Мелодия Джейн Уинфилд Райан
– Ты в самом деле считаешь, что я выглядела мило?
– Угу. Но это не значит, что я спущу тебе с рук рыжие пятна на моей футболке.
Джейн расхохоталась. Потом подождала, когда Калеб сядет, и принялась за свой омлет, который оказался изумительно вкусным. За едой они непринужденно болтали; он рассказывал ей о своих приключениях с козлом, она ему – о своих приключениях с коллегой из Портленда. Когда с завтраком было покончено, в маленькой кухоньке воцарилась тишина. Они сидели, глядя друг на друга через стол. Джейн снова одолели сомнения, она задумалась о том, как выглядит при дневном свете, не подчеркивает ли он ее возраст.
– Почему ты так на меня смотришь? – наконец спросила она.
Калеб склонил голову набок и улыбнулся:
– Ты выглядишь просто потрясающе.
– Ой, брось! Не может быть, чтобы я представляла собой такое замечательное зрелище.
– Самое лучшее на свете, – заверил ее Калеб. – Знаешь, раньше я тоже тайком на тебя смотрел. Но теперь я не боюсь, что ты это заметишь.
– А тебе не кажется, что я для тебя слишком старая?
– Мне кажется, что ты для меня в самый раз.
– Но я…
– В самый раз. – Он не дал ей договорить. – Ты само совершенство. Послушай, нет ничего привлекательнее зрелой женщины.
– Ах, так, значит, теперь я зрелая?
– Пожалуй, это не слишком удачное определение. Я хочу сказать, есть нечто невероятно сексуальное в том, что ты успела немножко пожить. Я имею в виду, что-то пережить, получить определенный опыт. Ну, вроде как у тебя есть чем подкрепить свои взгляды. И вообще, ты потрясающая. И это я еще ни слова не сказал о том, как… как ты хороша в постели.
Сердце у Джейн безумно заколотилось.
– Ты просто пытаешься затащить меня обратно в спальню, – сказала она.
– И это тоже. Но я и в самом деле так думаю. По правде говоря, вчера ночью я немного нервничал.
– Ты нервничал?
– Да.
– Почему?
– Не был уверен, что у меня достаточно опыта.
Джейн с улыбкой опустила глаза и захлопала ресницами, водя пальцем по краю кружки.
– Что ж, немного практики тебе определенно не повредило бы.
– Ты предлагаешь мне свои услуги?
– Предлагаю? – Она вскинула на него глаза и кокетливо улыбнулась. – Да я сижу здесь уже битых десять минут, болтая с тобой о всякой ерунде, и жду, когда ты наконец догадаешься затащить меня обратно в постель.
Калеб вскочил в мгновение ока.
Пока он за руку вел Джейн по коридору, сердце у нее колотилось как сумасшедшее. По телу разбегались колючие мурашки возбуждения, у нее было такое чувство, будто она делает что-то запретное. Но на этот раз Калеб не стал спешить. Он уложил ее на кровать и принялся покрывать поцелуями. В конце концов добрался до ее уха и, легонько прикусив мочку, прошептал:
– Ты прекрасна.
– Повтори это еще раз.
– Ты прекрасна, ты прекрасна, ты прекрасна.
Он стянул с нее футболку, обнажив груди. Шторы в спальне были задернуты не до конца, и пробивающееся сквозь щель солнце обливало кожу Джейн жидким золотом. Калеб принялся целовать ее груди, не сводя с нее взгляда. Мимолетно коснувшись языком соска, он с улыбкой скользнул по ее груди вниз, к животу, медленно передвигаясь все ниже и ниже, пока не добрался до резинки трикотажных брюк. Так же медленно он начал спускать их вниз, отмечая свое продвижение поцелуями, пока не стянул совсем. Отбросив их всторону, он взял ее ступню и принялся разминать.
– Я правильно понял, чего ты хочешь? – поинтересовался он.
– Это очень приятно, – простонала она, – но я имела в виду кое-что повыше.
Калеб переключился со ступни на лодыжку, потом принялся массировать икру.
– Здесь?
– Еще выше.
Его руки скользнули по ее ноге вверх, потом он наклонился и поцеловал нежную кожу внутри бедра.
– А теперь?
– Намного теплее.
Улыбка исчезла с его лица, теперь Джейн видела лишь его густую шевелюру. Она почувствовала, как Калеб сдвинул ткань ее трусиков, и ощутила прикосновение его теплого языка. Ее охватила дрожь.
– А вот теперь горячо, – прошептала она.
Откинувшись на подушку, Джейн пыталась унять лихорадочные мысли. Он сказал, что она прекрасна, напомнила она себе. И неоднократно. Он даже сказал, что она само совершенство.
Калеб не прекращал нежно и настойчиво ласкать ее языком, и очень скоро Джейн больше не могла думать ни о чем, кроме того, чтобы почувствовать его внутри себя. Точно прочитав ее мысли, Калеб вновь двинулся по ее животу вверх, на миг задержавшись у груди, потом добрался до ее губ и поцеловал. Ощутив вкус его губ, смешанный с ее собственным вкусом, Джейн едва не обезумела от желания.
– Я хочу, чтобы ты вошел в меня, – прошептала она.
– Это приказ начальницы? – ухмыльнулся он.
– Да. Черт тебя дери, да!
Он стянул футболку и штаны. Одного вида его обнаженного тела в этом золотистом свете оказалось достаточно, чтобы довести ее до грани исступления. Когда Калеб подмял ее под себя, Джейн повернула голову набок, но он обхватил ее за подбородок ладонями и заставил взглянуть ему в зеленые глаза. И они показались ей бездонными омутами, и у Джейн вдруг возникло такое чувство, будто они были знакомы в другой жизни, будто все это время она ждала его здесь, в этом мире, чтобы обрести смысл жизни в его взгляде.
Когда он вошел в нее, с ее губ сорвался стон.
Прошлая ночь была безумной, горячечной и страстной, на этот же раз все было совсем по-другому. Сегодня утром он занимался с ней любовью так, как ни один мужчина до него. Она видела в его глазах желание, и он ни на миг не отвел от нее взгляда. Они достигли кульминации одновременно, и Джейн видела, как расширились зрачки Калеба, когда он кончил, однако же он продолжал не отрываясь смотреть ей в глаза, в то время как она, сотрясаемая дрожью, дугой выгибалась под ним. Когда волна наслаждения понемногу схлынула, он наклонился и поцеловал ее. А потом прошептал:
– Я люблю тебя.
Джейн не поверила своим ушам. Он что, только что сказал, что любит ее? Она вгляделась в его лицо, пытаясь разгадать его намерения. А он лишь улыбнулся, посмотрел на нее и снова повторил:
– Я люблю тебя, Джейн.
– Правда?
– Правда.
– У тебя просто временное помрачение рассудка. Потому что я старше тебя. Как ты это назвал? Зрелая.
Калеб вздохнул, скатился с нее и устроился рядышком, подперев голову рукой.
– Жаль, что ты не можешь увидеть себя моими глазами, – сказал он.
– И что я бы увидела, если бы могла?
– Ты увидела бы самую потрясающую, самую добрую, самую умную и самую красивую женщину, которую тебе посчастливилось встретить в своей жизни.
– А не кажется ли тебе, что ты пришел к выводу, что любишь меня, слишком скоропалительно?
– Мне – нет, – отозвался он. – Вот уж не знал, что нужно сначала выждать положенный срок, прежде чем признаваться кому-то в своих чувствах. Мне кажется, я понял это сразу же, как только тебя увидел, и до смерти перепугался. Но я не собираюсь всю жизнь жить в страхе.
Джейн вспомнились слова Грейс о том, что нельзя позволять страху занять какое-то место в своей жизни. И все же она не была уверена, что готова обнажить перед ним свое сердце. Калеб молод. Он может позволить себе действовать в любовных делах очертя голову. А Джейн – нет. Она отдавала себе отчет в том, что уже влюблена в него и этого не изменишь. Но почему-то от одной мысли о том, чтобы признаться в этом вслух, ей становилось не по себе.
– Ничего страшного, – сказал он. – Ты не обязана немедленно признаться мне в любви в ответ. Я потерплю. Скажешь, когда будешь готова.
– Я не ослышалась? – переспросила она и, протянув руку, провела ногтями по его обнаженной груди. – Да уж, не знаю, как насчет терпения, а самоуверенности тебе точно не занимать.
Калеб засмеялся:
– Когда самоуверенность – единственное, что у тебя имеется, без нее никак!
– Ладно, давай не будем торопить события. Посмотрим, как все получится.
Калеб наклонился к ней и снова поцеловал:
– Если вчерашняя ночь и сегодняшнее утро – это и есть твое представление о том, что значит «не торопить события», я только за. – Потом он неожиданно отодвинулся и взглянул на нее. – Меня немного беспокоит только одно.
– И что же это?
– Ну, мы же никак не предохранялись.
– Все в порядке, – заверила его Джейн. – Я принимаю таблетки.
– Правда?
– Да. Как по расписанию, каждое утро.
Облегчение в его взгляде почему-то было слегка окрашено грустью.
– Значит, ты ведешь активную жизнь?
– Ты имеешь в виду, в сексуальном плане?
– Угу.
Джейн рассмеялась. Знал бы он!
– А ты ведешь активную жизнь?
– Нет, – ответил он. – У меня давно уже никого не было.
– Давно – это сколько?
– Не помню точно. Месяцев шесть, наверное. И она была моей постоянной девушкой.
Джейн покачала головой:
– Если шесть месяцев в твоем понимании давно, то у меня никого не было с доисторических времен.
– Зачем тогда ты принимаешь таблетки? – засмеялся Калеб.
– Сама не знаю. Наверное, потому, что еще надеюсь. А может, просто по привычке. К тому же они хорошо действуют на кожу.
Он снова наклонился и коснулся губами ее губ:
– Что ж, в таком случае не вижу никаких причин, почему бы нам с тобой не попрактиковаться еще перед тем, как я вернусь к работе.
Глава 11
Джейн притормозила и съехала на обочину:
– Ты уверен, что это здесь?
– Угу. Вон там изгородь, о которую я разодрал ногу.
– Значит, ты просто забрался туда и увел его?
– Он умирал с голоду, Джейн. И потом, тот мужик из хозяйственного магазина сказал, что они едят ежевику. Что бы ты сделала на моем месте?
Джейн пожала плечами:
– По-моему, это участок миссис Готорн. Придется сделать крюк по Агата-драйв, чтобы подъехать к дому.
Слегка покружив по окрестностям, они наконец заметили подъездную дорожку, скрытую между деревьями, в конце заросшей улицы. К железному столбу был прикручен ржавый почтовый ящик, на котором масляной краской было выведено «Готорн».
Дорожка оказалась на удивление длинной. Гравий хрустел под колесами и с громким стуком отскакивал от днища. Наконец деревья поредели и расступились, дорожка стала шире, и они подъехали к старому желтому дому, который казался уцелевшим осколком древности. От времени он покосился набок, кедровая крыша поросла бурым мхом. Элегантное крыльцо когда-то было выкрашено белой краской, но побелка практически полностью облупилась, и из-под нее выглядывало шершавое серое дерево.
– А тут очень даже симпатично, – отметил Калеб, выходя из машины.
Джейн огляделась вокруг:
– Можешь мне не верить, но лет десять тому назад я приезжала к миссис Готорн предложить ей страховку для пожилых, и с тех пор здесь ничего не изменилось.
– Она что, живет одна?
– Сейчас не знаю, а в то время – да. Ее муж умер за несколько лет до этого.
– Так, может, она тоже уже умерла?
– С чего ты взял?
– Не знаю. Козла она точно не кормила.
Под их шагами ступеньки крыльца скрипели и прогибались, а с двери, когда Джейн постучала, посыпались чешуйки краски.
Они ждали, но ничего не происходило.
Калеб постучал снова, на этот раз громче. В глубине дома послышался оглушительный грохот, затем крик, а потом шарканье. Дверь со скрипом приоткрылась, и на пороге показалась старуха. Вокруг ее обутых в шлепанцы ног вились кошки.
– Здравствуйте, миссис Готорн. Я ваша соседка и…
– Знаю я, кто вы такая, – оборвала ее старуха и поплотнее запахнула свою шаль на костлявых плечах. – Сказала же – нет. Я не намерена покупать эту чертову страховку, которыми вы торгуете. Это деньги, выброшенные на ветер.
Джейн была слегка ошарашена тем, что пожилая дама ее узнала. Теперь Джейн припомнила, какую несговорчивость миссис Готорн проявила в ее прошлый приезд.
– Вообще-то, мы здесь совсем по другому поводу.
– Ответ будет тот же самый. Нет!
Джейн пропустила этот выпад мимо ушей.
– Можно нам хотя бы войти в дом?
– Наверное, с моей стороны невежливо заставлять вас торчать на крыльце, так ведь?
Дом был по самую крышу завален самым разнообразным старьем, так что в гостиную пришлось пробираться бочком. Когда Джейн с Калебом сели на диван, в воздух взвилось облако пыли, и оба закашлялись. Старуха медленно опустилась в просиженное кресло, уперлась локтями в мосластые колени и, положив подбородок на сложенные в замок руки, уставилась на них. У миссис Готорн был длинный крючковатый нос и яркие глазки-бусинки, и Джейн подумалось, что она напоминает старую сморщенную птичку, наблюдающую за ними со своей жердочки.
– Мы пришли к вам по поводу вашего козла, – начала Джейн.
Старуха заерзала:
– Если вы о том, что он орет как резаный, с этим ничего не поделать.
– Нет, дело не в этом, – сказала Джейн. – Вообще-то, мы хотели бы взять его у вас напрокат.
– Напрокат? На кой ляд вам мог понадобиться старина Билл?
– Его зовут Билл? – впервые за все время подал голос Калеб.
– На самом деле его зовут Билл Клинтон, – заявила старуха.
– Ладно, считайте, что я клюнул на вашу наживку. Почему его назвали Биллом Клинтоном?
– Потому что эта похотливая скотина пытается оттрахать все, что видит. Как-то раз он даже вскочил на соседского ньюфаундленда. И если вы хотите взять его напрокат, чтобы устроить притон для скотоложцев вроде тех, что показывали в новостях, лучше уходите сразу. Я не желаю иметь с этим ничего общего, хоть вы мне что пообещайте.
– Нет, – заверила ее Джейн, с трудом сдерживая смех, – мы не собираемся делать ничего подобного. Просто у нас есть кусты ежевики, от которых надо избавиться.
– Что ж, с тех пор, как мне заменили бедренный сустав, я не слишком хорошо управляюсь с работой по двору, так что, сами понимаете, я не соглашусь расстаться со стариной Биллом, если только предложение не будет совсем уж заманчивым. И разумеется, транспортировка за ваш счет.
– Вообще-то, он уже и так находится у меня во дворе.
– Если он сбежал и что-то потравил, я за это никакой ответственности не несу!
– Нет, все было не так, – сказала Джейн. – Калеб решил, что козел бесхозный, и привел его домой.
– Потому что он умирал с голоду, – вставил Калеб.
Старуха принялась переводить взгляд с Джейн на Калеба и обратно, прикидывая, какую выгоду можно извлечь из новой информации.
– Ну, это все меняет. Давно вы его украли?
– Четыре дня назад. И я его не крал, а взял в долг, вот и все.
– Берни Мейдофф[5] тоже рассказывал эту сказочку, когда дал деру с доброй третью всех моих сбережений. Воровство есть воровство, молодой человек. В какие бы одежды вы его ни рядили.
– Поэтому мы и здесь, – вмешалась Джейн. – Мы хотели бы взять у вас козла напрокат, чтобы все было по-честному.
Старуха откинулась на спинку кресла и рассеянно протянула похожую на клешню руку, чтобы погладить проходившую мимо кошку.
– Пятьдесят баксов в день кажется мне подходящей ценой.
– Пятьдесят баксов в день? – расхохотался Калеб. – За этого старого поганца? Да вы шутите! За такие деньги я могу заполучить козла, который чуть что хлопается в обморок, и выставлять его за деньги. К тому же вам придется платить нам за его прокорм.
– А вам придется отправиться за решетку за воровство! – отрезала пожилая дама.
– Наверное, нам стоит подать на вас жалобу в общество защиты животных за жестокое обращение.
– Давайте не будем ссориться! – вскинула руки Джейн.
– Сорок долларов и ни центом меньше! – заявила старуха.
– Знаете что? – покачал головой Калеб. – С вас наверняка станется окончательно заморить его голодом. Давайте-ка мы выкупим его у вас за сорок баксов.
В темных глазах-бусинках зажегся интерес.
– Может, я и не заканчивала колледжей, молодой человек, но с деньгами обращаться умею. Видите вон ту лампу на столе? Переверните ее. Давайте переверните ее и скажите, что написано у нее снизу.
Калеб покосился на Джейн и пожал плечами. Потом, протянув руку, приподнял лампу и заглянул под низ:
– Там пожелтевшая наклейка, на которой написано «тысяча девятьсот семьдесят шестой».
– А что еще там написано?
– Два доллара пятьдесят пять центов.
– Совершенно верно. А теперь приподнимите вон те часы рядом с ней. Что на них написано?
– «Тысяча девятьсот восемьдесят второй, пять долларов».
Старуха кивнула:
– Если хотите, можете подняться с дивана, на котором сидите, и тоже его перевернуть.
Калеб опустил часы обратно.
– Я понял, к чему вы клоните.
– Вот и славно. Я знаю, что и за какую цену было куплено. И что и за какую цену было продано.
– Знать цену вещи и знать ее ценность – большая разница, – возразил Калеб.
Джейн увидела, как губы старухи дрогнули в улыбке.
– Возможно. Но я знаю, что этот козел стоит гораздо дороже, чем какие-то вшивые сорок долларов.
– Ладно, – уступил Калеб. – Семьдесят пять.
– Триста долларов – и ни цента меньше.
– Держите карман шире. Может, я бы за него столько и заплатил, если бы он был лет на пять помоложе и не орал без умолку, как будто его убивают.
– Ладно, какая ваша цена?
– Сотня.
– Двести пятьдесят.
– Сто семьдесят пять и по рукам.
– Договорились.
Джейн молчала, наблюдая за тем, как Калеб азартно торгуется. Сейчас он раскрылся перед ней с той стороны, которую она пока не видела. И ей это понравилось.
После того как Калеб расплатился со старухой купюрами из своего конверта и та выдала ему на сдачу пригоршню старых десятицентовиков и четвертаков, которые хранила в банке из-под кофе, он заставил ее подписать купчую. Калеб нацарапал купчую на обратной стороне конверта, который старуха вытащила из мусорной корзины. Потом они ударили по рукам, и миссис Готорн вышла проводить их до крыльца.
Когда они уже спускались по ступенькам, она окликнула Калеба:
– Молодой человек, вы не окажете пожилой женщине услугу?
Калеб остановился и оглянулся. Старуха подняла костлявый палец и указала на огромную кучу дров, сваленных на траву.
– Будьте добры, принесите мне охапку дров, а то вечера сейчас холодные, а я люблю посидеть у огонька.
Джейн помогла Калебу набрать столько дров, сколько ему под силу было унести. Пронося их мимо старухи, он бросил:
– Надо бы перенести их под навес и прикрыть брезентом, а не то сгниют.
Миссис Готорн пожала плечами, как будто ничего не могла с этим поделать.
– Это было очень эротично, – заметила Джейн, когда они сели в машину.
– Подумаешь, какая-то охапка дров. Я мог бы унести и больше.
– Я не об этом. Я о том, как ты торговался. И где ты только был, когда я десять лет назад пыталась продать ей страховку?
– Мне было пятнадцать, вот где я был.
Джейн со смехом покачала головой:
– Я все время забываю, сколько тебе лет.
Когда они добрались до дома, день уже близился к вечеру. Джейн отправилась вместе с Калебом во двор, чтобы посмотреть, как продвигаются дела. Пока она была в Портленде, он сделал немало.
На расстеленном брезенте высилась куча срубленных ежевичных веток, успевших побуреть и высохнуть, и Калеб перетащил их на открытое место и сложил так, чтобы можно было поджечь. Джейн отыскала в гараже старую жестянку с жидкостью для розжига, и Калеб, от души полив ветки, поджег их. Они поставили шезлонги и, расположившись в них, стали смотреть на костер. Солнце уже клонилось к горизонту. Их свежее приобретение, Билл Клинтон, стоял на своей цепи по другую сторону костра и поочередно наклонял голову то влево, то вправо, как будто пытался лучше расслышать, что они говорят.
– Получается очень даже симпатично, – похвалила Джейн.
– Спасибо. Где-то на следующей неделе нужно будет взять напрокат культиватор, купить земли для подсыпки, и можно начинать засевать.
Джейн радовалась, что работа продвигается так быстро, но в глубине души ее грызла тревога: что будет, когда он закончит. Усилием воли она отогнала эту мысль. Ее взгляд упал на усыпанный бутонами розовый куст, подарок матери, который теперь, когда Калеб расчистил все вокруг от сорняков, бросался в глаза.
– Я же, кажется, говорила тебе, что розу тоже нужно выкорчевать?
– У меня рука не поднялась, – признался Калеб. – Ты точно хочешь от нее избавиться?
– Не знаю, – вздохнула Джейн. – Они розовые, а это был любимый цвет Мелоди. Хоть в чем-то моя мать не ошиблась.
– Она в самом деле так ужасна?
– Надеюсь, тебе никогда не придется познакомиться с ней лично и прояснить для себя этот вопрос.
– Ну, я все равно хотел бы с ней познакомиться.
Джейн, не желая продолжать этот разговор, махнула рукой за розовый куст:
– Пожалуй, я хотела бы разбить там небольшой садик.
– Без проблем. Я нашел у забора несколько шпал, которыми его можно огородить.
Читать бесплатно другие книги:
