Охота на крыс Соболев Сергей
Что касается самой Эльзы, то у нее имелась-таки ахиллесова пята. Вернее, другой орган тела, подчиняясь властному зову которого она периодически теряла всякую осторожность.
Зная о собственной слабости, она все же предпринимала кое-какие меры предосторожности. Понимала, что в лице очередной «подружки» может заполучить неприятности. Те же конкуренты или спецслужбы могут подсунуть своего человека, и тот, вернее, та будет ударно стучать на свою «пинк лав», информируя кого следует о некоторых сторонах тайной жизни Эльзы Бартельс.
Поэтому она старалась не заводить долговременных романов. Два-три дня, реже неделя, и тут же рвала все связи. А чтобы избежать «подставы», предпочитала искать себе подружек в таких вот местах, где она появляется всегда внезапно, а потому нет необходимости опасаться кого бы то ни было.
И если Эльза Бартельс не обратит внимания на другую «блонду», чувственную, но такую одинокую, а оттого грустящую, в укороченной юбке, через разрез которой видны чулочки, подвязочки, и это не считая восхитительных ножек, — то она либо слепая, либо дура с плебейским вкусом!
Однако клюнула. Надо же, какой у нее наметанный глаз: и пяти минут не прошло, как она всерьез зацепилась за Марго и в течение последующего часа уже не сводила с нее завороженного взора.
Рейндж на всякий случай переменил позицию, чтобы видеть их получше и вместе с тем стремясь вообще не попадаться немкам на глаза. К нему подкатывались какие-то пацаны, приглашали поучаствовать в «танцах-обжиманцах», но он изобразил на лице грусть и меланхолию, а кое-кого даже послал по-ихнему на фиг.
Наблюдая за развитием ситуации, он врубился, почему агентессы временами начинают напропалую кокетничать с ним, заигрывать и по-всякому искушать его нестойкую плоть. Все очень просто. Так же просто, как в обыденной жизни, но со скидкой на их специфические занятия. Они просто-напросто тренируются на нем. Всего лишь психологический или, скажем, сексуальный практинг. Их учили в «школе» по-всякому манипулировать людьми. И теперь, догадываясь, что им уже вскорости предстоит применять свои знания на практике, и не в постели с любимым, а в общении с незнакомыми людьми, возможно даже, принадлежащими к враждебному окружению, они решили напоследок использовать «старшего брата» в качестве «тренажера» — коль поблизости не оказалось более достойных объектов их внимания.
Вот и Марго, судя по всему, решила проверить на нем свою «предстартовую» подготовку и, надо отдать ей должное, сумела добиться своего в довольно сжатые сроки.
Пока он, думая об этом, периодически отмахивался от приставучих геев, состоялся сам процесс знакомства. Двух геев отправили обниматься в другое место, а вместо них за столиком появилась финскоподданная Марго Кирвинисниеми (кажется, так звучит по «легенде» ее фамилия).
Папа Марго вместе с семьей шесть лет обретался в Хельсинки в качестве собкора «Известий», так что маленькая девочка, общаясь со своими финскими сверстниками, поймала язык, что называется, на лету.
Марго, умница, не сразу законтачила с немкой, той еще пришлось упрашивать свою новую знакомую, чтобы она согласилась присесть к ним за столик.
Они сходили потанцевать, было видно, немка так завелась, что от нее аж брызгало во все стороны сексуальной энергией.
Глава 15
В подвалах райвоенкомата, превращенных в «застенок», какое-то время царила полная тишина. Показалось даже, что все куда-то свалили: и гэбист, и «законник», и костоломы-"пианисты", а вслед за ними привлеченные этими двумя сотрудники спецназа ГУИН. Бушмин удивлялся: пристрелить не пристрелили, освободить тоже не освободили, так и оставили сидеть взаперти в каменном мешке. В компании с упаковкой сухпая, которую ему вручили со словами «подавись, козел драный!» и к которой он не притронулся, но без граммульки воды и без единой сигареты.
Наконец лязгнуло металлом о металл у лестницы, по коридору мягко прошлепали чьи-то шаги, открылась дверь ПКТ[6], затем прозвучала негромкая команда:
— Михайлов, с вещами на выход!
Их было двое, без масок, но каких-то обезличенных в своем лишенном эмблем и нашивок камуфляжном прикиде. Один из них освободил Бушмина от наручников, после чего другой, державший в руке непрозрачный пластиковый пакет, также негромко скомандовал:
— Следуйте за нами!
Поднявшись по лестнице, они вышли на задний двор, где среди складированного на площадке стройматериала их дожидался пятнистый армейский «уазик».
— В машину!
Эти двое сели впереди, Бушмин таким образом оказался на заднем сиденье в одиночестве. Хотя он провел в темноте не так много времени, стоило выйти на белый свет, как у него заслезились глаза. Часы на автомобильной панели показывали без четверти три пополудни. Внутренности автомобиля раскалились под солнцем, да и снаружи было жарко, как в финской сауне.
«Уазик» выехал со двора, но водитель проложил маршрут не к центру города, где обосновалась администрация и где функционирует военная комендатура, а также временные отделы УВД и ФСБ, а в совершенно другом направлении.
— Угощайтесь, майор, — сотрудник, сидевший рядом с водителем, передал недавнему узнику пачку сигарет и зажигалку. — И держите пакет... Проверьте, все ли на месте.
Бушмин тут же принялся потрошить пластиковый пакет. Там хранилось все, что у него отобрали при задержании: ремень и кобура со «стечкиным», «Кенвуд», документы и даже такие мелочи, как расческа и носовой платок.
Он быстренько перепоясался сбруей, рассовал все свое добро по карманам, надел солнцезащитные очки, нахлобучил кепи — теперь он в полном порядке.
— У вас не найдется чего-нибудь попить?
Сопровождающий, порывшись в бардачке, достал бутылку минералки «Эванс». Бушмин, который полтора суток вынужден был обходиться без воды, жадно к ней приложился. Оторвался наконец от горлышка.
— Что дальше, господа? — Молчание. Водитель рулил в сторону бывшего завода мединструментов, а его коллега, положив на колени «калаш», цепким взглядом следил за дорогой.
«Уазик» доставил Бушмина в точности туда же, где его загребли сутки с лишком назад: на вертолетную площадку возле здания территориального управления МЧС.
— Выходите из машины!
Бушмин подчинился. «Уазик», взревев движком, тут же стронулся с места и, быстро набрав скорость, умчался прочь. Андрей остался наедине с дожидавшимся здесь его старлеем — это был тот самый невзрачный белесый мужик, который, вольно или невольно, заманил его в недавнем прошлом в гэбистскую западню.
— Здравия желаю, товарищ майор, — подчеркнуто, даже как-то по-уставному поприветствовал его сотрудник Теруправления. — Вас подполковник Колыванов к себе требует!
Бушмин криво усмехнулся. Не жизнь у него нынче, а сплошной дурдом...
— Подполковник дожидается меня у ангаров? — пустив в ход черный юмор, поинтересовался он. — И, конечно же, я должен явиться к нему срочно?!
— Колыванов ждет вас в конторе, — бесцветным голосом сказал старлей. — А один там он или нет, этого я не знаю.
Примерно полчаса ушло у Бушмина на то, чтобы принять душ, побриться и переодеться во все чистое. Только после этого он наведался в административную часть здания и без стука вошел в кабинет заместителя начальника управления.
Человек, которого, если верить словам фээсбэшного полковника, «арестовали» и вроде как даже собирались «этапировать в Москву», преспокойно сидел в своем кабинете за письменным столом, погруженный в изучение каких-то служебных бумаг. В принципе Бушмин не очень удивился, обнаружив замнача на его штатном месте. Не исключено, что Колыванова, как и «майора Михайлова», подержали какое-то время в наручниках и даже допросили в связи с какими-то событиями, но затем, подчиняясь команде свыше, отпустили восвояси.
Андрей уже давно отучился удивляться чему бы то ни было. Он успел привыкнуть к тому, что не только он сам, но и многие другие люди играют одновременно две, а то и три актерские роли в невесть кем поставленном спектакле на подмостках самой жизни, давно уже чьими-то стараниями превращенной в театр абсурда.
— А, это вы, майор...
Бушмин, не получив приглашения присесть, застыл посреди помещения. Колыванов, отложив в сторонку папку с бумагами, посмотрел поверх очков на своего подчиненного, но не так, чтобы именно на него, а куда-то сквозь Михайлова, как будто за спиной майора прячется еще некто, видимый только одному ему, подполковнику внутренней службы Колыванову.
— Появились новости о Сапронове и еще двух сотрудниках, пропавших еще в начале мая... К сожалению, все трое мертвы.
Он помолчал какое-то время, возможно, его интересовала реакция Михайлова на прозвучавшее сообщение, затем продолжил своим ровным глуховатым голосом:
— Трупы были обнаружены в ходе прочесывания окрестностей райцентра Шали. Сотрудники нашего филиала в Шали опознали погибших. По факту их гибели заведено уголовное дело... Примерно через час машина с «цинками» будет здесь, в Гудермесе.
Выйдя из-за стола, он отпер связкой ключей свой сейф, взял с полки объемистый незапечатанный пакет и, взвесив его в руке, передал своему подчиненному.
— Сопроводительные бумаги на всех троих, а также то, что сохранилось из документов... Я уже распорядился, чтобы собрали их личные вещи. Двое ваших сотрудников находятся сейчас... за пределами Гудермеса, так что в командировку вместе с вами отправятся другие двое. Относительно транспорта я уже договорился обо всем... Выезжать придется уже сегодня вечером, потому что борт в Махачкале ждать специально никого не будет.
Бушмин понял это так, что его «отбойщиков» скорее всего уже нет в живых. Как он отнесся к этой новости? Никак. С одной стороны, он и люди его круга свято придерживались некоего свода неписаных правил, среди которых было и такое: «Своих раненых и убитых на поле боя не оставлять!» Но, с другой стороны, «своими» эти двое ему не были, а потому пусть ими занимается Колыванов или тот же гэбист на пару с «законником», да хоть сам Джабраил!
— Кажется, ничего не забыл...
Колыванов задумчиво потеребил подбородок.
— Черт, самое главное не сказал! Прибыл ваш сменщик, майор... Я сам введу его в курс дела! Из министерства передали, чтобы вы, как только сдадите «двухсотых» на руки «грузополучателям», явились в «кадры» по месту службы!
Он уселся обратно в кресло, водрузил очки на переносицу и вновь придвинул к себе стопку служебных бумаг.
— Все, майор, я вас более не задерживаю!
Бушмин, не проронивший за все время ни слова, отправился паковать вещи. Ясно, что его решили отозвать с Северного Кавказа, но с чем связано такое решение — не доверяют или же, наоборот, собираются «повысить», — он пока не знал.
Точно так же он не знал в точности и того, кого именно он должен благодарить за то, что ему удалось выйти из «застенков» живым и невредимым.
В одном из кабинетов здания Представительства РФ в Чечне о чем-то сокровенном беседовали двое мужчин.
Окажись Бушмин третьим в их компании, он без труда мог бы идентифицировать личности этих людей. Один из них, мужчина лет сорока пяти, с чуть посеребренными висками, с выразительными чертами лица, на котором выделялись проницательные серые глаза, был тем самым человеком, у которого он проходил собеседование четыре с лишним месяца назад, когда ему было предложено работать на структуры Джабраила — за что неофиту было обещано жалованье в размере пяти тысяч долларов в месяц плюс «бонус» по завершении каждой конкретной акции.
Званцев Александр Николаевич, генерал-майор госбезопасности в отставке, в недавнем прошлом один из руководителей Управления собственной безопасности ФСБ, в настоящий момент глава департамента безопасности компании «Промвоенэкспорт», второй по величине в России после «Росвооружения», являющейся наряду с «Росвором» одним из крупнейших мировых дилеров на международном оружейном рынке. И если сравнивать его с кем-то по профессиональным качествам, обширным связям и величине влияния на определенные общественные круги, то лишь с теми высокопоставленными в прошлом чинами госбезопасности, имена которых не так давно всплыли в связи со скандалом вокруг ЧОП «Атолл» и некоторых структур холдинга «Мост-медиа».
Его собеседником был тот самый полковник ФСБ, служивший, кстати говоря, ранее под началом Званцева в центральном аппарате, который организовал вначале задержание «майора Михайлова» и его сотрудников, а затем попытался вышибить из них интересующую его информацию.
— Александр Николаевич, — подчеркнуто вежливо произнес сотрудник ФСБ, — я ничего не понимаю... Велено было как следует просветить этого субчика! Разобрать на составные части, по косточкам разложить, но заглянуть в его истинное нутро!
— Да, верить людям нынче нельзя, — задумчиво сказал Званцев. — Особенно в нашем бизнесе.
— Я только взялся «прессовать» его, а тут вдруг отбой! Даю руку на отсечение, что еще пару дней, и я бы его расколол! И чего вдруг дали задний ход?!
— Так надо, Толя, — сказал визитер из далекой столицы. — Не я один такие дела решаю и уж тем более не ты! Не знаю откуда, но кое-кому стало известно о его пропаже. На самом-самом верху, представляешь? И тут же партнеры стали на нас выходить: «Где Мафусаил, что с ним и что вообще у вас там происходит?!»
— А не пошли бы они все?!
— Нет, так нельзя... Ты же знаешь, что дело не только и не столько в чеченцах... Ну да ладно! И что этот Михайлов? Так и не вышел из своего «образа»?
— Шпарил строго по «легенде». Но в основном вообще предпочитал держать язык за зубами.
— Удалось выяснить, с кем он контачил в Ханкале?
— В основном с сотрудниками Разведуправления. Я подготовил соответствующий список. Но в принципе никакого криминала здесь нет, потому что по роду службы он обязан время от времени читать развединформацию и, в свою очередь, сообщать о своих наблюдениях.
— Есть сведения, что тайники и схроны, о которых ему что-либо известно, были кем-то выпотрошены?
— Нет. Мне об этом ничего не известно. По правде, я даже не знаю точных координат этих самых схронов.
— Меньше знаешь — дольше проживешь, — усмехнувшись, сказал Званцев. — Итак, у нас, кажется, нет особых оснований не доверять этому человеку?
— Но мы ведь не знаем в точности, кто он такой?! Только здесь, в Чечне, он работал под тремя ипостасями — но в разные периоды времени!
— Раньше он работал в ГРУ, — задумчиво сказал экс-гэбист, для которого чеченский бизнес хотя и оставался второстепенным, но все же был серьезно подвязан на те дела, которыми он сейчас занимался очень серьезно и кропотливо. — А там на некоторых направлениях принято секретить не только свои оперативные разработки, но и ключевых сотрудников. Впрочем, он оттуда уволился...
— А если этот Михайлов — «крот»?! Может, он и по сю пору работает на трутников! Или на нашу родную контору?!
— Тогда, Толя, ты сейчас сидел бы не здесь, — с кривой ухмылкой сказал Званцев, — а в Лефортове, причем в довольно солидной по своим прежним званиям и должностям компании.
Полковник суеверно постучал костяшками по деревянной столешнице.
— Тьфу, тьфу... Так я не понял. Николаич, вы его «пробили» или нет?
«Всякий сверчок знай свой шесток, — подумал Званцев. — Михайлов оказался непростой штучкой, но знать тебе об этом вовсе не обязательно».
— Вот что, Анатолий... Особой нужды мне здесь задерживаться нет. Сами решайте свои вопросы! Что же касается Михайлова, то с ним будут работать уже другие люди...
Загруженный еще на рассвете «Ил-76МД» сонно застыл на бетонированной площадке у рифленых ангаров.
— Я прогуляюсь в диспетчерскую, — сказал Бушмин сопровождающим, в компании с которыми он должен доставить «груз» на подмосковный аэродром Чкаловский. — Узнаю, почему задерживают вылет.
Пока шел к расположенному неподалеку двухэтажному строению, его посетила забавная мысль. Сейчас, в данную минуту времени, он был свободен как ветер и мог, если возникнет острое необоримое желание, выйти из игры прямо сейчас, немедленно, не дожидаясь, пока по прибытии в Москву его опять возьмут в жесткие тиски.
Он был уверен на все сто, что никакой слежки сейчас за ним нет. Если, конечно, не принимать в расчет Черепанова, служившего и воевавшего некогда в группе «Терек», — Бушмин командовал спецгруппой, подчиненной непосредственно командующему ОГФС и Генштабу, а Череп являлся его замом. Этот, вырядившись в форму техперсонала, пару раз засветился невдалеке от стоянки «транспорта». Андрей тут же засек его и, улучив удобный момент, отправился за ним, чтобы переброситься парой-тройкой слов с давним однополчанином.
— Привет.
— Здорово.
— Ты чего здесь делаешь?
— За тобой присматриваю.
— А на фига это нужно?! Кому эта идиотская идея принадлежит?
— Не кипятись, брат. Счас вкратце введу тебя в курс дела...
От него Бушмин узнал, что Черепанов и еще четверо сотрудников находятся здесь, вернее, в Чечне, в командировке. Череп был в Гудермесе в тот самый день, когда состоялся псевдоарест. Мало того, он был очевидцем этих событий: Черепанов получил ЦУ под удобным предлогом законтачить с «Михайловым» и снять у того свежайшую информацию, появившуюся в результате его последнего по времени контакта с полевыми командирами — чтобы Бушмину специально не выезжать за этим в Ханкалу. Как человек бывалый, Череп мгновенно сориентировался в ситуации. Сам он не стал влезать в разборки, предпочтя роль стороннего наблюдателя, но зато, когда «Михайлова» взяли в оборот некие «товарищи», Центр был проинформирован об этом событии незамедлительно, после чего ситуация была вновь взята под контроль.
— А где твои прежние кореша? — поинтересовался напоследок Черепанов. — Никак эти уроды их «зачистили»?
Бушмин неопределенно пожал плечами. Все, что следовало сказать, они уже, кажется, сообщили друг дружке. Однако пора уже закругляться.
— Держитесь вы все от меня подальше, о'кей?
— Договорились, командир.
— Все будет нормально, Череп.
— Да, Кондор, все будет тип-топ.
...Военно-транспортный самолет вылетел в Чкаловский с двухчасовой задержкой, поскольку пришлось дожидаться еще одного «двухсотого», которого доставили из Ботлихского района Дагестана.
Глядя на закрепленные в чреве транспортника домовины, которых набралось немало для нынешнего «вялотекущего» этапа спецоперации в Чечне, Андрей думал о своем, о наболевшем.
Он думал о том, что мусульманский праздник Курбан-Байрам, в один из дней которого, будучи в компании двух вайнахов, он невольно стал свидетелем ритуального жертвоприношения, — остался уже далеко позади.
Время праздновать Уразу или Рамадан пока еще не пришло.
Он также думал о том, что происходящее на юге России по большому счету имеет лишь косвенное отношение к такой великой и древней религии, как ислам.
На страницах Корана, равно как в Священном Писании и в свитках Торы, не изложено ровным счетом ничего, что могло бы дать повод для совершения массовых человеческих жертвоприношений.
Проблема заключается в самих людях.
И еще в том, что нынешний порядок вещей устраивает не только отдельных личностей, но и целые государства.
До тех пор, пока Чечня будет включена в некий дьявольский расклад, «праздник жертвоприношений» здесь будет продолжаться днями, месяцами, годами, бесконечно долго, вплоть до самого наступления Судного дня...
Часть 2
Европейские каникулы
Глава 1
Совещание Особой группы анализа, планирования и управления А-центра проходило по обыкновению в бункере Ситуационного центра Совбеза РФ, оборудованном в подземной части одного из административных зданий на Старой площади.
Всего на нем присутствовали пятеро персон: секретарь Совбеза Эм, Игорь Мануилов, ведущий аналитик СБ РФ и руководитель «группы Мерлон», глава «подотдела активных мероприятий» Сергей Шувалов, а также двое экспертов, проходящих по совсекретным документам как Джабраиловед и Арабист.
Исходя из самого набора обсуждаемых тем и вопросов, нынешнее мероприятие носило абсолютно закрытый характер. Проводилось оно в изолированной части бункера, откуда был удален даже технический персонал Центра. Видео-и аудиозапись не производилась, стенограмма выступлений не велась. Ни в служебных документах, пусть даже с грифом «совсекретно», ни в компьютерных файлах информационной базы данных Совбеза не должно быть даже ссылок на сегодняшнее мероприятие, не говоря уже о содержании рассматриваемых на нем вопросов.
Речь там шла о целом наборе угроз безопасности России, исходящих из недружелюбно настроенных международных кругов, готовых, судя по всему, еще раз попытаться взорвать и без того напряженную ситуацию на Северном Кавказе, а заодно дестабилизировать положение внутри всей огромной страны.
То, что происходит нынче на юге России, самым решительным образом не устраивает ни лицемерный, насквозь пропитанный меркантилизмом Запад, ни фундаменталистский, но тоже трясущийся над своими нефтедолларами исламский Восток.
Запад, а речь здесь идет в первую очередь о могущественных транснациональных компаниях и военно-политической машине США, последнее десятилетие предпринимает решительные меры, хотя и не всегда афишируемые, чтобы выдавить из богатейшего нефтью и газом региона Россию, что впоследствии должно привести к ослаблению извечного неуступчивого конкурента, а возможно, и к распаду наследницы «империи зла» — в стране, где к власти пришло новое дееспособное руководство, слишком часто в последнее время стали вспоминать о едва не потерянном «величии», а такие вот опасные поползновения следует давить уже в зародыше.
Что же касается позиции, тоже не всегда афишируемой, целого ряда арабских стран, оказывающих в той или иной форме поддержку кавказским сепаратистам, этой разношерстной армии убийц, насильников, работорговцев и отрезателей голов, то в ее основе, если присмотреться, лежит все тот же чистоган. Те силы, организации, международные структуры, что спонсируют формирования террористов в Чечне, стремясь раздуть пожар большой войны, всекавказского джихада, ставят перед собой совершенно конкретную цель: всеми способами, пусть даже ценой кровопролитных войн не допустить сколь-нибудь значительного экспорта нефти и газа с богатейших каспийских месторождений, в чем кровно заинтересованы арабские государства, правящие бал в организации ОПЕК.
Все остальное, включая сюда шумные протесты «международной общественности» и бесконечные нравоучения по поводу «вопиющих нарушений прав человека» в России, — есть способ сокрытия правды, хитро срежиссированная ложь, типичный двойной стандарт.
Истина же, вернее, одно из ее проявлений, заключается в том, что высокопоставленные чиновники администрации США, стран Западной Европы, не говоря уже о влиятельных деятелях исламского мира, охотно принимают у себя разных темных личностей, включая тех, кто совершил тяжкие преступления на территории России, и не только о чем-то шушукаются с этими подонками, но и оказывают через них всяческую поддержку остаткам недобитых чеченских банд.
Анализ разведданных, полученных из самых различных источников, показывал, что уже в течение ближайшего полугодия на активизацию подрывных действий против России, как внутри страны, так и на ее недружественных порубежных границах, будут выделены средства, суммарно составляющие от десяти до двенадцати миллиардов долларов США. Эти средства потекут из десятков ручейков, чтобы стать в месте их соединения сразу несколькими полноводными потоками: здесь и спонсирование мятежной Чечни, и стимулирование уже известными способами существующей внутри страны «пятой колонны», и финансирование «информационных войн», и так вплоть до подготовки новых терактов и даже попыток физического устранения руководителей государства.
Ни одно из уважающих себя государств не признается громогласно в том, что оно хоть каким-то боком причастно к подобным вещам.
Для того чтобы негласно проводить «нужную политику», существует разветвленная сеть неправительственных фондов и частных фирм, «крышуемых» спецслужбами и действующих зачастую через страны «третьего мира». Коль существуют «заказчики», готовые истратить немалые суммы денег на достижение определенных целей и задач, то найдутся и «подрядчики», готовые воплотить любые замыслы в жизнь.
Среди «подрядчиков», выказавших готовность побороться за тендеры по всем основным позициям, самую большую опасность, по мнению аналитиков Совбеза, представляют собой три мощные, крупные и разноплановые структуры, специализирующиеся преимущественно на торговле оружием и различным военным имуществом, оперирующие как в легальной сфере, так и в «тени», а потому умело секретящие все свои сделки и располагающие собственными эффективными службами безопасности.
Поэтому секретарь Совбеза потребовал от ведущих специалистов четкого ответа на такой вопрос: как, какими средствами и в какие сроки следует осуществить «контрмероприятия»?
По итогам этого совещания самыми опасными, а потому требующими к себе наипристальнейшего внимания были признаны именно эти три мощные структуры, зашифрованные для внутреннего пользования как «Белое братство», «Исламский трибунал» и «Организация Джабраила».
Поблагодарив экспертов, Эм отпустил их восвояси. Остальных же двух, являющихся, пожалуй, самыми доверенными ему людьми, секретарь Совбеза жестом попросил остаться.
Мануилов, занимающий должность заместителя начальника Информационно-аналитического управления Совбеза, являлся большим мастером по составлению многоходовых комбинаций. Человек редкостной эрудиции, он к тому же обладал большим даром предвидения. Обличья он был самого что ни на есть интеллигентного: худощавый, ростом чуть выше среднего, носит очки, никогда не повышает голоса. Но за внешне мирной наружностью скрывается твердая, целеустремленная натура, и когда того требовали интересы дела, он умел быть не только жестким, но и жестоким.
Сергей Шувалов, несмотря на свои тридцать восемь, они, кстати, одногодки с Мануиловым, до сих пор находится в великолепной физической форме. Он из тех спецназовцев ГРУ, кто прошел превосходную школу еще советской поры, «летучая мышь». Но он был больше, чем элитный спецназовец, иначе его не поставили бы во главе П-ЗР, куда отбирают «самых-самых». Неудивительно, что штатский костюм смотрелся на нем столь же органично, что и армейский камуфляж, — Шувалов является разносторонней личностью.
— Итак, друзья мои, как мы собираемся противодействовать планам наших недоброжелателей? — спросил Эм. — Что скажете?
— Начну с «Белого братства», — взял первым слово Мануилов. — Хотя это и аморфная организация, членов которой объединяют лишь интересы их бизнеса, не считаться с угрозами с этой стороны мы не имеем права! Если мы не предпримем в экстренном порядке специальных контрмер для срыва их планов, то, согласно прогнозам, уже через три месяца через Закавказье к нам пойдут караваны с оружием, а также следует ожидать просачивания больших групп наемников в Чечню.
— Самое паршивое, если им удастся протащить через границы «стингеры», — добавил Шувалов. — Они также пытаются закупить через третьи руки наши переносные комплексы «игла».
— Им посулят крупные контракты те же саудовцы, а в качестве условия, помимо отстежки комиссионных, потребуют возобновить поставки оружия на Кавказе, — продолжил Мануилов. — Манхейм и его деловые партнеры в Европе сейчас буквально затарены своим товаром. Бундесвер, к примеру, сокращается на треть! Напрямую, конечно, они не станут торговать с теми же исламскими радикалами, не говоря о чеченцах, но у них найдутся надежные, испытанные посредники: албанцы, та же OAK, и военные в Турции.
— В данном случае мы имеем дело не только с недобрыми намерениями в наш адрес, но и с тем неоспоримым фактом, что угрозы исходят от некоей тайной организации, действующей вне всякого правового поля, — после довольно длинной паузы сказал Эм. — Наши государственные институты, включая «легальные» спецслужбы, не имеют права выходить за рамки существующих законов. Следовательно... Меры специального характера, призванные сорвать известные планы «Белого братства», поручено осуществить подразделению П-ЗР при аналитической поддержке «группы Мерлон».
Оба сотрудника молча покивали головами.
— Не забывайте о существовании перечня стран, где запрещено проводить «точечные акции».
— Как нам следует поступить с джабраиловцами? — Эм поочередно посмотрел на подчиненных. — В принципе можем закрыть их контору...
— Я против! — решительно сказал Мануилов. — Категорически против!
— И я не согласен, — поддержал его Шувалов. — Надо продолжать игру.
— А не слишком ли мы заигрались с ними? Не слишком ли многим мы рискуем ради осуществления некоей оперативной комбинации?
— Черчилль, чтобы сохранить источники разведданных, — напомнил аналитик, — жертвовал крупными надводными кораблями и целыми армейскими подразделениями. Выигрыш получился многократный!
— В данном случае риск оправдан, — сказал Шувалов.
— Ладно, умники, я вас понял, — усмехнулся Эм. — Ну что ж, будем продолжать в том же духе... Кстати, подтвердилась информация из Чечни по Мухаммед-эд-Дину?
— Пока известно только, что последние дни он не был замечен в компании своих побратимов, — сказал Мануилов. — Кажется, он и вправду негласно побывал в Чечне. Если информация получит свое подтверждение, то у нас появится еще один повод для серьезного беспокойства: этот человек в «Исламском трибунале» отвечает за кадровую политику и вопросы безопасности, а в «Хезболлах» он курирует вдобавок поставки оружия и средств связи.
— Как ведут себя наши новые партнеры на Ближнем Востоке?
— Действуем пока на паритетных началах, по принципу «фифти-фифти». Сейчас идет равноценный обмен информацией по всему спектру исламских организаций, включая террористические группировки. Анализ представленных ими данных дает мне основание предположить, что партнеры имеют информатора внутри «Исламского трибунала».
— У них повсюду есть информаторы, — криво усмехнулся Шувалов. — Вот у кого нам надо учиться!
— Сейчас совместно вырабатывается конкретный план действий, — продолжил Мануилов. — Договорились, чтобы все было строго в секрете! В принципе в этом плане мы можем им целиком доверять, поскольку вынуждены решать аналогичные с ними задачи.
— Мы пока готовимся к любому повороту событий, — заявил Шувалов. — Не исключено, что силовую фазу будем проводить совместными усилиями.
— Окончательного решения по Ближнему Востоку пока не принято, — закругляясь, сказал секретарь Совбеза. — Ну что ж, двигаем наши фигуры дальше. Будем надеяться, что хотя бы одна из них окажется в нужное время на нужном нам месте...
Глава 2
Штаб-квартира «Промвоенэкспорта» занимает значительные площади в модерновом здании «Росбизнес-центра» на Красной Пресне. Мощная межотраслевая фирма, ориентированная преимущественно на экспорт современных образцов оружия и продвинутой военной техники, уже успела неплохо заявить о себе на весьма специфичном мировом рынке, вплотную приблизившись в прошедшем году по объемам продаж к солидной цифре в полтора миллиарда долларов США. Хотя компания все еще находилась в младенческом возрасте — конкурент у мощного монополиста «Росвооружения» появился лишь в августе 1997 года, когда состоялось соответствующее решение руководства страны, — руководство и ведущие менеджеры фирмы были хорошо известны как в тех странах, что традиционно ориентируются в военной сфере на Россию, так и в регионах, где приходится выдерживать жесточайшую конкурентную борьбу с США, Великобританией, Францией и Китаем.
Компанию со дня основания в качестве генерального директора возглавляет Альберт Завадовский, справивший недавно свой пятидесятилетний юбилей. В свое время он служил в Главкомате тыла и транспорта Минобороны СССР, затем перешел на работу в другой главк, где курировал работу представителей в целом ряде крупных оборонных предприятий страны, завязанных на экспортные поставки военного имущества за рубеж. Несколько позже был видной фигурой во вновь образованной компании «Росвооружение». Завадовский и его окружение, опираясь на родственные финансовые круги, долгое время лоббировали раздел «Росвора», а затем, добившись своего, стали проводить собственную экспансивную политику в области «оружейного бизнеса», не всегда и во всем совпадающую с интересами государства, но выгодную руководству самой компании, а также прикормленным чиновникам и директорам предприятий ВПК.
— Альберт Константиныч, — донесся до него голос секретарши, — к вам просится Александр Николаевич.
— Короче, вы меня поняли, да? — Завадовский резко свернул разговор с коммерческим директором одного из уральских заводов. — То, что вы мне предлагаете, — малоинтересно. Подумайте как следует. Если что-то надумаете, дайте знать...
Он привстал из-за стола, показывая тем самым, что разговор закончен, и при том одновременно ткнул клавишу интеркома.
— Скажите, пусть войдет.
Когда в кабинете появился Званцев, они дружески обменялись рукопожатиями. Хозяин апартаментов распорядился, чтобы принесли кофе. Сам достал из бара бутылку «Мартеля», плеснул в две крохотные рюмки коньяку. Пригубили за «счастливое возвращение», потом Званцев стал обстоятельно рассказывать о результатах своей поездки на Северный Кавказ — он посетил Чечню в компании с небольшой смешанной делегацией «Ижмаша» и тульского «Арсенала», членам которой, по правде говоря, хотелось привлечь как можно больше внимания к уже разработанным, но не запущенным в серию новым образцам стрелкового оружия.
Завадовский внимательно выслушал своего заместителя, отвечающего за весьма специфический круг вопросов, начиная от деловой разведки и заканчивая сферой безопасности, а затем, когда тот завершил свой рассказ, поинтересовался:
— Как обстоят дела с поставками в Чечню? Удалось разрешить конфликтную ситуацию?
— Да, при активном посредстве небезызвестного вам Михайлова... Но если говорить правду, Альберт, то мне чертовски не нравится, что мы позволили втянуть себя в околочеченские разборки.
— Я тоже не в восторге от этого всего! — сказал хозяин кабинета. — Но мы должны стремиться к увеличению прибыли.
— Насколько мне известно, по поставкам на Кавказ наши расходы даже превышают сумму доходов. Секретные операции всегда обходятся в копеечку, и я сомневаюсь, что в чеченском бизнесе нам светит хоть какая-то прибыль.
— Не о том речь, Александр! Я говорю о расширении всего нашего бизнеса в целом...
Завадовский не стал дальше развивать эту тему. Они прекрасно понимали друг дружку с полуслова. Сейчас были созданы все предпосылки для того, чтобы в ближайшие полтора, максимум два года удвоить поставки за рубеж. Компания также участвовала в прибыльных проектах по конверсии некоторых оборонных предприятий и вместе с некоторыми крупными отечественными и зарубежными банками намерена была инвестировать в конкурентоспособные военные технологии, что сулило в недалеком будущем получение еще большей прибыли.
Самый большой куш можно было сорвать на Ближнем и Среднем Востоке, включая сюда богатейшие страны Аравийского полуострова. Но посредники, а это были преимущественно члены правящих там династий, помимо того, что запросили в обычном порядке свой «интерес», каждый раз, как будто заранее сговорившись между собой, заводили речь о бедственном положении своих собратьев по вере на Северном Кавказе. Тем самым они давали понять Завадовскому и К°, что если они хотят заполучить выгоднейшие контракты на поставки оружия и техники, то им придется также «что-то сделать» и для их чеченских братьев. Другими словами, возможность хорошо навариться на подобных сделках была сопряжена с определенным риском.
— В нашем бизнесе приходится крутиться, как белка в колесе, — сказал Завадовский. — Ты в курсе, что я только вчера вернулся из Парижа. Встречался там с Ливанцем... Ну, ты знаешь, о ком я говорю... У мужика состояние больше, чем весь наш годовой оборот! Он контролирует кучу казино в Бейруте, приторговывает оружием и лично знает всех тамошних авторитетов... Он проинформировал меня, что примерно через две недели, точной даты и места он не назвал, на Ближнем Востоке состоится крупный сход ихних исламских паханов. Будут делить бабки, ну ты понимаешь, о чем я... Через Ливанца поступило предложение прислать и нашего полномочного представителя...
— Боюсь, как бы мы не засветились в связи со всеми вот такими делами, — задумчиво сказал экс-гэбист. — Они, конечно, мастера секретить все свои мероприятия, но спецы из «МОССАДа», цэрэушники и британская СИС тоже не зря свой хлеб жуют.
— А мы обезопасим себя. Сделаем что-то типа «прокладки», зачем нам напрямую с ними общаться? Если кто-то и сгорит, то и черт с ним, у нас к тому времени уже будут все контракты заключены!
— И то верно...
— По такому же сценарию нужно действовать и на Кавказе. Нам следует создать автономную структуру, но так хитро, чтобы с нами и нашими партнерами это никак не было связано. Вот этот Михайлов, к примеру...
— Да, он неплохо себя зарекомендовал. Помнишь, я тебе рассказывал, как мы его «рекрутировали»? Через организацию ветеранов ГРУ, они там создали при своей ассоциации что-то вроде «биржи труда»...
— Ассоциация ветеранов спецназа «РОСА», — проявил информированность Завадовский. — Но на таких грамотных спецов, как Михайлов, всегда существует повышенный спрос.
— Верно. Мужики там обретаются всякие-разные, есть не только такие, кто умеет метко с бедра стрелять, но и довольно мыслящие особы. Михайлов как раз из таких: не только крут, но и башковит. И все же что-то в нем не так... Мы, конечно, пробили его настоящую биографию, узнали не только настоящую фамилию, но и многое из того, чем он занимался прежде. В прошлом году, например, он проходил по совсекретным документам ГРУ как «капитан Андреев»...
— Да знаю, знаю я, — несколько раздраженно сказал глава фирмы. — И я, и ты, и многие другие наши коллеги — все мы когда-то кем-то были, кто чекистом, кто генералом Генштаба или полковником ГРУ! Не суть важно, кем он раньше был. На своей прежней должности он получал гроши, а сейчас перед ним разворачиваются завидные перспективы...
— Я не смог пробить, где сейчас находятся его ближайшие родственники.
— А вот это как раз свидетельствует в его пользу! Ты же сам говорил, что он башковит! Он человек ушлый и хорошо разбирающийся в своем бизнесе, а потому старается обезопасить себя со всех сторон. Твои домочадцы, Александр, тоже находятся где-то за рубежом... И что? Прикажешь и тебя подозревать в каких-то недобрых намерениях?!
— Я не хотел бы, чтобы мы зацикливались на Михайлове. Есть у нас на примете и другие способные личности.
— Ну да... Ты только не забывай, с кем нам приходится иметь дело. Наиотвязнейшая публика! Да... Конечно, есть еще две или три кандидатуры, можем продвинуть любого из них. И что дальше? Потом они нашему представителю либо отрежут голову, либо запугают или перекупят с потрохами, заставив работать на себя... Михайлов, насколько мне известно, закорешился с влиятельными вайнахами, взять хотя бы тех же братьев Чермоевых... Кроме того, буквально вчера вечером я получил «сигнальчик», что его кандидатура вполне устроила бы и тех, от чьего имени со мной беседовал Ливанец.
— А почему это они вдруг так его «полюбили»?
— Ты ж понимаешь, что им тоже небезразлично, с кем контачить. Сведения о нем, очевидно, пришли к ним через тех же чеченцев или же через окружение Хаттаба... И учти, дорогой, что контрразведка у них не хуже нашей, так что Михайлову, которого ты в чем-то подозреваешь, еще предстоит пройти неслабую проверочку...
Заметив, что собеседник собирается ему что-то возразить, Завадовский сделал отрицательный жест.
— Саша, я в твой бизнес не лезу. Если считаешь нужным, держи его постоянно в своем поле зрения. Тем более что у нас еще есть время в запасе... Но учти, что за тендер на Ближнем Востоке мы будем бороться при любом раскладе!
Уже под конец рабочего дня в штаб-квартиру «Промвоенэкспорта» наведался человек, занимающий высокую должность в аппарате Совбеза и располагающий обширными связями в правительственных и околопрезидентских структурах. В последнее время он сумел оказать ряд ценных услуг компании и лично Альберту Завадовскому, который из всех своих «крыш» более всего ценил именно «совбезовскую» — это учреждение нынче наряду с президентурой является самым влиятельным в стране.
Они просмотрели вдвоем рекламный ролик в кинозале, после чего переместились в служебный кабинет хозяина фирмы. Завадовский вкратце прокомментировал только что увиденные ими кадры, но говорил он не о тактико-технических данных таких великолепных «изделий», как «СУ-37», «Беркут», «КА-50», «С-300» или «Т-90У», а о тех сложностях, с которыми доводится сталкиваться на остроконкурентных рынках вооружений. В числе всего прочего он подробно рассказал о результатах своей поездки в Париж, где у него состоялась крайне важная по содержанию беседа с неким Ливанцем.
Изложив суть дела, он вопросительно посмотрел на визитера — худощавого мужчину, которому нет сорока, одетого в добротный костюм, чуть затемненные очки в дорогой оправе, за линзами которых скрыт взгляд чертовски проницательного человека.
— Надо соглашаться, — после некоторых раздумий сказал визитер. — В любом случае нужно послать на сходку наших полномочных представителей. А начнем крутить хвостом, так нашу нишу тут же забьют другие, из числа более рисковых и менее брезгливых.
— Я придерживаюсь того же мнения... Будем создавать еще одну «дочернюю фирму». Организуем все таким образом, чтобы на нас и тени подозрения не пало!
— Кого будем продвигать?
— Есть сразу несколько кандидатур. Но более всего на эту роль подходит тот, кто работает на нас под псевдонимом Михайлов.
— Да, я в курсе. Я тоже полагаю, что он в нашем совместном бизнесе — перспективная личность. Он может взять на себя самую опасную, самую грязную работу.
— У меня недавно был разговор о нем со Званцевым. Александр Николаевич не слишком одобряет эту кандидатуру. Говорит, что в биографии этого человека есть какие-то неясности, какие-то темные пятна.
— Белые пятна, так точнее... Мы уже не раз проверяли его по нашей линии. Кроме нас, он ни на кого другого сейчас не работает. В принципе мы его просветили капитальнейше... И если у Званцева есть какие-то сомнения в нашей общей кандидатуре, то он здесь не прав...
Визитер взял со стола золотой «Паркер», задумчиво повертел авторучку в пальцах, затем вернул хозяйское добро на место.
— Просвечивать людей, конечно, надо. Но важно здесь не переусердствовать. У нас есть конкуренты и недоброжелатели не только за рубежом, но и внутри страны. Нужно осторожнее наводить справки, иначе так можно «спалить» не только исполнителей, но и какую-то отрасль нашего бизнеса.
Влиятельный чиновник подчеркнуто говорил «мы», «нас» и «наш», показывая тем самым, что он является Завадовскому как минимум равноценным партнером.
— Насколько я разбираюсь в жизни, от хороших денег еще никто не отказывался. — На его губах зазмеилась тонкая усмешка. — Начислите ему добавочный «бонус» и дайте понять, что это только начало и что в будущем, если он будет и дальше нам старательно служить, его ждут самые радужные перспективы...
Глава 3
По прибытии в Москву Андрей двое суток занимался самыми различными делами: передал на попечение других людей «двухсотых», оформился в отпуск по месту службы, пообщался на явке с одним деятелем, который точно его смерти хочет, как и все в целом его руководство, воспользовавшись подходящим случаем, переговорил по телефону со своими близкими, о местонахождении, равно как и о самом наличии которых джабраиловцам вообще не фиг знать, кроме того, ответил на два телефонных звонка от Руслана Чермоева — братья Чермоевы, а также их арабские кореша ждут от него каких-то внятных слов и телодвижений.
А сейчас он шел, вернее, ехал на своей «Тойоте» на собеседование с одним из своих нынешних работодателей.
Добравшись до Замоскворечья, Андрей свернул с Мясницкой в один из переулков. Въехал под арку дома, нижние этажи которого оккупировали разношерстные конторы, и, припарковав джип во дворе, направился в одну из парадных, думая:
«Кто-то из крупных джабраиловцев, Андрюша, заимел на тебя зуб. Этот „кто-то“ пытается нагадить тебе исподтишка. Скорее всего Званцев. Череп рассказывал, что видел его мельком в Гудермесе, и уже здесь, в Москве, эта информация подтвердилась».
Одна из дверей на лестничной площадке третьего этажа гостеприимно распахнулась перед посетителем. Здесь размещался один из офисов Званцева, хотя по документам сия контора числилась как частное охранное предприятие. У него имелся оч-чень солидный «офисочек» на Красной Пресне, но кое-какие дела он привык обделывать именно здесь, где обреталась небольшая компания его самых доверенных сотрудников.
Охранник у входа, одетый в штатское, но с кобурой под мышкой, как-то странно посмотрев на визитера, тут же открыл пасть:
— Сдайте свое оружие!
Читать бесплатно другие книги:
