Лили сама по себе Уилсон Жаклин
– Всё в порядке, Блисс, просто стой смирно, она тебя не тронет, она же маленькая, – успокаивала я сестрёнку, но та слишком испугалась, чтобы меня послушать, и побежала к заросшему травой краю холма.
– Эй, глупый пёсик, поиграй со мной, а не с ней, – предложил Бэкстер, размахивая перед собакой скатертью.
Пёс весело бегал туда-сюда, в полной уверенности, что это новая увлекательная игра.
Посвистывая, к нам направилась моложавая женщина в джинсах.
– Эй, Сэмми! Лежать, мальчик! Извините, ребята, он просто веселится. Он не укусит, – сказала она.
– Он замечательный! Правда, ты хороший, Сэмми? – воскликнул Бэкстер, дразня его скатертью и размахивая ею перед самым его носом, а потом быстро её отдёргивая.
Сэмми подпрыгнул, ухватился зубами за край скатерти и покатился по земле, завернувшись в неё и став похожим на свёрток.
– Он как большая булка с сосиской! – заливался смехом Бэкстер, полностью придя в хорошее расположение духа после своего гневного выпада.
– Он и есть сосиска, мой Сэмми, – сказала женщина. – О боже, это ваша скатерть для пикника? Мне так жаль! Ваша мама будет сердиться.
– Не будет! Это старая скатерть, – быстро ответила я.
– А ну-ка, вылезай, Сэмми! – скомандовала женщина, пытаясь его схватить. Он вырвался на свободу, потряс лапами, а потом как сумасшедший кинулся на коляску. Пикси завизжала от неожиданности, но пса интересовала не она, а сумка с едой.
– Ай, не смей! Ты ещё и всю еду для пикника слопаешь, противный мальчишка! – испугалась женщина. Она прицепила поводок к его ошейнику, а затем покопалась в кармане джинсов. Вытащила из него три монетки по фунту и протянула их мне:
– Вот, купите себе мороженое после пикника.
– Ой, спасибо! – поблагодарила я.
– Мороженое, мороженое, мороженое! – радостно залопотала Пикси.
– Пусть Сэмми в любое время приходит с нами поиграть, – разрешил Бэкстер.
Женщина направилась прочь, держа на поводке Сэмми, который весело прыгал у её ног.
– Мне понравилась эта тётя, – сказал Бэкстер. – Отдай мне мой фунт, Лили.
– Нет, деньги будут у меня. Жаль, что она Блисс не видела – нам придётся разделить три мороженых на четверых, – заметила я, оглядываясь. – Где она? Блисс, всё в порядке, можешь возвращаться, собачка уже ушла!
Но её нигде не было.
– Блисс! Блисс! – Я помчалась вверх по заросшему травой склону, но так её и не нашла. Неужели она убежала так далеко? Хоть сестрёнка была маленькой, но бегать умела очень быстро, особенно если находилась в состоянии паники. Ну почему я за ней сразу не пошла?!
– Ой, Блисс, пожалуйста, иди сюда, ты меня пугаешь! – кричала я.
– Глупая Блисс, – ворчал Бэкстер, но тоже оглядывался по сторонам, покусывая губу.
– Куда же она делась, Бэкстер? Ты видел, в какую сторону она пошла?
Он пожал плечами:
– Туда? Или к тем деревьям? Не знаю! Она такая глупая! – воскликнул он. – Я её найду.
– Нет, не уходи! Сил моих нет! Мне кажется, вас троих нужно привязать ремнями к коляске, чтобы с вами ничего не случилось.
– Они меня раздавят! А можно прямо сейчас поесть мороженого? – спросила Пикси, ни капельки не волнуясь за пропавшую сестрёнку.
– После того, как найдём Блисс. Послушай, будь хорошей девочкой, сиди смирно в своей коляске и охраняй сумки. Хорошо? А ты, Бэкстер, пойдёшь со мной!
Я взяла его за руку, и мы отправились искать Блисс.
– Пожалуйста, Блисс, вернись! Собака ушла. Пожалуйста, вернись! – кричала я, продираясь сквозь деревья и путаясь в зарослях папоротника.
– Я никуда не ушла! – отозвалась Блисс.
Мы с Бэкстером забегали кругами. Мы оба её слышали, совершенно точно, – но где же она была? Судя по голосу, где-то рядом с нами, но её нигде не было видно.
– Блисс?
– Привет! – отозвалась сестрёнка.
Я заглянула в папоротники, гадая, не в них ли она спряталась.
– Нет, я здесь, смотрите! – хихикая, сказала она. Её голос доносился от большого старого дерева рядом с нами, но мы всё равно её не видели. Бэкстер подпрыгнул до самой низкой ветки, схватился за неё и повис, а потом захохотал. Блисс тоже смеялась. Я забралась за ним и увидела Блисс, которая гордо стояла в большом дупле.
– Ух ты! Пусти меня! Подвинься! – велел Бэкстер и запрыгнул в дупло рядом с ней.
Мне было немного тесновато, но я тоже протиснулась внутрь. Если немножко пригнуться, я стану невидимкой, и никто из проходящих мимо меня не увидит.
– Ты умница, Блисс! – я поцеловала её в макушку. – Ты нашла для нас идеальное укрытие.
Глава 9
Мы притащили Пикси с коляской и сумками к дуплу и еле-еле уместили её рядом с нами. Ей это очень понравилось – она вертелась и визжала, тыкаясь своей маленькой головкой мне в живот.
– Нет-нет, Пикси! Когда мы в дупле, мы должны сидеть тихо, – сказала я. – И нужно ещё хорошенько спрятать твою коляску, а то кому-нибудь это покажется подозрительным.
Я снова выбралась из дерева, перевернула коляску и надёжно укрыла её в папоротнике, сумку с едой я тоже спрятала, но одеяла и подушки нам были нужны. Я разложила сверху их, чтобы устроить уютное гнёздышко, предварительно застелив дно дупла папоротником.
– А теперь давайте все свернёмся калачиком и посмотрим, сможем ли мы здесь спать, – предложила я.
Нам пришлось очень аккуратно свернуться, и в конце концов голова Пикси оказалась у меня на коленях, локоть Блисс впился мне в рёбра, а Бэкстер колотил меня ногами по попе, но кое-как мы всё-таки разместились. Я высвободилась и постаралась завесить вход в дупло порванной скатертью, цепляя клеёнку за маленькие веточки нашего дерева. Получился великолепный козырек.
– У нас есть крыша! – сказала Пикси. – Умная Лили.
– Нет, умная-умная Блисс, потому что она нашла это дерево, – обнимая, похвалила я сестрёнку.
– Я не знала, что я его нашла. Я просто стала карабкаться, чтобы спрятаться от страшной собаки, увидела большое дупло и забралась внутрь, – возразила Блисс.
– Ну а теперь нам можно мороженого? – спросила Пикси.
Я решила рискнуть и оставить рядом с деревом наши спрятанные вещи. Двигаться было гораздо легче, когда не нужно тащить сумки и теперь не обязательно идти по дорожке, так как мы оставили коляску. Можно было носиться по холмам вверх и вниз, продираться сквозь папоротник и перепрыгивать через холмики кротовых нор. Пикси тоже весело бежала и не просилась на руки.
– Мороженое, мороженое! – мурлыкала она себе под нос.
Не было смысла тащиться за мороженым к выходу из парка. Я была уверена, что где-то подальше в парке есть ещё один фургон. Мы шли вперёд, играя в одну из игр Бэкстера, будто мы разбойники и убегаем от полиции, чтобы нас не поймали. Это был чудесный способ заставить ребятишек быть осторожнее, прячась в папоротнике, как только вдали появится хозяин с собакой или бегун. Бэкстер превратил свою ветку в ружьё и стрелял в каждого, кто ему не нравился.
– Мы ведь не настоящие разбойники, правда? – прошептала мне Блисс.
– Конечно, нет!
– И мы не будем покупать мороженое, да?
– Конечно, будем! Настоящее мороженое. Слушай! – Я позвенела монетками в своём кармане. – Мне их дала та женщина, с собачкой Сэмми.
– Тебе, Бэкстеру и Пикси?
– Но мы же с тобой поделимся, глупая!
– Потому что я нашла дупло в дереве?
– Потому что ты наша Блисс.
Блисс слегка подпрыгнула:
– Мне действительно нравится быть здесь с тобой. Может быть… может быть, мы могли бы остаться здесь навсегда, только мы?
– Что, и никогда не возвращаться? – спросила я, думая, что она просто играет.
– Вообще никогда.
– А как же школа?
– Я терпеть не могу школу. Меня там дразнят.
– И меня тоже, – призналась я. – Но я всегда говорю в ответ какую-нибудь грубость, и обычно после этого они замолкают.
– Бэкстер их бьёт, но они всё равно дразнятся, – пожаловалась Блисс. – Я хочу жить здесь, в парке.
– А как же мама? – спросила я.
Блисс заёрзала, ковыряя песок носком кроссовки.
– Может быть, она тоже сможет здесь жить, – наконец проговорила она.
– Ой, вернись на землю! Мама не смогла бы даже ходить по парку в своих туфлях на высоких каблуках и прожить без зеркала, всей своей косметики и других вещей. И она ни за что бы не рассталась со своей удобной кроватью. Ты же знаешь маму, она безнадёжна. Она не может обойтись без очень многого.
– Она может обойтись без нас, – заявила Блисс.
Мы шли, держась за руки и думая о маме.
– Интересно, она действительно хорошо проводит время? – спросила я. – В последние два дня она стала совсем другой, после того как встретила этого Гордона. По-настоящему счастливой, смешной и очаровательной.
– Мне кажется, ты её любимица, – заметила Блисс.
– Нет, – ответила я, хотя, не скрою, от её слов мне стало приятно.
– Да, ты, потому что ты старшая. Или Пикси, потому что она самая маленькая. Или Бэкстер, потому что он единственный мальчик. А я не её любимица, потому что я ни то, ни другое.
– Ты Блисс, от слова «блаженство»[17], и ты моя любимица. И ты такая моя любимица, что можешь съесть всё моё мороженое!
Я уже засомневалась, продают ли ещё где-нибудь мороженое, кроме как у входа в парк, когда мы увидели мамаш с двумя маленькими мальчиками, у которых в руках были большие вафельные рожки со сливочным мороженым.
– Мороженое! – воскликнула Пикси с таким видом, будто собиралась выхватить рожок прямо из рук малыша.
Мама улыбнулась, а мальчишки встревожились. Прятаться было уже слишком поздно, поэтому я решила действовать решительно.
– Извините, не могли бы вы сказать, где вы купили мороженое? – спросила я.
– Мы купили его вон в том кафе «Сторожка», – сказала мама, показывая куда-то сквозь деревья.
– Ой, здорово! – сказала я.
– У вас всё в порядке, ребята? Ведь с вами есть кто-нибудь из взрослых, да?
– О да, мы с мамой, но… она… она вон там, – и я кивнула в сторону кустов.
Мамаша тоже туда уставилась.
– Ой, не смотрите, пожалуйста. Она там писает, – вдохновенно лгала я. – Она очень смутится, если увидит, что вы на неё смотрите.
– О боже! Понимаю, – хихикнув, сказала мамаша. – Не волнуйся, мы пойдём в другую сторону. До свидания!
Пикси неожиданно подпрыгнула к самому маленькому мальчику, но мне удалось поймать её за руку до того, как она схватила мороженое. Малыш всё равно захныкал, что заставило мамашу поспешить прочь.
– Пикси! Какая ты озорница! Ты его напугала, – упрекнула я сестрёнку.
– Я хотела мороженого! – заревела она, и губы у неё задрожали.
– Это было его мороженое, а не твоё. Через две минуты мы купим тебе рожок. Пошли!
– Здорово ты придумала, Лили! – хихикнув, восхитился Бэкстер. – Когда сказала, что наша мама писает! Как только ты до такого додумалась?
– Просто в голову пришло, – гордо сказала я.
– А можно мне сказать это в следующий раз? Нет, можно я скажу, что мой папа писает? Нет, ещё лучше – можно я скажу, что мой папа…
– Прекрати! Если получится, мы больше не будем ни с кем разговаривать, – твёрдо сказала я.
– Мороженое для Пикси! – повелительно произнесла Пикси.
Мы стали подниматься вверх по холму к длинному забору, окружавшему огромный сад.
– Это волшебный сад со всеми розовыми цветами? – спросила Блисс.
– Мне кажется, это другой сад, – сказала я. – Смотри, вот калитка.
На холме, заросшем травой, было полно сорняков, но когда мы пошли вверх по длинному пролёту каменных ступенек, то увидели кусты и вереск, высаженные как в настоящем саду. Там стояли белые столы и стулья, а за столами сидели люди и ели… но не мороженое. Мы вошли в большое кафе, со страхом глядя на выставленные блюда, всё такое разное – горячая еда, кипящая в металлических контейнерах, салаты и сэндвичи в стеклянных тумбах, пирожные, выставленные на тарелках, – подходи и бери. Мне пришлось крепко держать Пикси и Бэкстера за руки. Мы много раз ели вне дома, но только в «Макдоналдсе», где ты всегда знаешь что берёшь.
– Я буду пирог, жареную картошку, этот толстый сэндвич, пирожное, ещё всё это и бутылку пива, – заявил Бэкстер.
– Мы будем есть мороженое, глупый, а не горячую еду, – заявила я. – Пошли, может быть, купим мороженое на улице.
Мы прошли через кафе и вышли с другой стороны, пробежали по аккуратной лужайке, вышли за ворота – и там была палатка с мороженым!
– Мороженое, мороженое! – завизжала Пикси, а Бэкстер с Блисс заплясали от радости.
– Скажите, пожалуйста, сколько стоит самый маленький рожок? – спросила я мороженщика.
– Один фунт, с шоколадной стружкой – фунт двадцать, – ответил он.
– Можно мне тогда три маленьких без шоколада? – с сожалением спросила я, роясь в кармане в поисках монеток.
Мороженщик внимательно нас разглядывал:
– Ты хотела сказать – четыре? Что, эта малышка ещё не доросла до мороженого?
– Я большая! Я очень большая и хочу большое мороженое! – возмутилась Пикси.
– У нас только три фунта на всех, – объяснила я, протягивая ему деньги.
– Ну надо же! Кто же ходит за мороженым без денег? – удивился мороженщик.
– Она! – сказали Бэкстер с Пикси, показывая на бедную Блисс.
– Нет! Мы с ней поделимся, – сказала я.
– Вот это настоящая старшая сестра, – сказал он и наполнил один, два, три, четыре рожка сливочными завитками мороженого, а сверху посыпал их шоколадом. – Вот, – сказал он, кивнув в сторону Пикси. – Смотри не перепачкайся, большая девочка!
– Но… у меня денег всего на три!
– Да, но сегодня я не очень хорошо считаю, – улыбнулся он.
– Какой вы добрый! Спасибо большое-пребольшое! – обрадовалась я. – Все скажите спасибо, ребята!
– Спасибо! – хором повторили они.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – лопотала Пикси.
Потом мы очень аккуратно отнесли наше мороженое на лужайку и сели там на траву, подальше от всех. Как же мы весело лизали, кусали и смаковали своё мороженое! Прикончив свой рожок, я легла на спину. Я наслаждалась прохладным молочным привкусом во рту, смотрела в голубое небо и чувствовала, как лицо мне пригревает солнышко. Может, я загорю ещё лучше, чем мама? Я ощутила небольшой прилив гордости. Я великолепно справлялась со своей ролью. Малыши со мной, в безопасности, сытые и довольные, и мы все вместе в этом великолепном парке.
Все к нам были добры, впереди ещё оставалось полдня и целая пятница – можно прятаться в нашем домике в дереве и всё кругом исследовать.
Когда вырасту, я буду жить в одном из шикарных домов, там, на вершине холма, и, глядя на парк из окна дальней спальни, вспомню, как мы прятались здесь с братишкой и сестрёнками… Теперь я так их любила! Я даже подумала, не пригласить ли их потом жить вместе со мной. Я представила себе Бэкстера – сильного, дерзкого, умелого, способного починить бойлер и отпугнуть любого грабителя. Блисс будет милой и нежной, она захочет вести наше хозяйство и, возможно, возьмёт на себя приготовление еды. Пикси вырастет красавицей, будет каждую ночь гулять с новым бойфрендом, но всегда возвращаться к нам домой, потому что мы её семья…
– Лили, Лили! Мне нужно пописать. Мне нужно пописать прямо сейчас. Ой-ой-ой! Я уже писаю!
– Проснись, Лили! Пикси писает, и здесь скучно – некого убивать!
– Лили, у меня на ноге сидит большой жук, прогони его, он такой страшный!
Нет, одной мне будет гораздо лучше! Я со вздохом села и сбросила маленького жучка с тощей ножки Блисс. Взяла Пикси за руку и повела её к туалетам в кафе.
– Вы тоже идите, – велела я Блисс с Бэкстером.
– Не пойду в женский туалет! – заявил Бэкстер, но я крепко схватила его за руку свободной рукой и не отпускала.
– К тебе больше нет доверия, дружище! В прошлый раз ты убежал, прямо через опасную дорогу к детской площадке. Я не собираюсь тебя отпускать, чтобы ты снова убежал. Ты идёшь с нами!
– Прекрати, ты мне руку вывернешь! – стонал Бэкстер.
– Я тебе её вообще оторву, если ты не замолчишь, – пригрозила я, и так грозно, что он понял – со мной лучше не связываться, и перестал вырываться.
Я затащила их всех троих в туалет, подмыла Пикси и заставила Блисс и Бэкстера сделать свои дела.
Пока они отвлеклись, моя руки и соревнуясь друг с другом, у кого пены больше, я сама зашла в кабинку.
Когда я вышла, две старушки суетились вокруг малышей, помогая им вытереть руки. Пикси улыбалась им своими ямочками, Бэкстер беззаботно болтал, говоря, что он большой мальчик и в помощи не нуждается, а Блисс застыла от страха, когда они попытались засунуть её руки в автомат, чтобы их высушить. Глупышка подумала, что он засосёт её всю целиком.
– Ладно, Блисс, просто потряси руками, чтобы они высохли, – сказала я.
– Блисс? Так зовут эту маленькую девочку? – улыбаясь, спросила одна из старушек. – Какое замечательное имя!
– Нет-нет… это… я сказала «Флисс», уменьшительное от «Фелисити», – быстро среагировала я. – Спасибо, что вы им помогли. Нам пора. Нас мама ждёт.
Я быстро вытолкнула малышей из туалета.
– Прекрати меня толкать, Лили! Я буду весь в синяках! – ворчал Бэкстер.
– Ага, будто ты меня не толкал, не пихал и не оставлял нигде синяков с тех самых пор, когда ты был таким, как Пикси, – ответила я. Я поймала Пикси, когда она хотела забежать в кафе:
– Эй-эй, нам туда.
– Нет, а сейчас я хочу пирожное! И сэндвич! И картошечки! – заявила она.
– Хочу, хочу, хочу! Ты такая обжора! Ведь ты только что съела мороженое! – упрекнула я сестрёнку, но поняла, что наступило время обедать, и от запаха еды у меня заурчало в животе.
– Я тоже хочу пирожное и тот пирог! – заявил Бэкстер.
– У нас совсем нет денег. Вы все об этом знаете, даже ты, Пикси! Поэтому сейчас же замолчите, вы все! Идёмте к нашему тайному дуплу. Там у нас много еды.
– Это не настоящая еда, а просто хлопья и другая ерунда, – возразил Бэкстер. – Ты ничего не умеешь, Лили!
Я почувствовала, как к глазам подступают сердитые слёзы. Я так старалась о них заботиться! Как несправедлив ко мне Бэкстер, как он мог такое сказать! Я подумала, как их можно было лучше накормить. Дома есть яйца. Я могла бы их сварить, перемешать с заправкой для салата и сделать вкусные сэндвичи с яйцом… Нет, у нас закончился хлеб. А что мы будем делать, если еды, которая у нас есть, не хватит до субботы? Я не представляла, что мы можем здесь так проголодаться.
Оттого, что мы все стояли, глядя на выставленную еду, у нас текли слюнки и нам стало ещё хуже. Особенно тоскливо выглядела Пикси. Её рука как будто сама собой потянулась к пирожному.
– Ой, вы только посмотрите на эту малышку! – сказала ещё одна бабушка. – Ты проголодалась, родная?
– Очень проголодалась! – с надеждой пролепетала Пикси, заморгав большими голубыми глазами.
Но бабушка просто посмеялась над ней и похромала заказывать себе суп.
– Так, быстро, выходим на улицу! Нам нельзя просить милостыню! – воскликнула я.
– Нет, можно! Пусть Пикси попросит, у неё это хорошо получается! – сказал Бэкстер.
Я растерялась, потому что сама хотела есть, но понимала, что этим мы привлечём к себе внимание. Одна женщина из обслуживающего персонала уже крутилась рядом, боясь, что мы начнём хватать еду.
– Нет, идём сейчас же! – прошипела я. Дети пошли за мной, ворча и вздыхая, назад через всё кафе к террасе, от которой спускались каменные ступеньки.
Почти за каждым столом сидели и ели счастливые посетители. Прямо в конце площадки был свободный столик. Его ещё никто не убирал. На нём стояли четыре большие тарелки, на которых оставалось ещё полпирога и много картошки. Бэкстер их заметил и выпучил глаза от удивления.
Я оглянулась по сторонам. Казалось, за нами никто не следит, потому что все были увлечены едой и разговорами.
– Ладно, – тихо сказала я. – Мы пойдём и сядем за тот столик и притворимся, будто это наша еда. – За мной! Ведите себя как ни в чём не бывало.
Бэкстер переиграл – он откинул голову назад и попытался присвистнуть. Блисс нервно захихикала, но я остановила её взглядом. Мы сели за стол, Бэкстер торопился быть первым, чтобы занять место поближе к тарелке с пирогом.
– Нет, мы его разделим, – сказала я, разрезая его на четыре квадратных кусочка. – И пересчитаем картошку, хорошо?
– А разве правильно есть чужую еду? – спросила Блисс.
– Нет, в ней очень много микробов. Честно, я видел, как толстый дядька в неё чихнул и облизал всю картошку, – поддразнил её Бэкстер.
– Фу, – сморщилась Блисс, отодвигая от себя тарелку.
– Не глупи, Блисс, Бэкстер специально тебя доводит, чтобы съесть твою порцию. Плохо есть еду, оставшуюся после других, но у нас нет выбора. Это не воровство, потому что кто-то уже за неё заплатил и больше её не хочет. Остатки всё равно выбросили бы в мусорный бак, поэтому нам их можно есть, поняла?
Убедить Блисс не удалось, она не притронулась ни к одному кусочку, но Бэкстер с Пикси с жадностью набросились на картошку, да и я тоже. Наши маленькие порции были проглочены в три-четыре приёма, но голод всё равно не проходил. Я посмотрела на сидящих за ближним столиком. Это были те две бабушки из туалета, они ели большие куски кофейного торта с грецкими орехами, запивая их кофе с густой молочной пенкой. Бабушка потолще быстро проглотила свой кусок, а другая жевала без особого аппетита.
– Кажется, нам удастся разжиться кусочком торта вместо традиционного пудинга, – пробормотала я ребятам.
Нам пришлось долго ждать, потому что бабушки никак не могли расстаться друг с другом, но в конце концов тяжело поднялись и заковыляли прочь в своих мешкообразных брюках и ортопедических босоножках.
Я вскочила с места, схватила тарелку с остатками торта и через секунду вернулась за наш стол. Разрезав кусок на четыре части, самый большой я дала Блисс.
– Нет, она не хочет! Я съем её порцию, – заявил Бэкстер.
– Ешь торт, Блисс. Ты знаешь этих бабушек. Ты видела, что никаких микробов у них нет, помнишь, как тщательно они мыли руки? Поэтому ешь торт, хорошо?
Она явно сомневалась, но, попробовав крошку торта и капельку крема, решила, что он такой вкусный, что уже не важно, есть в нём микробы или нет.
Бэкстер в один присест умял свой кусок и теперь раскачивался на стуле, вытягивая шею, чтобы увидеть, не захотел ли кто-нибудь ещё оставить еду для нашего пира.
– Посмотри вон на тех девушек! Спорим, они не съедят всю картошку? Только и знают что хихикать. Смотри, они уходят, забирают свои сумки, скорей!
И Бэкстер стал быстро пробираться между столами. Он схватил тарелку с коркой от пирога и картошкой, недоеденный сэндвич, полпирожного, горку салата и три варёные морковки, свалив их друг на друга как попало. И гордо вернулся с полной тарелкой.
– Ну ты даёшь! Нельзя быть поскромнее? – проворчала я.
– А ты помолчи! Можешь не есть, – ответил Бэкстер, засовывая в рот корку от пирога целиком, пока я не успела разрезать её на четыре части. Остальное я разделила между девочками, заставив каждую съесть по морковке, потому что знала – там полно витаминов, а сама съела салат. Наверное, там тоже было много витаминов, но на вкус он был как мокрая мочалка.
– Теперь твоя очередь искать еду, Блисс, – сказал Бэкстер. – У меня ведь всё здорово получилось, скажи?
– На самом деле мне не нравится эта еда, – ответила Блисс. – Не люблю, когда всё перемешано.
– В желудке у тебя тоже всё перемешивается, ведь так? – не унимался Бэкстер. – Ты просто боишься пойти что-нибудь стырить.
– Это не воровство, Бэкстер, – рассвирепела я. – Если бы это было так, я бы ни за что вам не позволила это делать. Это просто… типа мытья посуды.
Я позволила ему пойти ещё пособирать еду с тарелок, потому что ему это нравилось, и в расчете на то, что если его поймают, работники кафе на него не сильно рассердятся, потому что он маленький мальчик. Мы там просидели целый час или около того, и каждые несколько минут Бэкстер ходил за едой. За столом у нас был такой праздник, что даже маленькие серые воробышки тоже прилетали к нам поживиться. Один из них прыгал взад-вперёд прямо на нашем столе, точно дразня нас.
– Ой, какой же он милый! – воскликнула Блисс. – А можно он будет жить с нами, мы его приручим, и он будет у нас птичкой-любимцем?
– Ну конечно, ещё мы заведём кролика и, может быть, оленёнка, – сказала я и вдруг осеклась, потому что в глазах у Блисс промелькнула надежда. – Шучу, Блисс, они как Бэкстер – их нельзя приручить, – объяснила я, и это по крайней мере её рассмешило.
Когда мы так наелись объедками с чужих тарелок, что часть еды даже пришлось оставить, мы медленно спустились по ступенькам, прошли сквозь ворота и уселись на солнышке на стволе упавшего дерева. Мы немного поболтали ногами, попели глупые песни, но от еды и тепла нас всех разморило, даже Бэкстера. Мы все вместе улеглись на траве – Пикси у меня на коленях, положив голову мне на живот как на подушку, а Бэкстер с Блисс по бокам, – и заснули.
Я спала долго-долго, несмотря на то что земля была жесткой, а по бокам меня прижали малыши, возможно, потому что по ночам я как следует не спала с тех пор, как мама встретила Гордона. Я видела во сне, что у меня выросли крылья ангела, розово-красно-золотые. Я взмыла в воздух и улетела. Так я и парила в солнечном сиянии, пока меня не разбудили длиннохвостые попугайчики, которые очень громко кричали. Крылья мои отвалились, и я лежала, вытянувшись на траве, с онемевшими руками. Я осторожно скатила с себя Пикси и, потянувшись, села. Она всё ещё спала, а Бэкстер с Блисс по очереди ходили по стволу упавшего дерева.
– Наконец-то! – закричал Бэкстер. – Ты спала целую вечность.
– Бэкстер хотел тебя разбудить, но я ему не давала, – рассказала Блисс. – Мы играем в канатоходцев, Лили. Давай иди к нам в цирк!
Я стала играть вместе с ними в цирк, делая сальто и стойку на руках. Когда Пикси проснулась, она стала изображать обезьянку. Потом Бэкстер с Блисс были львами, а я укротительницей. Когда они охрипли от рёва, я стала мадам Лили с группой белоснежных, как лилии, лошадей, и мы принялись без устали скакать галопом по кругу. Пикси бежала за нами и пыхтела, как маленький шетландский пони. Я уже давно выросла из этих глупых игр и убеждала себя, что в них играю, чтобы развлечь малышей.
Когда все выдохлись, мы снова упали на траву и стали по очереди рассказывать истории. Я рассказала им сказку про то, как у нас у всех выросли крылья и мы стали летать в разные части света. На какое-то время они увлеклись, но Блисс подкралась поближе, взяла меня за руку и сказала, что не хочет никуда лететь без нас троих. Она рассказала длинную запутанную историю про Золушку, Белоснежку и Спящую красавицу, которые все вместе жили во дворце и каждый день меняли бальные платья.
Бэкстер начал рассказывать историю про страшного человека-волка, который прятался в папоротнике и, напав на свою жертву, впивался страшными зубами ей в шею, но я заставила его замолчать, особенно когда он стал показывать, как это было и обе девочки завизжали от страха. Когда я навалилась на Бэкстера, чтобы его остановить, Пикси уже расхрабрилась и закричала:
– Ещё, ещё, ещё! Ещё про волчка!
Но Блисс испугалась по-настоящему.
Сама Пикси была мала, чтобы рассказать настоящую историю. Она наговорила кучу всего: «Пикси танцевала, потом Пикси пела, потом Пикси съела много-много мороженого», – продолжая бубнить только о себе.
– Пикси рассказала скучную сказку, – съязвил Бэкстер. Он встал, куда-то полез, продираясь сквозь папоротник, и нашёл старый, явно побывавший в зубах у собаки мяч. – Эй, давайте поиграем в мяч!
Игру с Пикси и Блисс лучше было бы назвать «Давайте пороняем мяч!», но мы с Бэкстером решили, что играем в «собачку», и стали над их головами кидать мяч друг другу. Затем нашли маленькую, кем-то отломанную ветку и сделали из неё биту. Мы с Бэкстером изобрели странную игру – полукрикет-полулапту, – в которой мы одновременно подавали, отбивали и ловили мяч. Блисс легла на спину и стала бормотать себе под нос следующую сказку. А Пикси, не останавливаясь, словно наша маленькая тень, бегала за нами вприпрыжку.
Читать бесплатно другие книги:
