Невидимая связь Браун Сандра
– Они стали больше из-за малыша. Собираешься кормить его грудью?
Она вцепилась в его запястье, на котором поблескивали часы из золота высокой пробы, и оттолкнула руку, дыша неровно и тяжело. И сама не знала почему: то ли потому, что была возмущена его ласками, то ли потому, что таяла под ними. Да, ее груди стали полнее, потому что она носила в себе новую жизнь. И куда чувствительнее.
Но ей хотелось уничтожить его уверенность в себе, оскорбить, причинить боль.
– Ребенок и его кормление тебя не касаются. Он не твой.
Он даже дара речи лишился. Она воспользовалась возможностью, чтобы встать и подойти к раковине. Вымыла кружку и со злорадным торжеством обернулась к нему.
Он разразился громким, искренним смехом, эхом отдававшимся от стен маленькой кухни. Лейни едва не задохнулась от гнева и сжала кулаки.
– Над чем ты смеешься?
– Над тобой, – ухмыльнулся он. – Ты просто бесценна. Великолепна.
Он действительно посмотрел на нее с неподдельным восторгом, прежде чем вновь стал серьезным:
– Лейни, в ту нашу ночь ты оказалась девственницей.
Она быстро облизала пересохшие губы, не зная, что сказать.
– В… в Талсе был один человек. Мы давно встречались. Он хотел на мне жениться. Но после той ночи… мне было так стыдно всего, что я успела наделать…
– И ты переспала с ним из чувства вины.
– Да. Несколько раз до моего отъезда.
– Почему же вы не вместе? Где он сейчас?
«Где он сейчас?»
– Он разочаровался во мне, узнав, что я не… что я…
– Была с другим человеком.
– Да! – с готовностью согласилась она, радуясь, что так складно лжет. – Ты и это мне испортил.
– Итак, лишь потому, что ты сначала была со мной, он решил, что даже после тех нескольких ночей, проведенных с тобой, не вынесет мысли о том, как ты спала с другим мужчиной, и бросил тебя. Несмотря на то что ты носишь его ребенка.
– Мне трудно его осуждать.
Дик едва сдерживал смех.
– Мне он кажется редкостным идиотом.
– Еще бы! Вот тебе неизвестны такие понятия, как порядочность и благородство!
– Очевидно, и тебе тоже! Во лжи нет ни порядочности, ни благородства, уж поверь, Лейни. А это не только откровенная ложь, да еще и скверно состряпанная. Я могу отличить ложь от правды. Вспомни, это моя работа.
Он сцепил большие пальцы и, вытянув руки, взял ее живот в рамку. Склонил голову набок, прищурил один глаз и объявил:
– Это точно мой ребенок. Уверен, что он уже на меня похож!
– Говорю, он не твой! – почти взвизгнула она.
Но он остался совершенно невозмутим.
– Тогда я подожду, пока он родится, и мы определим по дате рождения, верно?
Она задохнулась от гнева и раздражения.
– Не нужно, дорогая. Не расстраивайся так.
Он обнял ее за талию и потянул на себя, так, что она оказалась между его широко расставленными коленями. Одна ладонь распласталась на пояснице, другая – на выпирающем животе. Массируя. Успокаивая.
– Это мой ребенок, Лейни. Я знаю это. И сделаю все, чтобы получить его. Заполучить вас обоих.
– У тебя ничего не выйдет, – выпалила она и съежилась от ноток отчаяния, звучавших в собственном голосе.
– Получу, – прошептал он. – Вы уже у меня в руках.
Он уткнулся в ее живот носом и губами, осыпая его горячими поцелуями сквозь ткань платья. А она чувствовала каждый. И внутри все трепетало.
– Отныне тебе не придется все выносить одной. Я буду рядом.
Почти убаюканная лаской, она неожиданно для себя вцепилась ему в волосы и приподняла голову.
– Не хочешь же ты сказать, что останешься! В этом городе?
На его губах заиграла уже знакомая ей улыбка. Улыбка мальчишки-озорника.
– В этом доме. Признаюсь, главная улица Саннивейла – это не Пятая авеню. Но думаю, это прекрасное место. Истинно американское. Благодатное. Пока что это наш дом.
– Но ты здесь чужой.
Она боролась с собственными сомнениями. Все это совершенно немыслимо. И, однако, происходит именно с ней. Этот богатый, искушенный мужчина вторгся в ее крохотную нишу на планете, и она не готова смириться с этим вторжением и с собственными чувствами.
– Мы не можем жить вместе. Что подумают люди?
Дик рассмеялся.
– Все думают, что мы женаты, помнишь?
– Я скажу им правду!
Уже в тот момент, когда вызов слетел с языка, она поняла, что попала в ловушку, которую сама же для себя расставила. Судя по его хитрой улыбке, он тоже об этом подумал.
– В таком случае ты заденешь их чувствительность. Да еще признаешься, что вот-вот родишь внебрачного ребенка. Не говоря уже о том, что лгала и выставила их всех дураками.
Он укоризненно прищелкнул языком.
– Вряд ли мистеру Харперу это понравится.
Да и ей тоже. Работа сейчас для нее крайне важна. Она не может рисковать потерять место до того, как родится ребенок. На какие деньги они будут жить?
– Я скажу им, что мы пытались уладить наши разногласия, но ничего не вышло.
– А я объясню, что это неправда.
Она тихо застонала. Сначала беспомощно и растерянно. Потом от наслаждения. Его руки массировали поясницу, а щека лежала на животе.
И тут ребенок шевельнулся. Быстрый внезапный пинок…
Дик вскинул голову. Взглянул сначала на ее живот, потом в лицо.
– Ребенок? – выдохнул он, словно боясь потревожить дитя.
Она ошеломленно кивнула, забыв о гневе и раздражении. Эмоции, промелькнувшие в его лице, лишили ее дара речи и затуманили глаза слезами. Результат совместной ночи связал их так крепко, что даже она не смогла это отрицать. И это чудо затмевало все остальные соображения.
– Да.
– Я все еще не до конца поверил…
Он поцеловал то место на ее животе, куда пнул малыш, а потом накрыл его ладонями, словно желая защитить. Поднял голову и всмотрелся в Лейни. Руки скользнули по ее телу и остановились на шее.
– Лейни! – воскликнул он, вставая.
И поцеловал ее. Поцелуй был таким же нежным и сладостным, как тот, что на школьном дворе. Но добавилось и еще что-то. Страсть. Страсть, долго сдерживаемая, но сейчас вырвавшаяся на свободу.
Его губы были теплыми и мягкими, но чувствовалось, что он не допускал ни малейшего сомнения в своем праве целовать ее.
Дик проигнорировал напряжение, сковавшее ее тело и мышцы, проигнорировал ее попытки отстраниться, проигнорировал плотно сжатые губы. Его язык щекотал уголки ее рта, безжалостно, неустанно, пока губы не приоткрылись. Он лениво исследовал сладкую пещерку, проник языком вглубь.
Она вдруг обмякла под его натиском, и он довольно вздохнул, ощутив реакцию ее тела.
– Лейни, – вздохнул он, прижимая ее к себе.
Ее голову вскружил до боли родной запах одеколона. Она вспомнила ощущения от прикосновения к его коже, волосам, а вкус этих губ отпечатался на ее губах навсегда. И сейчас она наслаждалась каждым мгновением.
Наконец он отстранился и пригладил ее спутанные волосы. Поцеловал кончик носа. Она смотрела на него сквозь туман чувственности. Так долго дремавшее тело пульсировало от возбуждения.
– Хочешь подремать или поехать со мной в город и кое-что купить?
– В город? Купить? Что именно?
– Самую большую кровать. Я боюсь навредить тебе, если мы будем спать на этой.
4
Слова показались ведром ледяной воды, выплеснутой в лицо и мгновенно ее отрезвившей. Лейни мгновенно отскочила и ушла в гостиную. Больше всего ее оскорбила ракетка для рэкетбола, намекавшая на постоянные отношения куда больше пижамы и зубной щетки.
Она схватила ракетку и яростно размахнулась:
– Ты не имеешь права вторгаться в мой дом и мою жизнь! Убирайся!
Но он уже надевал пальто.
– Ты играешь в рэкетбол? После рождения малыша будет приятно поиграть вместе.
В его глазах плясали веселые искорки.
– Ты меня слышишь?
– Слышу, Лейни, – нетерпеливо вздохнул он, направляясь к двери. – Думаю, при таком дурном настроении тебе лучше выспаться, чем ехать в магазин. Я отправлюсь в мебельный, а потом – в супермаркет. Приляг и отдохни.
Он позвенел ключами:
– Мне даже не придется будить тебя, когда вернусь. У меня свой ключ. Кстати, у тебя очень чувственный рот. Ты помнишь все, что было между нами в ту ночь?
– Нет, – выпалила она, но жаркая краска, залившая щеки, выдала ее с головой.
– Помнишь, – лениво улыбнулся он. – И я тоже никогда не забуду.
Он открыл дверь, послал ей воздушный поцелуй и быстро вышел в вихре холодного воздуха.
Лейни, глупо глядя на ракетку, все еще стояла посреди гостиной. Потом уронила руки, словно ракетка весила тысячу фунтов. Поражение было сокрушительным. Что же теперь делать?
Закрыв глаза руками, она слепо побрела в спальню. Ударилась коленкой о чемодан, стоявший посреди комнаты, и яростно пнула его, отшвырнув к камину.
– Будь он проклят! – прошипела она. Слезы туманили глаза. Тело казалось отяжелевшим, неуклюжим, скованным. Одежда давила. Она никогда еще не была такой уставшей, физически и эмоционально. Словно ее целый день пытали на дыбе, а кости и дух вот-вот сломаются с последним поворотом колеса.
Но ему не сломить ее волю! Если уступит ему хотя бы дюйм, он захватит милю. Две. Как только он вернется, она немедленно прогонит его. Каким образом? Сейчас она слишком измучена, чтобы придумать конкретный план.
Собрав последние силы, она разделась, бросая одежду как попало, и потащилась к кровати. Упала на постель и едва сумела снять колготки, прежде чем опустить голову на подушки и натянуть на себя одеяло.
Она немного отдохнет. А потом вынесет его вещи на крыльцо и, если будет нужно, позвонит в полицию, чтобы убрали его отсюда.
Конечно, перспектива довольно утомительная. Но она выспится и почувствует новый прилив энергии.
– Как ты можешь спать под такую бурную деятельность?
Негромкий голос пробудил ее от глубокого сна.
– Что? – пробормотала она, широко зевая, но так и не открыв глаза.
– Он поднял настоящий ураган. По-моему, он ужасно голоден, даже если ты не хочешь есть.
– Есть? – сонно повторила она, потягиваясь и переворачиваясь на спину. Но тут же что-то сообразила и открыла глаза.
Дик сидел на корточках у постели. Хотя она была накрыта одеялом, его руки проникли внутрь и лежали на голом животе: Лейни разделась до лифчика и трусиков. Она все еще могла носить бикини. Эластичная лента шла под бугром живота.
– Что ты делаешь? – хрипло спросила она. Хотелось пить, в голове жужжало, и она так и не проснулась до конца.
– Поражаюсь чуду, – шепнул он, поглаживая натянутую кожу. Чуть надавил и рассмеялся, когда ребенок, похоже, сделал сальто.
На секунду Лейни тронула его неподдельная радость. Но она тут же вспомнила решение, принятое перед сном, и попыталась приподняться на локтях. Одеяло соскользнуло, и она осталась только в трусиках и лифчике. Правда, ее прикрывали руки Дика.
Раздосадованная, она глянула вниз и увидела, что груди почти вываливаются из лифчика. Она попыталась схватить одеяло, но Дик оказался проворнее и убрал его.
– Позволь посмотреть на тебя. Пожалуйста. Ты прелестна, – бормотал он, обводя указательным пальцем изгибы, грозившие вырваться из тесных границ лифчика. Его легкое прикосновение почти не чувствовалось и все же обжигало каждое нервное окончание. Она едва сдержала вздох наслаждения. Шок лишил силы ее мышцы. Она лишь молча наблюдала, как он выпрямился, подался вперед и нежно поцеловал пухлые теплые груди. А когда поднял на нее счастливый взгляд глаз цвета морской волны, казалось, что в них переливается влага.
– Пойдешь обедать? Все готово.
Она молча кивнула, гадая, как может, находясь в здравом уме, лежать почти голая, под ласками его рук и губ, под взглядом зеленых глаз, и при этом ничего не стыдиться? Что сталось с ее планами выгнать его вон? На каком-то этапе между ее гневом, и усталостью, и пробуждением под нежными ласками ее чувства значительно смягчились.
– Почему бы тебе не накинуть это, вместо того чтобы снова одеваться? – предложил он, протягивая халат. Она заметила, что он успел поднять и развесить вещи и выбрал старый и самый удобный халат.
– О… оставь. Я сейчас приду.
– Ладно.
После его ухода Лейни надела халат и поспешила в ванную. Судя по широкой улыбке, он понял, что ей понадобилось.
Закончив свои дела, она долго смотрела на себя в зеркало. Волосы спутались и торчали в разные стороны, но в сочетании с розовыми щеками и сонными глазами вид был довольно привлекательным и… соблазнительным.
Но она тут же прогнала глупые мысли и стала безжалостно драть щеткой волосы. Горсти теплой воды прогнали сон из глаз. Она прополоскала рот. Посчитав, что вполне презентабельна и одета достаточно прилично, чтобы сидеть за одним столом с джентльменом, она сунула ноги в махровые шлепанцы и вышла на кухню. В камине горел огонь. Несмотря на данные себе клятвы, она улыбнулась от удовольствия при виде уютной кухни.
– Вот и ты! Я думал, ты опять заснула.
Лейни иронически усмехнулась. Теперь ей не до сна. После того как его теплые губы целовали ложбинку между грудями? Должно быть, он шутит.
Пока она спала, он переоделся в домашнюю одежду. Куда девались его модные слаксы и итальянские мокасины? Их место заняли поношенные джинсы и кроссовки и толстовка с логотипом Гарварда и засученными рукавами. Талия повязана передником. Щипцами он выуживал из кипящей воды спагетти и выкладывал на блюдо.
Маленький столик был накрыт по всем правилам. В центре стояла и «дышала» бутылка красного вина. А вот Лейни дышала с трудом. От потрясения. До сих пор никто не брал на себя столько трудов ради нее.
– Мистер Сарджент, я…
– О, ради всего святого, Лейни, не начинай снова.
Он вытащил все спагетти и принялся поливать густым, чудесно пахнувшим томатным соусом. Поставил блюдо и, подбоченившись, обратился к ней.
– Я не могу спорить на пустой желудок. А у тебя урчат сразу два пустых желудка. Твой и Скутера. Нет ничего хуже…
– Скутера?
– … холодных спагетти. А теперь садись.
– Мне только спагетти не хватало. От них толстеют.
– Тебе нужно есть. Садись.
– Мне нельзя толстеть.
Она опустила голову. И с трудом смогла увидеть кончики туфель.
– Лейни, я устал повторяться.
Он повелительно ткнул пальцем на ближайший стул.
– Садись, черт возьми!
Она невольно хихикнула. Смешок перешел в хохот.
– Над чем ты смеешься? – удивился он.
– Сложно подчиняться приказам человека в желтом переднике с ромашками и оборками.
У него хватило хитрости виновато потупиться.
– Снимаю передник, – угрожающе объявил он и, развязав пояс, бросил передник на стойку. – А потом…
Он шагнул к ней.
– Ладно, так и быть, – пробормотала она, плюхнувшись на стул. От аромата спагетти потекли слюнки.
– Чесночный хлеб только из духовки.
Он вынул завернутый в фольгу хлеб, обжег руку и выругался.
– Я тут же наберу пять фунтов.
– Тебе вполне по силам это вынести, – отмахнулся Дик, перекидывая ногу через сиденье стула и садясь. Налил немного вина в стакан Лейни и побольше – себе.
– Доктор Тейлор сказал, что ты стараешься не набрать лишних килограммов. Но он не хочет, чтобы ты морила голодом себя и малыша.
Лейни увлеченно накладывала салат, но, услышав его, замерла. Большие деревянные ложка и вилка застыли в воздухе. Когда он замолчал, она медленно опустила их на тарелку и стиснула руки на коленях.
– Ты говорил с доктором Тейлором? Обо мне?
Дик пригубил вина и поставил стакан. Пар от спагетти поднимался от блюда, мешая им видеть друг друга.
– Да.
– Черт бы тебя побрал! – прошипела Лейни. Все тепло, собравшееся в ней после пробуждения, исчезло. Осталось только холодное ощущение того, что ее изнасиловали.
– С чего это ему обсуждать пациентку с совершенно незнакомым человеком? – выдавила она, чувствуя, как в глазах собираются слезы, и презирая себя за это.
– Я только повторил ему то, что ты сказала остальным. Что я твой муж, с которым ты решила разъехаться, но поспешил сюда, узнав, что ты носишь моего ребенка. Хочу знать, как обстоят дела. Я признался также, что бросил тебя, но лишь потому, что не знал о беременности, и теперь намерен немедленно исправить свои ошибки.
– Доктор Тейлор ничего не скажет тебе, пока не посоветуется со мной.
Он раздраженно хмыкнул.
– Ты слишком умна, на свою же беду.
– Так где ты раздобыл информацию? – не отставала она.
– У медсестры, – покаянно признался он.
А вот этому поверить можно. Он сумел бы выведать у любой женщины комбинацию цифр от замка в хранилище Форта Нокс.
И тут ее осенило.
– Это ты оплатил мой счет!
– Как сделал бы любой приличный муж.
– Но ты не мой муж, живущий отдельно! У меня никогда не было мужа, да я и не стремилась выйти замуж! Я придумала мужа, чтобы сохранить работу. Только и всего. Я прекрасно заботилась о себе и ребенке и без твоего вмешательства. Почему бы просто не оставить меня в покое?
Опершись локтями о стол, она закрыла лицо руками и заплакала.
Дик обошел стол, бросился на колени и обнял ее:
– Лейни, не плачь, пожалуйста!
Она попробовала оттолкнуть его, но не смогла сдвинуть с места.
– Чего ты хочешь от меня? Я не желаю тебя видеть. Можешь это понять? Ты должен уйти.
– Неужели мое общество так тебе противно? В вечер аварии ты так не думала.
– У меня не было выхода, – свирепо выпалила она.
– Был, Лейни, – тихо, но твердо возразил он. Она против воли взглянула ему в глаза и была вынуждена признать правду. И поэтому первой отвела взгляд.
– Я не принуждал тебя. Старался не прикасаться, но, господи, я всего лишь мужчина. И у меня было множество оснований считать, что тебе не терпится принять мои ласки.
– Я выпила два коктейля с Салли и Джеффом. А потом еще и бренди. В жизни так много не пила!
– Но я-то не знал этого. И не догадывался, что ты девственница.
Она яростно уставилась на него.
– Бьюсь об заклад, потом ты немало над этим смеялся. А может, и поделился пикантными подробностями со своими дружками в рэкетбольной раздевалке? Как по-твоему, что со мной не так? И почему я до таких лет ухитрилась не потерять девственности?
– Продолжай в том же духе, Лейни, пока не доведешь меня до белого каления. Я нашел твою девственность очень трогательной, – сухо сообщил он.
– И странной. Во всяком случае, необычной. Какой контраст с элегантными дамами, которые раньше делили с тобой постель!
– Да.
Лучше бы он ударил ее по лицу! Лейни задохнулась. Неужели каким-то извращенным уголком сознания она хотела, чтобы он отрицал существование других женщин?
– Я много раз предлагал остановиться. Но ты и слушать ничего не хотела. Или говорила одно, а думала другое.
– Прекрати! – простонала она, снова пряча лицо в ладонях. – Я не желаю вспоминать!
– Почему ты убежала утром до того, как мы смогли поговорить?
– Мне было не до разговоров. Я не хотела знать ни тебя, ни твое имя. Вообще ничего. Мне в голову не приходила возможность забеременеть, поскольку доктора считали, что я бесплодна. Я мечтала об одном: поскорее уйти и забыть о случившемся. Мне следовало бы знать, что за ошибки нужно платить.
– Ты считаешь наши отношения ошибкой?
– Да! – яростно бросила она, поднимая голову. – Я вела упорядоченную жизнь. Ни о чем не просила, ничего не требовала. Ни от кого. И посмотри, в каком я состоянии!
Он улыбался, действительно улыбался. И даже успел присесть на корточки рядом со стулом. Пригладил ее волосы и смахнул слезы со щек.
– Оставь меня в покое, – сердито потребовала она. – Я не могу с тобой сражаться. Ни физически, ни словесно. Я так устала. О, нет, мне нужен этот ребенок, но так надоело ходить с животом. Выглядеть как гора жира. И бегать в ванную каждые десять секунд. Противно ныть и выкладывать тебе все это. О господи, что мне делать?
– Прямо сейчас тебе следует поесть, – рассудительно заметил он и, вскочив, стал накладывать спагетти ей на тарелку.
– Я не голодна, – закапризничала она.
– Голодна. И доктор Тейлор, вернее, его сестра, сказала, что пара глотков вина за обедом не повредит ребенку. А может, и улучшит настроение, – добавил он себе под нос. Но Лейни услышала его.
– Как когда-то бренди? – злобно осведомилась она.
– Ты не слышала, чтобы я жаловался.
Он поцеловал ее в шею и осторожно коснулся груди, прежде чем вернуться на место.
– Ешь. Пей.
– И веселись?
– Это потребует некоторого труда, – усмехнулся он.
Она свернулась калачиком в углу дивна, глядя в огонь и прихлебывая травяной чай. Дик погасил свет в кухне и пришел к ней. Развалился на диване, вытянул длинные ноги и как ни в чем не бывало сжал ее пальцы.
– Испортишь руки мытьем посуды, – мрачно заметила она. Он настоял на том, чтобы убрать со стола после обеда. Она была слишком утомлена и раздражена, чтобы спорить.
– Да. Я думал, что в наши дни цивилизованные люди покупают посудомоечные машины.
– В доме таковой не было, а я просто в него влюбилась. К тому же ты появился в неудачный день. У горничной выходной.
– Так у тебя есть прислуга?
Лейни неверяще покачала головой.
Читать бесплатно другие книги:
