Джек Ричер, или В розыске Чайлд Ли

Глава 23

У Ричера появилась непростая задача: вырубить пассажира на переднем сиденье, продолжая вести машину на скорости восемьдесят миль в час. Для этого требовалось резкое движение – и неподвижность. Нога водителя должна продолжать равномерно давить на педаль газа, значит, ноги не шевелятся. А также – торс и левое плечо. Двигаться может только правая рука, что означало сильный удар тыльной стороной руки в голову.

Однако нанести такой удар практически невозможно. Конечно, можно почесать правой рукой левое плечо, а потом описать правым кулаком широкую дугу, нечто вроде обратного правого хука, но верхний край приборного щитка «Шевроле» был сравнительно высоким, а нижний край зеркала – сравнительно низким. Поэтому такой удар следовало тщательно контролировать и в последней части траектории направить вверх.

К тому же Ричеру следовало учитывать, что у него длинные руки, значит, ему требовалось прижать локоть к себе, чтобы не задеть костяшками пальцев ветровое стекло. В этом случае в конце удар пойдет вверх, локоть придется резко повернуть, очень сложная задача – ведь левое плечо при этом не должно перемещаться. Любое движение левого плеча на скорости восемьдесят миль в час будет очень опасным. Минимальный слалом на такой скорости на прямой и широкой дороге в теории – не такая уж большая проблема, но зачем заранее сообщать о своих враждебных намерениях, а потом тратить пять секунд и держать обе руки на руле, чтобы предотвратить занос? В результате инициатива перейдет к пассажиру.

Так что следовало нанести не слишком сильный удар, успех которого зависел от точности при выборе цели. Лучше всего гортань. Открытая ладонь, как при выпаде в карате, четкий удар по горлу. И задача решена. Противник будет выведен из строя, но сохранит жизнь. Однако Алан Кинг спал, его подбородок покоился на груди, и гортань была закрыта. Чтобы попасть в нее, нужно сначала его разбудить. Возможно, следует постучать Кинга по плечу. Он поднимет голову, заморгает, зевнет и начнет озираться по сторонам.

Все довольно просто. Постучать по плечу, почесать левую руку, нанести быстрый удар. Технически довольно сложно, но выполнимо. Так он разберется с Аланом Кингом.

Но не с Доном Маккуином. Науке до сих пор неизвестно, как водитель может вырубить человека, который сидит у него за спиной. Никаких шансов. Тут не поможет никакое четырехмерное планирование.

Ричер продолжал ехать вперед со скоростью восемьдесят миль в час. Маккуин спал. Через минуту Джек проверил зеркало. Дельфуэнсо смотрела на него. Ричер изучил дорогу на милю впереди, перевел взгляд на зеркало и кивнул, словно хотел сказать: Давай, продолжай передачу.

Она начала.

Девять вперед.

I.

Восемь вперед, один вперед, назад пять, вперед пять.

H-A-V-E, have.

Вперед один.

A.

Три вперед, восемь вперед, девять вперед, двенадцать вперед, четыре вперед.

C-H-I–L-D, child.

У меня есть ребенок.

Ричер кивнул и вытащил фигурку маленького животного из центральной консоли, словно хотел сказать: Я понял. Мех игрушки стал жестким от засохшей слюны. Игрушка потеряла форму из-за укусов маленьких зубов. Ричер положил фигурку на место. Глаза Дельфуэнсо наполнились слезами, и она отвернулась.

Джек наклонился и толкнул Дона Кинга в плечо. Тот зашевелился, проснулся, поднял голову, посмотрел вперед, заморгал и зевнул.

– Что такое? – спросил он.

– Стрелка указателя уровня бензина сместилась на одно деление. Я хочу знать, когда мне следует остановить машину для заправки.

Помощник шерифа вернулся из ночного магазина и сказал Гудмену, что в мусорных баках нет окроваленных пиджаков и ножей. Соренсон позвала старшего техника, продолжавшего работать в «Мазде».

– Мне нужно как можно больше узнать о жертве, – сказала она.

– Тут я ничем не могу помочь, – ответил техник. – Документов не было, вскрытие будет сделано только завтра.

– Мне нужны ваши впечатления.

– Я ученый. В тот день, когда нам начали читать Ясновидение 101[10], я заболел.

– Но вы можете сделать какие-то обоснованные предположения?

– А почему такая спешка?

– На меня давят сразу из двух разных мест.

– Кто именно?

– Государственный департамент и ЦРУ.

