Змея в гостиной Митчелл Мередит
– Констебль сообщил мне, что мисс Феллоуз созналась в убийстве своего жениха. Боже, она погибла! – Соммерсвиль обхватил голову руками, казалось, он вот-вот начнет рвать на себе волосы.
Уставший часами ждать решения своей участи, ошеломленный новостью, которую принес констебль, Ричард не оправдал опасений суперинтендента Миллза и не взял вину Шарлотты на себя. Стоит ли ставить это ему в вину? К чести его надо сказать, что подобная мысль пришла ему в голову чуть позже, но момент был упущен. Констебль веско заявил, что мисс Феллоуз привела все необходимые подробности, какие – он умолчал, и в ее виновности нет никаких сомнений.
После этого Соммерсвилю было позволено делать что ему угодно. Единственное, что ему хотелось, это увидеть мисс Феллоуз, но как раз этого ему не позволили. И тогда он отправился на поиски друзей.
Успокоить Ричарда оказалось непросто. Еще недавно, когда его обвинили в убийстве, он считал, что ничего худшего в жизни с ним произойти не могло. Теперь же Соммерсвиль понял, как ошибался. Ни его сестра, ни Гренвиллы не знали, какими словами рассеять его отчаяние.
Мисс Феллоуз сама призналась в преступлении, но для суда это не будет иметь серьезного значения – так считал лорд Гренвилл. Судить ее будут мужчины, и в их глазах Шарлотта окажется злонамеренной, испорченной девушкой, которая убила достойного человека, и ей не стоит ждать снисхождения. Она не любила своего жениха? Да разве молодым леди должно выходить замуж, основываясь на решении своего непостоянного сердца и слабого ума? Мистер Ходжкинс ничем не запятнал себя, родители мисс Феллоуз и она сама были согласны на этот брак. Чего же еще ей надо? Ведь могла же она расторгнуть помолвку, если уж ей так не нравился мистер Ходжкинс, зачем убивать его?
Уильям остерегся произносить все это вслух. Ричарду необходимо прийти в себя, а рассуждения о том, что станет с мисс Феллоуз, заставят его страдать еще сильнее. Оставалась возможность настаивать на том, что в момент убийства девушка была не в себе, но тогда ее запрут в сумасшедшем доме. А этой судьбы светские леди и джентльмены боялись едва ли не больше смерти. Каждый мог назвать хотя бы одного человека, которого уставшие ждать наследства близкие сумели упрятать за стены, за которыми поселился ужас. Там могла оказаться и несчастная Кэтрин Рис-Джонс, чье душевное здоровье явно было расстроено, но она предпочла умереть. В кого же там могут превратить Шарлотту? Лорд Гренвилл отвернулся, боясь, что мрачные мысли написаны у него на лице.
– Завтра ее увезут. – Глухой голос Ричарда был едва узнаваем. – Почему я и вправду не убил его?
– Не терзай себя. – Джейн подошла к брату и ласково погладила его по волосам. – Разве могло кому-то из нас прийти в голову, что все случится именно так? Я уверена, она не собиралась убивать Ходжкинса, должно быть, он сделал что-то, что вынудило ее так поступить. И скоро мы об этом узнаем.
Эмили тоже надеялась, что если не сегодня, то завтра утром выяснятся какие-то подробности. Если не Миллз и его констебли, то кто-нибудь из вечно подслушивающих слуг расскажет остальным, и через горничных и камердинеров новости дойдут до леди и джентльменов.
Мисс Соммерсвиль уже жалела, что не может уехать домой вместе с братом. Находиться в доме Феллоузов было для него мучительно, а хозяева сейчас навряд ли способны позаботиться об экипаже для гостей. Убитые горем, они, скорее всего, и не помнят, что в доме находятся посторонние.
Лорд Гренвилл налил Соммерсвилю бренди и предложил немного поесть, чтобы подкрепить силы. Первое Ричард принял с невнятными словами благодарности, от второго же отказался. Минуты тянулись в угрюмом молчании, пока расстроенная экономка не пришла сообщить, что гости могут занять комнаты, в которых провели прошлую ночь.
Знаками лорд Гренвилл показал дамам, что им лучше уйти. Сам он собирался оставаться с другом, пока не уверится в том, что Ричард способен вести себя разумно.
Леди Гренвилл попросила горничную принести для нее и мисс Соммерсвиль немного шерри – это средство в прошлом уже не раз помогало подругам справиться с расстроенными нервами. В спальне Джейн они обе еще немного поговорили, несмотря на усталость, не верилось, что им удастся уснуть.
– Я не могу отделаться от мысли, что это судьба наказывает моего брата за все его прегрешения, – пожаловалась мисс Соммерсвиль. – Два или три года назад я бы, пожалуй, позлорадствовала, если бы узнала, что Ричарду придется пережить все это, но теперь я думаю, что крушение всех надежд на будущее счастье – слишком суровое наказание за промотанное состояние наших родителей. Не говоря уж о том, что один человек мертв, а бедная мисс Феллоуз должна понести наказание за убийство.
– Ты же не думаешь, что провидение подстроило эту трагедию с одной лишь целью наказать Ричарда? – возразила Эмили. – Мы не знаем, сколько грехов на совести самого Ходжкинса и Феллоузов.
Джейн пришлось согласиться с подругой и налить еще шерри.
– Хотелось бы мне знать, когда миссис Феллоуз стало известно о том, что это ее падчерица расколола череп своему жениху, – сказала леди Гренвилл некоторое время спустя.
– Ты полагаешь, она уже знала, кто истинный убийца, когда обвиняла Ричарда в смерти Ходжкинса? – Джейн готова была согласиться, что так оно и было, и серые глаза ее сверкнули ненавистью.
– Я не была бы удивлена. Надеюсь, позже, когда суперинтендент Миллз расскажет обо всем своей жене, мы наравне со всем Торнвудом узнаем подробности его беседы с мисс Феллоуз и ее родителями.
– Боюсь, эти подробности дойдут до нас в сильно искаженном виде.
– Возможно, кое-что удастся узнать у констеблей и доктора Сайкса. Мы попросим Сьюзен уговорить своего дядюшку побеседовать с Сайксом.
Джейн одобрила этот план, и вскоре подруги пожелали друг другу доброй ночи. Надеяться на то, что следующий день принесет что-то хорошее, не приходилось.
Эмили уже крепко спала, когда Уильям отвел Ричарда в его комнату и сам отправился спать. Лорд Гренвилл был уверен, что еще одну ночь на чересчур коротком для него диване он не вынесет, и после небольших колебаний улегся в постель рядом со спящей женой.
Когда утром леди Гренвилл проснулась, его уже не было в комнате, но отпечаток головы на соседней подушке подсказал Эмили, что ей не приснилось чье-то сопение рядом и легкий запах бренди. Молодая женщина дотянулась до звонка и вызвала горничную.
Вчера Хетти почти весь день провела вместе с другими слугами, и Эмили надеялась узнать у нее что-нибудь новое. Ее ожидания оправдались в большей степени, нежели она могла себе представить.
– Подумайте только, миледи, мисс Феллоуз сбежала! – воскликнула Хетти, едва появившись на пороге.
Эмили подалась вперед, и если б не больная нога, она вскочила бы с постели.
– Как? – только и смогла она спросить.
Горничная поспешно подошла к кровати и подала госпоже обязательную утром чашку чая. Леди Гренвилл не обратила внимания на то, что чашка стоит не по центру подноса, а ложечка и вовсе отсутствует – явные свидетельства волнения, царящего на кухне.
– Полчаса назад горничная мисс Феллоуз собралась отнести ей чай, констебль открыл дверь, и они оба увидели, что окно распахнуто, комната пуста!
– Но ведь спальня Шарлотты находится на втором этаже! – Эмили представила себе, как девушка прыгает вниз, на покрытые мокрым снегом клумбы, и невольно восхитилась смелостью юной леди.
– Наверное, поэтому суперинтендент Миллз не стал приказывать второму констеблю сторожить в саду. – Хетти говорила быстрее обычного, ей не терпелось выложить все, что ей было известно. – Дворецкий считает, что мисс спустилась по остаткам плюща, покрывающего всю заднюю часть дома.
Леди Гренвилл жестом велела горничной сесть и кивнула – она помнила, как выглядел дом Мортемов летом, старая леди частенько устраивала чаепития на лужайке за домом.
– Но куда же она могла отправиться? Ей не удастся уйти далеко по таким дорогам. Скорее всего, она промочила ноги и заблудилась где-нибудь в миле или двух от поместья. Хорошо, если она не пошла в сторону леса, который леди Пламсбери купила у нынешнего лорда Мортема, – искать ее там можно очень долго, и бедняжка простудится насмерть, прежде чем ее найдут.
– Вовсе нет, миледи! Мисс Феллоуз как-то сумела пробраться в конюшню и уехала на лошади, самой быстрой из тех трех, что есть у Феллоузов! Суперинтендент Миллз отправил одного констебля на поиски следов, а другого в Торнвуд – телеграфировать в полицейские участки ближайших городов…
– Неужели никто ничего не слышал?
– Никто, миледи! У Феллоузов всего один конюх и мальчишка-помощник, вчера они долго сидели на кухне с другими слугами, говорили об этом убийстве и, должно быть, выпили порядочно, а потом крепко заснули. Констебль клянется, что не спал, но что еще он может сказать? Горничная мисс Феллоуз говорила, что вчера ее госпожа выглядела совсем больной и заснула после того, как доктор Сайкс дал ей снотворное. Кто бы мог заподозрить, что она не только сможет сама встать с постели, но и вылезти в окно?
– Действительно, Миллзу такое и в голову прийти не могло! – усмехнулась Эмили.
– А знаете, миледи, я рада, что так случилось. Пусть мисс и убила этого мистера Ходжкинса, мне его ничуть не жаль! Все слуги в один голос говорят, что он вел себя чванливо не только с прислугой, но и с мистером Феллоузом и его женой, как будто он тут хозяин!
– Вот как! – Леди Гренвилл отпила немного чая.
Рассказ Хетти заставил ее испытать новый приступ любопытства. Теперь, когда Ходжкинс мертв, слуги не считают необходимым сохранять сдержанность в разговорах о нем, и на свет могут выйти весьма интересные факты…
– А камердинер мистера Ходжкинса все еще в доме? Вчера мы говорили о том, что надо расспросить его…
– У него не было камердинера, прислуживал ему один из лакеев мистера Феллоуза. Этот человек говорил вчера, что не удивлен, что мисс Феллоуз его убила, если с ней он был так же груб, как с ним самим.
Эмили уже хотела попросить Хетти порасспрашивать слуг Феллоузов, когда внезапно вспомнила о своем супруге.
– А где сейчас лорд Гренвилл? Ему известны последние новости?
– Да, миледи, он уже все знает, суперинтендент Миллз и его констебли подняли шум, когда узнали о побеге мисс Феллоуз. Ее родители сейчас в гостиной с Миллзом, а ваш муж завтракает в малой столовой с мистером Соммерсвилем. Он приказал не будить вас, пока вы сами не проснетесь.
– А мисс Соммерсвиль? – Было уже четверть девятого – непростительно позднее время для леди Гренвилл, не иначе она проспала так долго из-за выпитого шерри.
– Когда я понесла вам чай, она еще не звонила.
– Должно быть, она еще спит. А мне пора подниматься. Перед тем как вы поможете мне одеться, попросите лорда Гренвилла и мистера Соммерсвиля задержаться, я присоединюсь к ним за завтраком. Наш экипаж не вернулся?
– Вернулся час назад, миледи. Снег почти растаял, если день будет солнечным, дороги подсохнут.
– Рада слышать это, думаю, не позднее полудня мы отправимся домой, – больше им нечего было делать в доме Феллоузов.
Даже если Шарлотту найдут, Миллз наверняка приказал доставить ее в Торнвуд. Эмили с мужем и Соммерсвилям лучше уехать самим, пока мистер или миссис Феллоуз не указали им на дверь. Оставаться в доме, где один из гостей убит, а дочь хозяев сбежала от правосудия, – дурной тон, Эмили понимала это, но желание прояснить все до конца было сильнее, да и Феллоузы не вызывали у нее особого сочувствия.
В малой столовой лорд Гренвилл и Ричард Соммерсвиль сидели за столом. Уильям подпирал ладонью щеку и задумчиво смотрел на кусок копченого лосося в своей тарелке, а Ричард, как в детстве, вылеплял из хлебного мякиша какие-то фигуры.
– Надеюсь, джентльмены, вы не собираетесь засиживаться за столом до самого обеда, – вместо приветствия заявила Эмили. – Хетти сказала мне, что наш экипаж уже здесь, и я хочу уехать поскорее.
Она говорила нарочито бодрым тоном – пора было выводить Ричарда из беспросветного уныния.
– Если вы возьмете нас с Джейн с собой, мы не будем ждать нашу карету. – Соммерсвиль рассеял ее беспокойство – Эмили боялась, что он откажется уезжать до тех пор, пока не будет каких-нибудь новостей о Шарлотте. – Горничная Джейн передаст ей ответ мистера Несбитта, как только моя сестра проснется. А наш экипаж отвезет домой слуг.
Соммерсвиль рассуждал вполне разумно, и лорд и леди Гренвилл согласились с ним. Оставалось дождаться мисс Соммерсвиль, должно быть, она тоже проспала слишком долго из-за лишней рюмочки шерри.
Эмили завтракала с аппетитом, еще прошлой зимой она внезапно обнаружила, какое благотворное воздействие на нее оказывают пирожные, торты и фруктовые десерты. Она даже собиралась попросить доктора Вуда провести настоящее исследование, испытав действие сладких блюд на людей, находящихся в подавленном настроении[2].
Экспериментировать на Ричарде сейчас показалось ей неуместным, и она молча поедала уже второй кусок вчерашнего торта с кусочками персика, когда на пороге появилась Джейн.
– Как хорошо, что суперинтендент Миллз еще здесь! – воскликнула она. – Моя шкатулка для драгоценностей пуста! Не сомневаюсь, это Шарлотта Феллоуз прокралась ко мне в комнату и похитила украшения! Там было новое колье и серьги – подарок отца…
– Успокойся, Джейн! – перебил ее брат, неожиданно резво добравшийся до двери и плотно прикрывший ее. – Твои безделушки взял я!
– Ты? Неужели ты успел проиграть… – Мисс Соммерсвиль осеклась, увидев, как расширились глаза ее подруги.
– Это ведь ты устроил побег мисс Феллоуз, не так ли, Ричард? – понизив голос, произнесла Эмили, и в тоне ее было больше убежденности, чем вопроса.
– О! – только и смогла воскликнуть Джейн, и лорд Гренвилл мгновением позже повторил ее восклицание.
Соммерсвиль подвел сестру к столу и сел сам.
– Я так и думал, что ты догадаешься первой, Эмили, – удовлетворенно заявил он. – Неужели вы думаете, что я стал бы смотреть на гибель девушки, которую я люблю, и не попытался предпринять хоть что-нибудь?
– Ты сошел с ума, Ричард! Ее найдут через час или два, и кража драгоценностей будет еще одним ее преступлением! – Джейн с ужасом смотрела на брата. – И я уже попросила горничную позвать суперинтендента Миллза.
– Надеюсь, ее не найдут. – Соммерсвиль выглядел весьма самоуверенно. – Я принял меры… А Миллзу ты скажешь, что пригласила его, чтобы получить разрешение для твоего брата вернуться домой, он ведь теперь ни в чем не подозревается!
– Так мы и сделаем, – вмешалась в разговор брата и сестры леди Гренвилл. – А все подробности ты расскажешь нам, когда экипаж отъедет подальше от этого дома. Неизвестно, кто и откуда может нас подслушивать!
– Моя жена права, – поддержал Эмили лорд Гренвилл. – Джейн, пока ты завтракаешь, пусть горничная соберет твои вещи. Ты сказала ей об украденных драгоценностях?
– Нет. – Теперь мисс Соммерсвиль поняла, что едва не совершила ошибку. – Мне не хотелось, чтобы она рассказала другим слугам, от которых о пропаже узнали бы и Феллоузы. Я надеялась уговорить Миллза сохранить это в тайне.
Трое ее собеседников вздохнули с облегчением, и остаток завтрака прошел в разговорах о погоде.
25
– Этот план пришел мне в голову вчера вечером, когда мы с Уильямом пили дрянное бренди Феллоуза. Как будто кто-то подсказал мне это, я вдруг вспомнил, как сильно заросла плющом та часть дома, что выходит в сад, – рассказывал Ричард. – Я постарался сделать вид, что опять выпил больше, чем следовало, а сам незаметно отливал бренди в бокалы с недопитым вином, оставленные Джейн и Эмили, когда Уильям отворачивался поворошить угли в камине.
– Ты хотел обмануть меня! – с укором заметил лорд Гренвилл. – Я и не заметил, что вина в бокалах стало больше.
Все четверо расположились в экипаже Гренвиллов, оставив горничных и камердинеров дожидаться карету Соммерсвилей, и теперь направлялись в Гренвилл-парк.
– Не сердись, друг мой, мой обман был направлен не против тебя, а против Миллза и его констеблей. Мне не хотелось, чтобы они во второй раз начали приставать ко мне со своими расспросами и подозрениями. – Ричард умиротворяюще похлопал друга по плечу.
– Рассказывай дальше, с извинениями можно подождать! – Эмили не терпелось поскорее узнать, каким образом побег Шарлотты удалось осуществить столь успешно.
– После того как мы с Уильямом разошлись по своим комнатам, я позволил Скотту уложить меня в постель и некоторое время лежал, боясь только одного – заснуть. Когда все звуки в доме затихли, я снова оделся, прошел в гардеробную и достал свой дорожный костюм. В карманы я положил все деньги, какие у меня были при себе, но эта сумма показалась мне недостаточной для долгого путешествия. Тогда я решился пробраться в комнату Джейн и выкрасть ее драгоценности. Прости меня, сестра, я приложу все усилия, чтобы заменить их на другие, ничуть не худшего качества!
При всем желании мисс Соммерсвиль не могла сердиться на брата, пытавшегося спасти возлюбленную. Скорее всего, они никогда больше не встретятся, но это едва ли не первый бескорыстный поступок Ричарда!
– Продолжай, Ричард. – Теперь уже Джейн торопила Соммерсвиля.
– Стараясь не шуметь, я выбрался в окно своей спальни и спустился в сад. Сверток с одеждой мне пришлось привязать поясом от халата себе за спину, – Ричард не мог удержаться от горделивых интонаций – не каждый додумался бы поступить подобным образом! – Затем я снова полез вверх по плющу и постучал в окно мисс Феллоуз. Самым большим моим страхом было ошибиться окном и разбудить ее отца или, не приведи господь, самого Миллза!
Эмили не удержалась от смешка, представив себе, как посреди ночи заспанный Миллз открывает окно и видит перед собой Ричарда Соммерсвиля.
– И мисс Феллоуз впустила тебя? Вчера доктор Сайкс дал ей снотворного, и она могла просто не услышать твой стук! – Сердце у обеих леди замерло при мысли о том, как рискован был план Ричарда.
– К моей радости, она не спала. Снотворное доктора Сайкса она вылила в чашку с остывшим чаем, как до этого я выливал бренди, – усмехнулся Соммерсвиль. – Шарлотта тоже размышляла о том, как бы ей спастись, и уже почти решилась постучать в дверь и ударить по голове констебля, когда он зайдет к ней узнать, что ей нужно.
– Смелая леди! Что, если бы он успел поднять шум? Или она убила бы и его тоже? – Лорд Гренвилл все явственнее чувствовал, что его воспитание мешает ему правильно оценивать современных молодых женщин.
– Эти соображения и останавливали ее, но она понимала, что утром бежать будет уже поздно. Когда она увидела, что я пришел через окно, она была глубоко поражена и даже расплакалась… – Ричард помолчал, заново переживая ночную сцену. – Мисс Феллоуз уже думала о том, чтобы спуститься через окно, но длинные юбки казались ей неодолимой помехой на этом пути. Так что, когда я предложил ей переодеться в мужской костюм, она впервые почувствовала, что может надеяться на благополучный исход. Конечно, моя одежда была ей велика, но тут уж ничего нельзя было поделать, плащ должен был скрыть этот недостаток… Затем мы вместе выбрались в окно, и я оседлал ей лошадь, пока она пробиралась к калитке в глубине сада, – выезжать на аллею было слишком опасно.
– Вам повезло, что конюх и его помощник ничего не услышали! – Джейн все еще не могла успокоиться, представляя, как сильно рисковали Ричард и Шарлотта, пускаясь в это предприятие.
Соммерсвиль лишь пожал плечами, в полумраке кареты сложно было рассмотреть выражение его лица.
– Так, значит, она уехала… – медленно сказала Эмили.
– Да, – просто ответил Ричард.
– Куда же она отправится? – после паузы спросила его сестра.
– В шесть через Эппинг проходит лондонский дилижанс, если она добралась до него, а я от всей души надеюсь на это, она спасена. Из Лондона она может добраться до любого порта, сесть на корабль и уехать куда пожелает! Денег от продажи драгоценностей хватит на то, чтобы оплатить проезд, и еще на несколько месяцев скромной жизни. А дальше… кто знает…
– Тебе было трудно с ней расстаться? – тихо спросила Эмили.
– Почему ты не уехал вместе с ней? – почти сразу после нее задала свой вопрос и Джейн.
Ричард помолчал. Говорить было тяжело, но рядом были друзья, а с кем еще он мог поделиться тем, что день за днем жгло в груди и наконец превратилось в ноющий сгусток печали и надежды?
– Шарлотта сказала, что не любит меня, – произнес он, ведь от него ждали ответа. – Возможно, смогла бы полюбить, если бы у нас было время. Но сейчас я стал бы лишь обузой для нее, а еще одного мистера Ходжкинса она бы не вынесла!
– Она не простилась с отцом и мачехой, не оставила им письма? – Лорд Гренвилл почувствовал, что дамы вот-вот прослезятся от сочувствия к Ричарду, и решил отвлечь друзей.
– Не знаю почему, но она не захотела. – Соммерсвиль пожал плечами. – Мне показалось, она сердита на Феллоузов…
– И не обещала писать тебе? – опять вмешалась Джейн.
– Она сказала, что однажды ее послание найдет меня, но это может случиться через месяц, через год или в новом столетии… И что лучше мне вспоминать ее пореже, раз уж я не смогу совсем забыть ее.
– Мы все не забудем эту историю, как и все страшное или прекрасное, что происходило с нами. Надеюсь, Феллоузы поймут, что лучше им не оставаться в Торнвуде, и продадут поместье какой-нибудь другой семье… – Леди Гренвилл не могла себе представить новую встречу с миссис Феллоуз и ее безвольным супругом.
– А еще лучше им и вовсе уехать из страны. Пусть возвращаются в Италию! – Злость Джейн на миссис Феллоуз не прошла, хоть Ричард и был оправдан.
– Шарлотта так и не рассказала тебе, почему рассорилась с мистером Ходжкинсом? Говорил он правду об их знакомстве в прошлом году или лгал? – Эмили по-прежнему хотела выяснить все до конца.
– Мы слишком торопились, чтобы разговаривать о мистере Ходжкинсе! – Ричард не собирался делиться с друзьями только одним – рассказом о прощании с Шарлоттой и единственном поцелуе, который надеялся навсегда удержать в своей памяти, кто бы ни целовал его после нее.
– Не сердись, Ричард! Мы горячо сочувствуем тебе, но в истории с помолвкой мисс Феллоуз до сих пор остаются какие-то неясности. – Сестра старалась говорить с Соммерсвилем как можно мягче.
– Я и не думал сердиться. Только вам придется смириться с тем, что свои секреты Ходжкинс унесет в могилу, а Шарлотта сохранит их где-нибудь на другом конце света. И еще я бы попросил вас не рассказывать о моем участии в ее побеге Сьюзен и Генри…
«И миссис Пейтон», – прозвучало в недосказанности этой фразы. Трое друзей тут же пообещали, что эта тайна останется только между ними. Легкомысленные и болтливые, Сьюзен и Дафна могли случайно проболтаться знакомым, да и от Генри тоже трудно было ожидать, что он не поделится с кем-нибудь своим взглядом на романтический поступок Соммерсвиля. И тогда у Ричарда вновь могут быть неприятности с суперинтендентом Миллзом…
Оставшуюся часть пути они молчали, нарушая тишину лишь охами и ворчанием по поводу отвратительной дороги. Мысли каждого текли своим извилистым путем, но все они так или иначе касались Шарлотты Феллоуз и разбитого сердца Соммерсвиля.
В Гренвилл-парк компания прибыла уже к обеду. Эмили прошла в свою комнату, чтобы переодеться, а через несколько минут ей на помощь явилась Хетти и принесла письмо, пришедшее с утренней почтой.
Послание было от леди Боффарт. Едва прочитав несколько строк, молодая женщина изумленно вскрикнула. Она и представить себе не могла, что с побегом мисс Феллоуз потрясения последних дней не закончились. Лучше сказать, письмо тетушки Розалин давало начало новой цепи событий, ничего хорошего от которых ждать не приходилось.
«Дорогая племянница! – писала леди Боффарт явно в большой спешке. – Твое последнее письмо обескуражило меня, и я долго не могла успокоиться. Все же мне пришлось собраться с мыслями, чтобы ответить тебе, ведь чем скорее я отправлю это послание, тем скорее получу от тебя новое письмо!
Сразу же должна сказать, я ничего не слышала о мистере Ходжкинсе и его помолвке с мисс Феллоуз. Этому не стоит удивляться, ведь после смерти первой миссис Феллоуз я перестала общаться с этой семьей, о чем уже писала тебе. Знаю, что своим ответом я разочарую тебя и твоих друзей, особенно джентльмена, влюбленного в мисс Феллоуз, но меня, признаюсь, интересует вовсе не этот ваш малопривлекательный мистер Ходжкинс.
В своем письме ты говоришь о том, что мистера Соммерсвиля пленили голубые глаза мисс Феллоуз. Помилуй меня бог, дорогая, но это совершенно невозможный вздор! С самого детства у Шарлотты Феллоуз были карие с рыжиной глаза, так подходившие по цвету к ее волосам! Уж этого-то я не могла позабыть, да и некоторые другие мои знакомые, помнящие мисс Феллоуз с давних пор, подтвердят мою правоту.
Так что либо у тебя, дитя мое, какое-то заболевание глаз, о чем я подумала в первую очередь и изрядно всполошилась, либо, каким бы невероятным ни представлялась подобная возможность, девушка, о которой ты пишешь, вовсе не Шарлотта Феллоуз! В пользу последнего предположения говорит и то, что маленькая Шарлотта уже очень хорошо играла на фортепьяно и сносно пела, обещая в будущем стать довольно искусной и в том и в другом, если позволит ее слабое здоровье. В твоем же письме ты упоминала о том, что мисс Феллоуз не умеет играть и петь!
Как объяснить подобное несоответствие иначе, я не могу вообразить, хотя меня никто никогда не смог бы упрекнуть в недостатке воображения. Прошу тебя, постарайся навести справки о мисс Феллоуз, а заодно уж и о ее родителях. Не может быть, чтобы это были какие-то другие Феллоузы, не те, что мне знакомы, это было бы уж слишком, но что, если мисс Феллоуз на самом деле – самозванка? Может быть, настоящая Шарлотта сбежала и тайно обвенчалась с каким-нибудь недостойным человеком и ее отец и мачеха решили скрыть этот позор и выдали за Шарлотту какую-нибудь другую девушку? У миссис Феллоуз, насколько я помню, были одна или две младших сестры, по возрасту близкие к Шарлотте.
Не исключено, что нам придется прибегнуть к помощи полицейских. Мисс Феллоуз, как ты знаешь, получила значительное наследство, и, если ее деньгами распоряжается какая-нибудь другая девушка, этому пора положить конец.
Со своей стороны я попрошу знакомых в Варенне разузнать о Феллоузах и мистере Ходжкинсе побольше. Я могла бы подождать от них отклика, а уж потом написать тебе, но лучше я напишу снова, чем буду тянуть еще несколько дней или даже недель, пока ты там пребываешь в неведении относительно таких важных вещей!»
Дальше тетушка Розалин еще некоторое время распространялась на эту же тему, потом кратко написала о своих собственных делах и снова просила Эмили ответить поскорее.
Похоже было, что тревога и любопытство тети оказались заразительными – леди Гренвилл едва дождалась, пока горничная поправит ей прическу и застегнет крючки на платье. Не обращая внимания на больную ногу, она почти вбежала в небольшую гостиную, находящуюся рядом со столовой, где обычно дожидались обеда гости Гренвиллов, если их было немного.
Джейн и Ричард уже были там, а Уильям запаздывал, но леди Гренвилл не могла терять ни минуты на ожидание своего супруга.
– Джейн, прочти это вслух, и поскорее! – воскликнула она, так как слишком запыхалась, чтобы читать самой, ей даже говорить было трудно.
– Что это? – Мисс Соммерсвиль взяла письмо с поспешностью, которая говорила о том, что Джейн на время рассталась со своим привычным самообладанием. – А, письмо от твоей тети, леди Боффарт. Она пишет что-то важное?
Эмили молча кивала, пока Ричард подводил ее к креслу и подставлял скамеечку для больной ноги. Она хотела, чтобы написанное тетей прозвучало на всю комнату, чтобы убедиться – сама она ничего не упустила и не перепутала во время чтения.
Джейн была уже на середине письма, когда вошел лорд Гренвилл. Уильям не сразу понял, почему Соммерсвиль приглушенно чертыхается и сжимает кулаки, стоя за стулом леди Гренвилл, а Джейн все выше поднимает брови.
– Тебе придется повторить, – обратился к ней Уильям. – Я понял только, что речь опять идет о Феллоузах и с мисс Феллоуз что-то не в порядке.
Без возражений мисс Соммерсвиль повторила те фразы письма, где говорилось о Шарлотте Феллоуз.
– Невероятно! – Лорд Гренвилл прошелся по комнате. – У нас нет оснований не верить леди Боффарт, но тогда остается…
– Тетушка никогда не жаловалась на память, – продолжила Эмили, когда ее супруг запнулся и вновь в сомнении покрутил головой. – Так что нам остается признать – девушка, которую мы называли Шарлоттой Феллоуз, на самом деле – самозванка.
– Но кто же она? – У Ричарда снова все рушилось, в который уже раз за последнее время.
– Теперь мы этого не узнаем, она же сбежала… – Джейн положила письмо леди Боффарт на столик. – Она снова может взять себе другое имя, и мы никогда не услышим о ней.
– Ты забыла, что остаются Феллоузы! – возразил лорд Гренвилл. – Навряд ли мистер Феллоуз мог перепутать с кем-либо свою собственную дочь!
– Ты прав, Уильям! Боюсь, нам снова придется вернуться в их дом и спросить мистера и миссис Феллоуз, кем была эта девушка и что случилось с настоящей Шарлоттой. – Эмили уже была готова попросить готовить экипаж, но Уильям остановил ее.
– Я думаю, теперь этим должен заняться суперинтендент Миллз! – веско сказал он.
– По-твоему, совершено еще одно преступление? – Ричард напрягся – кем бы ни оказалась мнимая Шарлотта, он любил ее.
– Мисс Феллоуз унаследовала состояние своего деда. Я не удивлюсь, если Шарлотта мертва, а Феллоузы продолжают хранить ее смерть в тайне, чтобы не расставаться с деньгами.
– Неужели отец или мачеха могли убить ее? – недоверчиво переспросил Ричард. – А не могла она переболеть чем-нибудь, что изменило бы цвет ее глаз? Какое-нибудь воспаление?
Соммерсвилю хотелось, чтобы у этой загадки нашлось простое объяснение, но в этом случае простота равнялась чуду, и друзья посмотрели на него с сочувствием.
– Мы с Ричардом поедем в Торнвуд, Миллз уже должен быть там. Если понадобится, мы вместе с ним отправимся к Феллоузам. – Лорд Гренвилл испытывал такое же острое желание раскрыть эту тайну, как и его жена. – Хорошо бы, если б Миллз сумел выяснить что-то у полицейских в Варенне, прежде чем задавать вопросы Феллоузам. Они ведь могут начать отпираться…
– Правильно! Для этого и существует телеграф! – От недавней апатии Соммерсвиля не осталось и следа. Он был задет, уязвлен – его водила за нос юная девушка! И неважно, что она точно так же обманывала и всех остальных!
«Теперь я понимаю, почему она не могла правильно назвать поклонника, от которого получила в подарок кулон с зеленым камнем! – некстати вспомнила Эмили и едва не произнесла это вслух. – Скорее всего, камень мистер Трентон подарил той, настоящей Шарлотте!»
Джентльмены отказались обедать, вместо этого они попросили положить в корзинку несколько пирожков с говяжьим фаршем и оливками и бутылку вина – подкрепиться в дороге. Проводив друзей, Эмили и Джейн уселись за накрытый стол вдвоем.
– Моя тетушка считает мистера и миссис Феллоуз подлинными, иначе можно было бы вообразить себе, что какие-то мошенники и убийцы уничтожили всех Феллоузов и присвоили их имя и состояние! – Жуткая история не испортила Эмили аппетит.
– Леди Боффарт узнала о них только по твоим описаниям. Что, если эти люди только похожи на мистера и миссис Феллоуз? – Джейн тоже не отказывала себе в удовольствии – кухарка Гренвиллов, как всегда, постаралась. – Жаль, твоей тети нет здесь, она могла бы быть свидетельницей и помочь Миллзу разоблачить их обман.
– Увы, тетушка очень и очень далеко от нас. Но с ее помощью мы уже многое выяснили…
– Ты так и не собралась с духом рассказать Уильяму о кулоне Луизы? – Джейн вспомнила, с чего начались для них тайны Шарлотты Феллоуз.
– Я не могу. – Эмили погрустнела. – Если бы она была жива, они могли бы поговорить, выяснить все, а так… Ничего уже не изменишь, зачем причинять ему боль?
– Иногда боль нужна, чтобы расстаться с ненужными иллюзиями. Как врач вырывает больной зуб, чтоб через мгновения сильной боли принести облегчение.
– Но этот зуб и в самом деле причиняет страдания! – возразила леди Гренвилл. – А иллюзии Уильяма приносят ему утешение – как я могу лишить его веры в любовь Луизы? К тому же мы не знаем, насколько сильно она любила другого юношу и как относилась к лорду Гренвиллу. Она ведь никогда не выглядела несчастной в браке…
– Не выглядела, – подтвердила мисс Соммерсвиль, которая дружила с покойной Луизой и после ее замужества виделась с ней чаще, чем родители и сестры.
– Вот видишь… – Эмили замолчала, давая понять, что хочет сменить тему.
– Скоро будет год с того дня, как умерла Флоренс. – Джейн все свободнее говорила о своей умершей сестре с Эмили – теперь они обе оказались в похожем положении, лишившись сестер, пусть даже мисс Соммерсвиль и не успела узнать и полюбить Флоренс. – Мы с отцом вместе пойдем на ее могилу…
– Конечно, пойдете! Мне кажется, все уже забыли о тебе и мистере Несбитте после того, как приехал этот Ходжкинс, а уж когда он был убит… Тут и говорить нечего, до самой Пасхи наши соседи будут болтать об этом убийстве и побеге мисс Феллоуз, то есть девушки, которую мы так называли.
– Лондон – это не Торнвуд… Впрочем, сейчас это не имеет значения, – опомнилась Джейн. – Надо написать отцу, что Ричарда больше ни в чем не обвиняют.
– Если Шарлотту поймают… я все равно буду ее так называть, ведь мы не знаем другого имени… Так вот, если констебли и люди, которых Миллз пошлет им на помощь, схватят девушку, твой брат наверняка будет стараться помочь ей, как-то смягчить наказание, и помощь твоего отца в поиске самого лучшего адвоката очень пригодится Ричарду.
– Мистер Несбитт не считает себя обязанным относиться к Ричарду как к сыну, но, ты знаешь, он все же заботится и о нем, несмотря на сопротивление моего брата. Может быть, несчастная любовь сделает Ричарда немного серьезнее и они с моим отцом найдут общий язык… – Джейн часто думала о том, как одинок ее отец в большом пустом доме, но полностью заменить Флоренс она не могла.
– Пройдет еще какое-то время, и вы будете больше походить на семью. Скажи, а тот человек, что требовал у тебя тысячу фунтов, больше не писал тебе? Мы уже давно не говорили о нем…
– Надеюсь, он, или она, усвоил урок и больше не станет вымогать у нас деньги. С такими людьми мой отец будет беспощаден. – Джейн и сама довольно долго не вспоминала о вымогателе и надеялась никогда больше не услышать о нем. – Надо будет сказать моей кухарке, чтобы узнала у вашей рецепт этого желе, я закрываю глаза, и мне кажется, что наступило лето и ягоды только-только созрели.
– Мне тоже… – Эмили мечтательно и не очень изящно облизала ложечку. – А все-таки Уильям и Ричард могли бы взять нас с собой. Опять нам приходится изнывать от нетерпения!
– Такие они, мужчины. А нам остается только надеяться и ждать! – Джейн улыбнулась и попросила принести ей еще одну вазочку желе – порцию своего брата.
26
Солнечным февральским днем леди Гренвилл сидела за столиком у окна и записывала в свой дневник:
«Зима уходит, и вместе с последним снегом рассеялись и тайны Феллоузов. Подумать только, если бы в своем письме к тетушке Розалин я не упомянула цвет глаз Шарлотты, мы никогда бы не узнали всей правды! Как удивительно порой, что такая мелочь может изменить жизнь многих людей! И хорошо, если она способствует восстановлению справедливости, а не помогает злонамеренным людям избежать наказания!
Суперинтендент Миллз был так зол на мисс Феллоуз за ее побег, что выслушал Уильяма и Ричарда со всем вниманием и отнесся к письму моей тетушки очень серьезно. Он немедленно телеграфировал в Лондон, просил навести справки о Феллоузах в Варенне. Мой супруг оказался прав – прежде чем задавать вопросы мистеру и миссис Феллоуз, Миллз постарался узнать побольше. Мне кажется, его самолюбие было уязвлено тем, что он послушал наветы миссис Феллоуз и сгоряча обвинил Ричарда в смерти мистера Ходжкинса, не имея никаких доказательств. Во второй раз Миллз оказался умнее – что меня порадовало, оказывается, он способен признавать свое поражение без того, чтобы дуться несколько месяцев, как это было, когда мы сумели доказать невиность Филиппа Рис-Джонса и изобличить его сестру.
Ричард и Уильям в тот день прождали несколько часов и вернулись ни с чем, не считая того, что им удалось узнать о мнимой Шарлотте. В Эппинге, в конюшне при гостинице, обнаружили лошадь, хозяин которой не объявился. Рано утром, когда рядом с гостиницей останавливается дилижанс, в главном зале всегда много людей, и после долгих расспросов кто-то припомнил двоих или троих молодых джентльменов, одним из которых могла быть переодетая беглянка. Как и надеялся Ричард, она добралась до Эппинга, оставила лошадь мистера Феллоуза в конюшне и вместе с другими пассажирами уехала в дилижансе. Суперинтендент Миллз пытался разузнать о пассажирах, ехавших в Лондон в тот день, но никаких следов девушки найти не удалось. И уже навряд ли удастся. Эти новости ободрили Ричарда, но все же на него до сих пор нельзя смотреть без жалости. Сьюзен едва не плачет от сочувствия, а Дафна откровенно злорадствует. Джейн призналась, что согласна была бы видеть брата женатым на бедной миссис Рэйвенси, лишь бы он перестал страдать. Что ж, Ричард молод и полюбит снова, я надеюсь на это, как и все его друзья.
Я долго не бралась за дневник – очень уж хотелось, чтобы было что написать, кроме пересказа сплетен, наводнивших подобно саранче Торнвуд и окрестности. Теперь наконец мне есть чем заполнить эти страницы.
Уязвленный, Миллз не стал скрывать подробности разговора с Феллоузами и этой девушкой, и все мы узнали о ее отношении к браку с мистером Ходжкинсом. Но тайну, раскрытую тетей Розалин, суперинтендент хранил от всех, даже от своих констеблей, целую неделю до того дня, когда ему передали сведения, полученные из Варенны. Он напросился в Гренвилл-парк на чай и разрешил позвать Джейн и Ричарда.
Как мы и предполагали, настоящая Шарлотта умерла год назад на маленькой вилле в окрестностях Варенны, которую в последние месяцы перед ее смертью снял мистер Феллоуз. Его дочь, веселая и милая, была так же слаба здоровьем, как и ее мать.
Миссис Феллоуз не могла представить себе, что наследство мисс Феллоуз перейдет к внуку кузена ее деда – это даже произнести трудно. Не желая жить в бедности, из которой едва вырвалась благодаря замужеству, миссис Феллоуз уговорила мужа скрыть смерть дочери и выдать за нее свою младшую сестру, такую же худую и рыжеволосую. Эта девушка, Эрнестина, не была так красива, как ее сестра, и не имела надежд на удачный брак. Мне хотелось также верить, что у нее не такое черное, коварное сердце, как у миссис Феллоуз, она ведь не позволила невинному человеку пострадать за ее преступление. И все же она согласилась на этот обман! Семья нарочно уехала из Варенны в маленькую деревушку, где их никто не знал, и оставалась там до самого конца. Эрнестина приехала, лишь только мисс Феллоуз умерла, и на могиле Шарлотты написано имя Эрнестины. Семья надела траур по сестре миссис Феллоуз и оставалась там до тех пор, пока через поверенного мистер Феллоуз не договорился о покупке поместья в Англии – миссис Феллоуз желала занять подобающее ей место в свете!
Ничто не помешало бы их планам, если бы не мистер Ходжкинс, с которым Шарлотта познакомилась случайно незадолго до смерти. Он считал себя поэтом и снимал коттедж неподалеку от виллы Феллоузов – живописные места должны были помогать его музе прокладывать ему путь к славе. Увы, его натура была так же лишена возвышенных порывов и благородства, как у миссис Феллоуз и ее супруга, мало скорбевшего о дочери. Ходжкинс не был талантлив, но оказался весьма предприимчивым и наблюдательным юношей. Каким-то образом ему удалось узнать о подмене, и он нашел в чужой тайне возможность обеспечить свое будущее.
Феллоузы уехали как можно быстрее и надеялись, что некоторая сумма заставит Ходжкинса вернуться к своей поэзии, тем не менее он разыскал их в Англии, пусть и не сразу. Каким-то образом узнал о том, что они купили поместье у лорда Мортема.
Теперь нам стало вполне ясно, почему Феллоузы пришли в такой ужас, когда он внезапно появился в их доме, да еще и в присутствии гостей! Можно вообразить себе, какой страх пополам с ненавистью они испытывали!
Но если Эрнестина успокаивала его обещаниями вступить в брак, как он настаивал, то миссис Феллоуз продумывала планы, как навсегда избавиться от вымогателя. О ее попытках сделать Ричарда своим оружием нам уже было известно, но лишь сейчас мы понимаем ее мотивы! Ходжкинс угрожал им тюрьмой, если не получит большую часть наследства мисс Феллоуз, но еще более притягательной для него была надежда получить все, если он женится на наследнице.
Надо отдать должное им всем – непросто сохранять невозмутимость в таких обстоятельствах, и перепады настроения миссис и мисс Феллоуз оказались вполне объяснимы. Миссис Феллоуз очень быстро сочинила историю о давнем знакомстве и обстоятельствах помолвки, которой она и потчевала Ричарда.
А Ходжкинс, похоже, наслаждался их страхом и своей властью. О таком человеке никто не стал бы сожалеть, и только он сам виноват в том, что случилось после бала. Рано или поздно кто-то из Феллоузов наверняка постарался бы уничтожить его, и первой не выдержала Эрнестина.
Все это стало известно из рассказа самого мистера Феллоуза, который не стал запираться, едва только Миллз явился в его дом с констеблями и разоблачающими бумагами, включая письмо моей тети. Что же до миссис Феллоуз, то она все отрицала и, наверное, будет отрицать и дальше – в мужестве ей не откажешь.
В целом рассказ Шарлотты-Эрнестины был правдив, она солгала Миллзу только о содержании бумаги, которую хотела получить от Ходжкинса. Она предложила ему написать признание в том, что ему известно о подлоге, но тем не менее он хочет жениться на ней – этот документ стал бы ее оружием против Ходжкинса. Сперва он пообещал написать все, что она пожелает, но затем внезапно посмеялся над ней и сказал, что никогда не позволит поймать себя в ловушку. В ярости Эрнестина ударила его подсвечником…
Она не была такой уж испорченной девушкой и долго не могла прийти в себя на следующее утро. Эрнестина все же не думала, что ее сестра постарается обвинить Ричарда. Девушка надеялась, что суперинтендент будет подозревать всех, но так и не найдет доказательств чьей-либо вины, однако в сложившейся ситуации она поступила благородно, сознавшись в своем преступлении и сохранив тайну своего отца и сестры. Если бы не леди Боффарт с ее хорошей памятью, Феллоузы продолжали бы оставаться на свободе и пользоваться средствами мисс Феллоуз – пока не появились бы свидетельства смерти мнимой мисс Феллоуз, когда наследство «ее» деда перешло бы к другому человеку. Теперь же мистер и миссис Феллоуз отправятся в тюрьму, где, надеюсь, будут оставаться очень и очень долго.
Когда я вспоминаю свои сны о змеях, ползающих в гостиной миссис Феллоуз, мне кажется, что эта женщина – одна из этих змей. Она проявила поистине змеиное коварство, сперва заставив мужа скрыть смерть его дочери, а затем попытавшись обвинить в преступлении своей сестры ни в чем не повинного Ричарда Соммерсвиля, не говоря уж о других обманах.
Мистер Феллоуз, правда, утверждал, что о вине Эрнестины его жена узнала только после признания девушки, а до того искренне верила в виновность Ричарда, но я в этом сомневаюсь.
Эрнестина не смогла полюбить Соммерсвиля, но не смогла и позволить ему пострадать за ее преступление. Как только она поняла, что сестра своими намеками на чудо склоняет Ричарда к убийству их злого гения, она рассорилась с миссис Феллоуз, требуя оставить Соммерсвиля в покое. Одну из таких ссор и застала Сьюзен, когда однажды приехала к Феллоузам, о чем миссис Говард сразу же рассказала нам.
Наши соседи готовы бесконечно рассуждать об этих событиях, даже в лондонском обществе такие скандалы случаются нечасто! Торнвуду теперь есть чем гордиться. А Ричард получил в глазах юных леди нимб романтического героя-мученика. Я не удивлюсь, если он вдруг станет популярным холостяком – титул, которого лишился уже несколько лет назад благодаря своей страсти к игре. Джейн боится, что он с новым пылом вернется теперь к своему старому увлечению, которое не предаст его, как предала его любовь, но я надеюсь на благоразумие мистера Несбитта и силу нашей дружбы с Ричардом – мы постараемся присматривать за ним и отвлекать от дурных мыслей, насколько это нам под силу.
Поместье лорда Мортема теперь вновь свободно. Нынешнему лорду, скорее всего, придется вернуть деньги наследнику мисс Феллоуз, если только тот не захочет оставить дом и земли за собой. Тогда у нас опять появятся новые соседи, и миссис Блэквелл и Дафна уже гадают, что это будет за семья…»
Эмили отложила перо – в комнату вошла Хетти.
– Миледи, приехала леди Боффарт и желает вас видеть!
Леди Гренвилл вскочила на ноги, едва не перевернув столик с чернильницей и не погубив свои многодневные труды.
– Леди Боффарт? Пусть она поскорее войдет!
Она могла и не говорить этого – почти сразу вслед за горничной в комнату вошла женщина в отделанном серебристым русским мехом пальто.
– Моя дорогая Эмили! – Женщина распахнула объятья, и Эмили бросилась к ней, уже смеясь и плача.
Даже если бы Хетти не представила гостью, леди Гренвилл узнала бы свою тетушку. Позже, когда появилось время как следует ее рассмотреть, Эмили поняла, что годы все же немного состарили ее тетку, но в первые мгновения встречи она не находила отличий от той, прежней леди Боффарт.
Все такой же насмешливый взгляд очень темных глаз, густые брови и резкий, прямой нос, и только полноватые губы и лукавая ямочка на подбородке смягчают черты этого лица, иначе казавшегося бы недостаточно женственным. Леди Боффарт пополнела на добрых два десятка фунтов, но и в молодые годы она не отличалась субтильностью, так что излишняя полнота не бросалась в глаза, тем более что тетя Розалин всегда держалась прямо. «Теперь я понимаю, почему потянулась к Агнесс Рэйвенси, – она чем-то напомнила мне любимую тетушку», – подумала Эмили, пока леди Боффарт, отодвинув ее от себя, рассматривала племянницу, с легким недовольством покачивая головой.
– Неудивительно, что ты предпочитала писать мне о своих знакомых, а не о себе самой! – наконец заявила леди Боффарт. – Ты выглядишь как вольное дитя фей, в результате подмены выросшее в грязном туманном городе!
Молодая женщина фыркнула и отерла слезы ладонью.
– Значит, больше повезло тому ребенку, которого вместо меня вырастил лесной народец! – Только с тетей она могла фантазировать так свободно, не боясь, что на нее посмотрят как на умалишенную.
– Придется, пожалуй, поискать его, а тебя отправить на месяц или два в деревню, где твои щеки хотя бы немного порозовеют!
– Но я и без того почти весь год живу в деревне! – воскликнула Эмили и повернулась к горничной, с любопытством, но без удивления слушавшей разговор. – Хетти, возьмите у леди Боффарт пальто, попросите миссис Даррем приготовить для нашей гостьи лучшие комнаты и принесите нам чай. Хорошо бы, если б на кухне нашелся торт!
Горничная помогла леди Боффарт снять пальто и с готовностью бросилась выполнять приказания. Она была уверена: появление этой леди – самое лучшее событие за последние несколько месяцев. Леди Гренвилл теперь не будет склоняться целыми днями над своим дневником или читать с маленьким Лори страшные сказки – тетушка Розалин быстро наведет здесь порядок. Хетти не удивилась бы, если бы уже завтра поутру все Гренвиллы выбрались на раннюю прогулку, способствующую хорошему аппетиту, а после обеда занялись бы модной гимнастикой.
– Итак, вы наконец-то приехали! – Эмили уселась на диван рядом с любимой тетей, хотя ей больше хотелось петь и кружиться по комнате.
– Я не могла дождаться, когда придет твой ответ о происходящем в доме Феллоузов, и пустилась в путь почти сразу за своим письмом. Путешествовать зимой не так уж приятно, и я задержалась, но все же я здесь и хочу поскорее услышать эту историю. А затем мы поговорим о тебе. Твой супруг дома? А где мой внучатый племянник? Я привезла ему из Италии целую армию маленьких солдат!
Эмили не торопилась отвечать, она знала, что леди Боффарт взволнована не меньше, чем она сама, и им обеим нужно время, чтобы справиться с лихорадочным возбуждением. А уж затем придет очередь обстоятельных бесед.
Читать бесплатно другие книги:
