Андреевский крест Дай Андрей

Глава 4

Острог

Никита пошел в школу с соплями. Днем-то за порогом жарко было, а вот ночью, пока они с Поцем нас по берегу выискивали, остыл пацан. Ночи там свежие. Егор говорил, будто там и время года, и день в календаре совпадали с нашими. Иначе, по его словам, он и местоположение тамошней Подковы не сумел бы вычислить.

Потом уже нашли в Интернете карты этой местности. Бог весть какой паршивости пятидесятиверстки. Средний с Михой денек за компом посидели и выдали в итоге распечатку. Типа все, что ниже двухсот метров, морем закрасили, ну и берега получившихся островов немного сгладили. Подписали даже географические названия: первый наш остров Апостола Андрея и второй – существенно больший – остров Ножа. Ничего лучше этим двум фантазерам в голову не пришло, а очертания береговой линии действительно очень напоминали старый, ржавый, с иззубренным лезвием нож.

Почти весь сентябрь Подкову не включали. Сначала бабы не давали. Натаха чуть ли не истерику закатила, когда узнала, куда именно портал ведет. Кричала, мол, откуда мы знаем, а может, люди там от эпидемии какой-то жуткой болезни перемерли? Или биологическое оружие кто-то применил?! Могло такое быть? Да – легко. Глупо было спорить. Никто из нас не верил, что в арсеналах мировых гегемонов нет безобидных с виду бомбочек, внутри которых спит какой-нибудь чудовищный вирус.

Ирка снова завела старую песню о главном. О том, что нужно немедленно бежать сдавать находку федералам. Уверяла, что если мы сами придем, покаемся, нам непременно будет скидка. Типа не по двадцатке в уютном Магадане, а по пятнашке в легкой зоне. И до того докричалась, что даже ее супруг-подкаблучник не выдержал. Рявкнул и дурой бестолковой обозвал.

А вот Любаня повела себя странно. Она вдруг целиком и полностью поддержала мужа, предлагавшего продолжить исследование местности за порогом и обустройство на ничейных территориях. И доводы привела разумные. Говорила, что, прежде чем Подкову чужим дядям сдавать, нужно бы разобраться – как же так вышло, что в будущем образовалась такая задница! Война там была? Эпидемия? Инопланетяне прилетали и все поломали? Да не все ли равно. Для нас, для того чтоб принять единственно правильное решение, куда важнее знать не что именно там случилось, а когда. Завтра? Через год? Через десять? Или еще сто лет пройдет, прежде чем известная нам цивилизация накроется медным тазом?

Потому что, как авторитетно заявлял Леха, если мы откроем дверь для государства прямо сейчас, история изменится в один миг. Верхушка по-тихому свалит, не забыв прежде громко хлопнуть дверью и запустить ракеты. Спасать все население страны уж точно никто не станет. А вот мы можем потихоньку изымать нормальных людей из настоящего и переводить их в будущее. Уговаривать, нанимать, воровать, в конце концов. Че нам стоит? А то так мы коммерсантов в багажниках не возили?!

Я с младшим был совершенно согласен. Поц вообще предлагал оставить его там на все время сезона штормов, скорое наступление которого предсказывал Егор. Но за порог вместо моего личного шофера выставили увешанную приборами, сваренную из стального уголка раму. Чихал средний наш брат на все эти дрязги. Его новый мир накрыл с головой. У меня создавалось ощущение, что он и думать о чем-либо ином не желает.

Короче. Посовещались мы в чисто мужской компании, да и предложили нашим благоверным слетать отдохнуть в какую-нибудь страну с теплым океаном. Бархатный сезон и все такое… Дети практически взрослые. Сами способны в школу собраться и уроки сесть делать. Ну а мы клятвенно пообещали за Подкову ни ногой. Только буквально пару шагов, чтоб данные с Егоровых датчиков снять.

Ясен день, я не только спорами в нашей банде занимался. У меня как-никак целая фирма строителей спиногрызов на плечах сидела. Нужно было и о них заботиться. Ездил в банк договариваться насчет нового кредита. Заказал и получил на руки результаты исследования – повлияет ли снижение цены за квадратный метр в новостройке на объем продаж. Ни хрена не повлияет. Девяносто процентов продаж – ипотека. А банкам просто пофиг. Им высокая цена даже больше по сердцу.

Час ругался матом. Один. Сам с собой, при закрытых дверях кабинета. Чтоб, не дай бог, кто-нибудь не услышал и в ненужные уши не донес, какими именно словами я банкиров величал. А потом пришел бай.

Числился у меня в фирме такой персонаж. Узбек, сам не работающий, но зарплату больше многих земляков получающий. Главной его задачей было весной обзванивать родню и знакомых у себя на родине, приглашая отправиться на заработки в Сибирь. Потом мы с ним и с главным инженером составляли из прибывших гастарбайтеров бригады и распределяли по объектам. Ну и в процессе бай должен был заботиться о своих людях, следить, чтоб им было что покушать и где спать лечь. Чтоб у них были выправлены нужные бумаги, а если нет, то откупать из ФМС. В общем, нужный такой и узбекским строителям, и мне товарищ.

А то ведь их, нерусей, не поймешь. Сложно с ними. Бывало, что-то сами себе насочиняют, навыдумывают, сами же найдут повод на меня как на работодателя обидеться и сбегут. И ведь в жизни не поймешь, из-за чего это произошло. Они ведь не как наши работяги. Не придут в контору ругаться и требовать. Все молча, все втихаря. И если бы у меня не появился такой бай – человек, одинаково хорошо понимающий среднеазиатский менталитет и русский образ жизни, – фиг бы у меня получилось строить так дешево.

Звали того бая… А хрен его упомнит как. Мы его Джоном звали. Ну, или иной раз Женькой. Он согласен был и на то, и на это. Не удивлюсь, если узнаю, что его эти имена-перевертыши попросту забавляли, а за деньги он был готов хоть горшком назваться.

Пришел Джон, сел на стул, сложил руки на животике и начал жаловаться. И зарабатывают-то его узбечата мало, и за съем жилья платят много, и холодно тут у нас, а робу я только один раз в сезон выдаю… Я слушал и старался не улыбаться. Это у бая манера разговора такая. Поплакаться обязательно нужно, чтоб я как бы осознал и пошел на уступки. Чаще всего просьбы, которые от узбекского землячества через Джона до меня доходили, были смехотворны, и я легко их выполнял. Иногда, когда мне казалось, что народ борзеет и требует слишком много, – нет. До идеи компромисса Средняя Азия еще не доросла.

Однако в этот раз никакой просьбы не последовало. И этот факт изрядно меня озадачил. Что я должен был подумать? Естественно, что эта шайка-лейка надыбала место, где, по их мнению, трава кажется зеленее, и они решили туда всей толпой перепрыгнуть.

– Скажи, Джон, ты меня давно знаешь? – спросил, криво улыбаясь и едва удерживаясь от того, чтоб не вмазать кулаком по этой щекастой морде.

– Да, – кивнул тот. А потом, видимо почуяв неладное, кивнул еще несколько раз подряд. – Много лет уже.

– Тогда че ты мне тут стонешь? Тебе мои проблемы рассказать? Что кризис у нас, слышал?

– Да-да, – затряс головой узбек. – Кризис. У нас на родине тоже кризис. Совсем плохо. Весной погоды не было. Чеснок плохо вырос. Ребята каждый день звонят, спрашивают, почему я никак не позову их к себе, не даю родне заработать.

Ну, бляха от ремня! Вот и разберись в их темном лесе! Я думал, они отношения рвать собрались, а выходило, что бай еще толпу народа мне в работники сватает. Чеснок у них не уродился… Анекдот, мать их за ногу. Если бы не знал наверняка – в жизни бы не поверил, что большинство узбеков зимой заняты выращиванием чеснока. И что от этого овоща или пряности – хрен ее разберет – зависит благосостояние целых семей.

– Мастеров там мало. Сварщик есть и каменщик хороший. А остальных мы сами научим. Им совсем немного пока можно платить. И жить они в пустых квартирах могут. Прямо на стройке…

– В квартирах? Каких, на хрен, квартирах?! Как я потом эти квартиры продавать буду? – вспылил было, отлично себе представляя таланты южных жителей. А потом задумался. А ведь и правда! У меня ведь есть целая девятиэтажка двухподъездная, в которой ни единого квадратного метра еще не продано. И почему бы мне не устроить в ней огроменное такое общежитие для гастарбайтеров? С ментами и Миграционной службой договориться. Делать моим рабочим временную прописку и оптом патенты выправлять. Ну и деньги с них за проживание брать. В смысле – с зарплаты удерживать. А кто не на моих объектах будет вкалывать, с тех живым баблом. И так меня идея захватила, что я решил не откладывать дело в долгий ящик и тут же вызвал к себе главбуха и Костю Майера – главного инженера.

А пока они не пришли, занялся прощупыванием бая на предмет организации рабочей экспедиции в будущее. Типа под большим секретом поделился с Джоном новостью, что будто бы участвую в конкурсе на подряд по строительству комплекса зданий для одного очень и очень богатого человека. Типа тот купил себе остров в океане и намерен его теперь благоустроить. Платит, мол, он замечательно. Но есть у него два условия. Во-первых, никто из рабочих не должен знать, где именно находится тот островок. Да и о самом участии в строительстве потом лучше не болтать. А во-вторых, место то очень далеко, и связи с родиной не будет. Деньги семьям рабочих можно и отсюда рассылать, а вот созвониться уже не получится. Только письма.

– Сколько нужно людей? – деловито поинтересовался бай.

– Двадцать или тридцать, – пожал я плечами. – Я еще проект не видел. Посмотрю, скажу точнее. Но точно нужны будут бетонщики, каменщики, плотники и крановщик. Если борзеть не будешь, десяток подсобников могу взять на половинную зарплату.

– Ладно. – Джон уже начал в уме прикидывать, кого именно из своей многочисленной братвы он отправит в это замечательное место и что получит с них взамен.

– И вот еще что. – Я даже наклонился вперед и говорить стал еще тише. – Есть информация, что потом, после окончания строительства, хозяин тех мест хочет оставить у себя на работу человек восемь или даже десять с семьями.

– У-у-у, – отшатнулся ошарашенный новостью узбек. Чудные они. Моему Хамиду завидовали черной завистью. Считали, что он чуть ли не в раю живет. Хотя даже плохонький каменщик на стройке у меня зарабатывал в три раза больше. А возможность остаться на окладе, с семьей, да еще на тропическом острове – это для них даже не как та морковка, что перед мордой осла вешается. Это выигрыш в лотерею. Джекпот протяженностью во всю оставшуюся жизнь.

Короче, баю имелось о чем подумать. И что сказать своим многочисленным родичам. В нюансы организации стоквартирного общежития я Джона посвящать не собирался. Посчитал, что довольно с него будет и того, что фирма примет участие в улучшении бытовых условий узбекских рабочих. Потому быстренько выпроводил пузатенького гостя, когда секретарша доложила, что люди, которых я вызывал, ждут в приемной.

А вот Косте Майеру рассказал все обстоятельно. Больше того, попросил подумать, каким именно образом довести до сведения гастарбайтеров, что при аренде жилья семейным будет оказываться предпочтение. Логика такого подхода, как говаривал товарищ Холмс, элементарна. Угроза потерять работу и жилье для приезжего из Средней Азии, конечно, сама по себе достаточно серьезна. Особенно если за окнами зима и найти приработок практически невозможно. А прикиньте, каково ему будет, если на плечах еще и баба с детями? Тут уж не забалуешь! Такая мягкая кабала куда более жестока, чем стальные кандалы с чугунным ядром на ноге.

Вот что мне всегда в Майере нравилось, так это умение планировать. Еще пять минут назад он о новом задании даже представления не имел. А сейчас уже берет лист бумаги и начинает пункт за пунктом вписывать этапы организации нового структурного подразделения фирмы. Красавчик. Что еще сказать?

Я тоже взял бумагу и собственноручно начертал всего две строки – напоминалки. О том, что нужно сегодня же заехать пообщаться с хорошим архитектором, а вечером поговорить с Лехой на предмет выделения денег на закупку стройматериалов. Цемента, арматуры, пиломатериалов и всякого прочего, без чего я себе возведение крепости на сопке не представлял.

А потом, слушая и даже успевая поддакивать жалобам главбуха на печальное финансовое положение организации, поймал себя на том, что красивыми буквами с завитушками вывожу слово «вперед». Тогда только и понял, что ничто уже меня не остановит. Что я все уже для себя решил. Что рано или поздно, но на берегу острова Нож появится поселение людей из прошлого.

А к архитектору в тот день я зря съездил. Нужно было сначала с братьями посоветоваться, попробовать хоть в общих чертах спланировать то, что же мы хотели бы получить в итоге. Вот и оказалось, что четко и ясно я на вопросы ответить не сумел. Только озадачил уважаемого человека своими нелепыми попытками говорить, не говоря. Я ему, мол, крепость мне заказали. В диких местах. Рельеф – простой. Грунт – отличный. Нужен проект. А он в ответ: «Крепость – это стилизация?» То есть здание должно выглядеть крепостью? Я ему: «И выглядеть, и быть». Архитектор на меня, как на чудака, посмотрел и ехидно спрашивает: от кого, дескать, хозяин крепости защищаться собрался? От диких зверей? Так от них простой забор куда лучше каменных башен защитит!

Опять же, когда стал необходимые строения и помещения перечислять, вовсе запутался: «Склад и еще один склад». А зачем два? И правда, бляха от ремня. Почему два, а не один большой? И не скажешь же, что одно из помещений будет действительно использоваться для хранения припасов, а предназначение второго – только шлюз для перемещения грузов из нашего мира в тот.

В общем, кое-как отговорился необходимостью дополнительных консультаций с заказчиком и вылетел из бюро пулей. А прямо из машины вызвонил Леху с Егором, созывая их на военный совет. Поца звать не нужно было. Он и так везде со мной. У меня в усадьбе прописался. У него в хате, поди, уже пыль в палец толщиной. Охамел до того, что, пока Натаха по теплым странам путешествовала, мог себе позволить в ванную комнату в одних семейных труселях и босиком прошлепать. Базаров нет, мы не в Версале живем, но, бляха от ремня, будь как дома, но не забывай, что в гостях! Пользовался, гад, правами стародавнего боевого соратника.

Разложили на бильардном столе листы бумаги, распечатки с кусочками карт, линейки там всякие с карандашами и принялись творить. И, блин, за половину ночи такого натворили, что утром сами офигели. Выходило, что строить нужно не просто довольно компактный замок, твердыню и форпост для наших дальнейших захватнических планов, а чуть ли не целый городок. С арсеналом, энергоподстанцией, комплексом складов и мастерских, радиовышками, четырьмя отдельными жилыми строениями и еще кучей всего. С семью башнями, отдаленно похожими на бастионы питерской Петропавловской крепости.

– Штурмовали мы в… одной южной стране, короче, старую испанскую крепость, – грустно улыбнулся Леха. – Прямо скажу – хреново получалось. Умели тогда цитадели строить. А если нам еще сюда и вот в эти точки по «Корду» поставить… А сюда вот ЗУ-23… Тогда об нас и с суши и с моря зубы поломаешь, а не возьмешь.

– Вы это, вояки! – вскинулся Егорка. – С пушками не перебарщиваете? Я думал в подвале гравиметр поставить. А это прибор нежный. Тряски не любит. Рисуйте тогда отдельное здание, чтоб фундаменты, не связанные с бастионами, были. Чисто мне под лаборатории.

– А гаражи? – заблажил Миха. – Гаражи забыли? Че мы, в натуре, как лохи, будем пешкодралом везде там бродяжить? Ты вот, сундук, на «Корды» облизываешься. А слабо корефану «бардак» добыть? Машина добрая, понты перед туземцами колотить – самое оно! А я те без базара из КПВТ шмальнуть по супостату доверю.

– Это! – остановил я полет фантазии. – Пацаны! Без фанатизма! Я пока «калашей» пяток, и то не знаю, где добыть. А вы уже губу на БРДМ и этот еще… гониметр раскатали…

– Тю, – заржал мичман. – Делов-то! Нашел о чем беспокоиться. У нас Украина под боком. А там такой «порядок», что можно танк купить или истребитель. Откуда, думаешь, у чехов столько стволов вдруг образовалось? Да тому же вон Саве только намекни, что твоим золотоискателям оружие понадобилось, он тебе все, чего хочешь, натаскает. Успевай только ховать, чтоб ФСБ не спалило. Мы ж, братаны, в мире чистогана живем, а не при тоталитарном СССР. За лавэ даже то, чего нельзя, но очень хочется, и то можно!

– Ага, – самодовольно поддержал младшего средний. – Я мастеру в камералке пять штук дал, он мне гравиметр типа из запчастей собрал и оттестировал. Я по прайсам смотрел. Новый такой прибор как минимум рублей под сотню тысяч стоит.

– Ну ты, в натуре, барыга! – саркастично восхитился Поц. – Крутанулся на двести процентов! А на хрена он нам сдался, этот твой гарвиметр?

– Гравиметр, – механически поправил Миху брат. – Ускорение свободного падения измерять… Я ведь, ребята, думать больше ни о чем не могу. Понимаете? Прихожу на работу и сижу, тупо в одну точку уставившись! Как объяснить-то… Дело в том… того, что мы увидели там, просто не может быть! Ну ладно. Я могу допустить, что произошло глобальное потепление. Ледники и ледовые шапки на полюсах растаяли. Уровень мирового океана поднялся… Но не на столько же! Двести метров – это колоссальные объемы воды! Гигантские! Это первое. А второе: я уже выяснил, что рисунок берегов соответствует отметкам от ста девяносто пяти до двухсот метров над уровнем нашего моря. Но, если верить тем же самым картам, глубины моря вокруг наших островов должны быть смехотворны. Три, пять, ну пусть семь метров. Даже легонький ветер на таких отмелях должен поднимать существенную волну. А этого тоже нет. В бухте, где мы первую базу устроили, уже в десятке метров от берега глубина больше десяти метров! Фантастика! Я всю жизнь изучал тектонику Земли, но даже представить себе процессы, вызвавшие такие катаклизмы, не могу. Нужны исследования! Промеры глубин. Замеры УСП…

– Мне б твои проблемы, – хмыкнул Поц.

– Ты бы глаза выпучил и тупил бы не по-детски, – огрызнулся Егор. – Как ты понять-то не можешь?! Если мы поймем, как все происходило, то обязательно разберемся и что там произошло. И, быть может, даже – когда. Или ты всерьез полагаешь, что эти твои мушкетеры с пистолями смогут нам все рассказать? Ты вот поделись с нами, что было в эпоху Ивана Грозного?!

– Да ладно-ладно, – поднял руки механик-водитель. И тут же свел все к шутке: – Не забудь с братвой поделиться, как Нобелевскую премию отхватишь!

Покумекали еще часок. Добавили в общую схему гаражные боксы и отдельно стоящее здание научной лаборатории. Охраняемый периметр вырос, пришлось добавить восьмой бастион и еще одни ворота. Едва не бросили это безнадежное предприятие, когда вдруг всплыл еще целый пласт вопросов. А началось все с совершенно невинного замечания мичмана.

– Фигасе, махина, – восхищенно выдал Леха. – Тут, наверное, протяженность стен не меньше километра.

– Как бы и не побольше, – согласился любовно выводящий буковки названий помещений на чертеже Егор.

– Так это человек четыреста надо для обороны, – наморщил лоб младший. – Батальон, якорь мне в задницу!

– Прикол, в натуре, – заржал Поц. – А где они будут жить?

– И чем мы их будем кормить? – встрял я. – Не вечно же им жрачку из-за Подковы таскать. Нас тут махом прижучат, если мы консервы длинномерами начнем мне в усадьбу завозить.

– На охоту будут ходить, – продолжал веселиться Миха.

– Гонишь? – поинтересовался разозлившийся Леха. – Да мы всю живность с Ножа за полгода выведем. Коров туда надо завозить. Или еще каких-нибудь свиней. Подсобное хозяйство, короче. Огороды, картошка…

– Какая, на хрен, картошка?! – вскричал я. – Там гектары нужно засадить, чтоб четырем сотням здоровых лбов хватило. Да и одной картохой сыт не будешь. Мясо, овощи, хлеб, в конце концов. Петрушка с укропом… Половина того батальона должна день и ночь горбатиться на плантациях, чтоб с голода не пухнуть. И где мы найдем таких покладистых вояк, что согласятся и стену сторожить, и в навозе ковыряться? Я пока даже не спрашиваю, где мы вообще будем людей для дружины искать…

– Ну, кое-какие идеи у меня есть, – кивнул Леха. – Но четыре сотни людей – это реально до хрена. Даже тупо протащить из через твою, брат, усадьбу – уже писец. Десять огромных автобусов! А если они еще и семейные? Это, блин, народу в три раза больше…

– Женщинам нравится на грядках ковыряться, – пожал плечами Егор. – Может, и лучше семейных искать?

– Прикинь, – хмыкнул я. – Мужик на стене прохлаждается. Типа границу сторожит. А баба евойная раком на грядке. Пропитание выращивает. Представил? И долго так будет продолжаться? Да не больше недели. А потом возьмут тетки скалки в натруженные руки, и настанет нашей дружине закономерный кирдык. Кстати! Медсанчасть у нас где будет расположена? Натаха нас изнасилует, если мы прямо сейчас ей амбулаторию, бляха от ремня, не нарисуем.

Вот тут все и осознали наконец, что лихим кавалерийским наскоком такие дела не делаются. И что мы изначально подошли к делу не с той стороны. Ведь был же у нас пример перед глазами… Ну пусть не у всех, Егор-то не служил, но остальные-то?! В любой ведь мало-мальски крупной военной части есть все, что нужно для полноценной жизни. Все службы, отделы и подразделения. Каким-нибудь образом присобачить к этому процесс производства продуктов питания, и получим прекрасную модель форпоста цивилизации в мире, пережившем неведомый катаклизм. Оставалось только придумать, кто и как будет заниматься сельским хозяйством. В смысле – где искать готовых переехать в «светлое будущее» крестьян?

Пока Леха, прикусив от усердия кончик языка, переписывал в столбик подразделения и службы из описания структуры зарубежной военной базы, мы с остальными подельниками устроили мозговой штурм.

Естественно, я первым делом поделился планами на использование узбеков. И если в том, что касалось строительства, мои идеи общество полностью поддержало, то фантазии о бесчисленных дехканах, трудолюбиво взращивающих на своих делянках основу продовольственной безопасности колонии, были разбиты в дребезги.

– Ты че, в натуре, командир? – как всегда, прямолинейно высказался Поц. – Базарят, кто бабу кормит, тот ее и танцует. Вкурил? Если «талибы» нас будут огурцами снабжать, так они и рулить по-тихому начнут. Вкурят без кипеша, что без них мы с голодухи загнемся. А братва там дружная. Между собой махом добазарятся. Мечети из глины слепят и баев выберут. Гыр-гыр-гыр по-своему, и они в шоколаде, а мы в пролете.

– Да, Михаил прав, – поддержал полемику наш профессор. – Они первым делом землячество организуют и порядки тихонько свои введут. Может, в открытую конфронтацию с вооруженным человеком они и не станут вступать, но свои, выгодные исключительно их конклаву, интересы станут продвигать обязательно. Но опасно даже не это. Подумайте о будущем! Хотя бы о следующем же поколении. С чем столкнутся уже наши дети? С четко выраженным расслоением общества на два практически не связанных общими интересами народа. С одной стороны – узбеки, которым все равно, кто именно сидит в крепости и какие там у нас порядки. И мы, наши потомки, отбивающиеся от внешних угроз, да еще и обеспечиваемые продуктами только под угрозой применения оружия. Классический феодализм вроде бы. И тут в один «прекрасный» момент кончаются патроны… Жутко?

– Ладно тебе, брат, страсти-мордасти пророчить, – поспешил оправдаться я. – Десяток семей на общем фоне погоды не сделает. Рассуем их по деревенькам и хуторам. Детей заберем в наши школы. Государственный язык – только русский. И всего делов. Следующее поколение узбеков будет уже практически русским.

– Это только если нас будет больше, – выковыривая из уголков глаз песчинки – стояла глухая ночь, и зевали уже все, – заспорил Егор. – Или если мы будем выдерживать абсолютное превосходство в культуре. В девятнадцатом веке Российская империя завоевала Среднюю Азию не столько силой штыков и пушек, сколько подавляющей мощью европейской цивилизации. Но там был разрыв в политическом и экономическом развитии как минимум в век. У нас такого феномена не наблюдается.

– Слышь? – возник Поц. – А туземцы? У них, в натуре, еще палки-стрелялки, как при Наполеоне. Прикатим к ним на «бардаке», жахнем с крупняка, обрисуем, кто в доме блатной…

– Судя по изображению их поселения, – завел свой патефон профессор, – некоторая ресурсная база у них имеется. И то судно, что вы застали в бухте…

– Шхуна, – блеснул познаниями я.

– Шхуна, – согласился Егор. – Люди, которые так неосмотрительно совершили попытку нападения на нашу лодку, скорее всего, прибыли на этой шхуне. И, думаю, не ошибусь, если осмелюсь предположить, что бочки и ящики, загружаемые на корабль, – это в некотором роде дань туземцев этим пришельцам. В обмен на защиту и некоторые послабления в поборах мы, скорее всего, сможем привлечь обитателей Ножа на свою сторону. Но…

– Но? – заржал старый вымогатель. – Ты че, в натуре?! Такая справная дойная корова! Разведем бакланов на хавчик, и нечего репу чесать.

– Я не договорил, – посетовал Егорка. – Иначе ты бы не стал нести глупости, а мы не были бы вынуждены их слушать. И терять время.

– Ты, слышь… – рыкнул Миха. – Ты за базаром следи, Склифософский…

– Селение явно живет морем, – как ни в чем не бывало, не обращая внимания на угрожающую позу моего шофера, продолжил средний. – Огороды вокруг селения совершенно ничтожны, и урожай с них не представляет интереса как для нас, так и для пришельцев на корабле. Законы экономики истинны в любое время, а это значит, что нет смысла гнать через море корабль, только чтобы разжиться лишним мешком какой-нибудь репы. А вот дары моря… Особенно если туземцы промышляют не только обычной рыбой, а и морским зверем… Китобойный промысел дает ворвань и китовый ус. Охота на ластоногих – опять-таки жир, клыки и ценные шкуры. Все эти товары и в наше время вызывают значительный торговый интерес, не говоря уж о прошлом или даже позапрошлом веках. Только товары. Только для торга или, как в нашем случае, в виде дани. Но к продуктам питания все это не относится.

– Короче, – подвел я итог, заметив, что Леха закончил вычерчивать схемы и уже некоторое время с интересом слушает наши споры. – Будем думать. Где брать вояк в дружину и крестьян. Ну и каким образом прикрыть от местных властей все наше предприятие. Появятся идеи – будем снова собираться и обсуждать. А сейчас – спать пора. Утро вечера мудреней…

Идея насчет прикрытия мира за Подковой от пристального внимания властей пришла на праздновании днюхи Олега Савы. О! Это всегда, каждый год настоящее событие в нашем обществе. Было время, когда пацанчики искренне обижались, если не получали приглашения на очередное эпохальное событие. И даже не потому, что фантазия по организации досуга у бывшего крапового берета была чрезвычайно богатой и гостям скучно на его ежегодном сабантуе не бывало еще никогда. Фактический хозяин рынка то устраивал глобальную пейнтбольную битву со штурмом крепости, то гладиаторские бои, то праздник в военном лагере Чингисхана. Естественно, во всех его «мероприятиях» широко использовались ресурсы подотчетного предприятия. В том числе и человеческие. Смуглые инородцы успели уже побывать отважными нукерами, сражались между собой на потеху толпы, скакали на лошадях вокруг почти настоящих юрт, изображали из себя покорных рабов на пиратском судне… Короче, развлекали братву в меру своих актерских талантов.

Пока наш дядя Вова пребывал в плену у иглы, братвой командовали Олег Сава и «кошелек» ОПГ – дядя Паша. Паша, кроме «держания» общей казны группировки, еще управлял построенным сообща здоровенным офисным зданием в центре города и сетью гипермаркетов. Болтали, будто бы он давно уже и сам баксовый миллионер, а что уже лет пять катается на скромном «лексусе», так у богатых свои причуды.

Гм… Короче, Пашка не дал «ужаленному» главарю проколоть все общественное бабло по венам, а Олег удержал вокруг себя боевую часть организации. Благо прибылей с «талибского» рынка хватало не только на поддержание штанов проседающей в авторитете братвы, но и на куражи. И я не имею в виду недельные загулы по саунам с девками. У Савы и причуды соответствовали уровню его воображения.

Вроде той церкви, например. Какой? Да обычной, внучки, православной.

Ну, это точно стоит рассказа! Значит, дело было так… По сути, что из себя Олегов овощной рынок представлял? Это просто огромная, так и сяк заасфальтированная площадка, по периметру которой теснились небольшие, размера стандартного капитального гаража, торговые боксы. Без отопления, воды и канализации. Просто небольшие склады для среднего опта. А на площади – хренова гора стоящих плотными рядами фур с номерами всех среднеазиатских государств. Задний борт на день открывался, на землю выставлялись весы, и начиналась торговля. Покупатели въезжали в рынок прямо на машинах, в багажники которых услужливые узкоглазые пацанята ставили коробки с покупками.

Где жили, чем питались и как скрашивали досуг торговые «гости» – администрацию рынка не интересовало. Единственное, что Сава лично и три десятка его волкодавов гарантировали, что внутри периметра иноземцев никто не тронет. Ни менты, ни братва, ни ФМС. И вполне естественно, что проехавшие с полными кузовами фруктов негоцианты предпочитали за ворота носа не высовывать. В офисной трехэтажке даже отделение «Вестерн Юнион» было, чтоб вырученные деньги можно было домой пересылать и не бояться, что выручку отберут лихие парни на тонированных «восьмерках» на шоссе.

И вот, каждое утро на рассвете сотни смуглолицых купцов выползали из гамаков в тягачах или вставали с нар, устроенных в каждом боксе, расстилали на асфальте коврик и начинали молитву. А злой как тысяча чертей Сава взирал на этот религиозный экстаз из окна кабинета.

Пока в светлую его голову не пришла Идея. Именно так. С большой буквы! И ход его мыслей махом вся братва города заценила и еще больше Олега зауважала. Если они, азиаты, решил смотрящий, намерены здесь у нас свои порядки наводить, так пусть и нам с того польза будет. И построил точно в том направлении, куда добрые мусульмане поклоны били, церковь в пять голов. С золотыми куполами и крестами, сверкающими на солнце!

Такой вот большой затейник мой корефан Сава. И я его день рождения только раз пропустил. Это когда с простреленным плечом в больничке валялся. Хотя и оттуда Олег грозился меня выкрасть и на борт арендованного теплохода доставить. В том году на свой юбилей майор под пиратским черным флагом по Обскому морю рассекал, распугивая всякие яхты с баржами.

В этот раз Олег еще и моего младшего позвал. Ясен день, они с детства знакомы. Только прежде, в детстве, я особенной дружбы между ними не замечал. А тут вдруг откуда че взялось? Вот со мной, например, майор лбами не бился, мою спецназовость не проверял, хотя в курсе был, что я тоже в непростых войсках срочную отслужил. А вот с Лехой – на пятой минуте застолья – уже успел. Я, бляха от ремня, даже приревновал слегка. А потом как-то сразу забыл. Потому что очень уж интересный разговор у нас в автобусе случился. Такой занимательный, что я и думать о чем-то другом уже не мог.

Расписание очередного именинного празднества из года в год было одним и тем же. Всех, кого Олег приглашал участвовать в кураже, ждали к определенному времени на обширной парковке возле рынка. Там гости пересаживались в арендованные автобусы и организованной толпой отправлялись навстречу очередному незабываемому дню. В этом году Сава решил, что пора бы вспомнить героев завоевания Сибири. И по хитрой морде моего младшего братика легко было догадаться, кто именно эту идею подал. Однако размаха мероприятия даже отставной мичман не ожидал. Сава не долго думая нанял три десятка нерусей, и они за неделю выстроили на крутом берегу реки самую настоящую казачью крепость. Острог. И даже пару пушек из железных труб сварганили. А когда из соседнего перелеска нас поперли наряженные дикими татарами Олеговы клиенты и острог вдруг наполнился грохотом выстрелов, воплями «умирающих» и матами очумевшей братвы, я едва и сам не решил, будто действительно все мы провалились на пятьсот лет назад.

Но это было потом. А сначала, по дороге, в комфортабельном «неоплане», как-то сам собой завязался разговор совсем о другом. Речь конечно же зашла о недавнем принуждении к миру в Абхазии. Кто-то, чье лицо казалось знакомым, но имени вспомнить мне так и не удалось, рассказал о том, как бедные жители Цхинвала пережидали артобстрелы, сидя по подвалам. И о том, что с едой у них было плохо, а вот вина в бочках – хоть залейся. И если бы не этот высококалорийный продукт, они там если не от голода перемерли бы, так с ума посходили – точно. Шутка ли, сидеть в подземелье, когда прямо над головой рассыпается в дребезги твой дом.

Точно уже и не скажу – кто именно… Кто-то припомнил читанную в газетке статью, что в Штатах будто бы есть строительная фирма, специализирующаяся на возведении подземных укрытий на случай атомной войны или другого какого-нибудь апокалипсеца. Там типа и запас продуктов предусмотрен, и горючка в отдельном хранилище. Свой генератор, системы очистки воздуха и другая всякая шняга для автономного существования. Вот, мол, абхазцам надо было чего-то в этом роде себе строить, раз уж под боком такие нехорошие соседи имеются.

Слово за слово. Вспомнили о намечающемся на декабрь двенадцатого года конце света. Поржали, посоветовали друг другу заранее озаботиться убежищем. А раз среди всех собравшихся строительством занимался я один, то меня и спросили, в какую сумму может обойтись такой комплекс. Отговорился тем, что надо напрячь проектировщиков и сметчиков. Пошутил даже, что, дескать, раз у пиндосов такую услугу предлагают, то и нам надо «бороться, искать, найти и перепрятать».

А сам думал о другом. О том, что строительство самого натурального антиапокалиптического укрытия у себя в усадьбе вмиг прикроет любые наши махинации за Подковой. Стройматериалы, продукты, оружие, боеприпасы, ГСМ, инструменты и оборудование – да что угодно! Где граница? Кто скажет перепуганному мне, всерьез решившему построить «ковчег» для семьи и друзей, что именно не сможет пригодиться в мире, разрушенном каким-нибудь катаклизмом? И что из этого не пригодится в открытом нами будущем реально пережившим что-то в этом роде?

Короче, я пил вместе со всеми, развлекался, из пушки даже с братом пальнули и обсудили с Олегом тему безопасности при изготовлении самодельной артиллерии. А голова все это время, будто бы отдельно от меня, продолжала обдумывать общую схему плана по обустройству нового мира.

Леха тоже вынес много чего для себя полезного из этого сабантуя. В автобусе он еще крепился, благо был занят обсуждением с пацанами очередного эпохального для тесного хулигангстерского мирка события – последней днюхи майора. А вот стоило пересесть в родной «гелен», как мичмана прорвало.

– Как считаешь, брат, – обратился он ко мне, захлопнув дверь салона. – Эти вот трубы… Буровые, да? Буровые. Они вообще большой дефицит? Или их реально просто купить?

– Без понятия, – пожал я плечами. – Но это легко узнать. Тебе зачем?

– Да я, глянь, чего придумал, – вытаскивая откуда-то из недр своего бушлата, кстати, пятьдесят четвертого размера, обрывок пачки из-под сигарет, на оборотной стороне которого им собственноручно были нанесены какие-то иероглифы. – Зырь. Это наша сопочка. Тут и тут – башни. Еще тут и тут. Четыре, короче. Здесь ангар типа «амбар»… Гы. Каламбур получился…

– А это чего? – разглядев наконец в корявых каракулях какой-то порядок, поинтересовался я. – Хрень вот эта с решеткой.

– Это буква «жэ», – обиделся Леха.

– Толчок, что ли? Эм-жо?

– Жэ, блин. Это жилище. Жилая изба!

– А! – обрадовался я. – Я так понимаю, это облегченный вариант крепости? Вроде того острога? В башнях склады, один общий дом и ангар для портала?

– Так точно, – облегченно засмеялся Леха. – Заказываем прямо здесь. Разбираем и перевозим на сопку. И через пару недель готов форпост для дальнейшего развертывания. А в башни ставим пяток самопальных пушек с картечью. Угостим супостата, если рискнет здоровьем нас за вымя пощупать.

– Тема. Мало не покажется, – согласился я. И не удержался от вопроса: – А дальше? Есть идеи, чем дальше будем заниматься?

– В общих чертах, – поморщился брат. – Людей буду искать. Есть наметки. Я тут поинтересовался. Оказывается, в пригороде батальон морпехов стоит. Что они делают в паре тысяч верст от ближайшего моря – не спрашивай. Сам в шоке. Съезжу, знакомых поищу. По реформе мичманов везде сокращают. Может, найдутся такие, что захотят…

– Еще казаков посети, – посоветовал я. – Есть у нас тут… Сибирское войско. Напридумывали себе чего попало. Звания раздают друг дружке и медали. Но есть и нормальные пацаны. Такие, знаешь, которым тесно жить. Душа воли просит.

– А. Знаю. У нас на Востоке тоже такие есть…

– У нас? – удивился я.

– Тфу, – смутился Леха. – Все никак отвыкнуть не могу. Да Любка еще постоянно пилит.

– Ну, ее-то понять можно. Оторвал бабу от родни, от друзей. Увез хрен знает куда…

– Домой увез, – вдруг разозлился брат. – Домой! На родину. Это, блин, не «хрен знает что». Я за это, якорь те в задницу, глотки рвал!

– Красавец, – кивнул я. – Уважаю! А морпехи твои торпеды взрывают. Бывал я у них. Там склады охрененные. Торпеды, снаряды с «запорожец» размером. Мины морские. Они это добро в овраг перетаскивают и взрывают.

– Ого, – заинтересовался старший мичман. – БЧ-3. А ты точно уверен, что они только этим занимаются? Просто у нас во флоте… ну типа традиции. На небольших кораблях матросы, кто в минно-торпедной части службу несет, еще и в абордажную команду входит.

– Гонишь? – засмеялся я. – Какие теперь абордажи?

– Че ржешь? – не удержался и хихикнул брат. – А кто, по-твоему, на пиратские суда первым лезет?

– Пираты? – пуще прежнего развеселился я. – Флибустьеры, бляха от ремня…

– Вот тебе и «ха-ха». А японцы всякие с корейцами, что рыбу в наших водах ловят, их как еще называть? Пираты и есть. Там ведь как. Первый залп из АК-176 перед носом. И если уже совсем борзые, тогда из АК-630. Это такая шестиствольная пилорама, блин. Как-то раз своими глазами видал, как пластиковую пиратскую шхуну такой штукой пополам распилили.

– Че, реально? – удивился я. – Здравая хрень. Есть идеи, где такую уберплюху добыть?

– Ни фига себе. А ее-то тебе зачем? Это же корабельная артустановка. Ее на «бардак» не всунешь. У нее скорострельность больше четырех тысяч в минуту. В одной очереди по двести штук. К ней снаряды надо будет паровозами возить. Я уже не говорю про то, что работает эта хрень в связке с радаром.

– Класс! А сколько надо, чтоб такую шхуну, как мы на берегу видели, окончательно уконтрапупить?

– Да очереди и хватит, – заржал мичман. – Щепки выше капов мачтовых полетят. Не уверен только, что деревянный корабль вообще на радаре засветку даст.

– Фигня, – обрадовался я. – А как насчет дальности?

– Две мили тебе хватит? – саркастично поинтересовался мореман. – Я плохо помню… Надо бы у спецов, что в БЧ-2 службу тянули, спросить… Кажется мне, будто есть какая-то модификация этой пилорамы. Что-то сильно попроще, специально для наземных долговременных оборонительных рубежей.

– Вот так хватит. – Я чиркнул ребром ладони по горлу. – А про модификацию разузнай. Прикинь! Одним таким аппаратом все бухты наши прикрыть можно. Че ты там говорил насчет Украины? Сава, говоришь, может помочь?

– Ну-ка, колись, – нахмурился Леха и ткнул в меня неожиданно твердым пальцем. – Базаров нет, я всегда знал, что ты у нас голова. Ну так и делись темой с братом.

– Да есть мысли, – заскромничал я. – На выходных соберемся, обсудим. Да и к возвращению женсовета нужно подготовиться. Им-то мы должны выкатить уже полностью согласованную тему. Чтоб ни одна из наших ненаглядных и пискнуть ничего поперек не смогла.

– Тю, – отмахнулся брат. – А то так им для этого «писка» повод когда-то нужен был?

– Ну, с морей приедут отдохнувшие, расслабленные. Мы их грамотно встретим. У меня канал в порту есть, прямо у трапа в тачку посадим и в депутатскую ВИП-зону кофе пить повезем. Туда же и багаж тамошние шестерки притащат. Потом к нам в усадьбу. Сауна, застолье, соскучившиеся мужья, все дела… А уж на следующий день мы им политику партии и вкрутим.

– Генштаб, – уважительно покивал Леха. – План «Барбоска».

– Почему «Барбоска»?

– Очень уж на «Барбаросса» похоже, – гыкнул мичман. – Блицкриг, блин, напланировал.

– Погоди, – обиделся я. – Я запишу, что ты отказался. Так, Любаню вычеркиваем…

– Да не, – заторопился, представив возможные последствия, Любкин муж. – Стоп, хорош. Я просто сказать хотел, что бабы-то у нас не дуры все-таки. Вмиг выкупят, что мы на какую-то авантюру их подбивать станем. И ка-а-а-ак уткнут роги в землю, хрен сдвинешь потом.

– Успел уже? – приторно-ласково поинтересовался я.

– Чего?

– Роги жене наставить? – Для усиления эффекта я еще и пальцами рожки изобразил.

– Тьфу на тебя, – покраснел он. – Как скажешь чего… Все время забываю, что с бывшим бандитом разговариваю. Слова лишнего не скажи, махом в язык вцепишься…

– А насчет «уткнут» – тут ты без базара прав, – как ни в чем не бывало продолжил я. – Потому до выходных нам нужно изобрести для каждой из наших суженых какое-нибудь важное задание. Чтоб им, бляха от ремня, некогда рогами землю ковырять было. Чтоб пахали, яки пчелки, и выдумывать всякие каверзы не успевали.

– Откажутся. У них же работа, дети…

– Лех! У нас полтонны золота. На фига им где-то работать? Пусть лучше на наше новое княжество трудятся. Не все же нам одним крутиться как белкам в колесе.

Покрутиться все-таки пришлось. Ясен день, в моем распоряжении был весь штат строительной фирмы, Леха широко использовал связи среди отставников, Егор без зазрения совести пользовался ресурсами своего вуза, а Поц, как-то подозрительно скорешившись с моим Никитосом, вовсю шмонал Интернет. Конечно, все, связанное с медициной, мы свалили на хрупкие плечики Наташки, порядок в финансовой части наводила Ирка, а исполняющим обязанности кладовщика стала Любаня. Но все же дел было столько, что иногда руки опускались.

Чего, внучок? А! Ну, конечно. Конечно, мы с мужиками договорились. Составили, так сказать, план генерального наступления. На пятилетку вперед расписали. Хе-хе. Только в том плане столько тонких мест было, столько вопросов, на которые еще предстояло найти ответы, что «Барбоска» наш рухнул словно карточный домик, не выдержав столкновения с действительностью.

Ведь нашей главной целью было названо вовсе не освоение пустынных территорий. Этого бы наши жены не поняли. Им, загоревшим и отдохнувшим, накупившим в забугорье модного шмотья, и так хорошо жилось. Полтонны золота в тайнике внушали некоторую уверенность в завтрашнем дне. И если бы не висящий над нами мечом имени какого-то древнегреческого мужика грядущий апокалипсис, хрен-то с два мы уговорили бы женсовет на какую-нибудь серьезную деятельность за порогом.

Это, ну и еще раз помянутый алтайский пастух Васька. В конце концов, раз именно мы закинули его в мир будущего, нам же следовало и озаботиться его дальнейшей судьбой.

Короче, теткам все грамотно представили. Как, бляха от ремня, заботу о, ни много ни мало, выживаемости семьи. Тут Егор со своей безотказной логикой не подкачал. Нужно ли нам знать, когда и как случился катаклизм? Конечно! Ведь в случае, если Бог повернется к человечеству задницей уже в следующем году, лучше к этому приготовиться заранее. Отлично. Значит, разведку на большом, очертаниями берегов похожем на нож, острове нужно продолжать. Заодно, быть может, и следы Васьки отыщем.

Хорошо. Но представим на миг, что конец света уже завтра. Конечно, страшно, конечно, не хотелось бы, но вдруг! Есть такая вероятность? Есть! И что мы будем делать? Ляжем помирать? Нет?! Включим хондовский генератор и на остатках горючки ломанемся через Подкову? А там? Дикий берег, злые дядьки с кремневыми ружьями и рыбацкая деревенька, в которой дома меньше туалета в моей усадьбе. Так почему бы нам, женщины, не озаботиться строительством убежища? Причем одновременно и тут, в нашем времени, и там. Только тут строить натуральный подземный бункер, куда можно будет, случись что, спрятаться, собрать выживших в ближайших окрестностях и спокойно переселиться. А там – крепкую, хорошо вооруженную крепость, способную защитить от любой опасности небольшой городок у моря. Сюда плюсом – программа продовольственной безопасности. Ведь сколько бы тушняка с сайрой и галетами мы туда с собой ни утащили, наступит день, когда и консервы кончатся…

Дорого? Да! Очень дорого! Вполне может так случиться, что весь наш золотой миллиард на это и уйдет. Но подумайте только, что мы получим взамен! Мы уже не говорим о наших спасенных от глобальной задницы семьях. Это само собой. А еще?! А еще, дамы, мы автоматически встаем во главу целого, пусть маленького, но государства. Это ведь именно мы вытащили всех из умирающего мира, мы дали им надежду и новую, чистую землю. Ну и Подкова есть только у нас. И если что-то еще можно будет забрать из нашего времени, без нас никуда.

Это я все к тому, что согласие женсовета на наши авантюры, так сказать, в целом мы получили довольно легко. А вот с частностями сразу начались проблемы. Вплоть до истерик и грубостей. Ирка махом примерила на себя балахон спасительницы мира, и ей эта фигня, должно быть, весьма понравилась. Так что она, ни секунды не задумываясь, уселась писать список знакомых и приятелей, которых, по ее мнению, нужно вовлечь в дело. Ни о секретности, ни о потенциальной полезности этих незнакомых мне личностей речь даже не шла. Большинство вообще проходили под штампом «хорошие люди» или «а Машенька такая милая, и детки у нее умненькие». Люба прямым текстом потребовала немедленно выписать с Сахалина чуть ли не всю ее многочисленную родню. А моя добрейшая Натаха скромно предложила выкрасть светил науки и сразу, не дожидаясь начала апокалипсеца, переправить их в будущее. Ее вера в наши возможности, конечно, умиляла, но я, честно говоря, устал объяснять, что абсолютно всех мы не сможем спасти, даже если привлечь к этому ресурсы государства. Особенно если привлечь…

Чтоб не ругаться, единогласно решили отложить подбор кандидатур до того момента, как наша разведывательная деятельность принесет хоть какие-нибудь плоды. Однако вопрос с людьми стоял действительно остро. Леха пообещал сагитировать десяток отставных вояк, я гарантировал рабочую силу на строительство форпоста и сколько-то более или менее адекватных узбеков для развития сельского хозяйства. И этого хватило бы для обеспечения ближайших, ограниченных исключительно семьей потребностей. И не более того.

Любаня еще раз напомнила о массе «не пришей кобыле хвост» болтающихся людей, желающих видеть себя не иначе как казаками. И даже предложила попробовать аккуратно пообщаться с некоторыми из них на предмет смены места жительства. Пришлось терять время и обсуждать то, какое место в нашем будущем княжестве могут занять вольные люди, называющие себя казаками. И снова, который уже раз, столкнулись с недостаточностью информации. Какие земли на присмотренных нами под освоение полуостровах? Будет ли там что-нибудь расти? Найдутся ли места под выпас домашних животных? Или лучше, пока не поздно, сразу искать более просторное и плодородное место?

Тут, как атомная подводная лодка в устье Гудзона, всплыл Поц. В свойственных этому яркому представителю старых вымогателей выражениях бывший матрос Тихоокеанского флота усомнился в эффективности сухопутной разведки местности. Он соглашался, что в некоторых особенно удобных и интересных местах нужно и пешком пройтись. Но прочесать весь, если верить картам Егора, здоровенный остров на своих двоих – это была, по мнению моего водителя, утопия.

А еще Миха задал вопрос, поставивший нашего штатного экспериментатора в тупик. Он спросил, имеет ли Радуга продолжение под землей или ворота ограничены земной поверхностью? И тут же, не дожидаясь ответа от беззвучно хлопающего ртом, словно рыба на суше, Егора пояснил причину своего интереса:

– Прикиньте, братва, купили мы катер. А как его в эту дырдочку, в натуре, вправить? Разбирать на части? Так это головняк и шняга. Так с какого перепугу мы решили, что эти, блин, кирпичи должны типа валяться на полу, а не могут двигаться? Тупо скотчем к жлыге приматываем и наезжаем на катер. Только если снизу Радуга не продолжается – хана нашему судну. Днище отрежет на хрен.

– Это гениально, – выдохнул наконец Егор. – Михаил, ты не подумывал об образовании?

– Че это, в натуре, не подумывал? – даже вроде как обиделся Поц. – Типа размышлял в полный рост! Короче, Егорка! Записывай, пока я рядом. Образование твое – полное фуфло. Потому как оно из умного еще умнее не сделает. А вот из дурака – образованного дебила – запросто. А оно, пацан, не одно и то же! Типа читай по губам, чувак! Умный и образованный – это не одно и то же!

– Красавец, – засмеялся Леха. – Ты у нас, Егор, умный или образованный?

– Я образованный умница, – пробурчал средний и принялся чего-то вычерчивать на листе бумаги. А у меня в голове защелкали варианты применения новейшей идеи Поца. Если, конечно, она сработает.

Кран на стройке нужен? Обязательно. И корабли в порту загрузить-разгрузить… А самый простой, самоходный, из произведенных еще в СССР и восстановленных народными умельцами, не один миллион стоит! У меня в фирме их таких несколько, но ведь из производства не выдернешь и за Подкову не отправишь. Но знаю я пару мест, где всякой разной вкусной строительной техники – море. И почему бы их не посетить с таким-то переносным порталом? Тихонечко подкатили, сторожей вырубили и новье в будущее переправили. И пусть потом у ментов мозги кипят, как могла техника прямо внутри охраняемого периметра испариться. А если разузнать о каком-нибудь военном складе, где замечательные стреляющие игрушки и патроны к ним хранятся… Мм…

Поскольку Егор на связь с социумом выходить пока отказывался, продолжили обсуждать тему морской разведки. Поц настаивал на каком-нибудь серьезном катере, лучше всего пограничном сторожевом проекта 10410. А Леха ржал и спрашивал, где Масел намерен найти три десятка людей для экипажа?

Мне было по большому счету все равно. Ну какой из меня моряк?! Я предпочитаю ножками, ножками. Тем более что погода была против нас. Средний предрекал существенное ухудшение погоды за Подковой на ноябрь и декабрь. Еще и октябрь не начался, а с той стороны уже пролетело несколько серьезных штормов, один из которых Леха оценил аж в семь баллов по Бофорту. В гробу и белых тапках я видел там в это время по морю плавать.

Тем не менее еще на одну вылазку я намерен был народ уговорить. Думал переправиться с Андреевского на Нож в самом узком месте пролива и пешим ходом прогуляться на север, до тамошнего крайнего мыса. Потому что там, если верить куску нарисованной на коже карты, что нашлась в кисете, снятом с «синего» трупа, в уютной бухточке должна была располагаться малюсенькая крепостица бродящих по морям на деревянных шхунах людей. И мне было очень интересно, что означали нанесенные смутно знакомыми буквами надписи рядом с обозначением укрепления.

Глава 5

Спасение рядового Мундусова

Серое, беспросветное небо. Серое, с целыми стадами пенных барашков, море. Даже листья пальм, мотыляющихся по ветру, словно гигантские метелки, казались серыми. Установленный Егором на стальной раме четырехухий «чебурашка» показывал одиннадцать метров в секунду, и мне это совсем не нравилось.

Мореманы уверяли, будто бы такая погода – и не шторм, и уж всяко не штиль – обычная для приморья, но что-то им слабо верилось. Что же это за тропики, если пейзажи больше смахивают на какой-то Лондон? И, самое обидное, что, как бы ни хотелось пойти на поводу у предчувствий, отменить операцию я уже не мог. Во-первых, слишком долго к ней готовились. То есть по большей части уговаривали женсовет. И во-вторых, хоть и дома дел было по горло, но все же сидеть там, не имея возможности выбраться в этот манящий, словно сладкий приз, словно припрятанное от малыша варенье, мир, было попросту невыносимо. А скоро, с началом обещанного средним братом сезона штормов, делать здесь станет нечего.

Местная зима еще не началась, а я уже заранее начал скучать по этим белоснежным пляжам и мохнатым пальмам. Я уже всей душой, всем сердцем принял этот мир, признал своим. Личным.

Пока переплыли пролив, пока нашли более или менее удобное место для выгрузки, вымокли до нитки. Ветер срывал пену с верхушек волн, и в воздухе, как раз на уровне нашей лодки, постоянно носились целые стаи этой мокрой липкой гадости. Да плюс… или минус – это как посмотреть, при скачках по волнам на утлой лодчонке внутрь заливало немало воды. Так что Поцу я не завидовал. А он, судя по довольной роже, не завидовал нам с братом. Михе еще предстояло перевезти на пляж возле нашей сопочки изрядный запас припасов, палатки, генератор с ГСМ и, когда Егор с Никитой откопают артефакты из-под песка, пассажиров с ценнейшим грузом.

Мазута считал, что отлично устроился. Что возить туда-сюда грузы всяко лучше, чем чёпать на своих двоих сорок километров по сырому лесу. Двадцать в одну сторону, несколько сотен метров на пузе ползком и двадцать обратно. По мне так ерунда. Даже интересно, что за форт пристроился тут у нас под боком. Что за люди его основали, и как их можно будет использовать. А вот таскать канистры с ящиками от Подковы до лодки – это действительно полная задница. В том, что Егор со своим помощником найдут причину, чтоб отказаться от участия в процессе переноса ценностей, я нисколько не сомневался. Хотел бы я видеть морду лица Поца, когда он осознает, что его роль не ограничивается плаванием по морям, по волнам…

Первую-то партию мы с младшим ему помогли загрузить. Ну и разгрузить, соответственно. А он типа вернул любезность – придержал увесистые рюкзаки, чтоб нам удобнее было пристроить их на плечах.

Черт бы побрал моего любознательного среднего братца. Это по его милости мы зря протащили по хлюпающим под ногами низинам, через густые заросли какого-то кустарника и по хрупким, так и норовящим рассыпаться под ногами острыми осколками камням по пять штук мотоциклетных аккумуляторов и по десятку видеокамер.

Поначалу-то идея показалась здравой. Подвесить на деревья возле чужого острога и деревни туземцев несколько «глаз», а чуть поодаль – систему хранения информации и мощный радиопередатчик. Вроде как закончатся шторма, мы вернемся в этот мир и скачаем данные о том, как пережили «зиму» аборигены. Только кто же знал, что явимся мы с Лехой, бляха от ремня, к шапочному разбору?