Лили сама по себе Уилсон Жаклин
– Нет, Пикси, это грязная вода. Ты заболеешь, – пугала я.
– Но я хочу пить, – рыдала Пикси.
– Я знаю. Мы все хотим. Как только смогу, я найду тебе нормальное питьё.
Я надеялась, что в туалете будет фонтанчик для питья. Пройдя, казалось, целую вечность в мокрой одежде и кроссовках, мы нашли туалет, но там не было никакого фонтанчика. Я разрешила малышам напиться из-под крана холодной воды, хотя никому из нас не понравился её вкус и нас всех мучил голод.
Я не знала, что делать. Мимо пробегало или проходило много людей с собаками. Я уже подумывала про неприкрытое попрошайничество, придумав историю о том, что какие-то грубые мальчишки утащили нашу еду для пикника, но я знала, что прохожие захотят узнать, почему мы одни в парке. В поисках выхода я без конца прокручивала в голове разные варианты.
Теперь мы плелись вдоль высокой стены на краю парка. Чуть поодаль от неё, на холме, были видны крыши и окна больших домов. Я думала о сидящих за длинными столами и весело жующих богатых семьях. Представляла себе их огромные холодильники, доверху набитые едой – нам четверым её бы хватило на несколько дней.
Оглядела кирпичную стену. Она была выше моего роста, но если бы Бэкстер меня подсадил, я бы попробовала вскарабкаться на неё и перелезть. Я останавливала взгляд на каждом заднем дворе и внимательно его изучала. Увидела один дом с настежь распахнутыми французскими окнами[20]. Казалось, они приглашают меня войти.
– Ладно, – сказала я, поплевав себе на ладони. – Бэкстер, ты поможешь мне перелезть через стену, хорошо? Блисс, смотри за Пикси, чтобы она не шумела.
– Ты станешь грабителем? – прошептала Блисс, широко раскрыв глаза.
– Нет, я не буду брать никаких вещей. Просто хочу посмотреть, нет ли у них лишней еды. Это не настоящее воровство, – объяснила я, хотя прекрасно знала, что воровство есть воровство, но ради того, чтобы накормить ребятишек, решила пойти и на это. Я была самой взрослой и старшей, поэтому должна была действовать.
Заставив Бэкстера наклониться, я влезла к нему на спину и подпрыгнула. Первый раз у меня не получилось, и я ободрала о кирпичную стену руки и колени. Зло выругавшись, я попробовала ещё раз. Теперь мне удалось за неё ухватиться, прижаться к ней, а потом, зацепившись ободранными коленями и ступнями за выщербины в кирпичной кладке, буквально втащить себя на стену.
Затаив дыхание, я на неё залезла.
Сад был пустой. Я прищурилась и заглянула во французские окна. Никого там не увидела и решила рискнуть. Опустила ноги на внутреннюю сторону стены и плюхнулась на землю. Приземлилась на клумбу маков, подняв вокруг себя вихрь из их красных лепестков. Я не знала, как мне удастся снова перелезть через стену без Бэкстера, который мог бы мне помочь, но не было никакого смысла терять время и волноваться по этому поводу. Я пробежала через зелёную лужайку, мимо большого пластмассового детского домика, вычурных качелей и батута. Только представьте, что значит быть ребёнком в этом доме с большим садом, в котором можно играть!
Затаив дыхание, я прокралась прямо к французским окнам. Теперь можно было заглянуть в комнату. Она была похожа на детскую, забитую яркими игрушками. Войдя внутрь, я присела рядом с большой плюшевой собакой на полу и прислушалась. Услышала тихий гул голосов: взрослый – со смешным иностранным акцентом и бубнящий детский. Они были наверху, возможно, в ванной, потому что до меня доносился звук льющейся воды.
Я пробралась через детскую в большую гостиную с настоящим белым ковром, похожим на ковёр моей мечты. Прошла на цыпочках, боясь оставить грязные следы. Вышла в коридор. Теперь я слышала голоса лучше. Казалось, там был только один ребёнок. Может быть, женщина с иностранным акцентом была его няней? Они точно были в ванной, потому что я слышала плеск. Здорово! Значит, они меня не услышат.
Я промчалась по коридору в огромную кухню. Слава богу, в ней было пусто. Я обогнула плиту посреди комнаты, восхищаясь сверкающими поверхностями. Там стоял длинный, начисто оттёртый стол с бело-голубой вазой, полной яблок, груш и бананов. Я схватила большую полотняную хозяйственную сумку и вывалила в неё все фрукты, а затем с трудом открыла дверцу большого холодильника. Казалось, в него набили целый супермаркет. Пощупала лотки с огромными ягодами клубники, погладила мягкую, словно покрытую пухом поверхность персиков и гладких слив, а потом, не мешкая, приступила к делу. Наполнила сумку фруктами, положила большой кусок сыра, лоток с готовыми куриными грудками, нарезанной ветчиной, йогурты, горшочек сливок, четыре шоколадных эклера и пакет апельсинового сока. Сумка была полна, и я с трудом её подняла, поэтому стала перекладывать половину в пластиковый пакет. Затем услышала, что шум воды прекратился.
– Эй, кто там? – раздался с лестницы голос с иностранным акцентом.
О нет! Неужели она меня слышала? Я схватила сумку и пакет, вылетела из кухни в коридор, пробежала по белоснежному ковру в гостиной, промчалась сквозь игрушки в детской и оказалась в саду. Уставилась на батут, лихорадочно соображая, смогу ли я на нём подпрыгнуть и перемахнуть через стену, но я была обычной девочкой, а не героиней мультфильма. Я знала, что это невозможно. Оглядев сад дикими глазами, я не могла понять, как мне удастся перепрыгнуть через стену с двумя переполненными сумками.
Я снова услышала голос. Времени у меня совсем не было. Не выпуская сумок из рук, я ухватилась за детский домик и подтащила его к стене. Взгромоздившись на розовую пластмассовую крышу, я швырнула через стену обе сумки, потом забросила ногу, перекатилась и, рискуя жизнью, упала плашмя на другой стороне, зарывшись в сумки.
– Ой, Лили! С тобой всё в порядке? – испугалась Блисс.
– Нет! – выдохнула я. Я вскочила на ноги, всучив одну сумку Бэкстеру. – Атас! Бежим!
И мы помчались, все четверо, хотя с рук и коленок у меня капала кровь; я ушибла локоть и растянула ногу. Мы неслись и неслись, пока стена не скрылась из виду, а потом я хлопнулась на траву, и у меня началась истерика. Я не понимала, то ли хохочу, то ли плачу, возможно, было и то и другое. Блисс, Бэкстер и Пикси сидели рядом со мной на корточках. Блисс нежно прикладывала к моим царапинам край своей футболки.
– Бедная, бедная Лили, ты, наверное, очень сильно ушиблась, – причитала она.
– Да, но это не имеет значения! Лучше посмотрите, что я вам принесла, – сказала я, открывая одну из сумок.
Они заглянули внутрь, и у них перехватило дыхание.
– Ух ты, да это лучше, чем дни рождения! Я хочу клубники и шоколадных пирожных! – заявил Бэкстер.
– Мы их все поделим поровну, – твёрдо сказала я. – Давайте вернёмся к нашему дереву и устроим пир.
Фрукты мы ели с опаской. Иногда они были у нас дома, но в основном одни яблоки и, может быть, маленькие апельсинчики на Рождество. Блисс принялась за свою порцию, начав с клубники, аккуратно погружая каждую ягодку в горшочек со сливками, но Бэкстер проглотил всё одним махом: кусок персика, полбанана, кусок сыра, шматок ветчины, потом зачерпнул языком побольше йогурта, отхлебнул сока и посасывал свой эклер, держа его между пальцами как сигару.
Пикси пыталась есть одни сливки, прямо как мороженое, но я её остановила, боясь, что ей станет плохо. Я дала ей куриной грудки, клубники и банан, предварительно его очистив, потому что сначала она попробовала съесть его прямо с кожурой, чем всех нас рассмешила.
Я сидела, откинувшись назад, в буквальном смысле вылизывая дочиста свои оцарапанные руки. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я перемахнула через стену, утащила целые сумки, набитые едой, и накормила ребятишек. Я доказала, что несмотря ни на что могу за ними присмотреть.
Мы все устали, поэтому оставались у дерева. Блисс с Пикси играли в званый чай с Безголовкиным, а Бэкстер возил свой грузовичок через заросли папоротника. Я вытащила свой альбом с фломастерами и нарисовала большую кухню с плитой посередине и гигантским холодильником. Когда мне надоело рисовать, я разложила на земле свои открытки с ангелами и стала гладить их покрытые перьями крылья.
В ту ночь, свернувшись клубочком вместе с ребятишками в дупле нашего дерева, я видела сон, в котором снова летала, на этот раз с целой стаей ангелов, хлопая в унисон с ними крыльями, когда мы проносились над парком, охраняя покой всех и вся.
Я так хорошо спала, что пропустила рассвет. Проснулась от уже яркого света утра, а Блисс, Бэкстер и Пикси принесли мне на завтрак пригоршни фруктов.
– Тебе сейчас лучше, Лили? – спросила Блисс, беря мои руки в свои и внимательно их осматривая.
– Гораздо лучше, – солгала я, хотя они всё ещё болели.
– Ты такая храбрая! – восхитилась Блисс. – Вот бы и мне быть такой же смелой, как ты.
– А ты снова пойдёшь и принесёшь нам еды из того большого дома? – спросил Бэкстер.
– Не из того же дома, глупый! Зачем так рисковать?! Может быть, сегодня попозже я попробую проникнуть в какой-нибудь другой дом. Но у нас пока полно еды.
– Здорово ты стащила все эти продукты! – похвалил Бэкстер.
– А ты сможешь стащить сегодня мороженое? – спросила Пикси.
– Может быть, попозже, – ответила я. – Но сначала мы снова найдём этот волшебный сад, ладно?
Казалось, они все потеряли счёт времени и забыли, какой сегодня день. Суббота. Мама приедет домой. Я ничего не говорила, чтобы они все из-за этого не перевозбудились. В конце концов, мы ничего не знали точно. Может быть, на уик-энд, в общем, когда-нибудь… Суббота была началом уик-энда. А вдруг прямо в этот момент она садится на самолёт в Испании? Вряд ли она вернётся утром, думала я. Но, может быть, после обеда…
Я думала об этом всё время, пока мы были в волшебном саду. Я поняла, что самый надежный и безопасный способ снова оказаться там – это вернуться к воротам парка, а затем подняться на холм. Для Пикси это был долгий путь, и коляску с ней было тяжело везти по тропинкам, поэтому мне пришлось всю дорогу нести её на закорках. С Бэкстером и Блисс всё было в порядке. Странно – дома они всегда хныкали, если нужно было дойти до конца дороги, но в парке стали привыкать проходить сразу по несколько миль.
Мозоли Блисс подсохли, и она скакала на одной ножке рядом со мной, и Бэкстер бежал, приплясывая, вперёд, затем вприпрыжку возвращался и обегал несколько кругов вокруг нас.
Нам встретилось ещё больше гуляющих и владельцев собак, но никто из них не обращал на нас никакого внимания. Там была одна доброжелательная хрупкая дама с маленьким белым пуделем, которая нам улыбнулась, поэтому я осмелилась спросить её, правильно ли мы идём к волшебному саду.
– Ты имеешь в виду посадки азалий и рододендронов? Да, это волшебный сад, моё любимое место. Просто идите по узенькой тропинке в траве, и дойдёте за десять минут.
Её пудель был таким же дружелюбным, как и хозяйка, и тыкался носом мне в ноги. Пикси соскользнула с моей спины и погладила его по маленькой кудрявой головке. Бэкстер присел на корточки и тоже погладил, и Блисс не убежала, хотя держалась на расстоянии.
– Не бойся, милая, Сахарок любит людей. Он никогда не кусается. Хочешь тоже подойти и погладить её? – спросила пожилая дама.
Я думала, Блисс спрячется за меня, но она вышла вперёд и осторожно погладила собачку. Она только пощекотала её кончиком пальца, но это было всё равно удивительно.
– Вот так, – сказала пожилая дама. Она всё ещё улыбалась, но смотрела мимо нас. Я знала, что она ищет.
– Вы ведь гуляете не одни, правда? – спросила она Блисс.
– Мы с нашей сестрой, – прошептала она.
Пожилая дама с сомнением посмотрела на меня.
– С нашей старшей сестрой, – пришёл на помощь Бэкстер, кивнув головой в сторону несуществующей фигуры вдали.
– Она со своим бойфрендом – мы просто идём за ними, – мягко объяснила я. – Нам лучше их догнать.
Мы сказали «до свидания», погладили на прощание Сахарка и убежали.
– Ты молодец, Бэкстер! Надо же придумать байку про сестру! У тебя получилось почти так же хорошо, как и у меня, – похвалила я.
– Я тоже сказала про сестру, – уточнила Блисс.
– Да, и ты вела себя очень храбро с Сахарком.
– Он такой милый пёсик! Лили, а можно нам такую же собачку? – спросила она.
– Конечно, можно, – разрешила я. Может быть, теперь всё зависит от меня. Я была мамой Лили, а они – моими детьми. Бэкстер немножко успокоился, Блисс перестала быть такой робкой, а Пикси превратилась из младенца в настоящую маленькую девочку. Я о них заботилась, добывала им еду, организовывала игры, рассказывала сказки, водила их на длинные чудесные прогулки, нашла для них волшебный сад… Тут я увидела деревья, чугунную ограду, красивую калитку с причудливым узором.
– Вот он, волшебный сад, – сказала я, ведя их туда.
Мы играли в принцев и принцесс, в то, что это был наш собственный волшебный сад. Люди, прогуливающиеся вокруг, были нашими слугами, которым разрешалось подышать воздухом в нашей королевской резиденции, потому что мы были такими добрыми и щедрыми.
Мы заприметили двух толстых тёть, которые ковыляли по тропинке.
– Это наши поварихи, – прошептала я. – Мы дали им выходной. Вот почему сегодня мы сами должны думать о еде.
Симпатичный старичок в вельветовых штанах, разглядывающий цветы, был нашим садовником; ещё один мужчина в полосатом пиджаке – нашим водителем. Я разрешила Бэкстеру выбирать любые королевские машины. Шикарные дамы в платьях отвечали за наш королевский гардероб. Мы с Блисс долго обсуждали наши церемониальные наряды. Улыбчивого мужчину я назначила нашим особым королевским изготовителем мороженого и позволила Пикси выбирать любые наполнители. Её выбор был довольно странным: мороженое с ирисками, мятное мороженое, мороженое с кукурузными хлопьями и даже куриное мороженое, – но я сказала, что, судя по названиям, всё это очень вкусно.
Какая-то бабушка кормила на пруду уток со своим внуком примерно возраста Пикси.
– Она наш главный служитель королевского зоопарка, – прошептала я. Знаете, у нас ведь не только утки. У нас самые разные птицы – лебеди и гуси, пеликаны и фламинго, – а в тех больших глубоких прудах, в которых мы шлёпали по воде ногами, у нас живут собственные дельфины.
У внука-малыша совсем не получалось кормить уток. Он никак не мог понять, как надо кидать хлеб. Он просто его ронял, и каждый кусочек падал ему на ноги.
– Нет, дорогой, тебе нужно его кидать, – говорила бабушка. – Попробуй слегка размахнуться!
Она показала, как это нужно делать, и он попытался повторить за ней, но, слишком наклонившись вперёд, не удержался и плюхнулся в воду, а она не успела его схватить.
– Ой, Бенджи! – закричала она, пытаясь до него дотянуться.
– Я его вытащу, а то вы ещё брюки намочите, – предложила я, входя в воду и беря его на руки. С ним было всё в порядке – он только до нитки промок и кричал что есть мочи.
– О боже, боже, нам лучше пойти домой, глупая ты сосиска! – расстроилась бабушка. Она вручила мне пакет с нарезанным хлебом. – Может быть, ты захочешь покормить уточек, дорогая?
Я накормила не уток, а нас четверых. Хлеб даже не был чёрствым. В пакете было два полноценных куска, и посередине каждого по корочке проходила бороздка, поэтому их легко можно было разделить на четверых. Потом нам очень захотелось пить, и мы пошли в туалет на другой конец сада и напились холодной воды из-под крана. Пикси это развеселило, но ей было трудно так пить, и вся её футболка промокла – её определённо нужно было стирать.
– Пойди и стащи нам что-нибудь на ланч, Лили, – попросил Бэкстер.
– У нас, в нашем дереве, ещё остались фрукты. Может быть, я принесу что-нибудь к ужину. Или, может быть… – Я не закончила фразу вслух. «…может быть, мы уже будем дома с мамой», – подумала я.
Я часами обдумывала, как всё будет. Волновалась, как мы все приплетёмся домой посмотреть, нет ли там мамы. Начнём с того, что это выбило бы Пикси из колеи, теперь когда она наконец успокоилась и больше не вспоминает о ней. Будет лучше, если я быстро сбегаю домой и посмотрю, вернулась ли мама, а потом примчусь назад в парк. Я представляла нас вместе с мамой, как мы обнимемся, а потом мне мама всё-всё расскажет о своём отпуске.
Я по-настоящему надеялась, что он не задался. Если повезёт, мама тогда остынет к Гордону. Мне хотелось, чтобы она мне всё о нём рассказала. Может быть, мы бы вместе посмеялись, а потом поплакали. После этого мама пошла бы со мной и мы забрали бы малышей, и поужинали дома рыбой с картошкой. Я бы положила ребят спать, мы выпили бы вместе чаю, и мама бы мне сказала, какая я молодец, что так хорошо за ними смотрела.
– Я в любое время могу доверить тебе детей, Лили, – сказала бы она. – Но не волнуйся, я никогда больше без вас не уеду. – И мы бы расцеловались, и всё бы хорошо закончилось, как в сказке.
Какое было бы разочарование, если бы мамы в квартире не оказалось. Я бы с этим справилась, а другие – нет. Поэтому я дождалась, когда наступит вечер и, когда все снова играли у нашего дерева, сказала:
– А теперь послушайте, ребята. Я хочу, чтобы вы все залезли в наше дерево, как будто собираетесь лечь спать. Мне нужно знать, что вы все спрятаны и в безопасности. Я собираюсь пойти на поиски ужина.
– Я с тобой, Лили! – заявил Бэкстер. – Я тебе нужен, чтобы перелезть через стену.
– Нет, ты мне нужен здесь, чтобы охранять Блисс с Пикси. Ты главный, Бэкстер, хорошо?
В растерянности он заёрзал, не понимая, хочется ему поспорить или нет.
– Девочки без тебя не справятся, – уговаривала я.
Бэкстер торжественно кивнул:
– Ладно, Лили. Не волнуйся, я за всем прослежу.
– С тобой будет всё в порядке, Лили? – спросила Блисс.
– Конечно, – ответила я. Я склонилась к ней, будто собираясь поцеловать, и зашептала на ушко: – На самом деле ты за всё отвечаешь, Блисс. Посмотри вместо меня за Пикси.
Я помогла им всем вскарабкаться на дерево и пустилась бежать. Казалось, так странно оказаться одной! Я чувствовала себя такой маленькой и лёгкой, когда никто не тащился следом. Я так привыкла смотреть за ними, говорить им, что делать, выдумывать игры… Я очень быстро добежала до ворот парка. Ещё необычнее было выбежать из парка и почувствовать под ногами асфальт вместо травы и песчаной дорожки. Мне пришлось прислониться к столбу ворот, чтобы перевести дыхание и потереть место в боку, где меня кольнуло.
«Пожалуйста, будь дома, мама, – крутилось у меня в голове. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».
С бьющимся сердцем я пошла вверх по дороге, завернула за угол, поднялась на холм. Я вошла на территорию наших домов и снова побежала к своей башне. Вверх по ступенькам, тяжело дыша и пережидая у лестничного колодца, пока дыхание не восстановится. Прошла на цыпочках мимо квартиры старухи Кэт, вдоль галереи, к нашей жёлтой двери. Я стояла около неё со сжатыми кулаками, а потом робко постучала по почтовому ящику. Я подождала. Постучала ещё, на этот раз громче. Возможно, она всё ещё меня не слышала. Я наклонилась и закричала в щель почтового ящика:
– Мама! Мама, ты дома?
Я почувствовала какое-то шевеление у себя за спиной. Быстро обернувшись, я увидела только старуху Кэт в её стоптанных тапках.
– Зачем ты зовёшь свою маму? Её ведь там нет, да? – спросила она.
– Я… я не знаю.
– Всё-то ты знаешь. Она убежала, так? Чего мы только здесь не пережили, стучась в вашу квартиру, – учителя, соцработники, даже полиция.
Мне стало плохо. Зажав рукой рот, я прислонилась к двери.
– Да, они все вас искали. Где вы прячетесь? Они пришли ко мне и всё о вас рассказали, и вели себя так, будто это я вас забрала: спрашивали то одно, то другое, заглядывали во все уголки моей квартиры. Где остальные, Лили? Бэкстер, Блисс и Пикси? Такие нелепые глупые имена! Откуда только ваша мать их взяла? Вот что мне хотелось бы знать. Что она себе думает? Кто она такая? – продолжала она разглагольствовать, поблескивая от возбуждения маленькими глазками-бусинками. Помада на её губах размазалась.
– Заткнись, не смей так говорить про мою маму, старая страшная ведьма! – взорвалась я.
– Что?! Ты ещё смеешь так со мной разговаривать?! О, ты влипла, и ты, и твои братишка с сестрёнками! – набросилась она на меня, хватая за руку. – Ты пойдёшь ко мне в квартиру, а я вызову полицию!
– Ты спятила?! Убери от меня руки! – и я сильно ударила её по ужасной старой груди и побежала что есть мочи.
Глава 11
Я пробежала тёмный лестничный колодец и направилась к помойке. Спряталась внутри её отгороженной, ужасно вонючей площадки и заплакала. Я разрешила себе поверить, что мама действительно вернулась, а она, наверное, была ещё в Испании и совсем за нас не волновалась. А мистер Эбботт точно что-то заподозрил и начал всем рассказывать, и теперь все нас ищут. Нас заберут в детский дом, а маму посадят в тюрьму.
Единственным выходом из нашего положения было продолжать прятаться в парке, пока мама наконец не вернётся, а потом притвориться, что мы все были с ней. Старуха Кэт сунет свой нос в наши дела и скажет, что видела меня, – но кто поверит сумасшедшей старухе? Да, вот что надо делать: сидеть в парке до завтра, до следующей недели, в общем – сколько потребуется. А теперь нужно найти ребятишкам что-нибудь поесть. Я подумала, не поискать ли еду в мусорных баках, но они все ужасно пахли. Я была уверена, что в них любая еда будет испорченной. Я не могла рисковать отравить малышей.
Вытерла глаза и нос о футболку, а потом выбралась наружу. Побежала прочь от наших домов, в полной уверенности, что все за мной следят, и переживая, что все знают про маму. Подошла к маленьким магазинчикам. Что, если осмелиться и стащить шоколада у мистера Пэтеля? Но он не пускал в свой магазин детей без взрослых.
У меня потекли слюнки от запаха из палатки, в которой продавали рыбу с картошкой. Я стояла на улице, вдыхая чудесный солёный аромат. Джо, продавец, увидел, что я прячусь, и помахал мне рукой:
– Эй, Лили! Пришла за рыбным ужином на пятерых?
Я замялась. Мне всегда нравился Джо, и, кажется, я ему тоже всегда нравилась – он давал мне больше картошки и добавлял в мою порцию кусочки поджаренного теста. В магазине больше никого не было. Я зашла, сглотнула комок в горле, стараясь прийти в себя.
– Что с тобой, детка? – спросил он.
Может быть, у меня на щеках были следы слёз, а может, я выглядела очень взволнованной:
– Джо, мне нужно четыре порции, может быть, три. Я бы могла поделиться с Пикси.
– Будет сделано.
– Да, но у меня совсем нет денег, – пожаловалась я.
– Ну, иди и попроси у мамы, милая.
– Я… не могу.
Он взглянул на меня. Я ждала следующих вопросов. Вдруг он рассмеётся надо мной или рассердится, что я трачу его время? Но он лишь перевернул рыбу в сковороде и перемешал крупную жареную картошку.
– Заплатишь, когда сможешь, – просто сказал он.
– О, Джо, огромное спасибо! – И я снова расплакалась, как дурочка.
Джо аккуратно разложил порции по картонным коробкам, посыпал картошку солью и добавил к рыбе дольки лимона. Положил все четыре коробки в пластиковый пакет и вручил мне:
– Вот, пожалуйста, дорогая.
– Вы ангел, Джо, – сказала я, быстро забрав наш ужин, пока он не передумал.
Дорога обратно в парк показалась мне гораздо дольше, а рыбный ужин невероятно тяжёлым. Я постоянно меняла руки, а пакет больно стучал мне по ногам. Мне всё ещё казалось, что я привлекаю к себе внимание, и я была в полной уверенности, что прохожие на меня глазеют, показывают пальцами и перешёптываются. Всякий раз, когда кто-нибудь брал в руки мобильный телефон, я волновалась, что он звонит в полицию. При виде машины я в тревоге оглядывалась – конечно, это за нами.
Зайдя в ворота парка, я побежала по песчаной тропе. Я знала, куда иду. Теперь дорога была знакомой, к тому же я пометила дерево, но оказалось, найти его труднее, чем я думала. А что, если я не найду дорогу назад? А вдруг дети застрянут в дереве и будут там сидеть, пока не стемнеет? Я снова побежала, отчаянно желая поскорее до них добраться – конечно, они будут ужасно волноваться. Бедная Блисс сойдёт с ума от горя, Пикси заревёт, а Бэкстер покраснеет и изо всех сил будет стараться сдержать слёзы…
Я настолько была готова застать их в расстроенных чувствах, что почти рассердилась, когда увидела, что Блисс с Бэкстером качаются на нижних ветвях дерева, болтая ногами, а Пикси скачет рядом, что-то бормоча себе под нос. Все они хохотали взахлёб.
– Чем это вы тут занимаетесь? Я велела вам оставаться в дереве!
– Там стало слишком тесно, и Пикси всё равно нужно было пописать, – сказал Бэкстер.
– Мы играли в смешную игру под названием «Обезьянки», Лили, – объяснила Блисс. – Я её придумала, и им она понравилась. Я старалась смотреть за нами как ты. Не сердись!
– Вы не понимаете всю серьёзность нашего положения. Нас могут найти, схватить и отправить в приют. Нам нужно прятаться, – напугала я малышей.
– Но тут же никого нет, глупая! – воскликнул Бэкстер. – А что это у тебя в пакете? Пахнет вкусно! – И он попытался выхватить у меня пакет.
– Отстань! Я дам вам поесть, когда вы все нормально сядете. Мы пойдём в папоротник и там спрячемся от чужих глаз на случай, если кто-нибудь придёт.
– А что у тебя для нас есть, Лили?
– Рыба с картошкой, – гордо сказала я. – Хватит на всех!
– Ура, ура, рыба с картошкой!
– Ш-ш-ш, мы должны вести себя тихо. Вперёд, в папоротник!
Блестя глазами и причмокивая, они меня послушались. Я раздала им коробки рыбы с картошкой. Еда остыла, но всё равно была очень вкусной. Когда мы доедали последние крошки рыбы и кляра, ко мне придвинулась Блисс.
– Ты ходила домой, Лили? – прошептала она.
Я кивнула.
– Значит, мама до сих пор не вернулась?
Пикси закатила глаза и забормотала:
– Мама, мама, мама.
– Думаю, она может вернуться завтра, – успокоила я сестрёнку.
– Значит, дома её нет. Она вредная старая кошёлка! – выпалил Бэкстер. – Она плохая, потому что уехала и бросила нас.
– Прекрати! Ты никому не должен на неё ябедничать, потому что тогда нам не позволят с ней жить. Они отдадут тебя новым, приёмным маме и папе.
– Мне всё равно. Мне не нужен папа. У меня есть свой!
– А у нас будет мама, когда она вернётся.
– Завтра? – спросила Блисс.
– Да, я надеюсь. Когда она вернётся, мы все пойдём домой и притворимся, что никуда не уходили, и если нас кто-нибудь спросит, полиция или соцработники, мы поклянёмся, что были в отпуске вместе с ней, хорошо?
– Но ведь приходил мистер Эбботт и нас видел, – возразила Блисс.
– Замолчи! Я не хочу о нём говорить! – свирепо сказала я.
Я не могла смириться с тем, что мистер Эбботт донёс на нас. Мистер Эбботт, мой самый лучший друг! Теперь он всё так усложнил. Может быть, мы больше никогда не сможем вернуться и нам придётся вечно жить в парке.
В ту ночь, отправившись спать, я представляла, что мы проживём здесь целых пять лет. Мне было бы уже шестнадцать, я стала бы практически взрослой, поэтому смогла бы построить для нас нормальный дом на дереве. Я бы его полностью спроектировала в своём альбоме, заставила бы Бэкстера собирать ветки, и мы бы построили его там, наверху, и нам бы вовек ничто не угрожало. Мы бы не питались только объедками. Мы с Блисс научились бы разбираться в диких травах и ягодах, собирали бы орехи и готовили замечательное рагу над небольшим костром. Я подумала про мясо. В парке бегают сотни кроликов, не говоря уж об оленях. Бэкстер захотел бы охотиться, но я даже представить себе не могла, как можно убивать этих чудных созданий. Ночью, возможно, мы ходили бы на пруды на рыбалку, но в остальное время нам бы пришлось быть вегетарианцами.
Я прошла бы с Блисс, Бэкстером и Пикси всю их школьную программу. Можно было бы добывать книги в одном из шикарных домов, притворившись, что они библиотечные и мы берём их на время. Хорошо бы было стащить побольше одежды, но на год нам хватило бы и одного-двух комплектов, например, из того барахла, которое оставляют у магазинов, торгующих подержанными вещами. Может быть, однажды на стоянке кто-нибудь оставил бы свой старый драндулет и мы бы его починили. У Бэкстера это прекрасно получится. Потом, ночью, в своей машине мы прокатились бы по парку…
Я заснула, поверив в то, что мы действительно сможем прожить здесь целую вечность, но, проснувшись ночью, я снова почувствовала себя маленькой и испугалась. Я не знала, как мне вообще удастся со всем справиться. Лежала, зажатая ребятишками, и не могла пошевелиться. Я с трудом из-под них выползла, выбралась из дерева и растянулась в зарослях папоротника. Теперь места стало больше, но было холодно и одиноко, и я боялась, что может прийти олень и затоптать меня копытами. Я перевернулась на спину и стала смотреть на луну и звёзды.
«Пожалуйста, пусть с нами не случится ничего плохого! – пожелала я. – Пусть я буду заботиться о ребятишках».
Может быть, когда вырасту, я уже не захочу жить совсем одна в своём белом доме. Может быть, я захочу, чтобы со мной жили Блисс, Бэкстер и Пикси – мы вчетвером и навсегда.
Под светящимися звёздами я долго не могла сомкнуть глаз. Не могла заснуть до тех пор, пока темнота не рассеялась, превратившись в мрачный серебристо-серый туман, и я поняла, что скоро рассвет. Забывшись сном, я смутно слышала, как ребятишки болтают друг с другом. Несколько раз что-то глухо стукнуло, и я догадалась, что малыши слезли с дерева. Пикси заревела, и я попыталась открыть глаза, но минуты через две она успокоилась.
Снова пошевелившись, я услышала, что она прямо давится от смеха. Они все смеялись, весело играя втроём. Я поглубже зарылась в свою папоротниковую постель, желая остаться в ней навсегда. Мне не хотелось просыпаться. Пришлось бы искать нам что-нибудь поесть, а в голову не приходило ничего путного. Мне бы также пришлось решать, стоит ли снова рисковать и пробираться к квартире в поисках мамы. Мне больше не хотелось быть старшей и обо всех заботиться. Конечно, я этим занималась и когда мама была дома. Но мне так хотелось, чтобы кто-нибудь позаботился и обо мне.
Малыши всё ещё смеялись, но вдруг Блисс испуганно завизжала. Я заставила себя сесть на папоротниковой постели и выяснить в чём дело. Потёрла глаза. Где же они? Голоса раздавались совсем близко, но я их не видела.
– Блисс, Бэкстер, Пикси, – позвала я.
Пикси захихикала и напала на меня сзади:
– Ты проснулась, Лили! Мы снова играем в мартышек. Я не могу залезть на дерево, но Бэкстер может… и Блисс.
– На дерево?!
Я посмотрела вверх… и чуть не умерла. О ужас! Бэкстер и Блисс висели на ветке у самой верхушки.
– Эй, вы, идиоты! Спускайтесь! Спускайтесь сию же минуту! – закричала я.
– Мы мартышки. Мы не хотим спускаться, да, Блисс? Мы лезем всё выше и выше, – сказал Бэкстер и в подтверждение своих слов издал обезьяний крик.
– Ты у меня дождёшься! Вот я тебя поймаю! И как ты посмел втянуть в это Блисс? Спускайся, или я поднимусь и скину тебя! – закричала я.
Бэкстер понял, что я не шучу. Повисев там для виду полминуты, он осторожно пополз по ветке к стволу дерева.
– Хорошо! Молодец! А теперь ты, Блисс! – кричала я.
– Я забралась очень-очень высоко, – пропищала Блисс.
– Знаю. Живо спускайся!
Прижавшись к ветке, Блисс обхватила её руками и ногами.
– Давай, Блисс, ползи как Бэкстер. Потихоньку-полегоньку, – командовала я. – Не смотри вниз!
Но Блисс глянула вниз и расплакалась.
– Я сказала – не смотри вниз!
– Здесь слишком высоко! – рыдала Блисс.
– Да, я знаю.
– Я хотела быть храброй, как Бэкстер.
– Ну, конечно, ты смелая, Блисс, но это не значит, что надо карабкаться по дереву как чокнутая белка, – я старалась говорить спокойно и глупо шутила, чтобы она хоть чуть-чуть расслабилась. – Давай, ты должна спуститься, вот молодец!
– Я… не могу, – пролепетала Блисс.
– Нет, можешь! Бэкстер, покажи ей, как надо спускаться.
– Проще простого, – похвастался Бэкстер, снова забравшись на ветку.
Блисс взвизгнула, потому что под его тяжестью ветка закачалась.
– Бэкстер, прекрати! Потихоньку!
– Я ей просто показываю. Смотри, Блисс, вот так.
Он показал, поползя по ветке в её сторону.
– Именно так, Бэкстер! Видишь, Блисс? Делай как Бэкстер. Перебирай руками, помогай себе ногами и медленно продвигайся к стволу дерева.
– Я не умею! Не могу перебирать руками – я упаду! – крикнула Блисс.
– Смотри, Блисс! – завопил Бэкстер.
Блисс не могла смотреть. Она беспомощно рыдала, не в силах пошевелиться.
– Может быть, ты спрыгнешь, а я тебя поймаю? – предложила я. – Нет, подожди, слишком высоко. Бэкстер, ползи вниз! А я поднимусь и помогу тебе, Блисс, малышка! Всё в порядке, ты в полной безопасности! Не плачь! Мы тебя быстро оттуда снимем! – бормотала я.
– Я упаду, я знаю, что упаду! – плакала Блисс.
– Нет, не упадёшь! Обещаю! Просто повиси ещё несколько секунд, и тогда я приду и…
В это время ветка затрещала.
– Она ломается! Помогите мне! – закричала Блисс.
Я поползла по стволу вверх, но ветка вдруг отломилась. Вместо того чтобы спрыгнуть, Блисс к ней сильнее прижалась и с грохотом приземлилась на неровную поверхность у корней дерева.
– Боже! Блисс, с тобой всё в порядке? – закричала я, спускаясь по стволу вниз.
Бэкстер опередил меня и подбежал к ней первым. Он встал рядом с ней на колени и залился слезами.
– Ш-ш-ш, Бэкстер! Блисс, поговори со мной! – закричала я, подбегая к ним.
Читать бесплатно другие книги:
