Крот 2. Сага о криминале Мережко Виктор

– Зато хахаль у нее – во внуки годится.

– С чего ты взял, что это хахаль? – спросил Вахтанг.

– Разве не видно? Внук не будет так ласково чесать спину бабушке.

Вдруг Важа даже привстал на сидении.

– Вай, это же он! «Чесальщика» я знаю!

– Какого «чесальщика»? – не понял Вахтанг. – Кто такой?

– Тот, за которым я должен следить!

– Можешь объяснить как человек, а не как ишак?!

– Ну, фотку ты мне дал! Парня, которого надо оберегать! Это он. С телкой!

Вахтанг подался вперед.

– Елки кавказские, мохнатые… – Заинтригованно произнес: – Вот это номер, специально не придумаешь, – повернулся к Важе. – Фотки сделал?

– Полный аппарат.

– Узнай, кто эта старая целлюлитка, и какая связь между племянником Виктора Сергеевича и ею.

Ни те, ни другие не видели, что на противоположной стороне улицы стоял автомобиль Виктора Сергеевича, и хозяин фиксировал происходящее на миниатюрный фотоаппарат.

Вечером у Ларисы был концерт.

Виктор Сергеевич и Глеб сидели в машине перед входом в «Мандарин», ждали окончания мероприятия. За окнами тихо текла полуночная жизнь – тускло и таинственно тлели фонари, прогуливалась редкая публика, мягким разноцветным потоком неслись в неизвестность автомобили. Виктор Сергеевич сам сидел за рулем.

Глеб, откинувшись назад с закрытыми глазами, едва слышно мурлыкал песенку под радио.

– Через пару дней тебя не должно быть в городе, – сказал Виктор Сергеевич.

Глеб от удивления даже негромко икнул.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Исчезнешь тихо, незаметно, никого не посвящая.

Парень скосил на него глаза.

– Что-нибудь случилось?

– Пока нет. Но может случиться. Моя интуиция… – он усмехнулся, – интуиция разведчика… никогда меня не подводила.

– И как надолго?

– Пока не спадет волна.

– Волна? Волна чего?

– Дерьма! – не без раздражения бросил шеф.

– Я уже в нем?

– По самое горло.

Ошеломленный таким заявлением, Глеб помолчал, затем снова осторожно взглянул на Виктора Сергеевича.

– Ну, слиняю… И что? Когда обратно?

– Я сообщу… – Виктор Сергеевич достал из внутреннего кармана пиджака конверт, протянул парню. – Здесь деньги на билет и гостиницу.

– Хорошо… – Глеб помолчал, потом спросил: – А по работе все спокойно? Никаких ошибок не было?

– Пока не знаю. Надеюсь, нет.

Наконец повалил народ, празднично заполняя ступени главного входа. Концерт закончился.

– Надо же, – удивился Виктор Сергеевич, – оказывается, люди ходят на мою благоверную.

– Просто вы давно не были на ее концертах, – заметил Глеб.

Тот иронично взглянул на него:

– Можно подумать, ты часто ее слушаешь.

– Думаю, чаще, чем вы.

– И как у нее получается?

– На любителя.

– Я имею в виду пение.

– Я тоже.

Из служебного входа «Мандарина» выпорхнула заваленная букетами, радостная и возбужденная Лариса, издали махнула машине, в которой сидели мужчины.

– Не боитесь, что поклонники уведут жену? – спросил Глеб.

Виктор Сергеевич бархатно засмеялся:

– Хотел бы я видеть смельчака, который рискнул бы заполучить такое «счастье».

Глеб покинул автомобиль, быстро пошел навстречу певице. Взял у нее цветы, коротко сообщил:

– Меня ссылают.

– Кто? – Лариса даже остановилась.

– Твой муж.

– Куда?

– Пока не знаю. Но деньги на билет в кармане.

– Я тебя не отпущу. – Женщина вцепилась в рукав Глеба.

– С ума сошла, – он отвел ее руку. – Он все видит, пошли.

– Я ему сейчас скажу… Он не имеет права.

– Он на все имеет право, детка, – усмехнулся Глеб и аккуратно повел ее к машине.

– Не пущу! Никуда не пущу! Пусть думает, что ты улетел. А я сниму тебе квартиру и буду приезжать к тебе. Понял? Никуда ты не уедешь!

Виктор Сергеевич зажег сигарету от прикуривателя, пустил густой дым, с прищуром наблюдая за идущими.

Когда Анна вернулась с Катюшей из детского сада домой, Илья, повязав фартук, деловито топтался на кухне, готовил ужин.

– Ку-ку! – крикнул он, услышав щелчок замка. – Кто открыл замок в наш теремок?

– Маленькая мышка Катюшка с любимой Аннушкой-мамуськой! – весело отозвалась Катя, сбросила в прихожей ботиночки и понеслась на кухню. Обхватила за шею Илью, повисла на нем, заболтала ногами.

Тот покружил ее, поставил на пол, достал из ящичка кухонного гарнитура куклу в яркой упаковке.

– Ва-у! – обрадованно выкрикнула девчушка и понеслась в свою комнату изучать подарок.

Илья помог Анне внести на кухню несколько пакетов с продуктами, поцеловал в щеку.

Она мягко увернулась.

– Ты совсем разбалуешь мою Катьку.

– Нашу, – мягко поправил он ее.

Она иронично взглянула на него, переспросила:

– Ты так считаешь?

– И давно, – кивнул он.

Анна принялась выгружать покупки в холодильник. Илья подошел к ней сзади, попытался обнять ее. Она резко, с раздражением сбросила его руки со своих плеч, развернулась к нему лицом. Молча, с вызовом смотрела на него.

– Анна, – мягко произнес он. – Ну что ты?

– Пока ты мне все не расскажешь…

– Что – все? Что я должен тебе рассказать?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я.

– Не знаю, объясни.

– Почему ты сказал мне, что мой муж погиб?

– Я этого не говорил. Я всего лишь сказал, что он исчез и с ним плохо. Я говорил правду!

– Ты обманул меня и воспользовался моим безвыходным положением. И ради дочери я… я пошла на это. И этого я себе никогда не прощу! И тебе тоже.

Илья встал, растерянно смотрел на Анну.

– Анна, успокойся. Что ты говоришь? Я люблю тебя. С каждым годом я все больше и больше люблю. И ты это знаешь.

Она тоже поднялась.

– Но я не люблю. Я те-бя не люб-лю! – раздельно произнесла она. – И я не прощу тебя.

– А как же Катюша? Ты же сказала, что пошла на это ради нее. А она счастлива. Она любит меня. Я для нее как отец. И я готов сделать все, чтобы вы обе были счастливы.

Некоторое время Аня смотрела на Илью, осмысливая сказанное, затем тихо произнесла:

– Если ты действительно говоришь правду, если действительно любишь, оставь нас. Пожалуйста…

Он подавленно смотрел на нее.

– А как же я? Как же я без вас, Аня?

Она хотела что-то ответить, но лишь резко отмахнулась и быстро ушла в комнату дочери.

Беспредел

Маргеладзе обедал в закрытом клубном ресторане с вице-мэром города Куликовым. Тихо играла музыка, зал был пуст, тем не менее обедающие сидели в изящной кабинке, загораживающей их от чужих глаз.

Официант, высокий, с длинными белесыми бакенбардами, подлил коньяка, подложил закуски, и Вахтанг взглядом показал ему, что он здесь лишний.

Тот отошел на несколько шагов, но продолжал стоять, находясь в поле зрения обедавших.

Чокнулись. Маргеладзе сказал:

– За наши с тобой, Михалыч, особые отношения. Я их ценю, я ими дорожу, я пронесу их через всю жизнь. Спасибо, дорогой брат и друг.

– Тебе спасибо. Ты немало делаешь для нашего города.

– Мелочь. Ради друга, ради его авторитета я готов на все.

– Спасибо, Вахтанг.

Пригубили рюмочки, стали закусывать.

– Давай к делу, – попросил Куликов, – у нас не так много времени.

– Хорошо, – кивнул тот. – Первое… Время идет, а твои холуи на Петрах так и не вышли на подонков, убивших моего брата.

Иван Михайлович помолчал, пережевывая нежную розоватую рыбу, согласно кивнул головой.

– Понимаю тебя. Но пойми и ты меня. Если я дам зеленую улицу твоему делу, сразу начнутся разговоры. Некоторые «мокрые» папки лежат годами, а перед Маргеладзе подняли шлагбаум. Так нельзя, дорогой!