– Они связаны между собой. Государственный департамент есть политическое крыло ЦРУ.

– Мы – ФБР, и мы хорошие парни, а потому не можем выглядеть медленными или некомпетентными. Или лишенными воображения. Поэтому я и спрашиваю о ваших впечатлениях. Обоснованная точка зрения, или как там еще вас учат – в Прикрой Свою Задницу 101.

– Какого рода обоснованная точка зрения?

– Возраст?

– Сорок с небольшим, – ответил эксперт.

– Национальность?

– Вероятно, американец.

– Почему? – уточнила Соренсон.

– Работа дантиста. Да и одежда по большей части американская.

– По большей части?

– Полагаю, рубашка сшита за границей. Однако нижнее белье американского производства. Большинство людей носят нижнее белье тех стран, где они родились.

– В самом деле?

– Как правило. Это удобно в прямом и переносном смысле. И тут важен фактор близости. Начать носить чужое белье – непростое решение. Нечто вроде предательства или эмиграции.

– Это наука?

– Психология – наука.

– А откуда рубашка?

– Трудно сказать. Этикетки нет.

– Но она выглядит иностранной?

– Ну, большую часть одежды, сделанной из хлопка, производят за границей. В основном в Азии. Качество, покрой и расцветка говорят о вполне определенных рынках.

– О каких именно?

– Ткань тонкая, цвет скорее кремовый, чем белый, края воротника длинные и узкие. Я бы сказал, что рубашка куплена в Пакистане или на Среднем Востоке.

Глава 24

Алан Кинг выпрямился и наклонился влево, потом внимательно посмотрел на стрелку, показывающую уровень топлива в баке.

– Думаю, мы еще некоторое время можем ехать спокойно. Предупредите меня, когда стрелка остановится на трех четвертях, – сказал он.

– Это произойдет довольно скоро, – ответил Ричер. – Складывается впечатление, что она перемещается невероятно быстро.

– Просто вы ведете машину очень быстро.

– Не быстрее, чем мистер Маккуин.

– Что ж, похоже, неполадка исправилась сама. Возможно, она носила временный характер.

– Мы не хотим остаться без бензина. Только не здесь. Вокруг слишком пустынно. Тут нельзя рассчитывать на помощь. Все полицейские остались на контрольно-пропускном пункте.

– Подождем еще тридцать минут, – сказал Кинг. – После этого начнем тревожиться.

– Ладно, – сказал Ричер.

– Расскажите про букву А.

– Позднее.

– Нет, сейчас.

– Я сказал, позднее. Чего вы не поняли?

– Вам не нравится, когда вам хамят, мистер Ричер?

– Даже не знаю. Мне никогда не хамили. И если такое случится, вы первым узнаете, нравится мне это или нет.

Кинг повернул голову направо и целую минуту молча всматривался в темноту. Потом он опустил голову и закрыл глаза. Ричер посмотрел в зеркало. Маккуин продолжал крепко спать. Дельфуэнсо все еще бодрствовала.

И она снова начала моргать.

Семь назад, вперед восемь, вперед пять, назад два.

T-H-E-Y.

Вперед восемь, вперед один, назад пять, вперед пять.

H-A-V-E.

Вперед семь, назад шесть, назад тринадцать, назад восемь.

G-U-N-S.

У них есть пистолеты.

Ричер кивнул в зеркало, продолжая ехать дальше.

Еще пять минут рядом с баром царила тишина. Эксперты делали бесконечную серию фотографий крупным планом внутри «Мазды», используя вспышки. Машина озарялась изнутри – казалось, они издалека наблюдают за грозой или сражением, идущим за холмом. Помощники Гудмена обыскали территорию вокруг, но не нашли ничего важного. Соренсон попыталась отыскать крупного мужчину со сломанным носом, обратившись по телефону к федеральным базам данным. Ей ничего не удалось найти.

Затем послышался шепот восьмицилиндрового двигателя и шорох шин по гравию, туман прорезал свет приближающихся фар, появился темный седан, двигающийся на север, в их сторону. Это был темно-синий «Краун Виктория», такой же, как у Соренсон, с такими же антеннами сзади, но с номерами штата Миссисипи. Он остановился на некотором расстоянии от них, и из него вышли двое мужчин. Оба были в темных костюмах. Стоя перед распахнутыми дверями, они натянули тяжелые парки. Одевшись, захлопнули двери и направились к ним, внимательно оглядываясь по сторонам, отметили помощников шерифа, самого шерифа Гудмена и экспертов, а потом сосредоточили внимание на Соренсон. Остановившись в шести шагах от нее, вытащили из карманов документы.

Такие же, как у нее.

ФБР.

– Мы из группы контртерроризма, центральный регион, Канзас-Сити, – сказал стоявший справа агент.

– Я вас не вызывала, – ответила Соренсон.

– Мы получили автоматическую рассылку из вашего офиса.

– Почему?

– Потому что место преступления имеет стратегическое значение.

– Неужели? Это заброшенная насосная станция.

– Нет, это действующее устье скважины с прямым вертикальным доступом к крупнейшему резерву грунтовых вод Соединенных Штатов.

– Это сухая дыра.

Агент кивнул.

– Но только из-за того, что уровень грунтовых вод находится ниже дна скважины. Сухой или нет, но если вы начнете что-то лить в трубу, жидкость доберется до водоносного слоя. Это неизбежно. Об этом позаботится сила тяжести. Как если бы капнуть чернила на губку.

– И что туда можно вылить?

– Есть несколько жидкостей, которые не следует выливать.

– Но это будет капля в ведре. В буквальном смысле слова. Очень маленькая капля в очень большом ведре. Я хочу сказать, что там очень много воды. Каждый год используется два с половиной триллиона галлонов. И даже один из больших придорожных контейнеров – каков его объем? Пять тысяч галлонов? Это даже смешно сравнивать.

Агент снова кивнул.

– Но терроризм ищет асимметричные ходы. На самом деле вы правы. Пять тысяч галлонов отравленных химикатов, или вирусов, или микробов, или чего-то не причинят особого вреда. С точки зрения науки. Но как убедить в этом людей? Начнется массовая паника. Люди обратятся в бегство. Страна будет охвачена хаосом. Именно к этому террористы и стремятся. К тому же сельское хозяйство получит очень существенный удар, действие которого растянется на долгие годы. Кроме того, здесь есть военное оборудование.

– Вы серьезно? Речь идет о химическом и биологическом оружии?

– Мы не шутим.

– Тогда почему труба не изолирована?

– Существует десятки тысяч таких мест. Мы стараемся изо всех сил.

– Я расследую убийство, – заявила Соренсон. – И не вижу никаких признаков терроризма.

– В самом деле? Вам не звонило руководство штата? Относительно жертвы?

– Звонило.

– А ЦРУ?

– Да.

– Значит, речь идет об иностранном присутствии. Вам так не кажется?

В голове Соренсон зазвучал голос эксперта: «Я бы сказал, что рубашка куплена в Пакистане или на Среднем Востоке».

– Значит, теперь расследование будете вести вы? – спросила она.

Стоявший справа агент покачал головой.

– Нет, это ваше расследование, – сказал он. – Однако мы станем заглядывать вам через плечо. Днем и ночью. Пока у нас не будет полной уверенности. Ничего личного. Мы надеемся, что вы не против.

Ричер услышал, как у него за спиной проснулся Маккуин, посмотрел в зеркало и увидел, что тот уставился в окно на пустое шоссе. Потом Маккуин перевел взгляд за Дельфуэнсо, на обочину.

Они проехали мимо очередного съезда с автострады, миновали три рекламных щита, один из которых был пустым. Бензин и мотель, и больше ничего. На горизонте царил мрак. Наверное, та имелся съезд к проселочным дорогам, решил Ричер. Пятнадцать или двадцать миль плохо освещенного шоссе, а когда они туда приедут, все будет закрыто.

– Сворачивайте сюда, – сказал Маккуин.

– Что? – спросил Ричер.

– Там съезд.

– Вы уверены? Такое впечатление, что там ничего нет.

– Делайте, что вам говорят.

Ричер искоса посмотрел на Алана Кинга. Маккуин перехватил его взгляд и сказал:

– И не смотрите на него. Он здесь ничего не решает. Слушайте меня. А я говорю, чтобы вы сворачивали здесь.

Глава 25

Два агента из отдела по борьбе с терроризмом не заглядывали через плечо Соренсон. Во всяком случае, в буквальном смысле. Они просто стояли рядом, иногда с двух сторон, иногда образуя тесный треугольник коллег. Агенты представились как Роберт Доусон и Эндрю Митчелл, в одном звании, оба прослужили более пятнадцати лет. Доусон был немного выше Митчелла, а Митчелл тяжелее, но в остальном они казались очень похожими. Оба светловолосые, с розовыми щеками, в темно-синих костюмах, белых рубашках и галстуках, которые виднелись из-под теплых парок. Ни один из них не выглядел усталым или встревоженным, что произвело на Соренсон впечатление, учитывая поздний час и сложность ситуации.

Однако они не сумели предложить ничего нового с точки зрения дальнейшего хода расследования, которое явно застопорилось. Соренсон это прекрасно понимала. Преступники находились где-то к западу от Де-Мойна, заложница почти наверняка была мертва, десятилетняя девочка осталась сиротой.

Дальнейший прогресс будет зависеть от удачи экспертов, а разрешение проблемы медленным и трудным. Не тот случай, о которых снимают сериалы.

И не из тех, что позволяют сделать успешную карьеру.

– Наверное, нам следует связаться с Чикаго, – сказала Соренсон.

– Или с Милуоки, Мэдисоном, Индианаполисом, Цинциннати, Луисвиллом, – ответил Доусон.

– Или Интерполом. Может быть, с НАСА, – добавил Митчелл. – Сейчас они могут находиться где угодно.

– Я готова принять любые идеи, агент Митчелл.

– Ничего личного, – сказал Доусон.

Затем все повторилось: тот же шепот восьмицилиндрового двигателя, хруст гравия под колесами, яркий свет фар в тумане, и еще один седан подъехал к ним. Очередной «Форд Краун Виктория», правительственная машина, но немного отличающаяся от тех, на которых приехали Соренсон и Доусон с Митчеллом. Над багажником покачивались другие антенны, автомобиль был немного светлее, с официальными правительственными номерами.

Он остановился в тридцати футах, и из него вышел водитель, в брюках из хлопчатобумажной ткани, свитере и куртке. Оглядевшись, он проигнорировал помощников шерифа, Гудмена и экспертов, и сразу направился к Соренсон, Доусону и Митчеллу. Когда водитель подошел ближе, стало очевидным, что он привык носить серый строгий костюм, но его разбудили среди ночи, и ему пришлось одеваться в спешке, как банкиру, которого поднял старый пес, скуливший перед дверью спальни.

Он остановился в шести футах и вытащил документы.

У него они оказались другими.

Государственный департамент.

Лестер Л. Лестер-младший. На фотографии Соренсон увидела холодное лицо, аккуратно причесанные волосы и воротник – такой можно получить за хорошие деньги у «Брукс бразерс».

– Что я могу для вас сделать, мистер Лестер? – спросила Соренсон.

– Ваше второе имя также Лестер? – поинтересовался Митчелл.

Человек по имени Лестер посмотрел на него.

– Да, – ответил он.

– Невероятно, – сказал Митчелл.

– Так что я могу для вас сделать? – повторила Соренсон.

– Я здесь для того, чтобы наблюдать, – ответил Лестер.

– Потому что вы знакомы с жертвой?

– Нет, лично я его не знал.

– Но он из Государственного департамента?

– Да, все сводится к этому.

– Кем он был?

– Я не могу ответить на ваш вопрос.

– Тогда разворачивайтесь и отправляйтесь туда, откуда приехали. От вас нет ни малейшей пользы.

– Я должен остаться, – сказал Лестер.

– У вас есть сотовый телефон? – спросила Соренсон.

– Да, есть.

– Тогда позвоните в свой офис и получите разрешение рассказать мне все, что необходимо.

Лестер не шевельнулся.

– Ваши друзья из ЦРУ также здесь? – спросил Митчелл.

Лестер принялся демонстративно озираться по сторонам.

– Я больше никого не вижу, – ответил он. – А вы?

– Возможно, они прячутся в тени, – проворчал Митчелл. – У них это хорошо получается, верно?

Лестер не ответил. Зазвонил телефон Соренсон. Простой электронный звук. Она ответила на звонок и выслушала то, что ей сказали.

– Хорошо, я все поняла, спасибо, сэр. – Джулия закончила разговор, пристально посмотрела на Лестера и улыбнулась. – Должно быть, вы ехали очень быстро.

– Должно быть? – переспросил Лестер.

Соренсон кивнула.

– Звонил мой начальник. Он сообщил мне, что вы уже в пути. Слухи распространяются быстро. Он сказал, что вас следует ждать в течение ближайших десяти минут.

– Дороги сейчас практически свободны, – сказал Лестер.

– И мой начальник сказал мне, кем был убитый.

Лестер не ответил.