Лили сама по себе Уилсон Жаклин

– А можно нам сейчас хлопьев? – спросил Бэкстер.

– Нет, обжоркин, хлопья мы возьмём с собой. Я собираюсь припасти побольше еды. Пойди принеси мне мамину большую хозяйственную сумку!

– У нас будет пикник? – спросила Блисс.

– Да, много чудесных пикников!

– В волшебном саду?

– Устроим пикники по всему парку. Потому что… знаете что? Мы пойдём в поход прямо до субботы, пока мама не вернётся.

– В поход! – воскликнул Бэкстер, захлопав в ладоши. – А где наша палатка?

– Ты же знаешь, у нас нет палатки. Но мы возьмём подушки, одеяла и кухонную клеёнку, чтобы в случае дождя ею накрыться, – объяснила я, гордая тем, что сама всё придумала.

– А если мы пойдём в поход, там наползут всякие страшные жучки и пауки? – спросила Блисс. Она смотрела программу «Последний герой».

– Конечно, нет! Даже если какой-нибудь самый маленький муравьишка осмелится к нам подползти, я его тут же прихлопну, обещаю! – успокоила я сестрёнку.

– А олени?

– Ой, Блисс! Ты, наверное, единственная девочка в целом мире, которая боится оленей. Они такие милые, пугливые, нежные, ласковые!

– У них большие рога, – не унималась Блисс.

– Оленьи рога! – завопил Бэкстер. – Я большой и огромный папа-олень, а это мои рога, – и он поднял руки к голове, растопырил пальцы и зафыркал как олень. – А сейчас я на кого-то нападу. – И он бросился на Блисс, которая завизжала от ужаса.

– Прекрати сейчас же, Бэкстер! – схватив его, велела я.

Бэкстер сморщился и затих.

– Что случилось? Ты ведь не плачешь, правда?

– Нет! – закричал Бэкстер, хотя глаза у него были на мокром месте.

– Я ведь не сделала тебе больно. Я до тебя и не дотронулась! – увидев его слёзы, удивлённо воскликнула я. – В чём дело?

– Хочу к папе! – всхлипнул Бэкстер.

– Боже мой! – Я попыталась его обнять, но он меня оттолкнул.

– Не хочу к тебе! Хочу к папе!

Я села на табуретку. Провела пальцем по своей миске с мороженым и облизала его. Я не знала, что мне делать. У меня был телефон Мики. Ладно, он в Шотландии, но если бы я ему сказала, что мама уехала и бросила нас, он бы обязательно примчался, где бы ни был, несмотря ни на какую работу. Он любил Бэкстера. Я это знала. Он и Блисс любил, хотя та его раздражала. Ему нравилась Пикси. С ним они были бы в безопасности. А я нет. Мне очень не нравилось, как он на меня смотрел и кое-что из того, что он говорил. Когда мама была дома, всё было почти нормально. Без неё было бы гораздо страшнее.

Нет, с нами всё будет хорошо. Просто нам нужно на несколько дней спрятаться в парке, а потом наступит суббота, и мама вернётся.

В большую мамину хозяйственную сумку я стала упаковывать кукурузные хлопья, печенье, шоколад, яблоки, плавленые сырки и чипсы. Положила банки с кока-колой и «Лилт» в другую сумку и наполнила две пустые бутылки из-под лимонного напитка водой из-под крана. Вот! На два дня нам должно хватить. Сумки были очень тяжёлыми. Мне придётся повесить их на коляску Пикси. Нужно ещё запихнуть в коляску наши одеяла и подушки, не говоря уж о клеёнке. Итак, что нам ещё понадобится? Смена одежды для каждого, если снова попадём под дождь. И конечно, хорошо бы упаковать несколько пар трусов для Пикси, на всякий случай.

Я собрала одежду и осмотрела наши куртки. Я забыла их повесить, и они всё ещё валялись мокрой кучкой. Но было уже тепло. Можно было рассчитывать на то, что дождя не будет. Я нашла каждому по толстовке, потому что знала, что вечером будет прохладнее. Подумала, что не стоит беспокоиться по поводу пижам. Можно поспать и в одежде.

Приготовила сумку для наших любимых вещей. Упаковала свои открытки с ангелами, альбом для рисования, мелки, книгу сказок, Безголовкина, автопогрузчик и розовую пластиковую сумочку Пикси.

– Ну вот, – наконец произнесла я. – Давайте собирайтесь и наденьте толстовки.

– Слишком жарко! – возмутился Бэкстер.

– Да, но я не могу ещё и их нести со всеми этими сумками. И я хочу, чтобы ты нёс самую большую сумку, Бэкстер. Надеюсь, она для тебя не слишком тяжёлая.

– Тяжёлая?! Легкотня! Да мне проще простого её нести! – гордо заявил Бэкстер.

– А ты понесёшь наши любимые вещи, Блисс. Как думаешь, справишься?

– Надеюсь, – сказала Блисс. Она возилась со своей одеждой и с сомнением смотрела на кроссовки. Они набухли от грязи.

– Смотри! – сказала она, держа их от себя на расстоянии вытянутой руки.

– Всё нормально, мы просто счистим грязь. Сейчас это легко сделать – она затвердела. Вот, мы расстелим на полу газету, а ты их просто стукнешь одну о другую.

Не дожидаясь газеты, Бэкстер стал вытряхивать свои кроссовки, рассыпая повсюду грязь. Пикси сидела на полу и шевелила своими розовыми пальчиками.

– Без сапожек! – потребовала она.

– Ну иди и принеси свои туфельки, глупышка. Ты их сама сможешь надеть, потому что у них застёжки на липучках.

Пикси надела туфельки и неуверенно потопала.

Я внимательно посмотрела на неё:

– Ты их надела не на ту ногу, глупышка! Переодень! Сил моих больше нет!

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем я их всех собрала. Когда мы наконец выходили из двери, мне пришла в голову ещё одна мысль. А что, если мама вернётся домой раньше, в пятницу? Она с ума сойдёт, если нас не будет на месте. Я вырвала ещё один драгоценный лист из своего альбома и нацарапала ей записку:

Помедлив, я оглядела квартиру.

Бэкстер с Блисс захотели написать печатными буквами свои имена, и Пикси тоже оставила свои каракули и крестик в знак поцелуя.

Потом я сложила письмо и положила его маме на подушку.

– Ну вот, – сказала я. – А теперь пошли.

Я оставила мистеру Эбботту письмо так, чтобы его было видно, в дверной щели для почты. Потом, не зная, как быть, я задержалась на две минуты перед дверью. Если я её закрою, назад мы не попадём. А если я её оставлю закрытой на задвижку, мистер Эбботт это заметит и решит, что что-то здесь не так.

– Как ты думаешь, что нам делать с дверью? – спросила я Блисс.

Она испуганно заморгала.

– Захлопнуть её? – спросила она. – Или оставить открытой?

– Да, ты сама-то как думаешь?

– Захлопни её! – потянув на себя дверь, предложил Бэкстер. По-моему, он хотел только повоображать, но потянул слишком сильно. Дверь с грохотом захлопнулась.

– Ну вот, это ты её захлопнул! – несправедливо обвинила я братишку.

– Хочу писать! – объявила Пикси, заёрзав в коляске.

– Ну, теперь уже нельзя. Придётся подождать, пока мы дойдём до парка. Ладно, пошли, все пошли!

Я очень быстро повезла коляску по галерее, шикая на близнецов, но старуха Кэт уже открыла свою дверь.

– Ребята, вам что, обязательно надо было так громко хлопать дверью? – спросила она, злобно глядя на нас. Изо рта у неё торчала сигарета – Кэт её не вынимала даже когда разговаривала, и она потешно двигалась то вверх, то вниз.

– Извините, Кэт, – сказала я, – быстро провозя мимо неё Пикси.

– А куда это вы, ребята, со всеми этими сумками собрались? – допытывалась Кэт.

– Мы… мы идём в прачечную самообслуживания, – ответила я.

– Похоже, вы собираетесь обстирать целую армию, – заявила Кэт, глядя на две торчащие из коляски сумки. – Ох уж это ваша мама! Даже малышей заставляет таскать тяжести!

Она ткнула пальцем в сумку Блисс и укололась об острые края моего альбома.

– А это что такое? Вы что, уже стали ходить в картонных трусах? – и сама захохотала над своей глупой шуткой, зажав во рту сигарету, которая задергалась, но не выпала. Может, Кэт приклеила её к нижней губе скотчем?

Я заставила себя ей улыбнуться:

– Это наши любимые игрушки, чтобы малыши не шумели в прачечной.

– Как же! Не будут они тебе шуметь! Говорю же, ваша мама и золотую рыбку не сможет заставить замолчать! А кстати, где она? Я хочу с ней поговорить.

– Она внизу с ещё двумя сумками белья, – солгала я.

– Ваша мама становится неуловимым Скарлетом Пимпернелом[16]. Ищещь её то здесь, то там, а она вечно ускользает, оставляя тебя за старшую. Как у неё только наглости хватает всё время делать из тебя няньку?!

– Я люблю присматривать за ребятишками, – буркнула я.

– Да, только ты сама ещё ребёнок, или ты об этом забыла?

– Я хочу писать, – заныла, заёрзав, Пикси.

– Нет, ты не хочешь, родная, ты только что писала, – солгала я. – Ну, нам пора. – Склонив голову набок, я сделала вид, что прислушиваюсь. – По-моему, это мама нас зовёт.

Старуха Кэт прищурилась:

– Я ничего не слышала.

– Ну, в старости ведь хуже слышишь, да? – спросила я.

– Ах ты хитрая маленькая нахалка!

– Пошли, ребята, – сказала я, провозя Пикси мимо её двери и направляясь к лифту.

Лифт пришёл не сразу, поэтому мы около него застряли и до нас донёсся голос Кэт:

– Смотрите у меня! В следующий раз, когда пойду в отдел по опеке, я им всё про вас расскажу. Ваша мамаша слишком много на себя берёт – позволяет вам, детям, бегать без присмотра и дерзить старшим, желающим вам добра.

И зачем только эта старая кошёлка лезет в чужие дела? Как только лифт подошёл, Бэкстер сделал неприличный жест, подняв вверх средний палец, и я, к сожалению, тоже последовала его примеру. Мы помчались на лифте вниз, весело болтая и хихикая.

– Теперь она на тебя ещё больше разозлится, – предостерегла меня Блисс.

– Знаю, но, судя по её физиономии, это того стоит, – воскликнула я.

– Можно мне пописать в уголке лифта? – спросила Пикси.

– Нет! Послушай, потерпи, пока мы дойдём до парка. Там при входе есть туалеты. Ты же можешь потерпеть!

Пикси не желала терпеть. Пришлось мне снять с неё трусики и подержать над канавой по дороге в парк.

– И я тоже хочу! – заявила Блисс.

– Ну, ты уже слишком большая, чтобы писать над канавой, – сказала я.

– А мне можно, – сказал Бэкстер и показал, как он это делает.

Мимо, злобно глядя на нас, прошла женщина на высоких каблуках.

– Наглый мальчишка! – возмутилась она.

По выражению лица Бэкстера я поняла, что он в любую секунду может направить струю на неё.

– Только посмей! – прошипела я. – Давай быстрей заканчивай!

Бэкстер не обратил внимания на мои слова, но, к счастью, женщина протопала дальше и была уже на безопасном расстоянии.

– Сейчас же застегни штаны, противный мальчишка! – возмутилась я. – А теперь послушай, Блисс права – мы всех разозлим, и они на нас нажалуются. Мы не хотим, чтобы кто-то видел, что мы идём в парк. Если нас начнут разыскивать, они будут знать, где мы.

– А нас будут искать? – спросила Блисс.

– Я сказала – если! А сейчас вперёд, давайте наконец дойдём до парка! Ты же можешь немножко потерпеть, правда, Блисс?

– Надеюсь! – с тревогой пробормотала Блисс.

Путь в парк показался нам длиннее обычного, потому что я толкала тяжёлую коляску и мы все тащили сумки. Когда мы наконец добрели до ворот парка, мне самой ужасно захотелось в туалет, не говоря уж о Блисс. Я потащила Бэкстера с нами, но он, скорчив физиономию, отчаянно сопротивлялся.

– Не пойду в женский туалет! – заявил он. – Не пойду, не пойду, ты меня не заставишь!

– Хорошо, тогда жди нас около кабинки, слышишь? Обещай мне, что не сдвинешься с места!

– Обещаю!

– Поклянись жизнью мамы!

– Да!

Итак, я оставила его на улице. Я завезла Пикси в туалет вместе с нами, потому что не хотела, чтобы Бэкстер носился с коляской. Она была так сильно набита сумками, что наклонялась от одного прикосновения, особенно если Пикси принималась вставать или ёрзать. Я разрешила Блисс пойти первой, пока сама следила за Пикси, а потом наступила моя очередь.

– Я тоже хочу! – заявила Пикси.

– Нет, не хочешь! Ты только что пописала! Прямо на улице, у всех на виду!

– А я опять хочу! – требовала Пикси.

– Чушь!

– А я уже писаю!

Я вздохнула и велела Блисс держаться за ручку коляски, пока я вытаскивала из неё Пикси и несла её в туалет. Она там сидела, болтая ногами и хихикая.

– Ну же, Пикси, давай!

– Не получается!

– Ну, тогда ты и не хотела писать! Иди сюда! – Подняв её, я натянула на неё трусы, но, оказавшись в коляске, она стала проситься снова:

– Хочу писать!

– Ты дурачишься! Какая ты озорница, Пикси! Это не смешно! – сурово сказала я.

Прикрыв рот ладошкой, Блисс тихонько фыркнула.

– Это немножечко смешно! – выпалила она.

Мы обе расхохотались, и Пикси с нами, гордясь тем, что ей так здорово удалось нас рассмешить.

– Пошли, глупые хихикалки! – скомандовала я, вывозя коляску из туалета. – Прости, Бэкстер, что мы задержались, – начала я, но Бэкстера не было.

– Бэкстер? Бэкстер! Я велела тебе оставаться на месте, ты же обещал!

Я думала, что он прячется за живой изгородью, но его там не было. Решила, что он пошёл в мужской туалет, и стала его звать. Даже быстро туда забежала, чтобы проверить, но его там тоже не было.

– О, нет! Куда же он делся? – воскликнула я.

– Он такой озорник! – хихикнула Блисс.

– Озорник, озорник, озорник! – тонким голоском повторила Пикси, желая нас снова рассмешить, но нам было уже не до смеха.

Я прищурилась и окинула взглядом большой холм, тропу, дорогу… Бэкстера нигде не было видно.

– Он убежал, – пролепетала Блисс и заплакала.

– Никуда он, конечно, не убежал! Он просто хулиганит и прячется. – Я оглядела автостоянку. – Спорим, что он там? Прячется за одной из машин. Пошли его искать!

Мы аккуратно перешли дорогу и зашли на территорию автостоянки. Тяжело было везти коляску по гравию. Я маневрировала ею как могла между рядами машин, а Блисс бежала впереди и звала Бэкстера. Я всё время ждала, что он вот-вот выпрыгнет на нас и крикнет «Бу-у-у!». Но ничего не произошло. Он как сквозь землю провалился!

Какой-то мужчина открыл окно своего автомобиля:

– Что случилось, девчушки? У вас собачка убежала? Знаете что? Забирайтесь ко мне в машину, и мы будем ездить по парку, пока её не найдём.

На вид он казался добрым и обеспокоенным, но что-то в его улыбке настораживало.

– Нам не разрешают разговаривать с незнакомыми людьми! – пробормотала я и побежала вперёд вместе с коляской, волоча за собой Блисс.

– Это был плохой дядя? – задыхаясь, спросила она.

– Не знаю. Может быть.

– Лили, как ты думаешь, Бэкстера схватил какой-нибудь плохой дядька?

– Конечно, нет, – сказала я, впадая в панику при одной только мысли об этом. Бэкстер думает, что всё знает, а на самом деле он всего лишь маленький мальчик. Если бы какой-нибудь амбал, типа Мики, подъехал на блестящей машине к туалетам и предложил ему прокатиться, только бы мы Бэкстера и видели. О господи, ну почему же я не заставила его пойти в туалет вместе с нами?!

Не сводя с нас глаз, мужчина, который с нами заговорил, стал выходить из машины.

– Скорей! Нам нужно отсюда выбраться! – скомандовала я. – Идёмте на маленькую игровую площадку!

Мы побежали очень быстро. Пикси так и подскакивала то вверх, то вниз, сидя в своей коляске. Сначала она смеялась, думая, что мы с ней играем, но потом испугалась.

– Тише, тише! – требовала она.

– Мы не можем, Пикси. Мы ищем Бэкстера.

– Бэкстер там, – сказала она.

– Что? Где? – закружилась я на месте. – Нет его там. Пикси, мы с тобой не играем! Бэкстер пропал!

– Бэкстер, Бэкстер, Бэкстер! – кричала Пикси, показывая пальцем вверх, будто Бэкстер пролетал у неё над головой.

Нагнувшись к ней, я тоже посмотрела вверх. На детской площадке я увидела мелькающую макушку Бэкстера. Подбежав, увидела и его самого – он скакал наверху горки и кричал:

– Я хозяин этого домика!

Припарковав Пикси, я оставила её с Блисс и полезла за братишкой:

– Спускайся!

Он думал, что я с ним играю, и прицелился в меня веткой как пистолетом, сделав вид, что в меня стреляет. Я выбила ветку у него из рук, а потом и его шлёпнула.

– Ой, сейчас же прекрати! Не смей меня бить! Я тебя тоже стукну, и посильнее! – закричал он.

– Я тебе велела ждать у туалетов, и ты обещал, ты поклялся жизнью мамы!

– Я не хотел стоять около вонючего женского туалета! – рыдал он, вытирая глаза кулаком.

– Мы думали, что ты потерялся, тупой маленький идиот! – сказала я, как следует его встряхнув.

– Я не тупой! Это ты тупая! Ты вредная, толстая, вонючая свинья, и я тебя ненавижу! – вопил Бэкстер, и по его щекам катились слёзы.

– Я тебя тоже ненавижу! – сказала я, но почувствовала, что уже больше не сержусь. Порывшись в кармане, я вытащила смятую бумажную салфетку и протёрла ею лицо Бэкстера.

– Отвали! – буркнул он.

Я не ушла, а крепко прижала его к себе, и, когда я его обняла, он прильнул ко мне и дал волю слезам, потому что знал, его лица не было видно.

Блисс тоже плакала, стоя рядом с Пикси и её коляской.

– Пошли, Бэкстер, давай спустимся, – мягко сказала я. – Нужно Блисс тоже обнять.

Я скатилась вниз, а Бэкстер съехал на пузе вслед за мной.

– Всё хорошо, Блисс. Бэкстер жив и здоров. Я больше не сержусь. Теперь всё хорошо, – сказала я.

Блисс продолжала рыдать.

– Ничего… не… хорошо! – задыхаясь, причитала она сквозь рыдания. – Это же мама!

– Мама? Что ты имеешь в виду?

– Бэкстер поклялся маминой жизнью. Теперь она умрёт!

– О нет, не умрёт! Не говори так! Особенно при Пикси! С мамой всё будет хорошо. Она чудесно проводит время со своим новым другом, – с горечью сказала я. – Прямо сейчас она лежит на пляже в новеньком бикини и обнимается.

– Фу, – сказал Бэкстер.

– Двойное фу, – заявила я. – Мы не будем переживать за маму, потому что она совсем за нас не волнуется. Мы прекрасно проживём и без неё, если, конечно, будем осторожны. Нам нужно держаться вместе. Ты слышишь, Бэкстер? Это не игра, в которой мы все можем валять дурака. Это очень серьёзно. Нам нужно прятаться до субботы, а это означает, что мы не должны никому попадаться на глаза и привлекать к себе внимание. С этого момента мы ведём себя так, будто мы невидимки. Мы не кричим людям вслед, не грубим, ведём себя прилично и не делаем ничего такого, чтобы нас запомнили. Мы должны быть похожи на детей, которые отправились на целый день в парк с мамой или папой, а тот взрослый, который с нами гуляет, или убежал вперёд, или тащится сзади, или что-нибудь ещё…

Вдруг коляска упала. Пикси наскучила моя длинная лекция, и ей удалось вывернуться из застёгнутых ремешков. Она рванулась на свободу и опрокинула коляску. Сестрёнка громко заревела. Я подняла её и прижала к себе.

– Где болит, Пикси? – спросила я, ощупывая её руки и ноги.

– Везде! – рыдала Пикси.

Я потрогала и простукала каждый кусочек её тела, и, судя по тому, что она не заревела сильнее, я решила, что с ней всё более или менее в порядке.

– Ну ладно, – сказала я, усаживая её назад в коляску и обкладывая переполненными сумками. – Уходим!

Я точно не представляла себе, куда мы идём. Мы должны были где-нибудь разбить тайный лагерь, но я не знала, какое место выбрать. Я уже устала, а везти коляску по траве было гораздо тяжелее, но разбивать наш лагерь у входа в парк, где так много людей могли нас заметить, не было никакого смысла.

– В волшебный сад, в волшебный сад! – кричала Блисс.

Я знала, что там будет полно укромных уголков. Мы уже прятались под ивой, но тогда это была просто игра. Листва у ивы была не очень густой. Мы бы оказались у всех на виду. У пруда тоже гуляло и кормило уток слишком много народу. Нас бы нашли через пять минут. Мы могли бы, согнувшись в три погибели, притаиться под одним из сотен кустов, но долго в такой позе мы бы не выдержали. Нет, волшебный сад не был для нас идеальным местом.

– Мы не пойдём в волшебный сад прямо сейчас, – сказала я. – Мы пойдём туда попозже, Блисс, после того, как найдём место для нашего лагеря и спрячем там все наши вещи.

– Можно разбить лагерь на той площадке, – предложил Бэкстер. – Я был бы там самым главным и жил на самом верху горки.

– Бэкстер, детская площадка – не лучшее место для укрытия. Типа… там могут быть другие дети.

– Я их прогоню. Я буду там главным, поняла?

– Нет, нам нужно по-настоящему секретное место, куда из парка больше никто не придёт. Подальше от стоянки и детских площадок. – Я снова огляделась по сторонам. – Давайте пойдём туда! – Я показала на песчаную тропу, ведущую от холма в другую сторону. Во всяком случае, там хоть коляску легче толкать!

– По дороге из жёлтого кирпича, – запела я песню из «Волшебника из Страны Оз». Подскакивая под эту мелодию, я даже станцевала короткий танец. – Ну-ка, пойте, Блисс и Бэкстер, вы же видели этот фильм!

Они тоже стали скакать и подпрыгивать, а Пикси застучала пятками по коляске. Бэкстер поднял упавшую ветку и, дирижируя, угрожающе замахал ею в воздухе.

– Мы ведь не встретим по пути никакого волшебника, правда? – с тревогой спросила Блисс.

– Не будет никаких волшебников! Только мы! И мы обязательно найдём замечательное секретное место, где разобьём наш лагерь.

– Проще простого! – воскликнул Бэкстер. – Устроим хороший лагерь! – заявил он, стуча палкой по очень высокому дереву. – Мы разобьём его прямо среди ветвей, а когда кто-нибудь подойдёт близко, мы их увидим и застрелим – пиф-паф.

– А как же мы все заберёмся на это дерево, Бэкстер?

– Вскарабкаемся на него, глупая! – ответил он.

И тут же решил нам показать. Он и вправду вообразил себя маленькой обезьянкой, которая ловко взбирается вверх за кокосовым орехом. У братишки был очень озадаченный вид, когда он не смог долезть даже до первой ветки. Он пробовал карабкаться снова и снова, пока мы терпеливо ждали, а потом разозлился и начал бить по дереву ногой, как будто оно нарочно не желало ему поддаваться.

– Бэкстер, ну хватит! Ты не дереву делаешь больно, а себе.

– А ты заткнись! – закричал он и принялся колотить и меня.

– Ты ведёшь себя глупо. Ай, сейчас ты делаешь больно мне! Послушай, ты молодец, что нашёл ветку. Давайте все найдём ветки, и, если сможем воткнуть их в землю, а на них закрепить скатерть, получится палатка… – Мой голос постепенно затих. Я точно так же, как Бэкстер, представила, что мы сидим в уютной палатке посреди этого красивого парка, и точно так же, как он, не знала, как лучше всё устроить.

Я попробовала воткнуть ветку Бэкстера в землю, но не смогла как следует её закрепить, да и скатерть, когда я её развернула и расправила, для палатки оказалась мала.

– Дурацкая идея! – заявил Бэкстер. – Это не палатка. – И, выхватив палку, он с презрением стал тыкать ею в скатерть.

– Не надо, Бэкстер, ты же порвёшь нашу палатку! – воскликнула Блисс, пытаясь спасти скатерть.

– Ой, да пусть рвёт. Всё равно ничего не получится, – пробормотала я. – Не знаю, как нам сделать нормальную палатку.

– Может, из одеял? – спросила Блисс, подбирая их с земли и вытряхивая.

– Да, но как?

К нам подбежала собака, сорвавшаяся с поводка, и заливисто залаяла.

– Нет! Уходи! На помощь! – завизжала Блисс и ещё сильнее затрясла одеялом, но собаку это только раззадорило.