Черная пурга Кайков Альберт

– Мы сейчас спустим веревку, – произнесла Шура, – привяжите, пожалуйста, к ней книгу.

– Книгу не отдам, пока за ней не спустится вот эта девушка, – сказал военный и показал на Глашу.

– Это не моя книга, – сообщила Глаша.

– Тогда я не отдам книгу.

Офицеры продолжили путь, унося книгу.

– Вот нахал, – произнесла Шура, – книга из библиотеки.

Девушки обсудили случившийся инцидент, отпустили в адрес офицера эпитеты, на которые способны студенты, и успокоились.

Через некоторое время в дверь раздался стук. Кто-то из девочек ответил студенческой шуткой:

– Войдите, если не дьявол.

В комнату вошел офицер с книгой. На нем уже не было сабли. Он мило улыбнулся и виноватым голосом произнес:

– Извините, пожалуйста, за задержку книги.

Девочки растерялись, лицо Глаши залил яркий румянец. Кто-то поставил на середину комнаты табурет и предложил:

– Присаживайтесь.

– Спасибо, меня на улице ждут товарищи, – сказал офицер и, обращаясь к Глаше, добавил: – Я приглашаю вас на танцы в Дом офицеров.

– Спасибо, у меня на сегодня другие планы.

– Прекрасно, я зайду к вам в другой раз, – произнес он и, простившись, вышел из комнаты.

Как только за ним захлопнулась дверь, подруги набросились на Глашу с упреками:

– Почему отказалась? Такой симпатичный молодой офицер мог бы стать для тебя хорошей парой! У тебя явно не все в порядке с головой!

– Девочки, дорогие, в Дом офицеров надо идти прилично одетой, а у меня нет такой одежды.

– Если еще раз пригласит, наденешь мое платье, – твердым голосом сказала Тамара.

– В твоем платье и в растоптанных туфлях с дырами в подошвах я буду очень хорошо выглядеть…

– Наденешь мои туфли, – предложила Саша.

– Твоя нога на три размера больше моей…

Через неделю офицер пришел в общежитие и пригласил Глашу на танцы.

– Я плохо танцую, – ответила она.

– Тогда пойдемте в кино.

Она согласилась. Они познакомились, его звали Володей. Глаше понравился обходительный и вежливый мужчина. Ей было приятно идти под ручку с офицером. Многие прохожие обращали внимание на молодую красивую пару. После кино бродили по городу, вышли на набережную Ангары и любовались закатом. Володя рассказывал о себе, о своей маме, которая проживала в Москве. Он ни разу не упомянул своего отца. «Видимо, отец погиб на войне, и сын пошел по его стопам, став военным», – думала Глаша. Проводив ее до общежития, он пообещал при первой возможности зайти к ней и вновь пригласить в кино.

Глаша постоянно думала о Володе и с удовольствием принимала его ухаживания. Во время прогулок они обсуждали просмотренные кинофильмы и прочитанные книги. Недавно впервые была опубликована книга И.А. Гончарова «Фрегат «Паллада». Они оба успели ее прочитать, и она вызвала у них живое обсуждение.

– Сто лет назад Гончаров проезжал через Иркутск. Интересно, каким он видел наш город? – спросила Глаша.

– Конечно, не таким, какой он сегодня, но некоторые здания, которые видели декабристы, мог видеть и он, – ответил Володя. – Меня удивляет другое – он ехал на лошадях от Охотского моря до Петербурга четыре месяца. Как много времени тратили люди на дорогу!

– Зато он подробно описал свой путь, и мы сегодня из его книги узнаем историю нашего края.

– В этом ты, пожалуй, права. А знаешь ли ты, где сейчас фрегат «Паллада»?

– Деревянный корпус давно должен сгнить.

– А вот и нет. Недавно водолазы нашли корпус фрегата на дне Советской гавани. Гончаров эту гавань называл Императорской.

Во время разговоров Володя влюбленным взглядом смотрел на Глашу, был внимательным и предусмотрительным. Глаша поняла серьезность его намерений, когда он сказал, что она понравилась его маме.

– Она же меня никогда не видела, – удивилась Глаша.

– Я писал ей о тебе в письмах.

Глаша не была готова к серьезным отношениям и перевела разговор на другую тему.

Их встречи продолжались до наступления зимы. В декабре наступили первые небольшие морозы. Собираясь на очередную встречу, Глаша взглянула на валенки. На подошвах около носков протерлись дыры величиной больше грецкого ореха. Она всегда закрывала дыры свернутыми кусками газеты. На этот раз обернула ступни ног тряпочкой и натянула на ноги чулки.

После кино молодые люди возвращались по набережной, над Ангарой клубился пар. Володя был весел и постоянно шутил. Глядя на реку, он твердо произнес:

– В этом году Ангара не замерзнет.

– Почему не замерзнет? – удивилась Глаша.

– Потому что замерзнет в январе.

Испарения реки оседали пушистым куржаком на ветках деревьев, которые казались хрустальными. Володя подпрыгивал, ударял рукой по веткам и осыпал Глашу снежинками. Ему хотелось развеселить ее, а она вдруг стала молчаливой, сосредоточенной и не поддерживала его веселье.

В какой-то момент Глаша почувствовала, что у нее чулок высунулся в дырку валенка, на нем образовался снежный комок, и она ставила ногу как на камень. Подошвой ноги ощущала холод снега. С ужасом подумала – вдруг чулок вылезет за пределы подошвы.

– Почему ты хромаешь? – спросил Володя.

– Мне что-то попало в валенок. Подожди меня, я зайду в подъезд и посмотрю, в чем дело.

Володя присел и произнес:

– Подними ногу, я сниму валенок и вытряхну из него камень.

– Не надо! – воскликнула Глаша. – Я так дойду до общежития.

Она испугалась, что Володя увидел торчащий из подошвы валенка чулок. Ее охватил стыд. Как только они подошли к общежитию, Глаша простилась и быстро убежала.

После этого случая Володя несколько раз заходил в общежитие и приглашал Глашу сходить в театр или кино, но она всегда находила причину, чтобы отказаться, и он перестал к ней заходить. Ее судьба и жизнь могли измениться в лучшую сторону, если бы не дырявый валенок. А скорее всего, она не думала о своем будущем и не была готова к серьезным отношениям с мужчиной.

После окончания третьего курса Глаша ехала на каникулы в приподнятом настроении – она сдала экзамены на стипендию. Ей хотелось скорее увидеть своих родных, мечтала, что мама при встрече обнимет ее и прижмет к себе. Ей всегда хотелось такой встречи, но мать встречала ее как чужого человека.

Перед Игаркой у парохода, на котором плыла Глаша, выявились неполадки в двигателе. Пароход с трудом пристал к дебаркадеру. По трансляции объявили, что стоянка продлится до следующего дня. Капитан обратился за помощью в механические мастерские Игарского лесопильно-перевалочного комбината, а пассажиры отправились знакомиться с заполярным городом. С высокого берега Игарской протоки перед ними развернулась панорама окружающей местности. Прежде всего, их удивило большое количество морских судов, на которых шла погрузка пиломатериалов. Недалеко от причала в широком и глубоком логу протекала небольшая речка, которая делила Игарку на две части: Старый и Новый город. Старый город состоял из частных домов. На берегу протоки разместился склад пиломатериалов. Складские ряды напоминали городские улицы, а каждый штабель, прикрытый темной крышей из старых досок, казался домом.

– Какой огромный город из досок! – удивилась женщина.

Ее спутник ответил:

– Из Игарки за рубеж продают около миллиона кубометров пиломатериалов.

– Так они весь лес вокруг города вырубят?

– Его поставляют сюда со всего Красноярского края, – ответил мужчина.

В это время раздался шум винтов самолета, все повернулись в сторону протоки и увидели самолет, взлетевший с острова, на котором размещался аэродром. Самолет сделал полукруг над городом и взял курс на юг, в сторону Красноярска.

Пассажиры толпой направились в центр города. В сотне метров от причала шла широкая улица, вдоль которой стояли новенькие двухэтажные деревянные дома. Они весело смотрели на прохожих окнами с резными наличниками. Высокие крылечки домов украшали точеные балясины.

– Почему здесь к дому делают такое высокое крыльцо? – спросила та же женщина своего спутника.

– Город построен на вечной мерзлоте. Чтобы она не оттаивала под домами от их теплоотдачи, устраивают холодные, неэксплуатируемые подполья, – ответил осведомленный мужчина.

Вдоль улицы не было деревьев, но стоял приятный крепкий сосновый запах, исходящий от домов, выстроенных из соснового бруса. Больше всего удивила мостовая, выполненная из досок.

– Разве здесь нет песка и щебня, чтобы строить дороги? – одолевала вопросами женщина своего спутника.

– Инертных материалов здесь достаточно. На болотистой тундре самая надежная дорога – гать из бревен, скрепленная досками. Такая дорога может плавать при подъеме воды.

В это время из-за поворота появился автобус, дорога слегка проседала и поскрипывала. Проехав мимо удивленных пассажиров парохода, он остановился на автобусной остановке.

Стоял полярный день, солнечные лучи заливали деревянные стены строений, отчего они казались ярко-желтыми. Отражаясь от стен и дороги, лучи слепили глаза. Многие экскурсанты, впервые попав в Заполярье, удивлялись и восхищались северной экзотикой. Постепенно подошли к театру. Двухэтажное здание было выстроено в традициях старинного деревянного зодчества. На афише увидели имена знакомых артистов, которые в послевоенные годы давно не появлялись на сценах столичных театров.

Вернувшись на пароход к обеду, люди узнали, что отплытие намечено на следующее утро. Глаша с группой пассажиров поехала на экскурсию в Игарскую научно-исследовательскую мерзлотную станцию, расположенную в Старом городе. Автобус из Нового города направился вдоль Енисея в южном направлении. Деревянная дорога проходила по трехкилометровому участку тундры, разделяющему город на две части. На протяжении всей дороги с правой стороны тянулись огромные штабеля досок на складе пиломатериалов, называемом биржей пиломатериалов.

Территория Мерзлотной станции, огороженная забором, включала в себя несколько аккуратных домиков, в которых размещались контора, квартира начальника станции и лаборатории. В центре на сохраняемом участке тундры стояла триангуляционная вышка. В одной из лабораторий экскурсантам предложили спуститься в подземелье на глубину шести метров. Оно представляло туннель в вечной мерзлоте, проложенный безо всяких креплений, стены которого напоминали слоеный пирог из чередующихся прослоек льда и грунта. Под ногами посетителей из стены выступал обуглившийся ствол дерева. Экскурсовод Павел Евдокимов рассказывал о вечной мерзлоте, он обратил внимание на ствол дерева и сказал, что углеводородный анализ указывает возраст дерева – более тридцати двух тысяч лет. Он интересно говорил о свойствах вечной мерзлоты, об особенностях строительства на ней. В туннеле несколько дверей вели в ниши, в которых размещались мерзлотные лаборатории. Открыв одну из дверей, экскурсовод пригласил посетителей в музей. Здесь перед ними предстали замороженные во льду рыбы, обитающие в Заполярье. В нишах, вырубленных в мерзлом грунте, стояли замороженные птицы и мелкие зверушки: соболь, белка, горностай и другие.

Вечером из клуба моряков, стоящего недалеко от причала, раздалась музыка духового оркестра. Знакомые мелодии разливались над Игарской протокой и манили к себе.

– Девчонки, пойдемте на танцы, – предложила попутчица Глаши своим подругам.

Ее сразу поддержали другие девочки, и все радостной группой побежали с парохода на берег. Вахтенный у трапа предупредил:

– Девчата, будьте осторожны.

– Чего нам надо бояться? – спросила бойкая девица.

– Моряки могут увезти за границу.

– Вот было бы здорово посмотреть заграницу!

– Долго не задерживайтесь, пароход рано уйдет в рейс, – крикнул вдогонку веселым девчатам вахтенный.

Поднявшись по высокому крыльцу и войдя в фойе, девочки остановились. Справа через открытую дверь виднелись столики ресторана, за некоторыми сидели мужчины в морской форме. Слева в танцевальном зале кружились редкие пары. Глаша робко вошла в зал и остановилась около входной двери, осматривая помещение. Она обратила внимание, что в зале больше мужчин, чем женщин. К вошедшим девушкам моментально подошли моряки и пригласили на танец. Перед Глашей остановился мужчина среднего роста в морской форме. Он сделал легкий поклон головой и произнес:

– Разрешите вас пригласить на танец?

– С удовольствием, – ответила Глаша.

Он подал ей руку. Она протянула свою, вторую положила ему на плечо, и они закружились в вихре вальса. «Как он легко вальсирует», – подумала Глаша.

– Вы давно живете в Игарке? – спросил моряк.

– Второй день, – ответила Глаша.

– Какое совпадение, я тоже второй день.

– Зачем вы сюда приехали?

– Случайно.

– Случайно в такую даль не заезжают.

– Вынужденная остановка в пути, я плыву до Дудинки.

В это время оркестр смолк, и партнер проводил Глашу к группе ее попутчиц. Девчата обсуждали своих партнеров. Одной танцор наступил на ногу, у другой – от партнера сильно несло водочным перегаром…

Оркестр заиграл танго. Глашу пригласил прежний мужчина, и они плавно поплыли по залу, слегка покачиваясь в такт музыке.

– Мы не закончили беседу, – начал разговор партнер. – Зачем вы плывете в Дудинку?

– Я еду к родителям в Норильск.

«Какой любопытный», – подумала Глаша и, чтобы отвлечь его от дальнейших расспросов, поинтересовалась:

– А вы зачем приехали в Игарку?

Он оживился и стал подробно рассказывать о себе.

– Я помощник капитана сухогруза, пришел в Игарку за лесом, затем пойду в Испанию.

На следующем танце моряк предложил познакомиться:

– Мы танцуем третий танец, а я не знаю вашего имени. Скажите, как вас зовут?

– Глашей.

– Очень красивое имя, а меня звать Сергей Викторович. Можете называть Сергеем.

Глаша подумала, что он привык, видимо, чтобы его называли по имени и отчеству.

– Глаша, пойдемте, посидим в ресторане, выпьем чего-нибудь прохладительного.

– Спасибо, мне больше нравится танцевать, чем сидеть в ресторане.

– Хотите, я вам покажу настоящий морской теплоход?

– Спасибо. Как-нибудь в другой раз.

– Другого раза может не быть.

– Значит, такова судьба.

– Очень жаль, но с судьбой не спорят…

Возвращались девушки к себе на пароход после полуночи. На безоблачном небе сияло яркое солнце, напоминая, что в Заполярье стоит полярный день.

Пароход отошел от причала ранним утром, когда пассажиры, утомившись от знакомства с городом, крепко спали. Глаше снилась ее постоянная мечта. Она приехала на каникулы, мама радостно встретила и, обняв, крепко прижала к себе. «Мама, дорогая мамочка, я очень тебя люблю. У меня, кроме тебя, нет никого на белом свете», – шептала она во сне. Ее сердце учащенно забилось в груди. От этих ударов она проснулась. Находясь под впечатлением сна, не могла больше заснуть и вспоминала все встречи с матерью после долгих лет разлуки. Миля ни разу не обняла и не приласкала дочь, а ей очень не хватало материнской ласки.

«Интересно, сколько сейчас времени и далеко ли отплыли от Игарки?» – подумала Глаша и подошла к окну. Пароход проплывал устье реки Гравийки, протекающей в широкой долине между невысокими холмами. Берега реки окаймляли обточенные водой каменные глыбы. На правом высоком берегу, выступающем в Енисей, прижавшись к сосновому лесу, стояла одинокая избушка охотника. «Ей, наверно, так же одиноко, как и мне», – с грустью подумала Глаша.

В Дудинку пароход опоздал, опоздал и к уходящему в Норильск поезду. Большинство пассажиров парохода ехали в Норильск, и им пришлось коротать время на вокзале. Глаша предложила новым подругам сходить в местный музей народов Севера. Музей удивил девочек. Здесь были собраны интересные экспонаты одежды, предметов быта и охоты местных жителей. Больше всего их заинтересовали чучела диких животных и чум, накрытый оленьими шкурами, в котором фигура женщины в национальном костюме склонилась у импровизированного очага. Рядом с чумом стояло чучело оленя с ветвистыми рогами, запряженного в нарту…

Глаша с чемоданом в руке шла по насыпи железной дороги. Вокруг простиралась знакомая болотистая тундра, залитая солнечными лучами. Солнце светило в лицо, приходилось жмуриться. Она вспомнила сон, приснившийся ей на пароходе, и тревожно-радостное чувство наполнило ее грудь. Еще издали она увидела мать и отчима. Возле барака появился вновь выстроенный балок. Миля стояла на крыше и за веревку поднимала ведро с утеплителем, а отчим внизу лопатой наполнял ведро. Работа шла споро. Недалеко играла подросшая Тома. Никто не заметил, как к ним подошла Глаша.

– Добрый день! – как можно громче произнесла она.

Михаил воткнул в грунт лопату, повернулся в ее сторону и радостно воскликнул:

– Здравствуй, Глашенька, мы давно по тебе соскучились!

Тома бросилась к сестре, Глаша присела и обняла девочку.

Миля выпрямилась на крыше балка и что-то тихо произнесла. Рядом стояла лестница, но она не спустилась, чтобы обнять дочь.

– Есть хочешь? – услышала Глаша голос матери.

– Хочу.

– Иди в дом, мы недавно пообедали, суп еще не успел остыть.

Время каникул быстро пролетело. Глаша успела только несколько раз побывать в Норильске и встретиться со школьными подругами. Провожая дочь, Миля подарила ей два куска вельвета.

На четвертом курсе Вячеслав пригласил Глашу покататься на водном трамвайчике. Небольшое судно с сиденьями на верхней палубе отошло от пристани «Московские ворота» и отправилось по Ангаре в сторону Затона. Стоял теплый солнечный день, встречный ветерок приятно обдувал тело. С реки открывалась панорама городской застройки, которую трудно себе представить, гуляя по улицам города. Для Глаши все было ново и интересно, ей доставляло удовольствие плыть с человеком, который уделяет ей много внимания. Они сошли на берег в Затоне, чтобы побродить по парку. Вячеслав остановился против Глаши и произнес:

– Какая у тебя красивая кофточка и оригинальные пуговицы-шарики.

Глаша научилась в детском доме делать пуговицы из обрезков материи. Не успела она ответить, как он провел рукой по пуговицам, легонько прижимая руку к груди. Глаша вспыхнула, отскочила в сторону и убежала на причал. Прогулка не состоялась.

Ревазов понял свою ошибку и долго не подходил к Глаше. Он боялся, что она не будет с ним разговаривать, и их отношения могут разорваться навсегда.

Глаша часто вспоминала Вячеслава, анализировала их отношения. Они периодически встречались в течение трех лет, но Ревазов ни разу не предложил ей дружбу, не говоря уже об объяснении в любви. Он вел себя независимо, не хотел связываться обязательствами. Иногда она видела его в компании с девушками со старшего курса. В девичьей душе закипала ревность, она старалась успокоить себя: «Он же не давал мне никаких обещаний».

Неожиданно после занятий Вячеслав подошел к ней и, поздоровавшись, сообщил:

– Мама просила тебя зайти к нам домой.

– Раз мама просила – я готова пойти с тобой.

Разговор у молодых людей не получался. Глаша думала: «Даже не извинился за свой поступок при последней встрече. Если бы не приглашение мамы, я бы не пошла к нему в дом».

Маргарита Петровна встретила Глашу приветливо, но словом не обмолвилась о том, что приглашала ее. «Вячеслав меня обманул, чтобы заманить к себе», – подумала Глаша.

После этой встречи дружеские отношения между молодыми людьми восстановились. Они посещали музеи, ходили в театр. Проводив в очередной раз Глашу до общежития, Вячеслав спросил:

– Должен ли мальчик спрашивать разрешения у девочки, чтобы ее поцеловать?

Глаша не успела ответить, в небе над городом раздался шум летящего самолета. Она подняла голову, чтобы его увидеть. Вячеслав воспользовался моментом и поцеловал ее в губы. Девушка оттолкнула его двумя руками и убежала в общежитие.

Отношения между молодыми людьми испортились надолго. Глаша ждала извинений. Для Ревазова такое поведение с девушками, видимо, было обычным, и он считал Глашу недотрогой.

На новогодний бал из подаренного мамой вельвета Глаша сшила костюм пажа. Из накрахмаленной марли сделала высокий воротник-жабо и украсила рукава. На куртке сверкали прикрепленные кусочки слюды. Ее постоянно приглашал танцевать мужчина в костюме водолаза и металлическом шлеме на голове. Ребята часто подходили к ним и стучали водолазу по шлему. Во время перерыва в танцах водолаз пригласил Глашу в буфет. Он налил в стаканы морс и предложил тост:

– За здоровье!

– За здоровье пьют воду только дураки, – ответила Глаша.

Он рассмеялся от души и обнажил золотые зубы. Глаша узнала в партнере по танцам преподавателя по подъемным машинам.

После выпускных экзаменов и прохождения практики Глашу распределили работать конструктором в проектное бюро. Ей очень хотелось увидеть маму, обнять и прижаться к ней. Хотя понимала, что это вряд ли произойдет. Она пошла к директору техникума и со слезами на глазах произнесла:

– Хочу домой, хочу к маме.

Директору стало жалко ее, и он разрешил выдать диплом без направления на работу.

Вячеслав уже второй год работал на металлургическом заводе, часто задерживался на производстве, осваивая новую технику. Периодически вспоминал Глашу, но к встрече не стремился по причине задетого самолюбия. Наконец его терпение иссякло, и он направился к общежитию, где проживала Глаша, решив поздравить ее с окончанием учебы в техникуме. У дежурной попросил вызвать Грудзинскую.

– Она выписалась из общежития и уехала, – ответила дежурная.

– Когда уехала?

– Сегодня.

– Куда уехала?

– На вокзал.

Вячеслава охватило чувство обиды и жалости к себе. Он не мог представить, что девушка могла покинуть город, не простившись с ним. Выскочив на улицу, поймал такси и помчался на вокзал. Глашу застал на перроне, положил руки ей на плечи и, глядя в глаза, спросил:

– Почему ты уезжаешь?

– А почему я должна остаться?

– Всех выпускников оставляют работать в Иркутске.

– Я соскучилась по родным и еду в Норильск.

По решительному выражению лица Глаши Вячеслав понял, что ее намерение серьезное, и решился на отчаянный жест, чтобы ее удержать.

– Останься в Иркутске! Я хочу на тебе жениться. «Где слова о любви? Так предложение не делают», – подумала Глаша.

За время их встреч он не смог воспламенить в ее груди чувство любви или хотя бы привязанности. Она еще не была готова к семейной жизни. Паровоз подал третий свисток, Глаша подхватила чемоданчик и поднялась в тамбур вагона. Оглянувшись, увидела Вячеслава, у которого катились слезы по щекам.

Кондуктор закрыла дверь, и поезд повез мою героиню к новой, насыщенной событиями, жизни.