Ставка в чужой игре Квирк Мэтью
– Боже праведный, Джек! Ты еще даже не кончил гробить меня своей последней аферой. Тебе не кажется, что сейчас не самое удачное время для таких довесков?
– Это не то, о чем ты подумал.
Я взглянул на бумаги, пододвинул к себе. Это оказались анкеты.
– Ты хочешь вернуться в школу? – спросил я.
– Да. Я завязываю с нынешней работой. В ней слишком много полутонов. Вот я и подумал: может, ты мне подскажешь, как нынче оплачивается учеба. В смысле кредитов. Кажется, сейчас перешли от семестров к четвертям.
– Конечно подскажу. Школа – хороший ход. И ты его полностью оценишь, когда станешь старше.
– Стоит мне только подумать, как я сажусь сдавать экзамен… – Джек аж содрогнулся. – Но я собираюсь сделать все, что смогу. Я должен изменить свою жизнь. У тебя когда-нибудь появлялось искушение вернуться к прежней жизни?
– Безусловно. И мне ее не хватает. Я, конечно, хотел бы, чтобы это произошло при других обстоятельствах, но то, чем я сейчас занимаюсь, напомнило, как нам было круто пересекать черту, все наши старые махинации. Правда, пока это не кончилось бедой.
Но так бывает с большинством вещей, когда ты молод и глуп. Когда вспоминаешь, что едва не погиб, это кажется крутой историей. Но я хочу прожить свою жизнь вовсе не так. Мне повезло, что я сейчас живу иначе, и я ни на секунду не воспринимаю такую жизнь как должное. Вся разница в мелочах. Спокойно спишь по ночам. Не боишься стука в дверь. Не надо постоянно держать в голове полдюжины выдумок. Жить с замечательной женщиной, от которой ничего не надо скрывать. Проезжать мимо копов, не потея. Я предпочел все это легким деньгам и ежедневному риску погибнуть. Моя нынешняя жизнь была намного легче, проще и счастливее. Я допил пиво, поставил бутылку на стойку.
– Когда я завязал, это стало моей лучшей махинацией.
– Как раз поэтому я так зол на себя, – сказал Джек. – Когда отца осудили, я пообещал присмотреть за тобой и мамой. И не сдержал слова. А теперь еще вляпался и в это. Я так и продолжаю все гробить.
– Ты хорошо справился, – возразил я и посмотрел на шрам на его подбородке. Ему немало доставалось, когда он защищал меня, пацана. – И не надо сейчас мусолить эту тему, Джек. Я ее не люблю.
В прежние времена такие разговоры обычно заканчивались тем, что мы напивались и в конечном счете или обнимались, громко заверяя друг друга в братской любви, либо катались по полу, полируя друг другу физиономии. Любой вариант нас излечивал.
– А мне тяжело об этом думать, – сказал он. – Можно тебе кое в чем признаться?
– Конечно.
– Когда отца посадили, я старался держать слово, и, наверное, у меня какое-то время получалось. Но на меня навалилось слишком многое. А потом, когда мама заболела, а денег не было, мне стало легче просто забить на все. Это не оправдание. Что было, то было. Я оказался недостаточно сильным. Я жалею, что не справился. Я мерзко поступал, рассчитывая на то, что ты внесешь за меня залог. Ты ведь был еще совсем пацан. Ты нес слишком тяжелую ношу для своего возраста. И мне очень стыдно.
– Ты хочешь, чтобы я тебя простил…
– Нет. Я не это хочу сказать. Я должен был заслужить твое прощение, но не заслужил. И не знаю, заслужу ли когда-нибудь. И про ту ночь, когда тебя взяли… Никогда себе не прощу, что позволил тебя схватить. Никогда. Хочу, чтобы ты знал: стоит мне закрыть глаза и попытаться уснуть, как меня начинают терзать эти сожаления и раскаяния. Я должен был выговориться. Не хочу, чтобы ты меня прощал, но мне надо было это сказать. Чтобы ты поверил, когда я говорю, что раскаиваюсь во всем. Честно. Вот и все.
Он опустил взгляд на стойку бара, потом зажмурился. Подбородок задрожал.
– Верю, – сказал я и положил руку ему на спину. – Я тебе верю, Джек.
Глава 26
После забегаловки Теда я заехал в свой офис, чтобы забрать около тысячи страниц по делу о «темных деньгах». Читать их мне будет некогда. Но на самом деле мне лишь хотелось добраться до компьютера и проверить, не поступила ли какая-нибудь информация с камер.
Чтобы дотянуться до серверов, связанных с камерой и троянами, я сперва вошел в виртуальную частную сеть, создающую анонимный канал в Интернете, а затем в систему анонимизации «Тор», которая перебрасывает трафик по сети серверов, скрывая мое местонахождение.
Я так и не понял до конца, как все это работает. После разговора с Дереком у меня создалось впечатление, что это современный эквивалент старого трюка со связыванием двух перевернутых телефонных трубок (микрофон напротив наушника), чтобы разговор нельзя было отследить.
Я не постеснялся стать параноиком и воспользовался сигналом Wi-Fi из офиса риелтора этажом ниже. Эти гады вечно парковались на моем месте. Сигнал был слабым, а скорость мала, но лишний уровень безопасности был мне важнее. Хотя если учесть, сколько паролей мне пришлось вводить, а в довесок еще и неустойчивый сигнал, то я бы, наверное, справился быстрее, если бы и впрямь нашел пару телефонных будок и связал две чертовы трубки.
Проделав все эти манипуляции, я вошел в клиентский софт моих вирусов – программу удаленного администрирования под названием «ДаркКомет», позволяющую установить полный контроль над компьютером жертвы. Но во всех случаях я получил сообщение: «Хост не найден». Я испробовал каждую из флешек. Испытал троян Картрайта. Подключался к скрытой камере в подставке для бейсбольного мяча. Все было тщетно.
Мне требовалось подготовить письменное показание под присягой, а после отсортировать другие взятые на себя дела, чтобы от меня не ушли и остальные клиенты. Но в этой работе я почти не продвинулся. Каждые пять минут я подключался и обновлял информацию со всех информационных лазеек и камер, щелкая мышкой с упорством игромана.
Когда я решил глотнуть воздуха, было уже около половины девятого. Я в последний раз проверил камеры, надеясь получить хоть что-то для демонстрации Линчу. Ничто не работало. Я сдался. Пора было отправляться домой. Меня утешало, что Энни уехала и пребывала в безопасности, а дома у меня лежал пистолет.
Приближаясь к дому, я проехал мимо «Святого Эльма» – небольшого кафе и местного центра общения соседей, где можно брать выпивку в долг и хранить в баре личную кружку. Когда я стоял на светофоре, мне показалось, что я разглядел внутри Энни. Я припарковался неподалеку от входа и вернулся. Самолет Энни не должен был приземлиться раньше десяти часов.
Я проверил телефон и увидел пропущенные сообщения от нее. Мне сразу полегчало уже от одного вида ее лица. Ее ноутбук стоял на боковом столике рядом с чашкой кофе, а она с кем-то разговаривала – кажется, с нашим соседом-бухгалтером.
Я подошел ко входу. Взявшись за дверную ручку, я увидел, как Энни безмятежно смеется, а потом касается руки сидящего напротив мужчины.
Я вошел и взглянул на его лицо. Она разговаривала с Линчем, смеялась с Линчем.
Я зашел ему за спину быстрее, чем лицо Энни успело бы меня выдать. Он сидел на низком стуле. В кармане у меня лежал нож, украденный у шулера в Нью-Йорке. Я почти всегда носил его с собой.
Выщелкнув лезвие, я приставил острие к спине Линча напротив сердца, чуть ниже лопатки. Стиснув воротник Линча, я наклонился к его уху.
– Ни звука, – прошептал я.
– Майк, привет, я успела на ранний рейс… – начала Энни при виде меня, но ее улыбка исчезла, едва она разглядела мое искаженное гневом лицо и не совсем обычную позу за спиной у Линча.
– Подожди минутку на улице, Майк, – сказал Линч.
– Вставайте и убирайтесь отсюда.
– Майк, что ты делаешь? – спросила Энни.
Я пытался скрыть нож, но безуспешно. Многие уже обратили на нас внимание.
– Хорошая попытка, Майк, – невозмутимо заметил Линч, похлопывая меня по руке.
Он улыбался. Фактически только он сейчас спасал меня от меня же.
Я увидел в дальнем углу женщину, собиравшую пазл. Нож был ей виден хорошо, и она достала телефон и надела очки, чтобы рассмотреть кнопки. Я легко догадался, какие три цифры она сейчас мысленно произносит.
– Что вы здесь делаете? – спросил я.
– Печенье ем, – сказал Линч.
– Майк, что ты делаешь, черт побери? – не унималась Энни.
Я огляделся. Женщина с пазлом говорила по телефону. Скоро здесь будет полиция.
– Энни, беги. Уходи отсюда.
– Никуда я бежать не стану. Что на тебя нашло?
– Давайте не будем превращать эту шуточку в глупость, Майк, – предложил Линч.
Мне было совершенно незачем, чтобы у полиции появился серьезный повод проявить ко мне более глубокий интерес. Я был подозреваемым в убийстве, а в карманах у меня лежало по бумажнику с разными наборами документов. А кто приставляет нож к незнакомцу в кафе в ответ на хорошую шутку?
Я убрал лезвие и сунул нож в карман, потом выпустил пиджак Линча и шагнул назад.
– Это просто очень старая и дурацкая шутка еще с тех времен, когда мы служили на флоте, Энни, – пояснил Линч. – Он просто меня недолюбливал как офицера.
– Так вы знакомы?
Линч молча посмотрел на меня.
Я проглотил подступившую к горлу горечь.
– Извини, Энни. Я просто дурачился.
– Наверное, мы никогда не поумнеем, – сказал Линч и примиряюще поднял руки.
Энни покачала головой:
– Хватит! Делайте что хотите, если у вас ума не хватает. А мне пора бежать.
Она взяла ноутбук и направилась к выходу. Я дал ей уйти, радуясь, что стою между ней и Линчем.
– Если вы еще раз к ней приблизитесь, я вас убью.
Он взглянул на меня, совершенно не впечатленный.
– Так что у вас есть для меня? – спросил он.
У меня не было ничего.
– Здесь не лучшее место для разговоров.
Линч склонил голову набок, хрустнув позвонками. Потом сунул в рот последний кусочек печенья, встал и повел меня к своей машине.
– Сегодня копы крутились возле моего дома, – сказал я. – Какого хрена?
– Вы плохо себя вели?
– Вы обещали отогнать их от меня.
– А вы обещали выполнить работу.
Я понимал, что у Линча найдутся купленные полицейские. У меня возникло чувство, что близость ко мне полиции – предупредительный выстрел. Я рассказал ему обо всем, что предпринял, и под каким прикрытием собрался проникнуть в банк в день утверждения директивы.
– Что еще вам от меня нужно? – спросил я.
– В наших делах не ставят оценки за старание. И мне уже не в первый раз пудрят мозги, Майк. Как вы собираетесь раздобыть директиву?
– Я протоптал дорожку в банк. И могу проникнуть в кабинет.
– Вы сходили на гребаную экскурсию, и что с того? Получили первоклассные впечатления? Что у вас есть в кабинете?
– Камеры. И трояны в компьютерах.
– Покажите. Или я отправлюсь заканчивать свидание с Энни.
– Показывать надо на компьютере, – попытался увильнуть я. – У меня в офисе. Возможно…
Линч полез в машину, вытащил ноутбук и открыл его на капоте.
– Хорошо. Но прежде чем подключиться к камерам…
Я собрался было поделиться с ним новоприобретенными знаниями по анонимности в Сети, но остановился. Чем больше появится связей между Линчем и этим преступлением, тем лучше.
– …у вас хороший сигнал?
– Сигнал нормальный. Там стоит мобильная карта. Что надо сделать?
Я склонился над компьютером и застучал по клавиатуре.
– Проведите меня через каждый этап, – велел он и достал из кармана блокнот.
– Вы можете запутаться.
– А вы проверьте, справлюсь ли я. Или вы полагаете, что я приму все ваши слова на веру? Позволю вам химичить в одиночку?
Вообще-то, да. Но Линч записал все: пароли, названия программ, адреса серверов. Впрочем, результат оказался нулевым. Мы не увидели на экране ничего.
Я начал с наименее сложного варианта и подключился к серверу, куда была выведена камера в подставке бейсбольного мяча. И получил ответ: «Хост не найден».
– И что это значит? – спросил он.
– Должно быть, паршивая связь.
– Майк, вы морочите мне голову?
– Это камера, которую я спрятал в подарке. Он мог еще не открыть его.
Я попробовал доступ к вирусам, подсаженным в флешки.
«Соединение… соединение… соединение…»
Я сунул руку в карман и нащупал нож.
«Хост не найден».
Линч нахмурился и сунул руку в карман пиджака. Отлично. Я прибыл на перестрелку с ножом.
– Это трояны. Тут могут быть свои особенности, – пояснил я.
Я попробовал снова – на этот раз вирус, который Картрайт обещал подсадить в телефон.
«Соединение… соединение… соединение…»
И тут появилось окошко с IP-адресом.
«Соединение с хостом установлено».
Я сжал кулак. Вирус сработал, хотя для Линча результат был не очень впечатляющим.
В боковом меню перечислялись функции программы. Она могла переслать мне все электронные письма, отправленные на этот компьютер, или любой сохраненный в нем пароль. Я нажал кнопку камеры.
Появилось окошко видео. Но оно было черным.
– Садитесь в машину, – процедил он, хватая меня за локоть и тыча в ребра стволом.
В чем дело?
Я бросил взгляд на улицу. Там стояла наготове другая машина с двумя подручными Линча. Меня обложили.
– Вот.
Я показал в угол окошка. Буквы были настолько тусклыми, что надпись едва читалась.
– Что это?
– Свечение. Буквы на указателе выхода из офиса. Он закрыт. Камера работает, но света в помещении нет.
– Компьютер на столе?
– Да. И у меня есть другая камера в кабинете начальства. У меня глаза повсюду, где появится директива.
– И вы сможете ее увидеть?
– Смогу. Мои вирусы сейчас только выходят в Сеть. Я могу украсть пароли. Могу заглянуть в офисы и увидеть, где хранится информация с ограниченным доступом. И могу раздобыть то, что вам нужно.
Он выпустил мой локоть. Агрессия исчезла, словно внутри Линча щелкнул переключатель. Клинический случай.
– Четко сработано, – сказал он. – Я вернусь завтра, около пяти. Хочу увидеть экраны, пароли и поминутный распорядок нужного дня.
Он закрыл ноутбук и сел за руль.
– Попрощайтесь за меня с Энни, а то я не успел.
Когда он уехал, я направился к дому, собираясь сгладить перед Энни случившееся в кафе, но она уже катила навстречу. Увидев меня, она свернула к тротуару.
– Куда ты собралась?
– К отцу, на обед. Что там стряслось в кафе? Ты вел себя по-идиотски.
– Это долгая история.
Водитель подъехавшей сзади машины посигналил.
– Мы сможем поговорить, когда я вернусь? – спросила Энни.
Мне этот вопрос не понравился.
– Конечно.
Она подняла стекло и отъехала.
Линч видел меня насквозь. Я пытался выгадать время, но он все сильнее натягивал поводок. Я все больше приближался к точке невозврата, за которой мне останется завершить эту работу и встретить ту судьбу, которую он мне уготовил.
Но он подобрался слишком близко к моему дому, к Энни. Он пересек черту. Я должен найти выход. Со шпионами поступают просто: мертвые молчат. Но мне, возможно, удастся подойти к черте вплотную, но не пересечь ее. И получить кое-что задаром.
Я открыл бумажник и вытащил визитку.
Эмили Блум
Генеральный директор
«Блум секьюрити»
Номер ее мобильного был записан на обороте. Я достал телефон и набрал его.
Глава 27
Двадцать пять минут спустя я уже высматривал Блум в фойе особняка в Джорджтауне, где она велела ее отыскать. В этом доме я уже бывал. Он принадлежал женщине, которая была профессиональной светской львицей и хозяйкой приемов (такое все еще существует в Вашингтоне). В свое время вышла замуж «за деньги», купила шикарный особняк в романском стиле на Кью-стрит и начала давать приемы, которые, по-французски грассируя, называла «салонами».
Заманить на такие мероприятия важных персон не так уж и трудно. Несмотря на все ловушки власти на Капитолийском холме, большинство сенаторов и конгрессменов живут как второкурсники во время сессии, ночуя вместе с другими политиками в апартаментах на Холме и питаясь едой навынос и сухими завтраками. Некоторые спят прямо в офисах. И большинство просто счастливо получить повод вырваться из квартирки с двумя спальнями, набитой мужиками среднего возраста в нижнем белье.
Вот я и очутился здесь, в блистательном поднебесье светского мира Вашингтона: на вечеринке, которая заканчивается в половине десятого и где самые жаркие споры вспыхивают из-за оценки деятельности бюджетного управления конгресса. Я поболтал со знакомым лоббистом, пока тот обшаривал взглядом фойе в поисках более интересного собеседника. Заметив толстяка в кремовом костюме, он с облегчением бросил: «О, природный газ тоже здесь» – и рванул к нему, даже не дослушав меня.
Наконец я заметил Блум возле бара. Мне требовалось выяснить, на кого работает Линч, и найти способ выйти напрямую на его начальство. Я знал, что у Линча есть прикормленные копы, поэтому обратиться к властям напрямую было столь же рискованно, как ходить по минному полю, но Блум могла помочь отыскать через него тропу.
– Вам больше не попадались наши друзья из переулка? – спросил я.
– Нет. А вам?
Она взяла с подноса проходившего мимо официанта два бокала вина и протянула один мне.
– Возможно.
Она подала мне знак следовать за ней. Мы прошли через гостиную и поднялись на второй этаж. Блум быстро провела меня через хозяйскую спальню в кабинет. Все стены там занимали полки с восхитительными старинными книгами в зеленых и коричневых кожаных переплетах, – наверное, какой-то дизайнер скупал их полками. В голове у меня вертелось столько преступлений и угроз, что я ощутил себя среди этих вежливых вашингтонцев самозванцем, чьи руки все еще обагрены кровью. Но рядом с Блум я мог немного расслабиться, с радостью сознавая, что и здесь есть человек, который иногда ходит по тем же темным переулкам.
– Вам удалось узнать о них что-нибудь еще? – спросил я.
– Я ими не занималась, но знаю человека, с которым вы можете поговорить.
Дверь открылась, в кабинет заглянула хозяйка дома и увидела Блум, прислонившуюся к столу ее мужа. Женщина извинилась и закрыла дверь. Я представил, что Блум всегда так поступает: заходит в комнаты с табличкой «Не входить», располагается в чьем-то кабинете и ведет себя настолько естественно, что именно те, кто застает ее в таких местах, ощущают свое присутствие неуместным.
– Этот ваш человек имеет отношение к правоохранительным органам?
– Да.
– Я могу ему доверять?
Она не ответила, потому что смотрела на кого-то за моей спиной. В дверях стоял наш общий друг Так Штраус.
– Привет, ребята, – сказал он, входя и усаживаясь на боковину кушетки.
– Что случилось? – спросил я.
– О чем это вы разговариваете?
– Просто налаживаем кое-какие деловые контакты.
– Я кого-то из них знаю?
– Вряд ли.
В кармане у Блум зажужжало. Она взглянула на телефон:
– Черт, мне надо бежать.
Проходя мимо меня к двери, она чуть задержалась и шепнула мне на ухо:
– Могу вам помочь. Встречаемся снаружи через пять минут.
Когда Блум ушла, Так уселся на кушетку и откинулся на спинку.
– А я и не знал, что вы с Эмили друзья, – произнес он прокурорским тоном.
В наших кругах нет ничего странного в том, что мужчина и женщина дружат или уединяются, особенно когда дело касается бизнеса. Однако Так был чрезмерно ревнив ко всему, что касалось Эмили Блум. Хотя Так был практически обручен, он всегда дышал к ней неровно.
– Мы встречались пару раз. Она отличный профи.
– Знаю. У вас с Энни все хорошо?
– Конечно. Хотя приходится разрываться между работой и свадьбой. А что? Ты что-то слышал?
– Энни – изумительная девушка, Майк.
– Она тебе что-то сказала?
– Нет. Просто хочу посоветовать, чтобы ты не принимал все как должное.
– Никогда не буду.
Он всмотрелся в мое лицо.
– Мне пора идти, – сказал я и направился к двери. – Завтра с утра надо быть на Холме.
Блум стояла на углу в тени старого вяза, разговаривая по телефону. Когда я приблизился, она завершила беседу.
– Я же вам советовала не связываться с той бандой, Майк. Что произошло?
Она зашагала вниз по склону в сторону реки.
– Надеялся, что вы мне скажете. Вы узнали о них что-нибудь?
– Как я уже говорила, этим делом мы занимались очень поверхностно. Но у меня для вас есть имя: Пол Лэссетер.
– Городская полиция?
– Полевой агент ФБР. Он возглавляет расследование.
– Заслуживает доверия?
– Да, – ответила она так, словно я удачно пошутил. – Он мормонский епископ. Девять детей. Живет в округе Лоудон. Абсолютно честный.
– Можете связать меня с ним?
– Конечно.
– А прямо сейчас не можете ему позвонить?
Она проигнорировала вопрос. Я подумал, что добиться ее помощи будет не очень-то легко.
– До меня недавно дошли слухи, – сказала она. – О вас.
– Я не очень-то интересный объект для слухов.
– Что вы некий взломщик-виртуоз. Или были им.
– Где вы такого наслушались?
У нее поникли плечи.
– Там, где я добываю большую часть слухов. Во время поисков в публичных архивах.
– В «Accurint»? Или в NCIC?
Второй источник – национальная база данных преступников.
– О нет, – отмахнулась она. – У меня своя коллекция, по сравнению с которой полицейская база – все равно что картотека. Мой прадед начал ее собирать еще до ФБР. Майкл Уэлш Форд. Кража со взломом. Уголовное преступление третьего класса.
– Обвинение было снято.
Читать бесплатно другие книги:
