Разводящий Апокалипсиса Щеглов Сергей

Глава 9

Темные Силы

Когда на трон воссядет зверь,

И смерть воссядет рядом с ним.

Валентин помассировал виски и откинулся на спинку кресла. Еще один герой Пророчества выискался, подумал он. Истребляющий магию в целых лесных массивах, а также использующий Избранных в качестве рогатого скота. Типичный Темный Властелин.

Два колдуна, повторил Валентин про себя, два войска, две войны. Насчет Избранных, между прочим, ни слова. Так что если это тальмен, я могу с чистой совестью возвращаться домой.

— И в кого же конкретно воплотилось пророчество? — поинтересовался Валентин. — Кто нынче стоит у ворот Эльсана — воин, маг или еще один Избранный?

Альгин Кроче оперся обеими руками на стол и осторожно поднялся на ноги.

— Ты не знаешь даже этого, — сказал он, качая головой. — У нас нет времени на долгий рассказ. Ты увидишь все собственными глазами.

— Альгин! — вскричал молчавший до сих пор Леонард Кромм. — О чем ты говоришь? Мы не можем пустить его в Катер!

— Можем, — отрубил Альгин Кроче. — Ты слышал пророчество. Фалер — наш будущий союзник, а союзник имеет право знать все!

Как же, как же, подумал Валентин. Великий Черный тоже был вашим союзником, а много он знал о готовящемся покушении? Просто Незримым сейчас не до жиру.

— Пойми, Лео, — как бы в подтверждение этих мыслей пояснил Рейлис, — мы больше не можем скрывать существование Катера. Нюхачи Эриоха находят даже пустые бутылки, когда-то принадлежавшие пришельцам! Сегодня им хватает работы в Эльсане — но уже завтра они обратят внимание на нашу скромную усадьбу. Слишком скромную, чтобы иметь в своих подвалах огромный чужеземный предмет.

Валентин выслушал Рейлиса и навострил уши. Нюхачи Эриоха обшаривают Эльсан? При живом-то короле с его бесчисленной армией доносчиков?! Представляю, какие на них навешены защитные заклинания! И что это за огромный чужеземный предмет, называемый Катер? Я-то думал, мне простой визомон покажут; интересно, «огромный» — это каких размеров? Уж не пароход ли на них с Земли свалился?

— Довольно разговоров! — рявкнул Кроче, к которому наконец вернулись силы. — Иеро, оставайся здесь и сторожи вход. Лео, подготовь пергамент с Договором — мы вернемся меньше чем через час. А ты, Гер, пойдешь с нами.

Рейлис молча кивнул и подошел к своему повелителю. Валентин встал и покосился на дверь.

— Сюда! — скомандовал Кроче, поднимая правую руку на уровень груди. Между его раскрытой ладонью и стеной возникло слабое свечение, портьеры раздвинулись, открывая узкую дверь.

Рейлис нырнул в нее первым. Валентин, подчинившись короткому жесту вампира, поспешил следом. Сразу же за дверью начиналась винтовая лестница, которой, казалось, не будет конца. Валентина и так подташнивало после полета на самрухарах, а уж от бесконечных витков спирали его и вовсе замутило. Он уже начал придумывать целебное заклинание, когда лестница наконец кончилась, и перед Валентином открылся широкий, ярко освещенный коридор. Валентин с трудом сдержал удивленное восклицание — свет исходил от длинных узких цилиндров, как две капли воды похожих на земные лампы дневного света!

— Ключ, — скомандовал Кроче, бесшумно вынырнув из-за спины Валентина.

Рейлис молча вытащил из кармана плоскую коробочку размером с пачку сигарет.

— То, что ты сейчас увидишь, — сказал Кроче, поворачиваясь к Валентину, — может стоить тебе жизни.

Разумеется, подумал Валентин. Разве хоть что-то на Побережье стоит дешевле?

— Одно неосторожное слово, — продолжил Кроче, — один намек, что ты знаешь о тайных обрядах Эриоха — и все маги Побережья бросятся по твоему следу. Бросятся, чтобы схватить тебя, допросить и убить.

Эриох! Услышав это имя, Валентин пропустил угрозы мимо ушей. Опять Эриох, на этот раз — совершающий тайные обряды. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какие! Не иначе как человеческие жертвы для пополнения магических сил, жертвы, запрещенные Гильдией под страхом окончательной смерти. Сейчас, когда один великий маг мертв, а другой занят поисками Фалера, самое время нарушать запреты. У Гильдии просто не хватит сил привести приговор в исполнение.

Теперь я знаю, кто тут стоит у ворот Эльсана, подумал Валентин. «Два колдуна, два войска, две войны»; один колдун найден, и войско у него, надо полагать, имеется. С магией все понятно, а вот что там насчет Избранных?

— Так это Эриох гонит Избранных по полям? — спросил Валентин у Кроче.

— Входи и смотри, — ответил вампир, снова поднимая руку на уровень груди. Рейлис подошел к стене и вставил свою коробочку в открывшуюся в стене щель. — Ты должен увидеть это своими глазами.

Загудел невидимый двигатель, и стена медленно утонула в полу. За ней Валентин увидел огромный темный зал, пронизанный тонкими нитями света. В центре зала нити сплетались в приплюснутый эллипсоид — а внутри этого эллипсоида неподвижно висел в воздухе угловатый летательный аппарат.

Сердце Валентина ухнуло в пропасть. Какой к черту грузовик!

Это же целый корабль, и притом — космический корабль!

Все колдуны и Избранные Побережья вылетели у Валентина из головы. Он шагнул вперед, не чувствуя земли под ногами. Космический корабль! Возможность вырваться за пределы планеты, а то и — чем черт не шутит — вернуться на Землю!

Валентин шел вперед по светящейся дорожке из световых лучей, и с каждым шагом голова его кружилась все сильнее. Я избран, думал он; этот корабль требует определенного пилота, без меня они не могут им воспользоваться! Эриох — лишь повод заманить меня внутрь, проверить, подчинится ли мне управление. Потом Рейлис скажет ключевое слово, а я рассмеюсь ему в лицо. Потому что я снял и второй, и третий слой внушения, потому что кишка у вас тонка играть с самим Великим Фалером! Корабль будет моим, и тогда…

Валентин дотронулся до светового кокона, окружавшего корабль, и легкий, но весьма болезненный удар тока привел его в чувство.

— Эй, Джадд! — крикнул Кроче, становясь рядом с Валентином. — Открывай!

Валентин затряс головой, пытаясь избавиться от нахлынувшего стыда. Слова «Эй, Джадд» никак не походили на магическое заклинание; Альгин Кроче отдавал приказ человеку, находившемуся внутри космического корабля. Не Фалером единым, со вздохом подумал Валентин; у Незримых нашелся другой пилот.

Через несколько секунд световой кокон погас, и в темном корпусе корабля открылась дверь — по конструкции подозрительно похожая на самолетные двери конца двадцатого века. В освещенном проеме показался высокий худой человек в белом комбинезоне.

— Заходите, коли пришли, — не слишком приветливо пробурчал он и посторонился, пропуская гостей внутрь. — А это кто с вами? — добавил он, показывая пальцем на Валентина.

— Фалер, — коротко ответил Рейлис.

— А-а, — понимающе протянул пилот. — Ну привет тебе, Фалер!

— Привет, — кивнул Валентин. — Э-э…

— Джадд Слейтер, — с готовностью представился пилот. А потом протянул Валентину руку.

Валентин посмотрел на открытую ладонь Джадда Слейтера, едва заметно улыбнулся и покачал головой.

Слейтер улыбнулся в ответ.

Вот и познакомились, подумал Валентин, отвешивая один из самых изощренных лигийских поклонов — поклон могущественного дона в адрес дона чуть менее могущественного. Не стоило отвечать Слейтеру «привет»; надеюсь, у него хватит ума помолчать о своих подозрениях.

— Всегда к вашим услугам, дон Джадд, — сказал Валентин, выпрямляясь.

— Взаимно! — ответил Слейтер, хлопая себя по груди. — Входи, чувствуй себя как дома.

Валентин послушно вошел в тесный пятиугольный тамбур. Чмокнула, закрываясь, наружная дверь, и в ту же секунду противоположные ей стены раздвинулись, открывая доступ в два расходящихся в разные стороны коридора.

— Направо, — сказал Слейтер, протискиваясь вперед. Валентин последовал за ним, озираясь по сторонам со странным чувством нереальности происходящего. Слишком знакомым, земным веяло от чистых, отделанных пластиком стен, от мертвенного белого света, от упругого покрытия, лежавшего на полу. Казалось, вот-вот Джадд Слейтер потянет штурвал на себя, и корабль возьмет курс на Землю.

— Сюда, — позвал Слейтер, дотрагиваясь до выключателя на левой стене.

Рейлис и Кроче, явно бывавшие здесь и раньше, спокойно отнеслись к проему, открывшемуся в абсолютную пустоту. Валентин же испуганно присел и втянул голову в плечи. За мгновенно исчезнувшей стеной не было ничего — ни света, ни каких-либо предметов, ни даже противоположной стены. Валентин ощутил легкий ветерок, подувший из этой бесконечной черноты.

— Впечатляет? — ухмыльнулся Слейтер и похлопал Валентина по плечу. — Давай вперед, это обычная завеса!

Эти слова ничуть не успокоили Валентина, но тут Альгин Кроче шагнул вперед и вошел прямо в черноту проема. И сразу стало ясно, что никакой бездны за стеной нет, а есть какая-то хитрая мембрана, которая обволокла вампира с головы до ног и сомкнулась за его спиной, снова став похожей на абсолютную пустоту.

— А что там внутри? — поинтересовался Валентин, поглядывая на бездну уже с интересом.

— Смотрелка, — пожал плечами Слейтер. — Единственное, что уцелело на этом драндулете.

Рейлис нырнул в черноту вслед за Кроче, и так же безмолвно исчез из виду. Валентин тряхнул головой — была не была! — и шагнул следом.

Черная мембрана оказала ему лишь слабое сопротивление. Ее прикосновение к лицу было подобно мягкому поролоновому валику, прокатившемуся по коже. Валентин облегченно вздохнул — и наконец позволил себе осмотреться.

Теперь чернота окружала его со всех сторон. Посреди этой черноты висели в воздухе — потому что под ногами у них ничего не было — отлично видимые Рейлис и Кроче. А мгновение спустя к этой компании присоединился и Слейтер.

— Что будем смотреть? — осведомился он, обращаясь к вампиру.

— Поход Эриоха, — ответил Альгин Кроче. — С того самого момента, когда мы впервые увидели его любимый обряд.

— Сейчас поставлю, — пробормотал Слейтер, прикрывая глаза. — Поехали!

Непроглядный мрак посерел и рассеялся, словно облако пара. Валентин обнаружил, что находится на опушке леса, стоя по колено в густой траве. Моросил мелкий дождь, над головой проносились рваные черные облака. Прямо перед Валентином пять человек, одетых в одинаковые коричневые куртки, привязывали к дереву шестого. Отороченная мехом коническая шапка, валявшаяся у того под ногами, выдавала принадлежность несчастного к гильдии магов.

Валентин недоуменно огляделся по сторонам. Пятеро на одного — ничтожное превосходство, даже если дело касается простого мэтра; незнакомец же, судя по высоте его шапки, был по меньшей мере магистром. Либо его блокирует другой маг, подумал Валентин, либо здесь что-то нечисто.

— Отбивайся! — скомандовал кто-то прямо над ухом. — Сопротивляйся сейчас — когда тебя привяжут к дереву и разведут костер, будет поздно!

Валентин поспешно отскочил в сторону, повернулся и встретился с говорившим лицом к лицу. К этому моменту он уже догадался, что видит запись недавних событий, выполненную техникой далекого будущего. Капли дождя пролетали сквозь его руки, не встречая никакого сопротивления; трава не гнулась под ногами. И все же при виде человека, стоявшего чуть поодаль от пятерки коричневых, Валентина бросило в жар.

Любой маг обладает способностью чувствовать Силу, какую бы форму она ни принимала. Маг-землянин, целиком зависящий от внешних источников Силы, чувствует ее особенно остро.

Сила, сосредоточенная в стоявшем перед Валентином человеке, воспринималась почти как боль. Валентин словно встретился лицом к лицу с ревущим столбом синего пламени. Хорошо, что это только запись, подумал Валентин, поспешно отступая назад. В реальности я уже повалился бы на колени, как при встрече с Великим Черным.

Только отодвинувшись на безопасное расстояние, Валентин позволил себе удивиться. Видеозапись, позволяющая чувствовать Силу?! Да из какого века эта «смотрелка»?

Как правило — из которого, впрочем, до сих пор не было исключений, — земная техника, попадавшая на Пангу, ощутимо уступала в эффективности местным талисманам. Любой визомон мог передать то ощущение Силы, которое только что заставило Валентина шарахнуться в сторону — а вот для тотсканов двадцать первого века это было непосильной задачей.

Ну что ж, философски рассудил Валентин. Значит, «смотрелка» из более позднего будущего. То ли она магию напрямую чувствует, то ли создает виртуального зрителя и пишет все его ощущения. Скорее всего, второе — ощущение все-таки послабее, чем в жизни. И слава Богу, что послабее!

— Вот так-то лучше, — усмехнулся великий маг, когда один из его людей отлетел в сторону и сломанной куклой упал на траву. — Еще!

Он развел руки в стороны, словно пытаясь обхватить невидимую сферу. Между руками заструились тонкие ниточки Силы — но не по прямой, что было бы обычным делом, а по странно изогнутым в сторону мага траекториям. Валентин сообразил, что маг выстраивает из силовых нитей параболическую антенну в рост человека, и цокнул языком. С такой хитрой магией он еще никогда не сталкивался.

Маг-магистр, видимо, ободренный успехом, выкрикнул второе заклинание. Вокруг дерева возникло синее светящееся кольцо, сыплющее короткими электрическими разрядами. Еще двое нападавших с воплями повалились на землю и забились в корчах. Магистру удалось высвободить одну руку, и он поднял ее в воздух, собираясь добить оставшихся — но тут антенна, выстроенная великим магом, засияла в полную силу.

Рука магистра так и осталась поднятой вверх. Синее кольцо погасло и едва заметным облачком втянулось в сверкающую полусферу, окружавшую великого мага. Два человека, валявшиеся на земле, поднялись на ноги, двигаясь как в обратном кино. А сам магистр начал мелко-мелко дрожать, и из груди его по направлению к антенне заструились сгустки какой-то прозрачной субстанции.

Магистр побелел как снег, откинулся на ствол дерева и медленно сполз на землю. Он дернулся еще дважды, испустив особенно крупные сгустки, и замер в нелепой позе, все еще держа левую руку над головой.

— Хвала Емаю, — пробормотал великий маг, скрещивая руки на груди. Сверкающая полусфера, высосавшая жизнь из магистра, мгновенно погасла. — Сожгите тело!

Валентин отступил еще на шаг, морщась от жара. Он на себе почувствовал, как возросла Сила великого мага; и смысл обряда наконец стал ему понятен.

Этот урод научился высасывать Силу у других магов!

Валентин втянул голову в плечи и с опаской посмотрел на великого мага. Но тот стоял на своем прежнем месте, его подручные замерли в живописных позах, готовясь развести костер, и Валентин понял, что демонстрация окончена. Секунду спустя картинка побледнела, и на смену ей пришла привычная темнота.

— Ты все понял, Фалер? — спросил Альгин Кроче.

— Это и был Эриох? — уточнил Валентин.

— Он не скрывает своего имени, — с ненавистью сказал вампир. — Гвардейцы величают его Эриохом Спасителем!

— И как давно он занимается этим… спасением? — поинтересовался Валентин.

— Увиденное вами произошло десять дней назад, — пояснил Рейлис. — К этому моменту Эриоху уже присягнули восемь лигийских гранд-донов, и армия его насчитывала четыре тысячи всадников. Он вторгся на территорию Таффунии, юго-восточной провинции Фарингии, и разбил втрое более многочисленное войско наместника. Обряд, который мы вам показали, произошел вечером того же дня, когда разъезды Эриоха выследили спасавшегося бегством мастера Тлори.

— Тлори, — повторил Валентин, вспоминая, где мог слышать это имя.

— Майнер Тлори, — прорычал Альгин Кроче. — Создатель эликсира Тлори, маг-целитель, воскресивший Негона Второго!

Валентин сжал губы. Теперь он понял, почему Эриох получил так много Силы от обыкновенного — на первый взгляд — магистра. Целитель Тлори был одним из старейших магов Побережья. Его врачебное искусство позволяло отдалять смерть сколь угодно долго. Эриох завладел Силой, которую Тлори собирал веками.

Валентин покачал головой. Тлори имел все основания бежать прочь от армии Эриоха. Захватить в плен великого целителя — мечта любого полководца; но убивать?! Пусть даже получив Силу — но потеряв бесчисленные заклинания, известные одному только Тлори? Даже лесные разбойники трижды подумали бы, прежде чем совершить такую глупость.

Однако Тлори убит, подумал Валентин, и убит человеком, которого трудно заподозрить в глупости. Живой Тлори стоил куда больше, чем вся его Сила, — но только в том случае, если пользоваться его услугами. Если Эриох ведет обычную войну, смерть Тлори — непростительная ошибка. Ну а если Эриох ведет войну магическую? Если он решил вытянуть Силу у всех магов, до которых сумеет добраться?

Валентин хлопнул себя по лбу. Ну конечно же! Ведь это Побережье!

Маг, открывший способ отнимать Силу, больше не имеет выбора. Раз такой способ существует, его может открыть кто-то другой; либо ты сам начнешь отбирать Силу, либо рано или поздно кто-то отберет ее у тебя. Любой другой маг отныне — твой смертельный враг.

Эриох не успокоится, понял Валентин, пока не перебьет всех. Для него это единственный способ снова почувствовать себя в безопасности.

— С тех пор, — нарушил молчание Рейлис, — мы наблюдаем за каждым движением Эриоха. По-видимому, Тлори был одной из первых его жертв — с каждым следующим обрядом Эриох действовал все эффективнее.

Чернота посерела, и Валентин оказался на продуваемой холодным осенним ветром площади небольшого городка. Восемь свежеоструганных столбов возвышались над длинным деревянным помостом; заходящее солнце золотило их верхушки, ярко выделявшиеся на фоне темной тучи, закрывавшей половину неба. К столбам были привязаны люди, и Валентину не пришлось долго ломать голову относительно их происхождения.

— Смерть нечестивцам! — закричал кто-то совсем рядом. — В огонь проклятых магов! Да здравствует Спаситель!

Клич подхватил другой голос, потом еще и еще. Не прошло и минуты, как вся собравшаяся на площади толпа — человек триста, по оценке Валентина, — дружно скандировала «В огонь проклятых магов».

Валентин огляделся по сторонам в поисках Эриоха — и разглядел его на балконе возвышавшегося над площадью мрачного здания. На таком расстоянии Сила его почти не ощущалась; но Валентин узнал великого мага по высокому росту, длинным седым волосам, орлиному носу и глубоко посаженным глазам. Эриох приподнял левую руку, и над площадью воцарилась тишина.

— Есть время для сева и время для жатвы, — заговорил Эриох тихим голосом, словно размышляя вслух, — время для трудов и время для праздников, время для площадной брани и время для нежных слов. Дураками зовем мы тех, кто путает малые времена. Но точно так же есть время для чудес, — Эриох повысил голос, и его левая рука простерлась по направлению к помосту, — и время для смирения! Истинно говорю вам, когда разверзлась пучина вод и поглотила некогда славный Ампер, закончилось время чудес, и настало время смирения. Магами называли мы этих людей в прошлые времена; отныне же имя им — нечестивцы. Потому что путая малые времена, мы идем против обычаев людских; те же, кто творит заклинания во времена смирения, противятся самой природе! Природа слепа, и кара ее падет на всех нас — как пала она на тысячи городов Фарингии, не ведавших, что переполнилась чаша терпения. Покарать нечестивцев самим, не дожидаясь всеобщей погибели — вот единственный долг человека во времена смирения. Поклонитесь же врагам вашим, потому что их смерть — ваше спасение!

Валентин ожидал продолжения этой выразительной, хотя и не совсем вразумительной проповеди. Но Эриох резко опустил руку, и на помост вскочили люди с горящими факелами. Взвилось пламя, повалил густой дым, раздались первые, еще человеческие крики боли.

Валентина подняло в воздух и перенесло к балкону, развернув лицом к лицу с Эриохом. Великий маг отступил в тень и стоял, разведя руки в стороны, вперед ладонями. Никакой сверкающей антенны за его спиной не было, но Валентин сумел разглядеть — только потому, что уже видел подобное раньше, — как едва заметно колеблется воздух около груди Эриоха. Невидимые сгустки Силы слетались к нему, покидая тела несчастных магов, сжигаемых заживо за вымышленные преступления.

Валентин пододвинулся ближе, чтобы оценить накопленную Эриохом Силу. И вздрогнул, как от удара плетью. Недавний столб пламени стал гудящей вольтовой дугой. Эриох сиял холодным, режущим глаза светом. Валентин знал, что воспринимает Силу вовсе не зрением, но даже созданный воображением образ Эриоха заставлял зажмуриться. Такой Силы не могло, не должно было существовать — но она была прямо перед Валентином, и ему оставалось только отступить.

Растирая глаза и шмыгая носом, Валентин выдавил жалкий вопрос:

— Это когда ж было-то?

Вообще-то вопрос не имел никакого смысла. Сила, уже собранная Эриохом, давала ему абсолютную власть над Побережьем. Только Избранные, повелители могучих талисманов могли бы что-то противопоставить такой Силе — но где они, эти Избранные?!

Валентин еще раз шмыгнул носом. Недавние амперские события представились ему в совершенно новом свете. Устранив Габриэля Серого, Избранные расчистили путь куда более страшной силе!

— Третий день от начала контроля, — сказал Джадд Слейтер.

Валентин открыл глаза и увидел его прозрачную фигуру, заслонившую собой Эриоха. Надменное лицо великого мага изогнулось как в кривом зеркале, и Валентин невольно улыбнулся.

— Теперь он стал еще круче, — продолжил Слейтер и подмигнул Валентину прозрачным глазом. — Слушай, ты ведь землянин? Мне нужна твоя помощь!

Валентин вытаращил глаза от удивления. За все свое десятилетнее пребывание на Панге он еще ни разу не сталкивался с такой поистине детской наивностью. Просить о помощи другого пришельца?! Своего потенциального конкурента, человека, который может отобрать у тебя талисман? Даже землянин, еще не нашедший своего талисмана, вряд ли отважился бы на такое — ведь должен же он понимать, что землян много, а талисманов мало!

Пусть даже Слейтер понятия не имеет о положении дел на Побережье. Все равно — какого черта он называет меня землянином при всем честном народе?! Он что, совсем идиот?

Валентин набрал в рот побольше воздуха, чтобы пояснить Слейтеру, кто он такой и куда ему следует обращаться — и только тут заметил, что мир вокруг вовсе не застыл, а всего лишь замедлился. Видимо, Слейтер подстраховался, продолжая показ для своих хозяев — а для себя с Валентином выкроил паузу между кадрами.

Валентин перевел дух. Нет, он не идиот. Но все равно, небольшой ликбез не помешает.

— Ты из какого века? — коротко спросил Валентин.

— Века? — переспросил Слейтер, удивленно раскрыв глаза.

— Какой год шел на Земле, когда ты попал на Пангу?

— Восемьдесят пятый… Две тысячи восемьдесят пятый, — поправился Слейтер.

— А на Панге ты сколько?

— Четвертый месяц, — чуть помедлив, ответил Слейтер.

— И все это время провел здесь, на своем «драндулете»?

Задавая этот вопрос, Валентин уже знал, каким будет ответ.

По прозрачному телу Слейтера прошла легкая дрожь.

— Почти, — сказал он тихо.

— Сначала тебя избили до потери сознания, — продолжил за него Валентин, — потом надели колодку на шею и привели в Эльсан, как простого раба. Но ты не попал на невольничий рынок — в первую же ночь за тобой пришел покупатель. Им был кто-то из Незримых, скорее всего — Рейлис.

Слейтер снова содрогнулся всем телом. Должно быть, отделали его на совесть, подумал Валентин. Проклятая пангийская традиция — считать пришельцев законной добычей первого же встречного. Ничего удивительного, что потом из пришельцев получаются настоящие Сыновья Тьмы.

— Откуда ты знаешь? — пробормотал Слейтер, оглядываясь по сторонам.

Валентин вздохнул. Даже находясь внутри кинофильма, который сам же и показывал, Слейтер все равно боялся. Ничего удивительного, раз он попал сюда из двадцать первого века — чем цивилизованнее человек, тем большее впечатление на него производит грубая сила.

— Большинство землян, — ответил Валентин, — именно так начинают свою карьеру на Побережье. Ты уже знаешь это из собственного опыта; я расскажу тебе о том, чего ты пока не знаешь. О том, что с ними происходит дальше.

— Большинство! — воскликнул Слейтер, явно думая о своем. — Так наших здесь много?

— Наших? — усмехнулся Валентин. — Вот уж не стал бы называть их «нашими»; скорее, каждый из них — сам по себе. Сначала вновь прибывших пришельцев обучают послушанию. Самых упрямых приходится бить целый месяц. Потом, когда пришелец привыкает повиноваться не раздумывая, его проверяют на склонность к талисманам. Ты знаешь, что такое талисманы?

— Местная техника, — кивнул Слейтер. — Странно, что она настроена только на землян…

— Существуют талисманы, — продолжил Валентин, — которыми может управлять каждый пришелец. Для проверки используют один подобный талисман. Его кладут на равном расстоянии от испытуемого и другого землянина, чья склонность к талисману уже известна. После этого землян начинают бить и бьют до тех пор, пока талисман не сдвинется в сторону одного из них. Видишь ли, эти чертовы талисманы так устроены, что наилучший контакт с ними достигается именно в критические моменты. Когда кажется, что вот еще чуть-чуть — и тебе конец. Чтобы точно определить склонность пришельца, хозяева сравнивают их с десятками, а то и сотнями конкурентов. Теперь ты понимаешь, что земляне имеют очень мало оснований помогать друг другу?

— Не может быть, — пробормотал Слейтер. — Меня же не проверяли!

Валентин кивнул:

— Такое тоже бывает. В некоторых случаях пришелец сразу же проявляет свою склонность. Стоит сделать ему по-настоящему больно, и он притягивает к себе первый попавшийся талисман. Такие пришельцы ценятся на вес золота, работать с ними дозволяется только мастерам. Поняв, кто попался к ним в руки, твои первые хозяева продали тебя Незримым. Тебе повезло — тебя даже не стали учить послушанию. Иначе ты не решился бы даже заговорить со мной, не то что приостанавливать фильм.

Слейтер шмыгнул носом.

— Повезло, — с горечью сказал он. — Я всего лишь попал в рабство к вампиру.

— Повезло, — подтвердил Валентин. — По крайней мере, тебе не отрезали руки, ноги и язык.

Слейтер содрогнулся.

— Ну ладно, повезло, — согласился он. — А как же ты? Ты тоже чей-то раб?

Валентин посмотрел на помутневшую фигуру своего собеседника и ничего не ответил.

Парнишке надоело в плену, подумал он. Но что с того? Пришельцев такого класса — его даже не проверяли на склонность! — не принято калечить или заковывать в кандалы. Существуют десятки куда более надежных способов — вроде заклятия общей судьбы или вызывающего мгновенное привыкание наркотика. Держу пари, что Слейтер не просто раб вампира, а раб по крови; да и Рейлис с его гипнозом наверняка не остался в стороне. Освободишь такого пришельца — а он тебя в первую же ночь прирежет и сбежит обратно к хозяину. Задачка для моей бывшей конторы, вкупе с Летучей Армией — а уж никак не для факира-одиночки. Даже если он — Фалер.

— Так ты мне не поможешь? — спросил Слейтер, так и не дождавшись ответа. В голосе его прозвучало отчаяние.

Надо же, как его допекло, подумал Валентин. И ведь случай-то редкостный — двадцать первый век, особая склонность к талисманам…

Не надо, сказал себе Валентин. Не надо искать формального повода. Я больше не агент Управления. Если нельзя спасать, но очень хочется — значит, нужно спасать. Тем более, если ты — Фалер.

Валентин посмотрел на Слейтера и хитро улыбнулся.

— Все, что я могу для тебя сделать, — сказал он, — это помочь поменять хозяина. Как насчет рабства у факира Фалера?

В полупрозрачном теле Слейтера зазмеились струйки черного дыма.

— По крайней мере, ты предлагаешь выбор, — сказал он. — Но разве Кроче меня отпустит?

Вот заодно и проверим, сказал себе Валентин. А вслух произнес, удивляясь собственной наглости:

— Отпустит. Если я попрошу.

Слейтер широко раскрыл глаза и хотел что-то сказать, но именно в этот момент его фигура полностью потеряла прозрачность. Окружавшая Валентина сценка из жизни Эриоха померкла, и он снова повис в воздухе посреди бескрайней темноты — нос к носу с Рейлисом и Кроче.

Эриох, напомнил себе Валентин. Речь идет об Эриохе.

— Что ты скажешь теперь? — спросил Кроче, заглядывая Валентину в глаза.

Валентин пожал плечами:

— Эриох сошел с ума. Маг, стоящий во главе войска? Маг, выступающий с проповедями? Ладно бы он просто вытягивал Силу из своих собратьев — так нет, он создает свою собственную Империю! Похоже, что ты прав, Альгин — наступает время темных, более того, абсолютно безмозглых сил!

Альгин Кроче покачал головой:

— Нет, Фалер. Эриох вовсе не безумен. Более того, я боюсь, что он окажется умнее нас всех. Джадд, показывай дальше!

Надо же, опешил Валентин. Вампир, боящийся умного противника? Кажется, тут и в самом деле наступило Время Темных Сил. И самая темная из этих сил — уже совсем ничего не понимающий факир Фалер.

Ветер трепал знамена Эриоха, вывешенные на крепостной стене, сложенной из огромных каменных блоков. Валентин узнал работу Георга, поставившего в свое время тридцать шесть одинаковых крепостей, по одной на каждую провинцию своей огромной империи. В окрестностях Эльсана была лишь одна такая крепость — Эльсгард — и Валентин помрачнел, сообразив, что Эриох со своим жалким войском взял эту практически неприступную крепость буквально в считанные дни.

В следующий момент, окинув взглядом окрестности, Валентин понял свою ошибку. Армию, стоявшую под стенами Эльсгарда, никак нельзя было назвать жалкой. Напротив, она была столь велика, что крепость едва ли вместила бы даже ее передовой отряд. До самого горизонта простирался сплошной военный лагерь — ограждения из копий, шатры, костровища, спешащие во всех направлениях колонны и отдельные отряды. Валентин покачал головой — не иначе как Эриох изобрел заклинание военного строительства. Не зря же он специализировался в ментальной магии!

Валентин снова посмотрел в сторону крепости и присвистнул от удивления. Темные пятна, которые он поначалу принял за бойницы, оказались подвешенными за руки людьми. Они висели через каждые два метра, на длинных веревках, спущенных с самого верха, и были еще живы. По крайней мере половина из них извивалась и елозила ногами по стене, пытаясь хоть как-то уменьшить боль в вывернутых за спину руках. Валентин поморщился — развитое воображение мигом перенесло его на место этих несчастных, в плечах заломило, к горлу подкатила тошнота. Спокойно, приказал себе Валентин, это запись, я ничего не могу сделать. Но уж слишком быстро Эриох наращивает масштабы казней. Здесь же не меньше тысячи человек!

Грянули трубы, и войско Эриоха, минуту назад в беспорядке рассредоточенное под стенами, вдруг в одно мгновение построилось в шеренгу по четыре. И вправду, магия, подумал Валентин, подобные парады по три месяца репетируют. Тем временем из шеренг выступили отдельные воины, державшие в руках длинные свертки. Они встали напротив висевших на стене пленников — по одному на каждого — и принялись что-то делать со своей поклажей.

С места, где находился в качестве зрителя Валентин, было очень трудно разобрать, что же именно сооружают перед пленниками воины Эриоха. Скорее всего, это какие-то пыточные машины, подумал Валентин. А с другой стороны, я уже два раза видел отбирание Силы под пыткой; на этот раз Незримые должны показать что-то новенькое. Одним словом, неплохо бы посмотреть на эту процедуру поближе!

В то же мгновение Валентин с головокружительной скоростью подлетел вплотную к стене. Прямо перед ним высокий солдат, уже установивший на землю сверкающий металлический треножник, вытаскивал из длинного узкого мешка толстый прозрачный шланг. Валентин раскрыл глаза — солдаты, вооруженные шлангами? Двухметровыми шлангами толщиной в руку? Да еще с соединительными кольцами на обоих концах?

Солдат между тем продел шланг в короткую трубку на вершине трехножника, бросил один его конец влево от себя и шагнул вправо, чтобы скрепить свой отрезок с соседним. Секунду спустя он с натугой повернул соединительное кольцо и выпрямился, выпустив шланг из рук. Тот на мгновение провис между двумя треножниками, но тут же засветился изнутри, загудел и выпрямился, образовав идеальное кольцо, опоясавшее всю крепостную стену. Валентин понял, что все двухметровые отрезки этого странного шланга были соединены одновременно. А еще Валентин понял, что на этот раз станет свидетелем совершенно необычного зрелища. В отбирании Силы Эриох обходился без приспособлений; что же он задумал на этот раз?

Внезапно гудение шланга стихло, и вместе с ним умерли все остальные звуки. Валентин подумал было, что в смотрелке отключили звук, но тут же услышал голос. Голос Эриоха. Негромкий и размеренный, он был единственным звуком, который здесь и сейчас дозволено было слышать смертным.

— Сыновья Тьмы! — произнес Эриох и поднял глаза к людям, развешанным на крепостной стене. Валентин не видел самого Эриоха, тот стоял, должно быть, с противоположной стороны крепости — но он почувствовал как само движение великого мага, так и выражение его колючих глаз, сверкавших из-под надбровных дуг. Взгляд Эриоха наводил ужас. Страх смерти и даже боль в вывернутых руках были забыты; тысячи пленников, затаив дыхание, подались вперед, ожидая своей участи. — Ваши противоестественные жизни прервутся сегодня раз и навсегда, прервутся во имя спасения нашего мира. Почти все вы умрете здесь и сейчас, на этой стене, умрете в страданиях и отчаянии. Те из вас, кто слаб духом или телом, кто готов смириться со своей участью, умрут прямо сейчас.

Эриох сделал короткую паузу, в течение которой Валентин увидел — а точнее, как и минутой раньше, ощутил всем своим существом, — как несколько сотен пришельцев бессильно обвисли на своих веревках. Головы их поникли, из раскрывшихся ртов вывалились почерневшие языки. Зрелище столь безыскусной смерти заставило Валентина сжать кулаки. Вы же земляне, подумал он, какого черта?!

— Оставшимся будет дарован шанс, — сказал Эриох, слегка повысив голос. Как по команде, сотни еще живых пришельцев подняли головы. — Сила, ведущая меня, повелевает, что семнадцать из вас должны остаться в живых. Их миссия не закончится здесь и сейчас, они послужат спасению нашего мира и обретут величие. Вы сами определите, кто будут эти семнадцать.

Валентин ощутил, как из сотен немых глоток вырвался один и тот же вопрос.

Как?

Явно не рейтинговым голосованием, подумал Валентин. Назначение прозрачного кабеля немного прояснилось — с его помощью Эриох обеспечил какую-то связь между всеми пришельцами. Но какую именно?

— Вам была дарована власть над древним проклятием Панги, — продолжил Эриох, еще более повышая голос. — По слабости или по бездуховности, вы пользовались этим даром лишь по указке ничтожных хозяев, державших вас на положении рабов. Но сейчас — особое время, время, когда даже раб может стать господином. Семнадцать из вас получат этот дар. Слушайте меня внимательно, потому что когда я закончу, у вас уже не будет времени на обдумывание моих слов. Сейчас всех вас поразит боль. — Ну конечно, подумал Валентин, как же без этого. — Сначала легкая, которую можно терпеть, закусив губы — а потом боль все более страшная, которой вы никогда не испытывали. Очень скоро вы узнаете, сколь сильную боль можно испытать, оставаясь в сознании. Облегчить эту боль вы сможете только одним способом. Здесь, — Эриох протянул руку, и все вокруг поняли, куда он показывает, — лежит талисман, причиняющий смерть.

Эриох снова замолчал, а в толстом шланге заметались яркие светящиеся точки. Через несколько секунд они выстроились и замедлили свое броуновское движение, собравшись в одних местах и почти исчезнув в других. Валентин подумал, что шланг каким-то образом измеряет напряженность контакта каждого пришельца с лежащим у ног Эриоха талисманом. У многих землян сразу же возникла идея опробовать этот контакт — как знать, не удастся ли заодно пришибить самого Эриоха?

Но пришельцы плохо знали, с кем имеют дело.

— Я советовал вам слушать, — тихо сказал Эриох, — и слушать внимательно. Сейчас некоторые из вас отвлеклись от обдумывания моих слов. Что ж, для них боль начнется прямо сейчас.

Валентин ощутил волну дрожи, прошедшей по телу. Пришельцы, у ног которых шланг сиял особенно ярко, забились в беззвучной агонии. Вряд ли им удалось дослушать до конца инструкцию по обращению с талисманом.

— Каждый раз, — продолжил Эриох, — когда вы дотянетесь до талисмана, вы будете вольны обратить его против любого человека. Вы можете убить кого-то из нас, и тогда ваша боль усилится. Если вы попробуете убить себя, ваша боль тоже усилится. И только если вы убьете кого-нибудь из вам подобных, из пришельцев, висящих на этой стене, ваша боль ненамного ослабнет. Если она прекратится совсем, а вы все еще будете живы, это значит, что вы — один из семнадцати.

Эриох сложил руки на груди и склонил голову, глядя на талисман у своих ног. А с крепостной стены раздался подобный порыву ветра стон тысячи глоток. К пришельцам пришла боль.

И почти сразу же они начали умирать.