Врата ада Кунц Дин
— Как ты пробрался сюда? — спросил он тонким, шипящим горловым шепотом.
Виктор промолчал, и стражники угрожающе двинулись на него. Он попробовал чуть ослабить путы, но обнаружил, что связан на совесть. Он снова и снова незаметно шевелил пальцами и напрягал мускулы, надеясь, что, если начнется самое худшее, можно будет все-таки разорвать их. Это потребует всех его сил и всего запаса адреналина. Не перережет ли проволока его запястья, когда он напряжется, чтобы разорвать ее? Вряд ли это будет приятным, но раны предпочтительнее, чем смерть. Хотят ли пришельцы его гибели? Вряд ли они выпустят его живым после того, что он сделал с их приятелями с тех пор, как прибыл в их мир. Умеют ли они мстить? Но тут Виктор припомнил, как 810-40.04 сказал, что пришельцы почти бесчувственны. От этого ему стало чуть лучше.
— Кто ты? — спросил пришелец. — Зачем ты сюда явился?
— Это произошло случайно, — сказал он.
Похоже, монстры не знают о бойне, которую он учинил в комнате с излучателем, и он не намерен им об этом рассказывать.
— Как? — спросил "инквизитор".
— Я вошел через главный вход. Когда охранник отвернулся, я…
"Инквизитор" прервал поток лживых слов, просто отказавшись их слушать. Он встал и принялся расхаживать перед Солсбери, рот-присоска двигался, то морщась, то болтаясь, как безвольный губастый рот пьяницы. В воздухе висел едва заметный неприятный запах чужаков, присущий пришельцам, который был особенно силен в вентиляционных шахтах. Это был запах рыбы, запах покрытых слизью существ, которые лежат в тине и греются на солнце.
— У двери охраны нет, — заявил "следователь". — Иначе, как приложив сссвою ладонь к запирающему уссстройству, ссюда не войдешшь. И твоих отпечатков в файлах, ко-нечччно, нет!
Солсбери ничего не ответил.
"Инквизитор" указал на лежавшее перед ним оружие — пистолет с газовыми пульками и микробомбы из рюкзака, который они открыли и выпотрошили. Ему хотелось знать, у кого "подследственный" получил эти вещи.
— Они не мои, — сказал Солсбери.
Последовал крепкий удар костлявой рукой.
Вопрос повторили.
— Я нашел это здесь.
Виктора ударили опять. Голова у него задрожала, словно шея превратилась в желе. В ушах раздавался звон, цветные огни исполняли перед его глазами хаотично поставленные танцы.
— Это я их сделал, — выдавил он.
— Как?
Даже пройдя через голосовой аппарат чужака и рот-присоску, слова пришельца звучали презрительно.
— Своими инструментами. В моем подвале.
— Ты очшшень глупый. Здесь у нас нет приспособлений, чтобы зассставить тебя говорить. Но на Первой Линии такие вещи есссть.
Он повернулся к пришельцам-охранникам и что-то им приказал. Проволоку с рук сорвали и без всяких церемоний тычками заставили подняться. Охранники повели его по коридору, в конце которого сидел, вольно прислонившись к стене, еще один пришелец, жевавший ярко-оранжевую палочку. Его веки с трудом поднялись. Самый высокий из двух охранников размахнулся, выбил оранжевую палочку из его пальцев и сказал что-то на своем родном скрипучем языке. Вялый пришелец пожал плечами и пропустил их в комнату.
Это было помещение с высоким потолком, заполненное мигающими механизмами и гудящими панелями, сложными и одновременно интересными. В центре комнаты находилась платформа, на которой было сооружение в виде тележки из блестящего металла с четырьмя прикрученными к ней сиденьями.
Один из охранников ткнул Солсбери в спину дулом пистолета:
— Полезай в тележку.
Прозвучало это как извинение за то, что Солсбери придется кой-куда прогуляться. Виктор ступил на платформу, как ему было указано, потом резко повернулся и, находясь в трех футах над стражником, пнул того ногой в лицо. Тварь полетела назад, булькая. Оружие вылетело из ее лапы.
— Стой!
Второй стражник, самый высокий из двух, навел на него дуло игломета.
Солсбери спрыгнул с платформы на чужака до того, как тот смог выстрелить. Он вышиб из твари дух, вбив колено ему в живот. Неожиданно, когда успех был, казалось, так близок, тот сонный урод, что жевал дурманящую палочку, обрушил на его спину стул. Виктор потерял сознание.
Когда он пришел в себя, то на сей раз он был привязан к сиденью тележки, и эта тележка двигалась. Вообще-то было такое ощущение, что она не движется. Казалось, вместо этого, наоборот, все движется вокруг тележки, в то время как сама она неподвижна. Быстро сменялись свет и тьма, цвета, разные оттенки белых стен. Солсбери чихнул, в его голове посветлело, и он моргал глазами до тех пор, пока они не перестали слезиться. Когда он совсем очнулся, ему окончательно стало ясно, что тележка стоит как вкопанная, а окружающая обстановка мелькает, убегает назад, изменяется. Создавалось впечатление, что они, трясясь на ходу, перескакивают из одной комнаты в другую и с одной похожей платформы на другую, при этом совершенно не двигаясь.
Он понял, что же все-таки происходит. Пришельцы телепортировали жертву с одного вероятностного потока, с одной вероятностной линии на другую, из одного "пузыря" в другой, увозя пленника туда, в то место, которое "инквизитор" назвал Первой Линией. Это, возможно, и есть тот мир, который пришельцы завоевали, придя со звезд, тот самый — первый — вероятностный поток, с которого они начали завоевывать все последующие вероятностные линии.
Как только эта мысль пришла ему в голову, Виктор сразу же начал думать о новом побеге. Внезапно окружающая его действительность перестала двигаться. Они находились теперь в сером, с металлическими стенами помещении. Стражники встали, отвязали его от кресла и распахнули перед ним металлическую дверь.
Они прибыли на Первую Линию.
В звездолете пришельцев.
Пленника долго вели по металлическому коридору в помещение, видимо использовавшееся как спальня, если судить по бесконечным рядам коек под рост пришельцев. Стражники положили Солсбери в гамак, опять привязав проволокой. Когда они захлопнули за собой дверь, Виктор еще некоторое время слышал, как они переговариваются на своем птичьем языке. Позже раздался шлепающий звук шагов пары широких лап, остановившихся у двери. Надзиратель, как ему показалось, был оставлен, чтобы наблюдать за добычей.
