по пехотным частям случайно "работает" своя же авиация, а вину сваливают на мистические ничейные самолеты. Теперь, глядя на пару этих "элок", Ежеф понял, что тогда была не очередная журналистская "утка". Наконец "МиГ" остановился, и летчик нажал тумблер поднятия "фонаря" кабины.

К самолету спешила толпа бородатых мужчин, большинство были в камуфляже, у некоторых на плечах висели автоматы. Все они с восторгом взирали на изогнутый профиль боевого истребителя, даже не подозревая, что этому самолету отводилась роль, которая была под силу целой воздушной армии, и то с сомнительным успехом.

К кабине приставили дюралевую лесенку, похожую на обычную домашнюю стремянку. Отстегнув лямки парашюта, летчик выбрался наружу и легко спустился вниз под одобрительные выкрики бородачей. Несколько минут ему пожимали руки, хлопали по плечам. Неожиданно толпа расступилась, пропуская к летчику Турпала Габилова и Руслана Курбаева.

Бывший комсомольский работник был сдержан в эмоциях, он отделался официальным пожатием руки. Куда больше проявил себя бывший резидент КГБ. Громко смеясь, он крепко обнялся с летчиком.

— Ну вот, Ежеф, полдела сделано, — проговорил Руслан, наблюдая, как толпа боевиков вручную закатывала истребитель на стоянку рядом с "элками", на фоне которых "МиГ-29" смотрелся лебедем среди уток.

— И в чем же заключается эта половина? — поинтересовался Ежеф.

— Заряд добыли, самолет ты перегнал, — загибая пальцы, сообщил Курбаев. — Теперь осталось довезти сюда заряд и соединить с самолетом. А потом весь набор отправить в Кремль.

— Дай бог, чтобы все было так легко, как ты говоришь, — улыбнулся венгр.

Оперативная группа ГРУ работала не щадя сил. Полковник Радимцев, ухватившись за кончик ниточки, пытался размотать весь клубок преступления.

Оперативники упорно шли по этому следу, не считаясь ни с какими жертвами, тратами или авторитетами. В ход шли не только словесные доводы, но даже угрозы и шантаж.

Разведчик понимал, что сейчас поставлено на карту. Тут, как говорится, либо пан, либо пропал.

— Вот, товарищ полковник. — В комнату офицерского общежития в одном из военных городков Сибирского военного округа, где был организован временный штаб оперативной группы, вошел пожилой майор с красными от недосыпа глазами. — Получены из Новосибирска фотороботы арендаторов вертолета.

— Давай сюда. — Радимцев поспешно взял из рук майора пачку снимков. На фотографии было двое мужчин, в пояснении именно эта парочка отмечалась как руководители.

С фотографий на полковника смотрели двое мужчин: один был грузный, второй худой и жилистый и. как отмечали все, кто его видел, имел холодные бездонные глаза. По мнению экспертов, этот тип серьезно сидел на наркотиках.

— Даже так, — недовольно пробурчал Радимцев, им только наркомана и не хватало. — Отправьте фотографии в Москву, надо пропустить их через картотеки МВД и ФСБ, у них это получится быстрее.

— Слушаюсь. — Несмотря на то что майор был одет по гражданке, он все же умудрился щелкнуть каблуками. На этот гусарский жест Сергее Николаевич отреагировал легкой улыбкой: майор хоть и был позером, но свое дело знал, он был профессионалом экстра-класса.

Полковник Радимцев на мгновение задумался. Получалось, что ядерный заряд понадобился кавказцам. Для чего? Ни для кого не секрет, что они народ очень предприимчивый. Вывезти боеголовку за границу и там продать — это вполне в их духе. Такой товар, несмотря на баснословную цену, всегда в дефиците. Вот только одна деталь смущала военного разведчика. На Кавказе идет кровопролитная война, и ни для кого не секрет, что горцы народ мстительный. Значит, такой вариант тоже надо учесть.

Радимцев встал из-за стола, ему легче думалось в движении. Пройдясь от стенке к стенке, он остановился у окна. Отсюда открывался вид на спортивный городок, где вовсю тренировались бойцы прикрепленной "Альфы".

Глядя на то, с каким остервенением работают молодые люди в спортивных темно-синих костюмах, полковник невольно залюбовался. "Молодцы, форму поддерживают", — подумал разведчик и тут же переключился на мысли о похитителях.

Все следы вели в Казахстан, где открывалось неограниченное поле для любого маневра. Преследователи уже не могли ордой гнаться за ними, все-таки другое государство, для полнокровной работы следовало запастись множеством официальных бумаг, которые можно будет получить только после ряда длительных переговоров с чиновниками МИДа одной стороны и чиновниками МИДа другой стороны. Все это заняло бы слишком много времени, которого у разведчиков не было. Приходилось действовать кустарно, но эффективно. В соседнем государстве жило немало однополчан полковника Радимцева, с кем был съеден не один пуд соли по частям и гарнизонам. Некоторые из них, уйдя с армейской службы, перешли в другие государственные организации и занимали немалые посты. Вот к ним и решил обратиться полковник, отрядив в частном порядке трех самых опытных оперативников. Теперь следовало ждать результатов.

Радимцев минуту смотрел на телефонный аппарат, как будто гипнотизируя его, и чудо свершилось. Раздался пронзительный звонок.

— Радимцев слушает.

— Товарищ полковник, — из динамика донесся голос капитана Манова, посланного к приятелю Сергея Николаевича, вовремя перешедшему в милицию и к этому моменту уже ставшему генерал-майором и начальником УВД Алтайского края.

— Слушаю.

— Обнаружился след. Они действительно были здесь, арендовали интуристовский "Икарус" и выехали к границе. Сидоров уже отправился трясти пограничников.

— Давайте там поживее. — Полковник опустил трубку и задумался. Его профессиональная интуиция говорила: не могут кавказцы вывезти заряд за границу. Никакие деньги не стоят того, что можно получить в обмен на атомную боеголовку.

Но интуиция интуицией, а доклад командованию требует не только слов, но и подтверждающих их фактов.

Появиться на вилле генерала Алмади Зияд Хащаба не решился, но то, что он узнал от Хусейна Байрамова, требовало особой секретности.

Приехав в Стамбул, майор остановился в небольшой гостинице на задворках города. День клонился к вечеру. Несмотря на неотложность полученной информации, Зияд не решился сразу же позвонить генералу: спонтанный телефонный разговор мог вызвать любую неожиданность. Значит, следовало обезопасить встречу с генералом не только от возможности прослушивания, но даже от вероятности того, что кто-то случайно увидит их вместе…

Гостиничный номер представлял собой небольшую комнату с широкой двуспальной кроватью, допотопным телевизором, подвешенным на толстых цепях к потолку. Кроме того, была ванная комната и маленькая кухонька.

Впрочем, удобства майора нисколько не интересовали, его мозг был сейчас занят совсем другим. Следовало снять напряжение. Хашаба поднял трубку телефонного аппарата, связывающего постояльцев с гостиничным портье.

— Слушаю, — голос прозвучал так громко и отчетливо, что Зияд сразу же представил себе толстую пористую физиономию с черными остроконечными усами и темными, похожими на спелые маслины, маленькими глазками.

— Я бы хотел заказать клубнику, — проговорил Хашиба.

— Какую именно, со сливками или с шоколадным сиропом? — поинтересовался бесстрастным и деловым тоном портье.

Проституция в Турции была официально запрещена, хотя за годы после развала соцлагеря на турецких курортах проституция превратилась в настоящую индустрию. Полиция боролась с этим явлением, но в каждой борьбе противники используют разные приемы. На нападки полиции сутенеры ответили созданием конспиративной ширмы. "Клубника" — это обозначало заказ проститутки, "сливки" или "шоколад" — масть женщины, блондинка или брюнетка. Для любителей экзотики существовали другие термины. По своей сексуальной ориентации Зияд Хашаба был консерватором, и экзотика его не интересовала.

— Со сливками, — ответил майор.

— Сейчас подадут заказ, — портье отключился.

Заказанная "клубничка" появилась через несколько минут. Высокая крашеная блондинка с большой грудью в туго обтягивающей кофточке.

— Гуд ивнинг, — шевеля густо накрашенными губами, поздоровалась путана. Ее акцент выдавал национальность.

— Как тебя зовут? — оглядев упругие формы молодой женщины, по-русски спросил Зияд.

— Зови меня Наташкой, — опускаясь перед турком на колени, коротко ответила женщина.

Ее пухлые пальцы рванули замок брюк и сразу же проникли внутрь. Мужчина почувствовал, как горячая волна поднялась от низа живота к лицу. "Все вы здесь Наташки", — подумал Зияд, ощущая, как его набухшую от возбуждения плоть поглощает горячий влажный рот проститутки…

Секс — лучшее средство для снятия нервного напряжения. Бывший майор турецких коммандос это и раньше хорошо знал, сейчас он снова убедился в этом.

Проснувшись поутру, Зияд Хашаба щедро расплатился с путаной. Тщательно вымывшись под душем, отдохнувший и бодрый, он вышел на улицу. На противоположной стороне узкой мощеной улочки стоял припаркованный серый "Бьюик", в салоне которого находились двое боевиков из отряда "бессмертных", ударной силы организации "Наследники Османов". Оба боевика — недавние коммандос из отряда майора Хашаба, фанатично преданные своему командиру. Именно их использовал Зияд для особых заданий, таких, как это: устроить встречу с генералом и обеспечить безопасность встречи.

За рулем сидел широкоплечий гигант с абсолютно голым черепом, бывший унтер-офицер Умит Карим. Рядом с ним находился юноша. Тонкая щеточка черных усов под носом никого не могла обмануть насчет его возраста, хотя внешность бывает обманчива. В недавнем прошлом рядовой спецназа Муса Терачи пять лет отдал военной службе и даже принимал участие в боевых операциях против курдских боевиков.

— Салам аллейкам, — усаживаясь на заднее сиденье, поздоровался Зияд Хашаба.

— Аллейкам ассалам, — почтительно ответили дуэтом боевики.

— С генералом виделись?

— Да, — сказал лысый гигант. — Я вчера с ним говорил, он назначил встречу на пляже в десять.

Зияд взглянул на циферблат своего золотого "Ролекса" и негромко сказал:

— Надо поторапливаться.

— Мы будем вовремя, — уверенно произнес Умит Карим, выжимая педаль газа.

Место встречи, обозначенное как "пляж", оказалось небольшой песчаной полосой, отделяющей зеленую лазурь моря от отвесных скал берега. Добраться сюда можно было только по одной грунтовой дороге. Так что незаметное появление посторонних людей было весьма проблематично. А с учетом того, что этот участок был частной собственностью с вооруженной охраной, то и вовсе невозможно.

"Бьюик" остановился перед металлическими воротами, за которыми находилось четверо охранников в полувоенной форме бледно-оливкового цвета, с короткими автоматами на боку. Возле одного из охранников сидел огромный узкомордый доберман. За спинами вооруженных сторожей виднелся белоснежный "Мерседес" экс-генерала.

— Вас ждут, — проговорил старший охранник, когда отворилась створка ворот, потом добавил: — Ждут одного, машину придется оставить здесь.

— О'кей, — согласно кивнул Хашаба, выбираясь из салона автомобиля. Он спокойно двинулся мимо недовольно рычащего пса в сторону моря.

Мохаммед Абу Алмади в легком льняном костюме белого цвета медленно прохаживался по песчаной косе.

— Салам аллейкам, — почтительно поздоровался Зияд.

— Здравствуй, дорогой, — старик похлопал экс-майора по плечу. — Не спрашиваю, зачем все эти меры предосторожности. — В руке генерала блеснул небольшой прибор, похожий на диктофон, скэллер. Электронная глушилка, не позволяющая другим электронным приборам прослушивать разговоры. — Раз сказал, значит, надо. Теперь не спеша расскажи мне все, что тебе поведал наш чеченский друг.

— Несмотря на внешнюю рыхлость, Хусейн Байрамов оказался крепким орешком. Физического воздействия было мало, пришлось применить химиотерапию. Заговорил только после инъекции "сыворотки правды".

— Какую же тайну надо так беречь? — удивленно спросил Абу Алмади.

— Несколько дней назад чеченские боевики захватили ядерную боеголовку, которую собираются сбросить на Москву.

Зияд Хашаба замолчал, давая генералу возможность переварить услышанное. Тот внезапно остановился и некоторое время смотрел вдаль, где по морской глади скользил огромный танкер, издалека похожий на гигантского кита.

Генерал почесал гладко выбритый подбородок и задумчиво произнес:

— Вот для чего им понадобился истребитель.

— Да, они собираются использовать его как носитель.

— У них все готово?

— Практически наполовину… осталось доставить заряд к аэродрому, вскрыть код. У них есть несколько компьютерных взломщиков и необходимая аппаратура. После этого останется доставить заряд в столицу.

Снова наступила пауза. Силуэт танкера быстро удалялся. Мохаммед Абу Алмади несколько минут молчал. Потом, повернувшись, внимательно посмотрел в глаза Зияда Хашаба и медленно заговорил, чеканя каждое слово:

— Уничтожение Москвы как административного центра приведет к уничтожению не одного города, а целой гигантской страны. Русские не способны быстро создать дублирующие системы, то есть в ближайшие недели государство разлетится, как разбитое зеркало, на осколки удельных княжеств. Вскоре туда будут введены войска ООН для охраны ядерных арсеналов, ракетных шахт и атомных электростанций. Далее самые жирные куски отберут для себя наиболее развитые страны, и Россия останется только в истории… Но что это дает нам, тем, кто собирается возродить великую Османскую империю?

— На что вы намекаете? — Экс-майор Хашаба был прямолинейным военным человеком и не признавал никаких уверток.

— Россия прочно завязла в кавказских войнах, каждые десять лет там льется кровь и тратятся большие деньги. Подобно удаву, заглотившему свой хвост, она сама себя уничтожает, медленно обескровливаясь. Вот это нам подходит, дает время восстановить силы нашей державы.

— Значит, заряд не должен дойти до чеченской тайной базы.

— Почему же, — улыбнулся генерал, — ядерное оружие — это всегда козырь в большой политике. Особенно если этим оружием владеешь тайно. Нам нужна эта боеголовка.

— Как же мы ее заполучим? — Зияд Хашаба внимательно посмотрел генералу в глаза.

— Нашим чеченским друзьям требуются люди для усиленной охраны их базы, слишком большие потери среди боевиков, отобранных для этой миссии. Они обратились ко мне за помощью, и я решил направить тебя с "бессмертными" к ним в помощь.

— Выходит, нам следует отбить у них боеприпас?

— Да, но не раньше, чем они взломают кодовую защиту. Это может произойти в любой момент, поэтому вас будет ждать готовый к вылету транспортный самолет. — Мохаммед Абу Алмади внимательно посмотрел в глаза своего помощника, улыбнулся и продолжил: — И еще, когда боеголовка окажется у вас в руках, надо будет все оформить как несчастный случай или что-то подобное. Но ни в коем разе подозрение не должно пасть на нас. В случае утечки информации на нас набросятся и враги, и друзья.

— Я вас понял, — твердо произнес майор. — Никто ничего не узнает.

— Отлично, — генерал похлопал помощника по плечу и неожиданно спросил: — Кстати, а как закончил свой земной путь наш друг Хусейн Байрамов?

— С ним, видимо, случился сердечный приступ во время поездки по горам. Сорвался в пропасть и сгорел вместе с машиной. Думаю, даже на уровне молекулярной экспертизы теперь вряд ли удастся определить, что его перед смертью пытали.

— Чистая работа, — похвалил генерал. — Надеюсь, и дальше вы будете так же работать.

Передача документов "особого отдела" РВСН оперативной группе ФСБ подполковника Бородина заняла несколько часов. Потом чекисты направились в диспетчерский отдел железнодорожных перевозок при Главном управлении Ракетных войск стратегического назначения.

С момента обнаружения пропажи БЖРК все диспетчеры, отвечающие за движение ракетных комплексов, находились на казарменном положении без права покидать помещение.

На территорию управления въехали две черные тридцать первые "Волги" с затемненными стеклами. Восемь офицеров в строгих костюмах, с черными кейс-атташе поднялись по ступенькам и, показав свои удостоверения дежурному офицеру, прошли внутрь.

Помощник дежурного провел чекистов в просторное помещение бывшей ленинской комнаты, а ныне красного уголка.

— С протоколами допросов все ознакомились? — спросил Бородин, оглядывая стоящих напротив него офицеров. Те промолчали, что означало утвердительный ответ.

— Значит, так, — продолжил подполковник. — Сейчас делимся на пары, сами знаете, кому с кем работать. Будем работать по схеме "плохой — хороший полицейский". Колоть самым жестким образом, плевать на звания, ордена, влиятельных родственников и прочую ерунду. Вы все знаете, что сейчас поставлено на карту, поэтому никакого миндальничания. Ясно?

Чекисты по-прежнему стояли молча, все они были явно недовольны предстоящим мероприятием. То были оперативники-"волкодавы", привыкшие строить хитроумные планы, выслеживая противника, ставя на него хитроумные силки и медленно загоняя в них, чтобы потом произвести стремительный захват, продемонстрировав свою силу и хватку. Бумажная волокита была не для них, но, будучи людьми растягивать штат посвященных без опасности раскрытия тайны.

— Ищите брешь, несостыковку и долбите, долбите… Пока не докопаетесь до истины, — напутствовал подполковник.

Прежде чем распустить подчиненных по кабинетам, Бородин посмотрел на молодого, крепко сложенного парня, который стоял позади всех и не очень уютно чувствовал себя в строгом деловом костюме. Старший лейтенант Иван Филипенко служил в одном из подразделений спецназа ФСБ, в боевой операции в Чечне получил контузию. После госпиталя его перевели на оперативную работу. Обучаться нюансам нового ремесла приходилось по ходу дела. Плохо, что сразу попалось такое дело, но выбирать не приходилось.

— Старший лейтенант Филипенко остается, остальные свободны, — громко произнес Бородин, раскрывая свои кейс с документами.

Через пять минут Филипенко, увидев, что подполковник уже расположился за рабочим столом, негромко спросил:

— Юрий Иванович, разрешите запускать первого?

— Давай, — кивнул Бородин.

Инцидент с боевым железнодорожным ракетным комплексом не мог не сказаться на состоянии офицеров-ракетчиков.

После ЧП диспетчеры были в шоке. Ни для одного служившего в управлении ракетчика не было секретом, что собой представляет БЖРК и что он способен натворить своими ядерными дубинами, хотя также офицеры понимали, что, даже захвати железнодорожный комплекс террористы или своя команда взбунтуйся, межконтинентальными ракетами они вряд ли могут воспользоваться. Запустить ракету без санкции Верховного главнокомандующего нельзя, а уж активизировать взрыватель боевой части самостоятельно и вовсе из области бредовой фантастики. Насколько сложной была система безопасности, настолько же мощным был корпус боеголовки, обеспечивающий сохранность ядерного заряда даже при взрыве ракетоносителя.

Впрочем, все это было из области теории, на практике же всеми владел страх. Потому что объявленное казарменное положение, в сущности, было арестом по месту службы. Плюс появление "мягко стелющих" следователей из "особого отдела", которые берутся за дело редко, да метко, и если уж взялись, то обязательно кого-то да посадят. Служба у них такая. Но допросы закончились ничем, следователи помурыжили ракетчиков разными каверзными вопросами, потом сложили в служебные папки протоколы допросов да и отбыли туда, откуда прибыли. Офицеры облегченно вздохнули, теперь уже ясно, не сегодня завтра снимут казарменное положение и отпустят свободных от дежурств по домам. Но не тут-то было, неожиданно появились офицеры ФСБ, закрутив карусель допросов по новой. Это уже не вызывало ни страха, ни даже апатии. Ракетчики перестали бояться "всевидящего ока и всеслышащих ушей", после многочасовых допросов они собирались в курилке, обсуждая прошедший день.

— И когда им надоест толочь воду в ступе? — попыхивая дешевой "Примой", говорил немолодой подполковник с болезненно отекшим лицом и глубокими красными прожилками на щеках.

— Служба у них такая, безопасность страны блюсти. Мы страну охраняем, а они блюдут. Ее и нас заодно, — схохмил кто-то из молодых офицеров, баловней судьбы, которым не пришлось кормить гнус и комаров на дальних "точках", мерзнуть в полярных льдах или глотать пыль в бескрайних пустынях.

Диспетчерам невдомек было, что на самом деле произошло с БЖРК, и поэтому они выдвигали самые радужные версии.

— Шутка ли, на несколько часов вышел из-под надзора передвижной комплекс. Может, ракетчики решили подхалтурить перевозкой неучтенных грузов. Подрыв обороноспособности, такое дело если правильно раскрутить, то можно заработать звезды и на погоны, и на грудь, — продолжал хохмить кто-то из остряков.

— А мне сегодня следак сказал, что завтра с Лубянки привезут полиграф, — неожиданно проговорил молодой, но уже абсолютно седой капитан с блеклыми, как у рыбы, голубыми глазами. — Так что нас еще и через "детектор лжи" пропустят.

— Да, теперь чекисты узнают, как нам удается выживать, потому что на такую зарплату жить нельзя.

Все дружно рассмеялись, не смеялся только один человек. Майор Принцев, услышав о "детекторе лжи", почувствовал, как у него холодеют ноги. Один он знал, что на самом деле произошло с БЖРК и кто тому виной.

Все время с момента ЧП и до этой минуты он держался, убеждая себя, что это скоро кончится и все пойдет по-прежнему. Но теперь ему стало ясно: ничего не кончится, и его ждет позорный крест и не менее позорный суд. Длительный срок и потеря всех родственников, друзей, близких — это было невыносимо осознавать.

Затушив сигарету, Валерий Принцев бросил окурок в урну и не слеша прошел из курилки в туалет. Запершись в кабинке, он запустил руку в карман форменных брюк и вытащил маленький хромированный пистолетик, который по случаю купил на барахолке у спившегося ветерана. Обычно оружие лежало в его рабочем столе дома, но последний раз, отправляясь на дежурство, Валерий сунул его в карман. Для чего, тогда он еще не знал, теперь уже ясно.

Чтобы не смалодушничать, Принцев поспешно сунул оружие в рот и нажал на спуск.

Выстрел миниатюрного, похожего на игрушку пистолетика прозвучал неожиданно громко, оборвав смех в курилке.

Труп майора лежал, неестественно выгнувшись вокруг унитаза. Ноги согнуты в коленях, левая рука вывернута, глаза навыкате. Кафель на стене густо забрызган кровью и сгустками мозга. Когда эксперты перестали работать с покойным, чекисты снова смогли подойти.

— Откуда у него оружие? С момента объявления казарменного положения их ведь разоружили, — задумчиво произнес подполковник Бородин.

— Это не табельное, это личное, — сказал стоявший рядом Филипенко. Наклонившись к трупу, вынул из холодеющей руки небольшой блестящий пистолет. — "Курц", уменьшенная модель боевого пистолета "парабеллум", при том же калибре девять миллиметров. Пуля свинцовая, необолочная, при ударе сплющилась и вырвала дырку, как от помпового оружия.

— Разбираешься? — поинтересовался Бородин, этот парень все больше ему нравился.

— В молодости увлекался, потом по долгу службы пригодилось, — признался старший лейтенант.

— Это хорошо, что есть увлечения.

Вошел один из оперативников бригады, они сейчас в ускоренном режиме вели допрос офицеров, находящихся в момент выстрела в курилке.

— Ну, что нового? — по-прежнему рассматривая труп, Спросил Бородин.

— Все офицеры показали одно и то же, никакого повода стреляться у Принцева не было, он даже не принимал участия в общем разговоре.

— Просто с бухты-барахты пошел и бошку себе разнес, — съязвил подполковник.

— Один из офицеров неуверенно предположил, что майор в туалет вышел после разговора о полиграфе.

— А это уже теплее. — Юрий Иванович резко развернулся и уставился на оперативника, в его глазах с прищуром читался неподдельный интерес. — Вышел он один или был еще кто-то?

— Нет, один. Все еще оставались в курилке, — отчеканил оперативник.

— Думаете, его подставили? — не удержался от вопроса Филипенко.

— Нет, скорее всего нервы не выдержали, — не размышляя долго, ответил подполковник. — Продолжайте колоть ракетчиков, упор теперь делать на покойного майора Принцева. С кем общался, с кем дружил, к кому ходил в гости, кого к себе звал. А мы тем временем займемся любезным Валерием Леонидовичем, что называется, вплотную.

Со сменой вышестоящего руководства изменились и задачи батальона морской пехоты "Камышовый кот", используемого в зоне боевых действий для глубинной разведки.

Новый куратор батальона полковник Анисимов, в отличие от своего предшественника, предпочитал общаться с командиром батальона не по ВЧ, а отправкой кодированных радиограмм в стиле приказа по типу "выполнить и доложить".

Прибывшая утром новая шифровка превзошла по своей глупости все предыдущие.

"В связи с предстоящими президентскими выборами для избежания провокаций прекратить разработку "индейцев". Полностью переключиться на добывание развединформации для командования армейской группировки. Полковник Анисимов".

— Ну не дурак? — вскипел Волин. По негласному военному правилу офицер не имеет права обсуждать приказы, а уже тем более ругать вышестоящее командование в присутствии других офицеров. Но сейчас в штабном бункере собрались самые надежные люди, проверенные огнем и кровью войны.

Радиограмма перекочевала из рук комбата в руки командира разведки Кима, а начальник штаба майор Олег Козинец, который первым прочитал эту депешу, бесстрастно поинтересовался:

— Так что, принять шифровку к исполнению?

— Ага, — кивнул подполковник. — С-счас. Если готовятся президентские выборы, так что, армии, завязшей в войне, надо сложить оружие и задрать руки в гору? А "духи" тем временем будут пацанам резать глотки, как баранам. Так, что ли?

— Я выполню любой приказ. Но спросят с тебя, Игорь, ты командир батальона. — Начальник штаба говорил откровенно. Отличный службист, он не хотел рисковать своей карьерой.

— Вот и отлично, Олег Андреевич, что мы поняли друг друга, — кивнул Игорь Волин. — За все происходящее несу ответственность только я как старший по должности и званию.

— Разрешите идти? — После такого разговора начальнику штаба здесь делать было нечего, это понимали и майор, и подполковник.

— Идите, — кивнул комбат.

Когда майор Козинец вышел, капитан Ким бросил шифрограмму и спросил:

— Думаешь, как Александр Матросов, переть грудью на амбразуру? Против врагов это, наверное, нормально, но иногда бьют свои…

— Слишком много долгов накопилось за год этой войны, пора платить по счетам. Мы продолжаем работать в прежнем режиме, как только будет возможность ликвидировать придется рассчитывать на поддержку авиации и артиллерии, значит, будем справляться своими силами.

— Как тогда в Кабуле? — понимающе улыбнулся Ким, вспомнив рейд в столицу Афганистана два года назад, когда пришлось применить против моджахедов их же оружие — диверсию.

— Вот именно. Продолжаем разрабатывать полевых командиров, общую развединформацию сливаем командованию группировки. Но как только подвернется случай…

— Понял, — снова улыбнулся Ким. — Не дурак, дурак бы не понял.

День клонился к вечеру, солнце, как огромный золотой желток, скатывалось за вершины Кавказских гор. Под растянутой маскировочной сеткой к выходу на "боевые" готовилась очередная разведгруппа. Лейтенант Орлов, командовавший разведчиками, внимательно следил за тем, чтобы бойцы тщательно подгоняли ремни амуниции, застежки на подсумках легко открывались и в то же время случайно не открылись на марше.

В разведке мелочей не бывает, любой посторонний звук — это срыв боевого задания и верная гибель всей группы. Несмотря на перемены в московском руководстве, разведывательный батальон "Камышовый кот" по инерции еще продолжал готовить операции по ликвидации полевых командиров сепаратистов.

Несмотря на позднюю ночь, речной порт, залитый электрическим светом, жил интенсивной жизнью. Мелькали стрелы кранов, переносящих грузы, пыхтели маневровые локомотивы, растаскивая вагоны, кургузые буксиры толкали к пирсу продолговатые туши барж.

Рефрижератор "Рено", громыхая, заехал к дальнему причалу, у которого стоял пришвартованный небольшой теплоход "Емельян Пугачев".

К грузовику направилась бригада докеров. Раскрыв толстые створки дверей мобильного холодильника, выгнали наружу плоскомордый, похожий на гигантского насекомого "Хаммер".

Тут же опустились щупальца стальных тросов со стрелы портового крана. Четверо докеров, подхватив металлические крюки, укрепленные на концах тросов, зацепили их за отверстия, предназначенные для погрузки на транспортные средства.

— Осторожнее, черти. Машина эксклюзивная, так что если… Вам никаких денег не хватит за нее рассчитаться, — весело приговаривал Имрам Магамедов, но в его голосе чувствовалась некая фальшь. Впрочем, работягам, вкалывавшим за сверхурочные, было не до анализа.

Подцепленный "Хаммер" взмыл вверх и поплыл по воздуху, затем медленно опустился в раскрытый створ трюма, где другие докеры, отцепив такелажные снасти, стали закреплять машину в темном чреве судна. Правда, на этот раз по требованию заказчика был установлен дополнительный крепеж.

Через сорок минут все было закончено, к Магамедову подошел широкоплечий "бугор" с пропитым лицом. Имрам вытащил из кармана толстую пачку ассигнаций.

— Благодарствуйте, — довольным тоном произнес бригадир и тут же с ловкостью профессионального кассира быстро пересчитал деньги. — Физкультпривет. Если что, командир, зови. — С этими словами "бугор" растворился в темноте.