– Меня не нагибает, кто что скажет. Я должен знать, какая сука завалила Анзора.

– Начнем с того, что ты и без следаков знаешь, кто его завалил… – спокойно ответил вице-мэр.

– Знаю.

– Но он в это время был в Сибирске. Полное алиби.

– Но я знаю, знаю на сто процентов, что это его рук дело!

– Его помощников, – поправил Вахтанга вице-мэр.

– Это не меняет дела.

Белобрысый официант подошел поближе, чтобы подлить спиртного, но Маргеладзе зло взглянул на него:

– Не мельтеши перед глазами, халдей!

Тот послушно кивнул и замер на месте.

– А если я завалю его? – повернулся Вахтанг к вице-мэру.

– Кого?

– Кузьму.

– За что?

– За Анзора… Если завалю, на Петрах закроют на это глазки?

– Во-первых, ты уже пытался завалить – не получилось. А во-вторых, на Петрах, чтоб ты знал, глазки всегда у всех открыты. Их не закроешь. Отвести в сторону можно, а закрыть – нет… – Куликов покопался в тарелке, поднял глаза на собеседника. – Ты еще о чем-то хотел спросить.

– Дело Окунева. Помнишь?

– Бизнесмена из Сибири, которого кто-то прикончил?

– Он приезжал к Кузьме. Кузьма принимал его, поил, кормил. Потом отвез в гостиницу и бизнесмен отправился доделывать свои дела уже не в Сибирь, а к господу Богу. Помнишь?

– Ну помню, помню. Что из этого?

– Я так понимаю, он и тут соскальзывает?

– Насколько я в курсе, дело не закрыто. Кузьмичев выпущен под подписку о невыезде.

– Его что, нельзя посадить? Сколько народу сидит годами без всяких оснований, а тут все ясно – и вдруг подписка о невыезде… Ты следакам забросил насчет лавэ?

Вице-мэр снисходительно усмехнулся:

– Надеюсь, ты шутишь?

– Насчет Кузьмы?

– Насчет того, чтоб я следакам про лавэ забрасывал.

– По-моему, Михалыч, ты меня за идиота держишь. Не ты должен про лавэ вкручивать, а твои псы. Глянь, сколько дармоедов вокруг тебя. И все хотят урвать сотню-другую зеленых. Не говоря уже про вечно голодных следаков!

– Не забывай, Вахтанг, что он известный человек в городе. А город этот – столица нашей родины. У него телевизионный канал. Представляешь, какой вой поднимется, если его просто так – по подозрению? Прошли те времена. Там тоже стали осторожнее. Даже за лавэ. Никто не хочет лишиться своего места.

– И ты в том числе? – ухмыльнулся Маргеладзе.

– А я что, из другого теста?

Долговязый официант снова было сделал попытку подойти, но Вахтанг остановил его злым окриком:

– Не маячь, сказал, перед глазами! Нужен будешь – позовем! – Посмотрел на собеседника. – Надо тормознуть сучонка… Посиди он хотя бы год в клетке, мы бы его империю растащили по кусочкам. И городу бы перепало немало. Ты это понимаешь?

– Понимаю.

– А если понимаешь, чего ждешь? С миллионом зеленых на хрена тебе твоя должность?

Куликов откинулся на спинку стула, негромко рассмеялся:

– Ты или наивный, или играешь такого… – Наклонился к Вахтангу поближе, тихо прошептал. – Как другу, одну тайну. При своей должности я всегда могу заработать миллион. И не один. Понимаешь, о чем я?

Собеседник цыкнул языком, грустно посмотрел на друга.

– Значит, мое дело – глухарь?

– Почему? Я свое слово держать умею. Тем более перед другом.

– Рискни ради друга, Михалыч.

Вице-мэр засмеялся:

– Рискнуть? Риск, как известно, безобразное дело. Хотя безумцы окрестили его, как благородное… – Он внимательно посмотрел на Маргеладзе. – Кстати, ты сам как относишься к риску?

– Смотря на что ставить.

– Поставь на Сибирь.

Маргеладзе ухмыльнулся:

– Но Окунев уже ку-ку.

– Там есть господин – покруче покойника… Линник Александр Александрович.

– Не слышал.

– Зря. Хозяин алюминия и всего, что вокруг алюминия.

– Ты с ним знаком?

– В общих чертах.

– Сведешь?

– Нет.

– Почему?

– Я же не сводня, дорогой, – снова рассмеялся Куликов. – Топчи дорожку сам, а я при пробуксовке подтолкну.

– Значит, Линник?

– Александр Александрович Линник. Но советую поспешать. На него многие зубы точат. А уж после смерти Окунева он вообще становится центровой фигурой.

– Думаю, мой друг Кузьма тоже не будет дремать.

– Я тоже так думаю.

Допрос проводился в том же кабинете, что и раньше – слабо освещенном из-за немытых окон и грязных плафонов, не слишком опрятном. Следователь тоже был прежним – колючий, подозрительный, агрессивный Конюшин.

Сергей сидел через стол от него, смотрел на допрашивающего спокойно, чуть ли не снисходительно.

– На прошлом допросе вы почему-то не сочли возможным сообщить крайне важную деталь, связанную со смертью Окунева, – произнес следователь.

– На прошлой беседе, – поправил его Кузьмичев.

– На допросе. Вы проходите по делу, как главный свидетель. Надеюсь, о подписке о невыезде вы не забыли?

Подследственный пропустил мимо ушей последнюю фразу, спросил:

– Какую же деталь я не сообщил?

– Один из охранников, дежуривший в ту ночь, в своих показаниях отметил, что именно вы, Сергей Андреевич, входили в номер вместе с Окуневым.

Сергей кивнул:

– Да, я входил с Окуневым в номер. Какой вы видите в этом криминал?

– Первое. Вы скрыли этот факт.

– Второе?

– Второе. Вы были последним, кто видел Окунева живым.

Кузьмичев удивленно смотрел на следователя.

– Уж не думаете ли вы, что я укокошил его?

Тот едва заметно ухмыльнулся.

– Укокошили или сделали что-то другое – это покажет судмедэкспертиза.

– Покажет? И когда она наконец что-нибудь покажет?

– Вас известят… А пока что… ставлю вас об этом в известность… я буду ходатайствовать перед прокуратурой о взятии вас под стражу.

Кузьмичев даже откинулся на спинку неудобного казенного стула.

– Вы с ума сошли!

– Пожалуйста, без оскорблений, – тихо попросил Конюшин.

– Конечно, сошли! А как это можно еще расценивать?! – Сергей резко вскочил, перешел на крик. – Где основания? Какими доказательствами вы располагаете?! Это шантаж! Самый наглый шантаж.

– Сядьте, – показал глазами на стул следователь.

– Может, вы еще милиционера вызовете?

– Не исключено.

Сергей двинулся к нему. Конюшин тоже встал, слегка подался корпусом вперед.

– Размажу… – свистящим шепотом сказал Кузьмичев. – По стенке размажу. Как мразь.

– Сгною, – таким же шепотом ответил следователь. – В одиночке сгною. Как уголовника.

– Вылетишь с работы. Со свистом!

– Пока я буду вылетать, ты уже будешь париться на нарах! Деньги хоть и многое решают, но не все! – Конюшин нащупал кнопку под крышкой стола, нажал ее.

Почти в тот же момент в комнату вошел могучий мрачный милиционер, вопросительно уставился на подследственного.

– На трое суток! К бомжам! За оскорбление при исполнении… – распорядился Конюшин.

Николай стоял возле окна – спиной к Старкову, слушал его информацию.

Страницы: «« ... 1314151617181920 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Ален Муар-Петрухин снова влюблен и на этот раз ни много ни мало, а в самую богиню. В красавицу, слов...
Бронепоезд «Дракон» несется через мертвые пустыни, оставленные Последней Войной. Книжник и Зигфрид х...
«Кофейная» – замечательная комедия знаменитого итальянского драматурга Карло Гольдони (итал. Carlo G...
DISCOVER SOMETHING NEW WITH THIS LIMITED-TIME DISCOUNT ON BOOK ONE OF THE SERIES.The bestselling thr...
«Ошибки» — захватывающий рассказ известного немецкого писателя эпохи романтизма Эрнста Теодора Амаде...
Детектив Натальи Никольской из серии «Близнецы»...