Солсбери напрягся и, еще раз проверяя прочность проволоки, попытался разорвать ее руками. От этого на его коже образовались глубокие борозды, пальцы отекли и покраснели. Он собрал все свои силы и попытался снова. Проволока вошла в его запястья и кисти, разрезая кожу. Кровь брызнула фонтаном и потекла вниз по рукам, закапала с кончиков пальцев. На какое-то мгновение Виктор уже был готов сдаться, бросить все и провести оставшееся у него время, зализывая раны. Потом он вспомнил Линду. Очень скоро пришельцы применят к нему какую-нибудь технологию "промывания мозгов" и заставят его выболтать, как он попал к ним. Они легко доберутся до Линды. Виктор с силой закусил нижнюю губу и напрягся так, как только мог. Последовал резкий рывок, треск, и проволока порвалась в двух местах.
Хотя ему хотелось выть и рычать от боли в запястьях, он сдержался, чтобы не производить шума, который мог бы привлечь внимание его тюремщиков. Кровоточащими пальцами Виктор снял проволоку и освободил щиколотки. Он встал, пошатываясь, и тихо ходил по комнате до тех пор, пока не убедился, что снова полностью владеет своими занемевшими ногами. Его руки ослабли из-за порезов и застоя крови, но сейчас с этим ничего нельзя было поделать.
Когда Виктор обрел полный контроль над руками и ногами и почувствовал, что головокружение прошло, он стал раздумывать, как ему сбежать отсюда. Задача не из легких. Здесь нет окон, а дверь бдительно охраняют сторожа-пришельцы.
"Думай, думай, — сказал он сам себе, — у тебя чертовски мало времени".
Скорее всего, у дверей всего один стражник. Надо действовать, пока ему противостоит только один пришелец.
В дальнем углу Солсбери нашел стул, магнитами прикрепленный к полу. Виктор оторвал его, прикинул, сколько он весит, и сделал несколько пробных взмахов. Его израненные запястья отозвались болью, но более легкого и эффективного оружия у него не было. Когда план окончательно созрел в его голове, он подошел к двери и, набрав в легкие побольше воняющего пришельцами воздуха, выдал такой вопль, от которого кровь застыла в жилах.
Дверь отъехала в сторону, ворвался чужак, размахивая пистолетом. Он заметил Солсбери, стоящего сбоку от двери, слишком поздно. Стул обрушился на его чешуйчатый череп; тот смялся от удара, подобно бумажному стаканчику под каблуком у мальчишки, когда тот старается извлечь из него хлопок.
Солсбери бросил стул, забрал у пришельца пистолет с газовыми пульками и вышел, чтобы добраться до звездолета, не имея ни малейшего, черт возьми, понятия о том, что он будет делать дальше.
В корабле было немыслимое количество переходов и помещений. Виктор пробирался через спальни и пустые комнаты, минуя те коридоры, где ему отчетливо слышался звук лап приближающихся пришельцев. Через десять минут после того, как Виктор сбежал из помещения, где его держали, из системы связи корабля послышался резкий, воющий звук. Весьма похоже на сирену. Потом заголосил шепелявый диктор.
В коридоре начали открываться двери.
Тревога!
Пришельцы обнаружили, что пленник сбежал.
Беглец втиснулся в углубление в стене, где окно — просто круглое отверстие — давало обзор Земли Первой Линии. Он увидел белые неровные горбы зданий. Виктор никогда не видел зданий пришельцев снаружи, но он почему-то думал, что они должны иметь точно такую форму. Это означало, что звездолет — центр какого-то обширного комплекса. Даже если действительно удастся выбраться, придется преодолеть немалое расстояние, прежде чем можно будет почувствовать себя в безопасности.
Покинуть корабль…
Единственный шанс Виктора вернуться в свой мир, к Линде — это остаться на корабле и найти комнату с телепортационной тележкой. Даже если это и так, он понимал, насколько это нереально. С только что начавшимся повальным обыском у него нет шанса хоть как-то добраться до телепортационной каюты, пересечь вероятностные линии. У него нет другого пути, как сбежать отсюда.
Как можно скорее…
Пришелец, пробегавший мимо, громко шлепая широкими лапами, затормозил, увидев Солсбери краем глаза. Виктор вскинул иглометатель, который он тоже позаимствовал у стражника, и набил чужака иголками. Тот рухнул на пол, перевернулся несколько раз и, наконец, затих у стены.
В коридоре уже слышались крики, остервенелый визг. Слава богу, они не знают, где его искать.
Виктор выглянул в окно, прикидывая, сможет ли он через него пролезть. Но оно было слишком мало. Окошко находилось на вделанной в стену двери. По металлу проходил шов, словно темная черта на сером поле. Он поискал ручку и нашел набор из трех кнопок. Первая не произвела никакого видимого действия. Вторая инициировала жужжащий звук, а нижняя часть двери завибрировала. Третья остановила жужжание и бесшумно отворила дверь.
Сноп иголок, гудя, как осиный рой, с треском вонзился в стену рядом с ним. Одна попала Виктору в руку. Он выдернул ее до того, как успела впитаться желтая жидкость, несколько раз выстрелил в глубь коридора, чтобы заставить пришельцев укрыться. Набрав в легкие побольше воздуха, он выпрыгнул из корабля на голую землю, побежал в тень между двумя горбатыми белыми зданиями. Город этих жутких тварей обступал его своими уродливыми башнями со всех сторон.
На секунду Солсбери остановился и посмотрел назад. Он в первый раз увидел звездолет, его длинный изогнутый бок, тускло посверкивающую массу металла, такую огромную и громоздкую. У выхода уже толпились пришельцы, выглядывая наружу в опасении, не ожидает ли их беглец где-нибудь поблизости, в засаде. Он несколько раз выстрелил в них. Чужак, выпрыгнувший первым, получил полную дозу и свалился вниз, потеряв сознание прежде, чем долетел до земли.
Скользя по сырой земле, Солсбери ринулся вперед, прячась в тени, как таракан, держа оружие наготове. Все яснее слышался шум нараставшей погони.
Он завернул за угол, поспешно пересек мощенный камнем двор и попал на какую-то темную улицу. Здесь он остановился, тяжело дыша, словно загнанная лошадь, и оглядываясь по сторонам. Преследователи были явно в выигрыше. Он прислушался и услышал, как они переговариваются. Путь следования был неясен. Возможно, его загонят в тупик или окружным путем направят обратно к кораблю. Последняя возможность поразила его в сердце как стрелой. Виктор отчаянно ломал голову, ища выход из создавшейся ситуации. Не попадется ли он в лапы преследователям по своей собственной глупости?
Возможность этого просматривалась весьма отчетливо.
В первый раз он захотел быть "механическим" Виктором, действовать согласно программе и не заботиться об остальном мире.
Взбешенный собственными еретическими мыслями, он продолжил путь по проулку, скользя по влажным камням. В тот же момент перед ним совершенно неожиданно возник пришелец, который, казалось, сам растерялся от такой удачи. Это и спасло Виктора. Он тяжело шлепнулся боком, стукнулся головой о стену дома. На мгновение он увидел звезды, потом решил, что заниматься астрономией сейчас не время. Он вскочил на ноги как раз в тот момент, когда перед ним вырос тот пришелец, который орал за его спиной, и все еще продолжал надрываться. Виктор откатился, уворачиваясь от выстрела, и всадил в чужака дюжину иголок. Тварь молча рухнула.
Солсбери побежал, сам не зная куда, подальше от преследователей.
Он попал в еще один двор, и тут на него налетел целый отряд пришельцев, выбегающих из боковой улицы. Между ним и чужаками оказался фонтан, извергавший темную воду. Они заметили Виктора, поскольку он был единственным движущимся объектом. Виктор слишком резко повернулся и упал. Когда он встал на ноги, его левая рука онемела от удара о тротуар. Он кинулся назад в проулок, из которого выбежал, пробежал половину квартала и свернул в переулок.
Впереди и позади него слышался шум погони. Враги приближались к нему со всех сторон. Еще минута — и его схватят.
Он прислонился к стене и осторожно заглянул за угол, обрадовавшись, что не действовал поспешно. Там шло с полдюжины пришельцев, освещавших фонарями разные укромные уголки и щели в странных конструкциях, из которых состоял этот комплекс.
Сзади послышался шум и гомон приближавшихся пришельцев, показались отсветы фонарей. Колеблющийся свет отбрасывал неправильные тени на стены.
Солсбери оказался в западне. Он не мог двинуться вперед таким образом, чтобы его при этом не увидели. Бежать назад — значит встретиться лицом к лицу с еще более многочисленной командой, чем та, что впереди. Казалось, спасения нет.
Он отказывается принимать подобный конец!
Виктор взглянул вверх на крышу здания и решил, что поступит следующим образом. Бросив оружие и оставив только рюкзак, он перебежал через улицу, прижался к дому и ощупывал стену до тех нор, пока не нашел углубление достаточно большое, чтобы зацепится за него пальцами. Морщась от боли, он полез вверх по стене, более заботясь о скорости, нежели о тишине.
Когда он подтянулся на крышу двухэтажного дома, поисковые партии сошлись вместе. Бойцы одного отряда обсуждали сложившееся положение с бойцами другого отряда. Издавая нечленораздельные звуки, размахивая руками, они в конце концов разделились опять, и каждый отряд побежал в своем направлении. Когда шлепанье ног пришельцев и громкие визгливые звуки их разговора стихли вдали, беглец рискнул посмотреть вниз, не боясь быть обнаруженным, а потом устало растянулся на кровле, восстанавливая дыхание и глядя на звезды.
Неожиданно сердце его замерло.
В небе светились две луны.
Одна была точь-в-точь как та, к которой он привык на Земле. Вторая казалась меньше наполовину и мерцала зеленоватым светом, гораздо более тусклая, чем обычная луна.
Виктор, очарованный непонятным видением, долго наблюдал за ними. Он находился в альтернативной вероятности, а здесь могли быть отличия — в виде, скажем, двух лун. Различие это было странное и прелестное. Но он не знал, каковы могут быть другие отклонения. Возможно, сбежав из поселения пришельцев, он обнаружит, что этот мир необитаем, безлюден, как пустыня. Или, возможно, по нему еще бродят динозавры.
Когда ему надоело пугать самого себя, он повернулся на бок и посмотрел на крышу соседнего дома. Дом находился всего в четырех футах. Виктор подошел к краю крыши и легко перепрыгнул через пропасть, приземлившись на цыпочки, чтобы не производить излишнего шума. Оглядевшись, он понял, что, прыгая с крыши на крышу, можно уйти довольно далеко. Он не мог двигаться в одном направлении, поскольку не все дома были двухэтажными, попадались здания в девять и более этажей, но все-таки скоро дома кончились и Виктор увидел лес. Черные сплетения деревьев темнели перед ним непроходимой стеной.
Он слез по лесенке с крыши, пробрался в темноте мимо здания, подошел к первым деревьям лесного массива и осторожно огляделся, проверяя, нет ли поблизости пришельцев. Разглядеть что-то на фоне разросшихся корявых громадин было трудно, но, когда Виктор обрел уверенность, что там стражников нет, он быстро двинулся вперед и вошел под сень деревьев.
Чем глубже он заходил в чащу, тем больше убеждался в том, что это девственный лес, совсем не изменившийся в течение нескольких тысячелетий. Огромные деревья, возвышавшиеся, как чудовищные башни, даже днем пропускали так мало солнечного света, что под ними почти ничего не росло. На почве не было листвы и веток, словно на хорошо вычищенном ковре в гостиной. Только несколько объемных камней попались ему по пути, да и те было легко обойти.
Земля начала круто подниматься, словно склон громадного холма. Стараясь держаться тех мест, где лунному свету удавалось пробиваться сквозь густую тень кроны, Солсбери пошел вверх, куда вел склон. Зацепившись ногой за корень, он упал и сильно содрал кожу. Однако кровотечение быстро остановилось, а потом, через небольшой промежуток, прошла и боль.
Когда Виктор достиг верхней точки холма, он оказался над долиной, в которой располагался огромный комплекс чужаков. Звездолет был его центром, и в первый раз Солсбери осознал истинные размеры всего этого механизма. Жилая часть комплекса была создана из соединяющихся зданий разной высоты, которые простирались от края до края долины.
Но возможность взирать на комплекс сверху вниз не давала ему чувства превосходства.
Он по-прежнему был за семьдесят шесть вероятностных линий от своего собственного мира… Бесконечно далеко от Линды.
Любимая… Он вспомнил гладкое тело, объятия в темноте комнаты, ее улыбку и мужество, с каким она приняла последующие ужасы. Он почувствовал глубокое, горькое сожаление оттого, что, возможно, никогда ее больше нё увидит. Каким образом ему вернуться на космический корабль? И даже если он совершит этот подвиг и доберется до транспортной тележки, как разберется в том, что с ней надо делать, чтобы вернуться на свою вероятностную линию, в свой мир?
Его мысли были неожиданно резко прерваны.
Внизу около звездолета началась какая-то суета, от него отделился отряд пришельцев и отправился в лес. Через десять минут пришельцы окажутся у подножия склона, на котором находился Виктор. Он встал, кинул последний взгляд на звездолет и снова ринулся через деревья, чувствуя, что усталость наваливается на него все больше, а сил остается все меньше.
Через полчаса он остановился около нагромождения скал, за которыми угадывалась еще одна долина. Он выработал все свои жизненные ресурсы: дыхание его прерывалось, ноги и руки налились свинцом. Виктор присел, чтобы дать мышцам возможность расслабиться и отдохнуть, и прислонился головой к скале, покрытой жестким мхом.
Через пять минут он резко очнулся, проклиная себя на то, что позволил слабости овладеть собой в такой опасный момент. Возможно, он очеловечился еще быстрее, чем рассчитывал компьютер, человеческие слабости все более овладевали им. Невыносимый запах ударил ему в нос. Он брезгливо поморщился, все еще не понимая, что его разбудило.
Первую подсказку дал беглецу его нос: это было не острое зловоние пота, принадлежавшее ему самому, но тяжелый запах животного — словно бежишь через огромный зоопарк во влажный летний день. Виктор быстро поднял голову, как будто его сильно ударили в грудь, и взглянул прямо в угольно-черные глаза зверя — глаза, горящие любопытством в глубине под нависающим лбом. Влажные ноздри животного были широки и черны, они подрагивали, словно в ожидании добычи. Огромный черногубый рот открылся, показывая желтые квадратные зубы. Солсбери догадался, что существо, по-видимому, улыбается. Он вспомнил, что сам частенько улыбался, глядя на вкусно приготовленный обед.
Зверь вздохнул и облизнулся.
Солсбери выхватил пистолет из кобуры так ловко, словно перед ним находился Уайэтт Эрп[5]. Но как только он собрался нажать на спуск, лапа зверя с корявыми пальцами живо сцапала его за запястье и выбила оружие на землю. Виктор бросился за пистолетом. Зверь схватил Солсбери за шиворот до того, как он сумел коснуться рукоятки, поднял его с земли на вытянутой руке. Виктор попытался сопротивляться, но только беспомощно замахал руками и ногами. С ужасом он задал себе вопрос — с какого места зверь откусит первый кусочек?
Глава 16
Пока гориллоподобное создание с покрытыми слюной желтыми зубами оценивало Виктора, как мать семейства в магазине рассматривает кусок мяса, еще один зверь появился на горизонте. Он с шумом втягивал воздух, но подходил абсолютно бесшумно, ступая огромными ногами очень осторожно. Под морщинистыми веками глубоко прятались любопытные черные глаза. Он провел тонким розовым языком по гнилым зубам, словно ему доставляло удовольствие вдыхать собственную вонь. Он был таким же огромным, как и первый, хотя, тем не менее, слегка сутулым. Его длинные руки не доставали до земли, но были достаточно длинны, чтобы не наклоняясь почесать себе ногу.
Вторая горилла издала воюще-хрюкающий звук. Запах, исходивший из ее пасти, был таков, что мог спровоцировать крушение поезда и превратить локомотив в груду бесполезного металлолома. Виктор постарался не дышать, но его все равно замутило от такой чудовищной вони.
Оба Кинг-Конга обменялись между собой нечленораздельными звуками, а Виктор начал понимать, как должна чувствовать себя бабочка, которую насаживают на булавку, чтобы потом любоваться красотой ее крылышек. Роль добычи ему не понравилась. Ему совсем не хотелось, чтобы его разорвали на куски и употребили на обед. Зверюги продолжали пялиться на него, пока он болтался, крепко зажатый в мохнатой лапе.
У Виктора лопнуло терпение, он издал жуткий крик и одновременно принялся молотить руками и ногами, припоминая все известные ему приемы дзюдо, включая знание того, что хороший вопль часто пугает противника и выводит того из равновесия, а также оказывает благотворный терапевтический эффект на самого крикуна.
Горилла, державшая Виктора, такой тактикой, однако, не впечатлилась. Возможно, она тоже владеет дзюдо, подумал он. Она только фыркнула и врезала ему свободной лапой. От удара мозги у него в голове застучали, словно камушки, он клацнул зубами и прикусил язык. От греха подальше он решил больше не дергаться и висеть смирно. Так безопаснее.
Вдоволь налюбовавшись своей жертвой, горилла отпустила ее, разжав руку. Словно куль, Виктор упал на землю и облегченно вздохнул, радуясь тому, что придирчивый осмотр, которому его подвергли, закончился. Он встал на колени, выплюнул сгусток крови из разбитого рта и, шатаясь, встал в полный рост. Пока он пытался прийти в себя, оба тяжеловеса стояли и не мигая смотрели на него, время от времени облизываясь влажными языками. Они выглядели как мальчишки, наблюдающие за мухой, у которой они только что оторвали крылышки.
Виктор грязно выругался.
Звери не отреагировали.
В это время окружающий мир успокоился и прекратил свое слегка тошнотворное колебание, заставлявшее деревья и скалы вокруг него хаотично кружиться. Солсбери оглянулся в поисках пути для бегства. Звери, казалось, не обращали на него внимания. Осторожно оглядываясь, он пошел по тропе, стараясь выглядеть беспечно. Гориллы наблюдали за ним с туповатым видом, моргая и урча. Когда Виктор решил, что отошел достаточно далеко, он повернулся и побежал.
В ту же секунду одно из лохматых чудовищ с угрожающим рыком прыжками ринулось за ним. Через пару прыжков оно остановилось перед Солсбери и, ухмыльнувшись тому в лицо, оскалило огромные желтые зубы.
Повернувшись, Солсбери кинулся назад, но столкнулся лицом к лицу со вторым зверем. Тот тоже ухмылялся.
Виктор спрыгнул с тропы в заросли папоротника и побежал, разводя широкие жесткие листья руками. Позади слышалось тяжелое звериное сопение.
Он почувствовал себя мышкой, попавшей в западню.
Он безнадежно оглянулся вокруг в поисках какой-нибудь рогатины или камня, которые можно было использовать в качестве оружия. Как бы ему сейчас пригодился пистолет! Бомбы в рюкзаке были бесполезны, потому что ядерный взрыв означал и собственную его гибель. Кулачный поединок был также вне обсуждения. Одним ударом чудовище сломает его пополам.
Виктор, наконец, заметил груду камней. Один он швырнул в грудь зверя, другой попал тому в плечо. Зверь только хмыкнул, обратив на это внимания не более, чем на комариный укус.
Камни отскакивали от чудовища, не нанося ему ни малейшего вреда. Зверь взмахнул огромной ручищей, и Виктор отлетел от него на несколько метров.
Мотая головой, Виктор сел, упорно обдумывая дальнейшее сопротивление. Он привстал, пытаясь подняться и падая снова. Но как только он оказался на ногах, громила влепил ему сокрушительный удар и снова безжалостно послал на землю.
Солсбери некоторое время полежал тихо, затем подтянул под себя ноги, встал, чувствуя себя лет на триста, и повернулся как раз вовремя, что получить удар лапой в грудь и снова повалиться на землю. Разозленный, он схватил камень, перевернулся и швырнул его изо всех сил. Камень отскочил от массивного черепа с громким стуком, как от чего-то пустого, но зверя не свалил. Тот даже не перестал ухмыляться. Он просто подождал, когда Солсбери снова окажется на ногах, потом толкнул его назад, и Виктор тяжело плюхнулся на спину.
Наконец он понял все. Не было и речи о том, чтобы пытаться сбежать или бороться. Как только он пытался сделать то или другое, это не приводило ни к чему, поэтому Виктор сидел тихо и не пытался бороться. Кажется, горилла была довольна, что Солсбери наконец-то усвоил ее урок.
Другой зверь подошел сбоку, как будто сам себя назначил на должность охранника при Солсбери. Они поворчали между собой низкими горловыми голосами. Когда совещание окончилось, второй зверь поднял Солсбери, взял его под мышку, словно младенца, и потащил назад на тропу, к поляне, туда, где первая горилла подбирала пистолет с газовыми пульками. Затем, двигаясь с потрясающей быстротой, они выскочили на новую тропинку, где деревья над их головами смыкались так же плотно, а земля под ногами была еще ровнее и совсем заглушала шум шагов.
Через полчаса звери вышли из-под деревьев на поляну перед внушительной отвесной скалой, которая представляла собой гладкую, без выступов стену ущелья. Высоко вверху луна была наполовину скрыта вершиной скалы, напоминавшей сломанный зуб. У подножия горел костер, его языки поднимались высоко и разбрасывали искры. В оранжево-красном свете пламени Солсбери разглядел поселок горилл, протянувшийся вдоль каменного утеса. Грубые хижины были пристроены к утесу с использованием любых углублений в камне. Их возвели из необожженной глины и дерева так, что скала служила постройкам четвертой стеной. Мнение Виктора о гориллах несколько выросло. Они, оказывается, не просто звери, но находятся на первых ступенях развития цивилизации. На этой вероятностной линии, возможно, у человека еще не развился разум, но у этих созданий нечто подобное уже имеется. Интеллект не слишком большой, хотя и гостеприимностью они не отличались.
Затем Солсбери пришла в голову одна мысль, показавшаяся абсурдной, хотя и реалистичной; он еще раз оглядел своих похитителей. Он называл их гориллами, потому что в темноте и по тому, как звери двигались и вели себя, они очень напоминали этих приматов. Сейчас, в свете костра, он увидел, что ошибался; это не люди, но и не обезьяны. Их лица были широкими, тяжелыми, без обычных для обезьян выступающих челюстей. Глядя на них, он понимал, что человеческих генов в них больше, чем звериных. Больше всего эти звери были похожи на шутку эволюции. В его мире, похоже, их больше нет. Возможно, они давным-давно исчезли в процессе эволюции. А здесь они вполне могут прижиться и, возможно, со временем достичь высот технически развитой цивилизации.
Зверь, тащивший Солсбери, бросил его перед костром так же грубо, как и раньше. Затем он кликнул стражника, который укрывался в десяти футах над землей, в укромной каменной пещерке. Стражник спустился вниз одним гигантским прыжком, который раздробил бы щиколотки любому человеку, подбежал к ним и принялся болтать с теми двумя, что были с Солсбери. Он, как и те двое, изумленно разглядывал Солсбери, тыкая в него пальцами и дыша ему в лицо зловонием. Затем стражник сгреб Виктора, и они продолжили эту волосато-вонючую одиссею.
У Виктора мелькнула мысль: если это и одиссея, то какая-то неправильная. В ней герой почему-то не побеждает.
С Солсбери под мышкой горилла вскочила на скалу и начала подниматься, цепляясь толстыми короткими пальцами за камни так крепко, что они чуть не продавливались сквозь ладонь и не выходили через тыльную сторону руки. Подъем для обычного человека был явно невозможен, это было совершенно очевидно. В шести футах над землей находилось отверстие пещеры; там горел костер поменьше. Язычки огня лизали груду раскаленных камней.
Носильщик, как Виктор мысленно называл тварь, прогугукал что-то во тьму и вошел в тоннель, двигаясь здесь более осторожно: приходилось нагибаться, чтобы не треснуться головой об остатки разрушенных сталактитов. Прежде чем они прошли десяток футов, вдали появился другой свет, словно в ответ на призыв носильщика. В разраставшемся свете Солсбери увидел другого получеловека, светившего факелом.
Они все больше углублялись в пещеру — большое помещение футов тридцать пять шириной и пятьдесят длиной, где более десятка полулюдей сидели и лежали на подушках из травы и листьев. Твари были разного возраста и, похоже, не слишком-то обрадовались появлению Солсбери и его спутника. Они гугукали и рычали на носильщика, кидали в него щепками и пучками соломы. Но когда в поле их зрения попал Солсбери, каждый стал стараться разглядеть его поближе.
Похоже, Виктор оказался любопытной вещицей, открытием недели, а возможно, и века. Скорей всего, у обезьян не много развлечений и появление Солсбери было равносильно приезду цирка. Если бы они могли обзавестись зоопарком, он мог бы стать звездой аттракциона и о нем оповестили бы население за тысячу миль вокруг. А когда б он умер? Ну, они б сделали из его тела чучело и поместили бы в свой аналог Смитсоновского музея человекообразных обезьян. Он знал теперь, как должен чувствовать себя урод; как должен чувствовать себя ни на что не похожий человек, — не просто отличающийся цветом кожи или разрезом глаз (этого достаточно, чтобы на тебя оглядывались), но до такой степени ни на что не похожий, что уму непостижимо.
Кажется, в их умах и вправду не укладывается, как может существовать такое странное существо.
Солсбери поместили на каменную площадку в паре футов от пола в одном из концов пещеры. Пытаться прорваться к выходу смысла не было. Любой из этих гуманоидов перехватит его еще на полпути к свободе. Виктор сел и попытался смириться с плохим воздухом и тем, что в него чем-то тыкают. Обезьяны болтали и бормотали, гугукали и повизгивали, обращаясь к нему, выжидательно глядели на него, словно хотели, чтобы он ответил. Он немного поговорил с ними по-английски, но это их не устроило. Они только нахмурились, что на их грубых лицах выглядело действительно пугающе, и снова принялись бормотать между собой. Виктор устало подумал, что его сочли слишком глупым, чтобы услышать от него что-нибудь вразумительное.
Немного позже в комнату вошли несколько полулюдей женского пола; их огромные обвисшие груди были покрыты тонкими волосками. Женщины-приматы двигались со своеобразной грацией, неся котелки с дымящейся серо-зеленой кашицей. Эти чудовища нуждались в большом количестве пищи. Кажется, он успел как раз к ужину.
После того как всем подали обед, седовласый получеловек, который, казалось, был вождем этого племени, прохрюкал что-то самой крепкогрудой самке. Она выглядела так, словно с чем-то не согласна, потом задумалась над предложением. Застенчиво она подошла к выступу, где сидел Солсбери, и поставила перед ним котелок кашицы, потом пугливо убежала, сильно развеселив этим самцов, которые загоготали и захихикали, словно школьники, отколовшие первостатейную шутку.
Виктор не ел уже очень давно, потому что слишком нервничал. С тех пор он много испытал и был близок к голодному обмороку. Однако он не смог заставить себя есть эту жидкую бурду, которую поставили перед ним. У нее был цвет протухшей воды, где плавали кусочки темного, жилистого мяса неизвестного происхождения. Аромат, исходивший от содержимого горшка, напоминал запах протухшего мяса, вялых овощей и старого черного хлеба. Виктор молча отодвинул его и посмотрел на собравшихся.
Носильщик и его сородичи угощались от души и задушевно беседовали между собой, как дамы за карточной игрой. Единственная разница состояла в том, что от этих сплетников не пахло душистым мылом. Да и манеры их оставляли желать лучшего.
Позвали женщин, и каждый из присутствующих получил добавки, за исключением Солсбери, который мечтал, чтобы от него убрали недоеденную порцию. Некоторые из женщин довольно улыбались зубастыми улыбками; он подозревал, что они довольны тем, что их стряпня пришлась мужчинам по душе. Крепкогрудая женщина, которая предлагала ему котелок с похлебкой, осторожно убрала его прочь, странно поглядывая на Виктора, словно не могла представить себе, как можно быть такой дикой и тупой скотиной, чтобы не понимать прелестей цивилизованной пищи.
Когда все покончили с едой, немного привыкли к Солсбери, спутник носильщика продемонстрировал обществу газовый пистолет, держа тот над головой, чтобы все могли его разглядеть. Раздалось удивленное похрюкивание, и все уставились на Виктора. Единственное место, где они могли видеть что-то похожее на машины, — там, внизу, у подножия горы, в поселении пришельцев. Разумеется, пришельцы здесь появлялись (возможно, чужаки не утруждали себя экспериментами на таких неотесанных дикарях, как эти, и оставляли напоминание о себе, время от времени демонстрируя свое оружие.
— Брось это! — закричал Солсбери.
Все бессмысленно пялились на него.
— Вы перестреляете друг друга!
Это была не такая уж плохая перспектива, но они могли случайно убить и его.
Седовласый получеловек взял пистолет из лапы другого и стал вертеть его туда-сюда, очарованный кнопочками и линиями дизайна. Он был достаточно умен, чтобы понять, как его следует держать, хотя его собственные пальцы были слишком толстыми, чтобы держать оружие достаточно осторожно. Его палец мимоходом задел за курок, и пистолет выстрелил прямо в грудь тому получеловеку, который первым принес пистолет в пещеру.
Могло показаться, что его грудь раздулась, как воздушный шар, надуваемый великаном с неимоверным объемом легких. Потом она взорвалась изнутри, обдав кровавым душем всех, кто оказался поблизости. Получеловек удивленно посмотрел на свое изувеченное тело, хрюкнул что-то и тяжело повалился вперед — мертвый.
Главный бросил пистолет, гугукая как ненормальный, и возбужденно запрыгал по пещере. Затем он, размахивая руками, заговорил нараспев над поверженным телом. Когда он закончил, тело не двинулось ни на дюйм, хотя все вроде бы ожидали, что это произойдет. Носильщик выступил вперед и перевернул своего приятеля. Все полулюди уставились на разверстую рану, обнажавшую внутренности их бывшего соплеменника. Потом, все как один, они повернулись к Солсбери и угрожающе уставились на него.
Солсбери словно окаменел.
Он знал, что они сейчас думают о том, как бы сбросить его вниз на камни, и внимательно наблюдал за каждым движением пещерных людей.
Действительно, для них Солсбери оказался плохим парнем: он был ни на что не похожим типом, злым колдуном, принесшим смерть в их мирок, чье оружие убило одного из них. То, что в этой нелепой гибели участвовала и их собственная глупость, не имело значения.
Прежде чем кто-то из них смог двинуться, Солсбери соскочил с уступа и кинулся туда, откуда полуженщины раньше приносили суп.
Женщины все еще были здесь, сидя на корточках и хватая еду руками. Когда Солсбери налетел на них, все с визгом бросились по углам, толкая друг друга, с ужасом глядя на нежданного гостя. Виктор увидел другой тоннель, ведущий прочь из этого помещения, и бросился к нему. Ему пришлось пробежать мимо женщин; Виктор боялся даже подумать, что произойдет, если хоть одна наберется храбрости и хорошенько его стукнет. Зверски оскалив зубы и вытаращив глаза, он на пределе возможностей своих легких заорал:
— Ааррггггхххх!
Полуженщины заметались еще сильнее в диком ужасе. Пока они не пришли в себя, Солсбери пробежал через арку в новый тоннель и побежал так быстро, как только позволяли подкашивающиеся ноги. Это было недостаточно быстро, он знал это, потому что он помнил, как проворно носильщик скакал за ним по лесу.
Солсбери на бегу обернулся и с ужасом увидел позади все племя во главе с седовласым вождем. Он припустил быстрее, но вскоре притормозил. Впереди, в пещере, куда вел тоннель, горел, сверкая красным, факел. В этом тусклом свете Виктор увидел других полулюдей, просыпавшихся от гневных криков и рева его преследователей.
Он остановился, хотя каждый нерв его тела призывал к движению, и стал шарить по стене, которая была испещрена непонятными углублениями. Одно из них выглядело более глубоким, чем остальные; по крайней мере, ему так показалось. Кроме того, в подобное углубление мог протиснуться только человек, а гориллоподобный громила должен был проявить поистине чертовскую ловкость, чтобы попытаться пролезть за беглецом.
Виктор не знал, что последует потом, когда он укроется в пещере, но понимал, что лучше смерть от голода или жажды, чем от лап разъяренных дикарей. Солсбери представлял, в какую мучительную пытку дикари превратят его гибель. Им нравится мучить своих врагов, а ему не хотелось быть для них игрушкой. Солсбери протиснулся во вход и углубился в пещерку. В ту же секунду туда заглянул вождь явно с недобрыми намерениями.
Солсбери отступил на шаг, чтобы посмотреть, что тот будет делать. Вождь протянул к нему длинную грязную руку и попытался схватить его, чуть-чуть не дотянувшись до цели. Солсбери вздохнул с облегчением, заметив, что он недосягаем. Вождь убрал руку и пошептался со своей свитой. Некоторые из его окружения попытали удачу, но ни один из них не был достаточно длинноруким.
Минут пятнадцать прошло без перемен.
У Солсбери было, к счастью, достаточно времени, чтобы успокоиться и поразмышлять об ужасах своего положения. Десятки вероятностных линий от Линды… Несколько бесконечных миль до корабля пришельцев, который представляет собой его единственный шанс на возвращение… Пойман в пещере вне пределов досягаемости орды бормочущих, жаждущих крови питекантропов. Будь он любителем заключать пари, он бы не поставил и двадцати центов, что переживет эту ночь. О своем будущем он боялся даже загадывать…
Скоро полулюди снова оживились. Кажется, они что-то придумали. Раздался сухой треск и свет померк, потому что вождь снова загородил проход. Что-то толкнуло Солсбери в плечо, затем еще раз, оцарапав ему щеку. Дикари нашли длинную палку, заострили ее конец и стали тыкать в него, надеясь убить или поранить, чтобы он выполз наружу, где его можно будет достать.
Он получил еще два ощутимых тычка, последний из которых пробил ему плечо. Солсбери схватил палку и толкнул ее от себя изо всех сил. Вождь в это время как раз отвлекся и другой конец жерди выскользнул у него из лап, боднув его в грудь. Виктор услышал, как тварь издала вопль боли — он достиг цели. Палка была убрана и больше в деле не использовалась.
Но за все это время дикари придумали новый план. Теперь, кажется, положение становилось опасным.
Один из дикарей поднес факел к отверстию и бросил внутрь. Тоненькая удушливая струйка дыма поползла к Виктору. Другой дикарь собрал охапку травы и листьев, сложил у входа и тоже поджег. Поваливший дым почти задушил Солсбери, дым клубился вокруг него голубовато-белой тьмой, густой, как лондонский смог, в горле першило, глаза слезились.
Виктор был уже почти готов ползти наружу, признав свое поражение, когда заметил кое-что важное. Первое: дым все-таки уносило в дальнюю часть пещеры. Это означало, что в пещере есть еще один выход. Второе: даже если выход недостаточно велик, чтобы выбраться из него наружу, он обеспечит его глотком свежего воздуха. Вместо того чтобы идти к носильщику, вождю и другим, Виктор повернулся и вслед за дымом побрел в поисках выхода.
Несколько минут он двигался с закрытыми глазами, потому что дым грозил окончательно выесть их.
Во рту у него было как в пепельнице.
Это было не самое приятное путешествие. Кое-где промежуток между стенами тоннеля становился совсем узким, приходилось протискиваться, обдирая кожу до крови. Вскоре стены и пол стали сырыми; Виктор промок и замерз. И везде стлался дым, заставлявший его задыхаться и кашлять. Глаза у Солсбери опухли, и слезы непрерывно текли по лицу.
Вскоре тоннель закончился.
Увы, это был тупик.
Виктор стал колотить кулаками по камню, проклиная все на свете и почти обезумев от отчаяния. Потом, немного успокоившись, Солсбери ощупал пространство у себя над головой и обнаружил, что тоннель уходит вертикально вверх фута на четыре, затем сворачивает влево и снова идет горизонтально. Он пополз, извиваясь, вверх через изгиб и там попытался отдышаться, но только вдохнул полные легкие дыма. Солсбери заставил себя ползти дальше, и вскоре воздух стал заметно чище. Наконец можно стало нормально дышать и не кашлять. Впереди виднелся тусклый кружок света. Виктор быстро пополз к нему, вылез… и свалился на получеловека, который поджидал его с широкой ухмылкой на недобром лице.
Глава 17
Сопротивляться смысла не было. Дикари оказались умнее, чем он думал. Они сообразили, что этот тоннель может где-нибудь иметь выход, и расставили дозорных по всему лабиринту коридоров, чтобы проверить, откуда пойдет дым. Им оставалось только дождаться появления Солсбери, и они его дождались.
Виктора приволокли назад в главную пещеру, где полулюди ели свою еду и где рукой вождя был убит приятель носильщика.
Дикари снова посадили его на то же возвышение, но теперь оставили двух стражников наблюдать за пленником. Остальные собрались в центре помещения, чтобы обсудить, что же с ним делать. Кажется, они разделились на две группы, но обнадеживаться не стоило. Солсбери знал, что вряд ли кто-то из них заступится за него, скорее уж спор идет из-за того, какой смертью его казнить.
В конце концов дикари связали ему руки за спиной тонкой, но прочной волокнистой лианой, затем обмотали вокруг пояса лиану потолще, завязали ее узлом и пропустили петлей под обе руки. Еще одну крепкую лиану протянули над полом, одним концом закрепив на гладком выступе скалы слева, вторым — на симметрично расположенном выступе справа. Лиана, которая была привязана к его поясу и пропущена под мышки, как упряжь, была переброшена через ту, что на потолке; затем Виктора поднимали все выше, пока его башмаки не повисли в трех футах от пола. Когда лиана, обвязанная вокруг пояса, затянулась туже, она перетянула грудь так, что стало очень больно. Солсбери заскрипел зубами и плюнул в своих мучителей, но казалось, это только воодушевило их.
Он провисел так минут пять, удивляясь, что они решили просто подвесить его. Но это было еще не все, далеко не все. Представление только начиналось. Какой-то получеловек подошел к Солсбери, схватил его за ноги и оттянул в сторону, а затем толкнул вперед. Виктор начал качаться как маятник; лиана жестоко впивалась в его грудь и запястья. Чтобы быть уверенными, что он не утратит инерции, полулюди образовали две группы на обоих концах траектории его раскачивания и били по нему вперед и назад. В верхней точке каждой дуги Виктор получал удар тяжелой лапой, посылавшей его в другую сторону. Они пихали его по очереди, чтобы не утомиться. Скоро он потерял счет этим толчкам.
Один раз, после бесконечных ударов и полетов по дуге, Виктор ощутил резкий укол в бок и почувствовал там струю крови. Кажется, дикари решили использовать свои острые когти. Следующий порез был глубже первого и отозвался болью во всем теле, хотя Солсбери думал, что уже ничего не способен чувствовать.
Назад… И вперед… Удар… И царапина…
Солсбери подумал о том, как попал из будущего (царапина) в прошлое (удар), а оттуда на другую вероятностную линию (туда-обратно), где правят ящерообразные твари, оттуда (удар) через десятки вероятностных линий на совершенно другую Землю (царапина), чтобы здесь быть убитым бандой безжалостных, безмозглых обезьян. Он подумал, что наступил достойный сожаления конец, а ведь все это обещало стать славным эпическим приключением.
Взгляд Виктора Солсбери застилал багровый туман, и колокола в его голове вызванивали похоронную мелодию. Он уже готовился провалиться в темноту окончательно и бесповоротно, когда новый, более резкий тон в разговоре дикарей раздался в пещере. Мучители, игравшие с Солсбери, неожиданно перестали его раскачивать, а затем мощный, хорошо поставленный мужской голос на хорошем английском языке произнес:
— Держитесь! Мы скоро освободим вас.
Глава 18
Виктор Солсбери боролся с дурнотой и головокружением, и он выдержал. Виктор пришел в сознание, когда обрезали опутавшие его веревки, и он упал в лужу на полу. Все тело болело от полученных ударов, бедра были залиты кровью, которая сочилась сквозь разодранные в клочья джинсы. Закончив подсчет ран, он решил, что, несмотря на отвратное самочувствие, положение его, пожалуй, не так уж плохо. Ускоренный процесс его выздоровления скоро остановит кровотечение, и раны станут затягиваться. Виктор боялся представить, на кого он сейчас похож, настолько он израсходовал свои способности к исцелению. Еще немного, он бы впал в беспамятство и последние остатки жизненных сил покинули его окончательно.
Худшие из опасений относительно его тела не оправдались, и он подумал о своем избавителе.
Солсбери поглядел вверх, ожидая увидеть пришельцев или отряд морских пехотинцев.
Вместо этого он увидел еще одного гориллоподобного человека, стоящего над ним. Этот, однако, отличался от других тварей. На его лице было значительно меньше волос, скрывавших черты лица его соплеменников, темную кожу избороздили глубокие морщины, как сафьян, хотя череп, обильно покрытый волосами, указывал на явное родство с дикарями. Черты лица не были такими примитивными, как у его родичей, челюсть выдавалась вперед намного меньше. Нос был почти европейский, и это придавало ему более человеческий вид. Во рту белели ровные крепкие зубы, ничуть не напоминающие клыки обезьян.
— Вы из другой вероятности? — спросил незнакомец, стараясь быть любезным.
Несмотря на гориллоподобную внешность, вид у него был более внушающий доверие по сравнению с дикими и злобными харями мучителей Солсбери.
Виктор облизнул губы.
— Да, — ответил он.
— Прекрасно! Вы говорите по-английски! Английский — основной язык в нашем секторе вероятностных потоков, однако он не единственный. Другие языки, которыми я владею, вполне приличны, но не так хороши, как мой английский. Как вы думаете? Он хорош? Значит, в вашем альтернативном мире говорят на английском? Это единственный язык?
— Нет, — с трудом выдавил Солсбери. — На французском, китайском, русском… Их слишком много, чтобы перечислять.
— Как интересно! Разнообразие языков вполне вероятно. Но английский доминирует?
— Он один из доминирующих языков. Послушайте…
— Ох, извините меня, — произнесла модифицированная горилла извиняющимся тоном, протягивая волосатую, крепкую руку, чтобы помочь Солсбери подняться. — Я, простите, позабыл, через что вам довелось пройти.
Вику еле-еле удалось подняться. Чувствовал он себя чудовищно: словно его облили керосином и подожгли, как факел. Каждый дюйм тела мучительно болел.
— Видите ли, это первый раз, — продолжил его спаситель взволнованно, — когда я встречаю кого-то из другой вероятности. Хоть поговорить, по крайней мере, удастся.
— Кто… — начал Солсбери, но язык его не слушался и заплетался, словно у непроспавшегося пьянчужки.
— Помолчите какое-то время, не теряйте силы. Кругом рыщут ваши враги, чтобы вас уничтожить. Нам надо спуститься на более низкие уровни, о которых они не знают.
— Хорошо, — сказал Вик, делая несколько пробных шагов.
— Хотите, я вас понесу?
— Нет.
Он увидел, что собеседник все же меньше, чем дикари — возможно, всего семи футов[6] роста, но остальные подчиняются ему.
— Я пойду сам. Вы не такой великан, как эти уроды.
Солсбери прошел пять шагов и упал.
— Вы еще очень слабы. Поберегите себя, — заметил незнакомец.
Он склонился над Солсбери, поднял его, как пушинку, и направился из пещеры.
— Мой род более изящен, но так же силен, как и ваши обидчики.
Здесь были и другие представители элитной породы гориллолюдей. В слабом свете Солсбери не мог рассмотреть их как следует, однако кое-что ему все же удалось заметить. Все они были в одежде, в отличие от полулюдей, которые мучили его; одежда их состояла из высоких кожаных сапог, доходивших до колен, и коротких штанов из грубой ткани. У каждого был лук, колчан со стрелами и нож в ножнах. Тот, что нес Виктора, отдал свое оружие товарищу, который был готов к отражению атаки и постоянно оглядывался по сторонам, держа оружие наготове. Кто его враги — Виктор не знал.
Они шли долго. Виктор не мог разглядеть, куда его спасители идут, но скоро почувствовал, что они спускаются все ниже и ниже в недра земли, оставив дикарей позади.
Но скоро Солсбери, измученный бегством, голодом и изуверской пыткой, потерял сознание.
Когда же он пришел в себя, то обнаружил, что неожиданный спаситель поддерживает его голову и пытается привести его в чувство раздавленными лепестками пурпурного цвета, издающими резкий запах. Виктор потряс головой, чтобы заставить незнакомца убрать это подобие нашатыря, потом откинулся назад… и почувствовал, что сидит в кресле! Это был добротно сделанный предмет меблировки, с подушками из темной ткани, кажется, набитыми либо пером, либо какой-то шерстью. Да, эти люди были более чем продвинуты по сравнению с дикарями, пытавшимися убить его.
— Возможно, мне надо дать вам поспать, — заметил спаситель, озабоченно глядя на Солсбери. — Но существует очень важная вещь. Я думаю, это наш шанс. Мы должны воспользоваться им так скоро, как это возможно. Но если вы чувствуете, что нужен отдых…
Читать бесплатно другие книги:
